Автор книги: Эдвин Фуллер Торри
Жанр: Медицина, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 33 (всего у книги 40 страниц)
Lanquetot, R. “First Person Account: On Being Daughter and Mother.” Schizophrenia Bulletin 14 (1988): 337–41.
“Offspring.” Journal of the California Alliance for the Mentally Ill 7 (1996).
Olson, L.S. He Was Still My Daddy. Portland, Ore.: Ogden Howe, 1994.
Ostman, M., and L. Hansson. “Children in Families with a Severely Mentally Ill Member: Prevalence and Needs for Support.” Social Psychiatry and Psychiatric Epidemiology 37 (2002): 243–48.
Puffer, K.A. “The Intruder of the Mind.” Schizophrenia Bulletin 36 (2010): 651-54.
Riley, J. Crazy Quilt. New York: Morrow, 1984.
Ross, R.G., and N. Compagnon. “Diagnosis and Treatment of Psychiatric Disorders in Children with a Schizophrenic Parent.” Schizophrenia Research 50 (2001): 121–29.
Sanghera, S. The Boy with the Topknot. New York: Penguin Books, 2009. Originally titled If You Don’t Know Me Now when published in 2008 by Viking.
Sherman, M.D., and D.M. Sherman. I’m not alone: A Teen’s Guide to Living with a Parent Who Has a Mental Illness. Edin a, Minn.: Beavers Pond Press, 2006.
Steinem, G. “Ruth’s Song (Because She Could Not Sing).” In W. Martin, ed., Essays by Contemporary American Women. Boston: Beacon Press, 1996, pp. 14–31.
Williams, A.S. “A Group for the Adult Daughters of Mentally Ill Mothers: Looking Backwards and Forwards.” British Journal of Mental Psychology 71 (1998): 73–83.
Для мужей или жён
Angermeyer, M.C., R. Kilian, H.-U. Wilms, et al. “Quality of Life of Spouses of Mentally Ill People.” International Journal of Social Psychiatry 52 (2006): 278–85.
“First Person Account: Life with a Mentally Ill Spouse.” Schizophrenia Bulletin 20 (1994): 227–29.
Frese, P. “We All Make Accommodations.” Journal of the California Alliance for the Mentally Ill 9 (1998): 6–8. В этом выпуске 10 других статей о шизофрении, написанные супругами больных.
Jungbauer, J., B. Wittmund, S. Dietrich, et al. “The Disregarded Caregivers: Subjective Burden in Spouses of Schizophrenia Patients.” Schizophrenia Bulletin 30 (2004): 665–75.
Mannion, E. “Resilience and Burden in Spouses of People with Mental Illness.” Psychiatric Rehabilitation Journal 20 (1996): 13–23.
Nasar, S. A Beautiful Mind: A Biography of John Forbes Nash, Jr., Winner of the Nobel Prize in Economics, 1997. New York: Simon and Schuster, 1998. Paperback by Touchstone Books, 1999.
Seeman, M.V. “Bad, Burdened or Ill? Characterizing the Spouses of Women with Schizophrenia.” International Journal of Social Psychology 59 (2012): 805–810.
Цитируемые источники
H. M. Hurd, The Institutional Care of the Insane in the United States and Canada, vol. 2 (New York: Arno Press, 1973), p. 95.
“Compassion and Love for One Son; Fear and Anger for the Other,” Ontario Friends of Schizophrenics Newsletter, Summer 1987; reprinted from the Alliance for the Mentally Ill of Southern Arizona Newsletter.
L. Wilson, This Stranger, My Son (New York: Putnam, 1968). “You know, Dad”: J. Wechsler, N. Wechsler, and H. Karpf, In a Darkness (New York: Nor– ton, 1972), p. 27.
Wilson, This Stranger, My Son, pp. 123–24.
W. S. Appleton, “Mistreatment of Patients’ Families by Psychiatrists,” American Journal of Psychiatry 131 (1974): 655–57.
C. Adamec, How to Live with a Mentally Ill Person (New York: John Wiley, 1996), p. 52.
H. B.M. Murphy, “Community Management of Rural Mental Patients,” Final Report of USPHS Grant (Rockville, Md.: National Institute of Mental Health, 1964).
E. Leete, “The Treatment of Schizophrenia: A Patient’s Perspective,” Hospital and Community Psychiatry 38 (1987): 486–91.
J. Baum, “Mental Illness: Acceptance Is the Key,” originally published in the Alabama Advocate and reprinted in the Utah AMI Newsletter, Oct./Dec. 1993, p.4.
R. Carter, Helping Someone with Mental Illness (New York: Times Books, 1998), pp. 6–7.
W. W. Michaux, et al., The First Year Out: Mental Patients After Hospitalization (Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1969).
C. Creer and J.K. Wing, Schizophrenia at Home (London: Institute of Psychiatry, 1974), p. 33.
H. R. Lamb and Associates, Community Survival for Long-Term Patients (San Francisco: Jossey– Bass, 1976), p.7.
O. Sacks, The Man Who Mistook His Wife for a Hat (New York: Summit Books, 1985), pp. 70–74.
E. Francell, “Medication: The Foundation of Recovery,” Innovations and Research 3 (1994): 31–40.
L. Dixon, B. Stewart, J. Burland, et al., “Pilot Study of the Effectiveness of the Family-to-Family Education Program,” Psychiatric Services 52 (2001): 965–67.
E. Leete, “How I Perceive and Manage My Illness,” Hospital and Community Psychiatry 15 (1989): 197–200.
E. Leete, “The Treatment of Schizophrenia: A Patient’s Perspective,” Hospital and Community Psychiatry 38 (1987): 486–91.
G. Faulkner and A. Sparkes, “Exercise as Therapy for Schizophrenia: An Ethnographic Study,” Journal of Sport and Exercise Psychology 21 (1999): 52–69.
J. Walsh, “Schizophrenics Anonymous: The Franklin County, Ohio, Experience,” Psychosocial Rehabilitation Journal 18 (1994): 61–74.
C. W. McGill and C.J. Patterson, “Former Patients as Peer Counselors on Locked Psychiatric Inpatient Units,” Hospital and Community Psychiatry 41 (1990): 1017–20.
P. S. Sherman and R. Porter, “Mental Health Consumers as Case Management Aides,” Hospital and Community Psychiatry 42 (1991): 494–98.
A.-M. Baronet, “Factors Associated with Caregiver Burden in Mental Illness: A Critical Review of the Research Literature,” Clinical Psychology Review 19 (1999): 819–41.
“Thoughts from a NAMI Mother,” NAMI Oklahoma News 15 (1999), p.1.
D. Lerner, H. Chang, W.H. Rogers, “Psychological Distress Among Caregivers of Individuals with a Diagnosis of Schizophrenia or Schizoaffective Disorder,” Psychiatric Services 69 (2018): 169– 78.
J. Farhall, B. Webster, B. Hocking, et al., “Training to Enhance Partnerships between Mental Health Professionals and Family Caregivers: A Comparative Study,” Psychiatric Services 49 (1998): 1488–90.
Anonymous, personal communication, Davis, California.
A. H., personal communication, Washington, D.C.
H. R. Rollin, ed., Coping with Schizophrenia (London: Burnett, 1980), p. 158.
B. B., personal communication, New York.
L. Y., personal communication, San Jose, California.
L. M., personal communication, Florida.
P. Earle, “Popular Fallacies in Regard to Insanity and the Insane,” Journal of Social Science 26 (1890): 113.
A. H., personal communication, Washington, D.C.
Anonymous, personal communication, California.
On Being Daughter and Mother,” Schizophrenia Bulletin 14 (1988): 337–41.
M. Fichtner, “Children of Madness,” Miami Herald, September 15, 1991, pp. J-1–4.
M. Blais, “Trish,” Miami Herald Sunday Magazine, May 24, 1987, pp. 7–16.
W. Kelley, “Unmet Needs,” Journal of the California Alliance for the Mentally Ill 3 (1992): 28–30.
J. Mozham, “Daddy and Me: Growing Up with a Schizophrenic,” Reflections of AMI of Michigan, May/June 1991, pp. 18–19.
A. S. Brodoff, “First Person Account: Schizophrenia through a Sister’s Eyes – The Burden of Invisible Baggage,” Schizophrenia Bulletin 14 (1988): 113–16.
M. Wasow, The Skipping Stone (Palo Alto, Calif.: Science and Behavior Books, 1995), p. 72.
D. T. Marsh, Serious Mental Illness and the Family (New York: John Wiley, 1998), p. 239.
P. Aronowitz, “A Brother’s Dreams,” New York Times Magazine, January 24, 1988, p. 355.
C. Kauffman, H. Grunebaum, B. Cohler, et al., “Superkids: Competent Children of Psychotic Mothers,” American Journal of Psychiatry 136 (1979): 1398–1402.
M. Moorman, My Sister’s Keeper (New York: Norton, 1992).
J. Johnson, Hidden Victims – Hidden Healers (New York: Doubleday, 1988).
C. D. Swofford, J.W. Kasckow, G. Scheller-Gilkey, et al., “Substance Use: A Powerful Predictor of Relapse in Schizophrenia,” Schizophrenia Research 20 (1996): 145–51.
M. I. Herz and C. Melville, “Relapse in Schizophrenia,” American Journal of Psychiatry 137 (1980): 801–5.
M. Herz, “Prodromal Symptoms and Prevention of Relapse in Schizophrenia,” Journal of Clinical Psychiatry 46 (1985): 22–25.
M. Birchwood, J. Smith, F. MacMillan, et al., “Predicting Relapse in Schizophrenia: The Development and Implementation of an Early Signs Monitoring System Using Patients and Families as Observers,” Psychological Medicine 19 (1989): 649–56.
P. Jørgensen, “Schizophrenic Delusions: The Detection of Warning Signals,” Schizophrenia Research 32 (1998): 17–22.
M. Lovejoy, “Recovery from Schizophrenia: A Personal Odyssey,” Hospital and Community Psychiatry 35 (1984): 809–12.
S. A. Davidoff, B.P. Forester, S.N. Ghaemi, et al., “Effect of Video Self– Observation on Development of Insight in Psychotic Disorders,” Journal of Nervous and Mental Disease 186 (1998): 697–700.
12. Часто задаваемые вопросы
Шизофрению можно сравнить с фильмом, который никогда не заканчивается. Даже хуже – вы находитесь в этом фильме: кажется, что вы уже всё видели и всё знаете, но вот сменяется сцена – и появляются новые вопросы.
Ниже приведены некоторые из тех вопросов, которые часто задают пациенты и члены их семей. На многие из них нет однозначных, подходящих всем ответов, потому что каждый человек с шизофренией и каждая семья немного отличаются друг от друга.
Изменяет ли шизофрения личность?
Долгие годы я считал, что это не так. Моё убеждение основывалось на опыте наблюдения за сестрой и работе с сотнями людей, страдающих этим заболеванием, но ни одного научного исследования, которое бы подтвердило это мнение, не находилось. Мне вспоминается один молодой человек, чьи симптомы я помог взять под контроль с помощью комбинации антипсихотических препаратов. При этом его семья продолжала жаловаться на то, что его невозможно поднять с постели по утрам, и настоятельно просила меня попробовать другие лекарства. После нескольких месяцев безуспешных попыток я поинтересовался, была ли у семьи подобная проблема до того, как молодой человек заболел. «О да, – сказали они, – было так же трудно, как и сейчас». На этом я прекратил попытки подобрать другие препараты и при этом получил полезнейший урок.
В начале 1990-х годов появилась возможность выяснить, изменяет ли шизофрения основные черты личности человека. Мы обследовали однояйцевых близнецов, один из которых страдал шизофренией, а другой был здоров. Так как черты их личностей схожи, в результате тестирования теоретически можно было определить, насколько сильно они изменились в результате заболевания шизофренией. Всего в эксперименте участвовало 27 семь пар однояйцевых близнецов.
Результаты оказались чёткими и однозначными. По таким параметрам, как благополучие, довольство, тревожность и удовлетворённость социальными отношениями, близнецы, которые были больны, показали значительно более низкие результаты, как и следовало ожидать при шизофрении. Однако по остальным параметрам различий было на удивление мало, а по многим, таким как приверженность традиционным ценностям и склонность к риску, – практически не было. Две женщины, участвовавшие в эксперименте, были тихими и спокойными, несмотря на то что одна из них страдала тяжёлой формой шизофрении. А два парня из того же эксперимента имели склонность к риску, авантюрам и опасному поведению, хотя только один из них был болен. Шизофрения незначительно затронула ядро личности людей с шизофренией.
Этот вывод делают и другие исследователи. Мать одной из самых тяжёлых пациенток, которую я лечил, выразила это следующим образом: «Дочь, которая у меня была бы, если бы не эта ужасная болезнь, остаётся в виде зародыша в дочери, которая у меня есть». Болезнь и человек – не одно и то же. Их можно и нужно разделять.
Шизофрения не избирательна, она может захватить разум любого человека с любым типом личности: от эгоистов и нарциссов до самых самоотверженных альтруистов. После того как человек заболел шизофренией, эти глубинные черты остаются видны, несмотря на то что бред, галлюцинации, нарушения мышления и изменённые аффекты пытаются их заслонить.
Конечно, немного проще приписать болезни все нежелательные личностные черты. Я знаю семьи, которые во время болезни стали идеализировать личность своего близкого, какой она была до первого проявления симптомов, в то время как на самом деле она всегда была такой. И также знал людей с шизофренией, стремившихся использовать свою болезнь в качестве оправдания своих недостатков и слабостей, хотя они проявлялись и раньше.
Очевидно, что шизофрения не меняет основные черты личности у матерей, отцов, братьев или сестёр. Все они обладают разными типами личности и сохраняют их вне зависимости от того, что их близкий заболел. Родственники могут быть навязчивыми, отзывчивыми, отвергающими или любящими, но такими они были и до того, как у близкого члена семьи диагностировали шизофрению. Именно существование нежелательных черт личности у некоторых родителей, чьи дети заболели шизофренией, легло в основу теорий, утверждающих, что именно семейные отношения виновны в появлении болезни (они были рассмотрены в главе 5). Однако сторонники таких теорий предпочли не заметить, что проявления нежелательных личностных черт в этих семьях встречаются не чаще и не реже, чем в любых других. Шизофрения не делает различий ни между семьями, ни между отдельными людьми.
Отвечают ли люди с шизофренией за своё поведение?
Одна из самых сложных проблем для людей с шизофренией, их семей, специалистов по психическим заболеваниям, а также судей и присяжных – оценить, насколько больной контролирует свои симптомы и поведение. Большинство людей способны отчасти контролировать своё поведение и нести хотя бы некоторую ответственность, но степень этого контроля сильно варьируется от человека к человеку. И даже у одного больного может меняться от недели к неделе. Многие пациенты, например, способны большим усилием подавлять свои слуховые галлюцинации или странное поведение, но только на короткое время. Доктор Джон Уинг, ведущий исследователь шизофрении в Великобритании описал этот момент.
Особенная сложность лечения шизофрении заключается в том, что она находится где-то между слепотой, которая, хоть и сильно ограничивает возможности человека, не мешает ему самостоятельно принимать решения о своём будущем, и тяжёлой умственной отсталостью, при которой очевидно, что человек не способен на самостоятельные суждения. Способность к самооценке и тяжесть заболевания у разных людей, больных шизофренией, сильно колеблются.
Что делать, например, если ваш сын, страдающий шизофренией, вдруг раздевается на семейном празднике? В некоторых случаях ему приказывают это сделать его «голоса», которые утверждают, что в обратном случае наступит конец света и он будет за него отвечать. Или раздевание является результатом путаных мыслей и обиды на реальное или воображаемое оскорбление со стороны человека, похожего на кого-то из присутствующих на празднике. Также такой поступок может быть выражением прямой угрозы как отдельному члену, так и всей семье. Некоторые люди с шизофренией, как и некоторые здоровые люди, очень умело используют свои симптомы для манипулирования окружающими, чтобы получить то, чего они хотят. Например, пациенты, которых помещают в окружение, в котором они не хотят находиться, точно знают, что нужно сделать, чтобы их вернули в больницу или туда, где они жили раньше. И у меня было много пациентов, которые прямо говорили мне: «Док, мне немного лучше, но я ещё недостаточно здоров, чтобы пойти на работу».
Как определить, что больной шизофренией отвечает за своё поведение? Члены семьи, друзья и специалисты по психическим заболеваниям, которые хорошо знают больного, способны дать оценку его действиям, поскольку в курсе особенностей его личности. В приведённом выше случае после окончания праздника семья должна вместе с больным спокойно обсудить, что произошло и почему, как предотвратить подобный поступок в будущем, каковы его последствия для жизни человека дома и каковы юридические последствия обнажения на публике. Часто бывает полезным привлечь к такому обсуждению психиатра, консультанта, социального работника или специалиста по ведению пациента.
Данный вопрос становится более острым, когда человека с шизофренией обвиняют в совершении преступления. В таких случаях его могут признать невменяемым и принудительно поместить в психиатрическую больницу, или же, если сочтут, что он осознавал своё поведение, он может предстать перед судом. Часто невменяемость становится для больных защитой.
Понятие об освобождении от ответственности вследствие невменяемости появилось ещё в XIII веке, тогда оно было известно как «тест на дикого зверя» (если человек подобен дикому зверю, он не может отвечать за свои поступки). В Англии в XIX веке во время рассмотрения дела Макнотена он был модифицирован в «тест на правильно или неправильно» (если человек не знает, что правильно, а что нет, он не может быть привлечён к ответственности). В последние годы в США во многих штатах он был заменён «тестом на результат» (если действия были результатом психического заболевания, то человек не может быть привлечён к ответственности) или различными модификациями и комбинациями этих двух тестов. Большинство из них включают в себя элемент воли, утверждающий, что человек действовал под влиянием «непреодолимого импульса».
В пользу признания невменяемости больных, обвинённых в преступлениях, говорит тот факт, что это защищает их от осуждения и последующего наказания, которые им пришлось бы понести, если бы они отвечали за свои действия. Так, человек с шизофренией, который угнал машину с ключом в замке зажигания, потому что думал, что это его машина, или голоса велели ему это сделать, не подлежит такому же наказанию, как угонщик, который украл машину, чтобы продать её.
Аргументы против использования признания невменяемости убедительны, и многие предлагают отменить подобную практику. Решить, является ли поведение человека результатом его психического заболевания, – чрезвычайно сложная и субъективная задача. Как заметил один исследователь, «почти все преступления по определению связаны с нарушением общественных норм, и это само по себе можно сравнить с безумием». А что касается понятия «непреодолимый импульс», было отмечено, что «грань между непреодолимым импульсом и импульсом, которому можно противостоять, вероятно, не более очевидная, чем между сумерками и закатом». Подобные суждения сложно оспаривать, потому что они касаются поступков, которые были совершены какое-то время назад. Кто знает, что было в голове у человека, когда он совершал преступление, тем более если он предстал перед судом спустя несколько месяцев?
Для изменения порядка признания невменяемости вносятся различные предложения. Многие из них предусматривают проведение судебного процесса в два этапа, чтобы отделить вопросы, касающиеся вины в совершении преступлении, от тех, которые связаны со смягчающими обстоятельствами (включая невменяемость). На первом этапе предполагается определять, действительно ли обвиняемый совершил преступление. Если человек признается виновным, то только тогда психиатры и другие свидетели могут дать показания о его психическом состоянии и других смягчающих обстоятельствах. На основании этого можно принять решение о том, куда и на какой срок следует отправить человека (в тюрьму или психиатрическую больницу).
Если бы на втором этапе судебного разбирательства рассматривался исключительно вопрос об ответственности обвиняемого за свои действия, это бы улучшило судебную систему, которая сегодня погрязла в болоте. Пока что предполагается, что человек либо несёт, либо не несёт ответственность за свои действия. Здравомыслящие люди считаются ответственными, невменяемые – нет, и это больше похоже на принцип «всё или ничего». Однако такой упрощённый подход противоречит опыту всех, кто когда-либо жил с человеком, страдающим шизофренией. Больные иногда полностью отвечают за своё поведение, а иногда совершенно не могут себя контролировать, но чаще всего истина находится где-то посередине.
Влияет ли шизофрения на интеллект человека?
Как обсуждалось в главе 5, у людей с шизофренией часто встречаются нейропсихологические нарушения, но одно конкретное качество психики – интеллект – вызывает особую озабоченность как у больных, так и у членов их семей. В конце концов, наше общество одержимо уровнем IQ.
Говоря о шизофрении и IQ, важно помнить, что́ именно измеряет большинство тестов для его определения – некоторую комбинацию навыков чтения, логики и математических способностей, которые позволяют оценить определенные типы работы мозга. Тесты IQ не измеряют опыт, здравый смысл или мудрость. И уж точно они не скажут вам, какую часть IQ человек использует в повседневной жизни. Например, у меня был «нормальный» родственник, IQ которого равнялся 160, но чаще он использовал примерно половину этого показателя и был практически лишён здравого смысла и мудрости.
Недавние исследования IQ и шизофрении позволили установить следующее:
1. Как правило, у многих, но не у всех людей с шизофренией наблюдается небольшое снижение IQ (примерно на 8–10 пунктов), которое возникает в раннем возрасте, за много лет до развития заболевания. Это было продемонстрировано в европейских исследованиях, в которых измерялся IQ большого количества детей, а затем выяснялось, у кого из них развилась шизофрения. Снижение IQ, вероятно, связано с тем же повреждением мозга, которое вызывает эту болезнь.
2. Из этого правила есть серьёзные исключения. Например, в исследовании, проведённом в Финляндии, непропорционально большое число мальчиков, имевших отличные оценки в школе, впоследствии заболели шизофренией. Вспоминается также Джон Нэш, который совершал математические «подвиги» в 20-летнем возрасте и впоследствии был удостоен Нобелевской премии, а к 30 годам заболел шизофренией.
3. У людей, заболевших шизофренией в детстве, также наблюдается небольшое снижение IQ, поскольку их болезнь мешает обучению и способности усваивать новую информацию.
4. Исследования не дают однозначного ответа на вопрос о том, происходит ли последующее снижение IQ после развития шизофрении во взрослом возрасте. Вероятно, это зависит от степени тяжести шизофрении. В среднем, однако, снижение IQ во взрослом возрасте очень незначительно.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
