Текст книги "Политология"

Процесс политического властвования предусматривает реализацию самых многообразных функций, среди которых в качестве исходной функции выступает функция политического господства.

В повседневном языке понятие «господство» чаще всего ассоциируется с такими негативными явлениями человеческой жизнедеятельности, как эксплуатация, угнетение, подавление. В политическом же дискурсе это понятие этически нейтрально и используется для обозначения процесса институционализации власти, т. е. ее закрепления в обществе в качестве организованной силы (в виде иерархической системы властных учреждений и институтов в центре и на местах – «властной вертикали»).

Институционализация власти в форме политического господства означает структурирование в обществе отношений командования и подчинения, приказа и исполнения, организационное разделение управленческого труда и обычно связанных с ним привилегий, с одной стороны, и исполнительной деятельности – с другой.

Благодаря этим процессам властные отношения приобретают устойчивый, упорядоченный характер. Возникает иерархия позиций и рангов (статусов), обладатели которых вправе принимать решения, приказывать и рассчитывать на повиновение.

С функцией политического господства органически связаны и все другие функции:

♦ моделирования собственной деятельности и иерархии приоритетов на всех уровнях (этажах) властной иерархии – от верхнего (центральные органы власти) до нижнего (местная власть);

♦ анализа политической и общественной обстановки и конкретных ситуаций с тем, чтобы адекватно реагировать на изменения. Эффективность власти напрямую зависит от степени знания объекта властвования и динамики его развития. Нельзя управлять, не зная общества, в котором живешь;

♦ определения общей стратегии и частных тактических задач. Власть только тогда оказывается на уровне властвующей силы, когда имеет в своем распоряжении выверенные и просчитанные целевые программы деятельности (общие и избирательные);

♦ надзора и пресечения отклоняющегося от правовых норм поведения («репрессивная» функция). Власть должна не только производить законные социальные приказы и предписания, но и быть способной добиваться их исполнения, обеспечивать правопорядок и законопослушание;

♦ присвоения и распоряжения ресурсами, необходимыми для нормального функционирования (материальными и духовными, волевыми и принудительными, интеллектуальными и символическими, солидарностью и поддержкой и др.);

♦ распределения и перераспределения ресурсов политики для обеспечения политической стабильности: наград и вознаграждений, преференций и привилегий, социальных позиций и статусов, мер доверия, соглашений, обмена уступками и преимуществами и т. д.;

♦ преобразования политического пространства, социального, экономического, правового, культурного, нравственного окружения власти (внешней среды) в ее интересах и интересах ее политики. А также с тем, чтобы не «отставать от жизни», производить инновации, которые назрели и, что называется, «стучатся в дверь».

С государственной (или, в более широком смысле, с политической) властью органически связаны и такие понятия, как «легальность» и «легитимность». Хотя этимология этих понятий сходная (во французском языке слова legal и legitime переводятся одинаково – законный), в содержательном плане они не являются понятиями-синонимами. Первое понятие (легальность) подчеркивает юридически-правовые аспекты власти и выступает как неотъемлемая составляющая политического господства, т. е. регулируемого законом закрепления (институционализации) власти и ее функционирования в виде иерархической системы государственных органов и учреждений. С четко выраженными ступенями приказа и исполнения.

Основным же в понятии «легитимность» является характер («тональность») отношения к власти со стороны подвластного ей населения (народа). Если население (народ) принимает и положительно оценивает власть, признает ее право управлять и согласно подчиняться ей, то такая власть – легитимная. Если же это не так, и народ власть не «любит» и власти не доверяет, хотя и подчиняется ей до поры до времени в рамках инстинкта самосохранения (прежде всего из-за страха массовых репрессий), то такая власть предстает как нелегитимная.

Это значит, что легитимной является не только демократическая власть, как производная от свободного волеизъявления народа. Ею могут обладать и недемократические, авторитарные режимы в случае, если их политика воспринимается массами как социально справедливая. Хотя это восприятие далеко не всегда является осознанным и нередко представляет собой результат манипулирования.

В зависимости от характера мотивации подчинения, различают три классических типа легитимности, выделенных в свое время М. Вебером.

Традиционная легитимность обретается благодаря обычаям, привычке повиноваться власти, вере в непоколебимость и священность издревле существующих порядков. В ее рамках власть предстает «сакральной» (обожествленной) властью, в том смысле, что освящена авторитетом идущих из глубины веков патриархальных установлений и властителей, а также религиозными нормами. Традиционная легитимность характерна для монархий и отличается большой прочностью. Поэтому М. Вебер считал, что для стабильности демократии полезно сохранение наследственного монарха, подкрепляющего авторитет государства многовековыми традициями почитания власти.

Харизматическая легитимность основана на вере в исключительные качества, чудесный дар руководителя, которого нередко обожествляют, наделяют сверхъестественными способностями, превращают в идола. Этот тип легитимности всецело базируется на эмоциональном, личностном отношении лидера-вождя и масс и нередко характеризуется фанатичной преданностью и доверием людей, подвластных тому делу, которое он в себе воплощает. Харизматическая легитимность характерна для крутых поворотов истории, когда авторитет вождя олицетворяет как саму власть и свойственные ей ценности, так и всю систему властных институтов, способствует их признанию и принятию населением.

Рационально-правовая легитимность имеет в качестве первоисточника рационально понятый интерес, который побуждает людей подчиняться решениям правительства, сформированного по общепризнанным правилам, т. е. на основе демократических процедур. В данном случае власть избирается и действует на основе всенародно принятой конституции и олицетворяет собой высшее проявление народной воли. Поэтому в качестве синонима для обозначения этого типа легитимности широко используется понятие «демократическая легитимность», что означает, что происхождение и действия властей соответствуют требованиям демократии. Именно такой по характеру является легитимность политической (государственной) власти в странах, олицетворяющих собой западную цивилизацию.

В то же время рационально-правовой тип легитимности может быть присущ и авторитарным режимам – тем из них, которые модифицируются (модернизируются) в либерально-демократическом направлении и в целях своей легитимации (доказательства правомерности и правомочности своей власти) широко прибегают к демократическим процедурам – таким, как например, выборы.

Наряду с этими «классическими» типами легитимности существуют и другие типы легитимности, а, стало быть, и способы легитимации политической власти. В том числе:

♦ идеологическая легитимность, которая представляет собой процесс обоснования и оправдания власти с помощью той «официальной» идеологии, которая вносится ею в массовое сознание. А также соответствие реальной политики социальному проекту (программе общественных преобразований), обещанной властями на стадии борьбы за власть;

♦ онтологическая легитимность, которая предполагает соответствие власти объективному порядку, вносимому в человеческую и социальную действительность в продолжение порядка, установленного внеземным космическим разумом. А также соответствие реальной власти нормативному идеалу о ней, исторически сложившемуся в данном социуме («хорошая власть» – «плохая власть»);

♦ технократическая легитимность, которая исходит из требования к власти быть профессиональной, быть компетентной. Для тех, кто осуществляет власть или надеется добиться ее, политика принимает характер ремесла, специализированного рода занятий, что с необходимостью предполагает наличие особых знаний и опыта. Непрофессиональная власть – настоящее бедствие для народа. Именно он переносит на своих плечах все тяготы ошибок и просчетов правительственной политики.

С проблемами легитимности политической (государственной) власти органически связан и такой важнейший вопрос, как вопрос об ее эффективности (результативности). То есть насколько власть выполняет свои функции и оправдывает ожидания граждан.

В качестве формулы, отражающей соотношение (взаимозависимость) между легитимностью и эффективностью власти, выступает правило: эффективность власти чаще всего прямо пропорциональна ее легитимности, т. е. чем больше эффективности, тем больше легитимности.

И наоборот. Изначально легитимная власть, которая не справляется с возложенными на нее задачами, со временем теряет доверие граждан и превращается в их глазах во власть, лишенную легитимности.

Выдающийся английский систематик Б. Рассел определял власть как производство намеренных результатов. Суть этой формулы в том, что А обладает большей властью чем Б в случае, когда первый достигнет множества намеченных результатов, а второй останется в зоне благих намерений, т. е. эффективность власти (а следовательно, и ее легитимность) по этой формуле предопределяется способностью политика быть верным своему слову.

Со способностью власти производить намеренные результаты, отвечающие социальным ожиданиям граждан, напрямую связаны и метаморфозы превращения изначально нелегитимной власти во власть легитимную. Не секрет, что многие авторитарные режимы, первоначально страдающие дефицитом легитимности, затем приобретают ее благодаря успешной внутренней (экономической и социальной) политике, укреплению общественного порядка и повышению благосостояния народа.

Уместно в этой связи привести такой исторический факт: США признали СССР только спустя пятнадцать лет после Октябрьской революции. Это признание являлось не чем иным, как признанием технократической легитимности большевиков, которые доказали всеми миру, что пришли к власти всерьез и надолго. Разгромили три похода Антанты, победили в Гражданской войне, начали широкомасштабную индустриализацию и создание современной Красной Армии и тем самым вынудили западный мир считаться с собой.

Что касается легитимности власти в постсоциалистической России, то хотя эта власть сформирована по демократическим процедурам (и формально обладает рационально-правовой, демократической легитимностью), фактически же ее легитимность – призрачная.

По той простой причине, что, создав «рыночное Эльдорадо» для меньшинства (обновленной правящей номенклатуры и бизнес-элиты), нынешняя власть по существу обрекла большинство на нищенское существование. Согласно ежегодному (2009 г.) докладу ООН о развитии человеческого потенциала, индекс которого вычисляется на основе ВВП на душу населения, уровня образования и ожидаемой продолжительности жизни при рождении, Россия по этому показателю занимает лишь 71-е место. В списке государств, составленном Всемирным банком по такому критерию, как объем затрат на социальные нужды своих граждан, – 73-е. На одного человека в год у нас государство выделяет всего 2,46 тыс. долл., тогда как в Люксембурге, занявшем в этом рейтинге первое место, – 35,3 тыс. долл. В находящейся на 10-м месте Франции – 17,3 тыс., в США (36-е место) – 8,9 тыс., в Белоруссии (53-е место) – 3,9 тыс. долл.[5]5
  Аргументы и факты. 2008. № 4.


[Закрыть]

Острый дефицит легитимности нынешней власти в России проявляется и в ее неспособности к научно-теоретическому осмыслению происходящего и адекватному реагированию на вызовы времени. Де-факто вплоть до 2005 г. политика федеральных властей строилась в основном на знаменитом русском «авось» – без стратегического «бизнес-плана», тщательно просчитанного и выверенного. Это была политика «экстрима», в которой практически не было ни капли созидания, и вся суть которой сводилась к латанию дыр и «устранению протечек» на отдельных участках хозяйственной и социальной инфраструктуры. Примечателен в этом плане тот факт, что одним из немногих популярных в народе министров, причем министров – «долгожителей», переживших всех премьеров и при Б. Ельцине, и при В. Путине, является глава МЧС С. Шойгу.

И только в 2005 г. в поисках ответов на традиционный для России в «смутное время» вопрос «Что делать?» наметился некий перелом. Президентом Российской Федерации были озвучены и запущены четыре приоритетных национальных проекта, а претендующая на статус правящей партия власти «Единая Россия» наконец-то обзавелась программой строительства в России «суверенной демократии». Хотя, если судить по заявлениям ее лидеров, что собой представляет эта демократия и чем эта демократия отличается от других, ясности и четкости в этих вопросах пока нет. Что дает все основания для того, чтобы констатировать наличие в стратегическом руководстве и управлении страной своеобразного интеллектуального дефолта.

По этому поводу в аналитическом докладе РАН о перспективах России на 2008–2016 годы недвусмысленно говорится, что «за последнее десятилетие власть так и не смогла воспользоваться благоприятной мировой конъюнктурой, не сумела направить ресурсы в высокотехнологичные секторы и диверсифицировать экономику. Из-за этого в стране продолжается социальная деградация и примитивизация экономики»[6]6
  Независимая газета. 2008. 2 февр.


[Закрыть].

Еще одним проявлением технократической немощи правящей элиты в России является ее неспособность производить столь необходимые для нормальной жизнедеятельности социума законность и порядок.

Густая сеть уголовщины наподобие паутины накрыла всю страну еще в 1990-е годы, и криминалитет стал интенсивно конкурирующей с государством властной силой, которая, опираясь на так называемое кулачное (пещерное) право, проникает практически во все сферы жизнедеятельности социума, навязывая ему выстроенные по законам лагерной зоны нормы и ценности «зековской» жизни. И оттесняя на обочину (на периферию) их цивилизованные государственно-правовые и нравственно-этические аналоги. Серия громких заказных убийств последнего времени свидетельствует, что, несмотря на некоторые подвижки в декриминализации общественной среды в 2000-е годы, бал в стране по-прежнему правит не закон. «Торжествует и ликует» нелегитимное насилие – то, что прочно вошло в обыденный повседневный лексикон россиян как БЕСПРЕДЕЛ.

Самым отрицательным образом на дееспособность российских властей влияет коррупция, которая по масштабам приобрела характер национального бедствия и превратилась в реальную угрозу национальной безопасности страны. Стала своеобразным «ядерным чемоданчиком», способным взорвать экономическую и социальную стабильность.

Согласно данным Международной организации Transparency International по этой своеобразной коррупционной «отметине» Россия входит в число «лидеров»: если в 2004 г. она находилась на 90-м месте в мире, то в 2005 г. уже на 122-м, в 2006 г. – на 126-м, в 2007 г. – на 143-м, в 2008 г. – на 147-м месте, разделив его с Бангладеш, Кенией и Сирией.

Реальных цифр ущерба, наносимого коррупцией экономике страны, не знает никто. По самым скромным подсчетам – это более 20 млрд долл. в год. Именно эту цифру озвучил на координационном совещании руководителей правоохранительных органов в сентябре 2008 г. глава МВД Рашид Нургалиев, что в 15 раз меньше цифры, которую приводит специализирующийся на комплексном исследовании проблем отечественной коррупции фонд «Индем» – 318 млрд долл. И если в середине 1990-х годов рекордная сумма взятки, по данным этого фонда, была равна 1 млн долл., то в конце 1990-х годов – уже 3 млн, а в начале 2008 г. – целых 6 млн при среднем размере в 135 тыс. долл. Что ровно в 13 раз больше, чем в 2001 г.[7]7
  Аргументы недели. 2008. № 21.


[Закрыть]

Совершенно очевидно, что такого рода явления и процессы, отражающие глубокий кризис технократической легитимности власти в России, ставят под угрозу саму возможность построения в стране демократического общества и правового государства.

Именно поэтому столь актуально и необходимо привести политическую волю властей России в соответствие с этой угрозой. Объявить, как когда-то сделал Рузвельт, что идеалы Республики (в данном случае рыночных реформ и демократизации России) не могут вечно мириться ни с незаслуженной бедностью, ни с самодостаточным богатством. Что государство восстанавливается в качестве «особой организации силы». Уполномоченного обществом блюстителя законности и порядка, чьи основные функции будут состоять в том, чтобы обеспечить свободу каждого и гарантировать устойчивость социальной жизни, отвечая за безопасность всех.

1. Политические отношения – важнейшая составляющая структуры общественных отношений, их особая специфическая форма, в рамках которой наиболее зримо проявляются интересы различных социальных слоев и классов. Ядром политических отношений выступают отношения социальных субъектов по поводу организации и функционирования власти. Эти отношения реализуются в ходе их политического взаимодействия в очень широком диапазоне – от конструктивного сотрудничества до обоюдного противоборства.

2. Политика в «ипостаси» особой государственно-властной сферы общественной жизни по отношению ко всем другими сферам (экономической, социальной, духовной и т. д.) выступает в качестве системы, которая ими управляет, обеспечивая общесоциальные условия жизнедеятельности социума, урегулированность и целостность общественного организма. Без этой верховной «менеджерской» роли политики совместная жизнь людей с неизбежностью приобрела бы форму социального хаоса, вылилась бы в «войну всех против всех».

3. В разных общественных системах (способах воспроизводства общественной жизни) проблемы взаимоотношения политики и экономики решаются по-разному. Но ни в одной из них развитие экономики не обходится без государственного вмешательства. Различия касаются только объема и характера этого вмешательства, а также используемых «интервенционистских» технологий и методик. Так называемый экономический антиэтатизм, т. е. полное изгнание государства из экономики – не более чем миф.

4. Политика никогда не существует (и, похоже, не сможет существовать) без идеологии как системы ценностей, имеющих мобилизационный эффект, – будь она хоть в тысячу раз плюралистичной. Поэтому далеко не случайно политическая борьба в качестве одной из перманентных своих форм неизменно принимает форму борьбы идеологий. По отношению к политике идеология выполняет две важнейшие функции – программно-политическую (функцию ориентации) и прагматическую (функцию оправдания действий).

5. Политика тесно и неразрывно связана с борьбой за власть как институциональным средством политики и ее наиболее концентрированным (обобществленным) выражением. Государственная власть являет собой тип универсальной власти, распространяющей свое влияние практически на все общество и выступающей в нем в качестве конечной власти, власти над всякой властью – с особыми (наделенными обществом) полномочиями. В том числе монополией на легальное использование силы.

6. Любая власть нуждается в институционализации своего политического господства (права управлять страной) путем создания и юридически-правового (конституционного) закрепления иерархической системы властных органов и учреждений (властной вертикали) с разделением их на органы законодательные, исполнительные и судебные. И четким разграничением между ними сфер компетенции и властных прерогатив.

7. Одним из центральных вопросов общественного бытия государственной власти является вопрос легитимности, т. е. укоренения и узаконивания в качестве организованной силы, пользующейся доверием подвластных и опирающейся на их добровольное согласие подчиняться ее авторитету. И всякая власть лишь тогда обладает легитимностью, когда опирается на народный консенсус.

8. Из всех типов политической легитимности решающее значение для власти любого уровня имеет технократическая легитимность, которая ставит во главу угла вопрос эффективности. Чем больше власть эффективна, тем больше она легитимна. И наоборот. Если этой эффективности, что называется, «кот наплакал», то власть, даже будучи изначально легитимной, со временем становится (в глазах народа) нелегитимной.