Текст книги "Шайкаци"

– Саймо что-то говорил об этом, – сквозь дрему Кир припоминал недавний разговор. – То, что мы делаем, слишком велико для нас одних и как бы отдается во всех. Куда-то во вселенную. Такая мировая запутанность. Спас котенка – и все немного подобрели.

– Это ты как-то с уровня вселенной очень упрощаешь.

– Нет, почему же! – увлекся своей мыслью Кир. – Помнишь бродягу? Жизнь у него круговорот и в ней нет ничего сложнее капель. А вдруг он прав? И все можно сократить до нее, как в уравнении. Тогда это ведь неважно: спас котенка или целый мир – вот тебе еще одна капля гонит поток. А есть другой знак – другой поток, значит, обратный. Вот они сталкиваются и возникают водовороты, когда ничего не понимаешь и рад бы так и крутиться на одном месте, потому что шевельнуться страшно…

Райла внимательно глядела на него сверху, пока не поняла, что ее товарищ засыпает.

– Эй! Не спать! Я выспалась и мне скучно сидеть! – Кир открыл глаза и с готовностью уставился на нее. Взгляд его, впрочем, оставался рассеянным. – Про Саймо ты сказал. А сам ты что говоришь?

– О чем? – с трудом отматывал разговор Кир.

– Ну, вот обо всем. Вселенная. Котята. Что мы делаем, – пространно рассуждала Райла.

– Я делаю то, что считаю нужным, чтобы добраться до цели, – Кир с удовольствием произнес это, ощущая в этой мысли опору. – Все остальное – ерунда, сторонний фактор.

– О, – ответила Райла, ничего не выражая. Она соображала над его словами. – О! Я тут подумала. Ты вот хочешь… в Библиотеку. Ты это решение ведь принял сам, считая нужным? Без сторонних факторов?

– Да, – твердо заявил Кир.

– А сейчас?

– Чего сейчас?

– Ну, ты хочешь в Библиотеку. А мы, например, фактор? Друзья твои?

– Ну… – замялся Кир, не понимая, что она имеет в виду, – вы же идете со мной.

– А-а, – без выражения приняла этот ответ Райла.

Кир смутился, не зная, отчего. Разговор перестал клеиться, словно что-то разорвалось. Кир чувствовал это, но не пытался разобраться, испытывая в том какое-то затруднение.

Приходили новые бойцы «Курков». Галоцци привел своих людей к логову Паука, со все большим трепетом сообщалось о чудовище. Оттуда внутри металла тянулось нечто, похожее на вены, пульсирующее, распространявшее по перекрытиям мощный звук бьющегося сердца. Стены менялись: становились податливыми, сплав осыпался. «Курки», как только подошла резервная группа, срочно запросили подкрепление и теперь искали границы распространения этой заразы, жгли и кромсали ее. Из темноты на них нападал мелкий выводок, но пока обходилось легкими ранениями.

Кир и Райла слушали об этом, как о другой станции, медленно осознавая, что Паук находится где-то под ними, ближе, чем Мясной ангел. Райла, впрочем, дала «Куркам» пару удачных советов и, ободренные ей, гости покинули их. Настроение «Первых людей» стало летаргическим. Они словно потерялись между двух огромных чудовищ. А если бы они вовсе не пришли сюда? До каких пределов добрался бы Паук? Что случилось бы, когда Мясной ангел выпил бы всю его кровь?

Терминал начал ощущаться тесным, но писк дичи при этом стал неслышным. То, что окружало их, представлялось единственным подвластным им пространством на Шайкаци. Райла и Кир, не думая о том, уселись рядом посереди дока, глядя на массивные ворота, которые должны будут распахнуться перед ними в вечность.

– Мы не можем не победить, – отрешенно сказала Райла.

– Ага.

Она недовольно глянула на него. Однако ей не нужен был его отклик. Собственные переживания завладели ей.

– Просто это как-то… – пробормотала она, отвернувшись. – Как будто это и не важно, победим мы его или нет. Бессмысленно, и на Шайкаци все продолжится, как сейчас.

Кир рассержено посмотрел на нее. Но отвернулся, не поняв, что хочет сказать. Его самого сковывала неизъяснимая угнетенность.

– Я ведь хочу отомстить черте за все… – с тоской произнесла Райла. Она попыталась понять, за что именно, однако решительно остановилась на этом: – За все! Но ведь может и не получиться.

Они оба не хотели говорить об этом, но в молчании тонули. Райлу охватило раздражение.

– Скорее бы Мясной ангел пришел! – нетерпеливо сказала она и вздрогнула, испугавшись своих слов. Притихшим голосом она спросила: – Как думаешь, он уже близко?

Едва прозвучало имя чудовища, Кира тронуло необычное чувство. Он увидел загадочный шлейф вокруг, тянувшийся из устрашающей дали и утекавший туда, куда не проникает свет. След, очерченный мелкими мазками, повисший в воздухе, слабо притягивавший к себе. Он осознал, что с первых минут в терминале ему мерещится это, но только теперь понял, что оно означает.

– Я постоянно ощущаю, что он уже здесь, – признался Кир.

Райла в ужасе посмотрела на него, однако не посмела расспросить. Кир всматривался в морок, но, дойдя до какого-то предела, почти увидев среди этого следа бездвижные тени, он словно открыл глаза и обнаружил лишь воздух, без чьего-либо присутствия. Он почувствовал облегчение. Райла же не выдержала:

– Мы ведь можем победить, Кир, правда ведь? – голос ее был срывающимся.

– Да.

– Ты это уверенно сказал? – она боялась обмана.

Кир не знал, что она имела в виду: победить Мясного ангела или в целом, что бы это ни значило. Но на оба вопроса он мог без сомнений сказать только одно.

– Да.

Это удовлетворило ее, и некоторое время сохранялось молчание. Потом она грустно сказала:

– А Ли вот расстался со мной, как навсегда… – поежилась она и поспешила гневно добавить: – Это глупость, конечно, дурак. Он просто сам боится. – Некоторое время она сидела с обиженным выражением. – Я вот думаю, что то, как меня отделал Левиафан, это такая затрещина: заканчивай, мол, подруга, помрешь скоро, – поняв, что продолжает отвергнутую мысль, она проворчала: – Ну, я тоже дура. Все это такая ерунда! Как будто у судьбы есть некий счет: вот тебе повезло, повезло, счет копится, а потом тебе его предъявляют – уравняй несчастьем. Или так и есть? – взволнованно уставилась девушка на Кира.

– Нет, – сказал он ей, глядя в глаза, твердо, знающе. – Никто не рождается должником.

Это выражение быстро смягчилось, потерялось в бескрайней тесноте их убежища, и Кир сам не обратил внимания на свой настрой, но тот успел поразить ее. Она успокоилась от его слов, засмеялась. Они больше не могли обсуждать смерть и поражение.

Временами становилось невозможным понять, прошла уже эта секунда или до сих пор тянется. В такие моменты Киру казалось, что Мясной ангел совсем рядом, но это больше не было страшным: он знал его тысячу лет. Старой знакомой становилась и Райла, а время, прошедшее с тех пор, как он прибыл на Шайкаци, были только видимым отрезком на терявшейся где-то линии их дружбы. Похоже, и она ощущала так же. Блуждая в не менявшемся мгновении застывшего терминала, они могли говорить, о чем угодно, и им были известны любые ответы. Все между ними ощущалось легко, но пресно, как что-то приевшееся.

Потом наваждение рассеивалось. Проходили часы, и они ждали Мясного ангела, думая о Саймо, Будере и Ли, кормлении крыс и Порте. Очередной разведчик прибыл с рукой на привязи и недавней глубокой раной через лоб. Он нес эти повреждения, как сущую мелочь, вроде капель дождя. Войдя и бросил сумку с припасами для «Первых людей», провел взглядом вокруг, презрительный ко всему, что увидел. Он был один, и даже на фоне прочих разведчиков был каким-то заматеревшим. Этот разведчик возвышался над любым, кого знал Кир, кроме Будера и Тарана Бо.

Райла, завидев его, скривилась так, словно сплюнула. Кир спустился из кабины и приветствовал его.

– Угу, – ответил тот.

Как оказалось, это был командир «Пиратов Вигхарта», прибывших среди других отрядов на подмогу «Куркам».

– Как вы там? Что Паук? – спросил Кир.

Вигхарт низко смерил собеседника и отвечал тем скучающим тоном, которым рассказывают о преувеличенных победах. Но побед не было: Паук расширял владения, несмотря на все усилия. Решено было атаковать его всеми имевшимися силами. Натиск людей был отбит: из заполненного огнем и густой кровью зала, где чудовище вросло в стены Шайкаци, они только чудом отступили без убитых, сбрасывая с себя многоногий выводок. Сейчас продолжалось сжигание оживавшего металла и тут, по крайней мере, намечается паритет.

Пока он рассказывал, к ним, не торопясь, как бы преодолевая отвращение, спустилась Райла. Вигхарт масляно заулыбался и продолжил повесть с развязными, насмешливыми нотками.

– Привет, Райла, – с обольстительным видом приветствовал он, закончив. – Я вижу, ты скучала.

– А я-то думала, на какой фразе ты напомнишь мне, что ты говнюк, – сказала Райла с облегчением. – Надо же, на первой. Я не удивлена.

Вигхарт повернулся к Киру и многозначительно сообщил:

– А раньше она была очень мила со мной.

– Наверное, это было до того, как ты стал козлом, – Райла явно входила во вкус.

Взгляд Вигхарта стал опасным.

– Тебе не стоит говорить мне такие вещи. – Усмешка, впрочем, все еще блуждала.

Киру казалось, что он проваливается в какую-то не нужную ему историю.

Райла поняла, что излишне резка к человеку, пришедшему их проведать и принесшему им припасы. Как-то она сумела затормозить рвущиеся из нее колкости и поскучнела.

– Верно, – согласились девушка. – Пожалуй, мне стоит говорить тебе только «прощай». – Она отвернулась, чтобы уйти, но сама же не воспользовалась своим советом: – Спасибо за еду! В следующий раз положи туда шоколадку.

Торжествующе улыбаясь, Вигхарт смотрел ей вслед.

– Она по-прежнему хочет меня, – сообщил он Киру.

– Я не уверен, что она сама понимает, чего хочет.

– Это же женщина: совершенно не важно, что она понимает, а что – нет, – снисходительно пояснил ему Вигхарт.

Они поговорили еще некоторое время. Когда гость не видел повода выделываться, он становился человеком, с которым было даже интересно пообщаться. У Кира осталось приподнятое настроение после этой встречи, и он отправился разделить его с Райлой. Обнаружив ее лежащей на ящиках в полутемном закутке, он понял, что, скорее, это она разделит с ним свою мрачность. Кир сел рядом и протянул ей шоколадку, которую Вигхарт не забыл уже в этот раз. Райла, не желая расставаться со своими обидами, с кислой миной приняла угощение. Шоколадка ее взбодрила. Это была какая-то шальная смесь удовольствия и возмущения.

– Кир, ты же хочешь со мной переспать? – громко присоединила она его к своим размышлениям.

– Сейчас? Временами? Или в перспективе? – философски воспринял этот вопрос Кир, грызя сушеное мясо.

– Вообще, – нахмурилась она.

– А должен? – нахально уточнил Кир. От возмущения Райла чуть не кинула в него ломтиком шоколада, но сдержалась.

– Ну и передергивай в своей лачуге, – буркнула она.

– Зачем, если есть Апартаменты Камилло? – резонно спросил Кир.

– А, я ж видела, как ты туда с Ли ходил. Хорошо он тебя натянул, да? – осклабилась девушка.

– Боже, Райла! – округлил глаза Кир. – Это же чисто мужская подколка! В твоей компании трется слишком много яиц.

– То есть все-таки девушка? – загорелись ее глаза. – Ну-ка, ну-ка, кто это был?

Кир поначалу отвечал с неохотой, но в итоге выложил все и в свою пользу. Однако к тому времени Райла погрузилась в собственные мысли и его триумф остался без комментариев. Неудовлетворенный этим, Кир продолжил тему:

– А с тобой опасно отношения строить, – решил он. – Потом задолбаешься в них разбираться.

– Какой же ты идиот, – неожиданно разозлившись, пробормотала она. – В каких ты там отношениях разбираться собрался?

Кир нахмурился, перестав понимать ее настрой. Впрочем, молчания он тоже не выдержал.

– А чего парень твой? – буркнул он, ища путь к возобновлению разговора. Это была не та тропа. Райла мрачно посмотрела на него, кажется, собираясь ответить, но затем словно перестала его видеть.

– Пойду есть, – объявила себе Райла и с безразличным выражением покинула альков.

Трижды каждого из них сваливал долгий сон. Значило ли это, что прошло три ночи? Кир, глядя на время, с трудом мог сложить цифры в количество суток. Он лежал на шкуре, глядя в потолок кабины, и ему было все равно. Визиты разведчиков слились в один. Битва с Пауком была эпосом, доносившимся сквозь века. Мир был исследован и весь состоял из таких же терминалов. Может быть, из одного терминала и кто-то лишь играл с ними, переставляя ящики на новые места.

Кир был уверен, что видит перед собой какую-то пленку. Она не только мешала его глазам, но и слуху, чувствам, самому течению жизни. Он прилип к ней, как пойманное насекомое. Он делал шаг, который уже сделал, обдумывал идеи, уже известные ему, но пойманные с хвоста. Иногда он встречался с собой и, прощая мироздание за эти сбои, мирно сливался со своим образом. Все было естественно. И все отчего-то имело привкус крови.

Кир поднялся со шкуры, как будто бы поднявшись не первый раз за эту секунду. Он хотел поискать Райлу. Их обитание потеряло привычные координаты, но, когда они находились рядом, то, по крайней мере, могли ориентироваться друг на друга. Мир обретал четкость.

Райла сидела на террасе, свесив вниз ноги. В руках она вертела брелок, обычно висевший на цепочке на шее. Прислонив щеку к перилам, она печально смотрела перед собой. Кир расположился возле нее, ощутив необычайно твердую поверхность. Мир стал отчетливее.

– Что делаешь? – начал он разговор, узнавая различимый звук своего голоса.

Она сразу спросила, словно только и ждала его.

– Чем ты займешься, когда выберешься отсюда?

Кир в растерянности обнаружил, что всерьез этим вопросом не задавался.

– А ты?

– Не знаю… – грустила Райла. – Схожу на концерт. Не этих, конечно, – пренебрежительно добавила она, продемонстрировав брелок с эмблемой популярной не так давно группы, и недоверчиво скосила на подвеску глаза. – Они уже старые, небось… Когда-то я мечтала о них. Какой в этом был смысл? И думала же об этом, переживала… Это как-то неправильно, что мечта оказывается ненужной. – Был ли ей необходим Кир, чтобы говорить об этом? Голос ее звучал над океаном. Но голос ее звучал, потому что Кир его слышал. – Это было мое детское. А дальше что? У нас есть какой-то третий возраст, чтобы и эти мои мечты оказались ненужными? Все это конечное, а разве оно должно быть таким? Может быть, мечтать обязательно нужно о чем-то нереальном.

Кир как будто узнавал эти слова, но все еще не обладал собственным ответом и продолжал искать его в чужих судьбах.

– Что думаешь насчет остальных? – спросил он, сдержав отчаянье.

– Саймо всегда найдет себе дело, – сказала Райла. Ее мысли уже бывали здесь. – Будер тоже не пропадет, потому что он всегда будет знать, для кого он старается. Я за Ли переживаю. Он может… знаешь, забить на все. Ему может стать наплевать, что будет с ним. Мне кажется, ему нужен кто-то рядом. Семья, друзья. Просто, чтобы он не оставался один. – Она посмотрела на Кира, внимательно, серьезно, словно от его ответа что-то зависело. – А ты? Чем ты все-таки займешься?

Кир обратился к себе, к итогу своих поисков. И почувствовал, что ответа нет. Не было его не как мысли, которую он мог отбросить, а физически: не было такого явления, в результате которого он появлялся. Не было букв, чтобы составить нужное слово, не было связок, чтобы произнести их, не было воздуха, чтобы разнести эту речь; не было того, что он хотел описать. Это была пустота, и он начал падать. Кир задохнулся; в ужасе он кричал ей, чего желает: остаться в армии, воевать и прославиться, начать дело, которое представит отцу, ввести в дом семью. Но, появляясь из него, все пропадало в пустоте, незаметное уже в следующее мгновение. Тогда оказывалось, что он никуда не сдвинулся с места.

Он не знал, как вернуться в себя, но это падение оборвалось, когда, точно удар, его сознание сотряс сигнал вызова. Это было пришедшее от Саймо сообщение: «ОН ИДЕТ».

Киру показалось, словно отрубили кусок реальности. Это была принадлежащая ему секунда, в которую умещался его разум, на плоскости которой он покоился твердо. И в эту секунду вошел Мясной ангел.

Райла была на ногах. «Пошли!» – взволнованно крикнула она и побежала вниз. Кир рванулся за ней. Мысли его, начав расползаться, превратились в пункты их плана.

Они вскочили в контейнер. Райла сбросила ветровку, штаны, которые бы помешали влезть в скафандр, и начала забираться в костюм. Кир проверил крепления – кажется, надежно. Райла к тому моменту закупорила ноги, и он помог ей закрыть руки и остальное тело. Она лихорадочно огляделось, словно что-то было забыто. «Шлем!» – воскликнула она, как будто действительно могла не надеть его. Кир проверил, как маска соединилась с костюмом и показал большой палец. Райла прислонилась спиной к стене. Дыхание ее было глубоким, отрывистым. Кир начал возиться с креплениями. Сделанные бойцами порта, грубые ремни плохо слушались его. Обхватив Райлу, Кир регулировал позади девушки длину.

– Ты еще пристегиваешь или просто трешься? – со смешком спросила она, пытаясь отвлечься.

– Если потрусь еще немного, мне придется заканчивать начатое. – Кир отвечал на автомате. Голова была занята другим. – Готово.

Он оглядел вроде бы надежно обмотавшие Райлу полосы ткани; вдвоем они проверили фиксаторы.

– Готово, – отойдя от нее, повторил Кир упавшим вдруг голосом.

– Пушка! – раздраженно сказала девушка, почувствовав в его голосе ненужное ей, ненавистное беспокойство.

Кир подал оружие и набросал заготовленные хлам и ветошь, маскируя ее. Надолго Мясного ангела этим не обмануть, но им нужны были считанные секунды. Нужно было уходить.

– Удачи, – пожелал Кир на прощание, заглянув в ее горевшие нетерпением глаза.

– В жопу удачу, – презрительно отозвалась Райла.

Кир помчался наверх. На всякий случай он тоже должен был влезть в скафандр. Помочь ему было некому, но задача не была сложной. Отложив пока шлем, Кир ждал, переводя взгляд с контейнера на ворота в коридор. За Райлу он больше не тревожился. В этом бою они либо победят вместе, либо погибнут вместе. А он погибать на Шайкаци не собирался. Только нужно все сделать, как следует. Он считал про себя: «Раз, два, три», нажимал кнопку, делала выстрел Райла. Мясной ангел выброшен в космос. Что-то мешало представить этот исход. Кир, хмурясь, считал снова. Упирался в неизвестность и считал опять.

Ворота оставались неподвижными, как стиснутая челюсть. Похоже, наводка бродяги сработала. Будеру или Саймо потребуется еще немного времени, чтобы добраться до точки связи с Ли, и створки откроются. Потом должно было последовать предупреждение о том, что Мясной ангел приблизился к порогу.

Кир посмотрел на фитиль, привязанный к перилам. Шнур тянулся к потолку, где разбегался к бакам, закрепленным возле датчиков. Стартер лежал на пульте; нажать переключатель – и по жгутам побежит искра, запаливая бочки. В глазах системы терминал начнет погибать в огне и все живущее в нем окажется обречено. Ловушка захлопывается.

Кир, вспомнив все простые шаги, которые предстояло сделать, не успокоился и прислушался к себе. Что-то будоражило его глубоко внутри. Пол; нет, само ощущение устойчивости, сиюминутной принадлежности было ненадежным, надорванным. Мозг с огромным трудом думал об этом, словно раскапывая что-то тяжело погребенное.

Раздался щелчок, звонко разнесенный по металлу; загудел мотор. С крепким шорохом створки ворот стали разъезжаться. Кто-то из «Первых людей» добрался до Ли, три дня жившего в странном сне черты.

Ожидая схватки, тело закипало и приводило мысли в смятение. Он оглядел помещение, не сразу сообразив, что ему нужно. Наткнувшись глазами на шлем, лихорадочно схватил его и, взяв себя в руки, тщательно, медленно провел по швам, скрепляя со скафандром. Глубоко подышал, пробуя воздух. Ничтожная доля, которую он забирал у тирана.

Кир беспокойно перескакивал глазами: пульт управления, бочки, стартер для фитиля… пока ему не за что было взяться. Он, не зная зачем, пошел к собранному кем-то зажигателю и вдруг подумал, что Мясной ангел уже вошел в терминал. Отступив в потрясении, он в точности вспомнил, как видел это своими глазами, запаниковал и бросился к окну, чтобы обнаружить терминал пустым; память неуверенно балансировала между двумя картинками.

Пришло сообщение от Саймо: «Ждите». Кир, непроизвольно протянув руку, тронул стартер. Мог ли командир ошибиться? Мог ли Мясной ангел уже быть внутри? Один взмах кровавым щупальцем и все тело вскипает, рвется, как бумага, вода из мельчайших жил больно пронзает кожу, вырываясь острыми ключами наружу. Кир представлял это почти равнодушно. Он одеревенел от напряжения и взывал к Мясному ангелу.

Вместо него откликнулся Саймо с новым контрольным сообщением: «Ждите». Кир, дернув головой, точно в горло ему ударился рык, зашагал по комнате. Исподлобья он посмотрел в окно на контейнер. О, это хуже его камеры. Она еще там? Как будто не там. Все его мысли, ощущения, воздух вокруг, течение времени – все затихло, и он, казалось, мог обойти их кругом и изучить. Где он сам? Все еще в этой комнате? Если коробку с котом дать человеку в коробке? Все просто. А если в коробке кота есть щель, в которую он может видеть человека, пока человек думает, внутри ли кот?

«Ждите». Кир огляделся. Он все еще здесь, стоит посереди кабины, бредящий от нервов. Сойти с ума в тихом терминале – бесславная история, он заслужит не эпоса, а анекдота. Возможно, тут где-то необнаруженная черта… Все же ему пришлось легче, чем остальным. Ли был один, вернувшийся в бездну своих худших дней. А что пережили Саймо и Будер? Три дня кошек-мышек с Мясным ангелом. Как часто они были на грани гибели; замирали в нескольких метрах от шаривших вокруг окровавленных пальцев; не знали, откуда к ним идет смерть?

«Заходит». Кир не мог различить это новое слово. Наконец прочитав его, он задохнулся, но действовал: схватил стартер и отступил внутрь комнаты, пока не уперся в стену. Он не видел так вход и должен был немного подойти к окну. Спина его отяжелела; Кир с усилием подался вперед. Он дышал, но воздух проходил мимо легких. Где-то внизу верещали крысы, ощутив приближение чудовища. Каким-то внутренним взором и Кир видел, что Мясной ангел прямо за порогом.

Король Шайкаци вступил внутрь в своей мантии. Он не шагал, но эти плавные движения соответствовали монаршей поступи. Его фигура была тонкой и высокой. Сродни стволу дерева переплетались вены, распускаясь скромной кроной ненасытившихся ветвей, что выглядела короной над ним. Фигура его обрывалась, не обнаруживая корней – он восстал ниоткуда и не имел начала, словно обожествляемый правитель, парящий над своими владениями.

Как бремя своей власти, он тащил за собой тяжелые крылья. Они тонко крепились к его стану, набухали, переплетались и запутывались, падали декоративными шнурами и складками, образуя одеяние, тянувшееся за ним на многие метры. Это были возносившие его над прочими крылья, и перья их вымокли в крови, оставляя на полу красный шлейф.

Кир, замерев, смотрел, как это невероятное существо появляется в зале, таща за собой потроха сотен жертв. Была ли эта багровая масса только животной? Разве могли «Первые люди» скормить ему столько зверей в эти дни? Кто же попадал в его чрево? Сколько на его угодьях когда-то жило людей? Иных рас? Огромная часть станции, опустошенная ото всех, кто не мог забиться в норы, и вот этот деспот, поглотивший своих подданных.

Благородная бледность выделялась среди пурпура. Кир лишь краем глаза видел огромную тушу и, прикованный, смотрел на то, что отличало эту породу среди монстров. Чудовищно человеческий лик.

Он висел впереди, не касаясь кровавой жижи, отстранившись от нее, точно это было недостойно его – как истинный владетель, предоставляющий орудия пыток тем, кто служит. Покачивающаяся маска, издалека – совершенно безразличная, будто Мясной ангел не замечал кровавого груза, влачившегося за ним.

В полной тишине происходило это движение. Лик над полом, казалось, составлял единственную сущность этого создания, и огромный багряный мешок, сочившейся кровью, который Кир едва замечал, как если бы пытался обернуться в прошлое.

Наступил штиль, и теперь Кир понял, какими путаными и странными были проведенные здесь часы. Они как будто до сих пор пребывали в некоем лабиринте, заходя в тупики и пересекая собственные следы, а теперь очутилось на единственном пятачке, где не было никакой путаницы; на единственном пятачке, который существовал сейчас. Это было пронзительное состояние бытия. Киру чудилось, что все ощущения заострились и он в точности может направить их на самые доли мыслей, почувствовать крупицу времени, которая определяла этот миг, увидеть тот тонкий пласт, который был их пространством. И все это было потому, что его выбросило на этот остров, где на него смотрел лик Мясного ангела. Лик этот улыбался ему.

Кир понял, что в этом месте может обрести покой. Страх его оставил, хотя он знал, какую боль испытает, когда его тронет невидимое щупальце. Загипнотизированный, он смотрел в бесконечное сейчас, которое мог получить. Однако этот оазис имел свой предел. А то, что имеет предел – недостаточно. И тогда Кир оттолкнул видение.

Жизнь стала ошеломительно шире, на миг – различимой хуже, словно он нырнул в воду, и он едва не задохнулся. Его чувства все еще были обостренными и все еще трудно было оторваться от маски, которая не выражала жизни, молчала, не смотрела, но как будто все равно о чем-то сообщала каждому вокруг. Однако Кир уже не слушал ее обещаний и знал точно: на счет «три» он нажмет кнопку.

Раздалось жужжание мотора и гигантские двери заскребли друг к другу. Кир с облегчением встретил этот звук – значит, все идет по плану, значит, где-то рядом еще один из «Первых людей». Створки столкнулись между собой и с гулом сцепились, запечатав терминал. Теперь, когда ловушка захлопнулась, Кир ощутил себя увереннее. Как охотник, изучающий повадки дичи, он смотрел на их добычу, не подпуская страх.

Чудовище как будто не заметило подозрительных манипуляций и только маска, кажется, качнулась из стороны в сторону немного быстрее, взволнованно.

Оно приблизилось к клеткам, крысы в которых сходили с ума, карабкались по прутьям и падали вниз, в мохнатые волны, грызя друг друга в ужасе. Мясной ангел стоял над ними, не торопясь с дегустацией. Он как бы прислушивался, сродни осторожному хищнику, который всегда предполагал близость охотника. Кир не дышал. Он не столько боялся себя выдать, сколько был поглощен загадкой маски. Что-то было позади нее, он знал это, но ему отвечали только призраки.

Бледное лицо качнулось вниз, словно только что заметив заготовленные блюда. Тончайшая нить отщепилась от крыла и протянулась к клетке. Широкая ладонь, грубо собранная из мяса, поднялась с другой стороны. Отчаянно запищав, из груды темной шерсти поднялась первая тушка. Тонкая струйка потекла из крысиной морды, питая жилку. Булькнув, звереныш затих, а шкурка была выжата досуха. Две новых дичи взлетели в воздух. Грубая лапа припечатала жертву к решетке, выдирая мясо кусками; сломанное тельце было вырвано наружу и обрывками упало вниз. Щупальце тоже потащило на себя добычу, раздавливая взвизгнувшую крысу между прутьев. Взлетели новые жертвы и все новые щупальца, зримые и невидимые, втягивали их тонкими струйками. Человек с содроганием бросил взгляд на трепещущие мохнатые тельца, позволяя Мясному ангелу проявиться полнее.

Отринув власть бледной маски, Кир мог всмотреться в ее поверхность, не сливаясь с ней, с отстраненностью предупрежденного исследователя. Ему удалось обнаружить какую-то нить, как знание, которым он уже владел, и, подтягивая его к себе, он все яснее видел, что означает этот лик. В разуме его, деталь за деталью, конструировался готовый образ.

Мясной ангел стоял над крысами, окруженный красным вихрем размалываемых жертв. Бесполезной мольбой звенел в зале визг объятых смертью. И, стоя над тем, что, казалось, не было для него живым, а было лишь сочившимся мясом, чудовище, как теперь Кир видел по тончайшим изгибам и как узнавал от призраков, шевеливших маску, смотрело на приговоренных с лаской.

Знало ли это существо, что оно делает? Знал ли сам Кир, что оно делает? Он желал закричать ему, чтобы выяснить. Быть может, он и крикнул, хотя был уверен, что горло его осталось закрыто.

Лик Мясного ангела медленно повернулся к нему. На безразличной маске заиграла улыбка. Темные глазницы не были черны – они были пусты и звали Кира.

Человек отшатнулся, объятый ужасом; стартер едва не выпал из рук. Дрожа, с щелчком, который еще больше напугал его, он зажег искру и, отшвырнув прибор, бросился к пульту. На Мясного ангела он старался не смотреть и с усилием поднял глаза, чтобы увидеть, как за окном зашипела ближайшая бочка. Вскоре дым поднимался из всех видных ему емкостей. Бахнула система пожаротушения, разметав в воздухе специальный порошок. Зашелестели форсунки, метая вниз пену. В считанные мгновения все помещение побелело, замазанное ею и затуманенное сухой взвесью. Снежные комья висели на баках, но из-под них упорно пер дым, гуще порошковой мути. Цеховой термит, показывая свою силу, высекал искры, словно намереваясь действительно что-нибудь поджечь в терминале.

Сжираемые крысы, теперь еще нахлебавшись пены, сорвано визжали одним тоном. В безумии они яростно кусали друг друга, взбивая порозовевшую смесь, в волнах которой поднимались клочки шерсти и куски тел.

Маска Мясного ангела поползла вверх. Пена ложилась на его лицо, но Кир успел заметить удивленное выражение на нем. Белые комки падали на крылья и срывались вниз, слизывая кровяной сок. Одно из щупалец, составленное из несколько тонких капилляров, бросило частично разодранную, но все еще извивавшуюся добычу в химическое море, и приподнялось, словно пробуя снегопад Шайкаци. Потянулись и другие рожденные смертями отростки.

Кир бросил взгляд на пульт и увидел – пора. «Ты готова?» Он не вспоминал о Райле все это время. Казалось, она была мертва, пока он не обратился к ней. Теперь она жила. «Готова».

– Отсчет, – прошептал он. – Раз. Два. Три.

Он смотрел на Мясного ангела, который ловил этот искусственный снег. В лике его была задумчивость; он как будто не получил того, что ожидал. На счет «раз» его маска съехала в сторону Кира. На счет «два» на ней возникло недоумение. Счет «три» оторвал следующие мгновения от прочих.

Ворота распахнулись так резко, что, казалось, сотрясло всю станцию. Со страшным лязгом и стуком Шайкаци открыло свое нутро ледяному космосу. Протест слышался в этом грохоте – ее заставили. Кир в изумлении взирал из терминала, который несколько дней был их убежищем, на гибельный провал в бездну, кричащий ему, требующий его к себе.

Взвыл сам терминал. Из него выдирали воздух, грубо, всем куском. Клетки сшибло и отправило со всей уже неслышно пищащей массой в пропасть. Тяжелые ящики с запчастями, заготовками, инструментами и прочим металлом оторвались от пола и были брошены к дверям, как фанера. Дым, валивший из бочек, немедленно сдуло, а искры, погаснув, исчезли, полетев к звездам.