Текст книги "Сага Yakuza: подобная дракону. Как преступный мир Японии превратили в видеоигру"

Когда Киёми собирается рассказать Кирю о том, что она знает о Харуке, их обоих прерывает Такуми Сомэя – стильный якудза, представляющийся как новая звезда Тодзё-кай. Он приехал в Ономити, чтобы объединиться с Ёмэй-рэнго-кай и тем самым укрепить свое положение в организации из Канто, но оказывается, что он также когда-то был женат на Киёми. Сомэя ищет поддержки Кирю, так как хочет воспользоваться его легендарной репутацией, чтобы заключить этот союз [388]388
  Сомэя уважает, но все же недолюбливает Кирю: он считает, что Кирю и его взгляды на жизнь устарели, поскольку сейчас якудза уже совсем другие. В качестве доказательства своей новизны гангстер даже не стал делать себе татуировку: «голая» спина бандита символизирует изменившиеся нравы японской организованной преступности. – Прим. науч. ред.


[Закрыть]. Он знакомит его с патриархом Ёмэй-рэнго-кай, Такэру Курусу. В гражданской жизни Курусу известен как Хэйдзо Ивами, влиятельный президент верфей Ивами, которыми он управляет вместе со своим сыном Цунэо. Отказавшись от предложения Сомэи, Кирю возвращается к Киёми. По ее словам, отцом Харуто мог быть некий Тацукава, бывший член клана Хиросэ, покинувший город, чтобы начать карьеру в хост-клубе в Камуро-тё. Затем Кирю оставляет Харуто у Киёми, а сам садится на поезд до Токио вместе с Нагумо и Ютой, двумя молодыми бандитами из клана Хиросэ.

Последние очарованы огнями большого города, но Кирю сосредоточен на другом: в Камуро-тё назревает война. Китайские триады находятся в открытом конфликте с Тодзё-кай, а Дайго Додзима только что оказался в тюрьме после пожара в районе «Маленькая Азия». Что еще хуже, корейская мафия скупает развлекательные заведения, такие как клуб Stardust – теперь он принадлежит их лидеру Хан Чжун Ги, превратившись в логово беззакония. Победив Хана в публичном поединке, Кирю узнает, что человек, которого он ищет, связан с триадами. Вскоре после этого он натыкается на труп Тацукавы – вероятно, его убили китайцы. Затем Кирю обращается за помощью к Акияме, который в настоящее время скрывается среди бездомных. Вместе они проникают в «Маленькую Азию», чтобы получить ответы на свои вопросы.

Кирю встречает Биг Ло, главу триады, и тот признается, что заключил тайный договор с высокопоставленными членами Тодзё-кай, чтобы заманить Дайго Додзиму в ловушку и позволить некоему Кацуми Сугаи захватить организацию. Сомэя, который тоже в этом замешан, вступает в противостояние с Кирю, но терпит поражение. Затем Биг Ло говорит, что отец Харуто – не Тацукава, а сам новорожденный играет ключевую роль в войне, сотрясающей Камуро-тё. Прежде чем узнать подробности, Кирю вынужденно возвращается в Ономити после неожиданного телефонного звонка – выясняется, что Харуто исчез вместе с Тору Хиросэ, добродушным патриархом маленького клана, названного его именем.

Прочесывая улицы Ономити, Кирю противостоит людям из Ёмэй-рэнго-кай, также разыскивающих Хиросэ. Он укрылся в святилище в старом городе вместе с Харуто, намереваясь защитить того от различных банд, желающих заполучить ребенка. Хиросэ раскрывает Кирю, что настоящий отец Харуто – его приспешник Юта, он же тайный сын Биг Ло, то есть Юта и Харуто считаются законными наследниками триады! Именно из-за этих тайных связей Харуку сбил Тацукава – предатель, пытавшийся продать ребенка Ёмэй-рэнго-кай, чтобы посеять смуту среди китайцев. Смешанная кровь Харуто, рожденного от японской матери, стала проблемой для триады, и в условиях войны банд за ребенком охотятся все мафиозные группировки страны, начиная с корейцев, которые прибывают в Ономити без предупреждения. Хотя им удается похитить Харуто, Кадзума одолевает Хан Чжун Ги на острове, где они укрылись. По дороге Хиросэ рассказывает ему, что Ономити когда-то был портом для хэйхайцзы, китайских детей, незаконно ввозимых в Японию, и что этот город хранит бесценный секрет [389]389
  Про секрет первым проговаривается Биг Ло еще в Камуро-тё, Хиросэ же, наоборот, делает вид, что ничего не знает. – Прим. науч. ред.


[Закрыть]. После боя с Хан Чжун Ги Кирю беспомощно наблюдает, как таинственный убийца казнит корейского предводителя. В поисках ответов он решает вернуться в Камуро-тё вместе с Ютой, чтобы встретиться с его биологическим отцом Биг Ло и выдвинуть требование: триады должны оставить Харуто в покое.

Однако в Токио ситуация ухудшается. Юта ускользает, чтобы самостоятельно встретиться с судьбой лицом к лицу, планируя убить Биг Ло и сжечь «Маленькую Азию». Молодой человек, кажется, намерен покончить с собой и сгореть в пылающем огне, но его в последний момент спасает Кирю: он не только смог образумить Юту, но и получить от Биг Ло гарантии, что триада оставит Харуто в живых, даже если это означает предательство и нарушение закона крови. В обмен на это Биг Ло просит его вернуться в Ономити и раскрыть секрет, который таит сам город. В то же время лидер триады сообщает, что Тору Хиросэ – убийца на содержании у патриарха Ёмэй-рэнго-кай Такэру Курусу, и ему нельзя доверять. Секрет Ономити может стать средством достижения невероятной власти, поэтому он дает Кирю карту памяти, позволяющую разгадать эту тайну.

С помощью своих товарищей из провинции Кирю отправляется на поиски сокровищ, расшифровывая загадки стел и гробниц старого города Ономити. След приводит его на верфь Ивами, где обнаруживается линкор «Ямато» (Yamato Mark II), много лет пролежавший под водой в гавани. Это колоссальный военный корабль, строительство которого началось в конце Второй мировой войны, а затем продолжилось втайне благодаря совместным усилиям Ёмэй-рэнго-кай и старого морского офицера. Раскрытый секрет, напоминающий о самых темных страницах истории страны, становится ошеломляющим доказательством сговора между преступным миром и правительством. Хиросэ вмешивается, чтобы остановить Кирю, но оказывается побежден, а затем и устранен руками Курусу – он был его духовным наследником еще больше, чем приспешником. Вскоре Курусу сам становится жертвой переворота, устроенного его собственным сыном Цунэо, который берет бразды правления Ёмэй-рэнго-кай.

Чтобы восстановить равновесие среди якудза, Кирю и его приближенные решают раз и навсегда навести порядок. Сначала в Токио Дракон Додзимы в последний раз поднимается на башню «Миллениум» [390]390
  К сожалению, там все идет не по плану: злодеи давно эвакуировались из башни и путем шантажа вынудили Такуми Сомэю (к тому моменту уже не антагониста) атаковать Кирю. Дракон Додзимы побеждает в драке, но по факту проигрывает: заговорщики выходят сухими из воды, а Сомэя совершает самоубийство, чтобы спасти Киёми ценой собственной жизни (Сугаи, впрочем, даже после такой жертвы приказывает ее убить). Фиаско ожесточает Кадзуму и заставляет его пересмотреть свои моральные принципы – он понимает, что ему придется замарать руки в чужой крови и прикончить злодеев лично. – Прим. науч. ред.


[Закрыть]. Затем в Ономити он побеждает амбициозных Сугаи и Цунэо, позволяя законным лидерам Тодзё-кай и Ёмэй-рэнго-кай вернуться на свои места. Однако в финальной схватке Кирю серьезно ранят, пока он защищает Харуку – девушка вышла из комы несколько часов назад. На последнем издыхании герой приказывает девушке прожить счастливую жизнь с Ютой и Харуто, а затем умирает рядом со своими близкими.

В эпилоге Yakuza 6 мы узнаем, что Кирю не умер, а заключил сделку с политиком: тот выполнил его условия в обмен на молчание, чтобы не компрометировать правящий класс. Официально считающийся погибшим Дракон Додзимы покидает мир, оставляя собственное наследие в руках двух людей, которых считает своими детьми. Первый – его духовный сын Дайго Додзима, вернувший себе лидерство в Тодзё-кай мирным соглашением с Ёмэй-рэнго-кай, что ему помогают сделать две легенды клана, Мадзима и Саэдзима. Вторая – его приемная дочь Харука, поселившаяся на Окинаве со своей новой семьей. За низкой стеной приюта «Асагао» Кирю тайком наблюдает, как Харуто делает свои первые шаги, а затем – пока его не узнали – незаметно ускользает в полуденную сырость.

Течение времени

Внутреннее море Сэто с его тысячами островков, зажатых между Хонсю, Сикоку и Кюсю, можно назвать одним из самых красивых пейзажей во всей Японии. В 1971 году американский писатель Дональд Ричи посвятил этому живописному региону книгу под названием The Inland Sea («Внутреннее море»), в рамках которой предпринял длительное путешествие, чтобы, по его словам, вернуться к истокам Японии, обратиться к ее прошлому и засвидетельствовать мир, исчезающий под воздействием стремительной современности. В 2016 году от этой «другой Японии» почти ничего не осталось, но в некоторых провинциальных городах все еще можно было увидеть следы ушедшей эпохи. Переулки Ономити с их пустынными торговыми пассажами и тесными барами – это витрина периода Сёва. Однако никогда прежде серия Yakuza не интересовалась такой Японией, поскольку игры редко выходили за пределы разросшихся городских центров архипелага, обычно позволяя себе лишь редкую экзотику, как было с Окинавой в Yakuza 3. То, что Кадзума Кирю закончил свой путь в провинциальном сердце страны, среди пенсионеров и рыболовных сетей, выглядит трогательно и вместе с тем несовременно.

Однако обстановка Ономити работает только потому, что она появляется на фоне Камуро-тё, к которому мы часто возвращаемся в течение игры, из-за чего возникает множество контрастных моментов. Перемещения туда-сюда между Токио и провинцией в Yakuza 6 подчеркивают географические и, соответственно, социокультурные разломы в Японии. Например, различия между преступным миром Ономити (дружелюбная и расслабленная банда, члены которой быстро нас очаровывают) и мафией Синдзюку (чужестранные, циничные, бесчеловечные гангстеры) создают поразительные контрасты, столь же характерные для всей двухсторонней страны. Любой игрок, имеющий представление о современной Японии, легко поймет несоответствия между инака (сельской местностью) и мегаполисом, которые постоянно подчеркиваются в игре. Поэтому по пути в столицу якудза из Ономити вынуждены пересмотреть свои провинциальные обычаи: дома они привыкли пользоваться бесплатными туалетами в комбини, чтобы справить нужду в любое время, но в Камуро-тё плотность населения такова, что в супермаркетах этих туалетов нет. Юта обнаруживает несоответствие реалий в конце уморительной сцены, к большому неудовольствию своего сфинктера…

Кроме того, географические различия выступают здесь иллюстрацией разрыва поколений. Неопределенное будущее стареющей Японии, обреченной на серьезные демографические потрясения, и правда стало центральной темой шестого эпизода, посвященного выходу главного героя на покой. Отсидев несколько тюремных сроков, Кирю остался невосприимчив к современным изменениям и моде. Он представитель устаревшего образа японского мужчины, вежливого, но мужественного, привыкшего топить свои горести в виски-барах. Никогда еще над Кирю так не издевались сценаристы: здесь он сталкивается с агрессивными ютуберами, путает клавиши, пока набирает текст в чатах с веб-моделями, и оказывается обманутым злым искусственным интеллектом (своего рода сумасшедшей Сири) во время забавного побочного задания. Кажется, что зануда Кирю гораздо комфортнее чувствует себя в старомодных заведениях Ономити, чем в модных кафе Токио. Камуро-тё образца 2016 года – место не для него. Район принадлежит новой молодежи, ведь золотые восьмидесятые уже давно прошли.

Ономити, напротив, вызывает ностальгию, поскольку весь город словно оглядывается в прошлое. Гордясь своими высокими улицами с богатой историей, он в том числе сторожит узкую «литературную тропу», которая служит данью уважения мастерам вака (классической японской поэзии) и проходит мимо домов живших здесь великих писателей, таких как Наоя Сига («Путь во тьме ночи») или Фумико Хаяси («Плывущее облако»). Ономити также известен как место действия фильма «Девочка, покорившая время», снятого Нобухико Обаяси в 1983 году по мотивам популярного рассказа 1960‐х годов [391]391
  «Девочка, покорившая время» настолько популярна, что эту историю регулярно адаптируют до сих пор. Среди прочих можно отметить Мамору Хосоду, режиссера «Летних войн», который в 2006 году создал одноименное аниме, где перенес место действия в Токио. – Прим. авт.


[Закрыть]. В фильме, воспитавшем целое поколение подростков, Обаяси (сам уроженец Ономити) рассказал историю школьницы, совершившей прыжок в прошлое, тем самым изменив мир вокруг себя. Этот фантастический сюжет – очевидная метафора подростковой дезориентации перед неумолимостью жизни. Авторы Yakuza 6 напоминают об известной истории в своей игре, поскольку во время забавного подсюжета мы встречаем персонажа, вдохновленного ее героиней. Девушка рассказывает нам о себе и объясняет, что отец скоро потеряет уверенность в себе, а мать начнет изменять, – ее жизнь тянет за собой след тяжелых чувств, уже пережитых до ее возвращения в прошлое. Она не хочет испытывать это вновь. Помогая юной особе исправить ход событий, Кирю восстанавливает связь между людьми, хотя им было суждено столкнуться с разлукой. Потому, вернувшись в настоящее, наш якудза сожалеет о том, что сам не обладает этой волшебной силой.

На протяжении всей Yakuza 6 Кирю стремится вернуть утраченное время. Скрывшись в тени (или попав в тюрьму), чтобы Харука могла освободиться от его влияния, он не застал ее взросления. Из-за этого сюжет заключительного эпизода сосредоточен на неизвестном периоде – нескольких месяцах, которые Харука втайне ото всех провела в Ономити. Кирю пытается проследить ее путь, отправившись туда после случившегося. Он сожалеет о том, что не был рядом с девушкой, когда та превращалась из дочери в мать. Поиск неизвестного отца Харуто кажется Кирю способом передать кому-нибудь факел, прежде чем он погаснет. Но «песнь жизни», как гласит подзаголовок игры, это и ода связи поколений, и горький взгляд на упущенные встречи.

Yakuza 6, как и последующий эпизод, чрезвычайно ретроспективна, и зачастую нагоняет мрачно-суровую атмосферу, будто здесь проходят важные похороны. Кладбище Ономити и впрямь населено привидениями, а в одном из побочных заданий нам предлагают снять с такого духа проклятие. В Камуро-тё тоже есть призраки: это души умерших персонажей серии, которых можно запечатлеть на фотокамеру, когда мы посещаем места их смерти – своего рода пасхалки, обучающие мини-игре «Призрачный туризм». Одиннадцать лет Yakuza равняются десяткам преждевременно сломанных судеб. «Если честно, когда речь заходит о Камуро-тё, весь район можно назвать местом преступления» [392]392
  kbj, «「龍が如く６」 横山昌義さんへのロングインタビュー». – Прим. авт.


[Закрыть], – мрачно замечает Масаёси Ёкояма. Времена могут меняться, по всей стране могут процветать новые застройки, но города будущего по-прежнему стоят на руинах, по которым бродят призраки прошлого. Поэтому завершение цикла Кирю в старом портовом городе Ономити, по словам самого Тосихиро Нагоси, стало сеансом экзорцизма для истории страны.

Обманчиво незначительный сюжет Yakuza 6 дает ответ на важный вопрос, проходящий через всю серию: «Кто же они, отцы современной Японии?» Невинный залив Ономити на самом деле хранит скрытый на виду секрет, дремлющий десятилетиями, который всплывает в конце игры как старое подавленное воспоминание. Сюжетный поворот Yakuza 6 – линкор «Ямато», поднимающийся из воды, – плохо приняли во время выхода игры. Общественность сочла этот «сюрприз» слишком неправдоподобным и грубым для достойного завершения саги (надо признать, что момент особенно неудачно подан). Однако военный корабль неожиданно возвращает к жизни темные часы новейшей истории страны: Вторую мировую войну и, прежде всего, выживание некоторых гнусных идеалов того времени после поражения. Линкор, тайное строительство которого велось в Ономити под покровом грандиозного заговора, символизирует близость преступного мира и военно-политических сил. Не будем забывать, что якудза, какими мы их знаем, заполучили свои позиции на руинах послевоенной эпохи с помощью политических связей, закрепив насильственный консерватизм последних. Именно столь живучее криминальное прошлое в основе современной эпохи подчеркивает Yakuza 6 – это отец, которого нужно убить, чтобы Япония смогла наконец передать факел своему будущему.

Исходя из этого, авторы вплетают мотив детей-сирот в ткань обширной истории Азии, распространяющейся на Китай и бывшие колонии Японской империи, взывая к жизням хэйхайцзы в XX веке. Таких «детей в тени» тайно отправляли в Японию: воспитанные как японцы, они могли избежать политики одного ребенка в Китае. Из-за этого подрастающим малышам было суждено держаться подполья, поскольку их нельзя было зарегистрировать в семейных архивах. Лишенных возможности посещать школу, работать и иметь жилье людей часто использовала организованная преступность, будь то в качестве рабочей силы, для торговли людьми или проституции, тем самым поддерживая региональный черный рынок. Несколько персонажей Yakuza 6 – хэйхайцзы, и их замаскированные личности, их украденные судьбы иллюстрируют грандиозную навязчивую идею всей саги, то есть противостояние между узами крови и узами разума.

«Я видел так много разных отношений, так много разных родителей, – пишет Кирю в качестве завещания в эпилоге к Yakuza 6. – Несмотря на хаос своего положения, эти родители и дети, враждующие между собой, все же стремились восстановить связи друг с другом. Они трудились до изнеможения на пути к своей цели, но все было напрасно. Они просто не проводили достаточно времени вместе, как единая семья, и это их уничтожало. Я понял, что нет ничего более важного, чем время. Поэтому мне кажется, что мы совершили те же ошибки, что и все остальные». Его горькое послание подводит итог установке, сформированной за более чем десятилетие долгоиграющей серии Yakuza: консервативной, но смелой морали, в которой семья (в сентиментальной и символической, а не традиционной форме) представляется как единственная структура, способная возродить падшую человеческую природу нашего времени.

4
Yakuza во всех жанрах. Кино, спин-оффы и другие виды развлечений

Главным проводником фигуры якудза в народном воображении можно считать кинематограф. Во второй половине XX века якудза эйга (фильм о якудза) стал одним из основных жанров японского кино, породив несколько поджанров и эстетических течений, принимающих эпические, экспериментальные или ультрареалистические формы в зависимости от производственной студии и периода работы. В начале 2000‐х такие фильмы послужили главным ориентиром для авторов Yakuza, когда они приступили к реализации своего амбициозного проекта. Неизгладимый отпечаток, который жанр якудза эйга оставил на нескольких поколениях японцев, сформировал изначальный эпизод серии. «Сперва Yakuza была нацелена на людей, которым нравились старые фильмы про якудза от кинокомпании Toei, но мы решили пойти дальше, – говорит Тосихиро Нагоси, оглядываясь назад. – Мы хотели показать повседневную жизнь организованной преступности в новом свете, представив ее поколениям, привыкшим к видеоиграм» [393]393
  Лаклан Джонстон, «Exile Sekai interviews Yakuza creator Toshihiro Nagoshi». – Прим. авт.


[Закрыть].

Фильмы, на которые ссылается Нагоси, относятся к золотому веку якудза эйга; многие из них были выпущены студией Toei в 1960‐х. В то время в Японии ежегодно выходило до сотни таких произведений, и большинство из них считались нинкё эйга, или «рыцарскими фильмами», – произведениями, чье действие происходило в конце XIX или начале XX века и в которых честные бандиты боролись с разложением традиционных ценностей на фоне модернизации страны. «Вдохновленное самурайскими историями и культурой банд, а не Голливудом, кино нинкё эйга обычно охватывает период в семьдесят лет между концом феодализма и началом Второй мировой войны, – пишет Марк Шиллинг в The Yakuza Movie Book. – Такие фильмы опирались на уже привычные черты – их добрые преступники были теми же добрыми самураями, только с татуировками, и их также затрагивали актуальные вопросы вроде социально-экономических последствий вестернизации» [394]394
  Марк Шиллинг, The Yakuza Movie Book: A Guide to Japanese Gangster Films, 2003, с. 23. – Прим. авт.


[Закрыть]. В компании Toei главным архитектором этого кинопомешательства был Кодзи Сюндо, продюсер с тесными связями в криминальном мире (согласно распространенным слухам, он сам при жизни был якудза). Эпические и яркие постановки способствовали укреплению мифа о благородном бандите, популяризируя клише о добродетельной морали якудза.

В подобных фильмах почти всегда рассматривается вечная дилемма гири-ниндзё, то есть терзания между долгом (гири) верности клану и позывами человеческих чувств, таких как сострадание (ниндзё) по отношению к угнетенным – эта тема также лежит в основе Yakuza. Из кинематографа нинкё эйга вышли десятки звезд: Кэн Такакура, икона 1960‐х, архетипический молчаливый аутсайдер и стремящийся к справедливости герой, на плечах которого держалась серия «Тюрьма Абасири»; Нобору Андо, сам бывший якудза с убийственным взглядом и элегантностью мачо, появившийся в «Волках» режиссера Хидэо Гося (1971), а также в нескольких фильмах Киндзи Фукасаку; Кодзи Цурута, актер с плодотворной карьерой, игравший жестких и романтических якудза в фильмах вроде «Бакуто» (1964), одной из первых лент нинкё эйга; напряженный Томисабуро Вакаяма, бывший актер кабуки, известный своей ролью виртуозного фехтовальщика в саге «Одинокий волк и его ребенок», и многие другие. Внимательный зритель может легко уловить отголоски всех этих актеров в характере Кадзумы Кирю, в ком одновременно уживаются мачо, тихоня, боец, преданный помощник, бунтовщик, стоик и чувствительный герой. Протагонист Yakuza сочетает в себе характеристики идеализированной фигуры японского бандита, сформированной кинематографом – к большому удовольствию самих якудза, которых, по всей видимости, можно считать самыми главными поклонниками таких фильмов.

Еще до взрыва популярности нинкё эйга персонажей-якудза в кино изображали как героев-одиночек на манер ронинов и часто связывали с кастами изгоев. В социальной мелодраме Акиры Куросавы «Пьяный ангел» 1948 года Тосиро Мифунэ сыграл тщеславного гангстера, одевающегося по западной моде и проводящего ночи в джаз-клубах. Страдая от туберкулеза, он тайно обращается за помощью к врачу, который лечит неимущих, обитающих в послевоенных трущобах. Несмотря на свой элегантный белый костюм, якудза все равно остается изгоем. В знаковой сцене фильма доктор (его играет Такаси Симура) яростно бранит персонажа Мифунэ, обличая лицемерие и фальшь так называемых моральных ценностей преступного мира. Более пятидесяти лет спустя Yakuza кажется ответом на его выпад, поскольку авторы игры связывают фигуру якудза с маргиналами и, ссылаясь на кодекс чести, который попирают современные бандиты, прославляют героя-одиночку, защитника простых людей. Как мы увидим далее, Тосиро Мифунэ также оказался одним из основных образцов при создании Кадзумы Кирю, персонажа с множеством характеров…

Хотя якудза в качестве главных героев появлялись в японском кино с самого его зарождения, им пришлось переждать несколько десятилетий, прежде чем они смогли в полной мере насладиться моментом своей славы. Фильмы о якудза не очень созвучны с пропагандистскими лентами 1940‐х, что восхваляли коллективные усилия и были нежелательны в период американской оккупации, так как освещали чересчур традиционные темы. Они пережили бум в 1960‐х, на пике силы криминального мира, поскольку ориентировались на обычных граждан. Во времена экономического чуда подавленная системой городская молодежь с удовольствием проецировала себя на этих мятежных и независимых героев. Как справедливо пишет Филипп Понс, «сага об условном одиноком бандите стала притчей о восстании индивида против несправедливого мира» [395]395
  Филипп Понс, Misère et crime au Japon du XVIIe siècle à nos jours, с. 415. – Прим. авт.


[Закрыть]. Звезды жанра, анализирует историк, воплощали «героев как „сирот мира сего“ – мрачных, неразговорчивых, меланхоличных, с бесстрастными лицами; на них лежит вся тяжесть их роковой судьбы, но они бросаются в атаку на крупнейшие структуры и непременно принимают то, что считают своей участью» [396]396
  Там же. С. 415–416. – Прим. авт.


[Закрыть]. Фаталистическая, доходящая до крайности решимость одержимых смертью героев характеризует личность Кадзумы Кирю, который тоже представляется «сиротой мира сего», образцом идеала якудза.

В 1970‐х годах криминальное кино приняло мрачный и реалистичный оборот с появлением нового поджанра: дзицуроку эйга, или «фильм-хроника». Отказавшись от славных эпопей нинкё эйга, фильмы дзицуроку эйга стали опираться на резкий и грубый стиль с оттенком синема верите [397]397
  С фр. «правдивое кино». Авангардное направление кинематографа 1960‐х, в котором больше внимания начали уделять подлинности происходящего, а сами фильмы стали похожи на повседневность. – Прим. пер.


[Закрыть], сосредоточившись на клановых войнах в современной Японии и на «атомизированных детях Хиросимы, ставших бандитами» [398]398
  Филипп Понс, Misère et crime au Japon du XVIIe siècle à nos jours, с. 416. – Прим. авт.


[Закрыть], как пишет Филипп Понс. Бесспорным отцом поджанра считается Киндзи Фукасаку с его шокирующей лентой «Битвы без чести и жалости» (1973), положившей начало новой моде на кино о якудза и целой серии из восьми фильмов. Скрупулезная сага, вдохновленная подлинной историей главаря банды из Куре (портовый город недалеко от Хиросимы), временами напоминает документальную хронику настолько, что кажется, будто фильм снимали прямо с натуры. Такая точка зрения, несомненно, оказала сильное влияние на серию Yakuza, которая позаимствовала свою разбивку по главам из другой классики Фукасаку, «Сочувствие жертве несправедливости», снятой в 1971 году. Фильм, перемежающийся пролетами камеры по улицам Нахи, где виднеется присутствие иностранцев, реклама «Кока-Колы» и парады американской армии, передает пульс Окинавы по состоянию на время съемок. В нем рассказывается о том, как якудза из Иокогамы приезжают на тропические острова, в которых они видят последний беззаконный фронтир, ведь все японские мегаполисы оказались в руках крупных организаций. По ходу фильма пожилая женщина играет на сямисэне и поет песню на окинавском диалекте, но никто из героев не понимает ее слов. Похожие томные, ностальгические причитания с оттенком странной экзотики мы находим на улицах Нахи в Yakuza 3 – как и другие части серии, игра следует документально-драматической линии дзицуроку эйга.

Другие подвиды кино о преступности появились в «золотой век» 1960–1970‐х: фильмы с женщинами-якудза (например, необычная киносерия нинкё «Красный пион» с Дзюнко Фудзи в главной роли), постановки зарубежных авторов, взявшихся за жанр (фильм Сидни Поллака «Якудза» 1974 года с Робертом Митчемом и Кэном Такакурой в главных ролях – детективная история, где много времени уделяется разъяснению особенностей японского кодекса чести для американской аудитории), или барочные эксперименты Сэйдзюна Судзуки и компании Nikkatsu («Рожденный убивать» 1967 года – фильм настолько иконоборческий, что его режиссера уволили со студии): все схожие веяния можно обнаружить в разнородных эпизодах Yakuza. Эти фильмы объединяет тот факт, что они изображают гангстеров если не в положительном, то, по крайней мере, в лестном свете. Единственный режиссер, осмелившийся открыто высмеять преступный мир, – Дзюдзо Итами с фильмом «Специалистка по минбо» 1992 года – пострадал от рук банды, напавшей на него на автостоянке, и получил многочисленные ранения [399]399
  Дзюдзо Итами, актер-режиссер, наиболее известный по фильму «Одуванчик» (1985), погиб 20 декабря 1997 года, выпав из окна здания. Хотя полиция пришла к выводу, что он совершил самоубийство, некоторые журналистские источники предполагают, что представители якудза сыграли свою роль в смерти режиссера: после нападения 1992 года он начал публичный крестовый поход против японских преступных организаций. – Прим. авт.


[Закрыть]. Хотя с 1980‐х кино о якудза потеряло былую популярность, оно продолжило свою трансформацию и стало одним из столпов OV (original video), то есть фильмов, выпущенных непосредственно на видео. Тогда к жанру якудза эйга относились только малобюджетные фильмы, однако позже стиль возродился в более постмодернистском ключе благодаря двум важным режиссерам 1990–2000‐х.

Первый – Такэси Китано, телевизионный комик, обязанный своими первыми шагами в режиссуре воле случая. Киндзи Фукасаку в последнюю минуту отказался от участия в съемках криминального фильма, после чего Китано взялся за работу над «Жестоким полицейским» (1989) – первой полнометражной лентой из его обширного цикла картин о японской преступности. Так режиссер смог экранизировать свои поэтические и меланхолические очерки. В одном из побочных заданий Kiwami 2 мы встречаем в Осаке известного режиссера по имени Фукацу, когда он собирается передать свою главную франшизу «Закат якудза» молодому перспективному режиссеру. Нет никаких сомнений в том, что Фукацу – двойник Киндзи Фукасаку, отца современного кино о якудза. Более того, назначенный ему преемник выглядит как Такэси Китано и явно представляет поколение последователей Фукасаку. Очевидно, что создатели Yakuza не только поклонники жанра, но и хорошо знакомы с его историей. Хотя влияние формалистического подхода Китано отсутствует в киноязыке Yakuza (игровые кат-сцены выполнены в чрезвычайно классическом стиле), авторы серии с почтением относятся к абсурдному дурацкому юмору, присущему этому весельчаку.

Второй автор – Такаси Миикэ, плодовитый режиссер жанровых фильмов (в основном второсортных), пропустивший якудза эйга через блендер поп-культуры в заведомо броской манере. Миикэ часто считают автором крамольных и эксцентричных работ, полных гротескного ультранасилия, однако он снимал мастерские и куда более тяжелые картины, такие как «Якудза: Кладбище чести», удивительный ремейк классической ленты Фукасаку «Кладбище чести» 2002 года. В нем непредсказуемый и склонный к саморазрушению якудза медленно спускается в преисподнюю, отвергая богов и господ, а склоняет голову лишь перед собственной наркозависимостью. Действие разворачивается в чрезвычайно мрачных экономических условиях после лопнувшего «пузыря»; фильм выглядит беспокойно и грязно. Горо Киситани превосходно сыграл главного героя – длинное лицо актера и его недобрый взгляд определенно служили источником вдохновения при создании образа Горо Мадзимы. Безудержная игра Киситани (например, в сцене на основе реальных событий, где он вслепую стреляет по выстроившимся перед его домом рядам полицейских) предвосхищает характер Бешеного пса Симано, который даже позаимствовал имя актера. «Нарушивший кодекс якудза становится демоном, обреченным на муки в аду», – шепчет Киситани в середине фильма, словно предвещая трагическую судьбу Мадзимы в ходе саги Yakuza… В то же время Такаси Миикэ – самый «видеоигровой» из режиссеров якудза эйга. Последняя сцена в культовом и эксцентричном триллере «Живым или мертвым», чье действие происходит в Синдзюку, поистине незабываема: Рики Такэути и Сё Айкава сталкиваются друг с другом, не снимая темные очки. Смертельно раненный Айкава достает из-за спины ракетницу, а Такэути призывает огненный шар, что приводит к ядерному взрыву. Он происходит в Токио и затем уничтожает весь мир… Кино Такаси Миикэ находится на стыке манги, видеоигр и чего угодно еще. Отец японских фильмов категории Z охватил взрывную смесь жанров, поэтому неудивительно, что именно Миикэ доверили перенести сагу Yakuza на большой экран.

В 2006 году SEGA выпустила фильм среднего метража под названием Ryu Ga Gotoku Josho (то есть «Подобный дракону: Пролог»), который вышел в Японии на DVD, а затем транслировался в виде четырех эпизодов на официальном европейском сайте игры. Режиссером выступил Такэси Миясака (ранее он снял несколько позабытых фильмов о якудза), а съемки курировал Такаси Миикэ. Лента представляла собой приквел к первой части, призванный раскрутить лицензию и одновременно подчеркнуть ее сильный кинематографический характер. «Пролог» сняли на скудный бюджет, из-за чего скромная картинка больше напоминает телесериал, а не гламур большого экрана. Однако он все же запомнился демонстрацией детского дома «Химавари», который часто упоминали в играх, но никогда не показывали подробно. Роль Кирю здесь исполнил Масакацу Фунаки, бывший чемпион по рестлингу: стоит сказать, что выглядит он слишком крупно и зрело, чтобы убедительно примерить на себя костюм Дракона Додзимы. В течение сорока двух минут «Подобный дракону: Пролог» рассказывает о братских узах между Кирю и Нисикиямой, их детстве, юности и вступлении в Тодзё-кай, а кульминацией становится роковая ночь, которой открывается первая Yakuza. При этом здесь часто используются плавные переходы между сценами, сопровождаемые мелодией на флейте, похожей на саундтрек Эннио Морриконе к фильму «Однажды в Америке» (1984). Сага Yakuza и правда разделяет с фильмом-завещанием Серджо Леоне тот же ностальгический взгляд на детство и узы доверия, разрушающиеся под влиянием преступности и жадности. Более того, сложные отношения между Кирю и Нисикиямой в первой части серии напоминают путь героев, сыгранных Робертом Де Ниро и Джеймсом Вудсом в фильме Леоне – братьев-соперников, влюбленных в одну и ту же женщину, с которой они также дружат с детства.