Текст книги "Шизофрения: книга в помощь врачам, пациентам и членам их семей."

«Солист» (2009). Этот фильм основан на реальной истории репортёра газеты Los Angeles Times Стива Лопеза (Роберт Дауни-младший), который подружился с бездомным, страдающим шизофренией, по имени Натаниэль Айерс (Джейми Фокс). Однажды на улице Лопез слышит, как Айерс играет на виолончели. Впечатлённый, он знакомится с ним и узнаёт, что Айерс был музыкальным вундеркиндом и до болезни два года учился в Джульярдской школе. Фильм рассказывает о попытках Лопеза, которые в итоге увенчались успехом, найти Айерсу жилье и воссоединить с семьёй. Фильм был раскритикован за слабую сюжетную линию и получил смешанные отзывы. Слуховые галлюцинации и хаотичное мышление показаны в нём реалистично. Однако в фильме не решён вопрос о лечении, потому что Айерс предсказуемо от него отказывается, и Лопез уважает его позицию. На протяжении всего фильма зрителя не перестаёт мучить вопрос: что могло бы произойти, если бы Айерса вылечили от шизофрении?

Шизофрения в литературе

Описания шизофрении сегодня часто приводятся как в медицинской, так и в популярной литературе. Медицинские журналы, такие как Schizophrenia Bulletin и Psychiatric Services, регулярно публикуют рассказы о болезни, написанные теми, кто ею страдает. Популярные журналы тоже не остаются в стороне: превосходный рассказ Сьюзан Шихан о шизофрении первоначально был опубликован в журнале The New Yorker, а затем вышел в виде книги под названием «Неужели мне нет места на Земле?»[38]38
  Susan Sheehan, Is There No Place On Earth for Me?


[Закрыть]. Об этой книге, а также многих других произведениях о шизофрении мы рассказываем в приложении A. Литература о шизофрении, доступная в настоящее время, богата и многообразна. Людям, которые хотя больше узнать об этом заболевании, есть из чего выбирать.

Однако в прошлом наблюдалась совсем другая картина. Примерно до 1980 года тема шизофрении в основном ограничивалась учебниками по психиатрии. В художественной литературе время от времени появлялись описания «сумасшедших» или «невменяемых» людей с симптомами, свойственными этому заболеванию, и некоторые из этих описаний поучительны и занимательны. Ниже мы приводим их подборку. Большинство написаны на английском, хотя среди них есть тексты, написанные на других языках. Все они обогащают наше понимание шизофрении.

Одним из ранних примеров является рассказ Оноре де Бальзака «Луи Ламбер», написанный в 1832 году на французском языке. Даже в переводе это необыкновенная история, и отрывок из неё включён в конец главы 1. Среди других произведений литературы, созданных до 1950 года, в которых изображены люди с симптомами шизофрении, можно выделить следующие:

«Записки сумасшедшего» (1834). Автор: Николай Гоголь. Эту повесть называют «одним из самых первых и наиболее полных описаний шизофрении». У главного героя, русского чиновника, развивается бред: он мнит себя королём Испании. По мере развития сюжета его начинают одолевать бредовые идеи. Мышление становится более спутанным и беспорядочным, а поведение – странным. Его мучают слуховые галлюцинации, когда он слышит, как две собаки разговаривают друг с другом на русском языке. В последние годы жизни Гоголь впал в глубокую депрессию и был озабочен вопросами религии.

«Береника» (1835). Автор: Эдгар Аллан По. Описания По получили широкую известность благодаря своей реалистичности. Главный герой Эгеус страдает шизофренией, характеризующейся навязчивым бредом, который раньше называли мономанией. Когда его кузина Береника, с которой Эгеус обручён, заболевает неведомой болезнью, он зацикливается на её зубах, полагая, что обладание ими вернёт ему рассудок: «Затем моя мономания начала терзать меня со всей яростью, на которую была способна, и я тщетно боролся с её странным и неодолимым влиянием. Я не мог думать ни о чём ином, кроме как о её зубах. По ним я неистово тосковал». В конце концов, словно в кошмарном сне, который он впоследствии помнил лишь смутно, Эгеус, полагая, что Береника умерла от эпилептического припадка, извлекает её зубы и кладёт их в шкатулку.

«Рукопись сумасшедшего» в романе Чарльза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба» (1837). Чарльз Диккенс был заинтригован безумием, близко дружил с несколькими известными психиатрами, в его личной библиотеке было много медицинских книг о безумии, и он посещал лечебницы при каждом удобном случае. «Рукопись сумасшедшего» – это странная история, рассказанная от первого лица пациента психбольницы, над которым смеются посетители, заглядывающие в его камеру. Вместо того чтобы испытывать чувство унижения, он радуется своему положению:

Да! Безумный! Много лет назад это слово больно поразило бы моё сердце!… Но сейчас оно мне нравится. Это прекрасное прозвище. Покажите мне монарха, чей гневный хмурый взгляд был бы так же страшен, как взгляд безумца, и чьи верёвка и топор были хоть наполовину так надёжны, как хватка безумца. Ха! Ха! Как здорово быть сумасшедшим! Поглядывать, как дикий лев, сквозь железные прутья, скрежетать зубами и выть в долгой тихой ночи под весёлый звон тяжёлой цепи; и кувыркаться, и извиваться среди соломы под такую превосходную музыку. Ура сумасшедшему дому! О, это прекрасное место!

«Джейн Эйр» (1847). Автор: Шарлотта Бронте. Когда Джейн Эйр устраивается гувернанткой в Торнфилд-Холл, её одновременно пугают и интригуют звуки, доносящиеся с чердака. Но только в день своей свадьбы с мистером Рочестером она впервые видит Берту Рочестер, существование и безумие которой муж держал в секрете на протяжении десяти лет. Бронте описывает миссис Рочестер как опасного дикого зверя:

В полумраке дальнего конца комнаты взад и вперёд бегало какое-то существо. Чем оно было: зверем или человеком – с первого взгляда определить было невозможно. Оно бегало на четвереньках, выло и рычало, как дикий зверь, но при этом было покрыто одеждой. Голова и лицо скрывались за всклокоченными тёмными волосами, как гривой.

Когда Бронте критиковали за жестокое изображение миссис Рочестер, она отвечала, что просто отражает реальность некоторых случаев безумия, «когда всё хорошее и даже человеческое, кажется, исчезает из разума, а на смену ему приходит звероподобная натура».

«Дэвид Копперфилд» (1850). Автор: Чарльз Диккенс. Когда Дэвид сбегает из Лондона, чтобы найти убежище у своей тёти Бетси в Дувре, его знакомят с её постояльцем мистером Диком, у которого явно наблюдаются симптомы шизофрении. Основной из них – убеждённость в том, что в его голову вкладываются чужие мысли. Этот симптом многие психиатры считают почти верным признаком заболевания. Мистер Дик считает, что эти мысли пришли к нему из головы короля Карла I, когда тот был обезглавлен в 1649 году. Его гораздо больше беспокоят мотивы тех, кто поместил в его голову эти мысли, чем тот факт, что король был казнён далеко в прошлом: «Что ж, – ответил мистер Дик, почёсывая пером ухо и с сомнением глядя на меня. – Я не понимаю, как это возможно. Ведь если это произошло так давно, то как смогли люди, окружавшие короля, совершить ошибку и перенести часть забот из его головы, после того как её отрубили, в мою?»

«Писец Бартлби» (1853). Автор: Герман Мелвилл. Болезнь Бартлби – классический пример того типа шизофрении, при котором преобладают негативные симптомы. У него то, что раньше называли «простой» шизофренией. Как отмечает рассказчик, «его эксцентричность непроизвольна», и он «стал жертвой врождённого и неизлечимого расстройства». Человек, который нанимает его писарем и безуспешно пытается помочь, в конце концов приходит к выводу, что «он немного ненормальный». Поведение Бартлби ухудшается по мере развития сюжета: его одолевает апатия и неспособность действовать. Его аффект абсолютно плоский, и он отказывается от всех предложений помощи, повторяя вежливо, но твёрдо: «Я бы предпочёл ничего не менять». В конце рассказа Бартлби сажают в тюрьму как бродягу, и там он умирает, «подтянув колени к подбородку и лёжа на боку, головой касаясь холодных камней» тюремной стены.

«Палата № 6» (1892). Автор: Антон Чехов. Таланты Чехова как писателя и врача соединились в трогательном изображении учителя Ивана Дмитрича, страдающего параноидальной шизофренией. Это одинокий человек, у которого нет ни семьи, ни друзей, он с трудом ладит с коллегами и учениками. Однажды осенним днём он встречает на дороге осуждённых. Раньше он испытывал к ним сострадание, теперь же его начинают одолевать параноидальные мысли: «Дома целый день у него не выходили из головы арестанты и солдаты с ружьями… Ночью не спал и всё думал о том, что его могут арестовать, заковать и посадить в тюрьму… Все проходившие мимо окон и входившие во двор казались шпионами и сыщиками». Весной, когда растаял снег, были обнаружены два мёртвых тела – старухи и мальчика. Боясь, что его заподозрят, Иван прячется в погребе хозяйки, но убегает, когда в дом приходят рабочие, потому что опасается, что это переодетые полицейские. Когда его останавливают и приводят домой, хозяйка вызывает врача. Ивана отвозят в больницу, где его помещают в палату для больных венерическими заболеваниями. Когда он начинает беспокоить других пациентов, его переводят в палату № 6 – психиатрическое отделение.

«Миссис Дэллоуэй» (1925). Автор: Вирджиния Вульф. Сама Вирджиния Вульф страдала маниакально-депрессивным расстройством, но у Септимуса Уоррена Смита в «Миссис Дэллоуэй» классические симптомы шизофрении. К ним относятся обострение восприятия, изменение телесных границ и параноидальный бред:

Но они манили: листья были живыми, деревья – живыми. И листья, миллионами нитей связанные с его телом, сидевшим на подоконнике, веером поднимались и опускались; а когда ветка распрямлялась, он тоже распрямлялся. Воробьи, порхающие, шныряющие и разлетающиеся словно изломанные струи фонтанов дополняли этот узор – бело-голубой, перечёркнутый чёрными ветвями. Звуки выстраивались в заранее продуманные гармонии; паузы между ними были столь же значимы. Заплакал ребёнок. Тут же в дали прозвучал рожок. Всё вместе означало рождение новой религии…

Страшась разлукой с женой и жизни в «доме умалишённых», он вылезает из окна совей квартиры, на мгновение замирает на подоконнике, а затем бросается вниз, падая на ржавые шипы перил внизу.

«Волны» (1931). Автор: Вирджиния Вульф. В этом романе, который считается одним из самых экспериментальных в творчестве Вульф, каждый из шести персонажей раскрывается через серию монологов. Одна из героинь, Рода, как и многие люди, страдающие шизофренией, не способна сортировать и интерпретировать поступающие сигналы и поэтому часто реагирует на них неадекватно. Среди людей она также испытывает затруднения: «У других есть лица;…они здесь… Вещи, которые они поднимают, тяжёлые… Они смеются по-настоящему; они сердятся по-настоящему; в то время как я должна сначала смотреть, как делают другие, а уже потом повторять, когда они уже закончили… Я привязываюсь только к именам и лицам и храню их, как амулеты от несчастий… В одиночестве я часто проваливаюсь в небытие… Месяц за месяцем всё теряет свою твёрдость; даже моё тело теперь пропускает свет; мой позвоночник мягок, как воск у пламени свечи… Каждый раз, когда открывается дверь, мне приходится начинать сначала. Мне ещё нет двадцати одного. Я буду сломлена. Меня всю жизнь будут высмеивать».

«Тайный, тихий снег» (1932). Автор: Конрад Эйкен. Отец и сестра Конрада Эйкена страдали безумием, и он всю жизнь жил в страхе, что и его ждёт та же участь. «Тайный, тихий снег» рассказывает о начале шизофрении у 12-летнего мальчика, чьи слуховые и зрительные галлюцинации вынуждают его отстраниться от окружающего мира. Симптомы Пола начинаются с приглушения звуков, «ощущения, что вокруг него падает снег и тайной завесой отделяет от мира». Позже его болезнь приобретает черты паранойи, а галлюцинации становятся более яркими: мать, которая заходит в его комнату, воспринимается как нечто чужое и враждебное, а снег смеётся и зовёт его: «Ложись. Закрой глаза – ты больше ничего не увидишь – в этой белой тьме кто сможет или захочет видеть? Я стану всем».

«Спаси меня, вальс» (1932). Автор: Зельда Фицджеральд. Как и роман её мужа «Ночь нежна», произведение Зельды Фицджеральд является тонко замаскированным описанием её переживаний, связанных с шизофренией, и реакции семьи на её болезнь. Написанный в 1932 году, вскоре после второго срыва, роман описывает бред молодой женщины, попавшей в больницу из-за, как говорят, заражения крови:

Стены комнаты бесшумно скользили мимо, падая одна на другую, как листы огромного альбома. Они были серыми, розовыми и лиловыми. И падали совершенно беззвучно…

Многозначительно медсёстры рассмеялись и вышли из палаты. Стены начали падать снова. Она решила лежать и сопротивляться, чтобы они не думали, что смогут втиснуть её между страниц, как бутон из свадебного букета.

«Ночь нежна» (1934). Автор: Ф. Скотт Фицджеральд. После успеха «Великого Гэтсби» Ф. Скотт Фицджеральд предложил своему редактору новую идею. Однако когда он приступил к этому проекту, у Зельды начали проявляться признаки болезни, и весной 1930 года у неё случился первый срыв. Фицджеральд начал работу заново, и в результате получился роман «Ночь нежна», в котором жизнь главных героев – болезнь Николь Дайвер и реакция её мужа Дика – настолько тесно переплетается с переживаниями самих Фицджеральдов, что становится трудно отделить вымышленную историю от реальной. Скотт писал врачу Зельды: «…меня очень беспокоит то, что время ускользает, жизнь ускользает… Если бы она была безучастной, не желала смотреть в лицо жизни и тянуть свою ношу, это была бы одна история, но её страстная любовь к миру и абсолютная неспособность соответствовать ему кажутся настолько трагичными, что это едва ли можно вынести». В книге Дик пытается сдержать болезнь Николь, но безуспешно. Он говорит: «Нужно было настойчиво лечить её, делать всё, чтобы дорога к реальности всегда была перед ней открыта, и невозможно было бы отступить или сбежать. Но гениальность и изворотливость безумия сродни сметливости воды: она просочится сквозь дамбу, перельётся поверх неё или найдёт дорогу в обход. Чтобы противостоять ему, необходима сплочённая армия из многих и многих людей».

«Я – Лазарь» (1940). Автор: Анна Каван. Анна дважды оказывалась в психиатрических больницах: в Швейцарии и Англии. В романе «Я – Лазарь» 25-летний Томас Боу помещён в клинику, где проходит курс лечения инсулиновым шоком от «прогрессирующего dementia praecox». На первый взгляд приехавший врач находит его выздоровевшим, но отмечает «невыразительное лицо и… до странного безучастный вид». Томас не обращает внимания на окружающих: «Что ему было до разговоров? Вокруг стола стояли разноцветные фигуры, чьи рты открывались и закрывались, издавая звуки, которые для него ничего не значили».

«Ястреб без головы» (1946). Автор: Трумен Капоте. Капоте было всего 22 года, когда он написал этот рассказ о молодой женщине, страдающей шизофренией. Винсент впервые знакомится с Ди Джей, когда она пытается продать ему свой автопортрет: фигуру, одетую в монашескую рясу, полулежащую на карикатурном сундуке, с отрубленной головой, лежащей у её ног и истекающей кровью. Хотя она кажется ему странной, её губы дрожат «от невысказанных слов, как будто у неё дефект речи», а ум «похож на зеркало, отражающее голубое пространство в пустой комнате», она привлекает его. Однако в конце концов его изматывают её параноидальные бредни о каком-то мужчине. «Иногда он вовсе не мужчина, – говорила она ему… – иногда он нечто совсем иное: ястреб, ребёнок, бабочка… Я знаю, что он собирается убить меня. И он это сделает. Обязательно убьёт».

Шизофрения, творчество и знаменитые люди

Существует ли связь между творчеством и шизофренией? Джон Драйден отразил мнение многих людей, когда триста лет назад написал: «Великие умы наверняка близки к безумцам». С тех пор мы немного приблизились к ответу на этот вопрос.

Известно, что творческая личность и человек, страдающий шизофренией, имеют много общих когнитивных черт. Оба используют слова и язык особым образом (отличительная черта великого поэта или романиста), оба имеют необычный взгляд на реальность (как и великие художники), оба часто используют необычные мыслительные процессы в своих рассуждениях и склонны предпочитать одиночество обществу других людей. Когда творческие личности проходят стандартные психологические тесты, у них обнаруживается больше психопатологических черт, чем у людей, которые далеки от искусства, недаром писателей, музыкантов, художников часто называют эксцентричными. И наоборот, когда тесты на определение творческих способностей проходят люди с непараноидной шизофренией, они показывают очень высокие результаты (люди с параноидальной шизофренией – нет). Согласно результатам недавнего нейровизуализационного исследования, и у творческих людей, и у людей с шизофренией меньше рецепторов дофамина-2 в таламусе мозга, что может служить биологической основой для их сходства.

Несколько исследований показали, что творческие люди сами по себе не подвержены шизофрении. Однако в одном было высказано предположение, что к этому заболеванию более предрасположены их ближайшие родственники. В качестве примера можно привести Роберта Фроста, чьи тётя, сын и, возможно, дочь заболели шизофренией. Кроме того, шизофрения развилась у сына Альберта Эйнштейна, а также у дочерей Виктора Гюго, Бертрана Рассела и Джеймса Джойса.

Джеймс Джойс представляет собой особенно интересный пример в области психопатологии. В одной из биографий отмечаются его «острое удовольствие от звуков», периоды депрессии, периодическое злоупотребление алкоголем и по крайней мере один эпизод мании, во время которого «он не мог спать шесть или семь ночей… ему казалось, что его завели, как часы, а затем он внезапно вынырнул из воды, как рыба. В течение дня его беспокоили слуховые галлюцинации». Психиатр, изучавший труды Джойса, пришёл к выводу, что он был шизоидной личностью с параноидальными чертами, и утверждал, что «Поминки по Финнегану» в конечном итоге должны служить основанием для вынесения такого диагноза, как психоз. Единственной дочери Джойса Люсии в возрасте 22 лет был поставлен диагноз «классическая шизофрения», её лечил Юнг, и остаток жизни она провела в психиатрических больницах. Было отмечено, что «Джойс обладал удивительной способностью следить за стремительными скачка́ми её мыслей, которые совершенно сбивали с толку других людей».

Однако между творческой личностью и человеком с шизофренией есть одно фундаментальное различие. Творческий человек контролирует свои необычные мыслительные процессы и может использовать их при создании объекта искусства. Человек с шизофренией, напротив, находится во власти несвязного мышления и свободных ассоциаций, которые перемешиваются в хаотичном беспорядке. У творческого человека есть выбор, в то время как у больного шизофренией его нет.

Список творческих личностей, которые, как считается, страдали шизофренией или шизоаффективным расстройством, на удивление не такой большой. Это неудивительно, если вспомнить, насколько расстройства мышления мешают человеку работать. Среди людей, которые, по-видимому, страдали шизофренией, – основатель джаза Бадди Болден, знаменитый джазовый музыкант и композитор Том Харрелл, основатель рок-группы Pink Floyd Роджер Кит «Сид» Барретт, гитарист и основатель группы Fleetwood Mac Питер Грин, основатель литературного журнала The Paris Review Гарольд Хьюмс, который до болезни считался перспективным молодым писателем. А вот пять самых известных творческих личностей, страдавших шизофренией:

Антонен Арто, писатель и актёр, был одной из главных фигур французского сюрреалистического движения с 1924 по 1927 год. В этот период у него периодически проявлялись симптомы шизофрении, а в 1937 году в возрасте 41 года он был госпитализирован и провёл бо́льшую часть оставшейся жизни в больничных стенах в Париже, Руане и Родезе. В своих «Письмах из Родеза» Арто часто пишет о своей болезни, как, например, в этом, адресованном другу в 1943 году:

…эта болезнь имеет отношение к скандалу, связанному с ужасным заговором, жертвой которого я стал и о котором ты знаешь в глубине своей души и своей совести, ибо ты сам ужасно страдал от него. Ты видел полчища демонов, которые мучают меня днём и ночью, ты видел их так же ясно, как видишь меня. Ты видел, какие мерзкие эротические манипуляции они постоянно совершают надо мной.

В 1993 году вышел фильм о его последних годах «Моя жизнь и времена с Антоненом Арто». В нём показаны его параноидальные симптомы, но основное внимание уделяется злоупотреблению наркотиками, что не особенно помогает понять болезнь.

Ральф Блейклок был выдающимся американским пейзажистом, чьи картины незадолго до Первой мировой войны продавались за суммы, превышающие те, что когда-либо были заплачены при жизни американским художникам. Однако к тому времени Блейклоку поставили диагноз dementia praecox и более десяти лет продержали в государственной психиатрической больнице в Миддлтауне, штат Нью-Йорк.

Симптомы появились у Блэйклока в возрасте сорока лет, хотя и до этого момента семья и друзья считали его очень странным. У него были параноидальные и грандиозные бредовые идеи (например, он утверждал, что является герцогом Йоркским), а также случались перепады настроения и приступы мании. В современной диагностической системе ему, вероятно, был бы поставлен диагноз шизоаффективного расстройства. Говоря о своей болезни, Блэйклок писал (без знаков препинания): «Если я и безумен то не сознаю этого я не параноик я не одряхлел не в старческом маразме. Ибо я могу свистеть и петь».

Когда Блэйклок умер в 1919 году, он был самым известным художником Америки, более известным, чем Уистлер, Хомер или Сарджент, и президент Вудро Вильсон даже направил его семье послание с соболезнованиями. В 2003 году была опубликована превосходная биография Блэйклока авторства Глина Винсента «Неизвестная ночь: гений и безумие Р.А. Блэйклока, американского художника»[39]39
  Glyn Vincent, The Unknown Night: The Madness and Genius of R.A. Blakelock, An American Painter


[Закрыть]. В ней с грустью рассказывается о последствиях его болезни, в том числе о том, как Блэйклока и его семью обманом лишили большей части доходов от его творчества.

Айвор Герни был многообещающим английским композитором и поэтом, когда его сразил недуг, который большинство исследователей его жизни и творчества впоследствии назвали шизофренией. Недавно выпущенная биография ставит этот диагноз под сомнение и предполагает, что причиной могло быть маниакально-депрессивное расстройство. Он учился у Ральфа Вогана Уильямса, но к 23 годам уже жаловался, что «его мозг не шевелится так, как хотелось бы». В 1917 году в возрасте 27 лет у Герни случился первый срыв, во время которого он верил, что его посетил Бетховен: «Я чувствовал присутствие мудрого и дружелюбного духа; это был старый Людвиг ван, всё в порядке… Бах тоже был там, но не заботился обо мне». Его болезнь ухудшилась, и он убедился, что с ним играют «электрические фокусы». «Он сидел с подушкой на голове, чтобы защититься от электрических волн, исходящих от беспроводного [радио]… У него были такие боли в голове, что он чувствовал, что лучше бы ему умереть». Наконец, в возрасте 32 лет его навсегда госпитализировали в Лондонскую психиатрическую больницу в Кенте, и там он провёл следующие пятнадцать лет, продолжая писать стихи, например эти строки из стихотворения «К Богу»:

 
Почему ты сделал жизнь такой невыносимой.
И поместил меня между четырьмя стенами, где я могу
Не избежать трапезы без молитвы, ибо это возможно
Только докучая надсмотрщику. А сегодня вечером чувственный
Ад обрушился на меня, и всё покинуло меня
И я просто плачу и трепещу сердцем
О Смерти и не могу её получить. И ушла часть
Здравомыслия. А внутри меня – ужасный Ад.
 

В возрасте 47 лет, всё ещё находясь в больнице, он умер от туберкулёза.

Джон Нэш был удостоен Нобелевской премии по экономике в 1994 году за работу по математической теории игр, которую он проделал в возрасте 21 года. Журнал Fortune в то время назвал его «молодой звездой Америки». Однако в конце 1920-х годов у него развилась шизофрения, характеризующаяся параноидальными и грандиозными галлюцинациями. Он верил, что «его карьера разрушена пришельцами из космоса» и что «он должен стать императором Антарктиды» в рамках нового мирового порядка. Более двадцати лет он скитался между больницами и жил у родственников, поддерживаемый в основном женой, и к пятидесяти годам его состояние улучшилось. Когда он получил Нобелевскую премию, его пригласили в Белый дом с визитом. О жизни и болезни Джона Нэша замечательно написала Сильвия Насар в книге «Игры разума» (см. приложение А).

Вацлав Нижинский был самым известным танцором в годы, предшествовавшие Первой мировой войне, и, по мнению некоторых, величайшим танцором всех времён. Его прыжки поражали воображение, ведь он был единственным танцором, который мог, находясь в воздухе, десять раз скрестить ноги вперёд-назад. В возрасте 29 лет ему поставили диагноз «шизофрения» и до конца жизни периодически госпитализировали. У него был выраженный бред, кататония и временами проявлялось такое расстройство мышления, как словесный винегрет. Его лечили Альфред Адлер и Манфред Блойлер, а жена Нижинского также консультировалась с Фрейдом и Юнгом. Нижинский также был одним из первых, кого лечили методом инсулиновой комы, который больше не используется. В своём дневнике он писал:

Я люблю жизнь и хочу жить; в глазах слёзы, но я не могу плакать – чувствую такую боль в своей душе, боль, которая до ужаса пугает. Моя душа больна. Именно душа, а не разум. Врачи не понимают моей болезни.

На пике его карьеры парижские газеты называли Нижинского «богом танца», а сам он подписывал записи в дневнике «Бог и Нижинский».

Ещё одним художником, о котором бытует мнение, что он страдал шизофренией, был Винсент Ван Гог. Историки медицины постфактум поставили Ван Гогу множество и других диагнозов, включая маниакально-депрессивное расстройство, сифилис мозга, порфирию и отравление тяжёлыми металлами, которые содержались в красках. Его симптомы включали параноидальный бред, слуховые и зрительные галлюцинации, мутизм, депрессию и периоды повышенной активности. Хотя существует тенденция романтизировать его психоз и рассматривать как причину, по которой Ван Гог мог творить настоящее искусство, письма самого художника ясно показывают, насколько болезненным и неприятным был этот опыт. В конце концов он покончил с собой, успев посвятить живописи всего десять лет жизни. Из Сен-Реми он писал своему брату Тео: «О, если бы я мог работать без этой проклятой болезни – какие вещи смог бы создать».

В отличие от шизофрении, маниакально-депрессивное расстройство благоприятствует творчеству благодаря высокому уровню энергии, которая наполняет человека, и быстроте его мыслительных процессов. В список творческих личностей, у которых подозревают маниакально-депрессивное расстройство, входят Гендель, Берлиоз, Шуман, Бетховен, Доницетти, Глюк, Байрон, Шелли, Кольридж, По, Бальзак, Хемингуэй, Фицджеральд, Юджин О'Нил и Вирджиния Вульф.