Текст книги "Шайкаци"

– Во всяком случае, я о таковом ничего не слышал.

Между тем, к ним подошел Рейко. Кир видел, что тот приближается, но полагал, что у него есть какой-то вопрос к Ивко. Однако обратился он не к своему товарищу.

– Не хочешь просто прожить еще денек? Хочешь взять судьбу в свои руки? – спросил он. Глаза его сперва показались наполненными презрением, но потом Кир понял, что выражают они не это, а неприступную уверенность, на фоне которой свое отражение казалось жалким и не достойным уважения.

– Невероятно, но да.

– Сидя здесь, ты ничего не добьешься, – Рейко придавливал его взглядом.

– Потому и спрашиваю об Оранжерее.

– Решил что-нибудь?

– Что полезнее будет сходить в Черный лес и добиваться ответов от филинов, – Кир отвечал спокойно, но в душе его прорезалось раздражение – Рейко стоял над ним с видом судьи, не имея права так вести себя с ним.

– Ты заблудишься в Черном лесу, он тянется далеко за пределы станции, – безразлично предупредил Рейко.

– Что ж, вот я и нашел выход.

– Если не набегался от филина, я набросаю тебе карту.

– Набросай себе карту к чертовой матери, – окончательно разозлился и на него, и на неуместность этого диалога Кир.

Рейко двинулся кирпичной грудью вперед, но Ивко одним мягким жестом затормозил его. Тот кивнул и вдруг сказал пусть не с теплотой в голосе, но уже не так, будто сцеживал плевок.

– Я одобряю твои намерения. Видишь эти шкуры?

– Уже не первый раз.

– Завтра наш караван отходит к Оранжерее. Ты можешь присоединиться к нему.

Кир растерялся от неожиданного предложения.

– А мне это не будет опасно? – спросил он, мгновение назад решительно стоявший за действия. – Я вроде новичок.

Рейко презрительно усмехнулся, пожалев, что на секунду оценил пришельца выше своей стопы.

– Каждый из нас учился среди опасностей. Иначе по-настоящему готов к ним не будешь.

Посчитав сказанное достаточным, Рейко ушел. Кир остался со смятенными мыслями. Риск был несомненен, но, с другой стороны, он не желал задерживаться на этой забытой стоянке и к тому же опытные воины обеспечат ему защиту.

– Так ты точно не хочешь стать охотником? – донесся до него голос Ивко.

– Боюсь, я не очень хорош в разделке туш филинов, – признался Кир и шепотом добавил: – И я предпочитаю блондинок.

Первый урок Шайкаци

В коридоре выстроились несколько тележек, одолженных в торговом центре. В них были плотно уложены шкуры и пакеты с мясом. У Кира за спиной был подаренный мешок с припасами, на поясе – бурдюк с водой и дошитые за ночь женщинами племени ножны, которые утром ему, смущенно улыбаясь, вручила Мили. Это заметил Рейко и с раздражением подогнал отправку каравана. Кир ощущал себя участником нелепой постановки.

В процессию также вошли Ивко, Кит и еще трое охотников. Путь был затруднен тем, что лифты в этом отсеке не работали, и тележки приходилось таскать по лестницам. Кроме того, сегодня караван шел не по обычному маршруту – Кит хотел изучить новые пути.

– Мы сейчас находимся в секторе обслуживания грузопотоков между Западным портом, несколькими административными корпусами и медцентрами, – рассказывал Кит. – Здесь большое число технических ответвлений, многие из которых на большинстве карт не найти. В общих чертах эти лабиринты я помню. Самостоятельно освежать память было бы рискованно, но под защитой каравана я бы хотел немного осмотреться.

– Как-то странно, что вы решили вести караван новыми землями, – удивился Кир.

– Накануне разведчики побывали здесь и никакой опасности не нашли, – пожал плечами Кит. – К тому же, что с того – караван? Здесь ни больных, ни раненных, ни детей, бандитов-грабителей не ждем. А шесть копий сюда когда еще можно будет организовать?

Колесики тележек шуршали по пустынным коридорам. Это были грузовые магистрали, где и прежде было малолюдно, отопление работало не на всю мощность, а освещение было минимальным. С тех пор стало холоднее – Киру вручили шкуру из груза, а из людей остались лишь редкие охотники. Только желтые, покрытые пылью круглые фонари, как и прежде, раздвигали темноту каждые два десятка метров. Стены этих коридоров были из грубого сплава, без отделки, а из краски на них были только технические обозначения маршрутов. К стенам крепились рельсы, по которым ездили вагонетки. Некоторые все еще катились по последнему заложенному маршруту. Издалека приходил ровный шум – в первый раз Киру почудилось в этом хриплое дыхание какого-то большого чудовища. Потом в темноте появлялся красный отблеск и из-за поворота, крадучись вдоль стены, выбиралось приземистое тело, предупреждающее о своем приближении единственной фарой. К тому моменту Киру уже рассказали об источнике шума, но он все же поежился, когда мимо него проехала груженая какими-то коробками вагонетка. Как лишенная смысла задача, из пункта А в пункт Б, от мертвых грузчиков к мертвым получателям и обратно.

Кое о чем Киру сообщить забыли, и он был до смерти напуган, когда мимо него деловито прошагал здешний обитатель. В половину человеческого роста, с круглым телом размером с футбольный мяч, которое, за исключением проплешины впереди, было покрыто короткой шерсткой. Голова у существа отсутствовала, а из тела исходили пять длинных тонких ног, четыре из которых расщеплялись на конце тонкими лесками, а передняя завершалась каким-то раструбом.

Выхватившего мачете Кира, отпрянувшего от твари, успокоили: паук был падальщиком, и сам не нападал, но и его трогать не нужно было – «раструб» был ртом существа, в котором начинался процесс пищеварения. Укус защищающегося животного оставлял сильный ожог из-за попадания расщепляющего органику сока, а также был очень «грязным» и заживал долго. Проплешина впереди, по-видимому, служила органом восприятия. «Падальщик должен жрать что-то кроме пыли», – заметил Кир, утихомиривая сердце. Охотники многозначительно усмехнулись, пропуская мимо процессию из шести тварей.

Кит вел людей забытыми коридорами, иногда останавливая группу и забираясь в технические помещения, иногда отправляя караван вперед и идя вместе с Ивко параллельными коридорами.

– Откуда тебе так хорошо известны эти места? – спросил Кир после очередного его возвращения.

– Кит был начальником отдела логистики северо-западного административного участка, – с гордостью за товарища ответил вместо него Ивко. – Он, пожалуй, самый высокий чин из оставшихся на Шайкаци!

– Вот как? – с уважением посмотрел на того Кир.

– Все еще можешь называть меня просто Кит, – разрешил их большой начальник.

– Ивко, а кем был ты раньше? – заинтересовался Кир.

Ивко, идущий чуть впереди, несколько секунд молчал, быть может, предлагая теперь Киту опередить его. Но тот был слишком занят, мысленно разбираясь с картой.

– Оператор четвертой фильтрационной станции, – пришлось ответить Ивко. Голос его, обычно жизнерадостный, почему-то стал выхолощенным.

– Спроси его о воде, – шепнул кто-то из охотников позади.

– Что насчет воды, Ивко? – послушался Кир.

– При условии замкнутости системы населению докатастрофной численности потребовалось бы 3000 лет, чтобы загрязнить воду до значимого уровня, – заучено произнес он. Видимо, это было частью какой-то релаксирующей шаманской байки у костра.

– Ты можешь задавать ему и другие подобные вопросы, – удовлетворенный их запасами воды, подсказал другой охотник.

– Боюсь, ничего подходящего не приходит в голову. – Кир обернулся, чтобы спросить о прошлом говоривших, но ближе всех к нему был Рейко. Перехватив его взгляд, тот заговорил первым:

– Бармен в «Разрядке».

– О, я был там! – отчего-то обрадовался этому совпадению Кир. – Нынче посетители там не очень шумные. – Рейко осклабился, но шутку не продолжил. – Смешаешь мне по прибытии «Маргариту»?

– Я могу смешать твою кровь с твоей обидой, – улыбнулся Рейко шире.

Кир, нахмурившись, отвернулся от него.

– Кстати, в тех местах много еды осталось, – припомнил он.

– Мы сначала перетаскивали все подряд на стоянку, но потом поняли, что туда все равно, кроме нас, никто не ходит, – пояснил Ивко.

– А почему, кстати, туда никто не ходит?

Ивко посмотрел с исключительным удивлением и укоризненно заметил:

– Потому что все умерли, Кир.

– Ну, то ли ты меня трахнул по башке слишком сильно, то ли мы действительно везем груз шкур от одних выживших к другим выжившим.

Эта информация как будто поразила Ивко и он отвернулся, пытаясь осмыслить ее.

– Потому они и выжившие, что не ходят в такую даль, – пояснил Кит.

– Ивко меня нашел именно в таких далях.

– Ивко ходит своими путями, – негромко проговорил Рейко. Его голос звучал уважительно. – Он верит, что вся Шайкаци – это лабиринт познания, себя и мира. И каждый должен попытаться войти в ее мистические потоки, чтобы найти свой путь.

– С ним сложно не согласиться, – заметил Кит. – Правда, я смотрю на это с практической точки зрения и составляю безопасную карту этого лабиринта.

– Это благородное дело, – сказал Рейко, сохраняя ту же почтительность. – Мы помогаем как можем, когда позволяет забота об общине.

Кит погрустнел на этих словах. Похоже, охота на филинов и шитье шкур сильно тормозили его грандиозные планы.

Они приблизились к большому перекрестку. Это была грузовая станция или крупный технической пункт – над путями висели краны, здесь были съезды для починки вагонеток, штабелями выстраивались какие-то ящики и мешки, на полках были брошены инструменты и запчасти. На перекресток выходило множество дверей – комнаты отдыха, склады, какие-нибудь оперативные штабы и контролирующие узлы. Тут же были лифты, чьи погасшие панели призывали воспользоваться лестницей рядом, на которую вел широкий, приветливо освещенный проход. Сделав крюк, караван возвращался на привычный маршрут.

Кит и Ивко собирались продолжить свои изыскания в этих тоннелях, но прежде должны были помочь со спуском по лестнице. Ее яркие лампы выглядели издевательски возле обездвиженных лифтов, пострадавших из-за поломки на далеком этаже. Разбившись на пары, тележки стащили на несколько десятков этажей вниз, что оказалось, скорее, муторно, чем тяжело.

Освещение вновь поблекло: это был отсек с самым скромным жильем на станции, где размещали рабочих, прибывших на короткую вахту. Стены здесь покрыли под дерево, что создавало толику уюта, но в остальном коридор этот возводился по лекалам безжизненных административных пространств.

– Здесь пришло наше время расстаться, дорогой Кир, – сказал Ивко. – Надеюсь, путешествие твое будет благополучным, и мы еще разделим с тобой пищу. Следуй своей цели, что бы ни случилось, и любая дорога станет для тебя прямой.

Этот большой охотник с лохматой бородой и по-детски удивленным выражением на лице был полон беспокойства, а глаза его по каким-то причинам смотрели мучительно. Кир решил не говорить ему ничего легкомысленного и твердо пожал руку:

– Спасибо, Ивко. Ну… Удачи тебе.

Ивко кивнул и отошел, как бы спеша расстаться.

– Не заблудись тут у нас, – пожелал Кит. – Цель, конечно, дело хорошее, но лучше чаще смотри под ноги.

– Ага, ты тоже особо не плутай.

Кит отошел к Ивко, и они собрались обратно на лестницу. Напоследок охотник предупредил:

– Не пугайся Сумасшедшего Билла!

– Какого Билла?.. – не понял Кир.

Когда он обернулся, Сумасшедший Билл стоял прямо перед ним. Длинные его волосы и борода висели сальными сосульками; макушка при этом начинала лысеть. Тонкие губы подрагивали так, как будто он что-то шептал себе; при этом у него иногда вылетала слюна. Он мало ел: лицо было осунувшимся, рубашка, заляпанная бурыми пятнами, висела мешком, а брюки, похоже, спали когда-то окончательно – Сумасшедший Билл стоял в одних грязных трусах. Ступни его тоже были голыми.

– В… В… В точности по расписанию на станцию Апокалипсиса! – удовлетворенно воскликнул скрипучим голосом Билл. Он не заикался, а как будто говорил с восторженным придыханием.

Кир неуверенно посмотрел на Рейко.

– Сумасшедший Билл, – безразлично пожал тот плечами.

Кир аккуратно обошел психа, а тот, мелко переставляя ноги, но не сходя с места, повернулся за ним. При этом он не смотрел на людей, а, склонив голову, устремлял взгляд куда-то в пол.

– Он не опасен? – спросил Кир.

– Ну, он пока не убил никого из моих друзей, – ответил Рейко, ухмыляясь настороженности попутчика.

– Это потому, что у тебя нет друзей? – огрызнулся Кир, но ухмылки с лица Рейко не снял.

Хотя взгляд Сумасшедшего Билла был отведен, оставалось странное ощущение, что он таращился глаза в глаза. Укрепляло это неприятное чувство то, что он поворачивался вслед за перемещениями Кира.

– Ты как здесь живешь, Билл? – попробовал он вступить в контакт.

– А чего бы ему не жить? – проворчал один из охотников. – Вода течет, крысы бегают, монстры сюда не заглядывают, а если и заглядывают, то спрятаться в своей квартирке ему, похоже, мозгов хватает. Захочешь навестить, ищи комнатушку некоего Роджерса. Убогую, в самой заднице, с видом на стену. Самое то для Сумасшедшего Билла.

Кир не спускал глаз с внезапного встречного. Высокий лоб безумца был гладким, без морщин, и все выражение могло бы показаться расслабленным, если бы не напряженно шевелившиеся губы и взгляд, казавшийся на удивление осмысленным, чрезвычайно насыщенным, волнующимся как океан.

– Иногда он рассказывает, что у него в ванной машина времени, – вступил другой охотник, понизив голос. – Однажды наш товарищ отравился проверить это и больше не вернулся.

– Что случилось? – Кир впервые отнял взгляд от Сумасшедшего Билла и взглянул на Рейко, мнению которого доверял более чем других присутствующих.

– Не первый и не последний, кто пропал на этой станции, – пожал плечами Рейко, но сам смотрел на Билла почти враждебно. – Аномалия. Монстр. Что угодно. Во всяком случае, никто не помнит, чтобы встречал парня в далеком прошлом, и в будущем мы с ним тоже пока не столкнулись… Если планируешь остаться, передай, чтобы эту станцию не строили. Или хотя бы чтобы к нам прилетел кто-нибудь толковый.

Караван по знаку Рейко стал отходить, и Кир заторопился следом. Неожиданно в спину ему донеслось:

– До встречи, Кир!

Тот сделал еще несколько шагов, пока не осознал, что в ходе разговора никто не называл его по имени. Если только Ивко, в самом начале. Был ли тогда Билл уже поблизости? Наверняка. Глупо искать другое объяснение. Поэтому Кир не спрашивал, а утверждал, пряча за холодностью волнение:

– Ты знаешь мое имя.

– Билл знает многое, – ответил тот, по-прежнему не глядя на собеседника.

– Тогда скажи, Билл, когда же я уберусь с этой станции? – спросил первое, что пришло в голову, Кир.

– В смысле насовсем? – заинтересовался грязный обитатель этих тихих коридоров.

– В смысле да.

– Боюсь, что никогда, Кир. Никогда, – сочувственно покачал головой Билл, отбив у Кира охоту продолжать разговор. Решительно отвернувшись, он нагнал караван, и некоторое время шел рядом с Рейко, даже не замечая того в раздумьях о странной встрече.

– Чудной парень, – покачал головой Кир и увидел, рядом с кем шагает. Но Рейко был настроен к беседе благожелательно.

– Мы просто проходим мимо, – сказал он. – Только с Ивко была одна непонятная история. Как-то раз Сумасшедший Билл приперся к нам на порог, еще на первую стоянку. Он хотел поговорить с ним. Тот отошел, но когда я попробовал выставить его, он забился в истерике. Отбивался ногами, кусался, вопил, что мы не понимаем и тогда не спасемся. Мы едва его скрутили, когда Ивко как раз вернулся. Они о чем-то побеседовали в стороне, после чего Ивко надолго ушел в себя. А на следующее утро исчез и не возвращался две недели. Вернулся он несколько более… взволнованным. Похоже, он не был уверен, что по-прежнему часть племени, но мы нуждались в нем и Ивко остался. Однако он чаще стал покидать стоянку, гуляя где-то в дальних коридорах, и рассуждать о… ну, о выборе пути, судьбе. Философия, понимаешь?

– Философия, понимаю.

– Сегодня, кстати, Ивко впервые с тех пор не пошел торговать, – задумчиво добавил Рейко. – Похоже, возлагает большие надежды на новый маршрут.

Разговор их не продолжался, а вскоре и не смог бы продолжится: Кир оказался до отупения загипнотизированным чередой одинаковых дверей, среди которых караванщики уверенно находили нужные повороты. Пару раз он приходил в себя, встряхиваемый страхом того, что он вновь оказался в бесконечном коридоре. Но его попутчики вели себя уверенно, и Кир переставал беспокоиться.

Пару раз шеренгу дверей прервали окошки местных забегаловок. Мусорку, встроенную в стену, открыли в тот момент, когда Шайкаци сотряс первый удар, и она так и осталась распахнутой, а стопка одноразовых стаканчиков и поднос со сгнившими остатками еды остались на ближайшем столике. Из глубин мусоропровода доносился отдаленный шорох, и Кир проверил реакцию попутчиков – те не обратили на шум явного внимания, видимо, признав в нарушителе тишины крысу, либо не опасаясь того, что способно поместиться в мусорке.

Впереди показалось что-то вроде груды тряпья. Поравнявшись с ней, Кир заметил въевшееся в пол темное пятно, показывающееся из-под края материи, и тогда, похолодев, осознал, что перед ним накрытый труп.

– Двери закрыты, иначе бы мы убрали его из коридора, – сказал Рейко, не глядя на Кира. – Поэтому, когда мы шли в следующий раз, захватили с собой покрывало.

– Что случилось?

– Случилось, что и со всеми, – пожал плечами Рейко. – Этому где-то вскрыли живот. Мы никогда здесь не встречали крупных тварей, так что он, похоже, брел домой откуда-то. Не знаю, как продержался – ему как будто буром вскрыли внутренности. Когда мы его нашли, он уже не дышал, но был еще весь мокрым от пота.

Кир проследил за смутными пятнами крови, которые вели в один из боковых коридоров. Невольно он задержался, глядя на путь, ничем не отличимый от их, но ведущий к чудовищам. Кир подумал о своем пламенном желании выяснить, что случилось на Шайкаци, и о том, сколь безжизненным было это стремление в остальных. Сейчас он понимал их безразличие (теперь бы он сказал «осторожность») лучше, чем свой энтузиазм.

По оклику охотника он вернулся к каравану. Погруженный в возникшие сомнения, Кир не сразу заметил, что вокруг стало темнее. Коридор дальше был не освещен. Возглавлявший караван Рейко включил фонарь. Смыкавшиеся вокруг них стены распахнулись в голубоватом свете.

Тьма здесь наступала постепенно: лампы, скудно горевшие за спиной, поблизости становились свечкой, сперва яркой, потом умирающей на огарке; вскоре оставался лишь мелкий огонек, распадавшийся до мелкой искры и наконец пропадавший совсем. Следующая лампа была не просто погасшей – она взорвалась, и на полу валялись толстые осколки, захрустевшие под ногами караванщиков. Хруст стихал ненадолго – остальные лампы впереди также были уничтожены. Пока Кир размышлял, могло ли так случиться без сторонней помощи, как выяснилось, что разрушения затронули не только стекло. Сперва это были непонятные вздутия на стенах, потом целые панели начали отставать от них и отваливаться вовсе, обнажив мотки проводов.

Впереди раздался странный звук, который поначалу сливался с хрустом осколков, но, когда караван миновал остатки очередной лампы, оказался отдельным шумом, точно кто-то мелкий бежал к ним по стеклу. Охотники вдруг разом посмотрели на стену – и Кир повернулся за ними, теперь слыша, что источник приближается не по полу, а где-то под потолком.

Сперва ему почудилось, что по проводам бежит крыса – толстый и вытянутый комок темноты. Но когда этот сгусток был совсем рядом, Кир осознал, что движение происходит внутри электрической магистрали. Издавая звук искрящегося провода, это странное явление миновало их, непонятно как не разорвав свое русло.

– Что это было? – вполголоса спросил Кир, обнаруживая свою руку на рукоятке тесака.

– Гусеница-токоед, – сказал Рейко, указывая двигаться дальше.

– Говорят, когда-нибудь она съест электричество во всем коридоре, а за ним и на всей станции, навечно погрузив ее во тьму… – прошептал один из охотников.

Кир смотрел вслед еще одному странному созданию Шайкаци, проталкивавшему свое толстое тело дальше по проводам, чтобы взорвать следующий фонарь.

– Кто говорит? – с неожиданным раздражением просил он в спины удалявшимся охотникам. – И что значит «съест электричество»?

– Да это дело известное! – махнул рукой один из них.

Кир не стал спорить и, бросив еще один взгляд назад, потянулся следом. Через несколько секунд вдалеке раздался звон очередной погибшей лампы.

Впереди, наконец, показался свет. Там было ярче, чем прежде в коридоре – похоже, начинался какой-то другой сектор. Рейко погасил фонарь, и вскоре они вышли на просторную площадь. В центре ее был фонтан, в который с потолка по-прежнему стекал водопад. Вдоль бортика располагались скамьи, а их круг повторяла по периметру площади колоннада. Между столиков здешнего ресторанчика бродила пара нелетающих голубей. Наблюдая за ними, Кир вскоре заметил несколько неподвижных птиц. Не сразу он понял, что те мертвы – остатки ресторанных трапез были либо недосягаемы для этих созданий, способных лишь, распахнув крылья, подпрыгнуть повыше, либо давно оказались подъедены. Кое-где на площади можно было заметить мелкие голубиные косточки, подъеденные собратьями и крысами. Счастливая парочка выживала на постепенно вымирающих родичах и подачках караванов. В этот раз им перепала целая лепешка, которая позволит худо, но протянуть до следующих путешественников.

Охотники, как было заведено, присели на скамейки, чтобы попить воды и передохнуть перед последним переходом. Кир хотел расположиться на бортике фонтана, но, увидев на поверхности вздутые рыбьи брюшки, присел возле остальных. Рейко же отошел куда-то к краю площади, где начинался бульвар, ведущей к их цели.

– Эй! – позвал он.

Обернулись все трое, однако так он звал, конечно, Кира.

– Иди сюда.

Кир неохотно подошел. Рейко стоял перед каким-то странным знаком на стене, который определенно не был частью антуража площади в лучшие дни Шайкаци. Он был намалеван маркером, и представлял собой неровно нарисованный круг, разделенный пополам молнией, изгиб которой был направлен на бульвар. В левой половине круга находился небольшой кособокий квадрат, а правая была рассечена на три части горизонтальными полосами. Нижнее поле было небрежно закрашено.

– Первый урок выживания, – объявил Рейко, указывая на неряшливый знак. – Видишь это – притормози и не иди дальше, если можешь.

– Нам ведь не туда? – уточнил Кир, кивая на бульвар.

– Нам как раз туда.

–Второй урок: из правил выживания есть исключения, – сделал вывод Кир.

– Исключения из правил выживания зависят от глупости, – сузил глаза Рейко. Но потом признал, недовольно глянув на бульвар: – Или необходимости. Нам нужны припасы из Оранжереи, а это единственный известный нам путь, на котором ты наверняка остаешься в живых.

– Так о чем тогда говорит этот знак? Если не о смертельной угрозе?

– Этот как раз о ней и говорит. Но еще и о том, что при должной осторожности смерти можно миновать. Этот знак называется печатью Первых людей – не знаю, почему, – и обозначает начало черты.

– Черты?

– Так на «востоке» обычно называют территорию, на которой живут монстры и творятся странные вещи. Стрелка указывает, в какой стороне находится черта. Справа – степень опасности по трехбалльной шкале. Редко, но попадаются знаки без штриховки – значит, какая-то чертовщина впереди все-таки есть, но убиться там ты можешь только по своей воле. Такая печать, – ткнул Рейко в стену, – показывает, что от воздействия какой-то аномалии или чудовища погибнуть ты можешь, но, если не станешь задерживаться в черте и будешь соблюдать элементарную осторожность, выйдешь целым и невредимым. Два штриха предупреждают тебя, что вероятность погибнуть существует вне зависимости от твоей осторожности. Тем не менее, проявив максимальную бдительность, будучи опытным воином и имея хорошее снаряжение, ты имеешь шансы пройти через эту черту, – Рейко смерил Кира взглядом и добавил: – Для тебя я бы считал уже такой знак трижды заштрихованным.

– Я знаю, какое резюме обо мне легло тебе на стол, – закатил глаза Кир. – Как пройти тройную штриховку? На танке?

– Никак, – Рейко пригвоздил язвительность Кира своим темным взглядом. – Непреодолимо.

– О, – осекся тот и настороженно спросил. – Такие есть поблизости?

– Такие всегда есть поблизости. Пока суть понятна?

– Понятна, – кивнул Кир. – Что насчет левой половины?

– На ней могут встретиться три фигуры: квадрат, круг и перевернутый треугольник. Они обозначают характер угрозы. Здесь ты видишь квадрат – в этой черте существует какое-то физическое явление, которое может тебя прикончить. Перевернутый треугольник – некое существо или, реже, растение, которое попробует сделать с тобой то же самое. Круг говорит о том, что черта будет воздействовать на твой разум, зачастую также побуждая тебя убить себя.

– Похоже, все сводится к тому, что меня попытаются убить, да? – косо усмехнулся Кир.

– Вся наша жизнь сводится к этому, – философски отметил Рейко. – А эти знаки дадут тебе немного подробностей. Запоминай простую формулу: квадрат – что-то убьет тебя, треугольник – кто-то убьет тебя, круг – ты сам себя убьешь.

– Печать – меня убьют, – мрачно подвел итог Кир.

– Ты выучил первый урок Шайкаци.

По туманной реке

Стоянку свернули, и караван направился на бульвар. Кир, простоявший в неопределенных раздумьях перед печатью первых людей, спросил, что же конкретно их ждет впереди.

– Приглядись, – предложил Рейко.

Кир посмотрел вперед. Как будто бы ничего странного на дороге, окончание которой терялось в глубине станции, не было. Да и по сторонам, насколько хватало взгляда, тоже все было в порядке: слева и справа тянулись двери с вывесками, предлагавшими различные услуги: от мелкого ремонта до стрижки. Подозрение вызвала только одна деталь: бульвар делила посередине земляная проплешина, и, кажется, предполагалась, что она должна быть занята каким-то деревьями.

– Так что тут? Я не понимаю, – сдался Кир. – Опять какой-нибудь бесконечный коридор?

– Смотри дальше.

Кир вновь напряг зрение. И теперь наконец увидел: в нескольких десятках метрах впереди пол словно бы приподнимался и становился непрочным, подвижным – то был туман, тонким слоем клубившийся над самой поверхностью, поэтому и приметить издалека его было сложно. Теперь, шаг за шагом, эта взвесь становилась различимой все лучше: она разрасталась, набухала и густела, хотя и продолжала припадать к полу.

– Скажи мне, что это просто какая-то поломка, – попросил Кир, напряженно всматриваясь в мглистую даль.

– Это не поломка, – не доставил ему удовольствия Рейко. – После того, как мы познакомились с этим туманом поближе, то думали ставить на печати еще и треугольник. Он ведет себя необычно, то густея, то распадаясь, то приливая к самой площади, то сжимаясь в центре бульвара. Опасен в любом состоянии.

– Чем? – спросил Кир, покосившись на земляную прогалину.

– В нем исчезают люди. И вообще любые живые существа.

– И мы идем прямо в него.

Рейко кивнул.

– И мы не пропадем, потому что…

– Он безопасен, если по нему продолжать идти. Но стоит задержаться, присесть, чтобы отдохнуть, прикрыть глаза, и больше ты своих глаз не откроешь – исчезнешь. Двое воинов из Оранжереи узнали об этом на горьком опыте. Они присели отдохнуть неподалеку от тумана, свернувшегося призраком в центре бульвара. Оба задремали, и один из них проснулся, когда второго уже почти целиком объяло плотной дымкой. Он дотронулся до его одежды – и та опала под рукой. Его товарища больше не было, хотя остались все вещи – испарилось только тело. Выживший рассказывал, что, когда проснулся, испытывал страшный холод, а тело свое ощущал очень странно, будто оно состояло из тысячи чужих кусочков. Но морок прошел, стоило ему встать, и он выбрался из тумана на чистый бульвар.

Кир опасливо ожидал момента, когда вступит в хищную пелену. Рейко спокойно вошел в белое море, а за ним, не замешкавшись, его люди. Однако было видно, что и они по-прежнему косятся на туман недоверчиво.

Перед последним шагом Кир задержался и, обмирая сердцем, осторожно макнул ногу в молочный покров. Сперва он решил, что не чувствует ничего особенного: ногам стало прохладнее – возможно, так только казалось на фоне рассказанного Рейко, а кожу покрыло мельчайшими каплями. Но затем Кир понял, что в таком разреженном тумане он не должен был бы ощутить ничего, однако это – создание? явление? – облепило его, точно пробуя на вкус. Посмотрев на удаляющихся охотников, Кир пошел вперед, поднимая ноги, как в болоте. Стремясь разогнать неприятное ощущение, он заговорил:

– Знаете, я ведь миновал с полдюжины аномалий, пока добрался до вас. Но это был первый знак… печать, которую я увидел.

Ответил ему Рейко, который, покоясь в русле привычного ему путешествия, почти перестал замечать в неопытном спутнике объект для издевок.

– К «западу» от Оранжереи, кроме нас, почти никто не живет, а мы свои места знаем и без печатей. По примеру остальных мы все же стали помечать черту, но делаем это от случая к случаю.

Они продолжали раздвигать белесые воды туманной реки, текущей по некогда оживленному бульвару. Яркие прежде вывески и рекламы казались на фоне мглы блеклыми, отдаленными. Кир предпочитал смотреть вниз, наблюдая за своими шагами. В нем занозой засел пугающий образ: ноги его вдруг исчезают до лодыжек, он валится кулем, не успев даже вскрикнуть, тонет где-то на сером дне, оказывающемся неожиданно таким глубоким. В какой-то момент ему даже показалось, что его дыхание заперло в легких, словно он действительно уходит под воду, и Кир, освобождаясь от наваждения, выпалил:

– Что меня ждет? В Оранжерее? – он прокашлялся. – Меня примут?

– Тебя примут, если будешь полезен, – ответил Рейко.

– Вы меня как-то представите?

– У тебя простое имя. Думаю, ты сможешь представиться сам. Или ты предлагаешь нам потратить лишний час, чтобы сказать: «Это Кир»?

Лишь спустя несколько шагов до него добрался смысл этих слов.

– Подожди, какой час? Я думал, мы дойдем до порога Оранжереи! – заволновался Кир.

– Мы дойдем до порога Оранжереи. До крайней точки, куда заходят их патрули. До самого поселения оттуда около часа хода. Мы разгружаем товар, забираем оставленную плату и отбываем, а через некоторое время приходит их отряд. Строгого расписания у нас нет, так что друг с другом мы почти никогда не встречаемся. Думал, Ивко тебе рассказывал об этом.

– Такую мелочь он упустил, – проворчал Кир. – Все больше о мистике и филинах. Ну, знаешь, по-настоящему важные вещи.

– Эй, это важные вещи! – одернул его один из охотников.

– Что ты испугался? – удивился второй. – Часок пройтись по известным коридорам – существенное ли дело?