Текст книги "Политология"

Сторонники этой теории трактуют лидерство как функцию ситуации. Разные ситуации требуют разных лидеров. Говорят, что «если ситуация созрела для Наполеона, то и Наполеон созрел для ситуации». Ибо великие события и крутые повороты в жизни того или иного народа – это всегда «свадьба» между человеком и временем. Великий лидер «чувствует» ситуацию и знает, когда (и как) может ею воспользоваться, обратить в свой актив.

Однако далеко не все лидеры «вызревают» для ситуации и в состоянии обратить ее в свою пользу. Для многих лидеров, особенно в условиях кризиса, не прогнозировавшаяся (не стандартная) ситуация становится тем оселком, который их «ломает». И они, не выдержав испытания кризисом, предстают «голыми королями». Людьми, которые на самом деле являются не лидерами, а серыми посредственностями («пустышками»), взобравшимися на властный Олимп, или по воле случая, или будучи формально избранными народом, который приучили всегда выбирать тех, на кого указала власть.

В то же время было бы верхом наивности думать, что лидеры – некие «сверхчеловеки» и им чуждо все то, что присуще простому смертному. Что им неведом страх перед лицом опасности. Как свидетельствует мировой опыт, лидер лидеру рознь. Среди них есть те, которые чувствуют себя комфортно только в условиях «спокойной эволюции», тогда как ситуация крайнего напряжения для них «смерти подобна» (ибо ведет к потере «лица»). Для других же такая ситуация – та стихия, в которой они единственно способны проявить во всем блеске свои качества лидера.

При выяснении отличительных особенностей индивидуального политического лидерства следует исходить из понимания того, что все сказанное выше в равной мере относится и к этому типу лидерства. В то же время в силу целого ряда объективных причин (и в первую очередь масштабности) индивидуальное политическое лидерство имеет ряд своеобразных черт и характеристик, которые придают ему универсальный характер.

На макросистемном национальном уровне (т. е. лидерстве в границах всего общества) речь идет о характеристиках, выраженных в таких понятиях, как «дистанционное лидерство», «многоролевое лидерство», «корпоративное лидерство».

Дистанционное лидерство представляет собой лидерство не прямое, а опосредованное. В том смысле, что между лидером и его последователями нет прямых контактов и прямого общения. И их взаимоотношения опосредуются массовыми коммуникациями, организациями и людьми, обслуживающими политическую машину. Что, конечно же, не исключает прямого «хождения (национального лидера) в народ», и «живого» общения с массой (встреч в прямом эфире, во время поездок по стране, в период проведении предвыборных кампаний и т. д.).

Многоролевое лидерство вытекает из статуса национального лидера (в лице президента, премьера и т. д.) как лидера, представляющего не отдельные социально-классовые слои и группы, и не сторонников одной только правящей политической партии (или блока) – такую «роскошь» может позволить себе только лидер, находящийся в оппозиции. Что касается лидера, совершившего восхождение на вершину властной пирамиды, то он, как это следует из природы вещей, является лидером всех (американцев, французов, россиян и т. д.) – даже тогда, когда формально остается лидером одной из партий.

Корпоративное лидерство – с помощью этого понятия раскрывается «тайна» индивидуального политического лидерства, состоящая в том, что в реальности оно только внешне выглядит как лидерство одного человека, тогда как на самом деле является лидерством «командным». В том смысле, что основная роль в выработке как общей политики, так и тех или иных практических решений принадлежит не лидеру, а органически встроенной в верховную власть структуре, именуемой «пирамидой лидера» (его командой). И лидер чаще всего только озвучивает то, что наработано этой «пирамидой».

Глава 3.2. Основные функции и «видовые» характеристики индивидуального политического лидерства

Благородный муж думает о девяти [вещах]: о том, чтобы видеть ясно; о том, чтобы слышать четко; о том, чтобы его лицо было приветливым; о том, чтобы его поступки были почтительными; о том, чтобы его речь была искренней; о том, чтобы его действия были осторожными; о необходимости спрашивать других, когда появляются сомнения; о необходимости помнить о последствиях своего гнева; о необходимости помнить о справедливости, когда есть возможность извлечь пользу.

Конфуций, древнекитайский философ

Главные направления деятельности национального политического лидера находят свое наиболее концентрированное отражение в тех функциях, которые вытекают из его статуса как верховного «топ-менеджера» страны, которой он руководит. Количество этих функций, равно как их объем и характер, зависит от множества факторов, среди которых первостепенное значение имеет тип политического режима, господствующей политической и правовой культуры, зрелости гражданского общества и т. д.

В качестве системообразующих основные функции лидера сводятся к следующим.

Интегративная – главное призвание лидера – согласование и объединение интересов различных слоев населения на основе общей идеи, общих ценностей и идеалов. Он должен воплощать в себе национальное единство и общественный консенсус. Если же это не так и в обществе высока степень социальной напряженности, сопровождающаяся всякого рода расколами и размежеваниями, а наряду с системной оппозицией активно действует оппозиция антисистемная («непримиримая»), то в данном случае эта интегративная функция в деятельности лидера реализуется слабо (или как таковая отсутствует вообще).

Ориентационная – выработка политического курса, учитывающего тенденции мирового развития и потребности различных общественных групп и классов. Лидер, особенно на крутых поворотах истории, должен дать исчерпывающий ответ на центральный вопрос – «ради чего и почему мы разрушили старое, и какое будущее ожидает нас, наших детей и внуков?» Но и в условиях «спокойной эволюции» политический курс лидера должен время от времени подвергаться «правке» (коррекции) с тем, чтобы быть адекватным вызову времени и новым обстоятельствам.

Инструменталистская – лидер не только провозглашает программу, но и предлагает механизм ее осуществления посредством принятия политических решений и обеспечения их ресурсами. В том числе высокой исполнительской дисциплиной тех, кто проводит эти решения в жизнь, т. е. управленческих аппаратов всех уровней, пресекая в зародыше возможность саботажа (явного или завуалированного) со стороны бюрократии и принятия решений и действий на местах, противоречащих или идущих вразрез с политикой лидера.

Мобилизационная – лидер может проводить преобразования в обществе, лишь создав развитые стимулы продуктивной общественной и производственной деятельности для различных социально-профессиональных групп населения и народа в целом. Эта функция особенно актуализируется в периоды глубоких общественных преобразований и реформ и изначально предполагает высокий кредит доверия к лидеру и энтузиазм широких народных масс и их готовность следовать по избранному пути. Успешная реализация этой функции в равной мере предполагает, что лидер – это человек, который не только инициирует обновления, но и в больших объемах генерирует социальный оптимизм и социальную энергию, веру в торжество тех идеалов, которые собой олицетворяет.

«Арбитражно-патронажная» – лидер призван выступать гарантом справедливости, законности и порядка. Играть роль верховного социального арбитра во взаимоотношениях между различными конкурирующими друг с другом общественными группами и структурами, в том числе связанных с проблемами справедливого распределения материальных и духовных благ. Эта функция чаще всего связывается в массовом сознании с образом «доброго и справедливого царя-батюшки», «народного президента» и т. д. И в наибольшей степени проявляется в странах, в которых традиционно высок уровень зависимости человека от власти. А сама власть заявляет о себе как «патерналистская» и «опекунская», призванная «кормить и одевать народ».

Коммуникативная – лидер должен обеспечивать гласность и открытость власти (как верховной, так и местной), бесперебойное функционирование каналов политической и эмоциональной связи между руководством и массами с тем, чтобы предупреждать политическое отчуждение ведущих и ведомых. При этом речь идет не только об использовании безграничных возможностей, которые дают средства массовой информации (прежде всего национальное радио и телевещание), но и «живом» общении с народом в ходе встреч с избирателями, поездок по стране, участия в национальных (и региональных) праздниках и т. д. Лидер, который недоступен для такого общения, неузнаваем в качестве «своего», рискует имиджем народного избранника и возможностью сохранить за собой это звание на очередных выборах.

Легитимирующая – эта функция присуща главным образом лидерам в недемократических (тоталитарных и авторитарных) общественных системах. Когда политический режим не может найти своего оправдания в исторических традициях и демократических процедурах, он вынужден искать его в особых свойствах (харизме) лидеров, которые наделяются качествами пророков и ясновидцев и в большей или меньшей степени сакрализуются (наделяются чертами земных божеств).

Такая крайняя, максимально завышенная оценка политического лидера создает благоприятную почву для культа личности. Культа, который по существу воскрешает языческое идолопоклонство и вместе с массированной систематической идеологической обработкой и манипулированием порождает у населения веру во всемогущество руководителя, страх перед ним, рабскую покорность и угодничество. Что особо ярко (в гипертрофированном виде) проявилось в период единовластия в СССР «вождя всех народов» И. Сталина, бессменного правления Мао Цзэдуна в Китае, Ким Ир Сена и его сына Ким Чен Ира в Северной Корее и др.

Типологии политических лидеров многообразны. Одна из наиболее распространенных типологий принадлежит М. Веберу. В ее основе лежит анализ мотивации людей, которые готовы признать того или иного человека лидером и идти за ним. Различия в этой мотивации, связанные с различиями в социальной природе авторитета, обусловливают лидерство:

♦ «традиционное» – представляет собой тип безальтернативного принятия лидера по принципу «Так делали наши отцы и деды, так делаем мы» (привычка подчинения племенным вождям, старейшинам, монархам, которые приобретают власть благодаря происхождению и праву престолонаследования);

♦ «харизматическое» – представляет собой личностный тип лидерства, основанный на вере в богоизбранность или в исключительные качества конкретной личности. Харизматическая власть всецело строится на «магии лидера». Если человек обладает этим качеством, любые его слабости, недостатки, даже ничтожество, отступают на второй план. И только такой лидер способен увлекать за собой массы без помощи инструментов власти;

♦ «легальное» или «бюрократическое» – представляет собой лидерство должности и кресла, а не конкретного персонажа. Власть такого лидера основывается на своде рационально-правовых норм, признанных всем обществом. Компетенция каждого носителя власти четко очерчивается конституцией и другими нормативно-правовыми актами.

Наряду с этой, ставшей классической, типологизацией политических лидеров в современной политологии используются и другие модели. В том числе модели, построенные:

♦ на различиях в стилях лидерства. Лидерство бывает авторитарным, ориентированным на единоличное принятие решений, и демократическим, ориентированным на индуцирование активности и инициативы последователей;

♦ по характеру деятельности. Лидерство бывает универсальным, когда качества лидера проявляется постоянно, и ситуационным, когда эти качества проявляются только при определенных обстоятельствах;

♦ по содержанию активности. Различают лидера-вдохновителя, разрабатывающего и предлагающего программу действий. И лидера-исполнителя, организующего выполнение уже заданной программы. При этом оба типа могут совмещаться в одном лице;

♦ по отношению к существующей социальной системе. Различают лидера-функционалиста, способствующего развитию системы. И тип лидера – «дисфункционалиста», ставящего целью ее разрушение. Лидера-конформиста, принимающего господствующие в обществе нормы иценности, и лидера-нонконформиста, стремящегося их изменить и др.

Заслуживает внимания и типология, представленная в исследовании под редакцией М. Дж. Херманн «Политическая психология» (Сан-Франциско, 1986). В нем выделяются четыре собирательных образа (типа) лидеров.

1. Лидеры-знаменосцы (или тип лидеров-героев, вождей) – этих лидеров отличает собственное видение действительности и наличие «мечты», ради которой они готовы «идти до конца» – вплоть до того, что изменить политическую систему. Эти лидеры сами определяют характер происходящего, его темп, формируют политическую проблематику.

2. Лидеры-служители – этот образ усваивают те политики, которые стремятся выступать в роли выразителей интересов своих приверженцев, от имени которых они действуют. На практике такого типа лидеры руководствуются тем, что ожидают, во что верят и в чем нуждаются их избиратели. Эти последние как раз и формулируют те задачи («наказы»), которые становятся центральными для лидера.

3. Лидеры-торговцы – обладают способностью убеждать электорат в общественной полезности и продуктивности предлагаемых ими идей планов и вовлекать людей в их практическую реализацию. В этом случае лидерство основывается на взаимоотношениях, которые лидер устанавливает со своими избирателями, и той стратегией, к которой он прибегает с тем, чтобы снискать признание с их стороны.

4. Лидеры-пожарники – речь идет о лидерах, которые занимаются «тушением пожаров», т. е. незамедлительно реагируют на проблемы, которые окружающая среда предъявляет к их сторонникам. Стараются тотчас откликаться на порожденные ситуацией события и процессы. Насущные требования момента – вот ключевой фактор-детерминант всех действий такого рода лидеров.

На практике большинство лидеров аккумулируют одновременно все четыре образа лидерства – в порядке и сочетании, обусловленных сложившимися обстоятельствами. Однако всегда они стремятся приводить собственные интересы в соответствие с интересами своих сторонников, развивая такие взаимоотношения с ними, которые учитывали бы контекст каждого конкретного момента и органически вписывались бы в него.

Не секрет, что история России знала в основном два типа лидерства: традиционное (власть монархов-царей) и харизматическое (власть вождей-«секретарей»). Если рассмотреть «иконостас» отечественных политических лидеров от В. Ленина до В. Путина и Д. Медведева, то В. Ленину в этой цепочке принадлежит роль «отца-основателя» советского социалистического государства. Затем следует целый ряд «последователей-охранителей» – продолжателей «дела Ленина» в лице И. Сталина, Н. Хрущева, Л. Брежнева и др. Хотя из этой «плеяды» реально обладал качествами подлинного харизматического лидера-вождя только И. Сталин.

А вот М. Горбачев в эту когорту «верных ленинцев» не вписывается и предстает уже в облике не «лидера-охранителя», а лидера-реформатора, который, сохраняя верность социализму, осознал, что «марксизм – не догма, а руководство к действию». И инициировал процесс его реформирования, который вошел в историю под названием «перестройка». Однако в силу действия объективных законов, вырвавшихся из-под государственного спуда, перестройка в итоге привела не к «динамизации» и «демократизации социализма», а к отказу от него и замене социализма капитализмом.

На этом фоне фигура Б. Ельцина – человека, находившегося на самом верхнем этаже властной пирамиды в СССР (сначала в «ипостаси» первого секретаря Свердловского обкома КПСС, затем первого секретаря Московского горкома КПСС и, наконец, члена Политбюро ЦК КПСС), смотрится как фигура лидера – «ренегата». «Вероотступника», предавшего социализм, которому «верой и правдой» служил большую часть своей сознательной жизни, и выступившего в роли его «могильщика».

И если представить себе Б. Ельцина в качестве «отца-основателя» демократии в России, то по отношению к нему сменивший его на посту Президента России В. Путин лишь весьма отдаленно напоминал «прилежного ученика-последователя». Речь, скорее, идет о лидере – «собирателе камней», которые, впав в «революционный раж», бездумно разбросал «учитель», разрушив до основания не только то, что себя изжило и подлежало разрушению, но и многое из того, что не утратило жизненной силы и требовало сохранения и приумножения.

В любом случае в лице В. Путина мы имели (и имеем) востребованную временем фигуру лидера-созидателя, нового «собирателя русских земель», которому за «Народ и Державу обидно». И который обладает, если не всеми, то многими необходимыми качествами (включая высокий кредит доверия со стороны масс) для того, чтобы вывести страну из глубокого системного кризиса и возродить ее былое величие.

Особого уважения заслуживает факт отказа В. Путина от баллотирования кандидатом в президенты на третий срок с тем, чтобы не нарушать конституцию и следовать букве закона. В стране, в которой «вожди», взобравшись однажды на властный Олимп, привыкли править, что называется, до «последнего вздоха», этот отказ, вне всякого сомнения, – новая страница в ее многовековой истории. И перевернув эту станицу, избрав очередным Президентом России Д. Медведева, мы начали ломать еще одну автократическую властную традицию – новый лидер не отрицает политический курс своего предшественника, а продолжает его. Обеспечивая тем самым преемственность в стратегии общественных преобразований и реформ. Причем не в одиночку, а в тандеме с предшественником, который (и это опять достойно уважения) не побоялся публично «унизить» себя и занять пост подчиненного президенту председателя правительства. Хотя в правящем политическом «иконостасе» России остался в глазах большинства россиян фигурой № 1.

Но для того, чтобы мы совершили реальный прорыв на ниве рыночных реформ, одного этого тандема мало – требуются десятки и сотни (если не тысячи) таких же государственно мыслящих лидеров (как общенациональных, так и региональных). Профессиональных руководителей, способных брать на себя ответственность и мобилизовать (вести за собой) массы, воспринимающих власть не как средство реализации личного «бизнес-плана», а исключительно как бремя, тяжесть которого оправдывается лишь историческим честолюбием.

Между тем политический рынок таких лидеров в России пока что весьма далек от «затоваривания». И ярких личностей, обладающих недюжинными способностями политиков-профессионалов, на этом рынке «днем с огнем не сыщешь». К тому же, если на волне августовских (1991 г.) и октябрьских (1993 г.) событий «социальный лифт» резко взметнул на вершину властной пирамиды кое-кого из глубинки, причем людей, не связанных или мало связанных с номенклатурой, то сегодня этот «лифт» практически уже не работает. Те, кто совершил это поистине головокружительное перемещение из «низов» в «верхи», в полном объеме воспроизводят старую советскую традицию. А именно: подбирают соратников по «партии власти» исключительно из числа своего ближайшего окружения. Поэтому вслед за «боссом» в «стольный град» (федеральный, республиканский или областной) перебирается весь его местный клан. Тем самым перекрывая «кислород», т. е. доступ к высоким государственным постам, талантам со стороны.

Такого рода клановость как принцип подбора кадров, в рамках которого на первое место ставится лояльность и преданность «вождю», а не профессиональные качества претендента, породили в России четко выраженный кадровый дефицит. Своеобразный кадровый дефолт, выход из которого один – открытый, свободный от каких бы то ни было ограничений, поиск талантов и решительное обновление (ротация) всей властной вертикали. А также целенаправленная подготовка государственных «топ-менеджеров» в специально созданных для этого учебных заведениях и структурах. Стереотип о том, что «любая кухарка может управлять государством» и что этому самому сложному из искусств никого учить не надо, должен быть предан забвению раз и навсегда.