Текст книги "Шайкаци"

Кир сконфуженно молчал. Он искренне не мог представить себя в этой ситуации. Саймо понимал это, поэтому дал их ответ, не настаивая на его:

– Мы оставили. Райла с Ли категорически не хотели убивать его. Я еще на что-то надеялся. Будер…

– Я предлагал стрелять. Он был обречен, мучился и к тому же представлял опасность для Порта.

– Но мы оставили его, и он спустя несколько дней превратился в мумию. Паразит обернул его целиком, как вторая кожа. Его полили керосином, шестами оттолкнули поглубже и подожгли. Он не кричал, но что-то в пламени звучало: как будто мучительный стон. Думаю, это все-таки паразит. Склад закрыли, а на печать на всякий случай нанесли три штриховки: если этим реально заразиться да принести в Порт, шансов у нас может не быть.

У Кира было тревожное послевкусие от этих историй. Мир Шайкаци медленно поглощал своих обитателей, сводил с ума, неумолимо отдалял от человечества. Отсюда надо было бежать и бежать скорее.

– Предлагаю из этого тоже сделать какой-нибудь далеко идущий вывод, – воодушевленно объявил Ли. – Кир, вот скажи ты: что ты думаешь о Бородовке? И вообще, как нам жить дальше?

– Ну, Бородовка вроде был не самый лучший человек, – неуверенно ответил Кир.

– Понял – в расход, – кивнул Ли.

– Мне нравятся рассуждения Коробейника, – Кир обратился за выручкой к этому маленькому человеку. – Просто совершай добрые дела.

– Вот это да, – ошарашенно посмотрел на него Ли. – То есть сигарета как символ зла и Коробейник как мыслитель. Твои аргументы несутся точно лавина, Кир.

– Человек, который делится злом, отнимает, а не дает, – объявил Будер. Тон его, впрочем, обозначал ироничный настрой.

– Будер, во имя всего святого! – воздел руки Ли. – Тебя сегодня завалило собранием скучных афоризмов на все случаи жизни?

– Хорошее же правило: совершай добрые дела, – поддержал Саймо.

– Наш Коробейник любит людей, уж не знаю, за что, – сказал Ли. – А я считаю, что доброе дело – это когда от процесса хорошо всем задействованным сторонам. Мой знакомый Тил однажды вовлек дочь нашего босса в процесс, от которого обоим участвующим в нем лицам было хорошо. К сожалению, босс проявил полное непонимание концепции Коробейника-Саймо, и Тилу пришлось подставить важную часть того процесса под струю пара. О, еще случай…

– Будер, вставь, пожалуйста, какую-нибудь мудрую фразу, которая утихомирит Ли, – попросил Саймо.

– Ли, заткнись, пожалуйста, – прогудел Будер.

Коридор не менялся. Развалины разгара рабочего дня. Как будто кто-то сфотографировал это мгновение, а теперь оно истлело, порвалось, запачкалось. Людей заретушировали: пасти животных, сгрызших кости, руки разведчиков, оттащившие трупы за двери, и оставшиеся в работе уборщики, стершие следы крови. Разгар человеческого дня сделался собственным посмертным слепком.

Они прошли мимо большой видео-композиции. Черные силуэты рабочих на красном фоне били молотами по руде, превращая ее в мелкие детали, а те складывались в механизмы, все более сложные и сложные, и последние составляли пышные картины: объединялись в корабли, которые разлетались яркими флотами, строили дома, которые разрастались неземными городами, возводили школы и театры, в которых рождались невероятные идеи. В одного рабочего что-то крепко приложилось во время Калама, так что от него шла широкая зигзагообразная трещина, уходящая в край экрана. Теперь он ковал черную молнию, вырывавшуюся в Шайкаци.

Все застыло, как будто время вдруг стало морозным и разреженным. Почти гулко звучали их шаги в опустевшем коридоре, почти громыхали, как латы, плотные одежды. И почти звонко откуда-то из-за поворота донесся тихий звук, точно качнулся колокольчик.

Саймо поднял руку и отдал беззвучную команду. Отряд рассыпался по стенам, командир занял небольшое укрытие – перевернутая тележка – впереди. Кир, уже наученный, не замешкавшись, скакнул к Райле, упершей пушку в бедро. Будер, проверяя механизм, крутанул стволы. Щелкнули затвердевшие лезвия на руках Ли. Кир потащил мачете. Колокольчик раздался ближе.

– Айо, – сказал Будер.

– Убедимся, – отозвался Саймо, глядя через прицел.

Вереница странных существ появилась из-за угла. Высокие, более двух метров каждое, они шли так плавно, будто плыли по коридору. Их длинные, до пола одежды, напоминавшие собрание мантий, покрытые неяркими блестками, едва колыхались в такт движению. Ворот их балахонов был украшен переливающимися перьями. Шедшее впереди существо обеими руками несло перед собой длинный шест. Изогнутый, оканчивающийся крупным синим кристаллом, светящимся изнутри, он был точно знамя впереди их шествия. Под кристаллом висела связка золоченых шариков, похоже, и издававших предупредительный звон.

Все существа были на равном расстоянии друг от друга, а лица их ничего не выражали и вместе со знаменем-шестом это создавало впечатление некоего торжественного хода. Оттенки их одежд, от красного до коричневого, от синего до зеленого, были темными, заставляя подумать о трауре.

Кожа казалась грубой, плотной, как у рептилии. Светлая, почти желтая вокруг глаз и носа, далее она становилась оливковой и всюду по ней были разбросаны черные пятна. Точно два самых мелких из них бусинками сидели на лице глаза, расположившись под костяными безбровыми арками; эти дуги сходились и вытягивались ровным хребтом вниз, создавая, видимо, нос, длинный и тонкий. Широкий, каплевидный череп, лишенный волос, книзу сужался и продолжался вытянутыми наростами, самые толстые из которых были диаметром с большой палец и скрывали множество мелких, что составляло словно бы странную кожистую бороду. Она начинала расщепляться сразу от носа, так что была то ли специфическим ртом, то ли скрывала его.

Саймо немедленно убрал оружие и его примеру, не дожидаясь знака, последовали остальные. Вместе они перешли к правой стене, уступая путь веренице, держащейся слева от них. Кир, считая пока неуместным задавать вопросы, подчинялся общим действиям.

– Без резких движений, Кир, – сказал Саймо. – Это существа мирные, если их не провоцировать.

Процессия, двигаясь удивительно плавно, приближалась к ним со скоростью обычного человеческого шага. Наблюдая за их глазами, можно было увидеть, что отраженный блеск в них дергается – они, вероятно, следили за встречными. Странное ощущение нарастало возле Айо: словно пол вдруг приобретал текучесть и устойчивость терялась. Все вокруг становилось нетвердым, ненадежным, а в мыслях появлялся невнятный шум. Это было ненавязчивым: труднее было сосредоточиться на изменениях, чем отвлечься. И все же это было вполне различимо.

Когда существа почти поравнялись с ними, Кир невольно сжал рукоятку. И тогда все замерло. Айо остановились синхронно. Последний раз звякнули колокольчик. Одновременно беззвучно пять существ повернули к нему головы. Дыхание вокруг оборвалось. Люди медленно тоже перевели взгляды на своего товарища.

– Я ничего не сделал, – поспешил пояснить напуганный Кир.

Девять взглядов буравили его в тишине. Все словно чего-то ждали, и больше всего в смятение Кира приводило то, что ждут «Первые люди»: они явно боялись даже поднять оружие на этих существ. Вероятно, зная, что это их уже не спасет, если те атакуют.

Передовой из Айо отвернулся. Резким движением он приподнял посох и стукнул им об пол. Ожидаемый звук удара деревом о металл прозвучал громом для «Первых людей» – они в ужасе вздрогнули, сжавшись. Краем глаза Кир увидел, как, наконец, рука Саймо метнулась к шокеру; но он остановил себя, не потянув оружия.

Между тем нечто странное произошло с Айо: странная рябь прошла по ним; они поблекли и, кажется, неуловимо сдвинулись. Кир почувствовал в рукоятке, которую продолжал сжимать, легкую вибрацию.

Остальные существа отвернули головы вслед за своим лидером и в молчании процессия продолжила свой путь, провожаемая боязливыми взглядами. Кир наполовину вытянул кинжал и, разжав дрожащую, похолодевшую ладонь, посмотрел на рукоятку: рисунок был отчетлив, словно недавно выточенный мастером.

– А ты умеешь заводить друзей, Кир, – прохрипел Ли.

– Что это было? – выдавил из себя тот, убирая мачете.

– Не знаю, – ответил Ли, испуганно разглядывая его. – Но когда они делают так, – он показал удар посохом, – обычно все вокруг погибают. Бардзо однажды видел, как в глубине Ажурной аллеи их окружили чемоданы – дурные твари, черт уложишь. После удара посохом вокруг засверкали молнии. Деревья повалило, а все чемоданы легли в дыму и кверху лапами.

– Да я, скорее, вообще, – сглотнул Кир, – кто это такие?

– Пойдемте, – негромко приказал Саймо, заставляя всех оторваться от их будто прокаженного товарища. – Это были Айо. В общем-то, обычная диковинка Шайкаци. И ты, похоже, диковинка для них, – с настороженным любопытством посмотрел он на Кира.

– Может, они как-то поняли, что он только что прилетел? – предположила Райла.

Киру не понравилась, что она говорит о нем в третьем лице. Но зато это объяснение всех удовлетворило.

– Кстати, хорошая мысль, – объявил Саймо. – Скорее всего, так и есть. Айо, – именем этим, видимо, легко было объяснить такую проницательность. Тревожные взоры постепенно исчезли.

– И все же, кто это? – вернулся к своему вопросу Кир.

– Как и все прочие наши соседи по Шайкаци, они появились после Калама, – рассказал Саймо. – Если отбросить разные байки и теории, то это единственные известные до сих пор высокоразвитые существа, оказавшиеся здесь вместе с нами.

– Единственные высокоразвитые? А не может быть так, что это они и виноваты в Каламе? – заподозрил Кир, которому Айо не очень полюбились.

– Может, конечно, – пожал плечами Саймо. – А может, они точно так же застряли. Айо тоже рыскают по станции в поисках чего-либо полезного, при встречах ведут себя мирно, если не лезть на рожон. И, как и мы, погибают в глухих местах.

– Значит, их посох все-таки не всесилен?

– Да не понятно, оружие ли это вообще. Отряд «Ниже травы» находил разбитый кристалл. Структура необычная: на поверхности – простая кристаллическая решетка, но глубже материал быстро истончается и исчезает, обрываясь нитями толщиной в атом. На их концах есть следы высокого энергетического воздействия. Это, надо полагать, имеет связь с тем фактом, что если попробовать заснять целый кристалл каким-нибудь чувствительным прибором, то изображение засвечивает. Что-то в этом камне работает, как танковый движок, но что – разглядеть не удалось.

Кир нахмурился. Этот рассказ напомнил ему об истории с рукояткой клинка. Но то, что было ему известно, отказывалось сплетаться в целостную картину. Может, и не должно было: он мог пытаться соединить детали разных головоломок.

– А Айо могут что-то знать про Калам?

– Сможешь найти с ними общий язык – спроси их, – предложил Ли. – Ты им, кажется, приглянулся.

– Они отказываются общаться?

– Они вообще не издают звуков, – ответил Ли. – Жестами тоже бесполезно – крутят своими руками, не понимая, чего ты хочешь. Кому-то удавалось обмениваться с ними разными мелочами. Но это все равно, что торговать с младенцем. Только младенец может тебя убить одним движением, если ты захочешь шлепнуть его по рукам.

– У Айо деревня возле «Молочного бара Джо», – сообщил Саймо. – Слышал о таком месте?

– Ага.

– Вот там они расселились. Собрали юрты из мантий, установили в центре самый большой кристалл и молча обитают.

– Тебе стоит туда как-нибудь сходить, – посоветовала Райла. – Молочный бар – прикольное место. Там поблизости «Пуфиковая поляна», где можно весело покурить. Без тяжести. Сам понимаешь: если кто-то обдолбанный ворвется в деревню Айо, лечь могут все. Поэтому все очень уютно и с клевыми коктейлями. Мы туда иногда заглядываем. – Она говорила о своем парне, а не команде. – Бывает, присоединяется Ли. А Саймо раз попробовал и что-то больше не ходит, – укоризненно посмотрела она на командира.

– Я тогда внезапно понял, что понимаю Айо, – пояснил он. – И очень хотел пойти с ними поговорить. Так что, если возникнет желание, я лучше где-нибудь в Порту.

– Я же тебе сказала: говори, не вставая с места. Они же наверняка телепаты.

Кира беспокоила реакция Айо. От произошедшего тянулись неразличимые связи к странным событиям, произошедшим с ним на станции, начиная от удивления его имени и вручения лезвия и рукоятки, которые не должны были существовать на Шайкаци.

Он мог объяснить все обстоятельства достаточно просто; во всяком случае, по здешним меркам. Лезвие попало сюда с контрабандой. Рукоятка – вещественная черта. Найдена Ивко – почему бы и не им, на Зейко или в ближайшей помойке – не важно. Приделана к так же случайно попавшемуся ему клинку. Подарена Киру, потому что в его запоздалом прибытии экзальтированный охотник обнаружил нечто мессианское. Удивление имени? От человека с прозвищем «Сумасшедший» и наркомана-алкоголика? В иной день они могут удивляться своей тени. Коробейник тоже, кажется, не образец твердости мысли. Что осталось? Айо. Если рукоятка – это черта, то внимание пришельцев легко объяснить именно этим. И они, выясняя свойства черты, как-то вызвали изображение. Другие проявления которого кроются в какой-нибудь внутренней логике аномалии.

Кир был совершенно не удовлетворен этим на ходу сочиненным катехизисом. Опирайся на неестественные предположения вперед естественных, сидела в его голове мысль Саймо. Вот только на Шайкаци не всегда было понятно, где проходит грань между ними.

Приближаясь к насосной станции, они свернули в новый коридор. Здесь начинались офисные помещения при промышленной зоне. Мусора стало меньше: то ли потому что сама работа была менее пыльной, то ли в секторе работали уборщики. Из многочисленных выемок в стене прорастала зелень, впереди сплетавшаяся в джунгли. Cтебли очерчивали пространства для отдыха уставшего в кабинетах персонала. Садовники или сломались, или для их грамотной работы требовались люди, но после Калама заросли стали дикими: они вольно поползли по улочке, тяжелыми кустами падали на столики, жадно обхватывали стулья.

Потянулось окно, позволявшее заглянуть в офисное пространство. В одном из кабинетов, точно ожившие бумажные журавли, летала кругом стая офисной макулатуры. Ее тихий шорох мог стать предвестником грозной бури, о чем свидетельствовали разбитые стекла и выброшенные в коридор вместе с различной канцелярией два стула. Путника, который не сумеет сложить два и два, дополнительно предупреждала печать с квадратом и двумя штрихами возле двери.

Они миновали столовую, отделенную от коридора простой, но надежной дверью. Сюда не пробрались звери, а добытчики людей действовали аккуратно, так что ее пространство, ярко освещенное, прибранное как раз в преддверии обеда, казалось, ждало вот-вот готовых подойти завсегдатаев. Это оживляло надежду, что так оно и будет когда-то, однако сумма увиденного до сих пор на Шайкаци делало ее бесплодной.

Они свернули на лестницу. Прежде вниз приходилось прорываться с боями, но с тех пор большая экспедиция заблокировала все выходы на лестницу до этажа с насосной станцией и забаррикадировала следующий пролет. Однако путь наверх так и не заделали, и всегда стоило ожидающей гуляющую тварь с других уровней. Под прикрытием Райлы, готовой снести любое чудовище, отряд стал спускаться. Над их головами издалека доносились крики: задержавшись, «Первые люди» поспорили, человеческий это голос или нет. Это походило на вопли боли и ужаса, но затем звук понизился, перешел в рык и несколько раз разверзся чем-то потусторонним, грозным, дрожащим. Возобновившись, прежний крик стал короче, карикатура на прежние отчаянные завывания. Земли наверху не принадлежали человеку, и Кир испытывал облегчение, отдаляясь от них.

Впрочем, и их путь не был уютным. На одном из пролетов из-за листа металла раздалось яростное царапание, столь раздирающее слух, что, казалось, настойчивый зверь через секунду порвет преграду, как тряпку. Ниже обнаружилась дыра – переборка загнулась под потолком, оставив достаточно места, чтобы на лестницу проникла тварь средних размеров. Или какая-нибудь лишенная костей мерзость покрупнее. Сюда следовало прислать рабочих с охраной.

Кир отмечал черные пропалины на стенах, свидетельствовавшие о прежних боях; видел странные зеленоватые сгустки, похоже, капавшие откуда-то сверху и застывавшие на перилах; обнаружил след старой крови на стене. Ничтожная преграда отделяла их шахту от мрачных просторов Шайкаци. Это осознание как будто вызывало недостаток воздуха, рождало ощущение давящего океана, сдерживаемого тончайшей железной оболочкой.

Они добрались до нужного этажа и вышли в тихий, никогда не знавший столпотворения коридор, в котором осталась лишь аварийная подсветка. От него несколько раз они повернули по техническим ответвлениям, где строители, экономя на материалах, установили решетчатый пол и не стали прятать в стены коммуникации. Не встретив на этой неприветливой дороге препятствий, отряд вышел к станции.

Перед ними был проход, обозначенный неярким светом. По стенам тянулись трубы, согнанные сюда со всех окрестностей; пол вновь стал сплошным – возможно, чтобы замечать лужи от протечек. Лежало несколько тонких, как пленка, иссохших трупа белолистов. Не имея представления об этих существах, легко было принять их за обычный мусор. Но Кир знал, что эти тельца свидетельствуют о стае ядовитых существ, слившихся с поверхностями коридора и ждущих, когда пройдет новая жертва. Одна недавно забрела сюда, и возле трубы ее жадно обернул лист. Хищник и добыча сплелись в напряженный комок, и победитель теперь в наслаждении рассасывал парализованную пищу. Саймо поджарил его, отчего лист раскрылся и вывалил невнятное месиво, в котором угадывались полупереваренные лапы и клочки шерсти. Скелеты незадачливых зверьков валялись по всему коридору. Среди них катился уборщик с оплавленной крышкой.

– Будер, пальни-ка вразлет, – сказал Саймо.

Будер встал рядом, наступив на печать с двумя штрихами, отрегулировал мощность и крутанул лучемет. Множество черных линий посекли потолок и трубы. В одном месте возник дымок, и от потолка отслоилось белесое полотнище в локоть шириной. Упав на пол, оно мучительно свернулось, дернулось, попытавшись распрямиться, скрыться на полу, но рана не позволила это сделать. Саймо добил белолиста. Стянув куртку, он накинул ее на голову и скомандовал: «По одному». Он первым побежал к станции. Никто не атаковал его. Остановившись на другой стороне, Саймо достал оружие, готовый подстрелить начавшего пикирование хищника. По очереди «Первые люди», прикрыв головы, благополучно пересекли коридор и переступили порог станции.

Центральные лампы здесь были погашены. Возможно, проблема была именно в них, так как электричество поступать продолжало: на приборах горели все индикаторы, из других проходов доносился свет, а механизмы, гнавшие воды, тихо гудели под бассейном. Эта огромная емкость составляла главный экспонат зала, в который вошли разведчики. Ее составляли нескольких контуров труб, часть которых представляла собой открытые желоба. В черной ряби воды бледно отсвечивали лампочки. Над ней был перекинут помост.

С порога «Первые люди» внимательно осмотрели просторное помещение. По стенам и приборам загуляли их фонари, искавшие знаки чужеродного присутствия. От воды несло чем-то тухлым. Луч Саймо нацелился на один из желобов. Остальные фонари скрестились возле него. Зацепившись за край, из воды торчала поленообразная нога какого-то животного. Рукотворная река обтекала ее как скалу. Судя по размерам, остальное тело было достаточно велико, чтобы заткнуть трубу.

– Мы разобрались с ситуацией? – спросил Саймо.

– Не-а, – не обнадежил Ли. – Это только одна труба. Недостаточно, чтобы перекрыть наш ток. Но это может быть частью проблемы. Вытаскивайте, а я проверю показатели.

– На насосной станции ты командир. Попробуем.

Он первым попытался вытянуть застрявшее животное, но даже не смог толком обхватить ногу. Здесь нужен был медвежий атлетизм Будера. Этот большой человек стянул бесформенный плащ и взялся лапу так, точно вырывал корень могучего дерева. Тщетно: под темной водой скрывалась слишком большая туша. Раздосадованный Будер стал стягивать ботинки – нужно было лезть в желоб и выталкивать ее со дна. Без слов между «Первыми людьми» сформировался некий план: Саймо полез в рюкзак и извлек веревку, Райла положила пушку и начала затягивать рукава. По знаку командира Кир отошел к коридорам, ведущим дальше в комплекс, чтобы следить за проходами.

Отдалившись от друзей, он почувствовал робость. Тьма пролегла между ними. Лишь силуэты выделялись на фоне того проема, в который они вошли. Как вырезанный из черноты, замер Ли над одним из мониторов. Плеск воды и неразличимый шепот обозначал какие-то работы над мертвым животным. Кир был один против двух тихих освещенных проходов. Тысячи километров Шайкаци сводились к ним и рев бесчисленных угроз беззвучно доносился из них.

«Первые люди» за его спиной стали говорить громче, переругиваясь о неподатливом грузе. В стороне по пульту барабанили пальцы – Ли продолжал выяснять, что же привело их сюда.

На полу одного из проходов появилась тень. Кир остановил дыхание. Сквозь шумы позади он услышал мерное постукивание, а силуэт, отброшенный лампой от неизвестного зверя, медленно рос. Не зная, где в точности источник света, можно было только гадать о размерах существа. Кир взялся за кинжал, уже готовый окрикнуть остальных, когда из-за угла показалась продолговатая морда гостя. Чем-то она напоминала кабанью. Черными глазками это создание, выглядевшее не угрожающе и почти знакомо, глядело в темноту зала. Оно, вероятно, пришло на водопой, но побаивалось непривычных звуков впереди. Чуть привыкнув, обитатель этих закоулков Шайкаци, сделал шажок вперед. Показалась лапа, оканчивающаяся расщепленным натрое копытцем.

Кто-то из «Первых людей» чертыхнулся, отчего зверь вздрогнул и отпрянул за угол. Некоторое время звучало торопливое постукивание его ног.

Было это создание боязливым от природы или что-то научило его осторожности? На родине Кира естественных водоемов не было, но он неясно помнил какой-то фильм о хищниках, атаковавших пришедших на водопой животных из реки. Образ был слишком смутным и Кир не был уверен, было ли это чем-то действительным или каким-то художественным вымыслом. Вода никогда в его жизни не таила опасности.

– Да, тут не помешал бы здоровенный вантуз! – раздался голос Ли. – Систему загадило до горлышка. Органика. То ли у нас в водопроводе стадо таких тварей заблудилось, то ли они разом в него насрали. Роботы включались десять минут назад, но куда там. Проверю, что у нас по реагентам.

В это время несчастное животное стало поддаваться усилиям «Первых людей». Забравшись на помост, Саймо тянул за веревку торчавшую над поверхностью ногу. Будер был в воде и толкал снизу. Райла, стоя у желоба, принимала тушу, чтобы свалить через борт. Показался лоснящийся окорок, зажурчали покатившиеся струи. Зад борова перевалился через край. Как резиновая, закачалась толстая лапа. Саймо спрыгнул вниз, потянул вместе с Райлой свесившуюся часть на себя. Будер «хыкнул», взялся поудобнее, переступил ногами и мощным рывком приподнял оставшуюся половину туши над желобом. Мокро шлепнув, она ударилась об пол.

– Вот же ж!.. – выругалась Райла.

Саймо принялся отвязывать веревку. Будер, тяжело перевалившись через край, выбрался на пол. С него круто стекала вода.

– Отошли! – раздался возглас Ли.

Предупреждающим окрикам на Шайкаци подчинялись молниеносно. В сомкнувшейся темноте три силуэта отпрянули и слились со стеной. Раздался шорох – Саймо выдернул шокер. Зашумел подобранный Будером лучемет. Райла застыла в нерешительности: ее оружие осталось возле желоба. Кир с оголенным ножом затаился за изгибом трубы.

– Что там? – шепнул Саймо, когда несколько мгновений не явили монстра.

– Приближается комок органики, – ответил Ли.

– Так мусор же! – почему-то выразила уверенность Райла. Она внутренне негодовала от того, что встречала врага безоружной.

– Против течения, – добавил Ли.

Что-то ударилось о трубу и зашуршало по ее поверхности. Вода гулко разнесла звук по своей толще. Зашелестели стволы лучемета. Шесть дул и шокер отметили касание обитателя реки и последовали за его движением. Нарушитель покоя этих вод заерзал по металлу еще раз, ближе к открытому желобу, чем ожидали люди. В этот раз он почти не издал шума, словно провел ладонью. Казалось, расстроив тишину, он постарался затаиться и лишь случайно выдал себя.

Больше не угадывая его местоположения, все обратились к поверхности водоема. В этот момент волны измельчали, а блестки, заволновавшись, стали перемигиваться чаще. Поток дернулся, точно сотрясло весь бассейн. Раздался плеск, будто река воскликнула в недовольстве: это столкнулись два течения – привычное движение водной артерии и накативший чьей-то силой прилив.

Из-под края трубы возникла пена и напор усилился. Вздулся крупный гребень, и он принес с собой что-то черное, темнее неуверенной тьмы, которую сторожили освещенные проходы. Оно было бесформенным и долгим, и следующие волны, как послушные рабы, продолжали тянуть его с собой. Первые люди готовы были сжечь это тело, растрепать тонким лазерным огнем, зарезать, разорвать и утопить вновь, если только оно явит себя в их стихии. Но оно продолжало покоиться под водой, безвольно волочимое рекой, а вокруг него вертелись пузыри. Они набухали и лопались, оставляя после себя гнилостный запах, превративший водоем в болото.

Но вот течение мягко подтолкнуло какую-то часть аморфного тела к поверхности. Послушно оно перевернулось и показало над водой мерзкий бок: какая-та рванина, усилившая зловоние, перепутанная с неразличимыми обломками. Первые люди не стали атаковать. Это зрелище и этот запах свидетельствовали: то, что прибыло к ним, давно мертво.

Показав свидетельство смерти, вода вновь сомкнулась над превшими отбросами. Последние заметные волны толкнули развалину вперед, и поверхность реки выровнялась. Черная куча, принесенная возмущенным потоком, беспомощно качнулась и скрылась в глубинах.

– Му-сор! – недовольно протянула Райла.

«Первые люди» испытали в этот момент безосновательно сильное облегчение. Как будто судьба бросила монетку на весь их поход: быть здесь сегодня чудовищу или безобидному хламу, и в этот момент они выиграли покой. Только Саймо держал в уме причину их тревоги.

– Почему против течения, Ли? – спросил он.

– Так вся система вразнос пошла, – неуверенно отозвался тот. – Запущу диагностику.

В ожидании Будер вновь прислонил лучемет к стене и встал у коридора с белолистами. Саймо, обнаружив Кира за изгибом трубы, строго указал ему вернуться к проходам. Сам он тоже встал неподалеку. Ли вскоре спустился к нему, ожидая исполнения программы.

Райла хотела вернуть себе оружие, но, снаряженная престарелым аккумулятором, «Леди» могла дурно отреагировать на надлежащее обращение.

– Я мокрыми руками свою пушку брать не буду, – заявила она. – Будер, я о твой плащ их вытру. А он чистый? – Будер промолчал. Поколебавшись, она все же пошла к трубе, где валялась его одежда.

– Если это все, что нам грозило, то после дракона оно было несколько разочаровывающим, – заявил Кир.

Ли, оторвавшись от беседы с командиром, возмущенно взглянул на него:

– Вы поглядите на него, после схватки с драконом наши ничтожные дела выглядят несколько разочаровывающе! Что дальше? Бог умер? Если бы ты знал это точно, то наверняка спешил бы занять его место.

Он махнул рукой на этого наглеца и вернулся к разговору с Саймо. Кир скучающе обвел взглядом помещение и наткнулся глазами на темный, поблескивающий влагой бугор близ желоба – оставленная без внимания туша. Они так и не рассмотрели ее. Кир подошел к мертвой груде и включил фонарь.

Это существо вовсе не утонуло и не голод истощил его. Оно было убито. Его раны напоминали глубокие рытвины. Одна была на шее, и плоть ее была сорвана неровно, словно выгрызена каким-то зубастым червем. Другая, начинаясь на боку и заворачиваясь на пузо, трещиной зияла в туловище. Она то расширялась провалами, вроде того, что был на шее, то длилась дорожками, похожими на ожог. Эта рана была грубой: ожоги лежали один на другом, а края ущелья были раздерганы лохмотьями. Похоже, челюсти смыкались во время борьбы то тут, то там, шею же хищник держал крепко. Голое мясо было вымыто потоками воды и стало бледным в отсутствии биения сердца, но все еще кровоточило.

Кир понял, как все произошло. Животное пришло на водопой и встало передними лапами на край. Первый удар из воды был нанесен в шею и жертву тут же утянуло в реку. Животное быстро ослабело, оставляя свою плоть на поживу. Но хищник внезапно отступил. Десять минут назад запускались роботы станции. Десять минут назад их раздражающие вибрации и настойчивые касания отвлекли чудовище, способное затащить в воду такую тушу, и заставили затаиться где-то неподалеку, где оно своим шевелением нарушило привычное течение здешних вод.

– Эй! – окликнул всех Кир, распрямляясь. Следующий звук застрял в его горле. Сзади нечто на большой протяженности проскребло по стенке трубы, будоража воду, и тут же раздался шумный всплеск воды в желобе. Монстр рванулся в атаку.

Левиафан

Райла стояла возле трубы, неловко подняв пушку. Возможно, монстр наблюдал за помещением каким-нибудь своим тонким щупальцем, тихо протиснутым сквозь воду, и, увидев поблизости теплое создание из плоти, рванул к нему, стремительно преодолев изгибы водопровода.

Оглянувшись на окрик Кира, «Первые люди» уставились на монстра, прибывшего на свои угодья. Как вулкан он поднялся из-под толщи, роняя капли вскипяченной его появлением воды. Громады его склонов выросли под потолок. Как просторное одеяние, свисали с этой горы складки вздыбленной реки. Мало что видно было в этом возникшем перед ними штормовом облаке, но Кир в спутанном движении за завесой воды наблюдал какое-то омерзительное копошение, жилы, формировавшие гиганта, вытягивавшиеся одна за другой из трубы, каждая в своем поиске добычи.

Это длилось считанные секунды. Гигантский фонтан вырос посереди помещения, проникший к ним из тихой запруды. И в тот же миг несколько щупалец пробили водяной щит, врезавшись в Райлу, едва успевшую шевельнуться, чтобы перехватить оружие поудобнее.

Это происходило прямо перед Киром. Не осознавая, он запоминал каждую деталь молниеносной атаки. Чудовищные лапы, брошенные от тела левиафана, будто в мгновение сожрали свою добычу, охватив ее с ног до головы. Как ветви гигантского дерева они проросли от скопления жгутов, вырывавшегося на охоту. Мелкие из них, точно лианы, оплетали толстые щупальца. В их постоянном шевелении возникали прорехи, демонстрировавшие осьминожьи присоски; а может, это были поры, выделявшие фермент, обжигавший добычу. Щупальца оканчивались широкими, ромбовидными выростами, в центре которого разевался черный провал, исторгавший зловоние останков и щеривший акульи зубы. Грани присосок тоже были заостренными, моловшими плоть, чтобы разъедающие вещества быстрее и глубже проникали в кровоточащую жертву.