Текст книги "Дезертир флота"

– Ну, тут ты не одинок – для Короны она тоже многое успела сделать. Да и для меня лично. Кажется, сейчас мы расчувствуемся и начнем мазать соплями друг друга. Вот девчонка бы посмеялась. – Лорд Фиш улыбнулся. – Итак, мой юный друг, вы следуете в Медвежью долину. Не затруднит уважаемого купца захватить небольшой груз и письмо в «Две лапы»?

– Непременно, ваша милость. Кроме того, если Короне и вам лично понадобится надежный человек в той стороне, смею заверить – он найдется. При одном условии…

Лорд Фиш кивнул.

– Понимаю – против «Двух лап» работать не будешь? Условие принято. Тем более «Две лапы» являются одним из самых надежных союзников Тинтаджа. Буду счастлив, если в этом случае доверие короля подорвано не будет. У нас настают трудные времена. Надеюсь, хоть в медвежьей чащобе не придется никого отлавливать и развязывать языки.

– Хотелось бы верить, что господин Энгус не допустит никаких безобразий в Медвежьей долине.

– По правде говоря, безобразничать там, кроме как вег-дичам и волкам, некому. Глушь полнейшая. Но если Короне понадобится продемонстрировать давление с востока страны на некие нежелательные силы, ваш замок вполне может пригодиться. Кажется, в некоторых невеселых играх ты, мой юный друг, сможешь оказать неоценимую помощь чересчур честному Энгусу. Так что езжайте и торопитесь, пока не пришла настоящая зима.

– Благодарю, ваша милость. Хотел бы преподнести королевскому замку скромный знак уважения: два десятка светильников и несколько бочонков с очень неплохим маслом.

– Это будет кстати. В канцелярии скоро все окончательно ослепнут. – Лорд Фиш не без ехидства улыбнулся. – Образцы столь своевременного дара сможешь продемонстрировать на аудиенции. Не считаешь же ты, что король упустит возможность услыхать о Великом Походе из первых уст? И непременно прихвати супругу. Скрыть некоторые подробности о ее происхождении я не решусь, а король обязательно пожелает увидеть столь необыкновенную молодую даму…

Теа выглядела бледной как горный снег. Доводы о том, что в замке их ждут не какие-то зловредные стурвормы и даже не ходячие мертвяки, особых результатов не приносили. Выглаженное гостиничными служанками платье висело на молодой женщине как на вешалке. Ныр выразил озабоченность в том, что такую гостью и саму не преминут выставить за порог как ходячую мертвячку. Лиска даже не фыркнула на обнаглевшего ныряльщика.

Квазимодо взял жену за руку, отвел в соседнюю комнату. Задернул обшитый кружевами рукав платья, проверил ножны со стилетом. Второй кинжал – дорогое изделие с отделанной костью рукояткой, одна из ценных находок в лагере мертвого каравана, – выглядел вполне уместным на поясе девушки. Возможно, являться к королю с оружием и дурной тон, но точных указаний на этот счет гости не получили, значит, можно будет сослаться на южную неотесанность. Вообще-то в данный момент вора больше волновало паническое настроение возлюбленной.

Квазимодо обнял тонкую талию и поцеловал любимую в щеку. Для этого пришлось слегка привстать на цыпочки – проверенные сапоги с вечными подошвами из шкуры морского змея остались ждать хозяина в гостинице, а на ногах вора были дурацкие башмаки из мягкой замши.

– Детка, чем раньше мы пойдем, тем быстрее вернемся. Или быстрее сядем в замковый подвал. В любом случае ты успокоишься.

– В подвале?

– И в подвале тебе будет спокойнее. Мы же уже там сидели. Выберемся и на этот раз.

– В прошлый раз ты хотел меня бросить.

– Я тебя не успел рассмотреть.

– Гад!

– Точно. Но я был глупым гадом. Теперь умный и бросать тебя и не подумаю.

– Ладно, пошли, Полумордый.

Садясь на лошадь, Теа печально заметила:

– Бат и Лягушка смотрели на нас как на покойников. Зря мы туда едем.

– Наши лентяи просто глупо предубеждены против всех королей. Я видел королей, правда, издали, зато три штуки сразу, плюс лорд-командор. Ничего – жив пока…

Королевский замок выглядел устрашающе настороженным. Все здесь содержалось в полном порядке, и у озадаченного Квазимодо мелькнула мысль – а не ожидают ли здесь нападения? Охрана, внимательная и ничем не напоминающая вольных пьяниц пограничья, любезно показала, куда поворачивать, и гости попали в узкий внутренний двор. Здесь молодую пару встретил какой-то тип с цепью на шее.

Ждать долго не пришлось. Оставляя лошадь, Теа успела кинуть взгляд на замковую конюшню и, получив благоприятное впечатление, слегка расслабилась.

Не успели гости оглядеть увешенную старинными гобеленами комнату и посидеть на скрипучем, но удобном диване, как были приглашены к королю. Квазимодо заставил себя дышать размеренно.

Как и обещал лорд Фиш, все было обставлено скромно. Небольшая комната с камином, несколько кресел, ваза с поздними яблоками и кувшин с ширитти.

Король, темноволосый, еще относительно молодой мужчина, известный как Рутр IX, на вора особого впечатления не произвел. Разве что чуть выше ростом, а так похож на самого Квазимодо. Даже шрам на лице имеется, правда, по-благородному малозаметный. Да и выражение глаз слишком серьезное. С таким взглядом нужно быть на тридцать лет старше.

Но вот королева… Квазимодо оставил изумление на потом. Стройная, худощавая, черные волосы собраны в строгий густой хвост. Узкое лицо, невесомые движения. Вылитая Теа – когда лиска не рыжая. Нет, отличия все-таки были – не говоря уже о куда более роскошном черном платье, королева Ворона обладала огромными блестящими глазами и трепетной улыбкой. Лицо не такое треугольное, да и жестокие складки у рта отсутствуют. Но все равно рядом Теа и королева Гиата выглядели как сестры. Впрочем, король на это вопиющее нарушение приличий внимания не обратил. Квазимодо пришлось сидеть на краешке стула и в сотый раз пространно повествовать о Великом и Героическом Походе Флота.

Королева о чем-то с улыбкой рассказывала Теа. Лиска тоже пусть и не очень уверенно, но улыбалась. При этом обе поглядывали в зеркало – надо понимать, от молодых дам забавное сходство не укрылось.

Нет, не так уж они и похожи. И можно быть уверенным, что родословная королевской избранницы тщательно проверена. Никаких лис и прочих дарков в роду. Примесь крови может втянуть в бесконечную войну все воронье королевство. Таких небрежностей ни один король не допустит. А ныне у Севера уже и наследник родился. Говорят, крепкий малыш. Квазимодо искренне надеялся, что хотя бы семимесячному младенцу повествовать о походе Объединенного Флота не придется.

Дамы явно нашли общий язык, на душе вора отлегло, и он смог полностью сосредоточиться на беседе с хозяином Тинтаджа.

Король с интересом слушал о маневрах Флота и о не слишком сложных победах, но его явно волновало что-то иное. Квазимодо никак не мог понять, пока разговор снова, уже в третий раз, не вернулся к планам Объединенного Флота и лично великого лорда-командора на ближайшее будущее.

Вот – вторжения Ворон опасается. Вот оно что! Идея странноватая. Видимо, на Севере с трудом представляют себе, что такое Флот.

Квазимодо продолжил рассказывать, вплетая в описание походов и открытий неизвестных земель новые детали и подробности. Пусть король успокоится – Флот силен исключительно кораблями. На суше, да еще в отдалении от побережья, на что-то дельное способны только некоторые сотни бойцов группы «Юг» – те, что с недавних времен принято называть «морской пехотой». Разговор, не без помощи вора, перешел на обстановку в Глоре, спад в торговле, обилии разбойничьих шаек. Окончательно убедить короля должно были описания трудности пути через перевалы.

Кажется, король поверил.

Возвращались с аудиенции в хорошем настроении. Теа рассказывала о молодой королеве. Симпатичная дама, только слишком мягкая – как такой королевством управлять? Квазимодо объяснил, что вообще-то управлять и дальше собирается сам король. Теа на это только фыркнула. Хозяин Тинтаджа на нее впечатления не произвел. Лиска рассказывала, что королева очень интересовалась «Двумя лапами» и самой леди Катрин. Что, эту Катрин на Севере каждая собака знает? Квазимодо сказал, что далеко не каждая собака, например, в «Полной бочке» никто леди Катрин не интересовался.

В гостинице Ныр и Бат встретили вырвавшихся из королевских лап друзей с восторгом. Спустились вниз отпраздновать. Между пивом Квазимодо задал вопрос, который возникал и пропадал в его голове довольно часто, но во время беседы с королем засел в голове накрепко.

– Дорога к морю через перевалы – она что, единственная?

Все задумались. Потом Бат с недоумением спросил:

– А разве нет? Сколько живу на побережье, никогда не слыхивал о другом пути.

– Хм… а восточнее или западнее кто-то проходить пробовал? – Вор кончиком ножа изобразил на мягчайшей лепешке волнистую линию побережья, треугольнички-горы, что-то растопыренное, отдаленно напоминающее ворону.

– Зачем идти по диким местам, когда дорога есть? – спросил Бат.

– Дорога? Это кладбище, а не дорога, – справедливо заметила Теа.

– Дорога, конечно, жуткая. Но если новые пути искать, никаких сил не хватит. Новые пути – для колдунов или сумасшедших, – неуверенно сказал Бат. – Никто этого никогда не делал.

– А лорд-командор? А мы, когда на острова Страстных сирен забрались? Теперь об этих островах весь Глор знает, да и здесь, на Севере, уже наслышаны. – Квазимодо постучал ножом по столешнице. – Почему мы все так мало знаем? Вот река, что в Ивовой долине, она ведь к югу течет? Неужели она не в море впадает?

– Может, там озеро. Или еще что-то. Ты что, проверить хочешь? – с некоторой тревогой спросил Ныр.

– Нет. По крайней мере не сейчас. Но странно. Мы живем здесь веками, а знаем только свой огород да выгребную яму.

– У нас огорода никогда не было, – заметил фуа, тайком скармливая уже порядком осоловевшему Великому Дракону поджаристую куриную шкурку. – Просто нас, разумных, мало. А земли много. Ты, Ква, голову себе не забивай. Мы куда нужно пройдем, а остальные пусть на своих огородах сидят.

– Это конечно, – пробормотал вор. – Только мне кажется, что за одну-единственную подробную карту Юга и Севера можно десяток старых королевств купить.

Утром к гостям наведался лорд Фиш. Поулыбался всем и каждому, вручил королевское письмо, кое надлежало передать в «Две лапы», приличный мешочек с серебром в знак признательности за поднесенные в дар светильники и масло и передал устное пожелание счастливого пути от королевской четы. Кроме того, король предоставлял десяток своих конников для охраны гостей.

– Они вас до Дубника проводят. Дальше вы до весны, вероятно, все равно не пройдете. Там до Медвежьей долины не так далеко остается, но дорога лесная, непроезжая, да и почти нехоженая. Вас никто не поведет, разве что внезапная оттепель будет. Сидели бы вы в Тинтадже. Зима на носу, зачем в глушь отправляться? А здесь вам бы дело нашлось.

– Тесновато нам в городе, ваша милость. Уж лучше мы поедем.

Лорд Фиш кивнул, посмотрел на Теа. Недовольно надул щеки.

– Чинить препятствия вам не будем. Езжайте. Но вас, молодая леди, позвольте на пару слов…

Квазимодо с тревогой наблюдал, как старый шпион увлекает лиску в соседнюю комнату. Мужчины переглянулись.

– Шепчет что-то, – доложил обладающий лучшим слухом фуа.

Вор почувствовал, что начинает злиться. Что это за дела? На глазах у законного мужа? Бардак дешевый!

Впрочем, лорд Фиш уже вышел, дружески улыбнулся и начал откланиваться. Лиска тоже улыбалась. Стоило старому шпиону покинуть номер, как трое друзей подступили к рыжей с твердым намерением вытрясти правду.

– Мне поручено передать в «Две лапы» послание королевы, адресованное лично леди Катрин, – с некоторой небрежностью объяснила Теа. – И еще королева подарила мне маленькое украшение.

Украшение было не таким уж маленьким – толстая, замысловатого плетения цепочка с тремя подвесками из неизвестных вору черных камней.

– Ты стала подружкой королевы, – сказал фуа, разглядывая украшение. – Совсем неплохо для простой лисы.

Увернуться от подзатыльника Ныр успел, но лиска запустила в него яблоком. Обрадованно защелкал любящий резвые игры Великий Дракон.

– Королевские милости всегда приходится отрабатывать втройне, – сказал Квазимодо. – Мы уже в каких-то почтовых курьеров превратились.

– Ну да, ну да, – согласился рассудительный Бат. – Но лучше сначала милость королевская, чем сразу в подземелье. Поехали отсюда побыстрее, а?

Снег лег еще не везде. Отряд бодро двигался на юго-восток. Сначала шли по оживленному тракту, потом по пустынным дорогам. Конвой из десятка хорошо вооруженных всадников и видавшего виды немолодого «серого» здешние дороги знал неплохо. Квазимодо разговорил «серого», и большую часть пути ночной проводник делился ценными сведениями о северных нелюдях и прочих ночных опасностях. Обычно послушать проводника пристраивался и Ныр, без тени сомнения заявивший, что он сам опытный морской «серый» и жаждет расширить свои знания. Бат болтал с солдатами о здешних городских постройках и их подготовке к зимним холодам. Рассказывал истории о морской жизни, штормах, змеях и прочей южной экзотике. Истории в основном являлись пересказом повествований побывавших на Желтом берегу друзей, но получалось у возчика вполне достоверно. Одни задумчивые паузы с «ну да, ну да» чего стоили. Великий Дракон служил сильно уменьшенным доказательством ужасов далекого Юга.

Сердитой оставалась одна Теа. Солдаты службу знали. По ночам с «серым» на стражу заступали не меньше чем по двое вояк. Погулять под таким наблюдением было трудно, и приходилось довольствоваться краткими превращениями на привалах, благо за девушкой в кусты никто не лез. Лиска ворчала, что это не превращение, а одни переодевания.

Дубник оказался большой деревней, обнесенной надежным высоким частоколом. Уже лег настоящий снег, полегчавшие полупустые повозки начинали вязнуть в липком снежном покрове. Путешественники остановились в двухэтажной гостинице. Охрана наскоро попрощалась и, едва переночевав в тепле, отправилась назад – воины опасались надолго застрять в снегах.

За крошечным окошком кружился снег. Друзья обсуждали, что делать дальше. Ждать весны не хотелось, но и проводников, согласных вести отряд к Медвежьей долине, не находилось. Кроме жутких заснеженных лесов, местных жителей отпугивала неоднозначная репутация «Двух лап». Квазимодо наслушался много разной ерунды.

– Повозки оставляем. Здесь есть такие штуки – вроде носилок. Лошади их неплохо волокут. Груза у нас уже немного. Чего не пойти? Здесь все деньги проедим, – приводил разумные доводы Бат.

– Здесь и реки нет. Одни ручьи, да и тех под снегом не найдешь, – поддерживал его Ныр.

– Мы горы прошли. Зачем ждать? – Изнывающая взаперти лиска была готова отправляться хоть сейчас.

Квазимодо начал распинаться насчет глубокого снега, волков и вег-дичей, подбирающихся даже к Дубнику, о том, что к Медвежьей долине и дороги-то нет, одна тропа непроезжая. Решили подумать несколько дней – вдруг оттепель придет? Местные говорили, что так бывает.

Хотя уши оставались единственными органами, что уцелели на голове в относительной неприкосновенности, особым музыкальным слухом вор не отличался. Но судя по тому, как морщилась Теа, дудели и пиликали музыканты трактира действительно отвратительно. Впрочем, местным завсегдатаям нравилось. Поскольку харчевен в Дубнике было всего две, зал наполнялся каждый вечер. Поужинать спокойно было трудновато. Лиска смылась наверх, следом пошли раскритиковавшие местное пиво фуа и Бат. Квазимодо протиснулся к стойке договариваться с хозяином о том, чтобы завтрак подали наверх в номер.

Хозяин трактира Квазимодо не понравился еще по первому впечатлению. Глаза слишком преданные, скидки делает такие, что разве что местных мышей обрадуют. За слово свое не отвечает – сказал, что овес лошадям самый лучший засыпают, а на самом деле упорно с какими-то обтрусками смешивают. Ветчину подает – ее и с нормальными-то зубами не разжуешь. С такими повадками в Глоре разве что между нищими бродягами можно «крысятничать». И с этим хозяином до весны общаться?

Квазимодо протиснулся между столами, забитыми местными гуляками, дружно распевающими дивную песню про «жаркий сеновал». С облегчением вышел из шума и ора на узкую лестницу. Не успела закрыться дверь, как кто-то, сопя, затопал по лестнице следом.

– Эй, купец! Тебе, одноглазый, говорю.

Вор глянул через плечо. Двое местных лезли, нехорошо улыбаясь. Оп, еще один появился наверху. Никак «щипать» будут?

– Слышь, приезжий? Как так? Третий день живете, а о въездной пошлине ни слова? Не по закону как-то.

Слишком узко. У всех троих в рукавах ножи. Наглые, суки. Если полоснут, могут и насмерть задеть.

– Чего молчишь, купец? Или у тебя вместе с губами и язык оборвали? – поинтересовался тип в дорогой низко нахлобученной шапке. Двое остальных негромко засмеялись.

– Въездную пошлину на границе оплатил. Потом еще в Тинтадже, – пробормотал вор, прижимаясь к стене.

– Тинтадж далеко, и он нам не указ. А граница – вот она. За нами уж никого нет, – сообщил тот, что стоял сверху.

У горла Квазимодо оказалось лезвие ножа. Судя по всему – острого.

Чувствуя, как тепло бежит по шее, вор вжался затылком в стену, прошептал:

– Вы что, меня убивать будете?

Снова засмеялись:

– Да нет, если тихий будешь, только поцарапаем. Мы не жадные. – Разбойник в хорошей шапке пощупал кошель на поясе вора. – Нам вот этого хватит…

В кошеле по старой привычке лежало несколько медяков, да под ними остатки айвовых конфет из Нового Конгера. Квазимодо любил пососать кисленькое – для десен полезно, не хуже жилки помогает.

– Берите да проваливайте.

– Не груби, господин купец. Хочешь последнего глаза лишиться?

Нож резанул тесемки кошеля. Второй грабитель выдернул из ножен на поясе испытанный орочий нож вора.

– Эй, парнишка. Нож оставь, – злобно пробормотал Квазимодо.

– Пасть свою беззубую захлопни. Зачем тебе нож? Я бы на твоем уродском месте давно бы повесился. Ездите здесь, южане тупые. Скажи спасибо, что не убили…

Грабители потопали вниз. Последний небрежно пихнул вора в живот. На миг лестница наполнилась пронзительным скрипом музыки. Ну, вот… Квазимодо потрогал шею – рука липкая. Вот же… Вор взлетел по лестнице, проскочил коридорчик и ворвался в номер.

Фуа подскочил как ошпаренный. Теа прыгнула навстречу.

– Спокойно, детка. Посмотри-ка, что там?

– Неглубоко. – Горячий язык слизнул кровь.

– Как ни удивительно звучит – меня ограбили, – пробормотал вор. – Детка, не расслабляй меня. Пойдем справедливость восстановим. Бат, открой окно. Вы с Ныром остаетесь на хозяйстве. Теа, отпусти меня и надень куртку…

Под спешно намотанным на шею теплым платком порезанная шея саднила и горела. Квазимодо прошел по скосу крыши, не устоял и вместе с пластом снега съехал вниз, прямо на поленницу. Тоже неплохо. Куда более гибкая Теа спрыгнула следом.

Вор, держа в руках ножны с кукри, перебежал к сараю, отсюда были видны ворота. Вышли или нет? Он бы на месте грабителей поторопился. Правда, таким самоуверенным, как эти местные «деловые», он никогда не был. Но Бат слишком долго с наглухо заколоченным окном провозился.

Пустая заснеженная улица. Здесь, в Дубнике, с наступлением темноты мало кто рискует гулять.

– Детка, ты налево. Я – направо.

– Сдурел, Ква? Какое налево?! Вот же следы.

– Зажрался я, – скорбно пробормотал вор. – Простые вещи забываю. Пошли…

В сумраке улице, подсвеченной свежим снежком, неторопливо покачивались три удаляющиеся спины. Дубнинские грабители, очевидно, не привыкли бегать от погони. Один что-то сказал, остальные засмеялись. Уверенная походка рано раздобревших, предпочитающих пиво всем другим напиткам людей.

Снег поскрипывал под ногами. Теа и вор быстрым шагом нагоняли безмятежных злоумышленников. Наконец один из них оглянулся. Не узнал, оглянулся еще раз. Что-то коротко сказал – развернулись все трое, перегораживая узкую улицу. С обеих сторон проход подпирали крепкие бревенчатые заборы. Искрится в лунном свете снег, где-то в конце улицы мерцает случайный огонек. Далеко за городским частоколом взвыл грустный волк. Ему ответил другой. Самое время для выяснения отношений.

– Эй, уродец, неужели еще деньжат приволок? – поинтересовался мужик в добротной шапке.

– Глядите – он и девку с собой привел! – разглядел Теа другой – здоровый молодой парень в распахнутом лохматом полушубке.

– Какие вы, пришлые, все-таки глуповатые, – с некоторым удивлением сказал тип в шапке, очевидно, главарь разбойничьей троицы. – Ты зачем бабу с собой притащил? Холодновато сейчас для забав подзаборных. Нам ведь теперь вас обоих на «перо» ставить придется. А ее так и вообще без пользы.

В руках всех троих блеснули ножи – наигранное и отрепетированное, призванное произвести впечатление движение.

Квазимодо стряхнул ножны с кукри на снег и пробурчал:

– Детка, твой тот, что сильно зоркий. Только без суеты. Помни: с ножом главное – не увлекаться. И они в сильно толстых шкурах.

– Я все помню, – проурчала лиска, улыбаясь в свое множество зубов.

Увидеть, как в ее руках появились ножи, не успел и сам вор. Новый охотничий клинок вынырнул из-под куртки, любимый стилет узким жалом выскользнул из рукава. Теа качнулась к высокому врагу. Тот машинально полоснул своим ножом перед собой, рассек пустоту. Сама лиска вдруг очутилась за спиной бандитов. Парень всхрапнул, пошатнулся, зажимая рукой шею. Бьющая фонтанчиком из узкого укола кровь впитывалась в лохматый ворот полушубка.

Квазимодо мимолетно удивился – раньше рыжая драться врукопашную практически не умела. Вернее, именно дралась – яростно, безжалостно, возмещая неистовством полное отсутствие разумной мысли. Оказалось, что нескольких поспешных уроков и настойчивого вдалбливания простой истины, что главное в короткой схватке – именно быстрота, вполне достаточно, чтобы стать жутко опасной лисой. Даже без смертоносного лука.

Соратники растерянно смотрели на медленно падающего на снег парня. Еще не поняв, развернулись к так прытко скачущей девице. Квазимодо, давно уже не помнящий, что такое растерянность и зачем она вообще нужна, рубанул одного по локтю, другого угостил рукоятью по затылку, пихая к лиске. Рыжая не подкачала – главарь оказался почти насаженным на ее нож. Грабитель мгновенно замер, растопырив руки. Другой разбойник, раненный в руку, взвыл низким голосом, закружился, держась за полуразрубленный локтевой сустав – тяжелая матовая сталь кукри шутить с живой плотью не умела. Квазимодо, морщась, оборвал дурной вой коротким ударом клинка в основание шеи. Вой захлебнулся, бандит слепо прошел два шага к забору и повалился в снег.

Квазимодо сплюнул и услышал, как в холодной тишине часто дышит главарь – нож девушки медленно взрезал одежду на его толстом животе. Теа с любопытством смотрела в плохо выбритое лицо разбойника. Тот, понимая, что не успеет и дернуться, лишь шире разводил безоружные руки. В животе его что-то умоляюще булькало. Охотничий нож, должно быть, куда более острый, чем бритва, которой предводитель неудачливой троицы скоблил себе подбородок три дня назад, уже начал нежно рассекать кожу разбойничьего брюха.

– Подожди, детка, – сказал Квазимодо, озабоченно вытирая кукри об одежду лежащего на снегу трупа. – Во-первых, пусть скажет, у кого мой нож. Что это мы здесь, в темноте, мертвяков обшаривать должны? Во-вторых, интересно, кто этих лохов подослал. Эй, недоумок, говорить будешь?

Почти насаженный на клинок разбойник с трудом прохрипел:

– Нож…

– Нож? – Квазимодо удивился. – Нож еще длинный. Говори, пока твое сало на всю толщину не измерили. Мой-то нож где?

Главарь, пытаясь не дышать, ткнул рукой на высокого парня. Квазимодо недовольно зашарил по мертвецу, нашел орочий нож.

– Не хапал бы без спроса, живой бы остался. Денег у вас, видать, не водится?

– Твой только кошель. Остальное… мелочь, пропили… – выдохнул грабитель.

Квазимодо махнул рукой:

– Мой кошель дешевле обрезанных шнурков стоит. Хотя там конфеты… – Вор забрал кошель, придирчиво осмотрел разбойника. – Шапка новая?

– Четвертый день ношу.

– Может, еще не провонялась, – с сомнением заметил Квазимодо и снял меховую шапку с головы пленника.

– Ква, мне надоело, – заявила Теа, крепче вжимая нож в затрепетавшую плоть.

– Ну, тогда заканчивай, и идем. Он все равно молчит. Кремень-парень. Или полный дурак.

– Не убивайте, – захрипел разбойник. – Я же ничего – так только, кошель взял. Трактирщик нас надоумил. С юга, говорит, чужие. Мы же не знали… Не убивайте, господин купец.

– Хм… Госпожа наказывала без нужды жизни не брать. Только для защиты. Ну, ты нам уже не опасный. Ну, будешь неопасный. Так что убивать нам резону нет. Понял?

– По-по-онял. Нож только пусть твоя уберет.

– Сейчас уберет, – обнадежил Квазимодо. – Тебе твой дружок-трактирщик не сказал, куда мы путь держим? Зря. Мы из Медвежьей долины, недоносок ты крысиный. Знаешь, кто там правит?

– Знаю-знаю, – заскулил грабитель. – Ведьма там хозяйничает. Больно животу. Пусть твоя нож уберет.

– Не «твоя», а молодая леди. Жена моя, между прочим. Значит, насчет Медвежьей долины запомнил? А чтобы хозяйку ведьмой не обзывал и уяснил, что лучше наших людей не трогать, мы тебя отпустим. И жизнь тебе поспокойнее обеспечим. Детка, давай…

Лиска молниеносно ухватила бандита за правую руку, оттянула большой палец. Мерзко скрипнуло лезвие. Разбойник выпучил глаза.

– Заорешь – убью, – быстро сказал вор.

Бандит утробно застонал. Теа, морщась, запихнула кровоточащий отрезанный палец в рот его хозяина.

– Иди домой, – посоветовал Квазимодо.

Лиска подбодрила искалеченного мужчину крепким пинком в тяжелый зад. Бандит, давясь стонами, побрел по улице.

– Дойдет, если недалеко, – предположил вор, глядя на шатающуюся фигуру.

– С этими дохлыми что делать будем? – сердито спросила Теа.

Обоим мертвецам вложили в руки ножи. Обычная пьяная поножовщина. Внимательный следопыт наверняка заметит, что дело нечисто. Но вряд ли двое погибших принадлежали к числу самых уважаемых людей Дубника. Если кто желает – пусть дознание учиняет. Засиживаться в городке до весны теперь точно не придется.

– Ты зачем про леди-хозяйку приплел? – поинтересовалась Теа.

– Ну, детка, как бы там дальше ни получилось, мы идем под власть леди Катрин. Пусть ее сейчас и нет в замке – закон есть закон. На мой взгляд, Катрин лучшая хозяйка из всех этих королей и лордов-командоров. Если тебе жизнь там придется не по вкусу, мы, конечно, поищем что-то другое. Или, если Ныру покажется, что там мало рыбы. Но лично я леди Катрин все равно буду уважать. Так что пусть эти голодранцы, ножа держать не умеющие, подальше Медвежью долину обходят.

– Хорошо. Но если твоя красавица меня будет что-то заставлять делать, я терпеть не стану.

– Я знаю, что ты сама леди. И Катрин это поймет. Она такие вещи всегда понимала. Со мной – другое дело. – Вор вздохнул. – Я здорово изменился. Может, я здесь таким, как стал, и не нужен буду. Вообще-то рано об этом думать – нам бы из этого Дубника пошустрее выбраться.

В трактире все еще скрипела музыка. Лиска проскользнула наверх. Квазимодо, улыбаясь, направился к стойке. Хозяин покосился с явным удивлением, но ничего не сказал. Вор показал серебряную монету с худосочной птицей земель Ворона.

– Пиво господину купцу? Есть отличное темное. Или сливовицы желаете? – Трактирщик неуверенно заулыбался.

– Не нужно ничего. Это за развлечение. Здорово у вас здесь, в Дубнике, веселиться умеют. Этакие шутники – мы просто обхохотались. Вот шапку мне подарили. – Квазимодо потряс скомканным трофеем. – Радушные такие парни попались, просто чудо.

Трактирщик поблек еще больше.

– Рад, что господину купцу понравилось в Дубнике, только не понимаю, где вы так повеселиться успели. Обычно скучновато у нас.

– Эх, да что тут понимать? Здорово придумано. Люблю такие шутки. Что тут у вас еще бывает веселого? Да ладно, хозяин, признавайся. Мы же свои люди. Что-нибудь такое интересненькое? Например, трактирчик у вас давно не горел?

Голос хозяина дрогнул:

– Шутить изволите? В Дубнике последний пожар два года назад был.

– А что нам и не пошутить? Два года – большой срок. Пора бы чему-нибудь и загореться. Вы шутите – мы шутим. Так времечко-то до весны и скоротаем.

– Да что вы, господин купец, говорите такое?! – ужаснулся трактирщик.

– Я шучу, – криворото улыбнулся вор. – А где нам всерьез поговорить?

Пахло мышами и прогорклым маслом.

Квазимодо подпер спиной дверь:

– Не волнуйся, любезный, – о пожаре это я так, к слову, сболтнул. Была в Глоре гостиница, тоже двухэтажная. Полыхнула как-то ночью – свечку кто-то опрокинул. Жильцы с воплями повыскакивали кто в чем, некоторые, кроме рубашки или портков, и ухватить ничего не успели – смеху на весь город было. Весь квартал дотла выгорел. Хозяину, правда, не повезло – не выскочил бедняга. Кто-то ему ладошки к столу двумя ножами прибил. Говорили – нечист хозяин на руку был. Впрочем, о чем это я? Совсем о другом хотел сказать. Уезжать мы собрались завтра поутру. Как думаешь, успеем собраться? Продукты нужны, эти штуки, что у вас волокушами называются. Ну и шубы четыре, поприличнее.

– Так можно. – Хозяин озабоченно задвигал бровями. – Но, раз такая спешка, недешево обойдется.

– Не понял ты, любезнейший. Шубы и все остальное в придачу к шапке этой причитаются. Дружки твои наказывали не жадничать. А им оттуда – от Предков – виднее.

– Да вы… грабите?! – Трактирщик побледнел. – Я сейчас стражу звать прикажу!

– Зови, – радостно сказал Квазимодо. – Забыл, кто нас к тебе привел? У меня поручение королевское. Будет твоим стражникам о чем в Тинтадже на дыбе палачам поведать. Ну а заведение твое загаженное сегодня же полыхнет. Мы тоже шутить по-настоящему умеем. Понял, крыса ты, зажравшаяся?

– Немыслимо такое. В разорение вводите, господин одноглазый.

– Пасть заткни, морда разбойничья. К утру чтобы все готово было. И в лес нас проводишь. Да не трясись – резать не будем. Нам в Дубнике верные человечки нужны. Не все ж тебе с глуповатыми обиралами возиться, пора и на короля поработать. Считай, что легко отделаешься.

Ныр непонятно кому жаловался на то, что опять не выспится. Перенос груза на неудобные волокуши и без его нытья оказалось работой нелегкой, и фуа никто не отвечал. Бат вместе с Квазимодо привязывали длинный ящик, весьма отличающийся от остального груза.

– Это что, светильник какой-то королевский? – поинтересовался Бат, затягивая озябшими пальцами очередной узел.

– Не думаю, что его можно назвать светильником. – Вор похлопал по крышке. – Эвфитон, новенький, прямо с флотского склада в Глоре.

– И это мы волокли через горы?! – возмутился Ныр.

– Ква, здесь что, стурвормы водятся? – с некоторой тревогой спросила Теа.

– Стурвормы здесь пока не встречались. Но я думаю, такая штука в здешних местах подороже любого жемчуга будет. На Севере таких совершенных орудий еще не видали. Неплохой подарок замку будет. А что это вроде тихо? Неужто никто на наших похолодевших друзей не наткнулся?