Текст книги "Вторая жизнь Марины Цветаевой: письма к Анне Саакянц 1961 – 1975 годов"

Милая Анечка, письмо Ваше получила, очень рада, очень, что вострите лыжи в Коктебель, дай Бог удачи, покоя и даже приятных собеседников и сопрогулочников. Боюсь только до ужаса, как бы в их числе не оказалась тетка Аська, отправительница колодцев и даже Черного моря… Она любит навещать Марию Степановну[1269]1269
  М. С. Заболоцкая.


[Закрыть], нарезвившись в Прибалтике, иногда ей сопутствуют и Ритка с супругом. Впрочем, может быть, все это вместе взятое, если и совпадет с Вами, Вас развлечет…

<…> На самом же деле «Звезда» в лице M-me Губко, заведующей отделом критики, уже давненько, то ли в конце мая, то ли в июне, оповестила меня о том, что мой матерьялец откладывается (предположительно) на март 1975; правда, ни о каких «волнах» она не упоминала в качестве причины, вежливенько написала, что «в связи с перегруженностью портфеля редакции мемуарными материалами»; так что я давно в курсе данной проволочки и настолько к ним привыкла вообще, что не огорчилась в частности: вот только на деньги рассчитывала, без них – туго. <…>

Как надоела всяческая муть, мельтешенье и мелоченье… Сегодня ждем нашего шофера, чтобы уточнить день нашей эвакуации (он, шофер, кого-то вывозит из Тарусы) – предполагаем перебраться числа 18–20 сентября, вещички в основном сложены, огородишко перекопан, цветики отправлены, увы, на помойку, а цвели под занавес хорошо – и чудная стояла погода, в виде репараций за дикое лето! Только сейчас набегают тучки небесные, холодает. Иногда дождит. Хорошо бы выбраться по приличной погоде, но – что Бог даст! Было вялое и кислое письмишко от Орла – заскучал на пленуме, и с книгой его что-то застопорилось… Стареем, брат, стареем! Вскользь и как-то испуганно (?) упоминает о мимолетной встрече с Вами…

За всё лето с великим грехом пополам перевела сотню (1) строк старых французских поэтов и Дебордихи-Вальморихи[1270]1270
  Марселина Деборд-Вальмор (1786–1859) – французская поэтесса. 12 апреля 1926 г. Б. Л. Пастернак писал в своем единственном письме к Р. М. Рильке, рекомендуя ему для переписки М. Цветаеву: «…Марина Цветаева, прирожденный поэт большого таланта, родственного по своему складу Деборд-Вальмор».


[Закрыть] – для Олега Степановича.

Целуем! Будьте здоровы и благополучны! Сердечный привет родителям!

А.Э.

Да, всё забываю! Летом приезжал «Саша» от Вл. Сосинского, привез жену, грудного младенца, несколько маминых и папиных писем к Ариадне Викторовне и Владимиру Брониславовичу и уйму моих детских.

Не огорчайтесь по поводу ЦГАЛИ, ей-Богу не стоит! Всё у нас с Вами будет в порядке – если Бог даст мне еще жизни хоть сколько-нибудь.

1975

Милая Анечка, простите за долгое молчание, болезни и боли тому виной, одолевающие, и передышки, не дающие хотя бы, чтоб оглядеться и порадоваться, не говоря уж об написать письмишко. Погода тут пестрая, пока что тьфу-тьфу, чуть теплее московской, а соловьишки еще поют. Сметанный товарищ доехал отлично, когда его разворачивала, то из него лягушкой выскочил крысолов; пирог с сюрпризом, как при дворе Людовика. Он (пирог) оказался чудно пропеченным и до сих пор украшает собой наши утлые чаи́. Из-за моей (надеюсь, временной) инвалидности все мужицкие работы навалились на А.А., я только по домашности шевелюсь еле-еле, что немало меня угнетает наравне с разным протчим… Напишите словечко, как Вы там дюжите в столице нашей родины. Целуем, большой привет маме.

Милый (см. на обороте, хоть и не похоже!)[1271]1271
  Оборот отсутствует.


[Закрыть]. Спасибо за весточку, и рада, и сочувствую, что переходите на классику, давно пора, а то уж, небось, и разучились работать в этом направлении, ворчамши на отсутствие работы! Погодка тут продолжает скакать и подпрыгивать от и до, в лесу, говорят, земляника в разгаре и появились лисички, предшественницы белых (?), вероятно, в Иерусалиме те же явления Христа народу. Чувствую себя чуть полегче, боли, слава Богу, пожиже, не такой густоты и плотности. «Бедная Лена» в данный момент плывет на теплоходе Москва – Уфа – Москва в одноместной каюте 1 класса, билет туда-обратно 45 р. (30 % скидка до 10 июня), отдыхает, набирается сил и наслаждается жизнью, чего и нам желаю, + разнообразное и доступное «питание» в ресторане – а ландшафты проплывает вместе с пейзажами! Получила письмишко от Владимира Николаевича, грустное, но притерпевшееся, в 15-х числах едет в Сосново (?) отдыхать, работать… Целуем обе, сердечный привет маме!

Ваши А. и А.

Милая Анечка, спасибо за весточку. Пишу более, чем кратко, т. к. изнываю от своих «корешковых» болей в позвоночнике, на господа Бога и преднизолон уповая – что, мол, помогут. Если Вам не противно, то может быть, в отпуск свой захотите приехать на старое тарусское пепелище дня на 3–5, покупаться, погулять, грибков пошарить. «Сервиса» не обещаю прежнего, не та стала, но авось голодать не придется… Если надумаете, позвоните 9-19-16, договоримся точнее. Пока целуем, маме сердечный привет от «обех».

А.Э.

P.S. В одном из ближайших № «Москвы» должна быть АИЦветаева с Иловайским и Аделиной Патти!!![1273]1273
  Аделина Патти (1843–1919) – итальянская певица (колоратурное сопрано), неоднократно приезжавшая в Россию с концертами. Предположительному родству Иловайских-Цветаевых со знаменитой певицей Аделиной Патти Анастасия Ивановна посвятила очерк «Соловьиная кровь».


[Закрыть]

Милая Анечка, история с бесплодными поисками пантопона, с привлечением большого количества народа, напоминает игру в испорченный телефон, увы!.. Уже и до Вас добрались неуправляемые звонки, и от Вас распространились… Ке фэр, иной раз в горной местности слабый чих рождает могучий, многоголосый и в небытии растворяющийся отклик! Бог с ними, с пантопонами и голосами, Вам же за участие спасибо!

С тех пор требовались еще иные лекарства, и они рассасывались – то ли в моем организьме, то ли в космосе, как повезет, или не рассасывались… Я прошла десятидневный курс лечения этих самых позвоночных болей (массаж, инъекции, всякие лекарства) – девять дней лечения прошли «ничего себе», а на десятый боли возобновились за здорово живешь. И будет ли конец этому царствию – в смысле царствия нестерпимых болей во мне (впрочем, они, тьфу-тьфу! не непрерывны!) – и каков их истинный источник – пока неясно. Ясно лишь, что снимая боль инъекцией новокаина, вызвали у меня этой же инъекцией бронхиальную астму, о которой я ранее понятия не имела; это – ужас, что такое. Удушье в смысле. И такое протяженное во времени… Уйдет ли оно так же, как пришло, или охватит за глотку до конца дней? Какая же я была счастливая еще несколько дней тому назад, когда всех этих страстей не было на мою шею, т. е. когда был воздух на земле и на мою долю.

Все в больнице (тарусской) было очень странно, такое изобилие смертей, бок-о-бок, в такие мирные и солнечные дни, и такие сплошные страдания, и этот запах горького пота, крови, хлорки и аммиака и много, много чего еще. Все эти сутки просидела на койке – ложиться не могла из-за удушья и поэтому почти не спала; есть не могла, глушимая медикаментами. Но все еще что-то виделось и думалось, и почти бредилось.

Вышла я «на волю» не в лучшем виде, как легко догадаться, и в полной ненадежности. Устала от истеричности собственного дыхания и от болевых вспышек. Но, конечно, рада, что вернулась «домой» и могу дышать чем-то, действительно напоминающим воздух… Ну, а что завтра будет? Или – через час, через минуту? «Дышу» рывками, т. е. практически задыхаюсь.

Журнала со своими воспоминаниями[1275]1275
  «Страницы былого» – воспоминания А. С. Эфрон печатались в журнале «Звезда» (1975. № 6).


[Закрыть] не видела (кажется, я одна!). Несмотря на трехкратную просьбу о присылке 10 экз. в Тарусу, «Звезда» не прислала ни одного. Выцарапывать чегой-то нет сил. Я совсем больна.

Относительно того, что «страницы» слишком компактны и читаются с трудом я отлично знаю; произведенные в последний момент сокращения («видимость» редакторской работы) не улучшили их, это я тоже знаю. Особенно нуждается в воздухе пастернаковская тема – но, дал бы Бог еще дыхания, я надеялась к ней вернуться, не зная, что как раз дыханьице-то на волоске!

О «каше» из подобных жмыхов и не помышляю, книги пишутся иначе и не из «журнальных вариантов» создаются и лепятся, уж тут Вы мне поверьте!.. За желание же редактировать несбыточности – спасибо… У Вас это переходит в хобби – обратно же ке фэр! Дай нам Бог!

Сюда Вас пока не зову из-за своих расцветших и заколосившихся хвороб – но Вы все понимаете и не обидитесь. Маме сердечный привет – и пирожныя… Вас обнимаю, А.А. приветствует.

Ваша А.Э.

Иллюстрации

Ариадна Сергеевна Эфрон на балконе своей квартиры. Начало 1970-х

Обложка сборника «Тарусские страницы», где были опубликованы проза М. Цветаевой «Кирилловны» и большая подборка стихотворений

Владимир Орлов – автор предисловий к сборникам М. Цветаевой (1961 и 1965 годов)

Обложки первых посмертных поэтических сборников М. Цветаевой – 1961 и 1965 годов

Ариадна Эфрон и Анна Саакянц на острове Диксон. 30 июля 1965

Одна из поздравительных открыток, адресованных А. Эфрон «своему соавтору»

С Адой Шкодиной

В любимой Тарусе

В любимой Тарусе

«Избушка на курьих ножках» в Тарусе, в которой жила Ариадна Эфрон. 1960-е

С Ириной Емельяновой и Анной Саакянц. 1 января 1963

Учетная карточка члена Союза писателей Ариадны Эфрон

Вечер Марины Цветаевой в Литературном музее. 1962. Слева третья – Анастасия Цветаева, пятая – Ариадна Эфрон

С Анной Саакянц

Ариадна Эфрон в Тарусе