Текст книги "Теософические архивы (сборник)"

Теософы и индусский пантеизм

Перевод – К. Леонов

Именно эту вышеозначенную тему обсуждает в мадрасской «Philosophic Inquirer» м-р Генри Аткинсон из Булони, Франция. Обычно этот джентльмен, талантливый и пользующийся широкой известностью писатель, ясно и определенно излагает свои идеи. Именно поэтому мы премного удивлены и не можем найти объяснения тому, что он задел в своей вышеупомянутой статье теософов. Свой анализ системы Веданты, который, по сути, является сжатым изложением антитеистических теорий профессора Флинта, приведших его к заключению, что отрицание реальности миров вместе с утверждением, что Парабрахма является неким безличным божеством (вид пантеизма, называемый акосмизм), м-р Аткинсон подкрепляет следующим выводом:

«Точно также пантеизм имеет своим следствием атеизм».

Насколько нам известно, это не так, – вот наш ответ. Согласно тому, как этому учат самые талантливые и ученые ведантисты Бенареса, пандиты и знатоки санскрита, их пантеизм приводит к прямо противоположному результату. Однако не будем отклоняться от нашей непосредственной темы. Автор говорит:

«От этого виртуального атеизма всего лишь один шаг до общепризнанного атеизма. Философия санкхьи и буддизм – суть индийские иллюстрации этой тенденции пантеистического мировоззрения. То, что материальные атомы существуют извечно, не требует никаких доказательств. Причина, по которой вера в творение отвергается индийскими философами, по своей сути аналогична той, которую мы обнаруживаем, таким образом, в одной сутре, принадлежащей к системе санкхья: Не может быть создано что-либо из ничего; то, чего нет, не может развиться в то, что есть – создание того, что не существовало бы уже в потенциальном виде ранее, невозможно; потому что необходимым образом должен существовать некий материал, из которого будет создан продукт, так как все вещи не могут находиться повсюду одновременно; и потому что нечто возможное должно быть создано из чего-либо достаточного для создания его».

Сразу же за этим отрывком следует совершенно неожиданный и потому весьма удивительный вопрос.

«Не призывают ли сегодня нас теософы возвратиться к таким внутренне противоречивым, призрачным абстракциям, таким произвольным блужданиям древних непросвещенных времен и стран, лишенных научного знания?»

И это единственное упоминание о ТЕОСОФАХ, которое мы находим в данной статье. Поэтому мы не в силах понять уместность этого вопроса и его связь хоть с чем-то в статье м-ра Аткинсона; мы также не видим ничего «ненаучного» в этом отрывке из сутры; более того, мы вообще не видим в этом примере, приведенном автором, какой-либо возможной связи с теософией. Что общего в этом отношении имеют теософы с рассуждениями профессора Флинта, с ведантизмом, санкхьей и даже с буддизмом. Теософы изучают все системы и… никого не поучают, предоставляя каждому обдумывать и выбирать истину для себя. Члены нашего Общества лишь помогают в совместной работе, и каждый из нас всегда открыт для убеждения, когда предполагаемая истина какой-либо данной гипотезы демонстрируется ему в свете современной науки, логики или разума. Ни один теософ более чем вся современная наука, вечно балансирующая на одной ноге на краю «непреодолимой пропасти», не «призывает кого-то возвратиться куда-то, остаться где-то» или перейти к «внутренне противоречивым, призрачным абстракциям» и «произвольным блужданиям древних непросвещенных времен», – если такие «блуждания» не являются закономерными исходя из еще больших блужданий и многочисленных недоказанных суждений нашего собственного «просвещенного» века. Если наука, неспособная самостоятельно сложить дважды два так, чтобы при этом не получилось пять, вынуждена была вернуться к атомической теории древнего Демокрита и гелиоцентрической системе еще более древнего Пифагора – причем оба они жили в те времена, которые ныне принято считать «непросвещенными», – то мы не понимаем, почему теософам отказывают в праве обращаться к тем временам для поиска решения наиболее жизненных проблем, к которым еще никто из современных философов, действующих в меру своих способностей, не смог даже приблизиться. Но вот к чему мы всегда решительно призывали и будем призывать, так это к тому, чтобы люди изучали, сравнивали и самостоятельно обдумывали, прежде чем принять что-либо на веру на основании полученных из вторых рук доказательств. Поэтому мы выступаем против многочисленных авторитетных и столь деспотичных допущений этого нашего так называемого «просвещенного и научного века». До сих пор, наш повседневный совместный опыт показывал нам, что эти прилагательные есть не более чем словоблудие и пустое бахвальство; и мы полностью готовы доказать нашу позицию, приглашая и заверяя в нашей признательности м-ра Аткинсона или кого бы то ни было, кто возьмется опровергать ее.

Начнем с того, почему это мы должны называть наш век «просвещенным» веком, отмечая его превосходство и допуская для него больше оснований так называться, чем век Александра Великого, или даже халдейского Саргона? В нашем столетии родились многие люди науки; еще больше тех, кто воображают себя весьма образованными людьми, но вряд ли смогут доказать это при перекрестном тестировании; и – огромные массы «невежд», которые почти столь же темны, сколь и суеверны, и также же умственно неразвиты и необразованны ныне, какими были какие-нибудь добропорядочные обыватели во времена гиксосов, Перикла или Рамы – в те дни. Никто не станет отрицать, что на каждого подлинного человека науки приходится, по крайней мере, сотня лжеученых – претендующих на ученость – и десять миллионов совершенно невежественных людей по всему миру. Также никто не будет опровергать утверждения о том, что к каждому просвещенному и действительно широко образованному человеку в обществе мы должны прибавить несколько сотен полуобразованных болванов, которые прикрываются не более чем внешним налетом общественных предрассудков для того, чтобы скрыть свое грубое невежество. Кроме того, Наука, или скорее Знание, и Невежество взаимосвязаны, как и все остальные противоположности в природе, – антагонистичные, но все же скорее подтверждающие друг друга, чем опровергающие. Поэтому, если современный ученый в чем-то одном бесконечно превосходит ученого, который процветал в дни фараона Тутмоса, то последний, вероятно, в чем-то другом добился неизмеримо больших успехов, чем все наши Тиндали и Герберты Спенсеры вместе взятые, доказательство чему мы усматриваем в «утраченных» искусствах и науках. И если наш век – это век удивительных достижений в физических науках, век пара и электричества, железных дорог и телеграфов, телефонов и много другого, то это также век, в котором лучшие умы не находят себе лучшего, более надежного или разумного прибежища, чем в агностицизме, в современной разновидности этой самой древней темы греческого философа: «Все что я знаю – это то, что я ничего не знаю». За исключением горстки мужей науки и образованных людей в целом, – это также век принудительного обскурантизма и, как прямое его следствие, упрямого невежества, и большая масса нынешнего населения земного шара не менее «непросвещенна» и в той же степени грубо суеверна, как и 3 000 лет назад.

Готов ли м-р Аткинсон или кто-либо еще (кроме христиан) отрицать следующее утверждение, которое весьма легко проверить: что выбранный наугад один из миллиона необразованных буддистов – тех, что придерживаются «благого закона», которому учат на Цейлоне с тех пор, как его принес им сын царя Ашоки, Махинда, в «непросвещенный» век за 200 лет до нашей эры – в сто раз менее легковерен и суеверен, и в своей вере ближе к научным истинам, чем выбранный также наугад один из миллиона христиан, воспитанный в этом «просвещенном» веке? Любому, кто соберется опровергнуть сказанное нами, мы предложили бы сперва взять «Буддийский катехизис» полковника Олькотта, предназначенный для бедных, невежественных детей столь же невежественных и непросвещенных сингалезских родителей, и положить рядом с ним «Римский католический катехизис» или тщательно разработанный «Вестминстерский символ веры», или даже «39 статей» [свод догматов] англиканской церкви, – и сравнить, делая выписки. Пусть он, прочитав их, изложит свои впечатления в свете науки, а затем скажет нам, какие догмы – буддийские или христианские – ближе к учениям современной науки? В связи со всем этим нам следует принять к сведению, что буддизм в том виде, как ему учат сегодня, совершенно идентичен тому, каким его проповедовали в течение первых столетий после смерти Будды, а именно, с 550 года до н. э. по 100 г. н. э. в «древнее непросвещенное время и в древней непросвещенной стране» раннего буддизма, в то время как вышеупомянутые толкования христианских взглядов (особенно это касается двух протестантских сочинений) являются тщательно переработанными и исправленными изданиями, плодом совместных усилий высокоученых теологов и величайших грамотеев нашего «просвещенного» века. Хотя, с другой стороны, они являются выражением и исповеданием веры, сознательно принятой самыми культурными классами Европы и Америки. Таким образом, поскольку подобное учение сохраняет свой авторитет для большинства западного народонаселения – одинаково как для образованных, так и для необразованных, – мы чувствуем за собой полное право утверждать, что наш век не только «непросвещен» в целом, но и то, что западный религиозный мир поистине ненамного опередил дикарей-идолопоклонников.

Теософы и их оппоненты

Перевод – О. Колесников

[Мы публикуем это письмо с большим нежеланием. Тема его – неподходящая для наших колонок, и мы не имеем никакой симпатии к тем, кто совершает нападки на религиозное кредо других людей. Но фактически калькуттская газета попыталась очернить группу людей, и последние окажутся в большом неудобстве, если у них не будет возможности в другой газете опубликовать ответ на нападение. Именно из чувства справедливости мы выделили место для публикуемого письма. – Редактор «The Amrita Bazar Patrika», 13 июня 1879 г.]

Умоляю вас предоставить мне в вашей калькуттской газете достаточно места, чтобы ответить на лживые комментарии одного из ваших собратьев по цеху, направленные против Теософического общества. «The Indian Christian Herald», в номере за 4 апреля (который, к сожалению, лишь недавно попался мне на глаза) с щедростью, столь характерной для религиозных газет, отводит два параграфа под благочестивое поношение нашего Общества. Более того, из них я сделала вывод, что «The Frend of India» незадолго до этого тоже прошелся по нашему адресу, чтобы очернить Общество, так как первая газета замечает:

Теософическое общество заслужило тот эпитет, которым наградил его «The Frend of India».

К моему вечному позору, я виновна в преступлении, что не только не читала, но и в глаза-то никогда не видела этого ветерана «печатных органов». И никто из теософов не мог быть обременен этой «драгоценнейшей привилегией» – чтением миссионерских журналов; с тех пор как нас «отучили от груди» и мы отказались от «кашки на воде с молоком», прошло уже очень много времени. И это мое выступление – вовсе не потому, что мы вспомнили о необходимости усыплять бдительность, «пришпоренные» обстоятельствами. Если самого по себе этого недостаточно, я напомню случай с бомбейским миссионерским печатным органом «The Dnyanodaya», который оклеветал нас в номере за семнадцатое число прошлого месяца, но был принужден адвокатом полковника Олькотта, м-ром Турнером, к публикации, во избежании судебного преследования за клеветнические материалы, полного опровержения. Мы сожалеем, что прекрасный и набожный писатель из «Herald», хотя и оказался способным подняться до уровня Биллинсгейта, не смог (или не посмел?) достичь высот клеветы, дающей основания для судебного наказания. Воистину, осмотрительность – великая добродетель!

Сравнив же нас, как это часто приходится делать, с нетерпимым предубеждением (они называют это религиозным «рвением») и ребяческими анафемами духовных служителей, «последователей кроткого и тихого Иисуса», не-теософы с удивлением обнаруживают, что вся эта брань похожа на стук горошин стрелка из «Herald», отскакивающих от нашей брони. Это лишь увеличивает шум, но никого еще всерьез не ранило. Совершенно естественно, что эти несчастные служители культа, старающиеся регулировать духовную пищу для невежественных язычников – в точности как страсбургские любители гусятины, которые пропихивают кусочки пищи непрожеванными в горло лишенных подвижности птиц, чтобы их печень разбухла, – потрясены вторжением европейцев, готовых проанализировать приготовленные для язычников куски священных писаний, которые те просят подмазать слепой верой и проглотить не прожевывая. Такие люди, как мы, имеющие наглость требовать такого же права анализировать Библию, на какое претендуют христианские священники, разбирая и даже оскорбляя священные книги других религий, должны быть непременно унижены. Вот эта самая «Сhrisian Herald» и старается. Она пишет:

Позвольте непредубежденно и беспристрастно отразить… о Теософическом обществе… какая гибельная деградация личностей (включая буддийских, арийских, джайнистских, парсских, еврейских и мусульманских теософов?), которые не видят ничего хорошего в Библии… (и которые) должны вспомнить, что Библия – это не просто благословенная книга, но это наша книга (!).

Последний возглас самонадеянного тщеславия нельзя оставить незамеченным. Прежде чем я отвечу на предыдущую брань, я хочу потребовать ясного определения этого последнего предложения – «наша книга». Чья книга? Этой «Herald»? «Наша» означает именно это, ибо семь толстых томов «Speaker's Commentary on the Old Testament»,[746]746
  Библия, по авторизованной версии (1611 н. э.) с пояснительными и критическими комментариями и пересмотром перевода, написанными епископом и другими духовными лицами английской церкви. Под редакцией Ф. К. Кука. М. А., Канон Экстера, проповедника «Lincoln's Inn», главного священника по судебным делам при королеве. (Тома I–VI: «Ветхий Завет». Лондон, 1871–1876.).


[Закрыть] показывают, что притяжательные местоимения и существительные в единственном числе не должны употребляться, когда речь идет о Библии. Ошибки и искажения при переводе, выявленные сорока богословами англиканской церкви за время семилетней ревизии Ветхого Завета, столь грубы и многочисленны, что лондонское «Qarterly Review» (N 294, апрель 1879), наиболее ортодоксальный печатный орган, приведенная в отчаяние, пишет:

Уже, определенно, миновали те времена, когда вся Библия могла быть действительно почитаема как единственная Книга, чудодейственно переданная с небес последовательными частями, записанная руками человеческими, но под диктовку божественного духа.

Таким образом, мы видим, что если это и чья-то «Книга», то, несомненно, она должна быть «Книгой» «The Indian Christian Herald», ибо, действительно, ее редакторы добавляют:

Мы воспринимаем ее не как несколько книг, но как книгу.

Но вот еще горькая пилюля от другой газеты. В своих благочестивых излияниях она пишет:

Слова, дошедшие от пророков отверженного Израиля, стали источником жизненной силы мировой религиозной преданности.

Но неумолимый обозреватель квартального журнала, неохотно отдав под аналитические скальпели каноника Кука и епископа Гарольда Бруни – Моисеевы чудеса, сверхъестественный характер которых более не подтверждается, – они отныне признаются лишь «естественными явлениями», – обращается к так называемым ветхозаветным пророчествам о Христе и печально говорит:

В поэтических (псалмы, песни) и особенно в пророческих книгах число исправлений просто огромно.

Он показывает, как неохотно признают комментаторы Исайи и других так называемых пророчеств, что обветшалые строфы, искаженные, дабы служить предсказанием пришествия Христа, имеют на самом деле иной смысл. Он пишет:

Требуются усилия, чтобы разбить привычные представления и показать, как мало они (пророчества) должны были значить вначале для самого писателя. Но именно этого-то и не способен сделать критик… ибо для этого требуется смелость, так как результат может показаться разочарованием для худших, принижением средних и осквернением рая, в котором ревностные души нашли духовную пищу и повод для восторга.

(Такие души, как у редактора «Herald»?) Далее, крайне удивительно, что взрыв этих семи теологических торпед (как воистину можно назвать семь томов «Speaker's Commentary») вызвал у обозревателя следующие слова:

Мы уверены, что любая попытка поднять древние Писания на ту же священную высоту, на которой находится Новый Завет более позднего Откровения, обречена на провал.

«Herald» может получить все, что осталось от ее Книги.

Сколько ребяческого абсурда в том, как «Herald» делает все Общество козлом отпущения за грехи одной личности! Всем известно, что в Общество входят люди многих национальностей, последователи множества различных религий и что его Совет состоит из представителей этих религий; тем не менее, «Herald» печатает ложь, что принципы Общества являются «странной смесью язычества и атеизма» и что его кредо – «делать понятное непонятным». Что же еще можно ответить на это, кроме как привести тот факт, что наш президент публично заявил, что Общество «не предлагает для мирового признания никакой веры»;[747]747
  «Теософическое общество и его цель», доклад полковника Г. С. Олькотта в Фрамджи Ковасджи Холл, Бомбей, 23 марта 1879.


[Закрыть] что в статье VIII «Правил» Общества, приложенных к опубликованному докладу, при перечислении целей Общества, в первом параграфе говорится, что оно старается:

«Сохранить в человеке веру, что у него есть душа, и веру во Вселенского Бога».

Если это называется «смесью язычества и атеизма», то пусть «Herald» потрудится побольше усвоить из нее.

Но Общество тут ни при чем; камни святош брошены в мой огород. Цитирование «Herald» моего выражения из комментариев к отрывку из книги сэра Джона Кея «Война сипаев», которое устанавливает основными виновниками этой кровопролитной трагедии «The Friend of India» и K°, показывает их полную враждебность. Но именно я сказала (см. «Indian Spectator», 2 марта), что:

«Индия обязана всем британскому правительству – христианству же ничем»,

– т. е. миссионерам. Я могла при этом «совершенно утратить рассудок», как вежливо замечает «The Indian Christian Herald», но я думаю, у меня осталось его достаточно, чтобы видеть насквозь всю пустую софистику, порождаемую ею благодаря такой аргументации.

Мы можем сказать «Herald» лишь следующее: 1) Именно потому, что мы живем в «век просвещения и прогресса», в котором есть (или должно быть) место любой вере, именно потому-то подобные августинские тирады «Herald» совершенно неуместны. 2) У нас нет «смертельной ненависти к христианству и его Божественному Основателю», ибо Общество стремится освободить своих членов от какой бы то ни было ненависти или предпочтения любой экзотерической формы религии, т. е. связанной более с человеческим, нежели с божественным элементом, по сравнению с другими (см. Правила); также не можем мы ненавидеть «Основателя», поскольку большинство из нас вообще не верит, что он когда-либо существовал. 3) Для того, чтобы сохранять «уважение к Библии», необходимо, чтобы она изначально его имела, и если мы сами прекратили наши исследования, как только те убедили нас, что Библия является «Словом Господним» ничуть не больше, нежели полдюжины других священных книг, то последние заключения английских богословов (по крайней мере те из них, которые относятся к Ветхому Завету) окончательно рассеяли последние сомнения в этом плане. К тому же, среди членов нашего Общества, кроме различных американских священников и епископов, находится и приходской священник англиканской церкви, который является одним из ее образованнейших антикваров. 4) Утверждение, что «монотеизм Вед – это чистый миф», является откровеннейшей ложью; кроме того, это оскорбление доказавшим именно обратное: Максу Мюллеру и другим западным востоковедам, не говоря уже о величайшем арийском ученом, проповеднике и реформаторе Свами Даянанде Сарасвати.

«Деградировавшие личности», каковыми мы являемся, должны быть «совершенно извращены и порочны» по своей «моральной сути», если они (то есть мы) радуются, видя постоянный рост Общества от вступления в него некоторых из наиболее влиятельных мирян из разных стран. И еще большее восхищение доставляет нам думать, что, когда мы достигнем дна канавы, нашими компаньонами будет половина христианских священнослужителей, особенно если «Speaker's Commentary» устроят такое же опустошение в богословии Нового Завета, какое они навели в Ветхом. Наш индийский христианский Пексниф в праведном негодовании восклицает:

Метафизикам должно быть интересно изучить сей печальный факт – как это они умудрились так низко опуститься морально и духовно?

Печально, действительно. Но еще печальнее, что если редактор «The Indian Christian Herald» не запасся посмертным полисом страхования от огня, то находится по угрозой вечных мук.

«Если кто скажет брату своему „безумный“, подлежит геенне огненной», – говорит Иисус в Матф. 5:22, если (о ужасная мысль) эта версия тоже не окажется ошибочным переводом.