Текст книги "Вторая жизнь Марины Цветаевой: письма к Анне Саакянц 1961 – 1975 годов"

Милый Рыжий, задаю Вам ряд бесплодных вопросов, ибо Вы на них ответите прежде, чем их получите! Во-первых – как себя чувствуете? Как доехали? Не маетесь ли все вместе животами от сугубо грибного (и щавелевого!) меню? Отдохнули ли хоть чуть от «отдохновенной» поездки в Тарусу? И вообще – что и как? Больше всего тревожат Ваши сопли и t^о – 36,9, т. е. серьезно-болезненное состояние, в котором Вы отбыли. Конечно же, с Вашим отъездом потеплело, в том числе и в мезонине, и думаю, что грибы так и прут из земли… впрочем, не будем о грибах – на этот раз они, бесспорно, надоели и Вам. А сегодня утром, проснувшись, еще дочитала сказку Гауфа о «Каменном сердце»[876]876
  Вильгельм Гауф (1802–1827) – немецкий писатель и новеллист, его роман «Lichtenstеin» М. Цветаева назвала в числе самых любимых в отроческие годы. В стихотворении «Как мы читали «Lichtenstеin» она отразила впечатления от этого романа (СС5. С. 7). Его сказка «Холодное сердце» (или «Каменное сердце» – в русском переводе) в текстах Цветаевой не упоминается.


[Закрыть] – с почти детским, давним, трепетом, с которым когда-то слушала ее из маминых уст.

Спасибо Вам, мой милый, за всё – за Вас самоё…

Сегодня у меня еще «выходной» – т. е. буду возиться с яблоками, варить варенье и болтать с Адой о проблеме Людмила – Карл – лиепайский дом. Эту открытку со впечатляющей актуальной картинкой Вы получите, очевидно, через неделю, ибо отправляю ее со Щербаковыми, а когда-то они вспомнят о ней и о почтовом ящике! Крепко целуем Вас, сердечный привет родителям, Шуша кланяется Няньке.

А.Э.

Анечка, пишу на почте и наощупь (не те очки). Громадное спасибо за карточки! Чудесные, хоть и не Павла Васильевича[877]877
  П. И. Бондаренко.


[Закрыть]. Очень обрадовало вещественное напоминание о тех днях, уже не вещественных! Дома (в тех очках) напишу «всерьез», а пока спасибо, гран мерси.

А.А. просит подписать на «Вечернюю Москву» на год, адрес ее московский. Все прочее, кажется, удастся отсюда. Если не удастся с «Вечеркой» – переживем, не огорчайтесь и Вы.

Целуем

А.Э. и А.А.

Милая Анечка, может быть, Вы не читали про дельфинов? (Они, кажется, Вас интересовали!) Посылаю Вам, так или иначе, дельфинью статью их «Комсомольской правды». Прочла ее и сразу как-то заскучала по дельфиньему обществу…

Погода догуливает последние свои деньки сверх всяких норм и правил; мне жаль, что она это делает немного Вам назло: одарила холодом, дождем и насморком, а потом разгулялась. Надеюсь, что в это воскресенье Вы куда-нибудь махнете поблизости – сидеть в такие дни в Москве – тоска и раздраженье. Что до меня, то я только бы и делала, что гуляла, но А.А. смиряет мои неразумные порывы на манер известной рубашки[878]878
  Имеется в виду смирительная рубаха, применяемая в психиатрических клиниках.


[Закрыть]: надо и то делать, и это – а жаль! Все же два раза гульнули с ней по Бортниковской дороге, и оба раза приволокли грибов, с которыми решительно не знали, что делать; первую порцию отдали Суслиным, а вторую отварила и уже третий день откладываю окончательное оформленье ее то ли в грибы маринованные, то ли в соленые.

Утра, вечера и ночи холодные, а днем выпадает часа 3–4 такой ясности, прозрачности, тишины и тепла, что «себе бы так» внутри себя и чтобы также было красиво. Деревья кажутся не желтеющими и опадающими, а цветущими и торжествующими. И оттого, что это ненадолго, что каждый день, может быть, последний – цветенье это и великолепье еще прекрасней. Все время вспоминаю Вас и жалею, жалею, что Вы не можете пожить и подышать так, как хотелось бы, без того, чтобы будни наступали и теснили, те будни, которые почему-то называются «работой», хоть и не имеют с ней ничего общего. Ибо настоящая работа – всегда радость, и себе и людям.

Ваше верхнее убежище «расформировано», разорено до будущей весны – а там, рассудку и правдоподобию вопреки[879]879
  Перефразированные слова Чацкого из комедии «Горе от ума» (1824) А. С. Грибоедова (действ. 3, явл. 22).


[Закрыть], – тепло и солнечно, и вид с балкончика неописуем, хоть и известен наизусть…

Дочитала «Хранитель древностей»[880]880
  Роман «Хранитель древностей» Юрия Осиповича Домбровского (1909–1978), прозаика, поэта и литературного критика (также был известен как археолог, искусствовед и журналист) напечатан в № 8 за 1964 г. в журнале «Новый мир». Публикация стала событием в литературе и сделала автора известным.


[Закрыть] – чувствуется, что вторая часть обкарнана и обкромсована, не завершена, повисла на волоске – жаль, могла бы быть по-настоящему хорошая вещь; а так – ни одна из сюжетных и прочих линий не доведена до конца и всё: характеры, положения, судьбы, – завершаются, как говорят французы, «cu qurue de paisson», т. е. рыбьем хвостом, т. е. и туда и сюда, т. е. ни туда, ни сюда, т. е. вообще никак. Может быть, это только всего обозначает, что «продолжение следует»!

В том самом восьмом номере есть очень интересная – не знаю, как ее и назвать – повесть, что ли, или воспоминания? «Мертвая дорога» А. Побожия[881]881
  Побожий Александр Алексеевич (1904–1978) – писатель, инженер-изыскатель. Большая часть его жизни связана со строительством Байкало-Амурской магистрали. Дважды он занимался прокладыванием бамовской трассы: в тридцатые годы (1938) руководил Олекминской экспедицией, проводившей изыскания (Чарская долина, пос. Тындинский) и в конце 60–70-х гг. (по сути, вся работа проводилась заново, так как старая трасса вошла в зону затопления из-за строительства Зейской ГЭС). Путь на Байконуре тоже изыскивал Побожий. Он же отыскал место и для строительства аэропорта в Тынде. Документальный очерк «Мертвая дорога» (1964) опубликован в журнале «Новый мир» (№ 8, 1964).


[Закрыть] мы это всё хорошо знаем, мертвая это дорога строилась неподалеку от Туруханска; при нас зарождалась, осуществлялась и умирала. Непременно прочтите, когда будет время, и коли времени не будет, так сотворите его.

Получила письмо от Наталиши: «совершенно неожиданно для нее» ее пребывание в Коктебеле прошло «под знаком Марины Ивановны». Доселе она и не подозревала, что Коктебель и «Марина Ивановна» как-то связаны, чем невыгодно отличалась от прочих обитателей Дома творчества и посетителей Марии Степановны[882]882
  Мария Степановна Заболоцкая (1887–1976) – вторая жена М. А. Волошина (официально с 1927 г., вдова с 1932 г.). Музейный работник, экскурсовод, писатель-беллетрист. По первой специальности медсестра. Сохранила дом поэта и его архив во время немецкой оккупации Коктебеля (3 ноября 1941–13 апреля 1944). С 1945 по 1950 г. – хранитель дома-музея в Коктебеле.


[Закрыть]. Конечно, этот пробел она поспешила восполнить, как всегда, успешно; по-видимому, она в прошедшем сезоне коктебельском ходила почти что, без пяти минут «в дочерях», и думаю, что с этой «ролью» справлялась преотлично, ибо для нее это лишь одна из ролей. Хотелось бы узнать, что она за человек, кто она? Интересный характер, и своеобразный: таких, как она – мало. Может быть, это и к лучшему для не-таких! – Андреевы должны, пишет она, приехать в октябре. То же говорил и Володя.

В общем, как видите, новостей здесь особых нет; может быть, вечером приедет из Москвы Ольга Николаевна с внучкой – на несколько дней. А.А. скоро собирается в Москву – но жаль уезжает по такой погоде… Татьяна Леонидовна не появляется пока, и о ней ничего не слышно, также, как и об ее «мужиках». На газеты и «Новый мир» я подписалась здесь, а о просьбе А.А. подписать ее на «Вечерку» написала Вам вчера. Целую крепко, А.А. тоже. Шушка приветствует.

Ваша А.Э.

Фотографии прелестные, но нет на них Павла Васильевича![883]883
  П. И. Бондаренко.


[Закрыть] Жаль…

Милый Рыжий, спасибо за сопливое послание; надеюсь, что это послание получит не жалкий сопливец с температурой холодильника «Саратов», не ходячая простуда и грибная лихорадка, а полноценный, полновесный, здоровый и прелестный Саакянц – Анна Саакянц, п…ц, к…ц она же тигр Гослитиздатовский и Орловская аномалия, и Тарусская стран(н)ица.

Что у нас? Третьёва дня ночью стукнул серьезный мороз и одним дыханием «сничтожил» все цветы, кроме астр, анюток и какой-то осенней желтизны на высоких стеблях.

 
«Погиб и пышный георгин, и резеда, и красный мак,
И льется едкий керосин на обезумевших собак»[884]884
  Строки стихотворения из детской книжки «Плих и Плюх. Две собачки» (1882), написанной Генрихом Христианом Бушем (1832–1908), немецким поэтом-юмористом и рисовальщиком. За свои сатирические стихи в картинках считается одним из основоположников комиксов. Книги для детей «Макс и Мориц» и «Плих и Плюх» известны в России по переводам Константина Льдова и Даниила Хармса.


[Закрыть].
 

Как метко выразился тот Буш, предок и предшественник Эрнста[885]885
  Эрнст Буш (полное имя Фридрих Вильгельм Эрнст Буш) – немецкий актер и певец, коммунист. Исполнитель песен о борьбе рабочего класса, его называли «красным Орфеем». В СССР была популярна песня в его исполнении «Левый марш» на слова В. Маяковского (немецкий перевод Гуго Гупперта). Музыка Ганса Эйслера.


[Закрыть]. Так что в унынии поглядываю на последние букеты, последнюю память недавнего цветения. Sic transit…[886]886
  Так проходит… (лат.)


[Закрыть], [887]887
  Первая часть крылатого латинского выражения «Так проходит земная слава».


[Закрыть] Грибы, небось, тоже угробились тем морозом, так что можете спать спокойно и не завидовать обитателям скромного града Тарусы. Последние грибы собрали с Адой у той тропинки, где мы с Вами всегда находили подосиновики, помните? (Да что я спрашиваю – разве такое забудешь?!). Леса уже были полураздеты, листьев под ногами – по щиколотку, и все же неунывающие красноголовики просверливали лиственный покров и появлялись на свет Божий. Только до того трудно было различить их среди всей этой листвы, что у нас обеих от напряжения зрения и жадности даже разболелась голова.

Татьяна Леонидовна еще не приехала – очевидно, «сам» еще не отбыл в Париж, и это ее задерживает. Жаль, красивая осень быстро проходит и уходит, и краски каждого дня неповторимы, ей бы, художнице, было бы чем заняться, было бы что «запечатлеть». Ольга Николаевна приехала на два дня до мороза и успела всласть полюбоваться своим садиком; теперь и он, увы, приобрел довольно грустный вид! «Погостила» у нее вчера вечером, поели арбуза и поговорили за жизнь. Жизнь жизнью и осталась, а арбуз ночью дал себя знать, и мы с Адой Александровной сшибались лбами в районе «генерала». Как видите, новости немудрящие; не из тех, что удовлетворили бы, скажем, «отчаянную Ритку», ибо человек, возвысившийся до Маяковского, вряд ли спускается когда-то в мирскую юдоль, где растут арбузы и генералы.

Как Вы себя чувствуете, Рыжий? Освободились ли от гриппа и приступили к Уте – хрен редьки не слаще – (кстати, так, кажется зовут жену Чаплина, т. е. Утей, или Утой?)[888]888
  Уна О’Нил (1925–1991) – четвертая жена Чаплина, дочь американского писателя Юджина О’Нила.


[Закрыть].

Два дня подряд писала ерунду о ерунде – отзыв на два рассказа двух юных самодеятельных гениев; рассказы рвотные, сплошной выверт и выкрутас, пролежали у меня два месяца, пока я раскачалась. Прислала мне их некая милейшая дама – геолог, патронирующая самодеятельных гениев: они – тоже геологи, и пусть таковыми и останутся!

А.А. собирается в Москву в самом начале месяца, ей, по-моему, осточертело тут, но она держится мужественно и виду не подает. Убрала все останки цветов с участка, рассортировала луковицы цветочные, массу белья перестирала, и, хоть и устает очень, не пищит.

Завтра, Бог даст, примусь дописывать Казакевича, время-то идет… Целую Вас, А.А. также, сердечный привет родителям.

Ваша А.Э.

Вы так убедительно уговариваете меня не перепечатывать для Орлова статью, что, несмотря на врожденную лень, появилось желание сделать это!

Рыжоповастенький (это – по новому правописанию[889]889
  В 1960 г. началась подготовка реформы русского правописания (ее разработку поручили Отделению литературы и русского языка Академии наук СССР). Цель реформы – упростить орфографию русского языка (в это время страна перешла на обязательное восьмилетнее образование, ранее семилетка была обязательной только в городах и крупных рабочих поселках) для школьников. Вокруг реформы возникла ожесточенная полемика специалистов, в результате которой новые правила правописания, к счастью, не были приняты.


[Закрыть], а «по-старому» было бы «рыжеповастенький»!) Спасибо за поздравление «с днем ангела», которое прибыло в тот самый «ангельский» день, который прошел в довольно таки будничных заботах, которые присущи данному сезону; вечером зашла Ольга Николаевна, посидели, поговорили о том о сем, поели картошки со свежесобранными! грибами и попили чайку; а шымпанское (по-новому!) утаили, до еще какого-нибудь табельного дня.

Наши любимые грибы стоически перенесли ряд ночных заморозков и оказались на своих постах – подосиновики под осинами, а подберезовики, равно как и белые – под березами, когда мы с А.А. пошли нанести последний грибной визит осеннему лесу. Нашли 9 белых сверх порядочного количества «черных» и красных. Я посолила банку и сварила суп из белых, и еще насушила разных пестрых – вот как! Но, по правде сказать, как все лентяи – собирать люблю, чистить – не очень, а уж готовить и вовсе скучно. К тому же собственную грибную стряпню почти никогда не ем – это уж свыше сил.

Все эти дни А.А. очень много возилась на участке, чтобы высвободить мне время после ее отъезда – от большинства садово-огородных забот. Но рука у нее болит от физической работы и всегда может получиться обострение (после которого подвижность локтевого сустава еще уменьшается).

Вчера наконец появилась Татьяна Леонидовна – «сам» в Париже, но уже на днях возвращается; Гарик проработал 3 дня в колхозе на картошке, но плохо себя почувствовал и был отправлен в Москву; вместо картошки занимается общественно-полезной деятельностью при райкоме комсомола (хоть сам и не комсомолец!) – пишет какие-то плакаты и диаграммы. «Сама» была на миланской «Богеме»[890]890
  В сентябре-октябре 1964 г. в Москве проходили гастроли миланского театра «Ла Скала». В программе театра «Богема» и «Турандот» Дж. Пуччини, «Лючия ди Ламмермур» Г. Доницетти, «Севильский цирюльник» Дж. Россини, «Трубадур» и «Реквием» Дж. Верди.


[Закрыть], ей очень понравилось, и она довольно толково рассказывала о своих оперных впечатлениях. После Парижа «сам» должен ехать в Бирму, помогать слаборазвитой стране возводить некий монумент – какой, кому, по какому поводу запамятовала. Но у него настолько разболелись ноги (ампутированы обмороженные в Ленинграде во время войны пальцы обеих ног и нарушено кровообращение) – что еще неизвестно, будет ли в состоянии поехать и, главное, поработать там… Есть к Вам большая просьба – если есть возможность достать 3 экз. Вашего прелестного Блока[891]891
  Видимо, речь идет о книге: Блок А. Лирика (М.: Худож. литература, 1964. Серия «Сокровища лирической поэзии»). Составитель В. Н. Орлов.


[Закрыть], вот было бы чудесно! Но боюсь, что уже не достать… Орлов мне прислал книжечку с прохладной (после того моего письма) надписишкой … (тут меня сморил сон, продолжаю 5-го на рассвете!)

Вчера, в самый неожиданный момент, когда дома был дым коромыслом (Ада собирала свои вещички, чтобы ехать в Москву, доделывала свои последние делишки дома и на участке, я топила печку и варила тот самый суп из последних белых грибов, и обе мы очухивались от длительного визита Татьяны Леонидовны и бесконечного рассказа ее о необычайном уме и способностях вундеркинда-Гарика), вдруг явилась к нам последняя экскурсия этого сезона – два шикарных… татарина: тот самый Мустафин, с которым у нас идет переписка (очень, кстати, привлекательный и приятный молодой человек) и старый круглый Фаттах[892]892
  Азон Фаттах (наст. имя Азантин Нуртынович Фатахутдинов; 1922–2013) – пианист и композитор. Редактор издательства «Музгиз».


[Закрыть], прижизненный классик. Шансов разыскать могилу почти никаких; Мустафин ищет людей, бывших в Елабуге в эвакуации и опрашивает местных, но пока безрезультатно; безымянных могил около 30 (1941 г.). Крест, поставленный Асей, и «Условная» могила приведены в порядок, крест окрашен. Серикова (а не Серебрякова) – Добычина – жена писателя Добычина[893]893
  Добычин Николай Ефимович (1904–1942; псевдоним Николай Алтайский) – писатель, переводчик с алтайского языка. Эвакуирован в 1941 г. в Елабугу с семьей: Добычин Александр Николаевич, сын (1932 г.), Серякова Зинаида Федоровна, жена (1905 г.). В Елабуге Добычин работал над книгой партизанских сказок, написал драматический этюд «Связистки». Похоронен в Елабуге. На его могиле установлен памятник из камня с надписью: «Писатель Добычин Николай Ефимович, родился 12 октября 1904 года, умер 1 октября 1942 года, ССП СССР».


[Закрыть], умершего в Елабуге в эвакуации, в Москве не проживает и под этой фамилией. Адрес, по которому она жила в Москве уже после войны – Красноармейский район(?), Яковлевский пер., 14, кв. 12. Как зовут сына, неизвестно. Мустафин мне оставил адрес добычинских хозяев в Елабуге, попробую списаться с ними и разузнать про сына. Кроме того, попытаться узнать что-нибудь на московской квартире, если сам дом еще существует… Пока что, Рыжик! Бросаюсь топить, готовить завтрак и провожать А.А. на еще действующий московский автобус… Целую Вас, привет старшим!

Ваша А.Э.

Милый Саакянец, я, насколько возможно, учитывая, что «их» почти не осталось, пораскинула мозгами насчет Вовы[894]894
  В. Н. Орлов.


[Закрыть] и Парижа, и, думаю, не стоит ему поручать, т. е. пускать козла в огород. Отдать-то он отдаст, но лишь после того, как всё возможное и невозможное сунет в предисловие (опять чужими, в том числе и эмигрантскими, руками жар загребать! Пусть сам поработает!). Кое-что будет «цыганить» – скажем, если пришлют с ним вторую «Прозу» – зная, что одна у нас есть; обсосет и использует всё, что привезет. Этим он обворует именно Вас, так как хочется, чтобы труднодоступными материалами о Цветаевой (а такие там и собраны) воспользовались в первую очередь Вы, которая, надеюсь, в дальнейшем сами будете писать о ней. Нельзя все возможные будущие козыри отдавать именно в эти довольно-таки беззастенчивого «конкурента» руки. Согласны? Считаю, что Вы должны ему «подсказать» купить в Париже (на собственные тугрики) и Прозу, и «Oxford Slavonic Papers»[895]895
  В журнале «Oxford Slavonic Papers» был опубликован очерк Цветаевой «История одного посвящения».


[Закрыть] вообще то, что куплено может быть; тогда мы от него «попользуемся» – перепечатаем конец «Мандельштама», скажем. Пусть сам шевелится, а не тратит всё свое валютное достояние на «Лориганы Коти»[896]896
  «Лориган Коти» – известная парижская парфюмерная компания.


[Закрыть] – для madame и кота Исака.

То, что они «сами» (хоть и при нашем участии) будут «переделывать» «не так поданные примечания», обозначает лишь, что постараются оставить в основном лишь библиографические данные, а ценное – перетащить обратно же в предисловие, «чтобы не пропадало», и мы останемся с носом и в смысле проделанной – с трудом и впервые – работы, и итак более чем тощего гонорара. Нам покажется неудобным и некрасивым извлекать из готовой стать наши цитаты – ибо они будут «во славу и в объяснение» и окажемся в вежливых дураках. И еще при этом совать ему редкие материалы! Одним словом, «люди, я любил Вас, будьте бдительны!»[897]897
  Слова Юлиуса Фучика. См. коммент. 4 к письму от 17 апреля 1961 г.


[Закрыть].

Основные материалы хранятся пока у Константина Болеславовича[898]898
  К. Б. Родзевич.


[Закрыть] – мне не хотелось бы, помимо всяких прочих соображений, сводить именно Владимира Николаевича с Константином Болеславовичем – «тема» не для этих рук! У Александры Захаровны должна быть лишь «Проза» и «Oxf. Sl. Papers», т. е. то, что он и сам может и должен – купить! В Париже есть несколько магазинов русской книги – в том числе магазин на rue Bonoparte. Там работает дочь издателя Гржебина[899]899
  У Зиновия Исаевича Гржебина (1877–1929), художника-карикатуриста, графика, издателя, было три дочери: Ирина (Буба; 1907–1994); Елена (Капа; 1909–1990) и Лия (1906–1991). Елена Гржебина продолжила издательское дело отца.


[Закрыть], она, если обратиться от моего имени, окажет содействие в приобретении «Прозы», «Papers», может быть «Стана»[900]900
  «Лебединый стан».


[Закрыть], и укажет, где можно купить, если в данном магазине нет чего-нибудь из них.

Мама по приезде в Париж из Чехии жила на Rue Rouvet, д. 8 (это 19-й arron dessement, около канала de l’ourres (Урк)[901]901
  На рю Руве около канала Урк Цветаева с семьей жила у О. Е. Колбасиной-Черновой с 1 ноября 1925 г. до 24 апреля 1926 г.


[Закрыть] – тороплюсь и пишу черт-те что!) Перед самым отъездом в СССР жила на Boulevard Pasteur (15-й arron dessement, Hotel Innоva)[902]902
  В «Hotel Innоva» (бульвар Пастер, 15) Цветаева жила с сыном Георгием перед отъездом в СССР с 15 сентября 1938 г. по 12 июня 1939 г.


[Закрыть], номер дома не помню.

Ну пока все. «Дую» на почту. Шушка сидит на столе (фи!) и следит за пером, коим я передаю наш ассоциированный привет.

Ваша А.Э.

<Нрзб.>! Целую!

Ваша А.Э.

Милый Рыжий, не успеваю очухаться от одной сенсации (водевиль «Вова едет в Париж, или наши заграницей»)[903]903
  Ироническая отсылка к книге Николая Александровича Лейкина (1841–1906), писателя-сатирика, журналиста, издателя юмористического еженедельника «Осколки» (СПб.), «Наши за границей. Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых в Париж и обратно» (1890), в которой дано сатирическое описание путешествия по Европе купеческой пары из Петербурга. Книга выдержала 27 переизданий. Цветаева читала Лейкина. В письме от 27 декабря 1924 г. к О. Е. Колбасиной-Черновой она упоминала эту книгу (СС6. С. 703).


[Закрыть], как за ней следует другая – «Дон»[904]904
  В литературно-художественном альманахе «Дон» (выходил в Ростове-на Дону в 1945–1956 гг.) опубликован в 1965 г. отрывок из очерка «Мой Пушкин».


[Закрыть] заинтересовался Цветаевой в пугающих (неожиданностью) масштабах! Ежели по «профилю», то самое целесообразное было бы предложить «Лебединый стан», ибо это сплошной Дон («…и в словаре задумчивые внуки за словом Долг напишут слово Дон!»)[905]905
  Цитата из стихотворения «Кто уцелел – умрет, кто мертв – воспрянет…», второго в цикле «Дон» (1918), вошедшего в сборник «Лебединый стан».


[Закрыть] – и региональность была бы соблюдена! Шучу, само собой разумеется!

1) Я думаю (а Вы?), что можно было бы дать «Мой Пушкин» – отставив пока «Героя труда» и «Живое о живом»[906]906
  Очерки «Герой труда» (1925) и «Живое о живом» (1932).


[Закрыть], так как такое количество «Прозы» явно интересует не журнал, а самого редактора, а перепечатывать для него некогда и некому… К тому же «Мой Пушкин» авось не вызовет «нареканий» (если был бы опубликован), так как написан «с точки зрения ребенка» – к этому трудно придраться…

2) Я вполне за то, чтобы взять всю пушкинскую прозу из Совписа[907]907
  Издательство «Советский писатель» (московское отделение) выпустило в 1967 г. книгу «Мой Пушкин» (вступ. статья Вл. Орлова, подгот. текста и коммент. А. Эфрон и А. Саакянц), в которую вошли очерки «Мой Пушкин» и «Пушкин и Пугачев», подборка стихотворений о Пушкине, а также отрывки из очерка «Наталья Гончарова» и статей «Поэт о критике», «Искусство при свете совести», «Поэт и время». Кроме того, в сборник были включены фрагменты писем и записей из черновых тетрадей.


[Закрыть]; она там только пылится; причем взять, сказав, что за ею (прозой) заинтересовалось другое издательство, конечно, не говоря, кто заинтересовался, дабы не сглазить. И чтобы им хоть на 5 минут кисло стало… «мы», во главе с Макаровым[908]908
  А. Н. Макаров.


[Закрыть], который палец о палец не ударяет и не ударит, пока «сверху» не велят…

3) Текст печатный (на машинке) можно взять оттуда, т. е. из предполагавшейся книжки, и переслать «Дону» с просьбой потом возвратить его. Причем предупредить о том, что он с опечатками (как раз в этой вещи), перепечатанной из «Прозы»[909]909
  См. коммент. 4 к письму 46 от 22 сентября 1962 г.


[Закрыть] – в самой «Прозе» – их довольно много) – если дойдет до дела, чтобы прислали обязательно корректуру.

4) Стихов, по-моему, давать не надо – разве что, если бы взяли «Пушкина»[910]910
  Очерк «Мой Пушкин».


[Закрыть], то пушкинскую подборочку. Но с такой подборкой до выхода тома «Библиотеки поэта» надо поаккуратнее – то, что пройдет в сборнике, сможет не пройти – в смысле критики – в областном альманахе. А самое проходное – «Поэт и царь»[911]911
  Стихотворение «Поэт и царь» опубликовано в сборнике «Избранное» (М.: Худож. литература, 1961).


[Закрыть], уже, по-моему, публиковалось, то ли в «Литературной Москве»[912]912
  Альманах «Литературная Москва» впервые в СССР опубликовал в 1956 г. семь стихотворений М. Цветаевой («Моим стихам, написанным так рано…», «Белое солнце и низкие, низкие тучи…», «У первой бабки – четыре сына…», «Что же мне делать, слепцу и пасынку…», «Прокрасться…», «Попытка ревности» «Мой письменный верный стол!..». В редакцию альманаха входили М. Алигер, А. Бек, В. Каверин, Э. Казакевич, К. Паустовский, В. Тендряков.


[Закрыть], то ли еще в каком-то альманахе.

5) Напишите, что на Наталью Ефрон[913]913
  Наталья Григорьевна (Густавовна) Ефрон (1896–1973), актриса, в 1926–1941 гг. служила в Камерном театре Таирова. В 1939 г. снялась в роли Фанни Каплан в фильме М. Ромма «Ленин в 1918 году». В 1943 г. перешла работать на эстраду, став впоследствии мастером художественного слова. Заслуженная артистка РСФСР (1934).


[Закрыть] можно не торопиться, читает она неважно (эту вещь).

6) Я думаю, что Юле[914]914
  Ю. М. Живова.


[Закрыть] можно дать перепечатать начало – почему нет? Тем более что она проявила неожиданную мудрость, и теперь у нас есть целая вещь. Пришлите мне, пожалуйста, недостающий «хвост», не перепечатывая, я это сделаю сама и Вам верну. К сожалению, начало теперь у Елизаветы Яковлевны, и его у меня тут нет – но, впрочем, это никакой роли не играет, так как всё воссоединится. Просто очень хочется прочесть конец и (мысленно пока) сопоставить с черновиками, которые я хорошо помню.

7) Книги пущай поживут у Вас до моего приезда, двойная пересылка по почте – излишние «накладные расходы»; прекрасно смогу послать их из Москвы, когда приеду. Спасибо за Блока! Один из 3-х экз. можете при встрече преподнести А.А., она пришла в восторг от этой книжечки, где все ее любимые стихи, а свой экземпляр ей не отдам, так как он подписан автором соавтору… А двумя остальными «распоряжусь» по приезде… Один из них хочется послать в Париж; один подарить Зинаиде Митрофановне[915]915
  Зинаида Митрофановна Ширкевич (1895–1977) – дочь священника в деревне Кубок Невельского уезда Витебской губернии (ныне Псковской область), подруга Е. Я. Эфрон. Болела костным туберкулезом. Они жили вместе с 1929 г. до смерти Елизаветы Яковлевны.


[Закрыть] на именины…

8) Серикову[916]916
  З. Ф. Серякова. См. коммент. 5 к письму 22 от 4 октября 1964 г.


[Закрыть] отложите до лучших времен – сперва попытайтесь связаться с их елабужскими хозяевами и узнать имя сына; тогда будем искать его по 3-м фамилиям – Добычин, Сериков и Сериков-Добычин; татары сами искали его мать, и адресный стол дал справку, что она в Москве не проживает. Может быть, нет и в живых.

Погода последние дни – объедение, но я держу себя в руках и за грибами ни ногой! Андреевы уже в Москве – он, она и сын; в конце октября приедут в Тарусу – конечно, с Наташей и, конечно, к Оттенам – дня на два. Целую Рыжего!

Ваша А.Э.

Милая Анечка, позвоните Володе и Аде – умерла Ольга Елисеевна, похороны в воскресенье[917]917
  О. Е. Колбасина-Чернова умерла 9 октября 1964 г. в возрасте 81 года. Кремирована. Похоронена на Переделкинском кладбище (в могиле Василия Васильевича Сухомлина).


[Закрыть]. Очевидно, умерла скоропостижно, так как ни о каких болезнях не было слышно. Вероятно, повторный инсульт… Хорошо, что, по-видимому, успела повидаться почти со всей семьей, так как Андреевы (с сыном) приехали в Москву в начале месяца.

Одним словом, выразьте соболезнование, ибо – чем больше соболезнований об ушедшем, тем легче остающимся…

Целую Вас!

Ваша А.Э.

Милый Рыжий, спасибо пребольшое за мандельштамовы хвосты! Какая прелесть – и очень отличается от черновой тетради, где более или менее (скорее менее!) отделана первая часть, но заключительная, коктебельская, особенно сам конец, с большими пробелами. Спасибо за дождливое письмо. Хорошо, что побывали на могиле, и хорошо, что свежий глаз ничто там не «шокирует». Все (или, вернее те, кто мне знаком из «всех!») – видевшие могилу до «реконструкции», утверждают, что раньше было лучше, менее парадно. Веприцкая[918]918
  Веприцкая Людмила Васильевна (1902–1988) – детская писательница, драматург.


[Закрыть] пишет, что лебедевский горельеф (так это и называется!) нехорош, что Сарра[919]919
  На могиле Б. Л. Пастернака в Переделкине установлен памятник-надгробие. Автор – скульптор Сарра Дмитриевна Лебедева (урожд. Дaрмoлатова; 1892–1967). Надгробие из известняка представляет собой стелу с рельефным профилем поэта. Могила поэта неоднократно осквернялась, и оригинальный памятник был поврежден. В 2000 г. заменен его точной копией работы скульптора Дмитрия Михайловича Шаховского (1928–2016).


[Закрыть] очень ожидовила Бориса Леонидовича, но как бы там ни было, хорош или плох памятник, люди к нему привыкнут (как к орфографической реформе, если она не дай Бог, совершится) – а тому, кому он поставлен, до него, как и до прочего, дела нет.

О том, привезли ли Андреевы письма (и «доклад» – воспоминания Ольги Елисеевны) я пока ничего не знаю и знать неоткуда, пока не увижусь с самими Андреевыми. Не писать же сейчас Сосинским по этому поводу! С Андреевым (в случае, если не привезли) поговорю серьезно; дело в том, что смерть Ольги Елисеевны всё меняет коренным образом; ведь всё, после нее оставшееся, принадлежит наследникам, и в основном – дочери Наташе[920]920
  Наталья Викторовна (Митрофановна) Чернова (в замуж. Резникова; 1903–1992) – переводчик, мемуарист. Дочь О. Е. Колбасиной-Черновой от первого брака с М. С. Федоровым (носила фамилию и отчество В. М. Чернова). Исследователь творчества А. М. Ремизова. Автор воспоминаний о Цветаевой (Годы эмиграции. С. 191–198).


[Закрыть], которая во Франции. Мало вероятно (хотя – кто знает!), что она отдаст подлинники; надо будет хоть копии добыть. Дело осложняется тем, что, по-видимому, Андреев скоро потеряет возможность приезжать сюда, так как Вадим в будущем году выходит на пенсию и очень возможно, даже наверно, останется доживать свой век по ту сторону. При такой ситуации ему могут больше не давать въездную визу – да и будут ли деньги на такие дорогие прогулки? Пенсия невелика.

С другой стороны – если его примут в СП (у него договор, кстати, на продолжение воспоминаний, которое он должен сдать в будущем году), то, может быть, он преобразуется в какого-нибудь спецкора, и будет и жить где захочет, и ездить куда хочет. Меня все это живо интересует, так как он единственный пока что абсолютно порядочный человек, которому близки интересы Цветаевского архива. Очень хочу попытаться через него узнать адрес Марка Львовича[921]921
  М. Л. Слоним.


[Закрыть], а у того – история рукописи «Посвящения». Вообще у Марка Львовича могут (и должны) быть письма, он многое знает, помнит, но человек абсолютно «не наш» и к тому же достаточно коммерческий, т. е. любому «спасибо» предпочтет любые доллары, поступающие от достаточно солидного хранилища, библиотеки или издательства.

Тут было в общей сложности несколько красивейших и теплых дней, а так – пасмурновато; деревья очень оголились, стоит осенняя, предсонная тишина. Пищу очень понемногу, так как много вычеркиваю; шаг вперед, два назад[922]922
  «Шаг вперед, два шага назад (Кризис в нашей партии)» – книга В. И. Ленина (1904).


[Закрыть]. И, как всегда, с оглядкой. Можно ли писать о Казакевиче, таком многообразном и, в частности, многолюбивом человеке, касаясь, ради семьи и вообще «престижа», только его вегетарианских сторон?

Громадная трудность в том, что о его творчестве писать не приходится, ибо он не успел стать писателем. А если отметить и отставлять именно противоречивость и многообразие, за которое его так и любили, и не любили – то «откуда такая нежность»?[923]923
  Заглавная строка стихотворения «Откуда такая нежность?..» (1916), посвященного О. Мандельштаму.


[Закрыть] (пишущего о нем…) Сейчас бегу к Оттенам, узнать об Андреевых. А не хочется. Хочется сидеть и работать. Целую Вас, большой привет родителям и сочувствие бедной Саакянцевой руке!

Ваша А.Э.

Получила пустое письмо от Орла; он втайне дуется на меня. Нас – дивизия. (Это, если не додули – шарада; вместо «насрать»!)