Текст книги "Политология"

Особенностью общественно-политических реалий XX – начала XXI в. является их «массовизация». Начавшись в экономике, она постепенно распространяется на все остальные сферы жизни общества – нематериальное производство, управление, политику, досуг, общение. Массовизация в политике привела к тому, что резко увеличилось количество людей, участвующих в политических действиях, изменился качественный состав организованных политических сил, усложнились сами политические отношения, сформировалось новое политическое сознание.

Одним из первых, кто дал подробный анализ феномена «масс», равно как и массовой психологии и культуры, был известный испанский философ Х. Ортега-и-Гассет. В работе «Восстание масс» он писал: «Массы внезапно стали видны, они расположились в местах, излюбленных «обществом». Они существовали и раньше, но оставались незаметными, занимая задний план социальной сцены; теперь они вышли на авансцену, к самой рампе, на места действующих лиц. Герои исчезли, остался хор»[30]30
  Вопросы философии. 1989. № 3. С. 78.


[Закрыть].

Согласно Х. Ортега-и-Гассету, принадлежность к массе – чисто психологический признак, ибо человек массы чувствует себя точно таким же, как все другие участники.

Существуют различные определения понятия «массы». Американский социолог Д. Белл, систематизировав наиболее часто встречающиеся, свел их к пяти основным.

Массы как недифференцированное множество. В этом смысле массы обычно определяют как недифференцированную общность в противоположность классу или какой-либо другой относительно однородной группе людей. При таком понимании массы не имеют ни социальной организации, ни обычаев, ни установленного руководства. Подобные массы не только автономны, но и комфортны. И человек толпы предстает в качестве обезличенного субъекта, суть которого определяют такие черты, как стереотипное мышление, приспособленчество, несамостоятельность суждений. Что приводит к «стадной экзальтации» (восторженному, возбужденному состоянию), безответственности, потере индивидуальности (собственного лица).

Массы как синоним невежественности. Современная культура не является моделью или стандартом для массового человека. Широкие массы людей не могут стать образованными и овладеть культурными ценностями. «Страх перед массой, – пишет Д. Белл, – уходит корнями в господствующую консервативную традицию западной политической мысли, которая и сегодня еще формирует политические и социологические воззрения, резко противопоставляя “авторитетных лидеров бессмысленным массам”. Изображая первых в качестве “пастырей” вторых»[31]31
  Цит. по: Малькова Т. П., Фролова М. А. Массы. Элита. Лидер. М.: Общество «Знание» Российской Федерации. 1992. С. 5.


[Закрыть].

Массы как механизированное общество. «Механическое общество» накладывает на людей свой отпечаток, делает их жизнь математически точной. Бытие человека приобретает подобный маске характер: стальной шлем и защитная маска сварщика символизируют превращение индивидуального в его техническую функцию. Здесь ярко проявляется антигуманизм индустриального общества, пагубно влияющего на развитие человеческой индивидуальности.

Массы как бюрократическое общество. Современная организация производства направлена исключительно на рост производительности труда, что создает своеобразную управленческую пирамиду, в рамках которой все решения принимаются наверху. Эта «функциональная рациональность» вытесняет «субстанциональную рациональность», т. е. ту, сущность которой состоит в том, что к любым человеческим делам должен быть приложен разум. Что все дела и поступки, да и сами мысли должны сознаваться человеком. Когда принимаются решения наверху, в отрыве от основных производителей, это не только лишает подчиненных инициативы, но и вызывает у них неудовлетворенность, приводит к потере самоуважения. В результате личность теряет свои «эксклюзивные» черты «в пользу стадности».

Массы как толпа. В данном случае категория «массы» употребляется как сугубо психологический термин. И поведение людей в толпе есть не что иное, как форма «массового психоза». Толпа не рассуждает, а повинуется страстям. Отдельный человек сам по себе может быть культурным человеком, но в толпе он становится варваром, превращается в инстинктивно действующее существо. И вместе с другими участниками толпы опускается вниз по лестнице цивилизации.

Будучи временным «скоплением» непосредственно контактирующего большого числа людей, которые спонтанно реагируют на одни и те же стимулы сходным или идентичным образом, толпа не обладает ни установленными организационными нормами, ни каким бы то ни было комплексом моральных установлений и табу. Вне зависимости от типа толпы (она может быть агрессивной, алчущей, спасающейся и т. д.) в ней всегда проявляются и берут верх примитивные, но сильные импульсы и эмоции.

Присоединение к толпе у каждого человека сопровождается разрядкой напряженности. Временно освобождаясь от многих сковывавших его проблем – житейских, нравственных, чисто психологических и т. д. – он становится частью социального организма, живущего по своим специфическим законам. Здесь все теснят друг друга со всех сторон, каждый лишается самостоятельности, личного контроля над ситуацией.

В толпе теряется ответственность личности за свои поступки, она как бы делится на всех и поэтому не ложится нравственным бременем ни на кого. Человек побуждается к действиям, которые он никогда не был бы в состоянии совершить один, оказавшись объектом влияния общественности. Только в толпе трус может стать храбрым, а стеснительный человек – решительным. Однако теряя нравственные ориентиры своего поведения, человек теряет самого себя. В том числе и потому, что всякая группирующаяся масса, говоря словами Н. Бердяева, не приемлет свободы и враждебна ей.

В толпе человеку непроизвольно передается эмоциональное состояние окружающих (возбуждение, ликование, гнев, агрессивность и т. д.). Действуя по принципу положительной обратной связи, происходит многократное взаимное усиление аффективного (эмоционального) воздействия. Недаром говорят, что только «на миру» люди испытывают самую сильную радость или горе. И даже «смерть на миру и та красна».

Толпа снижает у людей критичность восприятия информации, значительно затрудняется оценка и контроль собственных реакций. Происходит утрата интеллекта: интеллект толпы всегда ниже интеллекта составляющих ее единиц. По этой причине многократно возрастает внушаемость массы.

При этом механизм внушения не нуждается в логике и четко выстроенной системе доказательств. Самые невероятные слухи легко усваиваются и мгновенно распространяются. Даже случайно брошенное слово, оскорбляющее политические пристрастия толпы, может стать толчком к погромам и насилию.

Возбужденная политическая масса громит и сокрушает на своем пути былые символы (памятники, здания и т. д.), а заодно для демонстрации силы и удали все, что попадается под «горячую руку». Неосознанная тревога, нравственные укоры за содеянное нередко обостряют чувство преследования – особую возбудимость и раздражительность толпы по отношению к своим истинным или иллюзорным врагам. Как отмечал еще Н. Макиавелли, нет ничего страшнее взволнованной массы без вождя, но нет также ничего слабее ее.

Умение «оседлать» толпу, подчинить ее своим желаниям и интересам во все времена считалось выдающимся качеством политика. Весь мировой опыт свидетельствует, что тот, кто умеет вводить массы в заблуждение, тот легко становится их повелителем. Кто же стремится образумить – всегда остановится ее жертвой.

Влияние толпы на индивида преходяще, хотя возникшее у него настроение может сохраняться долго. Связь, объединяющая толпу, разрушается, если новые стимулы создают другие эмоции. Толпа рассеивается под влиянием инстинкта самосохранения или страха (если ее облить водой или обстрелять). Толпа может разойтись также под влиянием таких чувств, как голод, возбуждение, направленное к иным целям, чувство юмора и др.

Глава 8.3. Природа и психология социально-политических конфликтов и кризисов

Конфликт – такой способ взаимодействия людей, социальных общностей и социальных институтов, при котором действия одной стороны, столкнувшись с противодействием другой, препятствуют реализации ее целей (интересов).

П. Кендель, отечественный социолог

Любое общество как гетерогенное (неоднородное) множество по своей природе конфликтогенно. И чем сложнее социальная структура общества, чем больше в нем свободы и плюрализма, тем больше дифференцированных статусов, ролей, функций, несовпадающих, а порой и взаимоисключающих интересов, целей, ценностей. А стало быть, и больше потенциальных источников и мотивов для конфликтов. Поэтому конфликты также естественны для любого уровня коллективной жизнедеятельности, как и все другие формы ее проявления. Выступают в качестве «нормы», а не патологического отклонения.

Как и многие другие явления общественной жизнедеятельности, конфликт – исключительно сложный социальный феномен, который в силу своей многоликости и многообразия форм проявления, не поддается однозначной трактовке. Понятие конфликта нельзя втиснуть в какую-то одну универсальную дефиницию и тем самым снять вопрос об определении его содержательной сути и той роли, которую он играет в воспроизводстве общественной жизни.

Существует бесчисленное множество дефиниций социального конфликта. Чаще всего конфликт определяют как:

♦ ситуацию, в которой стороны сообщают о несовместимости их потенциальных позиций или состояний и стремятся завладеть позицией, исключающей намерение другой стороны;

♦ борьбу за ценности и претензии на определенный статус, власть и ресурсы. Борьбу, в которой целями противников является нейтрализация, нанесение ущерба или уничтожение соперника;

♦ деятельность, в которой люди или группы людей, исходя из своих собственных (действительных или мнимых) интересов, стремятся оттеснить или порой уничтожить друг друга;

♦ способ взаимодействия людей, социальных общностей и социальных институтов, в рамках которого действия одной стороны, столкнувшись с противодействием другой, препятствуют реализации ее целей (интересов);

♦ столкновение социальных и политических сил по вопросам совместной жизнедеятельности, общения и благосостояния, на почве несовпадения интересов, взглядов, традиций, приоритетов, ценностей.

Из этих определений конфликта недвусмысленно следует, что речь идет об одном из широко распространенных видов социальных отношений (социальных взаимодействий и интеракций) между двумя или большим числом сторон, цели которых реально или предположительно несовместимы и непримиримы. Конфликтное взаимодействие с необходимостью предполагает активное противоборство сторон (индивидов, больших и малых социальных групп, организаций и т. д.), т. е. действие, направленное друг против друга.

В основе этого противоборства находятся существующие в любом обществе противоречия, чье зарождение, развертывание и разрешение составляют суть его поступательного развития. Эти противоречия могут быть самыми разными: внутренними и внешними, основными и второстепенными, объективными и субъективными. Противоречиями структурными и функциональными, антагонистическими и неантагонистическими, длительными и кратковременными. Но они всегда – тот фундамент, на базе которого возникает и развивается конфликтная ситуация. И социальный конфликт (в этом смысле) – не что иное, как одна из наиболее распространенных форм проявления и материализации (актуализации) противоречий. Именно через столкновение действий, буквальное или мыслимое, они (противоречия) «являют себя миру» и через него же – это столкновение – так или иначе разрешаются (снимаются).

В то же время само по себе существование противоречий (и связанных с ними противоположностей, различий, несоответствий) – необходимое, но еще не достаточное условие конфликта. Противоположности и противоречия превращаются в конфликт только тогда, когда начинают взаимодействовать силы, являющиеся их носителями. И это взаимодействие биполярных сил, социальных субъектов – носителей противоречий (будь то индивиды, группы, социальные слои, политические партии и т. д.), принимает характер открытого противоборства и противостояния.

По той простой причине, что конфликты органически связаны с жизнью общества, проблемы конфликтного взаимодействия людей – одна из вечных тем, которая волнует человеческую мысль и находит свое отражение и в религиозных учениях, и в народном творчестве, и в различных научных исследованиях и теориях. Рассмотрим в числе этих последних самые распространенные.

Социально-биологическая теория исходит из того, что конфликт и борьба изначально присущи людям, как и всем животным. С помощью открытой Ч. Дарвином теории естественного отбора обосновывается идея естественной агрессивности человека, которая находит свое воплощение в конфликтах. Утверждается, что стремление к постоянной вражде и борьбе с другими представителями рода человеческого, к перманентной эскалации ненависти и насилия лежит уже в самой природе человека как биосоциального существа. Еще в 1642 г. английский философ Т. Гоббс писал, что пока не образовалось общество, война была естественным состоянием человека, причем не просто война, а «война всех против всех».

Социально-психологическая теория объясняет конфликт посредством теории напряженности. В ее основе лежит утверждение, что типичные черты современного урбанизированного индустриального общества (перенаселенность и скученность, обезличенность отношений и т. д.) влекут за собой возникновение напряжений у значительного числа людей. Это напряжение накапливается до тех пор, пока не переливается в групповые взрывы агрессии различных типов и уровней интенсивности, высвобождая накопившуюся энергию неудовлетворенности и недовольства.

Социально-классовая теория показывает, что конфликт есть следствие разделения общества на антагонистические классы, которые в силу различий места в экономической системе и отношения к средствам производства не объединены общими ценностями и интересами, и по этой причине постоянно враждуют между собой (рабы и рабовладельцы, феодалы и крепостные крестьяне, капиталисты и наемные рабочие). Конфликт в этой теории рассматривается как повивальная бабка истории. Насилие оправдывается задачами созидания грядущего будущего.

Функционалистская теория рассматривает конфликт как искажение, дисфункциональный процесс в общественных системах, социальную болезнь, которую необходимо лечить. Исходит из постулата, что решающая роль в стабилизации социальной системы принадлежит социальным институтам, которые посредством социального контроля, ограничений и запретов обеспечивают ее равновесие и гармонию. Конфликт в этой системе – аномалия. Признак того, что система дает сбои и нуждается в «капремонте».

Диалектическая теория, напротив, трактует конфликт как естественную и неизбежную часть целостности социальных взаимоотношений людей. Согласно этой теории конфликтное взаимодействие присуще всем уровням жизни социальных систем. И в этом плане конфликт не есть противоположность порядка. Это своеобразный парник, в котором выращиваются общественные нововведения и реформы. И мир состоит в созидательном общении с конфликтом.

Конфликты классифицируют по самым разным основаниям:

♦ по характеру субъекта (конфликты внутриличностные и межличностные, семейные и групповые, межклассовые и межнациональные и т. д.);

♦ по сферам общественной жизни (конфликты политические и экономические, на почве столкновения идеологических, культурных и конфессиональных и иных ценностей);

♦ по «географии» (конфликты локальные и региональные, внутристрановые и выходящие за рамки страны – межстрановые и международные);

♦ по временным параметрам: конфликты долгосрочные (затяжные и изнурительные) и краткосрочные (быстротекущие), разовые и повторяющиеся;

♦ по характеру развития: конфликты преднамеренные и спонтанные (самопроизвольные, без непосредственного воздействия и провоцирования извне);

♦ по используемым средствам: конфликты насильственные и ненасильственные, вооруженные и мирные;

♦ по влиянию на ход общественного развития: конфликты прогрессивные и регрессивные, конструктивные и деструктивные.

Кроме того, различают:

♦ «подлинные» конфликты – столкновение интересов существует объективно, осознается конфликтантами и не зависит от какого-либо легко изменяемого фактора;

♦ «случайные» или «условные» – конфликт зависит от обстоятельств случайных, легко поддающихся изменению. Это, однако, не осознается его участниками. В случае если они осознают реально имеющиеся альтернативы, такой конфликт прекращается;

♦ «смещенные» конфликты – лежащие в основе конфликта причины лишь косвенно связаны с объективными причинами. Он может быть выражением истинного конфликта, но в какой-то символической форме;

♦ «неверно приписываемые» – «заслугу» в возникновении конфликта приписывают не тем сторонам, между которыми развивается действительный конфликт. Это делается либо непроизвольно, либо сознательно с целью спровоцировать столкновение в группе противника и тем самым ослабить ее. В данном случае конфликт между его истинными сторонами затушевывается;

♦ «скрытые» – конфликт, который в силу объективных причин должен иметь место, не актуализируется. Он может быть смещенным, неверно приписанным, либо никак не представленным в сознании людей;

♦ «ложные» – конфликт не имеет объективных оснований, возникает в результате ложных представлений или недоразумений. Конфликт может начаться как ложный, но, сформулировав у участников новые мотивы и установки, превратиться в истинный.

Политический конфликт, будучи одним из наиболее распространенных видов социального конфликта, предстает как столкновение субъектов политики (политических противников или оппонентов) в их взаимном стремлении реализовать свои интересы и цели, связанные с борьбой за достижение власти или ее перераспределение, а также изменение своего политического статуса в обществе. Он имеет «видовые» особенности и сущностные характеристики.

Во-первых, политический конфликт напрямую (непосредственно) или косвенно (опосредованно) затрагивает интересы больших социальных групп – социальных слоев и классов, наций и народностей, религиозных общин и конфессий, общества в целом – и проявляется как предельное обострение противоречий между ними. И даже тогда, когда такого рода конфликт принимают форму институционального конфликта (между политическими партиями) или межличностного (между политическим лидерами), он тем не менее остается по своей глубинной сути «межклассовым» конфликтом, т. е. конфликтом между определенными социальными общностями, которых представляют непосредственно участвующие в конфликте стороны. Придавая ему внешний облик сугубо персонифицированного или институционального конфликта.

Во-вторых, политический конфликт всегда тесно и неразрывно связан с борьбой за власть как высшей искомой ценностью в политике, ее ключевым ресурсом, обладание которым дает возможность и способность изменять существующий порядок вещей. То есть переходить «от слов к делу» и использовать власть в качестве институционального средства реализации своих политических лозунгов и программ. А также «нейтрализации» и силового подавления противников. Не случайно в истории человечества самые жестокие и бескомпромиссные конфликты (вплоть до революций и гражданских войн) имели в своем основании именно борьбу за власть и стремление сломать и «выбросить на свалку истории» старую политическую систему вместе с элитой, ее олицетворяющей.

В-третьих, политический конфликт непременно содержит в себе вполне определенный ценностный аспект, который имеет идеологические основания. И всякая политическая борьба неизбежно выливается в борьбу идеологий. Поскольку именно идеологии, будучи переведены с теоретико-концептуального уровня на язык практической политики (программу политических действий), создают повсюду окрест себя отношения «свой – чужой». Систему координат тотального конфликта (между правыми и левыми, прогрессистами и консерваторами, социал-демократами и либералами, коммунистами и национал-социалистами и т. д.) даже там, где та или иная идеология сама вовсе не предусматривает конфликта.

По таким основаниям, как состав конфликтующих сторон, политические конфликты можно разделить на конфликты горизонтальные и вертикальные.

В политических горизонтальных конфликтах борьба за власть и властные полномочия не выходит за рамки существующего режима и направлена на совершенствование и модернизацию системы властных отношений. Она может принимать форму обоюдоострого «выяснения отношений» между правительством и парламентом, различными группировками внутри правящей элиты, центральными и властными региональными структурами и т. д.

Самыми различными могут быть и цели этой борьбы – смена неугодных лидеров или правящих групп, частичная корректировка политического курса и системы приоритетов, перераспределение в сторону увеличения или уменьшения властных полномочий тех или иных субъектов политики, законодательной и исполнительной ветвей власти и многое другое.

При этом в демократических политических системах такого рода конфликты институционализированы и чаще всего носят открытый публичный характер (парламентские дебаты, роспуск парламента и назначение досрочных выборов, вотум недоверия правительству и пр.).

Напротив, в тоталитарных системах (которые не признают конфликтов и стремятся подавить их в зародыше) горизонтальные конфликты (если и случаются) приобретают форму заговора или дворцового переворота. Примером здесь может служить факт смещения с поста первого секретаря ЦК КПСС Н. Хрущева на октябрьском (1964 г.) Пленуме ЦК, который больше походил на тайный сговор, так как был внеочередным и собрался в отсутствие своего секретаря.

В вертикальных политических конфликтах конфронтация проходит по линии «власть – общество» и связанна, с одной стороны, с различиями в статусной принадлежности и распределении ролей, существующей иерархичностью. По этой причине горизонтальные конфликты принимают форму статусно-ролевых, т. е. борьбыза повышение личного и группового статуса (роли) в политической структуре общества, расширения и реального наполнения политических прав и свобод. В том числе права на групповую организацию и свободу оппозиционной партийно-политической деятельности, возможность общественного контроля власть имущих и привлечения к ответу тех из них, кто не оправдал доверия, преступил закон.

Причем эти конфликты могут возникать не только по вертикали «верхи – низы», но и по горизонтали – между политическими субъектами, находящимися на идентичной или сходной ступени статусной иерархии. Таковыми, к примеру, являются конфликты между политическими партиями, а также между отдельными фракциями и группировками внутри самих партий.

С другой стороны, вертикальные политические конфликты могут возникать и развиваться как сугубо «режимные» конфликты, т. е. преследующие радикальные цели свержения существующего политического строя или коренного изменения политического курса. Что чаще всего провоцируется ущемлением базовых социально-экономических и политических потребностей и интересов значительной части населения. Восприятием подвластными слоями и группами существующей системы распределения ресурсов (в том числе власти) как несправедливой и незаконной.

А также различиями в оценках, ценностных ориентациях, представлениях в вопросе о «моделях» общественного обустройства и развития (различиями политических культур – «местной» национальной и «чужеродной» иностранной, привносимой извне в рамках так называемой догоняющей модернизации).

По территориальному измерению политические конфликты типологизируют на две большие группы:

♦ внутриполитические (межклассовая борьба, борьба политических партий, конфронтация между политическими лидерами различных уровней, межнациональные конфликты);

♦ внешнеполитические (между отдельными странами и системой государства, внутри какой-либо системы государств конфликты, связанные с попытками подавления борьбы народа за независимость).