Текст книги "Управление акционерным обществом в условиях реформы корпоративного права"

Глава 9
Ротация генерального директора акционерного общества в условиях конфликта совета директоров и топ-менеджмента

Мнение некоторых руководителей и специалистов российских компаний о том, что в условиях текущего хозяйственного кризиса корпоративная конфликтность идет на убыль (якобы макроэкономические и финансовые вызовы понуждают совладельцев бизнесов забыть о разногласиях и искать почву для консолидации), по нашему категорическому убеждению, ошибочно. Судя по итогам эмпирического обобщения актуальной управленской практики, дела обстоят строго наоборот: масштабы и глубина акционерных антагонизмов радикальным образом возрастают. Понятно, имеются частные исключения из правила (их-то и комментируют поборники упомянутой выше идеи «всеобщего корпоративного примирения» и поддерживающие их деловые СМИ), но они в сущности лишь подтверждают прочность видимого нами тренда. Пожалуй, одной из наиболее экзотических, обычно глубоко латентных и при этом весьма разрушительных для бизнеса, групп отечественных корпоративных конфликтов стоит признать разного рода внутрифирменные управленческие баталии между советами директоров и топ-менеджерами крупных и не очень крупных акционерных компаний. Их корпоративно-правовой интерес фокусируется на сегменте отчаянной борьбы за кресло единоличного исполнительного органа: занимающий его «лидер оппозиции» (по версии ключевых акционеров и совета директоров) старается всеми возможными способами сохранить власть над операционным управлением, контрольный же участник дает указание своим юристам искать основания и динамичные технологии ротации первого.

А есть ли вообще проблема?

В ракурсе хрестоматийного восприятия управления компаниями поставленная проблема представляется банальной и не требующей по этой причине экспертного обсуждения. В самом деле, доктринальные каноны в этой области примерно таковы. Отношения собственности на бизнес – первичны, фундаментальны, текущее управление компанией – производно, вторично. Если «владельцу бизнеса» (контролирующему бенефициару) «разонравился» по тем или иным мотивам исполнительный директор, общее собрание акционеров или наблюдательный совет незамедлительно отправляют его в отставку. При этом, как хорошо известно, Трудовой кодекс РФ, Закон об акционерных обществах и в свое время широко комментировавшаяся позиция Конституционного Суда РФ по данному вопросу не дают исполнительному органу ни малейших шансов на восстановление в должности, естественно, при отсутствии грубых юридических ошибок построения и реализации алгоритма ротации. Однако при более пристальном взгляде на реалии отечественного руководства компаниями видится иная картина. Проблема не просто существует, таковая чрезвычайно остра и многосложна. Попробуем разобраться, почему.

Первое. В сегменте крупных региональных компаний и особенно не очень крупных акционерных обществ весьма популярна модель так называемой специалистами инсайдерской компании. Речь идет о предпринимательской корпорации, значимые совладельцы которой лично либо через особенно близких им людей входят не только в органы стратегического руководства, но и в исполнительные органы, при этом один из партнеров (либо его родные или близкие) занимает пост первого лица компании. В этой ситуации, как легко заметить, конфликт формата «совет против гендиректора» представляет собой разновидность антагонизма опорных партнеров по бизнесу, непосредственно формирующих и курирующих производственные программы и финансовые потоки компании. Комбинация «стратегия плюс тактика», выведенная из равновесия разногласиями ее драйверов (партнеров и топ-менеджеров одновременно), несет в себе колоссальный разрушительный потенциал.

Второе. С сожалением приходится констатировать, что значимые совладельцы ряда непубличных акционерных компаний не ограничиваются отработкой классических бизнес-мотивов инвестиционного участия в акционерном капитале, каковыми являются курсовая разница и дивиденды. Тактично называемые экономистами-теоретиками дискриминационным выводом активов теневые формы извлечения предпринимательского дохода, обычно связанные с интеграцией контролируемых партнерами матричной компании фирм в ее воспроизводственный цикл (арендные отношения, внутрихолдинговые заимствования, снабжение, маркетинг, транспортное обслуживание, факультативный аутсорсинг, весьма часто – дистрибуция готовой продукции матричной компании и т. п.), при ближайшем рассмотрении являются «арсеналом» не только «коррумпированного топ-менеджента», разве что особо ленивыми ныне не критикуемого, но и собственно партнеров. Иными словами, эти субъекты корпоративно-управленческих отношений участвуют в совместных проектах, основанных на схемах негласной и узкогрупповой эксплуатации производственных, финансовых и репутационных ресурсов матричной компании, противоречащих публичным интересам и мотивам осуществления прав остальных участников и основной массы работников акционерного общества. Вполне очевидно, что если они поссорятся, партнерская группа, обычно представленная большинством в совете, оказывается перед лицом рисков придания их оппонентами из топ-менеджмента огласке нелицеприятных схем участия партнеров в теневом обороте. Это нередко торпедирует решительность владельческой группы в вопросах жесткой ротации исполнительных органов и довольно часто выводит процесс развития разногласий из плоскости диалога юристов в области корпоративного права в плоскость оценки специалистами по уголовному праву «весомости компроматов».

Третье. Отечественное законодательство, регулирующее отношения, которые так или иначе связаны с приостановлением и прекращением полномочий единоличного исполнительного органа, содержит множество институтов свободы корпоративного усмотрения. Некоторые специалисты даже считают эту институциональную подсистему «избыточно диспозитивной». Можно не соглашаться с категоричностью такой оценки, но нельзя не признать: возможность оценить полезность углубленной и при этом рациональной корпоративной регламентации процедур передачи исполнительной власти в акционерном обществе у многих совладельцев некрупных компаний появляется, увы, лишь на стадии эскалации корпоративного конфликта. Так, по нашим экспертным наблюдениям, некоторые значимые инвесторы в акционерный капитал, увлекаясь собственно бизнес-моделированием, в том числе теневым, предпочитают «джентльменские» (точнее, «по понятиям») договоренности с топ-менеджерами детальным положениям о генеральном директоре, развернутым договорам между АО и исполнительным органом, регулятивным ресурсам отнесения к дополнительной компетенции совета директоров вопросов назначения ИО и ВрИО генерального директора, делегирования его полномочий через распределение функций среди «вторых лиц» компании, оформление доверенностей на право заключения сделок и ведение судебных процессов.

Четвертый момент выглядит, при первом к нему приближении, вызывающе парадоксальным, почти неправдоподобным. Однако речь идет именно о реальных фактах, с которыми автор настоящих строк сталкивался на практике неоднократно. Сплошь и рядом коллегиальные органы управления российских не очень крупных компаний – совет директоров и правление формируются на стадии «высоких отношений гармонии» между контрольным участником и лицом, которое, будучи его миноритарным партнером, согласилось выполнять миссию единоличного исполнительного органа. Взаимное профессиональное уважение таких инвесторов при этом нередко материализуется в согласие контрольного участника «пустить» в состав совета директоров и правления сторонников генерального директора, причем часто эти люди, если не составляют большинство (и такое случается), то получают «блокирующие» привилегии (более четверти кресел в составе органа управления). Одновременно в устав вносятся коррективы, согласно которым кворум по вопросу о созыве внеочередного собрания акционеров с включением в его повестку вопроса о ротации генерального директора составляет именно три четверти от количества избранных членов совета. Когда же исполнительный орган и контрольный участник входят в корпоративный клинч, реализовать приоритет в голосующих акциях ключевому бенефициару удается при таких регулятивных обстоятельствах с великим трудом (решение о приостановлении полномочий гендиректора также по закону принимается квалифицированным большинством), что само по себе углубляет их антагонизм.

По нашему убеждению, указанные моменты, если иметь в виду сугубо прикладной аспект, превращают тему ротации единоличного органа в соответствующей конфликтной ситуации в чрезвычайно злободневную проблему поддержания управления акционерной компанией, обнаруживающую настоятельную потребность решения конкретных экспертных вопросов.

Проблемные вопросы алгоритма приостановления полномочий единоличного исполнительного органа

Подготовка внеочередного общего собрания акционеров с включением в его повестку дня вопросов о досрочном прекращении полномочий единоличного исполнительного органа и образовании нового исполнительного органа – избрании генерального директора требует значительного времени, необходимого по закону на подготовку собрания. По этой причине совет директоров, коль скоро вопрос о ротации гендиректора не отнесен уставом к компетенции самого совета, не найдя в конфликтной атмосфере возможности для формирования устойчивого компромисса с руководителем компании, нередко стремится отстранить его от операционного руководства, применяя нормы ст. 69 Закона об акционерных обществах, посвященные регулированию механизма приостановления полномочий. В корпоративной практике открываются различные проблемные аспекты применения этих законоположений. Рассмотрим некоторые, как представляется, наиболее острые вопросы.

Пунктом 4 ст. 69 Закона об акционерных обществах установлено следующее: «В случае, если образование исполнительных органов осуществляется общим собранием акционеров, уставом общества может быть предусмотрено право совета директоров (наблюдательного совета) общества принять решение о приостановлении полномочий единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора). Уставом общества может быть предусмотрено право совета директоров (наблюдательного совета) общества принять решение о приостановлении полномочий управляющей организации или управляющего. Одновременно с указанными решениями совет директоров (наблюдательный совет) общества обязан принять решение об образовании временного единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора) и о проведении внеочередного общего собрания акционеров для решения вопроса о досрочном прекращении полномочий единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора) или управляющей организации (управляющего) и об образовании нового единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора) или о передаче полномочий единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора) управляющей организации или управляющему.

В случае, если образование исполнительных органов осуществляется общим собранием акционеров и единоличный исполнительный орган общества (директор, генеральный директор) или управляющая организация (управляющий) не могут исполнять свои обязанности, совет директоров (наблюдательный совет) общества вправе принять решение об образовании временного единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора) и о проведении внеочередного общего собрания акционеров для решения вопроса о досрочном прекращении полномочий единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора) или управляющей организации (управляющего) и об образовании нового исполнительного органа общества или о передаче полномочий единоличного исполнительного органа общества управляющей организации или управляющему.

Все указанные в абзацах третьем и четвертом настоящего пункта решения принимаются большинством в три четверти голосов членов совета директоров (наблюдательного совета) общества, при этом не учитываются голоса выбывших членов совета директоров (наблюдательного совета) общества.

Временные исполнительные органы общества осуществляют руководство текущей деятельностью общества в пределах компетенции исполнительных органов общества, если компетенция временных исполнительных органов общества не ограничена уставом общества».

Вопрос первый: если в компании два исполнительных органа – генеральный директор и правление, может ли совет директоров применять эти положения ст. 69 указанного Закона в ситуации, когда коллегиальный исполнительный орган избирается не собранием, а советом? Некоторые специалисты, предпочитающие буквально толковать выделенное выше курсивом словосочетание «если образование исполнительных органов осуществляется общим собранием акционеров», дают на него отрицательный ответ (ведь правление, повторим, избирается в данном случае советом, а не собранием).

Между тем, по нашим экспертным наблюдениям, во многих акционерных компаниях не соглашаются с тем, что авторы закона имели в виду ситуацию, когда «и гендиректор, и правление избираются собранием», вообще говоря, довольно редкую, а считают, что законодатель имел в виду образование собственного единоличного исполнительного органа собранием: ведь именно о приостановлении полномочий данного органа, и только данного органа, идет речь в этом положении. Насколько нам известно, к такой трактовке судебные и административные органы относятся вполне лояльно.

Вопрос второй: что именно «приостанавливается» решением совета или каковы границы понятия «полномочия»?

Большинство известных автору специалистов акционерных компаний исходят из того, что такие понятия, как «полномочия», «компетенция», «права и обязанности», «должностной статус», «функции» генерального директора, если не строго тождественны, то выражают примерно одинаковое содержание (по крайней мере, в практическом плане). Представляется, что это не совсем правильно.

Полагаем, что если иметь в виду «объемный аспект», понятие «полномочия» являет собой своего рода синтез понятий «компетенция» и «право». Иными словами, принимая решение о приостановлении полномочий, совет директоров по сути временно лишает генерального директора прав на принятие решений по вопросам компетенции единоличного исполнительного органа, предусмотренных законом и уставом акционерного общества, а также смежных организационно-управленческих (распорядительных) прав, «блокируя» при этом соответствующие обязанности первого лица.

Весьма интересную позицию по данному вопросу обосновал недавно Мосгорсуд:

«Положения Трудового кодекса РФ, Федерального закона «Об акционерных обществах», Устав общества не содержат положений, в соответствии с которыми приостановление полномочий единоличного исполнительного органа (генерального директора) влечет его безусловное отстранение от должности…

Формируя правовой статус лица, работающего по трудовому договору, федеральный законодатель основывается на признании того, что труд такого лица организуется, применяется и управляется в интересах работодателя, который обязан обеспечить право работника на своевременную и в полном размере выплату заработной платы. В силу данного обстоятельства работник представляет в трудовом правоотношении экономически более слабую сторону, что предопределяет обязанность Российской Федерации как социального государства обеспечивать надлежащую защиту его прав и законных интересов.

Приостановление полномочий генерального директора является решением уполномоченного органа о досрочном временном лишении единоличного исполнительного органа юридического лица предусмотренных законом и уставом правовых возможностей по управлению и представлению хозяйственного общества в гражданском обороте. Поэтому фактически в период приостановления генеральный директор свою трудовую функцию не исполняет и находится в простое»[35]35
  Апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 10 февраля 2014 г.


[Закрыть].

Полагаем, данный подход может служить определенным регулятивным ориентиром при формировании сбалансированной правовой позиции по поставленному выше вопросу.

Вопрос третий: каким образом квалифицировать статус «выбывшего» члена совета директоров при подведении итогов голосования по вопросу о приостановлении полномочий генерального директора по правилам п. 4 ст. 69 Закона об акционерных обществах?

Напомним, что п. 32 постановления Пленума ВАС РФ от 18 ноября 2003 г. № 19 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об акционерных обществах»», который содержал тезис «выбывшими, в частности, являются члены совета директоров (наблюдательного совета), полномочия которых прекращены досрочно решением общего собрания акционеров (подпункт 4 пункт 1 статьи 48 Закона)», утратил силу. В этом плане, учитывая, что закон, невзирая на запросы практики, не был дополнен описанием соответствующих критериев, логичным и формально обоснованным представляется самостоятельное введение уставами и внутренним положениями компаний квалифицирующих признаков этого понятия и порядка признания члена совета выбывшим.

К совокупности обстоятельств, которые позволяют признать члена совета выбывшим, в положениях о совете директоров ряда компаний обычно относят смерть, длительное заболевание члена наблюдательного совета, признание его недееспособным, пребывание в местах лишения свободы, дисквалификацию и иные подобные события. Порядок признания члена совета выбывшим в таких случаях обычно основывается на принятии советом к сведению соответствующих документов, официально поступивших в компанию.

Сложнее дело с описанием в локальном нормативном акте акционерного общества алгоритма признания члена совета директоров выбывшим по его инициативе, не сопряженной с указанными выше грустными обстоятельствами. Так, член совета может переехать на постоянное место жительства в другой регион, подписать трудовой договор с конкурирующей с данным акционерным обществом компанией, не согласиться с позицией большинства членов совета, возражающих против вхождения его в состав правления иной корпорации, наконец просто утратить профессиональный интерес к сотрудничеству с советом директоров, например, по причине систематического невнимания коллег к его позиции по вопросам повестки дня. Как ему поступить? Формулировка «подал в отставку» нашим акционерным правом не предусмотрена. Приходится пользоваться формой «прошу признать выбывшим», обычно в таком случае письменно выражаемой в заявлении на имя председателя совета директоров. Последний инициирует рассмотрение этого документа на заседании совета и официальное принятие к сведению.

Обратим особое внимание на то, что «выбытие» члена совета не равносильно досрочному прекращению полномочий по решению общего собрания акционеров. Практике известны случаи, когда выбывший член совета по истечении определенного времени в рамках корпоративного года дезавуировал свое заявление, содержащее просьбу признать его выбывшим, и совет, реагируя на это новое заявление, по сути восстанавливал его в правах.

Вопрос четвертый: каков срок полномочий временного единоличного исполнительного органа?

Некоторые эксперты уверены в том, что полномочия временного исполнительного органа истекают в день проведения внеочередного общего собрания акционеров, в повестку дня которого включен вопрос об образовании единоличного исполнительного органа. Понятно, что такая позиция мобилизует принцип «пост сдал – пост принял» и поэтому резонна и безальтернативна. На наш взгляд, это не совсем так.

Корпоративная практика сталкивалась со случаями, когда решение внеочередного собрания акционеров, посвященного ротации гендиректора, не принималось (отсутствие кворума собрания или необходимого большинства по соответствующему вопросу повестки дня), при том, что оперативно принять квалифицированным большинством голосов членов совета решение, подтверждающее ранее избранную позицию этого органа о приостановлении полномочий прежнего руководителя и формировании временного органа, по тем или иным причинам не представлялось возможным. Если руководствоваться приведенной выше точкой зрения, придется признать, что прежний гендиректор восстановлен в правах, а временный исполнительный орган, напротив, уже нелегитимен. Однако вряд ли такой исход борьбы за операционную власть устроит совладельцев компании и совет директоров.

Фабулы и резолютивные фрагменты некоторых судебных актов также содержат аналогичный по управленческой сути сюжет. Так, Постановлением ФАС Северо-Западного округа от 15 сентября 2010 г. № Ф07-8560/2010 по делу № А66-15243/2009 была подтверждена законность и обоснованность признания нижестоящими судами недействительными решений собрания акционеров о досрочном прекращении полномочий истца – акционера, занимавшего пост генерального директора компании, а их акты, удовлетворившие требования о признании недействительными решений совета директоров о приостановлении его полномочий, отменены[36]36
  «Уставом Института вопрос об образовании исполнительного органа и досрочном прекращении его полномочий отнесен к компетенции общего собрания акционеров. Вместе с тем, согласно пункту 4 статьи 69 Закона, в случае, если образование исполнительных органов осуществляется общим собранием акционеров, уставом общества может быть предусмотрено право совета директоров (наблюдательного совета) общества принять решение о приостановлении полномочий единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора). Уставом общества может быть предусмотрено право совета директоров (наблюдательного совета) общества принять решение о приостановлении полномочий управляющей организации или управляющего. Одновременно с указанными решениями совет директоров (наблюдательный совет) общества обязан принять решение об образовании временного единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора) и о проведении внеочередного общего собрания акционеров для решения вопроса о досрочном прекращении полномочий единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора) или управляющей организации (управляющего) и об образовании нового единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора) или о передаче полномочий единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора) управляющей организации или управляющему.
  Пунктом 10.4 устава Института совету директоров предоставлено право принимать решение о приостановлении полномочий генерального директора, одновременно с этим – решение об образовании временного единоличного исполнительного органа и решение о проведении собрания акционеров для решения вопроса о досрочном прекращении полномочий генерального директора и об образовании нового единоличного исполнительного органа.
  При таких обстоятельствах следует признать, что оспариваемые Гущиным С.В. решения совета директоров от 24.12.2009 по четвертому, пятому и шестому вопросам повестки дня приняты с соблюдением пункта 4 статьи 69 Закона и соответствуют положениям устава Института, а значит, основания для признания этих решений недействительными отсутствовали.
  В связи с неправильным применением судами норм материального права решение суда первой инстанции и постановление апелляционного суда в указанной части следует отменить, а исковые требования – отклонить».


[Закрыть].

С учетом возможности наступления таких последствий более правильным представляется включение в решение совета директоров о приостановлении полномочий избранного собранием генерального директора подпункта о сроке полномочий временного органа до момента вступления в силу решения внеочередного общего собрания об избрании генерального директора. Причем не обязательно того собрания, которое созывалось в период приостановления полномочий генерального директора.

Вопрос пятый (точнее, ряд взаимосвязанных вопросов): вправе ли совет директоров, принимая решение о приостановлении полномочий генерального директора, одновременно приостановить действие договора между ним и компанией? Применяются ли при приостановлении полномочий обязательства акционерного общества по оплате труда, начислению поощрительных выплат, связанные с объективными итогами работы компании, и действительны ли основные фрагменты соцпакета руководителя?

Как мы могли заметить, позиции специалистов российских компаний по данному блоку правоприменительных проблем парадоксальным образом весьма и весьма рознятся и могут даже оказаться диаметрально противоположными. Так, в одних экспертных коллективах уверенно рассуждают о том, что в указанный период обязательства работодателя в отношении мотивации генерального директора сохраняются в полном объеме, а в других, напротив, проводят аналогии с институтом «полного поражения в правах» и предлагают отстраненному от дел руководителю вообще «ничего не платить» («он же ничего не делает, какая тут плата за труд?»).

Некое «соломоново» решение предложил в уже упоминавшемся апелляционном решении Мосгорсуд.

Фабула дела такова. Решением совета директоров акционерного общества полномочия истца как генерального директора были приостановлены «до избрания единственным акционером общества генерального директора назначен временно исполняющий обязанности генерального директора… Приказом исполняющего обязанности генерального директора… № 9 истец отстранен от занимаемой должности без сохранения права на получение заработной платы». В основу иска была положена субъективная уверенность истца в том, что «ответчик не вправе в период приостановления его полномочий не начислять заработную плату, в связи с чем обязан погасить задолженность по заработной плате за _ г.». В иске истец «также указал на неправомерный характер действий ответчика по невыплате пособия по временной нетрудоспособности, задержке трудовой книжки, отказу в оформлении прекращения трудового договора и выплате компенсации в связи с досрочным прекращением трудовых отношений». Суд первой инстанции исковые требования отклонил. Апелляционная инстанция с коллегами не согласилась, указав в мотивировочной части судебного акта следующее:

«Судебная коллегия находит выводы суда первой инстанции, в части требований Духанина С.М. о выплате заработной платы за период времени приостановления его полномочий, ошибочными, основанными на выборочном, избирательном толковании норм материального права…

Граждане самостоятельно определяют сферу своей экономической деятельности, осуществляют ее в индивидуальном порядке или совместно с другими лицами, в частности путем создания коммерческой организации как формы коллективного предпринимательства, выбирают экономическую стратегию развития бизнеса, используя свое имущество с учетом конституционных гарантий права собственности и поддержки государством добросовестной конкуренции (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2004 года № 3-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 74 и 77 Федерального закона «Об акционерных обществах»).

Это предполагает наделение собственника имущества организации конкретными правомочиями, позволяющими ему в целях достижения максимальной эффективности экономической деятельности и рационального использования имущества как самостоятельно, под свою ответственность назначать (выбирать) руководителя, которому доверяется управление созданной организацией, принадлежащим собственнику имуществом, обеспечение его целостности и сохранности, так и приостанавливать его полномочия, либо прекращать трудовой договор с ним.

Как неоднократно указывал Конституционный Суд РФ, правовой статус руководителя организации (права, обязанности, ответственность) значительно отличается от статуса иных работников, что обусловлено спецификой его трудовой деятельности, местом и ролью в механизме управления организацией. От качества работы руководителя во многом зависят соответствие результатов деятельности организации целям, ради достижения которых она создавалась, сохранность ее имущества, а зачастую и само существование организации. Кроме того, полномочия по управлению имуществом, которыми наделяется руководитель, и предъявляемые к нему в связи с этим требования предполагают в качестве одного из необходимых условий успешного сотрудничества собственника с лицом, управляющим его имуществом, наличие доверительности в отношениях между ними.

Поэтому федеральный законодатель вправе, исходя из объективно существующих особенностей характера и содержания труда руководителя организации, выполняемой им трудовой функции, предусматривать особые правила регулирования трудовых отношений с данной категории лиц, в том числе в зависимости от организационной структуры общества…

… В силу абз. 3 п. 3 ст. 69 Закона «Об акционерных обществах» на отношения между обществом и органами его управления действие законодательства Российской Федерации о труде распространяется в части, не противоречащей положениям этого же Закона.

Как следует из содержания ст. 76 Трудового кодекса РФ, работодатель обязан отстранить от работы (не допускать к работе) работника в случаях, предусмотренных Трудовым кодексом РФ, а также иными федеральными законами и другими нормативными правовыми актами Российской Федерации. В период отстранения от работы (недопущения к работе) заработная плата работнику не начисляется, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Кодексом или иными федеральными законами…

Трудовой кодекс РФ характеризует простой как временную приостановку работы по причинам экономического, технологического, технического или организационного характера. Описательно-оценочная формулировка причин, вызвавших простой, свидетельствует о разнообразии обстоятельств, которые могут вызвать приостановление деятельности, что делает невозможным установление их исчерпывающего перечня в законе, однако может являться предметом оценки суда, рассматривающего трудовой спор.

Так как решение о приостановлении полномочий генерального директора принято на законном основании, что подтверждается решением Арбитражного суда г. Москвы от 23 апреля 2013 года, то подлежат применению положения ч. 2 ст. 157 ТК РФ, согласно которой оплата времени простоя по причинам, не зависящим от работодателя и работника, оплачивается в размере не менее двух третей тарифной ставки, оклада (должностного оклада), рассчитанных пропорционально времени простоя».

Вопрос шестой: какие корпоративные ситуации подразумевает фрагмент нормы абзаца четвертого п. 4 ст. 69 Закона об акционерных обществах: «… единоличный исполнительный орган общества (директор, генеральный директор) или управляющая организация (управляющий) не могут исполнять свои обязанности»?

Автору известно о достаточно острых юридических баталиях совета директоров, решившего, что генеральный директор свои обязанности исполнять не может, с одной стороны, и действующего руководителя, стоявшего на прямо противоположной позиции, – с другой.

Еще в 2010 г. ВАС РФ предложил подход, который нам представляется вполне сбалансированным с институциональной точки зрения и поэтому обоснованно претендующим на роль модельного в прикладном плане:

«…Как верно указал суд кассационной инстанции, суды не учли, что принять решение об образовании временного единоличного исполнительного органа общества в случае, если директор не может исполнять свои обязанности, наблюдательный совет вправе в силу закона, независимо от того, имеется ли на этот счет ссылка в уставе общества или нет. При этом п. 4 ст. 69 Закона об акционерных обществах имеет в виду случаи, когда причины, препятствующие исполнению соответствующим лицом обязанностей единоличного исполнительного органа, носят неустранимый характер (смерть, тяжелая длительная болезнь, ликвидация юридического лица, выполняющего функции управляющей организации, и т. п.).

В иных случаях право наблюдательного совета общества принять решение о приостановлении полномочий директора с одновременным образованием временного единоличного исполнительного органа должно быть прямо предусмотрено уставом общества. Поскольку это право на случай утраты директором доверия акционеров общества не закреплено в его уставе, суд кассационной инстанции обоснованно пришел к выводу об отсутствии у наблюдательного совета компетенции приостанавливать полномочия директора общества Литвинова С.В. Решение наблюдательного совета общества, принятое с нарушением его компетенции, не имеет юридической силы»[37]37
  Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 20 октября 2010 г. № ВАС-14059/10. 162


[Закрыть].

Вопрос седьмой: законно ли включение в решение совета директоров о приостановлении полномочий генерального директора разного рода конкретных поручений временному руководителю, затрагивающих институт компетенции единоличного исполнительного органа?

По крайней мере традиционно избранный решением собрания акционеров «легитимный генеральный директор» относится к таким положениям упомянутого решения совета крайне болезненно, что ожидаемо добавляет остроты в корпоративный конфликт.