Текст книги "Рок"

Книга четвертая
Путь Рока

ГЛАВА 1
в которой Бенни блуждает по лабиринту.

Бенни устало сидел на каменном полу , прислонившись к стене. Сколько часов он брел по этому нескончаемому коридору – десять, двадцать? Время растворилось в бесконечной череде блеклых светильников на потолке, теряющихся в черноте позади него и медленно выползающих из темноты впереди. Во рту пересохло от жажды, а он все не решался напиться из стеклянной бутыли, полученной от Хозяина. Продукты он бросил уже давно, в самом начале пути.

Адамс сухо закашлял, попытавшись улыбнуться. Он вдруг вспомнил себя делающим первые шаги по этому чертовому коридору. О, как он гордился тогда собой, как ликовал, загнав вглубь страхи и разум, наверное, даже походка тогда у него была другой. Бенни вздохнул. Через час он стал опять самим собой и с ужасом подумал, что поступил глупо. До безумия глупо! Разве можно было поверить, что этот самодур оставит попытки уничтожить непокорного, прознавшего его сокровенные секреты?! Нет, верить было нельзя! Надо было, не слушая Джорджа, рвануть прочь, круша и ломая препятствия, найти Чарли и уходить, не мешкая. А что сделал он? Он поверил врагу, убаюканный верой в собственное могущество, и бросил своего друга у него в руках!

Бенни даже застонал от огорчения и злости на самого себя. Да, через час он спохватился и бросился назад. Только пробежать удалось недолго, метров двести, не больше. Коридор, по которому он прошел несколько километров, заплыл скалой, превратился в тупик! Поначалу Бенни очень рассердился на коварного Хозяина и решил прожечь себе путь обратно, меж его ладоней уже затрепетал ослепительный шар огненного света, но он не применил его. Ему в голову пришла мысль, что бороться с камнем многие сотни метров – не самая хорошая идея, тем более, что он не знал, в какую сторону проделывать ход! За час ходьбы коридор несколько раз менял направление и в стороны, и по вертикали, найти исходную точку было просто невозможно! Джордж все продумал, а главное, как мгновенно все просчитал и подготовил!

Тогда, бросив так и не начатые попытки вырваться, Адамс понуро шел туда, куда вела дорога, и только одна мысль металась в его голове: если Хозяин лепит скалу, словно пластилин, что мешает ему задавить своего врага сразу? Через пару километров Бенни пришел к однозначному выводу: Джордж его боится. Он не знает, на что способна неведомая сила бывшего пленника. Вдруг она столь велика, что может при угрозе жизни взорвать всю скалу?! А почему бы и нет, думал Адамс. У него было ощуще ние, что он это может, но даже если это и так, то какого напряжения это потребует? Нет, рисковать не стоит, раскрывая свои силы перед Хозяином. Бенни не сомневался, что каким-то образом тот за ним наблюдает. Он, видимо, тоже решил не рисковать, он будет его изматывать усталостью и бессонницей. Сколько еще часов Бенни продержится, прежде чем свалится в забытьи?

Адамс нагнулся и помассировал уставшие ноги. Он еще не обессилел, организм у него всегда был крепкий, беспокоило только одно: жажда. Вот она, вода, тускло мерцает в глубине стекла. Что стоит вынуть деревянную пробку и приникнуть к живительной влаге? Руки потянулись к бутылке. Стоп! Он одернул себя, подумав, что уже не раз его руки выходили из повиновения и тянулись к заветному сосуду, в конце концов, он не выдержит, но ведь вода наверняка отравлена! Как быть – умереть от яда или от жажды?

Что же делать? Надо отвлечься. Например, подумать, откуда в этом захолустье стеклянная бутыль? Адамс поднял ее и покрутил в руках. Нет, это явно не фабричное изделие: стенки кривоваты, разной толщины, кустари делали. Но стекло прозрачное, с редкими темными вкраплениями. Вот если поднять бутылку повыше, открыть и наклонить, то в пересохший рот хлынет влага. Бенни вздрогнул и резко поставил сосуд подальше от себя, сил сопротивляться жажде не оставалось.

Что же делать? Вопрос в очередной раз обречено повис в воздухе.

Бенни бессильно посмотрел на слегка светящиеся в полумраке ладони, чудесная сила которых на этот раз была бесполезна. Впрочем, так ли это? Ведь он ничего не знает о своих способностях. Мысль в голове заработала лихорадочно и остро. Итак, у него в руках неведомый свет или огонь, подчиняющийся его воле, значит, это не просто стихия! Что если направить свою силу не на разрушение, а себе на пользу?!

Еще до конца не понимая, что делает, Адамс подвинул бутыль поближе к себе и свел над ее горловиной ладони. Тело напряглось, мысли из головы исчезли, он действовал по неведомому наитию. Ладони стали медленно опускаться, расходясь в стороны вдоль стенок, но не дотрагиваясь до них. Между ними лился тонкий поток света с непривычным ярко-голубым оттенком; по мере того, как он пронизывал воду в бутыли, из-под него сыпалась вниз белесая пыль, оседая внизу. Вот руки дошли до самого дна, прямо к мутному осадку. Бенни сфокусировал свое внимание на этой мути, и она стала исчезать! Адамс судорожно втянул в себя воздух и бессильно откинулся к стене. Будь что будет, но он напьется, в противном случае он не сможет сделать и шага. Он схватил горлышко бутылки и, не давая себе времени на новые сомнения, опрокинул ее в рот.

Вода была безвкусной, наверное, он сжег в ней не только яд, но и все соли, однако она несла с собой такую свежесть и наслаждение! Господи как же хорошо! Глаза стали закрываться. Стоп! Только не спать. Адамс заставил себя встать, подхватил наполовину опустошенную бутыль и зашагал навстречу блеклым огням. Ему казалось, что он чувствует спиной, как затворяются следом за ним пройденные метры, но теперь это его уже не ужасало.

Вода придала сил и просветлила мозги. Мерно вышагивая по коридору, он обдумывал последние события, пытаясь вспомнить что-нибудь важное, проанализировать, просчитать замыслы врага. Почему он так нужен Хозяину? Его виртуальная вселенная испытывает голод по информации? Но Адамс искренне не считал себя интеллектуалом, а что касается новостей, то весь его жизненный опыт, включая даже последние приключения, не мог быть великой ценностью для Джорджа. К тому же он рассказал Хозяину практически обо всех своих приключениях. Может быть, ему нужны не рассказы, а живые впечатления, из мозга в мозг? Вряд ли они столь ценны. Может, Хозяин хотел перенять его Дар? Но он не мог знать о нем, так же как не знал о нем и сам Бенни. «Так что же он искал во мне?» – напряженно размышлял Адамс. Он не верил, что Джордж хотел просто пополнить свою коллекцию новым экземпляром, вернее, верить в это не хотелось. Ведь Адамс необычен, да еще как необычен! Бенни и представить себе не мог все то, что теперь мог вытворять. Он поднял мерцающие ладони и еще раз удивленно посмотрел на них. Странно, но размышлять о своих новых способностях он совсем не хотел. Бенни казалось, что если слишком долго думать о них, то можно их спугнуть. Вдруг они опять пропадут, как же он тогда станет жить?!

«Да-а, – произнес Адамс вслух, – к хорошему привыкаешь быстро». Ему вдруг пришла в голову мысль: а не водит ли Хозяин его по кругу, ожидая, когда он ослабеет? Но его путь не был похож на круг, у Бенни было твердое внутреннее ощущение, что он движется в определенном направлении. Тогда выходит, что Джордж его куда-то ведет, но куда и зачем? Прошло еще несколько утомительных часов непрерывной ходьбы. Пустая бутылка осталась далеко позади, больше воды не было, а без нее оптимизм резко пошел на убыль, но Адамс, упрямо закусив губу, шел вперед. В нем не было страха, напротив, с каждым новым километром в нем зрели негодование и злость. Когда Бенни впервые заметил, что он светится весь, а не только его руки, то даже не удивился этому.

Как ни ждал Адамс конца своего изнурительного путешествия, он пришел внезапно. Из-за очередного поворота в глаза брызнули ослепительные лучи солнца. Выход был рядом, в нескольких метрах! Бенни бросился к нему, собираясь радостно выпрыгнуть из чрева этой проклятой скалы, но что-то его остановило, возможно, облака, видневшиеся через отверстие слишком близко и слишком низко. Он покрепче уперся руками в края выхода и осторожно выглянул наружу. Внутри все оборвалось. Коридор оканчивался в отвесной стене, и за ним начиналось необъятное пространство света, камней и облаков в небесной сини. «Вот куда вел меня Хозяин, – горько усмехнулся Бенни, – каким же надо быть глупцом, чтобы дать себя так провести! И что теперь делать?»

Снаружи веяло свежим воздухом, солнце светило радостно, казалось, что мир приветствует вынырнувшего из скалы путника. Но хода дальше не было, ни единой возможности. Адамс внимательно огляделся. С высоты горная гряда казалась в этом месте разорванной угловатым кратером, уходящим почти к самому горизонту. Кратер начинался прямо у подножья скалы и был наполнен каким-то белым веществом. Казалось, что громадное корыто наполнили густой мыльной пеной, разбросав вокруг него множество ее ошметок. Поначалу Бенни подумал, что это снег, но быстро сообразил, что на таком солнце он давно бы растаял. «Что же это? – озадаченно размышлял он, – может, жидкость?» Он видел, что масса вещества внизу шевелилась, вздрагивала, по ней изредка пробегали волны, образовывались и пропадали маленькие водовороты. Любопытство отодвинуло в сторону даже самый насущный вопрос: как отсюда выбраться?

Что-то насторожило Адамса, что-то, идущее из недр скалы. Поменялось направление потока воздуха, раньше он двигался внутрь скалы, а теперь рвался наружу. Вслед за этим донесся гул, он приближался из глубин коридора быстро, слишком быстро. Бенни обернулся и, готовясь встретить неведомую опасность, сделал несколько шагов вглубь коридора. Через мгновение он увидел темное пятно, стремительно мчащееся на него; ветер превратился в ураган, рвущий с плеч одежду. Бенни машинально выкинул вперед руки, как бы защищаясь, и с них сорвались две испепеляющих молнии, они замедлили несущуюся темную силу, но остановить не смогли. Из коридора вынырнул поток жидкого камня и ударил в Адамса. Нет, он не дотронулся до него, наткнувшись на невидимую стену вокруг человека, но сила этого удара была такова, что Бенни выскочил из коридора как пробка из бутылки. Все случилось так стремительно, что он не успел испугаться и не почувствовал боли от удара, просто тут же оказался выкинутым наружу. На какую-то долю секунды он завис во внезапно загустевшем воздушном пространстве, и за эти короткие мгновения разглядел в черном провале коридора злорадный взгляд Хозяина. Сердце прыгнуло из груди вверх, и скала стала стремительно удаляться. Бенни падал. «Все, это конец», – подумал он и закрыл глаза.

ГЛАВА 2
в которой Блюк похищает Черепаху, а Барри находит дорогу на базу.

Спуск не был фатально трудным, все-таки склон оказался не отвесным. Глетчер повозился только в самом начале, а потом пошло легче. Ноги исправно находили опору, кое-где можно было и передохнуть. Через каждые десять – пятнадцать метров Барри проверял связь с Блюком. Тот радостным голосом кричал, что слышит хорошо. На третьем сеансе связи голос социолога уже плавал, скрываясь в треске помех. Пришлось вползти повыше метра на три.

– Роман, как сейчас слышите?

– Хорошо слышу. Что случилось? – Блюк был явно напуган.

– Эта чертова плесень забивает энергию, боюсь, что дальше будет хуже.

– Что хуже?

– Связь пропадет. Но спуск идет нормально, а на лебедке я поднимусь вообще как на лифте. Просто двадцать – тридцать минут связи не будет.

– Чем я могу помочь? – спросил Блюк после некоторой паузы.

– Не включайте автопилот, когда данные о моем пульсе прервутся. Да вы можете выйти и сверху за мной наблюдать. Снаружи безопасно.

– Хорошо, я выйду.

Глетчер озадачено потряс головой. Надо же, решился! Надеюсь, сообразит, как надевать защитный костюм, ведь я показывал. Ладно, надо лезть дальше. Барри возобновил спуск. Очень быстро он достиг небольшого выступа, откуда было удобно спустить линь с контейнером. Плесень внизу волновалась, ему даже показалось, что она стала под ним чуть вспучиваться. Блестящая колба контейнера сверкнула в солнечных лучах и легко вошла в белый кисель. Готово, теперь наверх. Все нормально, контейнер вынырнул, только теперь он не блестел, а покрылся матовым налетом. Глетчер торопливо перебирал нить. Все, вытянул. Ничего себе, плесень, за две секунды объела прочнейший металл! Индикатор показывал, что забор произведен. В чехол его, и на замок. Отлично. А теперь наверх. Барри подошел к скале, дернул для верности трос и похолодел. Натяжения не было! Ужасное предчувствие мерзко вползло в душу. Он взглянул наверх и еще раз дернул, трос стал легко сползать под своей тяжестью. Не думая, не рассуждая, Барри еще раз дернул. Трос натянулся, наверное, зацепился за что-нибудь. Барри подпрыгнул и повис на нем, дергаясь всем телом. Держит! Слава богу! Не теряя времени, он полез вверх.

Подъем занял не менее часа, а может, и больше, времени он не засекал, просто последним рывком вытянул себя из пропасти и рухнул от усталости. Пустота и камни, Черепахи не было. Барри выругался и сел. Блюк!

Блюк! Отзовись, я уже наверху! Нет, только треск в наушниках, в этих условиях маломощный передатчик скафандра мог дать связь от силы на два-три километра, а Черепаха уже километров пятьдесят отмахала. Его провели, как мальчишку! Без Черепахи он здесь сгинет. А Блюк-то каков! Вот гаденыш!

Вернуть Черепаху можно было в два счета, но для этого надо было выйти на связь с «Планетарным» или с «Первым Звездным». Глетчер обреченно оглянулся: какая здесь может быть связь?! Он встал и подошел к тросу. Конец его оплыл и застрял между камнями. Все ясно, Блюк перерезал его лазером, значит, заранее с собой взял, сволочь. Выходит, благодарные потомки изначально готовили для него путешествие в один конец! Барри опять осмотрел трос. Просто чудо какое-то, что он зацепился, да еще так, что выдержал его вес! Блюк явно на это не рассчитывал. Черт с ним. Однако, подумал Барри, голосить и выкрикивать проклятья сейчас не время, пора уносить отсюда ноги, а то еще черви наползут. Он добыча мелкая, но кто измерял их аппетиты? Да и от радиации местной надо убраться.

Мозг Барри начал работать в автономном режиме, отбросив в сторону обиды и эмоции до следующего раза. План созрел в считанные секунды. Надо забраться повыше, пока еще светло, и осмотреть окрестности. Может быть, удастся заметить шоссе, ведущее к базе. Других шансов выжить не было. И это при условии, что база сохранила работоспособность через пять тысяч лет! Да, слишком много неопределенности. Компьютер бы за решение такой задачи не взялся. «А что бы он сделал? А застрелился бы!» – усмехнулся Барри, двигаясь к намеченной скале.

Кое-как забравшись на сто метров вверх, Глетчер с надеждой всматривался в предгорье. Так, они двигались оттуда, вон гусеничный след Черепахи, он идет, идет и… исчезает. Господи, идиот, у тебя же есть бинокль! Стандартная комплектация легкого скафандра, предназначенного для планет с атмосферой. В бинокль он увидел то, что искал. Прерывистая, местами засыпанная песком бетонка уходила дугой в левую от него сторону и упиралась в горы. Ого, туда километров пятьдесят топать, а может, и больше! Барри проверил сумки на поясе: аптечка, питательный концентрат, отлично, а это? Ура! Это дистиллированная вода и спирт. Два пузырька по пятьдесят граммов. Не густо. Придется терпеть. Ну что, космодесантник, в путь!

К ночи Глетчер прошагал прямой отрезок километров в тридцать, который, по его расчетам, вел к пересечению древнего шоссе с горным массивом. Со скалы пройденный путь выглядел привлекательно, а на деле приходилось постоянно петлять между каменных завалов и глубоких трещин. Слава богу, что Глетчер вышел в легком скафандре: его энергообеспечения хватит надолго, к тому же двухчасовой запас воздуха за спиной оставался неприкосновенным, Барри дышал атмосферным воздухом через фильтр.

Под ухом ласково попискивал электронный поводырь. Еще на скале он задал направление и теперь легко ориентировался в нагромождении завалов и ям на пути, не боясь заблудиться. Когда Глетчер добрел до первых скал, уже совсем стемнело. Он включил фонарик и подыскал удобную расщелину. Забившись туда, он закрыл глаза и устало подумал: как жаль, что у него нет никакого оружия, только небольшой походный нож.

Проснулся рано, только-только начинался рассвет. Проглотив кусочек концентрата, он глотнул спирта, закашлялся и чуть смочил губы водой. Все, готов, пора в путь. Натруженные мышцы заныли. Да, отвык от таких физических нагрузок, расслабился в комфорте. Дорога оказалась хуже вчерашней, к постоянным маневрам прибавился подъем. Но Глетчер об этом не думал, все его помыслы были устремлены к базе, последней надежде в этой пустыне. К полудню стало легче, он вышел на относительно ровную и чистую предгорную равнину. Она неширокой лентой огибала линию гор и должна была вывести к цели. Барри внимательно смотрел по сторонам, он надеялся вспомнить неприметный поворот к базе.

Глетчер провел на базе год. Вместе с остальными пилотами и инженерами они проходили окончательный тест на профпригодность и психологическую совместимость. Их было пятьдесят четыре человека, везли их на двух автобусах, а через год они улетали уже на вертолетах. Итак, надо вспоминать, Барри очень боялся проскочить поворот. Он остановился, уселся на нагретый солнцем булыжник и закрыл глаза. Тогда он сидел на переднем сидении у прохода и на боковой пейзаж не обращал внимания, смотрел только вперед, на ныряющую под автобус ленту дороги. Его товарищи спали, а он нет, видимо, сказалось возбуждение последних недель перед испытанием. Да, он переживал из-за расставания с Мариной, как он мог об этом забыть?! Она плакала и говорила, что он ее не любит, что любит только свой космос, а он молчал и понимал, что она права, так оно и было.

Вспоминай, Барри, вспоминай, подстегивал он себя, ведь для тебя всего несколько лет с того момента прошло. Глетчер ухватил какую-то ниточку, связанную с этим, и, боясь спугнуть ее, замер: помнится он перед самым поворотом что-то подумал… ну конечно, он подумал о Марине! И сделал он это, потому что увидел скалу, которая чем-то напомнила ее профиль! Вот путеводная нить! Глетчер встал и с надеждой взглянул на недалекие горы. Найдет ли, ведь здесь прошло пять тысяч лет, а вдруг Большой Взрыв разворотил горы? Надо пройти к ним еще, решил он. Кажется, тогда они были ближе.

Через два километра дорога вильнула, обогнув одиноко стоящую каменную глыбу. И Барри вспомнил ее, даже ощутил телом толчок от маневра автобуса. Да, тогда у кого-то с колен упала бутылка с водой, он увидел Марину, а через полкилометра они свернули! Он стоял в тени камня и любовался профилем своей бывшей девушки. Вот она, такая же, с гордо вздернутым носиком и обиженно поджатыми губами. Спасибо тебе, родная! Если ты живешь в каких-нибудь далеких мирах, прими мое спасибо, шептал он.

Глетчер с трудом нашел поворот, его совсем занесло песком. Теперь он так стремительно шел по узкой полосе бетона. Горы приближались, они заслонили своими вершинами уже полнеба. По пути Барри вспоминал все, что знал об этой базе. Сначала было принято решение отработать здесь, в горах, технологию превращения астероида в космический корабль. Нашли самый твердый гранитный монолит и начали лазерами выжигать в нем проходы и помещения. Предварительно была создана мощнейшая ядерная энергетическая установка, затем уменьшенная копия звездолета, со всеми необходимыми атрибутами. На этой базе окончательно отрабатывались многочисленные технологии, позже примененные при строительстве «Первого Звездного». Вокруг нее за многие годы понастроили исследовательские центры, прорыв сотни километров ходов и туннелей. А потом там год жили они, команда звездолета. «Внутренности» базы Глетчер помнил наизусть, попасть бы только в них.

Ворота он нашел неожиданно. В его время они находились в глубине скалы и представляли собой толстенные стальные створки необъятной толщины. Теперь они были почти доверху засыпаны породой, мелкими и большими камнями, и если бы Барри их не искал, то мог бы и не заметить. Он взобрался по насыпи и потрогал их рукой. Толстая короста коррозии слоями отваливалась под его пальцами, но дальше виднелся целый металл. Найдя стык, он расчистил его и убедился, что створки плотно закрыты. Раскопать ворота казалось невозможным, а если бы даже и раскопал, как их открыть?

Глетчер грустно отдыхал, сидя на этой куче камней. Его глаза следили за удлиняющимися тенями. Скоро ночь. Он поднялся повыше к воротам, углубил, насколько смог, щель между потолком и завалом и улегся вплотную к ржавым стальным створкам. День снаружи угасал, а вместе с ним гасли и надежды на спасение, шансов выжить в этой пустыне практически не оставалось. Прежде чем уснуть, Барри пожалел, что никогда не сможет увидеть сына. Утешало только одно: он все-таки будет, и когда-нибудь спросит, кто был его отец.