Текст книги "Политология"

Наряду с взглядами на политику как на сферу общественной жизнедеятельности, ограниченную государственной властью, ее нередко трактуют в самом широком смысле – как любой вид социальной деятельности, связанный с самостоятельным руководством людьми, как универсальный способ выяснения и упорядочения разного рода общественных дел.

При таком подходе политика выходит далеко за рамки государственной власти – она присутствует везде, и любое явление или действие приобретают политический характер в той мере, в какой они затрагивают организацию и мобилизацию ресурсов, необходимых для осуществления целей конкретного коллектива. А также разрешения и урегулирования конфликтов, связанных с распределением этих ресурсов и благ, принципами и методами контроля над ними. Поэтому нередко говорят: «Куда ни кинь – везде политика». Она имеет место даже в семье, когда умная жена так управляет мужем, что тому кажется, что он в доме хозяин, хотя фактически находится у жены «под каблуком».

Однако в политической науке понятие политики в большинстве случаев все же относят не к управленческим процессам внутри частных организаций и групп, а исключительно к сфере публичных действий, которые связаны с процессами организации и функционирования политической власти, регулированием взаимоотношений между людьми на уровне крупных социальных сообществ и групп, принятием и реализацией крупномасштабных (в границах всего общества) программ общественных преобразований и реформ, и т. д.

Всякого рода публичные действия, в которых выражается политика, тесно и неразрывно связаны с понятием «политические интересы». Интересы – это то, что определяет эти действия на глубинном мотивационном уровне. Что задает им ту или иную социальную направленность, тот или иной социальный «окрас».

Первичными субъектами политики – носителями интересов выступают социальные субъекты в лице личности, группы, слоя, класса, массы, этноса и т. д. А также связанные с ними социально-демографические, профессиональные, территориальные и иные общности людей.

В качестве производных от них выразителей этих интересов – институциональные субъекты политики в лице государства, политических партий, организованных групп интересов и групп давления (профсоюзов, предпринимательских ассоциаций и союзов, молодежных, женских и т. д. объединений и организаций), СМИ и др.

Хотя данное разграничение не является жестким и границы между группами субъектов, равно как и друг с другом, подчас весьма условны, тем не менее, они существенно разнятся между собой по такому критерию, как отношение к власти. Одни (государство, армия, правящая партия и т. д.) сами осуществляют процесс властвования и управления, другие (личность, группа, масса и т. д.) способны лишь в той или иной мере соучаствовать в политической жизни, подчиняясь публичной воле и защищая собственные интересы.

Место (вдали или вблизи от центра власти) во многом определяет линию поведения субъекта политики – от активной солидарной поддержки до открытого противодействия, оппозиции или самой глубокой апатии (политического инфантилизма).

Различные субъекты политики имеют и неодинаковые динамические характеристики. Одни обладают большим консерватизмом, изменяются крайне медленно и неохотно (этнос, церковь, государство и др.). Другие, напротив, «держат нос по ветру», т. е. склонны к четкому реагированию на ситуацию и обладают повышенным динамизмом (личность, группа, политическое массовое движение популистского характера, электорат, и др.).

Все перечисленные субъекты политики одновременно являются объектами политического взаимодействия, т. е. их отношения друг к другу носят как субъектно-объектный, так и объектно-субъектный характер. И в зависимости от ситуации каждый «свою играет роль».

Даже государство, которое чаще всего предстает в качестве суверенного субъекта политической власти, диктующего свою волю другим, на самом деле также является объектом политики. В том смысле, что ограничивается и контролируется такими политическими силами, как оппозиция, партии и движения, лоббистские и иные группы давления и т. д.

Политика – явление исключительно многовидовое. Будучи уполномоченной социумом на управление общественными делами, она вторгается практически во все области социальной жизни. Ставит их развитие в определенные нормативно-правовые рамки, органически вписывающиеся в базовые ценности той системы общественных отношений и общественного обустройства, которую собой олицетворяет.

По такому критерию, как сферы жизнедеятельности общества, различают политику экономическую, аграрную, социальную, культурную, военную и т. д. В том числе и «политику в политике» – политическая сфера (точно так же как и все другие) не свободна от государственного вмешательства. И существующие здесь правила игры тоже устанавливаются и контролируются государством. Законодательно закрепляются конституцией, а также специальными нормативными правовыми актами, которые регламентируют порядок организации и проведения выборов, образования и функционирования политических партий, массовых общественных движений и организаций, лобби и т. д.

В зависимости от направлений и масштабов, политику делят на политику внутреннюю и внешнюю. Внутренняя политика в свою очередь распадается на региональную и общестрановую (или федеральную, если речь идет о федеративном государственном устройстве). Дифференциация внешней политики строится на широте участия в системе международных отношений (политика в области взаимоотношений с отдельными странами, в рамках межгосударственных союзов и блоков, в области международного сотрудничества по глобальным проблемам мирового развития, борьбы с терроризмом и т. д.).

По такому признаку, как субъекты-носители той или иной политики, различают политику государственную, правительственную, бюрократическую, политику той или иной партии, массового общественно-политического движения, политику профсоюзов, предпринимательских ассоциаций и объединений и др.

Исключительное многообразие форм политики вытекает и из такого критерия, как целевые установки и ориентации, а также используемые политические технологии (способы и методы политической деятельности). В этом плане политика предстает как ряд оппозиций: она может быть миролюбивой и агрессивной, демократической и авторитарной, прогрессивной и реакционной, рациональной и иррациональной и т. д.

То обстоятельство, что политика представляет собой управление общественными делами, отнюдь не означает, что это управление (политическое регулирование) полностью автономно, суверенно, независимо от общества, и в лице государства играет роль объективного арбитра, стоящего над общественными разногласиями. Что называется, «по ту сторону добра и зла». Реально те, кто реализует эту функцию, всегда ориентированы на укрепление и поддержку существующего типа общественных отношений, а не на его разрушение и замену иной системой. И в этом качестве правительственная политика практически без исключений выступает как обеспечение (полное или частичное) интересов одних (тех, кого существующий тип общественных отношений в той или иной мере «устраивает») и ущемление вплоть до противодействия и подавления интересов других (тех, кто так или иначе им противится).

В то же время, как свидетельствует мировой опыт, эффективной политика может быть лишь тогда, когда власть имущие опираются не на классовое (корпоративное) насилие, а согласуют свои частные (корпоративные) интересы с интересами всех других политических и социальных субъектов. В результате частичных самоограничений и компромиссов находят необходимый их баланс на принципах социальной справедливости.

Отсюда нетрудно вывести критерии оценки политики – это то, как политика влияет на общее развитие людей и отдельного индивида, формирует гарантии соблюдения прав и свобод граждан, обеспечивает их защиту и достоинство, создает условия для свободы творчества и самореализации, роста благосостояния и т. д.

При этом политика никогда не выражала и никогда не сможет в равной мере выражать интересы всех. Тот, кто пытается служить всем, становится рано или поздно не нужным никому. «Социальная однородность» и «политика» – понятия, которые друг друга взаимно исключают. Когда все равны, то нет ни политики, ни власти.

Из определения роли политики как одного из решающих факторов в организации и обеспечении совместной жизнедеятельности социума следует, что без политики и вне политики невозможно существование и самого человека. Значит ли это, что для каждого человека потребность заниматься политикой такая же естественная, как, например потребность в пище, жилье, одежде и т. д.? Ответ на этот вопрос однозначно отрицательный.

Стократ прав А. Солженицын, когда в своих посильных соображениях о том, «Как нам обустроить Россию?», замечает: «Политическая жизнь – совсем не главный вид жизни человека, политика – совсем не желанное занятие для большинства. Чем размашистей идет в стране политическая жизнь, тем больше утрачивается душевная. Политика не должна поглощать духовные силы и творческий досуг народа. Кроме прав, человек нуждается отстоять и душу, освободить ее для жизни ума и чувств»[3]3
  Солженицын А. И. Как нам обустроить Россию? / Комсомольская правда [Специальный выпуск]. 1990. 18 сент.


[Закрыть].

Для понимания диалектики взаимосвязи человека и политики следует иметь в виду, что политика – это постоянная константа (неизменная составляющая) общественной реальности. Одно из фундаментальных средовых оснований существования человека как существа, общественного по своей природе, естественно предназначенного (с момента своего рождения) для того, чтобы жить в обществе. И в этом качестве общественного существа человек, если и не в равной, то в значительной степени, является одновременно и существом политическим, и экономическим, и религиозным и т. д.

Однако зависимость человека от политики (все то, что происходит и делается в этой сфере, так или иначе затрагивает его интересы) не фатальна. Человек не беспомощен перед политикой. Он может и должен участвовать в политике не только на положении подверженного ее влиянию объекта, но и в качестве первичного субъекта-творца. Это участие не обязательно предполагает активное членство в тех или иных общественных организациях и движениях, а также в политических партиях и союзах.

Речь идет об участии в форме политического выбора и «социального заказа» на стадии формирования органов публичной власти и принятия программ их деятельности, а также контроля реализации, тогда как повседневная практическая политика должна быть уделом профессионалов.

В равной мере это относится и к народу как объекту и субъекту политики. Он должен иметь право судить о политике и политиках, обладать отлаженными механизмами контроля и воздействия на них. Возможностью выдвигать из своей среды все новых и новых политиков-лидеров и осуществлять их ротацию с помощью свободных выборов. В основной своей массе народ должен принимать непосредственное участие в обсуждении, выработке и проведении политики в жизнь.

Политика – дело слишком серьезное, чтобы отдавать ее только политикам. Тем более в условиях России, где народ всегда был отчужден от политики и приучен к «безмолвию», на фоне которого в стране не раз разыгрывались целые драмы и трагедии, совершались «преступления без наказания», реализовывались грандиозные проекты больных гигантоманией царей и генсеков, наносивших колоссальный ущерб окружающей среде и здоровью простых россиян.

Сегодня в рамках осуществляемого перехода к рыночной экономике и демократии у россиян появился уникальный в своем роде шанс преодолеть эту многовековую традицию «всенародного безмолвия» и посредством активного участия в политике реально влиять на процессы формирования и отправления власти, вознаграждать или наказывать политиков за действия, ими совершенные.

При этом особенно важно шаг за шагом приучать власть имущих к мысли о том, что они «временщики», т. е. сменяемы, если не оправдывают доверие и социальные ожидания большинства. Демократия и свобода возможны только в том случае, если постоянно действует решительная воля нации, которая не позволяет властям возвыситься над обществом, возомнить себя «пастухом», который желал бы управлять нацией как «стадом баранов».

Глава 1.2. Взаимоотношения политики с другими сферами общественной жизни

Экономика – это корабль, которому нужен парус, наполняемый ветром свободного предпринимательства, и руль государственного управления.

В. Леонтьев, американский экономист, лауреат Нобелевской премии

Политика и власть – «вещи» инклюзивные, т. е. проникающие практически во все поры общественного организма. И «поле» внутренней политики, т. е. то пространство, на которое политика распространяет свое влияние, очерчено не только территориальными рамками страны. Но одновременно включает в себя все без исключения сферы общественной жизнедеятельности. В том числе (и прежде всего) экономическую сферу, которая является своего рода фундаментом общественного мироздания, создает необходимые людям блага, условия и средства существования.

Проблема взаимоотношения политики и экономики имеет по сути дела тот же самый возраст, что и писанная человеческая история: ее нижняя граница совпадает с возникновением классово-дифференцированного общества и государства, верхняя же все еще открыта. По сути, это один из «вечных вопросов», над решением которого бьется человеческая мысль. И если и находит на него сколько-нибудь «вразумительные» ответы, то лишь на время – для той полосы развития в жизни отдельных стран и народов, которая характеризуется как мирная и «спокойная» эволюция. Что же касается так называемых крутых поворотов истории – периодов коренной ломки устоявшихся общественных отношений, социальных структур, представлений, ценностей и т. д. – то этот вопрос вновь выдвигается в центр проблем, волнующих социум. Становится предметом не только жарких академических споров и дискуссий, но одновременно и острейшей политической борьбы.

Именно такой «крутой» поворотный этап переживает сегодня российское общество. Его движение к рынку и демократии, совершаемое по не известной еще мировой истории схеме – от «социализма» назад к «капитализму», ставит будущее страны в прямую зависимость от того, как будет решаться проблема взаимоотношения политики и экономики (в том числе и особенно проблема взаимоотношения государства и бизнеса).

Поиски адекватного вызовам времени решения этой проблемы порождают самый широкий спектр мнений, среди которых в качестве противоборствующих и полярных выступают, с одной стороны, те, сторонники которых ратуют за возврат страны к полностью (или частично) огосударствленной (командно-административной) экономике. С другой – те, сторонники которых настаивают на необходимости максимального ограничения вмешательства государства в хозяйственную жизнь вплоть до его полного изгнания из этой сферы, исходя из «презумпции», что любое вмешательство государства в экономику – это зло. И вся организация и функционирование экономики должны быть отданы только и исключительно на откуп «невидимой руке» рынка. Государство же должно ограничиваться ролью «ночного сторожа».

Такого рода крайности не имеют ничего общего с реалиями рынка, где политика и экономика настолько тесно переплетены, что различить их может порой только взгляд (абстракция, фантазия) теоретика. Все (или почти все) в общественной жизнедеятельности носит на себе «печать» как экономических отношений, так и политических. Все (или почти все) так или иначе обусловливается ими.

Если взять, к примеру, рыночный акт купли-продажи рабочей силы, то он является не только экономическим актом, но одновременно и политическим. Учитывая, что этот акт поддержан системой права, регулирующей силой закона, в которых реализуется воля публичной власти. А стало быть, он подвержен влиянию не только государства, но и политических партий, профессиональных союзов, предпринимательских ассоциаций и объединений и т. д. Всех институциональных сил и структур, в той или иной мере причастных к организации и динамике наемно-трудовых отношений.

И если рыночный механизм в целом неплохо выполняет свою роль регулятора экономики, то только потому, что встроен в определенные политические и правовые рамки, устанавливающие правила и пределы конкуренции, общественно приемлемые (и одобряемые) формы и технологии экономической (предпринимательской) активности, способы и «методики» получения прибыли и пр.

Во-вторых, сам рынок отрезвляюще воздействует на политические институты, а также формализованные структуры гражданского общества, ограничивая амбициозные программы и требования, подчиняя поведение членов общества и самого государства экономической целесообразности, необходимости «считать деньги», «жить по средствам» и т. д.

В этом свете очевидно, что проблема соотношения между политикой и экономикой – это не проблема выбора между противоположностями: монополизмом (стихией) государства или монополизмом (стихией) рынка. Речь идет о поиске оптимальных форм взаимодействия того и другого, нахождении разумных пропорций (необходимого баланса) между государственным регулированием экономики и свободой частного предпринимательства.

Причем эти пропорции относятся к разряду категорий, которых нельзя «сфотографировать», т. е. очень подвижных и постоянно изменяющихся, и по этой причине они не могут быть установлены раз и навсегда. Если экономика процветает, то государство может позволить себе максимально «уйти» из этой сферы. В условиях же кризиса – его вмешательство в хозяйственную жизнь не может не возрастать. Более того, как доказал еще Дж. Кейнс, без вмешательства (помощи) государства рыночная экономика выйти из кризиса самостоятельно не в состоянии.

В качестве классического примера можно привести действия администрации президента США Ф. Рузвельта в 1930-е годы, который для того, чтобы «вылечить» страну от «Великой депрессии», решительно взял курс на резкое усиление государственного вмешательства в экономику. Хотя этот «новый курс» не соответствовал представлениям о выходе из кризиса большей части представителей экономически господствующего класса. И являл собой, по сути, использование инструментов «мягкого социализма» в экономической политике властей.

Нечто схожее имеет место и сегодня в связи с рукотворным спекулятивным капиталом и спекулятивной анархией, мировым финансовым и экономическим кризисом, разразившимся осенью 2008 г. Практически повсеместно (в том числе в России) государство превращается в основного «врачевателя» и «реаниматолога» рынка, и на него все смотрят как на спасителя, «последнюю надежду». Кредитуя крупнейшие банки и компании с тем, чтобы не допустить их банкротства, оно становится их фактическим совладельцем (а, стало быть, и первенствующим на рынке труда работодателем). Что представляет собой, по сути, «бархатную социализацию» системообразующих сегментов рыночного хозяйства.

Одновременно на международных форумах и встречах глав правительств ширятся призывы вместе строить «регулируемый капитализм», в котором с идеологией laissez faire (т. е. либеральной моделью рынка, основанной на саморегулировании и полной свободе действий экономических субъектов) будет покончено. И выработан общий свод правил, которые будут сочетать в себе свободу, ответственность и солидарность, поощрять упорный труд и инициативу, а не чистую спекуляцию.

Имея в виду эту повсеместную массированную «интервенционистскую» реакцию властей на кризис, политолог С. Белковский не без основания прогнозирует: «Мы стоим на пороге значительных перемен во всем мире. Эпоха торжества либерализма в экономике, которая началась на рубеже 1970–1980 годов, с приходом к власти Рональда Рейгана в США и Маргарет Тэтчер в Великобритании, заканчивается. Начинается новый исторический период, когда усилится роль национальных правительств в борьбе с транснациональными корпорациями и международными финансовыми институтами, когда усилится административное регулирование во всех сферах, когда вновь вырастет спрос на относительную экономическую изоляцию»[4]4
  Мир новостей. 2008. 14 окт.


[Закрыть].

Понятие «идеология» относится к числу одних из самых противоречивых понятий социально-гуманитарного знания, которое с момента введения в обиход в начале XVIII в. французским ученым и философом Десют де Траси не раз становилось объектом уничтожающий критики вплоть до отказа в праве на существование как научной категории, связанной с познанием духовно-мотивационных факторов – детерминант общественного бытия. Даже К. Маркс и Ф. Энгельс, вступив на поприще научной и практической деятельности, к понятию «идеология» в целом относились негативно. И рассматривали идеологов как абстрактных мечтателей и доктринеров.

Между тем идеология так же естественна для жизнедеятельности человека и общества, как и мир политики, культуры, экономических отношений и т. д. Это не некий искусственно созданный и чужеродный обществу духовный феномен, асоциальный по своей природе, а объективно существующая реальность, которая, как и все другие сферы, детерминирована прежде всего асимметричностью социальной структуры общества. Пока люди имеют обыкновение разделяться на группы и классы с многообразными, подчас не сочетающимися интересами и ценностными ориентациями, остается нужда в силовом (властном) регулировании их отношений. До той поры они будут поддерживать власть или, наоборот, оппонировать и противоречить ей, составляя собственные групповые образы – понятия о своем месте в обществе, – отстаивая собственный взгляд на вещи как наиболее достоверный.

Будучи функционально тесно и неразрывно связанной с политикой, идеология как совокупность идей, установок, взглядов, ценностей, связанных с проблемами общественного переустройства, играет в ней роль универсального лексикона (языка), ряд важных организационно-регулятивных функций, которые органически вписываются в такие понятия, как «ориентация», «мобилизация», «интеграция». Идеология:

♦ указывает политике систему идеалов и ценностей, к которой та должна стремиться, т. е. определяет и обосновывает выбор стратегических целей и ключевых задач общественных преобразований и реформ;

♦ придает смысл и создает систему координат в деятельности как институциональных субъектов политики (государства, политических партий, массовых общественно-политических движений и др.), так и социальных (отдельной личности, целых общественных слоев и классов, этносов и т. д.);

♦ выступает интегрирующим фактором, имея в качестве целеполагания не частные узкокорпоративные интересы, а исключительно интересы крупных, чаще всего интерклассовых социальных формирований, включая общество или нацию в целом.

Обычно в функционировании идеологии выделяют три уровня: теоретико-концептуальный, программно-политический и актуализированный.

♦ На первом, наиболее абстрактном, уровне раскрываются основные идеалы и ценности тех общественных сил (социальных слоев, классов, этносов и т. д.), интересы которых данная идеология представляет (или претендует на то, чтобы представлять).

♦ Второй уровень непосредственно связан с практической деятельностью партий, союзов, блоков, движений, созданных в качестве проводников данной идеологии в жизнь. На этом уровне происходит перевод идеологии с языка социально-философских принципов на язык программ и лозунгов, формируется идейная основа для принятия управленческих решений.

♦ На третьем, актуализирующем, уровне определяется степень усвоения людьми идей и ценностей данной идеологии, ее влияния на их практическую деятельность и политическое поведение. На этой базе вносятся необходимые изменения и коррективы в идеологическую и практическую деятельность институциональных субъектов – носителей данной идеологии.

Говоря об идеологии как детерминанте политики, следует особо подчеркнуть, что ее влияние не является ни абсолютным, ни всеобъемлющим и должно иметь свои пределы. Как свидетельствует мировой опыт, всякая гипертрофия идеологии разрушает политику, делает ее нефункциональной, неспособной определять и решать общественно важные задачи. Не случайно идеологии, которые обслуживали строительство рая на земле, на самом деле построили ад. Породив извращенные тоталитарные и тиранические режимы в облике фашизма и сталинизма.