Текст книги "Политология"

Уже упоминавшийся американский политолог Д. Истон представляет политическую систему как саморегулирующийся и саморазвивающийся организм с входом и выходом информации. На входе в политическую систему извне поступают многочисленные импульсы в форме требований и поддержки, которые представляют собой постоянно действующий и решающий для системы фактор – в противном случае она перестанет функционировать из-за «недогрузки». Но вместе с тем эти импульсы являются потенциальными источниками напряженности системы и должны быть управляемы.

Чрезмерные требования по отношению к способности системы производить соответствующие результаты (распределять ценности) могут привести к ее перегрузке или потенциальному застою. Высокий уровень поддержки весьма желателен для системы, но если в силу внешних причин она не сможет удовлетворить требования, то лишается поддержки и основ самосохранения.

Что касается требований как формы выражения правомерности обязывающего распределения со стороны субъектов власти, то они разделяются на внешние, идущие от среды, и внутренние, идущие из самой системы (отдельных ее составляющих подсистем и структур, особенно периферийных). Различают:

♦ требования, связанные с потребностями удовлетворения гражданами первичных физиологических нужд, т. е. распределением благ и услуг;

♦ требования, связанные с удовлетворением нужд безопасности (не только физической, но имущественной, социальной, экологической, санитарной и др.);

♦ требования в сфере организации и функционирования государственно-властных институтов (сокращение и рационализация госаппарата, борьба с бюрократизмом и коррупцией и др.);

♦ требования в области коммуникации и информации (гласности и открытости политики, всесторонней информированности о ней со стороны тех, кто ее вырабатывает, и др.).

Эти требования, являясь по своему содержанию регулировочными, распределительными и коммуникативными, могут быть как конструктивными, так и деконструктивными. Соответствовать возможностям системы или приводить к ее перегрузке – количественной или качественной.

Первая – количественная перегрузка требованиями – касается дефицита ресурсов, из-за чего система не в состоянии адекватно реагировать на них (т. е. удовлетворять в полной мере). Вторая – качественная перегрузка требованиями – связана с их сложностью. Удовлетворить эти требования система (в рамках присущих ей традиционных структур и механизмов) не способна в принципе.

Для того чтобы не возникало такого рода перегрузок и предъявляемые системе требования соответствовали бы ее возможностям, требуется:

во-первых, чтобы формулирование и выдвижение требований носили не спонтанный (стихийный) характер, а осуществлялись по преимуществу организованными группами интересов (массовыми общественными организациями граждан), а также политическими партиями. Чтобы они направлялись по официальным каналам с соблюдением всех предусмотренных законом правил и процедур;

во-вторых, чтобы внутри системы был вмонтирован некий надзорно-контролирующий механизм, посредством которого не только фиксируются поступающие в нее требования, но и происходит их «естественный отбор», фильтрация и упорядочение, иерархизация в проблемные блоки с учетом степени остроты, актуальности, сложности и т. д.

в-третьих, чтобы система обладала неким конверсионным механизмом, преобразующим упорядоченные и агрегированные требования в исходящие из системы продукты (т. е. конкретные решения и действия в виде реакции системы на вызовы внешней среды).

Помимо требований, которые имеют тенденцию ослаблять политическую систему, последняя (т. е. система) пользуется поддержкой, усиливающей ее. Поддержка – это своего рода опоры системы, без которых она не может существовать длительное время и рано или поздно разрушается.

Поддержка охватывает все позиции, все варианты наблюдаемого поведения, благоприятные системе, и группируется по следующим направлениям:

♦ материальная поддержка, которая принимает форму не только своевременной и регулярной выплаты налогов и других обложений, но и добровольных пожертвований, оказания услуг системе посредством труда на общественных началах, воинской службы и т. д.;

♦ законопослушание, т. е. соблюдение законов и выполнение директив, предписаний властных органов как в центре, так и на местах;

♦ участие в политической жизни (в выборах и референдумах, демонстративных политических акциях и дискуссиях, членство в политических партиях и общественных организациях и пр.);

♦ внимание к официальной информации, почтительное отношение (уважение) к власти и институтам, ее олицетворяющим. А также государственной символике (флагу, гимну, гербу) и др.

Все эти виды поддержки так или иначе связаны с гражданской активностью. Вместе с тем широко распространены и пассивные виды поддержки. Конформизм, аполитичность и другие формы массового неконвенционального поведения объективно также «работают» на систему, хотя субъективно во многих политических системах их носители свое неучастие в политике («политический пофигизм») склонны трактовать не как поддержку системы, а как протест против нее.

Функции выхода (или функции конверсии) выражают способы и технологии реагирования политической системы на окружающую среду, т. е. на поступающие в нее запросы и требования, и принимают форму конкретных решений и политических действий. Эти «исходящие» из системы импульсы обусловлены самой сущностью и природой политической власти как организованной силы, уполномоченной обществом на управление «общими делами» и обеспечение «общего блага». Если решения и действия соответствуют ожиданиям и требованиям многочисленных слоев общества, то поддержка, оказываемая политической системе, усиливается. Если же это не так, и власть вместо того, чтобы отвечать на чаяния народа, озабочена в основном собственным благополучием, то это создает реальную угрозу частичного или полного кризиса политической системы.

Жизнедеятельность политической системы проявляется в процессе выполнения многообразных функций, среди которых в качестве основополагающих выделяют:

♦ функцию целеполагания, т. е. выработка политических целей, закрепление их в политических документах и придание им всеобщего характера, а также ранжирование (иерархизация) по временному критерию, уровню значимости (стратегические, тактические, приоритетные, текущие и т. д.);

♦ интегративную функцию, т. е. обеспечение объединения и интеграции общества на основе использования политики и власти для выражения воли народа через право, закон, субординацию, принуждение и др.;

♦ регулятивную функцию, т. е. регулирование режима социально-политической деятельности в обществе, установление таких правил и способов поведения и активности людей, организаций, которые обеспечивали бы соблюдение общих интересов и устойчивость общественных отношений.

Эти основополагающие функции тесно переплетаются и взаимодействуют со многими другими:

♦ нормотворчества (разработка законов, фактически определяющих правовые формы поведения людей и групп в обществе);

♦ «применения правил» (приведение законов в действие);

♦ «контроля соблюдения правил» (интерпретация законов и действия для определения фактов их нарушения и наложение соответствующего наказания);

♦ политической социализации (политическое просвещение, приобщение членов общества к политической деятельности) и др.

В целом же политическая система (во всем многообразии своих структурных элементов и функций) выступает средством социальной интеграции и сдерживания деструктивного влияния социальных и иных различий на функционирование общественного организма как противоречивого, но единого целого.

Результативность и эффективность любой политической системы зависят от многих факторов – как структурного, так и функционального порядка. Для того чтобы быть действенной, политической системе требуется:

Первое – высокий уровень развития политической коммуникации, т. е. различные формы взаимосвязи и взаимодействия по обмену и передачи политической информации как между отдельными структурными единицами самой политической системы, так и между политической системой и внешней средой. Будучи, по определению, самоорганизующейся и самонастраивающейся системой, имеющей целью управление и координацию усилий очень большого множества людей, политическая система только тогда результативна и дееспособна, когда располагает всеобъемлющей информацией о настроениях и запросах этого множества, а также о своем собственном состоянии и движении.

Необходимо, чтобы информация непрерывно циркулировала, пропитывала политическую систему, что называется, с ног до головы, иннервировала многочисленными и разнообразными коммуникационными каналами, которые обеспечивали бы движение потоков информации от власти к гражданам и от граждан к власти. И чем больше и разнообразнее информация, тем выше качество принимаемых решений, тем легче предвидеть и опережать события. И наоборот, скудность информации, которую система получает о внешней среде и о себе самой, резко снижает ее способности-возможности эффективного руководства и управления. Она постепенно утрачивает власть над историческими обстоятельствами, теряет свою легитимность и доверие граждан и рано или поздно разрушается.

Второе – сильная структурная дифференциация. Нельзя адекватно и своевременно реагировать на обращенные к системе извне и изнутри требования, а также удовлетворять растущие экономические и социальные потребности, не имея расчлененных (автономных), и в то же время согласованно действующих подсистем: «узкоспециализированных» структур и аппаратов, профессионально вышколенной администрации, разветвленной инфраструктуры политических партий, массовых общественных организаций, органов гражданской самодеятельности и т. д.

Структурная дифференциация и специализация на принципах четкого разделения сфер влияния и компетенции между различными подсистемами, равно как и между их образующими институтами и учреждениями, дает возможность держать в поле зрения все многообразие настроений и ожиданий в обществе. Своевременно выявлять разного рода «поломки» и сбои в общественном организме, заниматься профилактикой и «превентивным» лечением (т. е. на стадии зарождения) различных социальных болезней и язв. Не допускать перерастания неизбежных для всякой системы межличностных и межгрупповых конфликтов в разрушающие общество кризисы и противостояния и т. д.

Третье – способности системы, среди которых первостепенное значение имеет:

а) способность к инновации – это способность приспосабливаться к новым проблемам, гибко реагировать на новые импульсы и непредвиденные ситуации. Система, которая не способна генерировать нововведения, вовремя производить изменения, которые объективно назрели, подписывает себе «смертный приговор»;

б) способность к мобилизации – предполагает способность политической системы черпать из среды необходимые людские и материальные ресурсы для мобилизации населения на достижение общезначимых задач, реализации программ общественных преобразований и реформ;

в) способность к выживанию – требует высокого уровня развития политической системы, которая обеспечивает выживание уже тем, что способна к распространению позиций, благоприятствующих ее сохранению. Используя для этого структуры политической социализации (школы, университеты, церковь, армию, политические партии). Вовлекая в общественную жизнь тех, кто хочет быть с ней связан, или тех, кто, не будучи охвачен системой, рискует поставить под угрозу ее политическую стабильность и образовать революционную контрэлиту;

г) способность к равноправию. Согласно американскому политологу Л. Пайя реализация этой способности должна проявляться:

♦ в активном участии народа в политической деятельности, т. е. в переходе от «культуры подчинения» к «культуре участия». Этот переход может происходить либо демократическим путем (через расширение избирательных прав граждан), либо в форме авторитарной мобилизации;

♦ в универсальном характере законов, которые становятся общими, и по отношении к ним все находятся в одинаковом положении, и ко всем они применяются без учета различий статусных позиций и связанных с ними привилегий;

♦ в рекрутировании на государственные посты не по принципу наследования или из какого-то одного общественного класса или касты, а по заслугам, учитывая компетентность, образование, способности и пр.

Следует отметить, что прогресс всех названых выше переменных эффективности и результативности политического развития необязательно происходит синхронно. Исторический опыт свидетельствует, что нередко между ними возникают состояния напряженности. И тенденция к равноправию часто приводит не к увеличению, а к уменьшению способностей политической системы. А в системах, подвергнувшихся модернизации, необходимость обеспечить экономическое развитие и интеграцию в общенациональном масштабе зачастую сопровождается не расширением, а существенным ограничением народного представительства ради концентрации власти в руках одной партии или харизматического лидера. Не случайно Д. Мэдисона и других отцов-основателей американской революции мучила дилемма: необходимость создания достаточно сильного правительства, чтобы эффективно управлять, но не настолько сильного, чтобы оно могло разрушить права тех, кому призвано служить.

Глава 4.2. Общее и особенное в организации тоталитарных и авторитарных систем власти

Ни национал-социализм, ни большевизм никогда не провозглашали новой формы правления и не утверждали, будто с захватом власти и контролем над государственной машиной их цели достигнуты. Их идея господства была чем-то таким, чего ни государство, ни обычный аппарат насилия никогда не могут добиться…

Х. Арендт, немецко-американский философ и историк

Функциональный аспект характеристики политической системы, раскрывающий динамику политической жизни общества через призму всего многообразия «технологий», использующихся при отправлении власти и достижении политических целей, охватывается понятием «политический режим». С помощью этого понятия преодолеваются рамки правового (нормативного) анализа политической системы (формы правления, формы государственного устройства) и основное внимание концентрируется на содержательной (фактологической) стороне политического процесса. Польский политолог Е. Вятр, трактуя политический режим как систему конституционных (законных) порядков и конкретное воплощение этой системы на практике, подчеркивает, что второе не менее (если не более) важно, чем первое. Если просто исходить из того, что записано в законодательном тексте, и принимать это за реальность, то можно оказаться в очень сложном положении.

Именно поэтому для «типажа» политических режимов решающее значение имеет не столько структурно-организационные формы правления, сколько фактическое распределение центров власти и влияния, а также властные технологии, характерные для деятельности правящих групп. Существенным образом сказывается и расстановка социально-классовых сил, противоречия в стане власть предержащих, их организованность, личные качества политических лидеров и пр.

Наконец, то, какие взаимоотношения существуют в рамках дихотомии «власть-общество», т. е. каковы степень и содержание «отказа» государства от части своих полномочий в пользу последнего, конкретный раздел между ними «сфер влияния и компетенции», взаимные обязательства по отношению друг к другу и т. д.

Все эти факторы (в разных конфигурациях и соотношениях), в конечном счете, и определяют деление политических режимов на режимы демократические и недемократические (тоталитарные и авторитарные).

Термин «тоталитаризм» происходит от позднелатинских слов totalitas (полнота, цельность) и totalis (весь, полный, целый) и в политическом дискурсе используется для обозначения прямо противоположного демократии политического режима, основанного на всеохватывающем контроле общества государством.

Хотя идейные истоки тоталитаризма уходят в глубокую древность, (тип тоталитарного государства описал еще Платон в своих работах «Политика» и «Законы»), как система общественного обустройства по типу «единой фабрики», функционирующей с правильностью часового механизма, тоталитаризм становится реальностью лишь в XX в. На индустриальной стадии развития человеческой цивилизации, когда технически стали доступными не только всеобъемлющий контроль над личностью, но и тотальное управление (манипулирование) сознанием человека и общественным сознанием в целом.

«Общественное лицо» тоталитарной власти предопределяют:

Идеологический абсолютизм. Тоталитарный режим является сверхидеологизированным режимом, в котором политика всецело подчинена и детерминирована идеологией. В основании любой тоталитарной системы находится некая политическая религия (своеобразная политическая «библия»), играющая роль культурного инструмента мобилизации социальной активности граждан, фундамента легитимации и укрепления легитимности режима.

В условиях коммунистических систем такой политической религией было марксистско-ленинское учение, в условиях фашистской диктатуры – расовые теории национал-социализма. Однако в обоих случаях монистическая идеологическая доктрина тоталитаризма ориентирована на выполнение некой мессианской функции – или социальной (основанной на фетишизации классового подхода к оценке общественных процессов). Или национальной (основанной на утверждении национального и расового превосходства одних этносов над другими).

При этом доктрина всегда отрицает прошлое и настоящее во имя великого и светлого будущего. Постулируя необходимость всеобъемлющего переустройства общества, отмену всех (или большинства) прежних ценностей и создание «нового человека». Но человека не в «ипостаси» свободной личности, а в роли «бессловесного винтика», чьи интересы всецело подчиняются интересам государства. Любое инакомыслие, выход за рамки официальных идеологических установок и принципов неизменно трактуются как зло, подлежащее уничтожению.

Однопартийная система. Особую роль при тоталитарном режиме играет политическая партия, которая наделяется пожизненным статусом правящей (руководящей), и действует либо в единственном числе, либо возглавляя блок партий или иных политических сил, существование которых разрешено режимом. Такая партия, как правило, создается до возникновения самого режима и играет решающую роль в его установлении – тем, что однажды приходит к власти. Причем не обязательно с помощью насилия. (Известно, что нацисты в Германии оказались у власти вполне парламентским путем, после назначения их лидера А. Гитлера на пост рейхсканцлера.) Придя к власти, такая партия становится государственной партией – партийные и государственные структуры объединяются и сращиваются, власть приобретает сугубо партийно-государственный характер.

Выступая с докладом на совещании в ЦК КПСС в июле 1989 г., тогдашний генеральный секретарь ЦК КПСС М. Горбачев признавал, что в течение длительного времени КПСС не только была встроена в административно-командную систему и жила по ее законам. Но, по сути, возвышалась над всем, контролировала все процессы государственной, хозяйственной, идеологической жизни, давая непререкаемые установки и команды государственным и хозяйственным органам, общественным организациям.

Террор и репрессии являются основным средством тотального контроля над обществом, принудительного подчинения масс партийной идеологии. Используя крайние методы воздействия, разветвленный аппарат тайной полиции и служб безопасности вынуждает людей жить в состоянии перманентного страха. При этом грубо нарушаются декларированные конституцией права и гарантии, вследствие чего становятся возможными тайные аресты, содержание людей под стражей без предъявления обвинения, применение пыток, массовые убийства.

Монополия власти на информацию. Для обеспечения политической мобилизации и всенародной поддержки правящего режима тоталитарная власть осуществляет всеобъемлющий контроль и подчиняет себе все средства массовой информации, все каналы политической коммуникации. При помощи полицейского террора и слежки под «колпаком у государства» находятся даже межличностные каналы обмена социальной и политической информацией. При этом основными средствами тотального контроля в сфере коммуникации выступают полуправда, фальсификация и прямая ложь.

Милитаризация страны, проведение агрессивной внешней политики.

Характерной чертой тоталитаризма является, с одной стороны, стремление к самоизоляции от иных политических систем, стран и народов, существующих в мире. С другой – всемерное возвышение на пропагандистском уровне и проведение в жизнь своей якобы изначально предопределенной мессианской функции. Это связано не только с распространением и навязыванием всему миру своих «единственно правильных» идеологических доктрин, но и подкреплением идеологической экспансии силовыми военными методами.

Примеров, подтверждающих эту характеристику тоталитаризма, немало, в том числе и в новейшей истории. Это и попытка организации «мировой революции» под подстрекательским лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» И попытка силового внедрения нацистских идей, обернувшаяся опустошительной Второй мировой войной и десятками миллионов ее жертв. И «железный занавес», разделивший мир на две враждебные мировые системы и надолго втянувший народы в холодную войну, изматывающую гонку вооружений, губительные ядерные испытания.

Централизованный контроль над экономикой, с одной стороны, дает возможность без каких-либо ограничений распоряжаться производительными силами общества. Создает политическому режиму необходимую материальную базу и опору, без чего он не смог бы существовать и осуществлять тотальный контроль всех других сфер общественной жизни. С другой – служит главным средством обеспечения первенства (примата) политики по отношению к экономике. Позволяет превращать последнюю (экономику) в концентрированное выражение первой (политики), т. е. командовать непосредственно на уровне производительных сил и производственных отношений.

В этой экономике нет места экономическому интересу как исходному побуждению хозяйственной деятельности. Господствует прямое внеэкономическое принуждение и насилие. Известный социалистический лозунг «Кто не работает – тот не ест» наглядно демонстрирует уровень мотивации и стимулирования труда в тоталитарном государстве, низведенного до необходимости удовлетворения каждым человеком своих физиологических нужд – элементарного выживания как социобиологического существа.

Тоталитарный режим по самой своей природе разрушителен. Несмотря на кратковременные успехи в укреплении и мобилизации общества, он не выдерживает испытания на созидание, какой бы сферы общественной жизни оно ни касалось. Поэтому этот режим в исторической перспективе оказывается совершенно несостоятельным и бесплодным.

Тайна «кощеевой смерти» тоталитарной системы кроется в стремлении установить автоматически действующий порядок, обустроить общество по типу «единой фабрики», функционирующей с правильностью часового механизма, «машинизировать» человека. Органически присущие этой системе непрерывная концентрация и централизация всего и вся, ее «массовидность», избегающая акцентирования на межличностных, «интимных» отношениях и настаивающая на коллективных формах, неизбежно ведут к постоянному уменьшению человеческого присутствия в мире, нивелировке человеческой субъективности. Человек, выключенный из процесса подлинно самостоятельного решения общественных проблем, утрачивает власть над историческими обстоятельствами. Общество вступает в эпоху перманентных катастроф.

Что особо выпукло проявилось в системном крахе социализма в СССР и других стран мирового социалистического содружества. Когда всесилие тоталитарной власти обернулось ее неслыханным бессилием, при котором даже банальные повседневные проблемы человеческого существования стали выступать как вообще не разрешимые. В результате перед глазами мирового сообщества предстало шокирующее многих зрелище «всемогущей импотенции» тоталитарного строя.

В то же время это был уже не тот жесткий тоталитаризм, который существовал в эпоху сталинизма. И который давал немало аргументов в пользу его сравнения с фашистской Германией А. Гитлера. После смерти «вождя всех народов» шел процесс его постепенного «размягчения» и трансформации в нечто схожее с авторитаризмом, но с рудиментами тоталитаризма (при позднем Л. Брежневе, и особенно М. Горбачеве).