Текст книги "Шайкаци"

Слушая, Колодин невольно кивал ему, сосредоточенно внимал и Нил. Видно было, что имя Саймо окружено здесь почтением.

– Мне показали печать первых людей.

– Тоже их, – кивнул Ивор. – Модернизировали линии на границах аномалий. Они вообще много вещей придумали, как исследовать аномалию, не сгинув в ней. То, что тебе нужно. Только вступить в такой отряд за лейтенантские лычки не получится.

– Поговорить не мешает, – сказал Кир, полагая, что если кто-то в Порту и может указать ему направление поисков, то, скорее всего, этот Саймо. В сведения некоего Коробейника, отрекомендованного не столь громко, ему не верилось.

– Угости его пивом, пока он в баре.

– Пожалуй, так и сделаю, – кивнул Кир, но, начав было вставать, задержался: – Я ведь действительно могу угостить его пивом? В вашем баре принимают долгие истории?

– Я сейчас добавлю тебя в список жителей, так что сразу можешь идти за постелью и пайкой. Пока стандартная порция, немного пива туда входит. Если найдешь себе отряд, после первого задания будешь получать расширенную.

– Спасибо, – поднялся Кир.

– Но сначала, – поднял руку Ивор, – небольшое дело. Надо поведать Порту твою историю. Расскажешь всем разом через микрофон, иначе неделю придется языком трепать.

Историю свою многочисленными пересказами Кир довел до совершенства, так что, казалось, готов был изложить ее в любом состоянии и перед любой публикой. Ивор подключил систему и, уточнив, готов ли Кир, объявил:

– Друзья! Из башни к вам обращается Ивор. Сегодня вы могли заметить человека в шкуре филина, пришедшего в Порт. Если не заметили, поверьте на слово: человек в шкуре филина. Такие твари водятся у охотников. Но сам он не охотник. Этот человек пару дней назад прилетел к нам из соседней системы. Посланный узнать, как мы тут поживаем. К сожалению, теперь он поживает не лучше нашего. И помощь, которую многие из вас продолжали ждать, задерживается на неопределенный срок.

Ивор жестом пригласил несостоявшегося спасателя. А тот, минуту назад уверенный в своих словах, теперь осознал, что сотням, а то и тысячам людей он сейчас будет рассказывать о том, как миссия их последней надежды пришла к провалу.

Кир почувствовал прилив паники. До сих пор он отвергал свою принадлежность Шайкаци. Это дало ему внутреннюю силу идти вперед в поисках единственного приемлемого для него ответа. Избегать реальности было больше невозможно. И вдруг он осознал, что сила не покинула его. Что она остается центром притяжения этих людей, которых он подвел. В этом еще не было уверенности и ясности, зато был нужный сейчас заряд. Подойдя к микрофону, он начал:

– Мое имя Кир. И моя миссия провалилась. Помощь к нам не придет.

Саймо решает судьбу Кира

Толпа не расходилась. Когда они с Ивором вышли, их встретило множество вопросов, напополам тревожных и гневных. На большинство из них Кир уже ответил, но вынужден был повторяться, разъясняя, насколько все плохо. Когда реплики завелись по третьему кругу, в диалог вмешался Ивор, попросивший людей разойтись и дать уже отдохнуть человеку. С неохотой, но его послушались.

– Кажется, меня не слишком возненавидели, – настроил себя на оптимистичный лад Кир.

– Ну, по крайней мере, ты разделил их чувства между собой и Ивко. Постарайся на следующей заброшенной станции сразу не терять сознания.

– Ни в коем случае, – обещал Кир. – Что ж, пойду искать Саймо.

Кир протянул Ивору руку для пожатия. Стиснув ладонь, лидер Порта задержал хватку и сцепил их взгляды. На лице его играла дружелюбная улыбка, но глаза больше подходили типу Колодина.

– Кир, после всех твоих слов я уверен, что тебе найдется достойное дело.

– Ну… Спасибо, – поблагодарил Кир, пробуя вытянуть руку.

– Ты очень правильно сделал, что не пошел в Оранжерею, – сказал Ивор. – Очень правильно. И пока лучше воздержись от похода туда. Это просьба, – на мгновение он сделал хватку крепче и наконец выпустил руку.

– Почему? – с подозрением спросил Кир.

– Возможно, у меня будет предложение к тебе, когда ты впервые отправишься туда. Особая миссия.

– Какого рода миссия?

– Такого, что, быть может, определит будущее этой станции, – выражение его лица вновь стало искренне благожелательным.

– Надеюсь, я смогу отказаться, если что?

– Наши люди свободны.

– Наши.

– Ты слишком много придаешь словам, – недовольно скривился Ивор. – Мы люди дела. И тебе, возможно, предстоит дело под стать твоим целям.

Это, вероятно, должно было прозвучать вдохновляюще, но только укрепило дурное предчувствие. Ивор скрылся в кабинете, а Кир побрел вниз. У лестницы к нему подошли люди, прятавшиеся от указания лидера за углом. Киру вновь пришлось уточнять детали навязшей на зубах истории. Кое-как он ухитрялся пробираться к бару, хотя его уже хватали за рукава, прося рассказать об отдельных планетах и даже каких-то тамошних жителях. Последним рывком он плюхнулся рядом со светловолосым парнем. Перед командиром «Первых людей» стояла начатая кружка пива, и, не обращая внимания на происходящее вокруг, он грыз орешки.

– Саймо, выручишь меня? Это я только что выступал.

Тот перевел незаинтересованный взгляд на Кира, затем увидел за ним жужжащий шлейф. Оценив обстановку, он пожалел преследуемого.

– Товарищи, ну устал человек! Будет завтра день, еще расспросите! – Процессия притихла, но ждала более веских аргументов. – Послушайте, мне тоже нужно с ним поговорить. Я хочу узнать, нет ли у него сведений, полезных разведчикам. Дадите такую возможность?

С ворчанием толпа стала разбредаться. Кир поблагодарил Саймо. Они были примерно одного возраста – около четверти века, но сразу можно было сказать, что жителю Шайкаци довелось пережить больше: повсюду на его теле виднелись шрамы, а отметина, оставленная на плече вместо вытащенного куска мяса, выглядела совсем недавним. Кожа его огрубела и высохла, щеки впали. Соломенные волосы лежали на голове нечесаной копной. Он был худого сложения, и со спины Кир посчитал его щуплым, но теперь видел, что в руках у командира «Первых людей» перекатываются крепкие жилы. Черты лица Саймо были простыми, нарисованными грубыми штрихами; угловатые формы не делали картину уродливой, но оставляли непримечательной. Глаза его раскраснелись, взгляд был уставший и любопытства к пришельцу не проявлял. Похоже, ему хватало дел здесь, чтобы остались силы на происходящее в иных мирах.

– Хотел бы поставить тебе выпить.

Саймо выразительно взглянул на свою кружку. Плана на дальнейшую беседу у Кира не было. Он назвал себя подошедшему бармену и попросил кофе.

– Ивор рассказал мне о тебе. Много хорошего.

Саймо пожал плечами, не видя в этом сообщении ничего нового. Но из уважения к главе Порта поднял кружку, чтобы сделать небольшой глоток.

– За Ивора.

Очевидно было, что Саймо слишком устал с похода, чтобы поддерживать разговор.

– Тяжелый выход? – упрямо спросил Кир.

Саймо взглянул на него без агрессии, но так, чтобы по его красным, мутным глазам стало ясно, насколько он хочет сейчас говорить о выходе.

– У тебя, я так понял, тоже было не лучшее путешествие?

– Ну такое. Неожиданное.

Саймо усмехнулся.

– Да… Для нас всех… – задумался он о своем, размешивая воспоминания глотком.

– С командой все в порядке?

Взгляд собеседника выразил благодарность за это внимание.

– В порядке, – тепло прозвучал и его голос.

– А где остальные?

– Будер пошел к жене и детям – они пережили Калам всей семьей. У Райлы возникла прихоть оттереться от крови и слизи в джакузи в самом шикарном на этой улице отеле. Ли отправился кутить в Апартаментах Камилло. Это наш центр развлечений, дальше по улице, – пояснил Саймо, увидев недоуменный взгляд. – Впрочем, тебе ведь и эти имена ни о чем не говорят.

– Я надеюсь в ближайшее время узнать их получше.

Саймо не был уверен, что правильно понял Кира.

– Если ты ждешь приглашения на вечеринку, то это немного преждевременно для наших отношений.

– Нет-нет. Я надеюсь заслужить приглашение в ваш отряд.

Эта фраза заставила Саймо всем телом развернуться к собеседнику и с удивлением взглянуть на него.

– Как, еще раз, тебя зовут?

– Кир.

– Это Ивор сказал тебе, что мы ищем пятого? Я вроде об этом еще ему не говорил.

– Нет, Ивор, ничего такого не упоминал.

– Значит, мы обязаны счастливой звезде за твое предложение, – усмехнулся Саймо. – Насколько я понял, ты пару дней на станции. Мы – разведчики. Мы погибаем чаще других на Шайкаци. Что заставляет тебя искать такую компанию?

– Представь себе, мне не нравится, что я застрял на этой станции. Я хочу понять, что здесь произошло и выбраться отсюда. Желание, которого многие здесь, видимо, уже лишились. Но, надеюсь, не разведчики Порта. А Ивор сказал, что вы лучшие.

– Мы первые, – поправил Саймо. – А в число лучших Шайкаци отобрала не только нас. Многие отряды достойны таких слов.

– Но, раз вы первые, то могли зайти дальше всех. Возможно, вы ближе, чем кто-либо другой, к разгадке.

– Если и так, то нам об этом неизвестно. Может, все ответы ждут нас у подножия Долгой горы?

– У подножия, которого, говорят, и нет, – мрачно заметил Кир.

– О том и речь, – кружкой пива Саймо отсалютовал их взаимопониманию.

Кир уставился на опустевшую вполовину чашку кофе. Банальный кофе. Привычный по армии. Не поднимай глаз – и можно проводить здесь день, как в любом другом порту. Какие ответы он собирается получить? Не придет ли он к чему-то ясному, но совершенно бесполезному для их спасения? Впрочем, он намеревался выяснить это в точности.

– Если Клубок, или что там прикончило станцию, осталось на ней, как много потребуется времени, чтобы исследовать ее всю?

Вопрос повеселил Саймо.

– Ты вообще хорошо представляешь этот процесс?

– Я его вообще пока не представляю.

– Мы не знаем заранее, где встретим черту. Иногда она выдает себя: в ней обитают твари, проявляются аномалии. Но иногда это просто коридор. Просто комната. Однако если ты войдешь в нее, то окажется, что воздух раскален до сотни градусов. Просто миллиметр назад ты этого не ощущал – черта. Или кислотные пары. Или все помещение – это пасть монстра. Крыса, которую ты пустил вперед, вдруг рассыпается. Почему? Потому что это седьмой день, потом что она сделала четное количество шагов за последние три часа или потому что ты в это время положил вторую ложку сахара в чай? Зачастую мы дни напролет только и сидим на границе известной территории, отмечая любые мелочи, которые могут выдать впереди смертельную ловушку. Пыль, осевшая чуть медленнее, чем должна. Мошка, вдруг прибитая к полу в середине полета. Цветочный аромат, донесшийся среди промышленных труб. Но сколько бы ты ни заметил, этого всегда может оказаться слишком мало… – на лицо Саймо легла тень неудач.

– По тебе это видно.

– Видно? – не понял Саймо и тронул свою щеку. – Имеешь в виду это? – Когда Кир кивнул, командир «Первых людей» расхохотался. – Этот – с детства. Неудачно упал. Этот, – он коснулся загривка, – на память о родном районе. Огрели арматурой. Руки, – продемонстрировал он неровные пятна заросшей кожи, – сжег, когда пролил одну дрянь во время ремонта. Уже здесь – я был старшим смены в грузовом терминале. Вот на плече – да, тварь хапнула.

– Постараюсь прикрыть от следующей. Дело у тебя явно как раз по мне.

– Ого! – засмеялся Саймо. – Вот это дух! Надеюсь, ты на четверть так хорош, как представляешь себя. Не боишься?

– Чего? В вашем отряде подают еще худший кофе?

– Например, смерти, – лицо его резко изменилось, став непримиримым.

– Я бы не хотел, конечно, умереть. Я же не сумасшедший. Ну так я не за этим и иду.

– А ты понимаешь, насколько близко к тебе она будет?

– Полагаю, на Шайкаци к этому соседству в любом случае придется привыкнуть, – заметил Кир. Саймо ждал прямого ответа. – Ну и вопросы ты задаешь… – с неудовольствием отвернулся Кир от его взгляда. Он справился с собой и посмотрел в глаза командиру «Первых людей». – Меня не придется хлестать по щекам и тащить за собой, если что.

– Верю тебе, – кивнул Саймо. – И твой мотив понимаю. Но какой у меня мотив брать тебя?

– Ты сам сказал, что тебе нужен пятый.

– Мне нужен пятый. Но почему мне нужен именно ты? В очереди из тех, кому я мог бы довериться в бою, тебя опережают многие.

– Я три года отслужил в армии. Участвовал в боевых действиях.

– Мы здесь не убиваем людей, – строго сказал Саймо.

– Я не об этом.

– Что ж, три года службы – это серьезно, – признал Саймо. – Из тех, кто отправлялся исследовать эти коридоры, мало у кого был такой опыт. И тем не менее, они возвращались.

– Ты сам служил?

– Трехлетний контракт на одном пустынном камне. В основном, чинил технику, постоянно ломавшуюся из-за песка, – Саймо чокнулся со своими воспоминаниями.

– Гражданский контракт? Или полная служба?

– Полная. Оператор танка. Больше чинил, чем управлял.

– У нас была другая проблема, – ухмыльнулся Кир. – В облаках постоянно формировались кристаллики льда из какого-то ядреного вещества, царапавшего обшивку. Когда мы учились маневрам в атмосфере, истребитель перед вылетом нужно было смазывать особым веществом. Если возвращался с царапинами на фюзеляже – значит, смазал плохо, и командир заставлял тебя мыть голые руки в баке этого вещества. Оно не токсичное. Только когда затвердеет, не пошевелишься. «Вот это хороший слой этой дряни», – приговаривал он, глядя на мучения курсанта. Вечером давал приказ: «Рядовой такой-то, разрешаю подойти к растворителю».

– Не, мы нежные приборы специальными панелями защищали. У вас-то один вылет, а у нас постоянно машины на всех ветрах. Тут если только нон-стоп из шланга танк окатывать, – засмеялся Саймо.

– Почему не продлил?

– Да ну ты чего? На всю планету – наша часть и две драных палатки в качестве столицы. Я бы так на двигателе и помер, и там бы меня и забыли. Хотя еще горная добыча крупная велась. Потому и стояли.

За разговором кружка стала подходить к концу. Саймо несколько секунд смотрел на бармена, занимавшегося чем-то на другом конце стойки, но, поразмыслив, не стал торопить события и сделал еще один мелкий глоток.

– А ты чего контракт не продлил? – спросил он.

– Почему? Я как раз продлил. Еще за год до окончания первого.

– Понравилось?

– Не то что бы понравилось… – поискал забытые чувства Кир. – Но это было нечто, дававшее уверенность. Я как будто землю под ногами ощутил. Казалось, я впервые в жизни начинаю ориентироваться в том, куда идти.

– А что до армии?

– Отец был фабрикантом, мать была при нем женой. Жил в достатке. Учился управлять отцовским бизнесом. Потом понял, что шагаю не по своей дороге и отец переставляет мои ноги. Институт оставил. Пошел в армию.

– Не поздновато для подросткового бунта? – удивился Саймо. Кир печально усмехнулся. – У меня происхождение попроще, извини. Ты уж не плескай мне в лицо шампанским, если приказ не понравится.

– То есть… – опешил Кир, – я перешел под твое командование?

Саймо залпом докончил кружку и, заставляя вздрогнуть бармена, шарахнул ей об стол:

– Хельги, еще пива! – он развернулся к Киру. Улыбался, но напряженно. Взгляд был дружелюбным, но все еще изучающим. Саймо по-прежнему колебался. – Ты нужный мне человек, Кир. Скорее всего, так. Но граница между этим «скорее» и «так», какой бы тонкой она ни была, критически важна. Я не могу, просто не могу взять на опасное задание человека, которого в первый раз вижу. На задание, где от каждого будут зависеть жизни остальных.

Пристально он смотрел на Кира. Тот молчал. Это не звучало, как однозначный отказ. Это и не звучало, как приглашение к уговорам.

– Наша цель – быть может, самая опасная тварь на Шайкаци, – продолжил Саймо. – Мы не уверены даже, что этого монстра можно убить. Но мы попытаемся. Мы нашли место для засады и, чтобы захлопнуть ловушку, требуются люди на пять позиций.

Вновь пауза. Саймо, вероятно, уже принял решение, только сам не был уверен, почему. Кир из последних сил сдерживал нетерпение. Ему было плевать на монстра. Он ждал, как ляжет его монета.

– Это серьезный выход. Нужны приготовления. Нужен отдых. Не бездельничать, но выполнить пару миссий попроще. Такие, с которыми мы бы справились и вчетвером. Так что… Надеюсь, твое молчание означает, что я получил бессловесную машину смерти.

– Ты мне конкретно. А то я волнуюсь, как перед первым вылетом, не соображаю.

– Сбор завтра в одиннадцать, здесь. Не опаздывай. Теперь все в твоих руках.

Пружинка в дорогу

Кир вспомнил, что у него на оставшийся вечер осталось полно дел: получить постель, найти место для ночлега и, кстати, поболтать с Коробейником.

– А вон он, как раз у складов, – подсказал Саймо, указывая на едва различимую фигуру в дальней части терминала. – А зачем он тебе?

Кир пояснил.

– Да, я слышал, что у него есть какая-то теория. Вроде бы даже толковая. И я бы не удивился этому! Этого парня замечали в таких местах, куда я бы один никогда не сунулся, – Саймо с трудом верил собственным словам. – А он всегда возвращается невредимым.

– И как же он это делает? – спросил Кир, с интересом разглядывая смутные очертания вдалеке.

– Говорит, если делаешь добро, то можешь не боясь идти, куда зовет сердце, – усмехнулся Саймо. – Может, сердце привело его к Клубку? Если что, расскажешь.

Выбравшись из-за стойки, Кир наткнулся взглядом на черный рисунок, отмечавший вход в Порт на манер тотема.

– Саймо, а что это за изображение?

– М? А-а. Его называют Стражем Шайкаци. Говорят, если ты попадешь в беду в далеких закоулках станции, от теней отделится фигура в старом скафандре. Она протянет тебе руку и поведет за собой. И хотя только что ты был в самом глухом месте, которое только можно найти, вскоре ты окажешься в освещенном коридоре, а твой провожатый укажет тебе, в какой стороне люди. Потом он вновь скроется в тенях. Коробейник нарисовал его. Уверяет, что Страж Шайкаци когда-то спас его. Не он один, впрочем.

– С легендами так и бывает, – сказал Кир, однако Саймо рассказал эту историю голосом слишком серьезным для простой байки. – Или это не просто легенда?

Саймо задумался на мгновение, но лишь пожал плечами и вернулся к кружке. Кир еще некоторое смотрел на рисунок, в котором одновременно ощущалось что-то трагическое и дарующее надежду, и направился к Коробейнику.

Возле складов было пустынно. У входа на кресле дремал кладовщик. Рядом, то ли ожидая пробуждения человека, то ли найдя здесь подходящее место для своих дел, стоял Коробейник. К стене был прислонен его туго набитый рюкзак, из горловины которого торчали какие-то железные детали и ветошь. Высотой он был почти в рост владельца. Коробейник энергично раскручивал отверткой игрушку, изображавшую робота. Ее потрепало в последнее время: не хватало конечностей, корпус растрескался, но все же Коробейник намеревался извлечь из нее какую-то пользу и был крайне захвачен процессом. На приветствие он только протараторил: «Да, да, да», вряд ли понимая, на что откликается, и Киру пришлось обратиться громче и настойчивее, чтобы тот поднял глаза. Еще несколько секунду эти глаза обретали осмысленность.

Коробейник был очень низкого роста – едва по грудь Киру, не славившегося этой характеристикой. Он был худ и угловат, лицо его составляли острая челюсть, длинный нос, очерченные скулы, резкая линия рта и несколько морщин. На макушке ромбовидного черепа были разметены пыльные волосы, наполовину скрытые под мятой фуражкой. Он вообще был довольно неопрятен: одежда висела мешком и была составлена из случайно собранных слоев. Сложно было сказать о возрасте Коробейника: признаки разных лет тоже как будто были собраны в нем случайно, и наряду с дряблой кожей и согнутой спиной у него были черты, вроде ясного взора на удивление крупных глаз, приличествующие молодости. Чем-то он напомнил Киру подростка с прогерией.

Возможно, он недавно вернулся из похода и в иные дни его облик был лучше. Дружелюбно и пытливо он смотрел на Кира, улыбкой начиная их знакомство.

– Коробейник, верно?

Тот несколько раз быстро покивал.

– Ты слышал, что я рассказывал через динамики?

– А, это ты не отсюда, да? – голос его оказался неожиданно крепким, но немного гнусавым. – Очень интересная история, я слушал. Привет.

– Привет. Мне предложил подойти к тебе Ивор. Он сказал, что у тебя есть некая теория о Клубке.

– О, эти есть! – обрадованно закивал Коробейник. – Вот например: с Зейко в другом измерении столкнулся чей-то корабль. Клубок – это один из его осколков. Детали корабля или брызги его топлива раскидало по Шайкаци. Для нашего пространства эти элементы ядовиты и разъедают его, создавая язвы, через которые в наш мир проникают разные странности.

– Вот как. Но я вообще…

– На Зейко тоже должны быть его обломки, – продолжал развивать теорию Коробейник. – Мы их не видим, конечно, там другое измерение рядом, и они упали в него. На той стороне их можно было бы изучать, как… ну, обычные детали и топливо. Где-то на Зейко должна быть пробоина, ведущая к ним.

Кир, открывший было рот, чтобы вернуть мысль Коробейника к местоположению Клубка, запнулся.

– Постой-ка. А вот у этой теории какие-то основания есть?

– Да я и не знаю, – беззаботно ответил Коробейник. – Подслушал сегодня на улице. Я слышал много таких теорий. Мне нравится та, что гласит, будто в сердце Зейко живет хтоническое существо, вокруг которого могучая цивилизация создала крепость – смирительные путы, сдерживающие Рагнарек. К сожалению, люди ослабили защиту крепости своими экспериментами и мы на пороге конца света. В такие истории часто включают Зейко. Сам понимаешь.

–То есть это просто байки?

– Конечно, – удивился вопросу Коробейнику. – На Шайкаци вроде бы пока никто не может рассказать, что случилось в тот день.

– Что насчет тебя?

Коробейник задумался:

– Еще не знаю. Или уже не помню? Сложно сказать. Много происходило.

– На самом деле, меня интересует нечто конкретное: где упал Клубок? Мне сказали, у тебя может быть ответ.

– У меня может быть ответ, – согласился Коробейник, но поделиться им не спешил. Кир не мог понять, вспоминает ли он что-то по этому поводу или нет. – Да! Я же закончил с этим!

Коробейник похлопал себя по карманам, залез в карманы куртки, брюк, рубашки, метнулся к рюкзаку, но, не дойдя до него, вернулся к куртке и наконец извлек блокнот

– В какой-то момент Клубок пролетел там, ты знаешь? – указал он рукой за окно. – А перед этим прозвучал удар – Клубок летел где-то еще. А после этого уничтожил один из терминалов неподалеку, продолжая куда-то лететь, – Коробейник взглянул на Кира, проверяя, следит ли он за его мыслью. – Понимаешь? Ба-бах! Взрывается здесь, взрывается там! Ба-бах! В одну минуту здесь, в другую минуту там!

– Я понимаю, – кивнул Кир. – И где-то это закончилось. Где-то в глубинах Шайкаци.

– Именно! – обрадовался Коробейник. – Я ходил среди людей и спрашивал их: что они слышали? Что они видели? А главное: когда они слышали и видели? Просил записи, по которым можно было бы узнать точное время. Всего несколько тысяч выжило из жителей Шайкаци. Но это же и целых несколько тысяч! Они видели немногое, но слышали почти всё. И потом, в определенную минуту и определенную секунду, донесся последний звук и последняя вибрация, исходившие из одного отдаленного места. Клубок затих где-то в разрушенных отсеках «северо-западной» части станции. Я предполагаю, что он упал в районе библиотеки Шайкаци. Наверняка где-то в той стороне, – Коробейник несколько раз кивнул своему заключению.

– Туда далеко идти?

Коробейник с сожалением посмотрел на него:

– Боюсь, это самые глухие места черты.

– Разумеется.

– Никто не пойдет туда, – покачал он головой.

– Почему? Понимаю, местным новая жизнь очень нравится, но хоть из любопытства, – начинал гневаться Кир.

– Глухие места, – повторил Коробейник. – Пути в библиотеку не найдено. Там же находятся архивы, в том числе резервное хранилище записей видеонаблюдения. Туда пытались пройти. Не прошли. Не вернулись. Почти все. Кто вернулся – считай, не вернулся. Разум они оставили в тех коридорах. В лучшем случае, память. Или не хотят говорить. Считается, что там живут кошмары. Впрочем, – Коробейник вдруг серьезно, оценивающе взглянул на него, а голос его стал ниже, – ты пока не во власти кошмаров Шайкаци, Кир. Может быть, ты пройдешь?

– Что ты имеешь в виду? – неожиданно оробев, спросил тот.

– Твое имя знают там, где не найти конца, – глухо сказал Коробейник, будто взирая в эту бескрайность. – Где ни одна капля света не указывает во тьме, и ни одна тень не обозначает свет. Значит, ты был там. Или будешь.

– О чем ты вообще? – пролепетал Кир.

– Когда-то я заблудился. И куда бы ни пошел, то касался только холодных стен, белых или темных. Когда мне становилось грустно среди одних, я двигался к другим. Я блуждал так долго, что забыл почти все, кроме этих стен. Но те, чьи голоса заговаривали там со мной, знали это имя – Кир.

– Чьи голоса? – начал терять терпение собеседник. – Где ты заблудился?

– Здесь, Кир, где же еще? – испугался Коробейник.

– Что ты несешь? – раздражался его мучитель. – Где? Конкретно?

– Не помню. Не знаю, – сокрушенно признался Коробейник. – Помню и знаю имя. Кир – человек, чье касание отразилась в вечности.

– Кто ты такой, черт возьми? – стиснул зубы Кир, испытывая желания взять этого загадочника за грудки.

– Я – Коробейник, – обрадованно заулыбался тот. – Я брожу по Шайкаци, делая дела, какие найду. Надеюсь, хорошие, – серьезно добавил он.

Кир угрожающе надвинулся на Коробейника, который, увидев это, отступил и съежился.

– Либо ты сейчас же рассказываешь, где встретил меня… – зашипел он, но, поняв, как безумно звучат эти слова, взял себя в руки, – где впервые услышал мое имя, либо я тебя прибью этим рюкзаком.

– Но Кир, – промямлил Коробейник, – я на самом деле не знаю!

Кир видел, что к глазам его жертвы едва не подступают слезы. Он одернул себя, неприятно пораженный тем, что и впрямь, кажется, готов был замахнуться на этого несильного и, похоже, не вполне крепкого умом человека.

– Прости, Коробейник, – сказал он негромко. – Я сегодня немного устал от вопросов, которые задает мне Шайкаци. Надеюсь, когда-нибудь она соблаговолит дать парочку разъяснений.

– Я тоже на это надеюсь, Кир! И я знаю, что так и будет. Я постараюсь помочь тебе, чем смогу.

– Спасибо, Коробейник, – усмехнулся Кир, не давая большой цены этой помощи. – Полагаю, мы еще поговорим. А пока я, пожалуй, пойду к Саймо. Ему должны быть интересны результаты твоего расследования.

– Я видел, как к нему пришли друзья, – кивнул он за спину Киру. – Не тревожь их сегодня – «Первые люди» вернулись из трудного похода.

Обернувшись, Кир убедился, что за стойкой Саймо нет.

– Что за поход-то, я и не спросил.

– Они ходили в заброшенные цеха, искать логово Мясного ангела. Пока он там, об исследовании четверти станции можно забыть.

– Мясной ангел?

– Ужасное чудовище, живущее там, – округлил глаза Коробейник. – Призраком оно бродит по коридорам Шайкаци, материализуясь только затем, чтобы в мгновения ока сожрать заблудшего человека. Некоторые говорят, что эту тварь вообще нельзя убить.

– Ах вот на кого мы будем устраивать засаду, – догадался Кир. Голос его звучал слишком гордо для самоубийцы.

– Ого! – восхищенно сказал Коробейник. – Желаю удачи!

– Спасибо. Пойду разбужу этого почтенного человека, – указал он на кладовщика.

– Подожди! – выкрикнул Коробейник, будто Кир мог в ту же секунду раствориться. – Я ведь должен помочь тебе!

Он торопливо убрал так и не раскрытый блокнот и принялся энергично орудовать отверткой над роботом, которого не выпускал из рук в течение всего разговора. Заклинившие крепления поддались и задняя крышка игрушки отпала. Пошуровав в механических внутренностях, Коробейник извлек тугую пружину с большой палец размером и торжествующе протянул ее Киру.

– Э-э, и чем мне это поможет? – осторожно принял тот странный дар.

– Не знаю, – пожал плечами Коробейник, кажется, сам размышлявший над этим вопросом. – Но от меня ты уйдешь богаче, чем был прежде, не так ли? Возможно, однажды этой толики тебе не хватило бы, чтобы справиться с бедой.

– О-о, – с большим уважением взглянул Кир на бесполезный кусок металла и убрал его в карман. – Прости, в ответ у меня, наверное, есть разве что «спасибо».

– Ничего, доброе слово – это тоже ценность, – был удовлетворен и этим Коробейник. – До встречи, Кир. Всегда рад помочь!

Накинув гигантский в сравнении с ним рюкзак, он отправился в очередной свой поход. Свою ношу, хранившую столько потенциальных добрых дел, он нес беззаботно и на крепких ногах. В эту минуту центральное освещение Порта стали приглушать. С назначением вечера Кир ощутил с огромную усталость. Последний раз он посмотрел вслед исчезавшему в сумерках Коробейнику, не понимая, встретил он очередного полусумасшедшего или за странными фразами их разговора скрывается нечто большее.

С «Первыми людьми» Шайкаци знакомится последний из них

Загрузившись на складе всем необходимым для обустройства быта и взяв в качестве ужина бутерброды, Кир отправился искать место для ночлега. От местных он узнал, что раньше Порт был перенаселен – большинство людей неохотно высовывалось за его пределы. Жизнь снаружи имела ряд неудобств: электричество исчезало, пищу туда не возили, а черта еще забредала в окрестности. Но со временем чудовищ отогнали; уютные постели и личное пространство в обмен на ежедневные походы в столовую и подручное освещение получили удовлетворительный курс. Это освободило площади в лачугах Шайкаци, которые теперь не находились в чьей-то признанной собственности.

Киру подсказали одну из хибар. Ничего, кроме пыли и четырех металлических стен здесь не было. Даже дверь прежние жильцы не потрудились поставить. Кир занавесил вход и разложил матрас. Лежа в полутьме, он слушал мерный гул Порта, пока тот не стал шепотом Шайкаци, с которым слился его разум.

…Ровно в одиннадцать Кир сидел за легкой закуской и кофе у бара. Первые люди не задержались: в нужную минуту он заметил их, спускающимися из Башни. Вероятно, обсуждали с руководством последний поход и дальнейшие планы, частью которых, как горделиво отметил Кир, он намеревался стать. Пока отряд приближался, он мог разглядеть будущих товарищей.

Впереди всех, гордо распрямленная, идущая широким, не сомневающимся шагом, была Райла. Не трудно было установить ее имя, так как она была единственной девушкой. Она была, скорее всего, моложе Кира. Через ее плечо на грудь была перекинута толстая, тугая коса каштановых волос, игриво подрагивавшая в движении и привлекавшая сюда внимание. В обтягивающей майке и армейских штанах она, обладая достаточно привлекательной внешностью, вызвала бы ажиотаж в казарме Кира, но, будучи частью «Первых людей», наверняка повидала больше, чем любой из его сослуживцев. У нее было круглое лицо, которое иному могло показаться чуть пухлым. Ее полные губы при виде Кира, тут же вычисленного, шевельнулись так, будто она готова была послать ему воздушный поцелуй, но, вероятно, просто в любом их движении хотелось видеть нечто подобное. В действительности, это, скорее, было вариантом презрительной усмешки. Глаза ее были крупными, карими, и их можно было бы назвать томными, если бы она не вцеплялась взглядом, как волчица. Кир отметил, что на ее правую руку надета короткая черная перчатка.