Текст книги "Шайкаци"

Когда Коробейник вернулся в Порт, его долго расспрашивали о станции. Но это был Коробейник: он едва понимал, чего от него хотят. Кое-как донесли, что им нужно дойти до Реактора. Обрадованный тому, что понял это, он ответил: «О, вам нужно налево, направо, налево, – задумался. – Или все время прямо? Не знаю, зависит от времени. Вы знаете капитана? Или уже нет?» Этот бессмысленный диалог продолжался довольно долго, пока люди, наконец, не сошлись на том, что Коробейник сумасшедший и рисковать брать его в провожатые вновь не стоит. Возможно, безумцу просто везло в тот раз. Выжившие в экспедиции, истощенные походом, чем дальше, тем более смутно помнили, что пережили тогда. Возможно, Коробейник недолго вел их знакомыми коридорами, а остальное привиделось их спутанному сознанию.

Тем не менее, к Реактору еще не раз пытались найти безопасный маршрут, но все отряды натыкались на другие страшные черты и отступали. Поиски пути продолжались. Наиболее перспективным считался маршрут через угодья Мясного ангела.

* * *

«Первые люди» свернули на широкую лестницу; сколько ее знали разведчики, это было тихое место. Однако, по причине его отдаленности от Порта, сюда не добрались бригады строителей, так что этажи были открыты и внизу, и вверху. Шальной монстр из неизведанных уголков Шайкаци мог встретиться на этих пролетах, и «Первые люди» поднимались осторожно, шагая точно по минному полю, не оставляя без внимания ни одной ступени, ни тыл, ни выходы с лестницы, поначалу ободрявшие светом, затем – погасшие, грозные, впитывавшие горевшие в пролетах огни.

Порог одного из этажей они переступили. Кир думал, что ему лишь чудится холодный цвет, но глаза его не обманули: оказавшись в коридоре, он увидел горящую поодаль лампу, льдом сковавшую окрестную тьму. Эти лампы строились впереди цепью, голубыми кострами обозначая путь. «Первые люди» двинулись по ней.

Что-то сказочное ощущалось в этой тропе. Не могло быть этого тихого, не сдающегося света в этой заброшенной, съеденной тьмой чаще. Эти огоньки почти звенели в зловещем безмолвии, торя людям дорогу по пустоши, приближавшей их к царству смерти. Кир едва различал предметы вокруг. Все ломалось тенями, напоминая дремучие заросли. Свет беспокоил их, шевелил, но держал на расстоянии, словно это были дикие звери, напуганные неколебимыми огнями.

Точно знак таинственного народа, жившего в этих дебрях, появилась в тусклом свете печать первых людей. Мелькнули две штриховки и квадрат. Отряд шел спокойно: черта оставалась где-то в стороне, как глава из книги забытых сказок.

Им и дальше встречались эти знаки, и Кир все больше погружался в эту мистическое повествование. Он путешествовал среди синеватых костров, точно двигаясь от звезды к звезде в безграничном пространстве. С усилием ему удавалось увидеть стены, вдруг смыкавшие его сознание. Но потом возникала черта, и сознание его вновь попадало в неведомое, не находя краев.

В коридоре зазвучала мелодия; что-то баюкающее, но не настойчивое, не дурманящее; нежное и кроткое, провожающее; ублажавшее их, но личное, существовавшее вечно. Казалось, свет стал теплее, а все, что подбиралось к ним во тьме, отступило, освободив им дорогу. Кир, очарованный пением, слышавшимся рядом, но доносившимся издалека, на несколько секунд даже забыл, что был готов к черте: их отряд прошел по печати – без штриха, круг.

Не все сказки, рассказанные на звездной дороге, были добрыми. Дикие звери не только мерещились, но и рычали за дверьми, обозначенные двумя штрихами и треугольниками. Страшные истории подкрадывались к маленькому отряду. В одном месте тьма, прилипавшая к стенам, поглотила свет. Кир присмотрелся: густая черная жидкость, ровно отсеченная, как если бы вытекала из трещин, появлялась на потолке, вытягивалась ручьями и исчезала в таких же рубленых, мнимых или нет прорехах. Она была непроглядно темна, но, то ли это виднелось, то ли это слышалось в каком-то чавканье, похоже, действительно текла. Смоляная река, в которой можно было утонуть, судя по двум штрихам. Рядом был квадрат и треугольник. И когда они проходили мимо, чернильная вода повела себя точно живая, вздрогнула, натянулась, порываясь к людям. Она была крепко прилеплена к стене и лишь беспомощно проводила их, сменив русла. Кир почувствовал в этом движении что-то злое и отчаянное.

Ему мерещилось, что их путешествие от костра к костру длится вечно; что ничего иного в его жизни не было. Он спокойно отнесся к этой мысли и не вздрогнул, когда насчитал впереди еще вечность. Но вот он вынырнул откуда-то; сознание обнаружило себя в усталом уже теле, передвигающим ноги. Тропа свернула. Синеватый свет обрывался; за поворотом виднелось отдаленное желтое зарево.

Впереди они различили чью-то фигуру, а между стен зазвучали отголоски музыки. Она не имела ничего общего с недавним призрачным опытом – это были узнаваемые, извлеченные из динамика бодрые звуки. Фигура подергивалась под них, и все, кроме сотрясавшихся патл, более-менее попадало в ритм.

– Эй! – приветственно вскинул руки человек, резко оборвав танец.

– Рад видеть, Галоцци! – приободренно отозвался Саймо. – Твои отдыхают?

– Отдыхают, – с непропорциональным этому простому факту удовольствием ответил командир «Курков», пожимая прибывшим руки.

Несколько эксцентричный Галоцци, с его скрипучим, точно ломающимся голосом, и длинными волосами бунтующего подростка, поначалу у каждого вызвал как командир недоумение. Он, словно в очередной своей причуде, в какой-то момент отправился изучать черту; с ним отправилось двое его приятелей сходного типа. Неожиданно оказалось, что он умеет быть не только порывистым, но и сосредоточенным – в бою, терпеливым – перед аномалией. Он умудрялся, говоря иногда странно, как бы не понимая самого себя, доносить нужную мысль и настроить своих людей. За ним пошли другие люди. Так появились «Курки»; само название отражало привычки командира – «курок» было сленговым названием порции наркотиков, которые Галоцци предпочитал алкоголю. Опыта ему пока хватало не всегда, но он понес наименьшее число потерь после Саймо, тогда как и образованные позже отряды либо уже имели слишком протяженное кладбище, либо вовсе сгинули.

– Привал, – объявил своим командир «Первых людей». – Что расскажешь?

– Брат, вперед пути нет! – горько воскликнул Галоцци. – Паук, брат. Какая-то стремная ползучая тварь с выводком. Мы ей займемся, но вам надо ползти через завалы и Рынок. – Хотя Саймо и стоял в полутьме, Кир без сомнений прочитал, что их лидер нахмурился. – На пауке мы потеряли время, но нижний путь для вас пробили. Всегда пожалуйста, парни.

– Спасибо, – отозвался Саймо.

– Пока гонялись за паучьим выводком, зачистили технические тоннели вплоть до вашего этажа. Как пройдете развалины, можете им воспользоваться.

– Возможно, так и сделаем. Мясной ангел предпочитает простор.

– Идете сразу?

– Раз чисто, не будем терять времени.

– Решаешь, брат. Дадим вам время обустроиться и отправим человека к Ли. Не оставим тебя, слышишь?

– Да по хер на вас, – невнятно ругнулся Ли. Киру он показался напуганным.

– Э-э, не ценишь, – безразлично осудил его Галоцци и вернулся к Саймо. – В терминал будем приходить каждые сутки.

– Добро, – согласился командир «Первых людей» и обернулся к своим. – Отбой по привалу! Пока чисто, надо успеть пройти по нижним этажам.

С неохотой «Первые люди» поднялись и вышли на нужную тропу. Здесь была лестница; узкая, негусто освещенная, она, вероятно, играла роль какого-нибудь запасного маршрута. Кир поднял голову: далеко вверху виднелись искореженные пролеты, смятые и разорванные то ли в Каламе, то ли могучей аномалией.

Спуск длился долго. Чем ниже, тем более заброшенной выглядела местность. На ступенях скопилась пыль и грязь. Обнаружилась лужа, от которой ползла плесень. Стены были грубые, поцарапанные. На полу засохли какие-то пятна. Начало казаться, что на металл прилипла ржавчина, но это дешевый желтый свет впитался в стены.

Одну дверь когда-то согнуло резким ударом. Косясь на большие щели, люди прошли осторожно, но было тихо. Утомленный спуском ум обострился. Свет ламп задрожал. Ничтожный звук гремел, заставляя вздрогнуть. Киру несколько раз чудилось капанье воды; он затравленно оглядывал стены.

Разрушений становилось все больше. Обнажив коммуникации, вылетела панель. Один пролет пришлось преодолеть, пригнувшись: коридор вместе с дверью вмяло внутрь, словно кто-то огромный привалился с той стороны.

Вскоре Кир действительно увидел ручеек, текший из трещины в стене. Лестницу покоробило, на следующем этаже – выгнуло дугой. Еще ниже с нее словно сняли обертку, и толстый металл, отделявший их от этажа, валялся в стороне, обнажив людей перед неизвестными глубинами Шайкаци. Целясь в какой-то просторный зал, «Первые люди» миновали этот неуютный простор.

Эта шахта словно попала в мясорубку. Стены были побиты, смяты, надорваны. Вместо одной из дверей был завал. Дальше обрушились перекрытия; по гудевшему и стонавшему металлу люди перебрались ниже, спрыгнули на ровный пролет. Дверь перед ними была загнута, как бумажная. Саймо мрачно оглянулся на остальных и полез в образовавшуюся щель.

Коридор полностью разворотило. Лучи фонарей выхватывали обломанные балки, кабели лежали, точно иссушенные вены, пластик, как иссохшая кожа, растрескался, металл, бывший плотью станции, обрушился. Это был выпотрошенный труп титана и его внутренности рассыпались перед ними.

Они будто прибыли к конечным дням Шайкаци, не первые, а последние люди, чудом оставшиеся в живых на железном остове древнего памятника человечеству. Безграничным ужасом подуло на Кира от этого зрелища; дыхание его перехватило, словно все это оказалось декорацией и он выпал в открытый космос. Мыслей возникло так много, что они скомкались, а для чувств не осталось места: он на мгновение ослеп, оглох и перестал ощущать свое тело.

Саймо, вздохнув, повел отряд дальше. Странная паника отступила; под черепом была пустота, как в эпицентре бури. Кир, как бы заново учась идти, с усилием побрел следом.

Поверхность дрожала и внезапно обрывалась расщелинами и дырами. Чертыхаясь, они оступались, но двигались вперед. Тишину поддерживать было невозможно: развалины скрипели, стонали, стучали. Время от времени Саймо останавливал их и требовал залечь. Он не ошибался, и в наступающее безмолвие начинали пробираться чужие звуки: кто-то крался в другой части свалки, кто-то подвывал в окрестных коридорах, кто-то быстро пробегал стороной. Шайкаци даже в конце времен наполнял скрежет и шорох ее таинственной жизни.

Кир вляпался во что-то влажное. Рука его была испачкана темно-красной жидкостью, в кисло-соленом запахе которой он предположил кровь. Он поглядел вокруг и, проследив за пятнами, обнаружил в одной из расщелин бесформенное тело, в котором угадывались лапы и хвост. Рассмотреть подробности было невозможно. Похоже, это были следы зачистки «Курков».

Какая-то возня началась совсем рядом. Животные рычали и визжали, что-то отбирая друг у друга. Отряд припал к укрытиям. Саймо долго держал их недвижимыми, пока не убедился, что в наступившей тишине поблизости не залег победитель этой схватки.

Чуткость Саймо позволила им избежать встреч с местными напастями, которых оружие «Курков» надолго не отпугнуло. Груда металлолома становилась все ниже и все шире пролегали ущелья. Горы сменились холмами, изрезанными оврагами и наконец людям удалось спуститься с последнего возвышения на замусоренный пол.

Впереди был широкий коридор, озарявший светом конец гряды. Оставив трудный участок позади, Саймо остался мрачен и в молчании повел отряд дальше.

Они находились в секторе для работников среднего достатка. Изгибаясь, стены уводили в переулки, где располагались квартиры местных жителей. «Первые люди» шли по простым, но не лишенным изящества аллеям, мимо беседок и детских площадок, покоившихся в лишенном жизни безвременье.

Дорогу пересек уборщик, кативший к оставленному крысами помету. Их стайка пробежала мимо отряда, испуганно прижимаясь к дальней стене. Обглоданные кости какого-то зверя напомнили, что запустенье может быть обманчивым.

«Первые люди» добрались до местного торгового центра. Саймо остановился и посмотрел сквозь витрину внутрь. В молчании рядом с ним замерла Райла, Будер; Ли было со скукой отошел, но потом, нахмурившись, присоединился. Кир в недоумении встал рядом.

Он сперва не понял их интереса. Виднелись торговые ряды, со временем весьма разоренные. Костяные памятники были возведены над последними посетителями. На переднем плане разложили товары для спальни: висели одеяла и простыни, смятые, упавшие на пол, растянутые, как укрытие. Тогда Кир, наконец, сообразил: этот торговый центр стал последним прибежищем для какой-то группы людей. И эти кости принадлежали тем, кто не нашел спасения на эвакуационных пунктах и вернулся сюда, на самый большой склад припасов в округе. Но здесь что-то напало на них, пролило их кровь, широкими пятнами въевшуюся в пол, облизало одни кости досветла и оставило на других, более темных, догнивать мясо. Кир, побледнев, произнес про себя имя того, кто пришел сюда.

– Тут были разведчики до того, как это место уничтожил Мясной ангел, – увидев его лицо, пояснил Ли. – Рынок. Большое было поселение, – тускло сказал он. – Не меньше Реактора.

Саймо смотрел на мертвую деревню с холодной решимостью. В Райле не было жалости, но была злость. У Будера было суровое лицо намеренного совершить правое дело. В глазах Ли, безразлично глядевших на разруху, читалась готовность исполнить вместе с друзьями их месть.

– Ни одно другое существо не убило столько людей на этой станции, – тихо проговорил Саймо. – Он один способен уничтожить все выжившее здесь человечество.

Дернув плечом, как бы сбрасывая напряжение, он возобновил поход.

– Так значит, мы уже здесь? – оторопело спросил Кир. – В его пределах?

– Да, здесь он бывает, – подтвердил Будер. – Но очень редко. Видел, сколько бегает крыс? Он давно сюда не захаживал. – Нельзя сказать, что это успокоило Кира.

«Первые люди» выстроились длинной цепью. Если Мясной ангел нападет, все, кроме жертвы, имели шанс разбежаться. В царстве чудовища ведущий обязан был оставаться предельно бдительным и потому сменялся часто. Будер и Кир были исключены из ротации: первый следил за приборами, второй был слишком неопытен.

Шорохи, наполнявшие переходы, были привычны и не тревожили разум. Кир, угнетенный зрелищем павшего поселения, едва обращал на них внимание, а старые члены команды наверняка могли сказать об источнике каждого звука достаточно точно. Иногда эти знания заставляли их замирать, припадая к стенам, но крупные звери предпочитали таиться в отдалении.

Отойдя немного, они нашли проход в технические тоннели. Ли остался впереди, следить за обстановкой. Будер снял стенную панель и надавил рычаг, но дверь не поддалась. Пришлось раскручивать замок.

– Ага, – наметанным глазом он тут же нашел проблему. – Сломался пружинный механизм. Я бы попробовал отомкнуть без инструмента, но может блокиратор сработать. Если у кого-то…

Безмолвное волнение распространилось среди «Первых людей», заставив их припасть к полу. Сначала за скамью свалился Ли, а остальные последовали его примеру, заняв присмотренные укрытия. Они внимательно наблюдали за ведущим. Тот сперва осторожно, а затем на всю шею он высунулся. Поза его, пожалуй, выражала невероятное изумление. В конце концов, Ли поднялся.

– Эй! – звонко раздался в тишине его голос прежде, чем командир осадил его. Никто не отозвался. Тогда Ли повернулся к товарищам и с недоумением сказал: – Саймо, тут, кажется, человек.

«Первые люди» приблизились к нему. Стена проваливалась полукруглой нишей, в котором приютилось кафе. До сих пор работали экраны, создававшие в качестве фона нездешние места. Вероятно, кто-то из Рынка смог после Калама перебить предупреждение о ЧС. Сейчас здесь демонстрировался сельской простор, и кафе как бы находилось на возвышенности, открытое этому земному пейзажу. Теперь его обстановка не вписывалась в мирное окружение: заброшенное, отдаленное от жизни настолько, что даже мертвецы не остались на ужин, оно отвечало настроением кладбищу.

Однако в эту минуту за одним из круглых столиков все же сидел человек и поглощал из разорванной упаковки что-то, десятилетиями готовое ждать употребления. Он был космат, а в бороде его виднелись остатки прежних обедов. Одежда его липла к телу, а волосы стали сальными. На станции не так легко было найти настоящую грязь, но вся его неряшливость и неухоженность создавали впечатление, что он выкопался из-под земли. Его взгляд был столь пустым – точно это и не глаза были, а застоявшийся в глазницах воздух – что человек казался не более живым, чем все это место.

С полным безразличием он встретил гостей, которые держались в отдалении, но не могли не быть замеченными. Размеренно, с толком подходя к каждому куску, человек поглощал пищу и иное не вызывало в нем интереса. Ли двинулся к нему, но более опытный Саймо задержал бойца и еще раз оглядел оборванца.

– Он ранен, – отметил командир. Остальные присмотреть. Пожалуй, дыхание местного обитателя было затруднено и можно было увидеть, как он отвлекается от еды, чтобы вобрать в себя в воздух, преодолевая сопротивление. На его боку одно пятно было темнее прочих, казавшееся влажным. – Тебе помочь? – крикнул Саймо. – Что случилось?

Человек обратил внимание на эти слова. Он посмотрел на Саймо осмысленно, но с прежним равнодушием и возобновил прием пищи. Ли с нетерпением поглядывал на командира, но тот выжидал, держа руку на шокере и тщательно обозревая кафе.

– Болит, – вдруг сказал человек и показал на свой бок. Голос его хрипло выходил из горла, засохшего без слов.

– Мы попробуем помочь, – сказал Саймо. – Но я буду целиться в тебя. Это опасные места.

– Не опасные, – дернул головой человек. – Это далеко, – показал он на рану.

Саймо, тем не менее, поднял оружие. Ли он дал знак идти, остальным указал оставаться на месте. Командир приближался осторожно, продолжая изучать мельчайшие детали, Ли же поспешил.

– Как звать, приятель? – спросил он, осторожно приподнимая рубашку раненного. Слипшаяся ткань шевельнулась и стало видно, что она прорезана.

Человек помотал головой. Сосредоточенный на еде, он не замечал производимых манипуляций.

– Назову тебя бродягой, – пробормотал Ли, доставая медпакет. Рана была глубокая, но, похоже, не опасная.

– Что ты здесь делаешь? – строго спросил Саймо.

– Ем, – резонно ответил бродяга.

– Откуда ты пришел? – уточнил Саймо, зыркая по сторонам.

– Оттуда, – уронив кусок еды, человек махнул рукой дальше по улице.

– Кто это сделал? – продолжался допрос.

– Зверь какой-то, – безразлично ответил бродяга.

– О, наш командир может так долго, – усмехнулся Ли, обрабатывая рану. – Ты ведь один?

Человек покивал.

– Одному на Шайкаци сложно, – понимающе проговорил Ли. – Не надо быть одному. Мы отведем тебя к людям.

Человек перевел на него взгляд; в этой пустоте сосредоточилось недоумение, но ничего сказано не было. Ли не видел этого и молча заканчивал с раной. Саймо сел на краю кафе, готовый при малейшей опасности сжечь встреченному голову.

Ли поднялся. Человек доел обед и со скукой смотрел перед собой.

– Закончили, брат. Пойдем. Проводим тебя. – Человек бросил на него прежней взгляд. Теперь Ли заметил это и нахмурился. – Эй, бродяга, тебя люди ждут.

– Нет, – мотнул тот головой. Он посмотрел на собеседника, затем оглядел остальных. – Вы же люди, – обнаружил он. – И вы уйдете. И все уйдут! Придут – уйдут. Ну и зачем они были нужны?

Ли обернулся на товарищей, ища подсказки. Саймо еще не убедился, что они в безопасности и больше думал о спусковом крючке. Другие притихли в отдалении.

– Я тоже осиротел, – сочувственно сказал человеку Ли, – и шатался в темноте. С людьми все же лучше. Страшно в темноте без людей.

Смотревший куда-то вбок, человек вдруг сфокусировался на собеседнике. Ли вздрогнул, встретив этот взгляд: вместо сумасшедшего отшельника на него смотрел такой же житель Шайкаци. Только на фоне сельского пейзажа он был словно бы невозможным, несуществующим.

– Я знаю людей. Я видел их и они – мясо! – резко сказал бродяга. Рука Саймо, едва расслабившаяся, была готова вскинуть шокер. – Каждого видел по капле крови. Зачем мне человек? Видел, что такое человек? Это просто. Посмотри на сложного человека и знай, что ты всегда можешь добраться до его капли крови и посчитать их все. Любого человека можно посчитать по каплям крови. – Он высказал это и замер в ужасе, вцепившись в стол. – Я видел это. Все это круговорот крови, и все это одна-единственная ее капля. Все протекло мимо меня, – в глазах его встали слезы и он начал всхлипывать.

– Ли, он из Рынка, – тихо сказал Саймо. Шокер был опущен.

– Я понял, – мрачно ответил Ли. Он с неожиданным презрением смотрел на человека перед собой. Похоже, тот распознал эти чувства, и такой же взгляд был в ответ.

– А может, вас тоже уже убили? – продемонстрировал бродяга оскал. – И если посчитать вас по капле крови, вашу душу я не найду. Она гуляет где-то в другом месте, покинувшая вас.

Кир почувствовал какой-то страх, подувший между «Первых людей». И только Ли это лишь разозлило.

– Саймо, надо двигать, тут мозгоправы нужны, – процедил он, поднявшись и уходя от бродяги.

Оставленный человек что-то осмысливал за его спиной; он поднял на них глаза, наполнившиеся каким-то озарением.

– Вы, наверное, идете по следу крови?

– Пожалуй, что так, – кивнул Саймо.

– Он купается в «Залах акации», – сказал человек, в котором ничто сейчас не выдавало его сорванного состояния. Так называлось культурное пространство в сердце индустриальной зоны. – Думаю, ближайшие пару дней вы застанете его там.

Саймо изучающе смотрел на него, а в это время взгляд бродяги постепенно вновь терялся в пустоте. Наконец, бестолково шатнувшись, человек отвернулся, и ничего не осталось в его глазах: ни мысли, ни даже, казалось, отражения.

– Что будем делать? – спросил Будер у подошедшего командира.

– Он тут выживает с самого падения Рынка, а у нас своя задача. Сообщим «Куркам», пусть тащат его, если найдут время.

– Я о Мясном ангеле.

Саймо посмотрел на него, будто узнавая.

– Приборы молчат? – спросил командир. – Наугад мы его можем неделями искать. Идем в «Залы акации».

Они возобновили путь, оставив позади бродягу, чьим домом стали эти забытые коридоры. Вскоре «Первым людям» предстоял подъем по грузовому пандусу. На пролетах валялись брошенные рабочими инструменты и припасы. Широкие проходы на этаже никто не перекрывал и идти, в ожидании атаки более привычных монстров, приходилось теснее. То Будер, то Райла, наставляли свои орудия на, казалось, шепчущие угрозу проемы, пока остальные проходили на новый этаж.

Выйдя на нужный уровень, они очутились на магистрали, связывающей терминалы и промышленные узлы. Отсюда уже было недалеко. Вновь раскинувшись цепью, они брели, углубляясь во владения Мясного ангела.

– Здесь! – объявил Саймо, остановившись напротив очередных гигантских ворот. Если бы не внушительный запор посередине, их можно было бы принять за секцию стены. Дверь аварийного шлюза в одной из створок была открыта, и командир повел своих людей внутрь.

К их прибытию все уже было готово: стояло две клетки, в которых копошились крысы. Истошный писк терялся в просторах этого зала. Рядом с клетками стоял контейнер. Райла явно напряглась, увидев его воочию. Один выстрел, точно бросок монетки, мог определить, жить ей или погибнуть. Хотя, пожалуй, больше всего ее раздражало, что она может не успеть выяснить: прикончили они тварь или нет.

Под потолком виднелась кабина контрольного пункта, которому предстояло стать укрытием Кира на время охоты. После контейнера оно показалось ему почти надежным.

Саймо деловито обошел место засады. Он залез в контейнер и ободрил Райлу, кисло на это отреагировавшую. Поднялся в рубку, где в очередной раз проинструктировал Кира, который и без того вполне уяснил, когда и какую кнопку ему жать. Но, подавленный путешествие по владениям Мясного ангела, он принял разъяснения покорно. Командир проверил клетки, ласково побеседовав с перепуганными крысами. Рядом были коробки с едой для них, чтобы они не пожрали друг друга до прихода настоящего хищника, и он насыпал им крошек.

– Что ж, отличное место, чтобы дать бой! – провозгласил Саймо. Обнаружив все в должном порядке, он после осмотра был очень доволен. Вместе с ним благостно был настроен только Будер, остальные безрадостно осматривали место будущей схватки. – Откуда уныние? Вы как будто не тирана пришли свергать. Здесь, – торжественно объял он терминал, – мы начнем новую главу Шайкаци!

– Или закончим свою, – буркнула Райла.

Не знающий сейчас пессимизма, Саймо объявил долгожданный привал. Команда разместилась на каких-то ящиках подальше от пованивавших крысиных клеток. С недоверием поглядывали Райла и Кир на свои позиции. Казалось невозможным, что в этой убогой коробке состоится решающее столкновение. Мрачно поглощали пайки и воду. Чтобы взбодрить команду, Саймо в последний раз погонял их по плану. Все знали свои роли в точности и помнили, как действовать во всех ситуациях, которые они смогли предусмотреть.

Настало время разделиться. Саймо, не давая повода усомниться в победе, улыбался. Будер сказал на прощание: «Мы вас не подведем», показывая, что в успехе остающихся он уверен. Ли, трагически серьезный, обнял Райлу, что-то горячо шепнул ей; она серьезно кивнула ему. Он обнял и Кира и, вместо слов, напоследок изучающе посмотрел на него, словно пытался в чем-то определиться.

Троица отчалила. Кир и Райла, переглянувшись в дурных чувствах, пошли относить наверх свои вещи.

Охота на Мясного ангела

Это место могло стать им домом не неделю-другую. Кир расстелил в рубке шкуру и лег, проверяя удобство. В Порту он, в общем-то, был устроен немногим лучше. Райла между тем бродила по терминалу, хозяйски осматривая владения.

– Неплохо! – кричала она снизу. – Жить я, конечно, здесь не останусь, но неплохо!

Кир понятия не имел, что она имеет в виду под этой оценкой, и молчал, приноравливаясь к комкам шерсти.

Девушка вновь заглянула в контейнер, из которого она увидит Мясного ангела метрах в десяти от себя. Не слыша ее, Кир представлял, как сковывает ее эта мысль. Внутри лежал скафандр – оберточная бумага для здешнего властителя, но, по крайней мере, он позволит пережить взрывную декомпрессию.

Кир все думал, как она, должно быть, переживает из-за своей роли, когда оказалась, что она уже неслышно поднялась в его рубку. В лице ее читалась собранность, которую легко было принять за спокойствие.

– Занял лучшее место, – сказал она, оглядев помещение.

Кир осмотрел эту ничтожную комнатку, пыльную и охотнее приютившую аппаратуру, чем людей.

– Напомни, какие у тебя критерии лучшего места для заброшенных доков?

– Угол, – ответила она.

– Их четыре.

– Дальний левый, – указала она на занятый Киром.

Он поерзал, устраиваясь поудобнее, и выжидающе посмотрел на нее. Но она поскучнела и вновь оглядела рубку. В этот момент, когда сменилось ее настроение, точно на миг открылись скрытые ингредиенты ее чувств, Кир ясно увидел, как ей тревожно.

Райла молча вышла. Позже, подойдя к окну, Кир видел ее, сидящую, подобрав ноги, на одном из ящиков. Она, скорее всего, чем-то занималась в виртуальном пространстве, но он бы не удивился, узнав, что с этим отрешенным видом Райла попросту смотрит перед собой.

Спустя время она поднялась вновь, недовольно посмотрела на Кира, ответившего ей вопросительным взглядом, и бросила в другом углу свое покрывало. Полежав некоторое время, Райла пожаловалась:

– Холодно!

После Калама климат во многих секторах Шайкаци стоял холоднее, но лишь на несколько градусов. Райла, впрочем, была в тонкой курточке и майке.

– Не, я тебя обнимать не буду, – поленился Кир.

– А я тебя просила? – проворчала Райла. – Шкуру дай.

– Шкуру не дам, – зевнул Кир. – Свитер дать?

Райла бросила на него гневный взгляд и молча отвернулась. Кир, конечно, соображал, к чему ведут эти знаки, но он доподлинно не знал, как развиваются ее отношения с тем парнем и не хотел становиться инструментом шальной мести. К тому же, учитывая состояние Райлы, необдуманный поступок мог сделать их пребывание в терминале обоюдно невыносимым. Последние дни настроение ее было препоганейшим, от чего пострадали уже многие их знакомые в Порту. Кир видел, что больше всего она злится на себя – побитую, нервную, испуганную, и предпочитал держать себя спокойно, пережидая бурю.

Она начала привыкать к терминалу. Проснувшись, она посмотрела на это большое помещение и увидела себя в мирной пустоте, где не было ни ветра, ни тревог, и осознала, что Мясной ангел бродит где-то очень далеко от них. Столь же далеко, как был от нее Порт и все связанные с ним беспокойства. Ей стала легче. Она заулыбалась, распихала сопевшего Кира. Они поболтали, перекусили, покормили своих питомцев, сходивших в тесноте с ума.

Вскоре их навестили бойцы «Курков» и поделились новостями. Бродягу, о котором сообщил им Ли, найти не удалось – никаких следов. Успешнее шла охота на паука. Отряд сжег большую кладку и разобрался с мелким выводком. Теперь они выслеживали мамашу: капли яда, отвалившаяся с тела чудовища щетина и насекомый шепот вели их все глубже в развалины Шайкаци. Галоцци с товарищами сейчас изучали те забытые места.

Распрощавшись с ними, Райла и Кир решили изучить соседние терминалы. Саймо этого не запрещал, лишь просил быть не далее чем в нескольких минутах от засады. Кир предложил не исследовать сразу все, оставив другие места на момент, когда скука станет нестерпимой.

Так и проходили их часы: в коротких прогулках по округе, ничем не примечательной, мелочах, оставленных на их попечении, визитах «Курков» и разговорах обо всем.

– Хочу курить, – сказала Райла.

Они расположились на ящиках, сваленных в их обиталище. Она забралась на самый высокий пик и сидела там, обозревая не менявшиеся окрестности. Кир развалился на нескольких внизу, образовавших криво построенную лежанку.

– Так нечего, – ответил Кир.

– Так и нельзя! Нам надо сходить на «Пуфиковую поляну». Ты пойдешь на «Пуфиковую поляну»?

– Ага, – легко соглашался с отдаленными перспективами Кир.

– Там классно! – в восторге воскликнула она, вспоминая. – Но некоторые там зависают постоянно. Типа, да не очень-то и нужна ваша Шайкаци. Не круто, мне кажется.

– Да а почему не круто, собственно? – лениво размышлял он. – Мне вот тоже не нужна эта ваша Шайкаци.

– Но ты-то здесь! Я, знаешь, тоже не думаю о том, как сделать так, чтобы всем было хорошо. Но крошу монстров. Ты крошишь монстров. И мы ведь спасаем и таких засранцев! – возмутилась Райла. – Которым и дела ни до чего нет!