Текст книги "Дезертир флота"

Повозки готовы, груз увязан, приободрившиеся лошади рады отправиться в путь. Сквозь белесую муть на небе даже проглядывает солнце.

Ныр и Бат переглядывались и медлили.

– И что еще? – осведомился вор.

– Может, похороним его? – неуверенно спросил фуа.

– Он вроде как вместе с нами прошел, – сказал возчик.

– Ква, тот парень был храбрым, не хуже нас, – поддержала мужчин Теа.

– А я что? Только как мы до него долезем? – проворчал вор, глядя на две темные точки над снежным покровом. Торчал только локоть да древко копья, которое одинокий храбрец использовал как шест для дополнительной опоры.

Полезли Теа с Батом как самые длинноногие. Вытаскивать тело оказалось занятием нелегким. Лиска, забыв о своем благородном порыве, громко ругалась. Квазимодо тоже полез в снег, помог вытащить одеревенелое тело на твердую поверхность.

– Молодой совсем, – сказал Ныр. – Не старше тебя, Ква…

– Полумордый, если кончишь так, как он, – никогда не прощу, – отряхиваясь, сердито заявила лиска.

Мертвец до конца не бросил оружие. Даже проделав свой последний путь волоком, не выпустил из руки копье. Упрямый – в одиночку бороться куда как труднее, вор знал по себе.

– Ныр, забирай у него копье. Хорошее оружие, сразу видно. Парень возражать не будет – мы ему теперь не чужие…

Парня похоронили, завалив снегом и несколькими камнями у приметного выступа скалы. Квазимодо кинул тощий дорожный мешок покойного на повозку. Мертвым добро ни к чему, а живые будут благодарны.

Шли легко. Лопатой много работать не приходилось, да и не казались здешние заносы серьезным препятствием после снежного туннеля. Ночевки с ужином из жесткой, не до конца прожаренной конины, тоже стали привычными. Лишь Теа начинала нервничать – запас овса подходил к концу.

Вдоль дороги, облизывая обледеневшие камни, журчала река. Дорога все чаще шла вниз. На шестую ночь отряд порядком замерз ночью – снега хватило только нагрести крошечный барьер. Зато уже на следующий день путешественники вышли к первым корявым елям, каким-то чудом цепляющимся среди скал. Можно было развести огромный костер. Горы отпускали путников на волю.

Глава 22

Застава расположилась на берегу широкой мелководной реки. Местечко называлось Ивовой долиной. Как заметил Ныр, чего здесь было много – так это именно ив. Заснеженные горы давно превратились в нестрашные силуэты, оживляющие горизонт. Здесь, в долине, до зимы было еще далеко. Колеса повозок чавкали по грязи, солнце, выглядывая из-за облаков, пусть лениво, но пригревало. Одно удовольствие ехать и подставлять облезшую щеку мягкому теплу.

Все было очень мило, но впереди ждала стража, таможня и прочие радости жизни, не зависящие от прелестей погоды. Квазимодо потер нос и еще раз окинул взглядом сотоварищей. Вид путникам необходимо сохранять в меру приличный – для стражи, и в меру жалостный – для таможни. Одежда порядком оборвалась и пестрела пятнами подпалин и прожогов, что вполне соответствовало образу много выстрадавшего и небогатого торгового каравана. Теа, умудрившаяся сохранить свою щегольскую курточку в целости и сохранности, получила просьбу надеть поверх куртки доху. Лиска поворчала, ссылаясь на пригревающее солнце, но шубу надела. В общении с представителями власти друзья целиком и полностью полагались на одноглазого предводителя.

Несколько деревянных домиков соседствовало с двумя десятками круглых палаток горцев. Квазимодо знал, что горцы и воины земель Ворона ныне выставляют совместную заставу. Еще несколько лет назад – дело совершенно немыслимое. Ивовая долина славилась как место многолетних, а быть может, и многовековых стычек горных племен с воинами северной короны. Нынче это осталось в прошлом – наступили спокойные времена. Живи в мире да радуйся.

Впрочем, впереди никакого оживления не наблюдалось. Мирно дымили очаги – пограничная стража готовилась плотно отужинать. Никого живого у жилья видно не было. Дорогу у крайнего домика преграждало странное сооружение, похожее на карликовую виселицу с длинной штангой, снабженной грузом противовеса. Путешественники переглянулись.

– Зачем им такая лебедка? – поинтересовался Ныр.

– Серебро взвешивать, – пробурчал вор.

– Это заграждение вроде городских рогаток, – возразил соображающий в технических приспособлениях Бат.

Из домика неторопливо вышли двое – горец в лохматом жилете и воин, обряженный в хорошо смазанную кольчугу. Горец потянул за веревку, и перекладина «виселицы» плавно взмыла вверх, освобождая проезд.

– Мы думали, уже до весны бездельничать будем, – с улыбкой сказал воин. – Добро пожаловать в Ивовую долину, господа торговые.

– Мы, наверное, последние, – заверил Квазимодо. – Вряд ли вас кто еще побеспокоит.

Маленький отряд подъехал к домам. Любознательный Ныр поинтересовался, для чего нужна такая диковинная загородка перед заставой.

– Для порядка, – многозначительно ответил горец. – Называется – шлак-бам. Граница здесь, а не как попало, как раньше.

Квазимодо с уважением закивал. Чужие порядки уважать – себе дешевле будет. Этот деревянный «бам» еще не самая глупая выдумка.

Путешественникам отвели вполне приличное длинное строение с навесом для лошадей и повозок. Квазимодо отправился к начальству.

В домике за длинным столом сидел здоровенный бородатый тип.

– Ты, значит, купец будешь? Садись, отдыхай, пути-дороги нынче нелегкие.

Тип без стеснения оглядел шрамы молодого купца, одобрительно кивнул.

– Как добрались? Видно, нелегко пришлось? Поредел ваш караван сильно? Тяжко в горах?

– Прошли с трудом. Насчет потерь – боги были милостивы, мы только коня потеряли, – с достоинством ответил вор.

– Ух ты! – удивился бородач. – Что же вы такие отчаянные, вчетвером, на зиму глядя, в путь отправились? Тут и вдесятеро большие обозы исчезали как стайки мышиные.

– Не в числе дело. Заказ у нас срочный. Светильники да все такое. Торговля есть торговля. А народ у меня испытанный, ваша милость.

– Ясное дело, раз в такую пору перевалы умудрились пройти. Да ты располагайся поудобнее. И брось меня милостью величать. Меня господин Лер зовут, я здесь начальником над горными бойцами поставлен. Сейчас от стороны Ворона десятник подойдет, делами займемся. Значит, в горах тяжеловато пришлось?

– Само собой, господин Лер. Я вот что сказать хочу. – Квазимодо многозначительно понизил голос. – Проходили мы караван погибший. Погибли бедолаги все как один. Мы толком не смотрели – самим тогда нелегко пришлось. Так что… Товары, все прочее – сами понимаете. Ваша территория.

Бородач хмыкнул:

– А ты, одноглазый, соображаешь. Ты, случайно, не родственник лорда Фиша? Нет? А на удивление на него похож. Ну, ладно, информация ценная. Гран мерси. Где это событие печальное произошло?

Что такое «гран мерси», Квазимодо не понял, но насчет местонахождения мертвого каравана объяснил. То, что не можешь хапнуть сам, отдай полезному человеку.

– Ай-ай-ай. – Господин Лер сочувственно покачал головой. – Лавина, значит? Ничего, весной похороним то, что от бедняг останется.

Квазимодо сказал, что одного парня путники сами прикопали, и попросил проследить, чтобы смельчака похоронили достойно. Толстопузый горец охотно пообещал и ухмыльнулся:

– А ты, одноглазый, ничего, быстро суть дела ухватываешь. Место там безлюдное, еще неизвестно, кто на покойничков наткнется. Ведь не каждый и похоронить-то усопших потрудится. За информацию сочтемся. Думаю, союз горных племен не слишком обеднеет, если скидку по пошлине вам сделает.

– Премного будем благодарны. – Квазимодо повеселел. Платить деньги даже на самых законных основаниях вор все-таки очень не любил.

В комнату ввалился грузный, весьма похожий на Лера десятник с вышитым на груди вороном с расправленными крыльями. Громогласно пожаловался на то, что ни одна тварь не удосужилась его разбудить. С таким воинством и нашествие вег-дичей проспать можно.

Господа начальники раскрыли большие книги. Перья у них, как заметил Квазимодо, оказались новые, с какими-то мудреными металлическими наконечниками. Посыпались обычные таможенные вопросы.

Квазимодо назвал себя и спутников. Описал груз. Поскольку, что именно нужно врать, вор на этот раз не знал, приходилось говорить правду. Обычно караваны сюда приходили из Нового Конгера, и когда пограничные чиновники узнали, что путники прямиком из Глора, то в один голос потребовали рассказать, что там нового слышно о Великом Походе. За подробное повествование о последних событиях на Флоте было обещано дармовое пиво. Квазимодо поколебался и сказал, что он и сам с Флотом на юг ходил. Сообщение произвело впечатление, немедленно был предложен и ужин всем пришедшим с господином купцом. Вор прикинул, что при таком интересе к подвигам героев Глора на заставе можно застрять и не на один день. Чиновники быстренько перешли к необходимым формальностям.

– В Тинтадж, значит, двигаетесь? – утвердительно спросил Лер. Перо в его руке шустро бегало по бумаге. Его сотоварищу с вороном на груди приходилось догонять коллегу и в усердии высовывать кончик языка.

– В Тинтадже расторгуетесь. Лампы хорошей работы и масло без копоти перед зимой в самой цене, – продолжил обнадеживать грамотный толстяк.

Квазимодо кашлянул:

– Тинтадж – город богатый. Но нам в Медвежью долину нужно.

Господин Лер дернулся и посадил кляксу. На его заросшем обширной бородой лице отразилось крайнее удивление.

– В Медвежью долину? И зачем?

– Часть товара туда под заказ везем. Обязаны доставить. У нас обмана не бывает.

– Ну ни… себе! Из самой Медвежьей долины заказ к вам пришел?!

– Из замка «Две лапы». От леди Катрин.

– Ой, не могу! От леди Катрин? Ты, блин, ее, наверное, и саму знаешь? Такая маленькая, хорошенькая, черненькая, с мушечкой на левой щеке?

– Имел честь быть знакомым. Только насчет мушечки вы запамятовали, господин Лер. Ни на левой, ни на правой щеке не имеется. И вообще леди светлая, повыше вас ростом будет, и хорошенькой ее не назовешь – весьма красивая леди. Да, весьма – не хуже ланон-ши.

– Стоп! – заорал господин Лер так, что с интересом слушавший разговор десятник Ворона чуть перо не выронил. – Ты ведь их и точно знаешь! И что, она сейчас на юге?

– Была, но с тех пор, как я видел леди в последний раз, миновало немало времени. А господин Лер, видимо, родственник леди Катрин?

– Точно! Родственник. Дальний, правда. Как догадался?

– Обороты речи у вас схожи. «Блин» и это «…». Слово «оф-фигительно», наверное, тоже знаете?

– Офигительно?! Точно, знаю! – Бородач захохотал. – Блин, а я все думаю – что-то мне твое имя знакомо. Квазимодо – ой, сейчас сдохну. Это же этот… Дюма, нет, Золя? Нет – Гюга?

– Гюго. – Вор ухмыльнулся. – Имел счастье слышать сию трагическую историю в пересказе лично самой леди Катрин.

– Эх, Катерина, канула непонятно куда. Ну да ладно – такие, как она, не пропадают. – Бородач решительно захлопнул растрепанную книгу. – Горный союз к вам, господин Квазимодо, никаких финансовых претензий не имеет. Хватит – сезон и так прибыльным был. Ты как? – осведомился горец у товарища по таможне.

Десятник пожал плечами:

– Что мы, крохоборы какие? Про пошлину забудем. Но парню придется через Тинтадж ехать. Сам понимаешь – свежие новости с Юга. Я должен непременно доложить и купца сопроводить, иначе с меня голову снимут.

– Все! Идем ужинать. – Господин Лер выбрался из-за стола, хлопнул по плечу озадаченного Квазимодо. – Не печалься, Гюго, через столицу крюк не велик, а с охраной и кормом для лошадей тебе помогут…

Выбраться из Ивовой долины удалось только через два дня. Квазимодо чувствовал себя не совсем здоровым – во-первых, першило горло от бесконечной болтовни, во-вторых, от такого количества пусть и очень хорошего джина не только горло болеть будет. Вообще-то гостеприимство пограничных служак превосходило все разумные пределы. Ныр с двумя горцами чуть не утонул на реке, демонстрируя, как по-настоящему ловят рыбу. Теа успела заехать в морду какому-то чересчур перебравшему джина поклоннику, а Бат со своими новыми, склонными к работе даже в нетрезвом виде корешами пытался спалить кузницу.

Выбрались, слава богам. Квазимодо трясся в седле, мучался головной болью. Ныру, лежащему на повозке, было еще хуже. Теа с утра отказывалась разговаривать. Бат, наоборот, не умолкал. От его «ну да, ну да» гудело в голове. Не нужно было возчику, как называл это толстобрюхий Лер, поутру «опохмеляться». Отряд пополнил свои ряды – повозки теперь сопровождали четверо воинов Ворона. Им тоже было хреново.

Сквозь отвратительное жужжание в голове вор пытался думать – хорошо или плохо, что их теперь сопровождают? Лер и его друг-десятник клялись, что это не конвой – наоборот, почетный эскорт, охрана, друзья, проводники и вообще почти родственники. Квазимодо был склонен поверить. Четверо бойцов вели себя дружелюбно, насколько могли в своем болезненном состоянии. Вообще-то сейчас их могла бы повязать и одна Теа. Бедняги, наверное, и не возражали бы. Всем путникам хотелось лежать и ни о чем не думать. Жуткая смесь – скучная военная служба и джин в неограниченных количествах.

Уйти можно в любой момент. Но стоит ли начинать жизнь в северных землях с незаконных действий? В конце концов, через Тинтадж дорога действительно спокойнее и ненамного длиннее. Тем более пути напрямую к лежащей далеко к востоку от центра земель Медвежьей долине никто толком не знал. Придется посмотреть столицу вороньего королевства.

Ехали быстро. По утрам дорогу сковывал легкий морозец, колеса весело тарахтели по твердой грязи. Воины охраны много рассказывали о последних событиях на Севере. Квазимодо охотно впитывал информацию, рассказывал сам о дивном южном походе Флота. Оттаявшая Теа поражала солдат рассказами о неистовых океанских штормах. У сухопутной лиски описания жестокостей бурной стихии выходили почему-то чрезвычайно живописными, особенно если учесть, что половину пути рассказчица просидела в тесной коморке и мало что оттуда видела.

Путь отряда лежал сквозь прозрачные рощи с облетевшей листвой и бурые осенние холмы. Потом начались леса с разлапистыми соснами и елями, с кустами осыпанного яркими ягодами шиповника, с рябинами, опустившими ветви под тяжестью багряных кистей. Ныр интересовался всем, что попадалось на глаза. Квазимодо отрекомендовал отставного ныряльщика как южного «серого», и воины наперебой объясняли ночному проводнику особенности местной жизни и многочисленных здешних опасностей. Ночью все преспокойно спали – солдаты, успокоенные близостью необычного перепончатого стража, а сам Ныр дрых, надеясь, с куда большими основаниями, на чуткую лиску.

Квазимодо подолгу просиживал с женой, потом Теа отправлялась вынюхивать новый мир. Ей хотелось гулять, но вор просил не уходить надолго. Лиска неохотно слушалась. Рассказы вояк о жестоких обитателях лесной чащи производили впечатление и на нее. Но нос и глаза успокаивали – мир, полный можжевелового запаха, мышиной возни, воя волков и шорохов дубовиков[64]64
  Дубовики – в английском фольклоре фейри, живущие в дубах.


[Закрыть] и гилли[65]65
  Гилли (гилли ду) – в шотландском фольклоре добродушные и робкие лесные фейри.


[Закрыть] казался своим и понятным.

В одну из ночей лиска сказала Полумордому:

– Там, в горах, когда я была у Менти, она показала, что встречала таких, как я. И давно, и не очень давно. Она показала, что раньше мы жили здесь, где часто бывает снег.

– Она сказала, где твоих сородичей можно найти?

– Нет. Она вообще не говорила – она показывала. Не знаю, как объяснить. Просто в моей голове появлялось то, что она желала показать. Как ты думаешь, может быть, я вспоминаю все то, что помнил мой род? Мне здесь знакомы все запахи. Даже не видя, я понимаю, кто прошел по тропе и чья это шерсть.

– Не знаю, детка. Я ведь только пиво носом чую. – Вор помолчал. – Теа, ты хочешь уйти?

– …тебе! – Лиска накрепко подцепила одно из кратких и непонятных словечек бородатого Лера. – Что ты за чушь несешь, балбес одноглазый? Никуда я от тебя не пойду. – Теа отвесила любимому легчайший подзатыльник, а потом поцеловала в малочувствительный кривоватый нос. – Я с ним как с умным советуюсь, а он…

– Ты со мной не по поводу нюха советуйся. И не дерись. Не позорь меня и себя. Здесь люди образованные, вон какой дорогой джин бочками жрут.

Теа содрогнулась:

– Я такое пить не могу.

– И не нужно. Для тебя ширитти найдется. Пора тебе, моя восемнадцатая, здешней леди становиться.

– Если пора – стану леди. – Лиска оглянулась на спящих у соседних костров и повалила супруга на мягкие свеженарубленные еловые лапы.

Все чаще у дороги стали появляться, обнесенные крепкими частоколами хутора. Ночевали в тепле. Солдаты именем короля меняли лошадей, поставленных в пару испытанным лошадкам с юга. Вокруг простирался густой лес, но отряд двигался по-прежнему быстро и без помех. Лишь раз у схваченного ледком ручья на головную повозку попыталась напасть молодая пума. В нее живо всадили несколько стрел, и истошно ревущий хищник с треском скрылся в осиннике. Куда дольше пришлось успокаивать лошадей.

На хуторах много говорили об осмелевших к зиме, сбивающихся в стаи по четыре, а то и по шесть голов вег-дичам. Часто хищники выходили к дороге. Но отряд подобные беды миновали. Лишь холода, так запаздывающие в этом году, все сильнее и сильнее покусывали по ночам.

В Тинтадж въехали уже по первому снегу. Огромный город произвел впечатление даже на повидавших большие города Квазимодо и Бата. Высокие, усиленные мощными башнями стены города, стражники у окованных металлом ворот, сложная система решеток и прочих оборонительных устройств поневоле настраивали на серьезный лад. Внутри городских стен теснились узкие улицы, застроенные трех-четырехэтажными домами из серого камня. Герб Ворона виднелся чуть ли не на каждом доме. Кричали разносчики, ватагами бегали мальчишки, пахло дымом, хлебом, лошадьми и помоями. Среди прохожих достаточно часто попадались городские дарки: луриданы,[66]66
  Луриданы – в фольклоре жителей Оркнейских островов фейри-помощники, честно и верно служащие людям – подметающие комнаты, моющие посуду, затапливающие утром камины.


[Закрыть] клураканы[67]67
  Клураканы – в ирландском фольклоре домашние фейри, обитающие в винных погребах и следящие за сохранностью спиртного.


[Закрыть] и хайнцели.[68]68
  Хайнцели – в немецком фольклоре фейри, готовые за скромную плату выполнять домашнюю работу.


[Закрыть] После долгого пути такой шум и многолюдье ошеломляли.

– Да мы здесь заблудимся, – сказал Ныр. – Здесь людей в сто раз больше, чем в Глоре.

Квазимодо был готов согласиться. Людей, даже учитывая, то, что Тинтадж был застроен куда плотнее южной столицы, оказалось жутко много. Конечно, Тинтадж являлся самым крупным из северных городов – сюда съезжался торговый люд со всей обитаемой части страны. Дальше, раскинувшись во все стороны света, лежали бескрайние необжитые края, куда никто не решался заходить и в ближайшие сто лет вряд ли решится. Здесь даже в роще, видимой с городской башни, незадачливый человек в пасть вег-дича угодить может.

Друзья-конвоиры оставили путешественников в гостинице «Полная бочка», посоветовав устраиваться, отдыхать и ждать знающих людей. Заверили, что постой гостей оплатит казна Ворона.

«Бочка» оказалась далеко не полной. Цены в городе кусались, и постояльцев было немного. Друзья устроились с удобствами в двухкомнатном номере. Квазимодо подумывал о бане, Теа пошла учить конюхов обращению с лошадьми. С улицы сквозь мутные стекла доносились однообразные завывания какого-то волосатого типа, бредущего по слякотной улице. В руках у заклинателя был посох с навершием в виде чего-то похожего на решетку. Поднявшийся в номер с бочонком пива Ныр доложил, что бесноватого называют проповедником, и этот проповедник заставляет верить в нового бога. Бог, когда появится, велит всех, кто в него не верил, немедленно казнить жутко разнообразными казнями. В порядочные питейные заведения проповедников не пускают, но их все равно развелось как рыбок-серебрушек возле дохлятины. Здешний король бродить по стране поклонникам сурового бога позволяет, хотя несколько лет назад воевал с ними. Вот строить храмы этого Светлого в городе и окрестностях настрого запрещено. Отвели им какое-то место на западе от Тинтаджа, там и возводят поклонники нового бога храм до самого неба. Квазимодо посоветовал другу не забивать голову всякими причудливыми богами, а пить пиво, пока есть время. Потому как, когда придут «знающие люди», им придется рассказывать про Глор и Флот, пока весна не начнется.

Знающие люди появились уже к вечеру. Вернее, один человек. Его сопровождающие наверх подниматься не стали. Два невзрачные и с виду невооруженные типа расположились в общем зале «Полной бочки», еще один охранник торчал на улице.

В номер путешественников поскребся невысокий старичок. Белая как пух бородка, теплая шапочка на облысевшей голове делали дедушку очень мирным и домашним. Левое веко незнакомца выглядело расслабленно опущенным, старый шрам, пересекающий лоб, растворился в морщинах. Старикан раскланялся, выцветший глазик живо обежал взглядом всех четверых присутствующих, чуть дольше задержался на девушке и вернулся к Квазимодо:

– Известный торговец светильниками господин Квазимодо? Приношу свои искренние поздравления – преодолеть в нынешнюю пору перевалы дорогого стоит.

У вора заерзало в животе. Квазимодо всю сознательную жизнь опасался таких выцветших внимательных глазок. Все они, ласковые, видят, все они понимают.

– Полагаю, лорд Фиш? – Квазимодо радостно заулыбался. – Знакомство с вами – огромная честь для только начинающего свое дело купца.

Одноглазый старичок заулыбался еще приветливее:

– Мы знакомы? Неужели я так хорошо известен в Глоре?

– В Глоре мы были лишь проездом. Но о вас с величайшим почтением отзывались воины в Ивовой долине. Мы просто счастливы лицезреть вас лично, милорд.

Лорд Фиш замахал морщинистой ручкой:

– Ох, болтуны там собрались. Давно пора бы им язычки укоротить. Ну, раз мы знакомы, не могу ли я вас, господин Квазимодо, пригласить на ужин? Уж простите великодушно, любопытство совсем замучило. Как там Флот? Что с ним? Благополучно ли великое путешествие проистекает? Уж мы-то с Фейрефейским союзом давние партнеры, а вот сидим здесь в захолустье, ничего не знаем. Мыслимое ли дело? Такие дела творятся, а мы тут как слепые и глухие прозябаем. Уж соблаговолите со стариком ужин разделить. Здесь рядом, в «Подмастерье». Готовят там очень прилично, уверяю вас.

Теа мягко двинулась, обходя стол, к двери. Ныр ссутулился у лавки, подтягивая к себе арбалет. Бат неуверенно отступил назад к составленному в углу оружию.

– Сочту за честь, милорд, разделить с вами трапезу, – поспешно заверил вор.

– Вот и славно, уважили старика, – обрадовался лорд Фиш. – Да вы не сомневайтесь, кухня у нас хорошая. Да и вообще торговым гостям в Тинтадже ничего не угрожает. В меру своих сил порядок в королевстве поддерживаем. За оружие хвататься нечастно нужда приходит. А уж таких редких гостей от неприятностей точно убережем. Не извольте сомневаться, в землях Ворона вам напрасных обид никто чинить не вздумает.

У Теа дергались губы, но Квазимодо посмотрел на нее серьезно, и рыжая с места не двинулась.

Спускаясь по лестнице, старичок безмятежно сказал:

– А я уж вообразил было, что меня сейчас убивать начнут. Придет же такое в голову?

– Да что вы, милорд?! У нас на Юге люди тихие, робкие. Одичали в безлюдье – это конечно. Но чтобы вот так – убивать? Ни в коем случае.

– Люди у вас тихие, – легко согласился лорд Фиш. – Но насчет дарков этого не скажешь. Характер у красавицы не из легких. Вы, я вижу, без предрассудков? Одобряю – наши ночные соседи весьма полезными спутниками оказываются. Особенно если с умом их способности применять.

– Я с умом применяю, – чуть резче, чем следовало, сказал Квазимодо. – Меня, ваша милость, на ночной соседке жениться угораздило. И не жалуюсь.

Старикан всплеснул руками:

– Да что вы, господин Квазимодо! Я только с искренним одобрением к таким союзам отношусь. Сам по молодости… Ну да судьба по-другому распорядилась. Но супруга ваша молодая уважение у меня с первого взгляда вызвала. Сразу видно, за вас страшно переживает. И зря, между прочим, переживает. Я с вами лишь побеседовать хочу, по-дружески, спокойно, за столом, хорошо накрытым.

«Ну да, сначала за столом, потом где-нибудь под землей с решетками, потом еще слово молвить перед петлей позволят», – с тоской подумал вор.

За идущими по улице лордом Фишем и Квазимодо открыто следовали двое безликих мужчин. «Мои посыльные, – отрекомендовал старик. – Ноги уже не те стали, приходится по пустякам парнишек гонять».

Как ни странно, в «Подмастерье» все обошлось благополучно. Сидели вдвоем в закрытом кабинете. Из общего зала доносилась негромкая музыка. Одноглазые собеседники неторопливо расправлялись с маринованными угрями, запивали прекрасным пивом. Квазимодо рассказывал о походе Флота. Лорд Фиш слушал с неподдельным интересом, задавал разумные вопросы. Потом подали репу с мягчайшей свининой, и разговор перешел на темы общей обстановки в Глоре и на всем побережье. Скрывать Квазимодо было нечего. Хотят люди знать, что на Юге происходит, пусть знают. От Глора не убудет. Думать о нападении на Фейрефейский союз королевство Ворона могло разве что поголовно рехнувшись, а престарелый лорд Фиш меньше всего походил на больного головой.

Неожиданно старик попросил показать ему оружие, висящее на бедре гостя. Пока лорд Фиш разглядывал явно знакомое ему кукри, Квазимодо без наводящих вопросов принялся рассказывать о своем давнем, но сыгравшем такую знаменательную роль в жизни походе с леди Катрин. Старикан благожелательно кивал, вопросы задавал пустячные, и вообще складывалось впечатление, что о деталях этой истории он вполне осведомлен. Куда больше старого шпиона интересовали самые последние дни перед расставанием вора с леди-хозяйкой Медвежьей долины. Но поскольку у самого Квазимодо остались только смутные догадки о том, куда на самом деле ушла леди Катрин, то изобразить полную неосведомленность не составило труда. Очевидно, лорд Фиш был склонен поверить.

– Весьма жаль, что милая леди покинула нас так надолго. Такая разумная, интересная собой и достойная особа. Даже если бы наша милая Катрин находилась безвылазно в Медвежьей долине, леди могла бы оказать существенную помощь короне, – с явным сожалением сказал старик.

Квазимодо посмотрел на престарелого шпиона с уважением. При всех неоспоримых достоинствах незабвенной молодой леди называть ее «милой» язык повернулся бы не у каждого. Видимо, лорд Фиш действительно был с миледи в весьма дружеских отношениях.

– Надеюсь, мы ее еще увидим, – без особой уверенности сказал вор. – Леди Катрин весьма ценила милость короля, свободные земли Ворона и свой замок.

– Ах, я тоже сильно на это надеюсь, – пробурчал лорд Фиш. – Хотя насчет милости короля… Но я слыхал, что наша светловолосая леди действительно успела полюбить свои владения. Кстати, вы ведь собрались направляться туда – в Медвежью долину? Вас, мой молодой друг, не смущает, что владелица так давно отсутствует? Имеет ли смысл везти товар в такую даль?

– Я неплохо знаю господина Энгуса и его супругу. Надеюсь, нам не откажут в пристанище на зиму.

– Ну, конечно! Разумный, надежный как скала Энгус и его супруга. – Старикан возвел единственный глаз к потолку, мечтательно заулыбался. – Его супруга… Я просто счастлив, что мне довелось видеть столь очаровательное создание и остаться в твердой памяти, да еще сохранить то немногое, что еще вяло циркулирует в моих жилах. Видимо, моя кровь уже не способна увлечь живую сказку ночи.

– Моя кровь, видимо, тоже жидковата на вкус. – Вор позволил себе улыбнуться. – Ваша милость не находит, что вместе с потерей части зрения мы приобрели возможность наблюдать то, что не видят другие?

– Интересная мысль. Как ни странно, мне тоже приходило в голову нечто подобное. Мой юный друг, пока мы наедине, осмелюсь задать вам вопрос, который в других обстоятельствах никогда бы не посмел сорваться с моих губ. Между нами, одноглазыми, – где тебе так не повезло? Это ведь довольно старая травма? И вряд ли нанесена боевым оружием. Простите уж старику его любопытство.

– Мне было двенадцать лет. Я был непростительно медлителен. Попал под всего лишь кулак. – Вор полез в карман и выудил перстень с зеленым камнем. – Вот этот не приносящий удачу аквамарин вышиб мне глаз. На других пальцах были иные украшения, оставившие свои отпечаток на моей щеке и зубах.

Лорд Фиш повертел перстень:

– Вы рано начали, мой друг. Как я понимаю, долг возвращен сполна?

– Не чувствую себя ущемленным. – Квазимодо ковырнул двузубой вилкой остывшую свинину. – Но боюсь, вместе с чувством удовлетворения глаз ко мне не вернулся.

– Что делать, – старик откинулся на спинку кресла, – глаза, мой юный друг, крайне чувствительные органы. Но вряд ли тебе стоит огорчаться: молодая дама, готовая немедленно взяться за нож для защиты супруга, – вполне достаточная награда за незначительный ущерб лица. Искренняя и преданная женщина – настоящее сокровище. Надеюсь, ты будешь снисходителен к зависти такого старого пня, как я?

Вор улыбнулся:

– Спасибо, ваша милость.

– В старости радуешься как дитя, видя непритворно счастливую улыбку, – заметил старикан. – Как я понимаю, вы не слишком торопитесь вернуться на благословенный юг? Позволь сделать тебе небольшое предложение. Тинтадж – хороший город. И здесь легко найти приличную службу. Как насчет выполнения отдельных поручений Короны? Ворону нужны разумные, везучие и грамотные люди. И рекомендации леди Катрин, пусть и косвенные, здесь весьма ценятся.

– Ваша милость, видят боги, я по достоинству оцениваю оказанную мне честь. Позвольте говорить откровенно?

– Валяй, парень. По-моему ты уже начал.

– Нам нужен дом. Город не подходит. Вы наверняка догадались почему. Меня звали в Медвежью долину, и я очень хотел бы туда попасть. Не уверен, что меня по-прежнему считают там другом, но очень стараюсь в это верить. Вы удивитесь, но от Желтого берега до Тинтаджа у меня не так уж много друзей.

– Вот в это я готов поверить с легкостью. В наше время друзья встречаются не чаще, чем пара запасных глаз. – Старый шпион побарабанил узловатыми пальцами по крышке стола и поинтересовался: – Парень, а почему ты решил ошарашить меня честностью? Только не порти впечатление, уверяя, что искренность от самого рождения твое второе имя.

– Даже не третье, – пробормотал вор. – Видите ли, лорд Фиш, косвенные рекомендации леди Катрин и для меня имеют вес.

Старый шпион тихо рассмеялся:

– Значит, сидим мы здесь, два калеки, и основываем свое представление друг о друге на мнении белокурой красотки, по правде говоря, весьма взбалмошной, не считающейся ни с какими приличиями и дерзкой до полного изумления? Неужели мы два идиота?

– Мы даже хуже, – сообщил вор. – Мы ждем, когда она вернется. Просто придет и выпьет с нами пива. Глянет своими зелеными глазищами.

– Она любит джин, – задумчиво сказал лорд Фиш. – Слушай, одноглазый, а ведь нам ничего от нее не нужно – ни помощи, ни постели, ни сведений?

– Точно, ваша милость, нам она просто нравится. Кроме того, я ей благодарен за то, что она для меня сделала.