Текст книги "Теософические архивы (сборник)"

Что такое индусский спиритуализм?

Перевод – О. Колесников

Оккультные феномены в Индии – помимо того, что вызывают несомненный интерес, сильно отличаются друг от друга, а во многих случаях и являются полной противоположностью тому, о чем мы привыкли слышать в Европе и Америке – обладают еще одним свойством, которое заслуживает серьезного внимания исследователя психологии.

Надо ли приписывать феномены непосредственному вмешательству и помощи духам умерших людей или же какой-то другой, и к тому же неизвестной, причине, – этот вопрос пока отложим в сторону. С некоторой степенью обоснованности его можно обсудить только после того, как большинство этих феноменов будет тщательно изучено и представлено на суд беспристрастной и непредубежденной публике, во всей правдивости и без преувеличений. Кое-что я все же хотела бы подчеркнуть: что вместо требований обычных «условий темноты» и кругов гармонии, которые, тем не менее, оставляют свидетелей не уверенными в достижении ожидаемых результатов, индийские феномены, за исключением самостоятельных проявлений бхутов (духов умерших), никогда не бывают случайными и спонтанными и выглядят целиком зависящими от воли оператора, будь он святой индусский йог, мусульманский садху, факир или еще какой-нибудь хитроумный джаддугар (колдун).

В связи с этим я намерена предоставить многочисленные доказательства того, о чем здесь говорю; читаем ли мы о якобы сверхъестественных манифестациях риши, арийских патриархов античности, или ачарий (духовных учителей) века Пуран, рассказывают ли нам о них народные предания или же мы сами наблюдаем за этими манифестациями в наши дни, эти феномены будут всегда существенно разниться друг от друга.

И в феноменах медиумизма, и в средневековых проделках лудонских монахинь и других исторических possédées [одержимых (фр.)] в момент одержания бхутами мы часто узнает точные копии – как если бы они были когда-то оригиналами – библейских чудес. За двумя исключениями, из-за которых мир добродетели впадает в экстаз, славя Всевышнего, а мир скептицизма язвительно ухмыляется, а именно, анти-гелиоцентрического преступления, совершенного Иешуа, и неприятной экскурсии Ионы в чреве кита, в Индии можно встретить почти все феномены, которые, как говорят, так прославили Моисея и других служителей Господа.

Но пожалейте тех почтенных фокусников Иудеи! Пожалейте те благочестивые души, которые возвели на такую высоту этих якобы пророков будущего пришествия Христа. Сорок теологов англиканской церкви сейчас заняты исключительно тем, что порочат еврейскую Библию, сбрасывая идолов с их пьедесталов. Отчаянный крик, поднятый «Комментарием» к «Священному» Писанию, только что напечатанным в наиболее ортодоксальном органе (Лондонский «Quarterly Review», апрель 1879) подстать лишь кроткой покорности неизбежному. То, на что я намекаю, уже вам известно: я говорю о решении и окончательных выводах о достоинстве Библии, к которым пришли ученые епископы, занимающиеся в последние десять лет тщательной ревизией Ветхого Завета. Результаты этого труда любви можно подытожить следующим образом:

1. Низведение Моисеевых и других «чудес» до простых естественных феноменов (см. решения «Канона» Кука, королевского капеллана, и епископа Гарольда Брауна).

2. Отказ от многих пророчеств Христа как таковых; упомянутые пророчества, оказывается, имеют отношение лишь к событиям еврейской истории.

3. Решения не возводить на одинаковую высоту Ветхий Завет и Евангелия, так как это неизбежно приведет к осквернению Нового Завета.

4. Печальное признание, что книги Моисея не содержат ни слова о загробной жизни и справедливая жалоба что:

Моисей, находящийся под божественным водительством (?), должен был бы воздержаться от признания жизни после смерти, несмотря на то, что эта вера была широко распространена во всех религиях за пределами Израиля.

То есть:

Это признано одной из загадок, которые являются испытанием для нашей веры.

Это также и испытание для наших американских миссионеров. Образованные туземцы читают английские газеты и журналы, и сейчас становится все труднее убедить этих «просвещенных язычников» в «возвышенных» истинах христианства. Но это лишь в качестве прелюдии; я упоминаю об этих новых фактах лишь потому, что они имеют прямое отношение к спиритуализму вообще и его феноменам в частности. Спиритуалисты всегда пытались сопоставлять свои феномены с библейскими чудесами, и данное решение, принятое теми, кто больше расположен за, чем против «чудес» и божественных явлений, представляет неожиданную трудность на нашем пути. Будем надеяться, что ввиду этих новых течений в религиозной жизни наш уважаемый друг д-р Пиблз, прежде чем всецело посвятить себя созданию «независимых христианских церквей», подождет следующих церковных постановлений и увидит, как английские теологи-иконоборцы и их вердикты опрокинут феномены и Нового Завета тоже. Вполне возможно, если им хватит упорства, они все чудеса, совершенные Иисусом, тоже припишут «естественным феноменам».

К счастью для спиритуалистов, а также и для теософов, от феноменов девятнадцатого века нельзя столь же легко отмахнуться, как от чудес, описанных в Библии. Последним слепо верили почти две тысячи лет, хотя очень часто они переступали границы всех возможных законов природы; в нашем же случае все наоборот: мы можем предоставить именно факты.

Но вернемся назад. Если можно сказать, что феномены оккультной природы в изобилии встречаются в Индии, то частые высказывания д-ра Пиблза о том, что в Индии полно прирожденных спиритуалистов, являются, как бы это выразиться, слишком поспешными и преувеличенными. Отстаивая свою точку зрения в лондонском «Спиритуалисте» от 18 января 1878 г. в споре с одним мадрасским джентльменом, проживающим сейчас в Нью-Йорке, он утверждал:

Я встречал не только сингальских и китайских спиритуалистов, но и сотни индусских спиритуалистов, одаренных способностью к сознательному медиумизму. Тем не менее, м-р О'Грэйди из Нью-Йорка сообщает читателям «Спиритуалиста» (см. номер от 23 ноября), что индусских спиритуалистов не существует. Вот его слова: «Ни один индус не является спиритуалистом».

В подтверждение своей точки зрения д-р Пиблз приводит цитату из письма одного уважаемого индусского джентльмена, м-ра Пири Чанд Митры из Калькутты, где говорится, что он благодарит Бога за то, что его «внутреннее зрение все более крепнет» и что он разговаривает «с духами». Все мы знаем, что м-р Митра – спиритуалист, но что это доказывает? Будут ли соответствовать действительности слова д-ра Пиблза что, поскольку Е. П. Блаватская и полдюжины других русских стали буддистами и ведантистами, в России полно буддистов и ведантистов? Возможно, что в Индии и найдется несколько спиритуалистов среди образованных классов, но я очень сомневаюсь, что наш уважаемый оппонент без затруднений сможет найти хоть дюжину спиритуалистов среди 240-миллионного населения этой страны. Есть, конечно, исключения, но они, как известно, только подтверждают правило.

За несколько лет до того, как доктрины спиритуализма стали широко распространяться в мире, я покинула Индию и жила в Америке. Я воздерживалась от полемики в печати со знаменитым спиритуалистом – «паломником» и философом, хотя его заявления и удивляли меня, прекрасно знающую, как мне казалось, Индию. Я подумала, что Индия, консервативная сама по себе, все же могла измениться, и не была уверена в своих доказательствах. Но сейчас, когда я возвратилась в эту страну в четвертый раз и вот уже 5 месяцев живу здесь, тщательно изучая эти феномены, и особенно мнение людей по этому вопросу, проведя семь недель в путешествиях по стране, я знаю, о чем говорю. М-р О'Грэйди был прав. Ни один «индус» не является спиритуалистом, в том смысле, в котором мы понимаем это слово. И сейчас я готова доказать, если понадобится, на примере десятков писем от заслуживающих доверия индусов, которых воспитали брахманы и которые знакомы с религиозными взглядами и суевериями своих соотечественников лучше, чем кто-либо из нас, что индусов можно назвать кем угодно, но только не спиритуалистами. «Что входит в понятие „спиритуалист“?» – уместно вопрошает в лондонской спиритуалистической прессе один корреспондент, имеющий страсть к описаниям (см. «Спиритуалист», 13 июня 1879 г.). Он спрашивает:

Можно ли назвать м-ра Крукса спиритуалистом, если он, также как и ваш покорный слуга, не верит, что духи мертвых являются посредниками в феноменах?

Затем он приводит несколько определений —

От наиболее вольнодумных до самых консервативных.

Давайте посмотрим, к какому из этих определений «спиритуализм» индусов, я не говорю обо всех, подходит больше всего. Так как д-р Пиблз во время своих двух кратких пребываний в Индии, а также по дороге из Мадраса, когда он следовал от Калькутты до Бомбея, мог повстречать «сотни спиритуалистов», то это действительно могло бы составить, если не большинство, то, по крайней мере, значительную долю их из всего 240-миллионного населения Индии. Я сейчас процитирую определения из письма одного интересующегося, который подписывается «Спиритуалист» (?), и добавлю к ним свои собственные замечания:

А. – Каждый, кто верит в бессмертие души, является спиритуалистом.

Думаю, что нет, в противном случае всю христианскую Европу и Америку можно было бы занести в разряд спиритуалистов; также определение (A) не отвечает религиозным воззрением ни одной из индусских сект. В то время как невежественные массы верят и стремятся к мокше, т. е. к растворению духа человека в Брахмане, или к утрате индивидуального бессмертия, как средству избежать наказания и ужасов посмертного перехода, философы, адепты и знатоки йоги, такие как наш досточтимый учитель Свами Даянанд Сарасвати, великий реформатор Индии, ученый-санскритолог и глава Ведической секции восточного отделения Теософического общества, объясняют будущее состояние духа, его прогресс и эволюцию в терминах, совершенно отличающихся от воззрений спиритуалистов. Об этих взглядах, если захотите, я могу написать в одной из следующих статей.

Б. – Любой, кто верит, что общение с духами умерших подтверждает продолжение существования сознания после смерти, является спиритуалистом.

Индус, будь он ученый муж, философ или невежественный идолопоклонник, не верит в «продолжение существования сознания», хотя верит в святую, безгрешную душу, которая достигает Сварги (неба), и мокшу в продолжение периода, длящегося много миллионов и квадрильонов лет, от одной Пралайи[809]809
  Что означает слово «Пралайа», см. «Разоблаченную Изиду», том II. Я счастлива отметить, что несмотря на язвительную критику, которую обрушили на ведический и буддийский разделы некоторые американские ориенталисты, Свами Даянанд и досточтимый Сумангала с Цейлона, представляющие ведическую и буддийскую школы в Индии – первый лучший санскритолог, а второй знаменитый исследователь языка пали – оба выразили свое удовлетворение моими эзотерическими объяснениями, касающимися их религий. «Разоблаченная Изида» теперь переводится в Индии на маратский язык и хинди, а также на язык пали на Цейлоне.


[Закрыть] до другой. Индусы верят в циклическое переселение души, во время которого есть периоды, когда душа теряет свои воспоминания, а также и сознание своей индивидуальности; если бы это было не так, то каждый из нас отчетливо помнил бы все свои предыдущие воплощения, но мы их не помним. Логика индусских философов очень последовательна. По крайней мере, они не допускают вечно длящейся награды или наказания за какие-нибудь несколько десятков лет жизни на земле, будь эта жизнь святой или грешной.

В. – Спиритуалистом является тот, кто верит в любой из объективных спиритических феноменов, какой бы теории он ни придерживался или даже если он не придерживается никакой.

Таковыми являются «феноменалисты», а не спиритуалисты, и в этом случае описание соответствует индусским религиозным представлениям. Все они, даже те, кто придерживается современной школы атеизма, объявляют себя материалистами, хотя в душе они феноменалисты.

Г и Д. – Спиритуализм невозможен без духов, но духи не обязательно должны быть человеческими.

В этом случае теософы и оккультисты могут быть объединены под общим названием спиритуалисты, хотя последние относятся к спиритуалистам как к врагам; в этом смысле только индусы являются спиритуалистами, хотя их идеи о человеческих духах диаметрально противоположны идеям «спиритуалистов». Они воспринимают бхутов, т. е. духов, которые умерли с неудовлетворенными желаниями и которые, в силу своих грехов и земных привязанностей, притягиваются к земле и не допускаются в Сваргу («элементарии» теософов), как злых демонов, которые могут быть уничтожены в любой день всемогущими проклятиями медиумов.[810]810
  Видимо, нужно понимать: экзорцистов. – Ред.


[Закрыть] Индус одержание и осаждение бхутом рассматривает как величайшее проклятье, которое может обрушиться на человека, и даже любящие супруги часто разводятся, если жена одержима бхутом своего родственника; похоже, что бхуты осаждают исключительно женщин.

Е. – Не имеет права называть себя спиритуалистом тот, кто придерживается новомодных понятий об «элементариях», духе медиума и т. д.; или не верит, что духи умерших людей причастны ко всем сверхъестественными феноменам.

Это одно из самых правильных «определений» по сравнению со всеми, приведенными выше, с точки зрения ортодоксального спиритуализма, и кладет конец нашему спору с д-ром Пиблзом. Ни один индус, если бы даже его заставить рассматривать бхутов как безнравственных, страдающих духов на пути к совершенствованию и окончательному прощению, не смог бы, если бы даже и захотел, объяснить все сверхъестественные феномены этой спиритуалистической теорией. Традиции его религии и философии противятся такой ограниченной идее. Индус, прежде всего, есть прирожденный метафизик и логик. Если он и верит во что-то, то никогда не допустит, чтобы законы, существующие только для этой планеты; применялись для всей вселенной, т. к. он прежде всего пантеист, а потом уже все остальное, независимо от его принадлежности к какой-то конкретной секте.

Таким образом, м-р Пиблз, удачно использовав парадокс, сам прекрасно определил ситуацию в своем письме, опубликованном в «Спиритуалисте» и упомянутом выше, где он пишет:

Лучших из медиумов, с которыми мне посчастливилось познакомиться, я встретил на Цейлоне и в Индии. Но и они не были медиумами, поскольку на самом деле общались с pays и pesatsays, которые обитают в воздухе, воде, огне, в скалах и деревьях, в облаках, в дожде, росе, под землей и в пещерах!

Таким образом «медиумы», которые были не медиумы, были также не в большей степени спиритуалистами, чем были медиумами. Дом (д-ра Пиблза) разделился сам в себе и не может устоять. Со всем сказанным ранее мы полностью согласны, и я продолжаю свой рассказ.

Как уже упоминалось ранее, я и полковник Олькотт, в сопровождении индусского джентльмена, м-ра Мулджи Такер Синга, члена нашего Совета, отправились в семинедельное путешествие в начале апреля. Мы преследовали две цели: 1) нанести визит и провести некоторое время у нашего союзника и учителя Свами Даянанда, с которым мы долго переписывались из Америки, и тем самым укрепить союз нашего Общества с Арья Самадж (последнее сейчас насчитывает более 50 членов); и 2) увидеть как можно больше сверхъестественных феноменов и, с помощью нашего Свами, йога и посвященного в тайны Видьи (или Тайного Учения), выяснить из первых рук некоторые спорные вопросы об агентах и сверхъестественных способностях в действии.

Конечно, ни у кого не было лучшей возможности, чем у нас, выяснить это. Наши отношения с пандитом Даянандом были дружескими отношениями между учеником и учителем. Он – самым образованный человек в Индии, брахман привилегированной касты, который в течение долгих семи лет подвергался обычным и страшным испытаниям йогизма в горной и дикой местности, в одиночестве, в наготе и в постоянной борьбе со стихиями и дикими животными – борьбе божественного Духа человека и его высшей воли со слепыми силами природы в виде тигров, леопардов, носорогов и медведей, в окружении ядовитых змей и скорпионов. Жители ближайшей к горе деревни могли бы подтвердить, что в течение нескольких недель редко кто отваживался отнести Свами хоть немного еды, хоть пригоршню риса; и когда они приходили, то неизменно заставали его сидящим в одной и той же позе и на одном и том же месте – на открытом песчаном холме среди джунглей, кишащих хищными зверями – без всякой еды и воды в течение многих недель, как будто он был сделан из камня, вместо мяса и костей.[811]811
  Йоги и аскеты являются не единственными примерами длительного соблюдения поста; этот факт подвергается сомнению или же полностью отметается скептической наукой как лишенный убедительных доказательств, поскольку все эти феномены имеют место в отдаленных и недоступных местах, но мы может привести в пример многих джайнов, живущих в городах. Многие из них постятся, воздерживаясь даже от глотка воды, в течение 40 дней подряд, и остаются при этом живы.


[Закрыть] Он раскрыл нам эти загадочные секреты, которые дают человеку силы переносить страдания и жестокие лишения, позволяет ему обходиться без еды и питья в течение дней и недель, помогает ему стать абсолютно невосприимчивым к жаре и холоду, и, наконец, пребывать в течение ряда дней вне тела.

Во время этого путешествия мы посетили колыбель индийского мистицизма, средоточие аскетов, где память о чудесных феноменах риши так же жива, как и в дни, когда школа Патанджали, известного основателя йогизма, была только-только основана и где его йога – санкхья – все еще изучается с таким же рвением, хотя и с меньшим пониманием. Мы отправились дальше в Верхнюю Индию и северо-западные провинции; в Аллахабад и Канпур, где у берегов священного Ганга многочисленные толпы верующих, уже пресыщенных жизнью, проводят остаток своих дней в медитации и уединении, становясь саньяси, госсейнами, садху. Потом в Агру, с ее Тадж Махалом, этой поэмой в мраморе, по удачному выражению епископа Гебера, и дальше к могиле основателя Агры, великого Императора-Адепта, Акбара, в Секундре; в Агру, где храмы переполнены поклоняющимися шакти и к тому знаменитому месту в истории индийского оккультизма, где Джамна смешивает свои голубые воды с патриархальным Гангом, и которое было выбрано шактами (поклонниками женских сил) для совершения своих пудж, во время которых руками девственниц создаются знаменитые черные кристаллы или зеркала, упомянутые П. Б. Рандольфом. Оттуда снова в Сахарампур и Мират, место, где вспыхнуло сипайское восстание 1857 года. Во время нашего пребывания в Сахарампуре, где располагается узловая железнодорожная станция, собралось почти 25 тысяч санньяси и госсейнов после паломничества в Хардвар. Там полковник Олькотт учинил тщательный допрос паломникам, часами беседуя с ними. Затем мы отправились в Раджастхан, страну, где живет самая отважная и самая мистическая из всех рас Индии – «солнечная раса», чьи раджи ведут свое происхождение от самого Солнца. Мы дошли до самого Джейпура, этого индийского Парижа и одновременно Рима земли Раджастхан. Мы исходили многие долины, горы и священные рощи, в которых было много пагод и верующих, среди которых нам встретилось много святых, действительно обладающих чудесными свойствами. Однако большинство из них все же были отъявленными мошенниками. Нам удалось расположить к себе нескольких брахманов, стражей и хранителей тайн своих богов и своих храмов, но от этих «наследственных жуликов», как их метко окрестил полковник Олькотт, мы получили не больше свидетельств о схожести их взглядов со взглядами спиритуалистов, чем от санньяси и заклинателей злых духов. Также мы никогда не упускали возможности, встречаясь с образованными индусами, расспросить их о том, что думают их соотечественники о феноменах вообще и спиритуализме в частности. И на наши вопросы, кто именно святых йогов наделяет «чудодейственными силами», позволяющими им совершать феномены, неизменно получали один и тот же удивленный ответ: «Он (сам йог), сливаясь с Брахманом, совершает их». Очень часто наши собеседники испытывали отвращение и даже обижались на непочтительные расспросы полковника Олькотта о том, не помогают ли бхуты творить магу чудеса? Почти два месяца в нашем жилище в Бомбее, в саду, на верандах и в залах, ежедневно толпились – до ста человек одновременно – с утра и до позднего вечера туземцы, принадлежавшие к различным кастам, расам и религиозным верованиям. Они приходили к нам обменяться мнениями по метафизическим вопросам и обсудить достоинства восточной и западной философии, в том числе оккультные науки и мистицизм. Во время нашего путешествия мы принимали наших братьев из Арья Самадж, которые отправляли свои депутации приветствовать нас везде, где бы мы ни находились, и где было отделение Самадж. Так мы познакомились ближе со взглядами сотен и тысяч последователей Свами Даянанда, которые они исповедовали прежде, чем он отвратил их от той или иной идолопоклоннической секты. Многие из них были образованными людьми и настолько же сведущими в ведической философии, насколько раньше в догматах секты, с которой расстались. Таким образом, у нас было намного больше возможностей познакомиться со взглядами индусов, их философиями и традициями, чем у других европейских путешественников и даже чиновников, живших в Индии многие годы; поскольку они не исповедовали индусскую веру и не были с индусами в приятельских отношениях, как мы, им не доверяли и не называли их, как нас, «братьями».

После всех этих непрерывных исследований и долгих бесед, которые вели в течение нескольких месяцев, мы пришли к тем же заключениям, как и м-р О'Грэйди: ни один индус не является спиритуалистом; и, за исключением очень редких случаев, никто из них никогда не слыхал о спиритуализме и его распространении в Европе, и в особенности в Америке; многие из них знают об этой стране так же мало, как и о Северном полюсе. Лишь недавно Свами Даянанд обнаружил, что ранние арии должны были знать об Америке, поскольку Арджуна, один из пяти пандавов, друг и ученик Кришны, как повествуют Пураны, отправился в Паталу на поиски жены, женился в той стране на Улупи, дочери Нага, царя Паталы, страны-антипода Индии – описания которой в точности совпадают с Америкой и о которой в те далекие времена не знал никто, кроме ариев. Поэтому члены Самадж проявляют такой интерес к этой стране. Но когда мы объяснили происхождение, развитие и доктрины спиритуалистической философии нашим друзьям, и особенно modus operandi медиумов, т. е. сообщение духов умерших с живыми людьми, чьи организмы эти духи используют как средство общения, каждый раз ужас наших слушателей был явно неподдельным. «Общение с бхутами, – восклицали они, – это общение с духами, ставшими злыми демонами, которым мы готовы приносить жертвы в виде еды или питья, чтобы ублажить их, или чтобы заставить их мирно покинуть нас, но которые всегда возвращаются, чтобы нарушить наш покой. Их присутствие мы рассматриваем как осквернение! Какое удовольствие или комфорт беллати (белые иностранцы) могут испытывать от общения с ними?» Поэтому я повторяю, и очень настойчиво, что в Индии не только нет спиритуалистов, в том смысле, в каком мы понимаем этот термин, но даже сам намек на так называемое «общение с духами» вызывает отвращение у индусов, если можно так выразиться, у самой древней нации в мире, которая знала все о феноменах на протяжении многих тысяч лет. Разве это ни о чем не говорит нам, тем, кто совсем только недавно начал лицезреть чудеса медиумизма? Должны ли мы мнить себя такими умными, чтобы отказываться следовать указаниям Востока, видевшего своих святых – даже своих богов, демонов и духов стихий – совершающими чудеса в далекой древности? Разве мы настолько усовершенствовали нашу собственную философию, что можем сравнить ее с индийской философией, которая способна объяснить каждую тайну и убедительно продемонстрировать саму суть любого феномена? Поверьте мне, стоит попросить помощи у индусов, если потребуется доказать материалистам и скептикам от науки, и убедительнее, чем мы может это сейчас сделать, что какой бы ни оказалась догадка о подлинной сущности агентов, все феномены, будь они библейские или ведические, христианские или языческие, полностью согласуются с законами этого мира и первые претендуют на научное исследование. Давайте сначала докажем существование сфинкса профанам, а уже потом попробуем разгадать его тайну. Спиритуалисты всегда найдут способ опровергнуть «устаревшие доктрины» прошлого. Истина вечна, и как бы долго ее ни топтали, она все равно вновь поднимется и, обновленная, засветит еще ярче среди опадающих сумерек суеверия. Но в одном смысле применение нами термина «спиритуалисты» к индусам полностью оправдано. Как бы они ни выступали против физических феноменов, произведенных бхутами или неуспокоенными душами умерших, и одержания ими медиумов, все же они с радостью принимают утешительные свидетельства непрекращающегося к ним интереса со стороны их умершего отца или матери. В субъективном феномене снов, в картинах ясновидения или транса, вызванного чарами святых, они приветствуют духов любимых ими когда-то людей и часто получают от них важные напутствия и советы.

Если читателям вашего журнала это интересно, я могла бы посвятить серию статей индийским феноменам, объясняя их по мере описания. Я искренне надеюсь, что американские спиритуалисты более не будут относиться предвзято к теософам-иконоборцам и их «устаревшим» идеям. Я пишу это не ради того чтобы проповедовать новые доктрины или распространять индусскую пропаганду, а единственно из желания предоставить материал для сравнения и изучения тем спиритуалистам, которые еще не отучились думать.

Бомбей, июль 1879 г.