Текст книги "Теософические архивы (сборник)"

Может ли вакцинация предотвратить оспу?

Перевод – О. Колесников

Ноябрьский номер «Journal of Science» («Научный журнал») (Лондон) содержит новую интересную работу д-ра Паркина под названием «Эпидемиология, или косвенные причины болезней животного и растительного происхождения», с которой весьма небесполезно ознакомиться читателю. Теория д-ра Паркина заключается в том, что «случаются определенные тлетворные периоды», во время которых мир регулярно опустошается эпидемиями, перемещающимися в определенном направлении из Центральной или Восточной Азии на запад Европы и даже в Америку; что во время этих периодов все заболевания, даже те, что не рассматриваются как передаваемые от одного человека к другому, усиливаются в своих проявлениях и жестокости; что эти периоды, кроме того, были отмечены эпизоотиями и «падежами» и широко распространявшимися заболеваниями растительного мира и сопровождались повсеместным усилением землетрясений, штормов, наводнений, засух, туманов, сезонов необычайной жары или холода и иными потрясениями неорганической природы. Подобные периоды, главным образом, сопровождались появлением новых болезней или повторением заболеваний, считавшихся исчезнувшими. Доктор Паркин считает, что последний пагубный период начался примерно в семнадцатом веке, и волна фатальностей или их течение безостановочно двигались на запад до начала восемнадцатого века. В этот временной период свирепствовал ряд эпидемий, и среди них – ужасающая моровая язва, или «черная смерть». В 1803 году эпидемия желтой лихорадки в Малаге унесла 36 000 жизней. Чума, обрушившаяся на Лондон в 1665 году, унесла с июня по декабрь 20 000 человек, или треть всего населения. Согласно утверждению Сиденхейма,[357]357
  Томас Сиденхейм (1624–1689) – английский врач, один из основоположников клинической медицины. – Прим. перев.


[Закрыть] эта болезнь поражала Англию каждые тридцать или сорок лет. В 1770 году она обрушилась на Марсель, в 1771 и 1772 – на Москву, в 1815-16 – в Неаполитанские доминионы. Однако, несмотря на ее частые вызовы медицинской науке, самые авторитетные специалисты признались, что ее лечение почти неизвестно (см. Амер. энцикл. XIII, 369). И действительно, в целом не известно фактически ничего определенного относительно вспышек эпидемий. Автор медицинских статей только что упомянутой Энциклопедии пророчески утверждает (1859 г.): «Прогрессивные науки, такие как метеорология и физическая география, по-видимому, скоро прольют дополнительный свет на эти сложные вопросы». Новая работа доктора Паркина стала в некотором роде исполнением этого пророчества. Похоже, он решительно избавился от двух излюбленных популярных теорий сторонников гигиены, что главная причина эпидемий – это грязь, и мнения, что эти болезни заразны. Таково и мнение обозревателя «Научного журнала», который допускает, что исторические факты, упоминаемые доктором Паркином, «решительно противоречат обеим теориям». В качестве примеров он приводит факты, что, «как известно, холера уверенно переносится на сотни миль во время сильных муссонов. Часто она переносится по реке вверх по течению, доказывая тем самым, что она не вызвана инфекциями, попадающими в течение». И он многозначительно добавляет: «Эпидемиям чумы, холеры и желтой лихорадки точно так же подвергаются люди, работающие или живущие на открытом воздухе, как и те, кто постоянно находится взаперти. Как скверно это отвечает учениям реформаторов от гигиены!»

Однако мы обратились к этой теме не только для того, чтобы показать беспомощность западных ученых перед одной из этих загадочных волн смерти, которые время от времени охватывали земной шар. Непосредственная причина того, что мы обратились к этой теме, заключается в обязательной вакцинации в Индии. Перед нами находится весьма интересный общественный документ,[358]358
  Протоколы Анджамана-и-Панджаба в связи с предложенным законопроектом о вакцинации и т. д.


[Закрыть] любезно переданный нам обладающим глубокими познаниями доктором Лейтнером, президентом Государственного университетского колледжа Лахора. Правительство Пенджаба запросило мнение андаманцев по поводу законопроекта о необходимости обязательной вакцинации. После продолжительных и пылких дебатов большая группа высказалась против пункта об обязательной вакцинации, особенно граждане, говорящие на хинди, и сам доктор Лейтнер подчеркнул, что если невежественные индусы когда-нибудь узнают, что вакцинальные лимфы добываются из язв на сосках коровы, то возможен более серьезный протест, а может быть, и активное сопротивление этому принудительному закону. Поскольку, тогда как все произведенное коровами, по законам шастр, считается священным, все прочее, включая кровь и ее примеси, считается самым грязным и нечестивым. И любой, кто сознательно позволит ввести что-либо из этого в свое тело, лишится кастовой принадлежности. Нам неизвестно, какие действия предприняли власти касательно вышеупомянутых пунктов, но если еще не слишком поздно, то, вероятно, лиц, занимающихся этим предметом, заинтересует следующая выдержка из статьи «Тысячелетие гигиены», напечатанной в том же «Научном журнале»:

Среди заболеваний, ставших более редкими и менее серьезными, но по-прежнему носящими эпидемический и весьма опасный характер, заметное место занимает оспа, особенно когда среди политических вопросов наших дней встает вопрос об ее не внушающей доверия превентивной вакцинации. Нас уверяют, что, если это заболевание больше не уносит десятки тысяч жизней, как в средние века, то такая перемена к лучшему возникла благодаря вакцинации. Однако не может быть и тени сомнения, что оспа сделалась менее опасной еще задолго до того, как стало применяться на практике открытие Дженнера.[359]359
  Дженнер Эдуард (1749–1823) – знаменитый врач, открывший предохранительную силу коровьей оспы. – Прим. перев.


[Закрыть]

В 1722 году доктор Вагштафф писал, что детская смертность не превышала 1 % из всех случаев. С 1796 по 1825 гг. В Англии не случилось ни одной эпидемии оспы. И все-таки, согласно докладу, опубликованному Коллегией врачей в 1807 году, всего лишь около полутора процентов населения было вакцинировано. Теперь же, если мы признаем, что заработанный благодаря вакцинации иммунитет – абсолютный и постоянный, то как стало возможным, что трое вакцинированных из каждых двухсот защитили оставшихся 197 человек? Предполагается, что в настоящее время вакцинировано 97 % населения. И все же этого отнюдь не достаточно, чтобы защитить оставшиеся 3 %, ибо считается, что невакцинированные лица подвергаются опасности заражения из-за упрямства или невежества этого очень небольшого меньшинства. Перед нами прискорбная опасность того, что пока вакцинация не станет всеобщей, оспа может вновь появиться среди нас, и не в отдельных случаях, а в виде эпидемий, следующих друг за другом в очень короткие интервалы времени, причем каждая будет намного смертоноснее предыдущей. Так, во время эпидемии 1857-59 болезнь унесла 14 244 жизней; во время эпидемии 1863-65 – 20 059 человек, а в 1870-72 – 44 840. При этом за первый период количество смертей, вызванных оспой, выросло на 50 %, в то время как население увеличилось всего лишь на 7 %. Во второй период количество людей, умерших от оспы, увеличилось на 120 %, а население выросло только на 10 %. Другой неприятный факт заключается в том, что малое прежде количество вакцинированных, но впоследствии пораженных оспой людей неизменно увеличивается. В Хайтгейтской больнице, где лечили оспу с 1835 по 1851 годы, предварительно вакцинированные составляли 53 % от общего количества поступивших больных оспой. В 1851-52 гг. их количество возросло до 66,7 %; в 1854-5-6 – до 71,2 %; в 1859-60 – до 72 %; в 1866 – до 81,1 % и в 1868 – до 84 %. Как же подобные факты могут отвечать ортодоксальной теории, что вакцинация – это гарантия против оспы? Каким же будет вывод беспристрастного статистика, если представить ему эти цифры? Если а возрастает больше обычного, когда b увеличивается в количестве и повсеместном распространении, ни один человек, если он в здравом уме, не будет спорить, что b есть препятствие a. Выглядит более оправданным совершенно противоположный вывод, что b причинно связано с a. Неясно, как сохранить доверие к вакцинации. Мы не можем разрубить этот Гордиев узел, предположив, что современные практикующие врачи менее осторожны и опытны в исполнении операций или менее скрупулезны в отборе вакцинной лимфы. Выходит, остается простое заключение, что у оспы наступал период приостановки в течение последней четверти прошлого века и первой четверти настоящего; что явный успех вакцинации главным образом обязан ее совпадению с этим временным затишьем и что сейчас заболевание снова быстро достигает своей прежней вирулентности и принимает наиболее пагубные формы, которые оно имело во времена наших предков.

Но все же справедливо будет отметить, что наш уважаемый коллега, доктор Д.Э. Дадли, президент Бомбейского теософского общества, не соглашается с точностью вышеуказанной статистики смертности, и кроме слов о потребностях его быстро растущей практики, он добавил бы кое-какое замечание. Вероятно, он найдет для этого время в следующем месяце. Тем временем давайте же послушаем местных практикующих врачей, астрологов и пандитов, что вещают шастры касательно эпидемий и других неестественных явлений.

Здесь мы встретим совершенно иной взгляд по поводу всего этого, о котором хотелось бы сообщить Европе. Нижеследующее взято из «Spiritual Notes» («Спиритические заметки») (Лондон).

Согласно утверждению доктора Винсенто Песеты ѝ Серверы, кристаллы гемоглобина, добытые из крови различных животных, имели настолько разнообразные формы и отличительные черты, что при помощи них можно было определить образец крови! Все, что для этого требовалось – это перемешивать кровь с небольшим количеством желчи, пока не образуется масса кристаллов размером не более 3 мм. Формы кристаллов получаются следующее: человек – правильные прямоугольные призмы; лошади – кубы; бык – ромбоэдры; овца – ромбоэдровидные пластины; собака – прямоугольные призмы; кролик – тетраэдры; белка – шестиугольные пластинки; мышь – октаэдры, и т. д.

Комментируя эти утверждения, «Научный журнал» весьма проницательно внушает читателю, что «если это подтвердится, то они могут послужить разрешением самого важного вопроса, поднятого доктором Лионелем Билем». Если теория Эволюции истинна, эти кристаллы, добытые из животных, находящихся в близком родстве, были бы идентичными или похожими по форме, их было бы очень просто получать один из другого. Но поскольку кристаллы гемоглобина – например, лошади и осла, собаки и лисицы, кролика и зайца или крысы и мыши – принадлежат соответственно к совершенно различным системам, это серьезный аргумент в пользу происхождения от еще какого-то существа.

Мои книги

Перевод – О. Колесников

Некоторое время тому назад один теософ, м-р R***, путешествовал поездом с американским джентльменом, который поделился с ним изумлением от своего посещения нашей лондонской штаб-квартиры. Он рассказал, как просил мадам Блаватскую посоветовать ему лучшие теософские работы и заявил ей о своем намерении начать изучать «Разоблаченную Изиду», на что, к его удивлению, она ответила: «Не читайте ее, это все вздор».

Насколько помню, я не говорила «вздор»; но по сути сказала вот что: «Не стоит, „Изида“ не понравится вам. Из всех книг, вышедших под моим именем, именно эта наиболее неудачная и плоха в литературном смысле». С той же искренностью я могла бы добавить, что в «Изиде», если тщательно проанализировать ее со строгой литературной и критической точки зрения, открывается множество опечаток и неверных цитат; она содержит бесполезные повторы, крайне раздражающие отступления от темы, а для случайного читателя, незнакомого с определенными аспектами метафизических идей и символов, столь же много явных противоречий; что значительной части материала там не следовало быть вовсе; и также, что там имеются некоторые очень серьезные ошибки из-за неправильного написания слов. И наконец, эта работа по причинам, которые сейчас будут разъяснены, не имеет в себе системы; как заметил один мой друг, она выглядит, по сути, как некая масса независимых параграфов, не имеющих между собой связи, наугад перетасованных и опубликованных в таком виде.

Таково и сейчас мое искреннее мнение. Когда я впервые после публикации 1877 года перечитала всю работу от начала до конца – в Индии в 1881 году, – ко мне пришло полное осознание этой печальной истины. С тех пор и до настоящего времени я всегда говорила то, что думаю об этой книге, и где бы ни представилась возможность, высказываю свое откровенное мнение об «Изиде». Поступаю так это к ужасу тех, кто беспокоится о том, что я ухудшаю ее продажи. Но так как в писании моей главной целью была не слава и не выгода, но нечто гораздо более высокое, я никогда не обращала внимания на такие предупреждения. Этот неудачный «шедевр», эта «монументальная работа», как называют книгу некоторые обозреватели, с ее ужасными заменами одного слова на другое, полностью меняющими смысл,[360]360
  Например, слово «цикл» чьей-то неизвестной рукой было исправлено на «планета» (том 1, стр. 347, 2-ой абзац); это «исправление» так представляет учение Будды, будто нет перерождений на этой планете (!!), в то время как на предыдущей странице утверждается обратное и говорится, что Господь Будда учит, как «избежать» реинкарнации; также слово «планета» не раз попадается вместо слова «план», «монады» вместо «манаса»; не раз смысл целых идей приносится в жертву соблюдению грамматики, меняется из-за подстановки неправильных слов и неверной пунктуации и т. д., и т. д., и т. д.


[Закрыть] с ее опечатками и неверными цитатами уже более десяти лет доставляет мне больше волнений и хлопот, нежели что-либо еще за всю мою долгую жизнь, в которой терний всегда было больше, чем роз.

Но я утверждаю, что несмотря на эти огромные упущения «Разоблаченная Изида» содержит массу новой и до того времени неизвестной информации по оккультным вопросам. То, что это так, доказывается тем, что всеми, кто достаточно умен, чтобы выделить ключевое, не обратив внимание на второстепенное, отдать предпочтение идее, а не форме, не придавая значения ее досадным недостаткам, работа была весьма высоко оценена. Приписывая себе – как я далее покажу, за других – все внешние огрехи, чисто литературные дефекты работы, я без боязни упрека в тщеславии отстаиваю ее идеи и учение, ибо как я всегда заявляла, ни идеи, ни учение не являются моими; и утверждаю, что они представляют огромную ценность для мистиков и изучающих теософию. Также верно, что когда «Изида» была впервые опубликована, многие лучшие американские газеты расточали ей похвалы – вплоть до преувеличения, как явствует из приведенных ниже цитат.[361]361
  Вот какие комментарии были в прессе на «Разоблаченную Изиду» (Isis Unveiled; a master key to the mysteries of ancient and modern science and theology. By H.P. Blavatsky, Corresponding Secretary of the Theosophical Society. 2 vols., royal 8vo., about 1,500 pages, cloth, $7.50. Fifth Edition):


[Закрыть]

Первыми врагами, которые ополчились на мою книгу, были спиритуалисты, чьи фундаментальные теории, будто духи умерших общаются в propria persona, я не признаю. За последние пятнадцать лет – со времени первой публикации – на меня изливался непрерывный поток гадких обвинений. Любая клевета – от обвинений в безнравственности и теории «русского шпиона» до подлогов и подлости, что я хронический мошенник и олицетворенная ложь, пропойца, агент Папы, нанятый для того чтобы разгромить спиритуализм, и воплощение Сатаны. Любое злословие, которое только можно было представить, сваливалось на мою личную и общественную жизнь. Но ни то, что ни одно из этих обвинений не было подтверждено; ни то, что с первого января до тридцать первого декабря, год за годом, я жила, как в стеклянном доме, окруженная друзьями и недругами, – ничто не могло удержать эти злые, ядовитые и совершенно бессовестные языки. Моими недремлющими оппонентами в разное время заявлялось, что: (1) «Разоблаченная Изида» – это просто пересказ Элифаса Леви и некоторых старых алхимиков; (2) она написана мной под диктовку злых сил и духов умерших иезуитов (sic); и наконец, (3) оба моих тома составлены из рукописей (ранее неизвестных), оставленных после себя Бароном де Пальмом – знаменитым своей кремацией и двойными похоронами, – и которые я нашла в его сундуке.[362]362
  Этот австрийский дворянин, проживавший в Нью-Йорке в полной нищете, которому полковник Олькотт предоставил кров и пищу, ухаживая за ним в последние недели его жизни, оставил после себя только неоплаченные счета. Единственной собственностью барона был старый чемодан, в котором его «душеприказчик» нашел оббитого бронзового купидона, несколько иностранных орденов (фактически, их имитация, так как золотые и алмазные украшения были, очевидно, проданы) и несколько рубашек полковника Олькотта, которые экс-дипломат позаимствовал без разрешения.


[Закрыть] C другой стороны, мои друзья, сколь добрые, столь же и неосмотрительные, несколько подчеркнуто говорили о связи моей работы с моим Восточным Учителем и другими оккультистами, что действительно являлось правдой; это было подхвачено врагами и раздуто до неприличной лжи. Заявлялось, что вся «Изида» от корки до корки и слово в слово была продиктована мне этими невидимыми адептами. И так как недостатки моей книги были слишком очевидными, последствия всей этой пустой и злонамеренной болтовни были таковыми, что мои враги и критики заключили – столь проворно, как они это умели, – что либо этих невидимых вдохновителей не существует и они лишь часть моего «обмана», либо их талант ниже даже среднего писателя.

Однако никто не должен отвечать за чужие высказывания, и я отвечаю лишь за то, что утверждала вслух или в публикациях за моей подписью. Итак, я заявляю следующее: что исключая прямое цитирование и многие отмеченные выше и упомянутые опечатки, ошибки и неверное цитирование, а также вообще набор «Разоблаченной Изиды», автором которых я не являюсь, (а) каждая крупица знания, изложенная в этой или более поздних работах, исходит от наших Восточных Наставников; и (б) что многие отрывки в этих трудах были написаны мною под их диктовку. Я не утверждаю этим чего-то сверхъестественного, ибо подобная диктовка не представляет из себя чуда. Любой трезвомыслящий человек, знающий сегодня о многообразных возможностях гипнотизма (признанных и исследованных современной наукой) и о феномене передачи мысли, легко признает, что если гипнотизируемый субъект, простой безответный медиум, слышит невысказанную мысль своего гипнотизера, который может таким образом передавать ему свою мысль, и даже способен повторять слова, мысленно вычитываемые гипнотизером из книги, – то и мое заявление не содержит ничего невозможного. Для мысли не существует пространства и расстояния; и если два человека находятся в прекрасном взаимном психо-магнетической контакте, и один из этих двоих – великий адепт оккультных знаний, то передача мысли и диктовка целых страниц на расстоянии в десять тысяч миль становится столь же легкой и понятной, как и передача двух слов в комнате.

До сих пор я воздерживалась – кроме очень редких случаев – от реакции на любую критику моих работ и даже оставляла без опровержений прямую клевету и ложь, так как по отношению к «Изиде» я находила почти всякий род критики законным, а что касается «клеветы и лжи», то мое презрение к клеветникам слишком велико, чтобы замечать их. Особым был случай с хулой, пришедшей из Америки. Все это исходило из одного и того же источника, хорошо известного всем теософам, – человека, наиболее неутомимо преследовавшего меня нападками последние двенадцать лет,[363]363
  Я не буду называть его имя. Некоторые имена несут в себе моральную нечистоту и не могут появиться в каком-либо приличном журнале или публикации. Его слова и дела исходят из cloaca maxima материальной Вселенной и должны вернуться туда, не касаясь меня.


[Закрыть] хотя его самого я никогда не видела и не встречала. Не стану я отвечать ему и сегодня. Но так как «Изида» подвергается нападкам уже, по меньшей мере, в десятый раз, настало время, чтобы мои недоумевающие друзья и все те, кто симпатизирует теософии, узнали всю правду – и ничего кроме правды. Не то, чтобы я хотела перед ними просить извинения или «оправдываться» – я собираюсь просто предоставить факты, неопровержимые и не противоречащие друг другу, излагая своеобразные, хорошо известные многим, но теперь почти забытые обстоятельства написания моей первой английской работы. Я изложу их по порядку:

(1) Когда я приехала в Америку в 1873 году, я не говорила по-английски: в детстве я училась разговорному, но с тех пор прошло более тридцати лет. Я могла читать текст, но почти не могла разговаривать.

(2) Я не получала образования ни в каком колледже, и все, что знаю, я изучила сама; я никогда не претендовала на ученость современных исследователей; в то время я с трудом читала какие бы то ни было европейские научные работы и мало знала о западной философии и науке. То немногое, что я к тому времени изучила и узнала, внушило мне отвращение своим материализмом, своей ограниченностью, духом узкого догматизма и своей атмосферой превосходства над философией и наукой древности.

(3) До 1874 г. я не написала ни слова по-английски и не опубликовала ни одной работы ни на каком языке. А потому:

(4) Я не имела ни малейшего представления о правилах литературного жанра. Искусство написания книг, их подготовка к печати и публикации, чтение и правка гранок являлись для меня неведомыми тайнами.

(5) Когда я начала писать то, что позже вылилось в «Разоблаченную Изиду», у меня было не больше представления, что получится из этого, чем у тщеславного невежды. У меня не было плана; я не знала, будет ли это книгой, эссе, памфлетом или статьей. Я знала только, что должна написать это, и все. Эту работу я начала еще до того, как близко познакомилась с полковником Олькоттом, и за несколько месяцев до образования Теософического общества.

Итак, как каждый может увидеть, условия для создания английской теософской и научной работы были вполне подающими надежду. Тем не менее, мне удалось написать текста на четыре таких тома, как в «Изиде», прежде чем я представила свою работу полковнику Олькотту. Разумеется, он сказал, что все – за исключением продиктованных страниц – следует исправить. С того момента мы принялись за наши литературные труды и работали вместе каждый вечер. В некоторых страницах он правил английский, и их я переписывала; те, которые не поддавались никакой беспощадной корректуре, он заново надиктовывал прямо с текста, англизируя мои практически неразборчивые рукописи. Именно ему я обязана английским в «Изиде». Он же предложил разделить работу на две части, первый том посвятить НАУКЕ, а второй – ТЕОЛОГИИ. Для этого потребовалось пересмотреть все изложение и связь между его частями; необходимо было исключить повторения и улучшить литературные взаимоотношения между элементами. Когда работа была готова, мы показали ее профессору Александру Уайлдеру, известному ньюйоркскому ученому и платонисту, который, прочитав труд, рекомендовал его м-ру Бартону для публикации. Вслед за полковником Олькоттом, профессор Уайлдер оказал мне неоценимую помощь. Именно он составил превосходный Указатель, исправил греческие, латинские и еврейские слова, предложил дополнительные цитаты и написал большую часть Введения «Перед Завесой». То, что это не указано в книге, вина не моя, но твердое желание д-ра Уайлдера, чтобы его имя не фигурировало нигде, кроме сносок. Я никогда не делала из этого тайны, и об этом знал любой из моих многочисленных знакомых в Нью-Йорке. Итак, подготовленная, книга пошла в печать.

С этого момента и начались настоящие трудности. Я не имела ни малейшего представления о правке гранок. Заниматься этим полковнику Олькотту не позволяло время; поэтому я с самого начала все перепутала. Счет в шестьсот долларов за правку и переделку пришел, когда мы еще не закончили и трех частей, и мне пришлось бросить корректуру. Под давлением издателя полковник Олькотт делал все от него зависящее, но мог посвящать этому только вечера, а д-р Уайлдер находился далеко в Джерси-Сити. В результате гранки и страницы «Изиды» прошли через руки множества деятельных, но неаккуратных людей и в конце концов были отданы на милость издательского корректора. Стоит ли удивляться после этого, что в напечатанных томах «Вайвасвата» (Ману) превратилась в «Вишмавитру», что тридцать шесть страниц Указателя были непоправимо потеряны, а кавычки поставлены без всякого смысла (даже в некоторых моих собственных предложениях!) и пропущены во многих местах, где они отмечали цитирование из других авторов? На вопрос, почему эти фатальные ошибки не были исправлены в последующем издании, мой ответ будет прост: гранки были стереотипными; и несмотря на все мое желание что-то изменить, я ничего не могла сделать, так как гранки являлись собственностью издателя; у меня не было денег оплачивать расходы по исправлению, а издательскую фирму вполне устраивало оставить все как есть, ибо эта моя работа – выходящая сейчас уже седьмым или восьмым изданием, – несмотря на ее явные недостатки, все еще пользуется спросом.

И сегодня – возможно, вследствие всего этого, – возводится новое обвинение: в тотальном плагиате вводной части «Перед Завесой»!

Хорошо, если я совершила плагиат, то без малейших колебаний могла бы признать и «заимствования». Но, напротив, у меня нет никакого желания признавать «параллельные места», так как у меня их не было; пусть даже «передача мыслей», как метко замечает «Pail Mall Gazette», и в моде и в почете. Как-то раз американская пресса подняла вой против Лонгфелло, который, заимствовав из какого-то (тогда неизвестного) немецкого перевода финский эпос Калевала, опубликовав его как собственную величественную поэму «Песнь о Гайавате», забыв при этом указать ее источник. Континентальная печать неоднократно высказывала различные обвинения такого рода. Нынешний год особенно богат на подобные «передачи мысли». Здесь и мэр Лондона, повторяющий слово в слово старую забытую проповедь м-ра Спургсона и клянущийся, что никогда не читал и не слышал о ней. Преподобный Роберт Брадло пишет книгу, и «Pail Mall Gazette» тут же опровергает ее как буквальную копию чьей-то чужой работы. У м-ра Гарри де Виндта, путешественника по Востоку, в его только что вышедшей в лондонской книге «Путешествие в Индию через Персию и Белуджистан» F.R.G.S. в придачу находит параллельные страницы со «Страной Белуджистан» А. В. Хьюга, идентичные verbatim et literatim. Миссис Парр отрицает в «British Weekly», что ее роман «Сэлли» сознательно или бессознательно заимствован из «Сэлли» мисс Уилкинс, и утверждает, что она не читала вышеупомянутой книги и не слышала имени ее автора и т. д. Наконец, всякий, кто читал «Жизнь Иисуса» Ренана, найдет, что автор путем предвидения совершил плагиат некоторых эпизодов, описанных стихами в «Свете Мира». Также даже сэр Эдвин Арнольд, многообразному и признанному таланту которого не требуется помощь чужого воображения, забыл поблагодарить французских академиков за свои картины горы Табор и Галилеи в прозе, которые он так элегантно переложил на стихи в своей недавней поэме. Впрочем, в этой фазе нашей цивилизации, fin de siècle, можно почитать за счастье войти в такую замечательную и многочисленную компанию плагиаторов. Однако я не могу претендовать на такую высокую честь, ибо, как уже сказала, – изо всей вводной части «Перед Завесой» заявляю как о своих только об определенных отрывках из глоссария, прилагаемого к ней, а раздел о платонизме, который ныне преподносится как «бесстыдный плагиат», написан профессором А. Уайлдером.

Этого джентльмена, ныне живущего в Нью-Йорке или недалеко от него, могут спросить, истинно мое утверждение или нет. Он слишком благороден и учен, чтобы чего-то бояться и ради этого отрицать. Он настаивал на том, чтобы к Введению присоединить своего рода глоссарий, объясняющий греческие и санскритские термины, которыми изобилует работа, а также помог в этом. Я попросила его написать краткую статью о платонистах, которую он любезно предоставил. Таким образом, со стр. 11 по стр. 22 текст его, за исключением некоторых вставок, прерывающих рассказ о философах-платонистах до того чтобы показать идентичность их идей с идеями индуистских священных книг. Кто сегодня, знающий д-ра А. Уайлдера лично либо его имя и отдающий себе полный отчет в огромной эрудиции этого выдающегося платониста, редактора многочисленных научных трудов,[364]364
  А. Уайлдер, магистр наук, редактор «Культа Змия и Шивы» Гайда Кларка и К. Станиланд Вэйка; «Древнего искусства и мифологии» Ричарда Пэйна Найта, к которому, как редактор, написал Вступление, перевел на английский Замечания и добавил новый и полный Указатель; «Древнего культа символов» Годдера М. Вестроппа и К. Станиланд Вэйка, со «Вступлением», дополнительными замечаниями и приложениями от редактора; и наконец, «Элевсинских и вакхических мистерий», диссертации Томаса Тэйлора, переводчика Платона, Плотина, Порфирия, Ямвлиха, Прокла, Аристотеля и др., с Введением, Замечаниями, Поправками к тексту и Глоссарием, под редакцией Александра Уайлдера, магистра наук; а также автор различных ученых работ, памфлетов и статей, которые мы ради экономии места не будем указать здесь. Он также редактор «Older Academy», ежеквартального нью-йоркского журнала, и переводчик «Мистерий» Ямвлиха.


[Закрыть] станет столь безрассуден, чтобы обвинять его в «плагиате» чужих работ? В сноске я даю названия нескольких платоноведческих и других работ под его редакцией. Обвинения выглядят просто абсурдными!

Вполне возможно, что д-р Уайлдер, либо забывал поставить кавычки перед и после отрывков, выписываемых им в свою статью у разных авторов, либо из-за своего очень неразборчивого почерка отмечать их с недостаточной тщательностью. Невозможно по прошествии почти пятнадцати лет вспомнить и проверить все факты. До сегодняшнего дня мне представлялось, что это описание платоников было его собственным, и более ничьим. Но ныне враги углядели цитаты без кавычек и объявили д-ра Уайлдера – пожалуй, еще крикливее, чем автора «Разоблаченной Изиды», – плагиатором и мошенником. Возможно, найдут и большее, поскольку эта моя работа неисчерпаема по части неверного цитирования, опечаток и ошибок, за которые я не могу признать себя «виновной» в общепринятом смысле. Однако, пусть клеветники злословят и далее, но и в следующие пятнадцать лет, как и в прошедшие, они увидят, что чего бы они ни делали, они не в силах ни сокрушить теософии, ни причинить мне вред. У меня нет авторского тщеславия; и годы несправедливых гонений и оскорблений сделали меня совершенно равнодушной к тому, что публика может подумать обо мне лично.

Но ввиду вышеизложенных фактов, а также учитывая, что:

(а) Язык в «Изиде» не мой, но (за исключением той части работы, которая, как я заявляю, была продиктована) может быть назван лишь некой разновидностью перевода моих слов и идей на английский;

(б) Это написано не для широкой публики (что, однако, имеет для меня второстепенное значение), но для узкого круга теософов и членов Теософического общества, которым «Изида» и посвящена;

(в) Несмотря на то, что я с тех пор изучила английский язык в достаточной степени, прежде чем сотрудничать с двумя журналами («Теософист» и «Люцифер»), и в настоящее время я никогда не пишу статью, передовицу или даже просто короткую заметку без того, чтобы подвергнуть свой английский язык тщательной проверке и исправлению.

Учитывая все это и многое другое, я ныне спрашиваю всех справедливых мужчин и женщин, заслуженно ли, и даже законно ли, критиковать с тех же позиций, как работу урожденного американца или англичанина, мои труды – и прежде всего «Изиду»? То, что я утверждаю в них от своего имени, есть плод моего изучения и исследований в области, до настоящего времени остававшейся незнакомой науке и почти неизвестной в европейском мире. Лавры и похвалы за английскую грамматику, за цитаты из научных работ, пригодившихся мне, чтобы использовать отрывки из них для сравнения или для опровержения старой науки и, наконец, за общую структуру томов, я с радостью уступаю всем, кто помогал мне. Даже в случае с «Тайной Доктриной» около полудюжины теософов работали над редактированием, помогая упорядочить материал, исправить несовершенный английский и подготовить книгу к печати. Но ни один из них, от первого до последнего, никогда не станет претендовать на саму фундаментальную доктрину, философские заключения и учения. Ничего этого я не изобрела, а только провозгласила, как была научена; или, цитируя в «Тайной Доктрине» Монтеня (том I, стр. 46): «Я составил лишь букет из избранных цветов и не внес ничего своего, кроме связующей их нити».

Сможет ли хоть кто-то из тех, кто помогал мне в подготовке, сказать, что я не расплатилась сполна за ниточку?

27 апреля 1891 г.

—

Декларация

Мы, нижеподписавшиеся члены Теософского общества (и члены внутренней Эзотерической секции), ручаясь своей честью и репутацией, настоящим заявляем:

Что мы подвергли всесторонней проверке все обвинения и нападки, предпринятые когда-либо против личности и bona fides Е. П. Блаватской, и нашли их в подавляющем большинстве совершенно не соответствующими действительности, а в некоторых случаях и сильнейшим искажением реальных фактов.

Более того, принимая во внимание все те обвинения в плагиате, отсутствии систематичности и ошибках, – которые выдвигаются ныне и которые могут быть выдвинуты в будущем в отношении ее литературной работы, – для блага всех членов Теософического общества и для ознакомления прочих мы делаем следующее заявление:

По причине несовершенного знания Е. П. Блаватской английского языка и литературных приемов, ее работы постоянно исправлялись, переписывались и переделывались в рукописи, а их гранки, исправленные ближайшими «друзьями», были верны лишь в некоторой степени (кое-кто из «друзей» иногда снабжал текст ссылками, цитатами и советами). В результате, в них вкралось множество ошибок, пропусков, неточностей и т. д.

Однако эти работы были опубликованы исключительно с намерением привлечь внимание Западного мира к определенным идеям, без всяких претензий с ее стороны на ученость или литературное совершенство. Для этого ей (часто без возможности проверки) пришлось привести множество цитат и ссылок на исследования, о надежности и основательной изученности которых она никогда не утверждала.

В течение долгого и близкого знакомства с Е. П. Блаватской мы постоянно видели, что она работает не для себя, а на благо и просвещение Теософического общества и остальных, и первой откажется использовать в корыстных целях то, что другие могут считать ее «учением». Хотя из нашего опыта мы знаем как факт, что Е. П. Блаватская – обладатель еще более глубокого «знания», чем то, которое она смогла изложить в своих опубликованных работах.

Из всех этих соображений логически следует, что никакие обвинения не могут нисколько поколебать наше доверие к личности и bona fides Е. П. Блаватской как учителя. Поэтому в будущем мы не намерены терять время на бесполезные опровержения или отрываться от нашей работы из-за всякого рода нападок, и готовы только повторить наше настоящее заявление.

Тем не менее, мы оставляем за собой право в случае необходимости обратиться к закону.

Джордж Мид; В. Р. Олд; Лаура М. Купер; Эмилия Кислингбори; Е. Т. Стерди; Х. А. В. Корин; Констанция Вахтмейстер; Алиса Лейтон Кливер; Клаудиа Ф. Райт; Арчибальд Кетли; Изабель Купер-Окли; Анни Безант.