Текст книги "Теософические архивы (сборник)"

Личное эго, как таковое, становясь единым со своим божественным родителем, обретает бессмертие последнего. В противном случае…

Но, довольно. Блажен тот, кто постиг двойственные силы, действующие в АСТРАЛЬНОМ свете; трижды блажен тот, кто научился отличать действие ноэтическое от психического, совершаемое «двуликим» Божеством в себе самом, и тот, кто познал возможности своего собственного духа – или «динамику души».

Психическое оповещение

Перевод – К. Леонов

«Не может ли кто-нибудь из многочисленных читателей „Теософиста“ просветить меня относительно влияния, оказанного на меня в случае, о котором пойдет речь ниже? Я, конечно, категорически отрицаю, что это было некое духовное проявление, но без сомнения здесь действовала какая-то необыкновенная сила, объяснить и постичь которую я не смог до сих пор.

Я учился в школе с мальчиком приблизительно того же возраста; затем мы расстались и встретились опять лишь, примерно, через тридцать пять лет. Это произошло в Агре, где он служил помощником сборщика налогов, а я – главным клерком в том же учреждении. Наша дружба возобновилась, и вскоре мы очень привязались друг к другу; между нами фактически не было секретов. Это продолжалось несколько лет, и почти каждый день мы видели друг друга. Я имел возможность посетить моего зятя, богатого землевладельца в Мератхе, во время праздников Дасара, и после своего возвращения я рассказал своему другу о празднованиях, которые я там видел. Мой друг обещал, что если ему удастся это устроить, то он тоже хотел бы поехать вместе со мной к моему зятю на следующие праздники Дасара. Между тем, и особенно когда праздники стали приближаться, мы многократно обсуждали наши планы, и когда наступило время, мы сделали все необходимое для успеха нашего предприятия. Однако в последний рабочий день в офисе, когда я попросил, чтобы мой друг встретил меня со своим багажом в определенное время вечером на железнодорожной станции, то к моему крайнему удивлению и разочарованию он сказал, что очень сожалеет, но не сможет поехать со мной, потому что его семья предложила изменить эти планы, и он собирается отправиться вместе со своими близкими в Рамбах (горный курорт на другом конце Агры). При расставании он пожал мне руку, еще раз выразил свое сожаление и сказал, что «хотя и не телесно, но мысленно и духовно будет присутствовать рядом со мной». Пока мы с женой ехали в поезде, мы решили: сперва поехать в Мератх, и, проведя там четыре дня, отправиться в Дели, где моя жена еще не бывала, затем провести один день в Алигархе вместе с родственниками, после чего вернуться в Агру накануне начала моей работы. Наша программа была окончательно определена. Спустя два дня мы прибыли к моему зятю, где провели время с большим удовольствием. Рано утром на третий день, после того, как мы выпили освежающие напитки и уселись вместе, чтобы подумать о развлечениях на этот вечер, вдруг, совершенно внезапно у меня возникло очень странное ощущение, я почувствовал уныние и меланхолию, и сказал зятю, что должен возвратиться в Агру немедленно. Он был чрезвычайно удивлен. Поскольку я собирался провести этот и следующий день с ним, то вся семья возражала против моего внезапного предложения и пришла к естественному заключению, что я на что-то обиделся. Но все попытки удержать меня хотя бы на один день оказались безуспешными, и уже через час я был вместе с багажом на вокзале Мератха. Но прежде чем мы взяли билеты до Агры, моя жена уговорила меня поехать только до Газиабада (откуда отходит железнодорожная ветка на Дели). Однако прежде чем поезд отправился в путь, страстное желание ехать в Агру возвратилось ко мне. Не затягивая нашего путешествия, по прибытии в Газиабад я взял билет прямо до Агры. Это очень удивило мою жену, она чувствовала себя совершенно обескураженной, и всю дорогу до Алигарха мы просидели, не обменявшись ни одним словом. В Алигархе она настойчиво упрашивала меня посетить ее родственников. Я отпустил ее, но она не смогла уговорить меня составить ей компанию, и я поехал в Агру; и в ночь моего прибытия я, как ударом грома, был поражен ужасным известием о том, что мой друг именно тем утром внезапно скончался от апоплексического удара в Рамбахе, вероятно в то же самое время, когда я пил освежающие напитки в Мератхе. На следующее утро я был очевидцем того, как останки моего дорогого друга обрели свое последнее пристанище. Каждый, кто был на похоронах и знал, что я не собирался возвращаться сюда до открытия офиса, засыпал меня вопросами, как я мог услышать об этом печальном событии и кто послал мне телеграмму об этом. Но я со всей искренностью уверяю, что никакого сообщения мне не было послано, и даже не была сделана такая попытка, кроме душевной депрессии, страстного и непреодолимого желания прибыть в Агру как можно скорее.

А. Константин,

Эсквайр».

—

Нет необходимости приписывать вышеприведенное «оповещение» чему-то сверхъестественному. В жизни есть много разнообразных психических феноменов, которые непреднамеренно или как-либо иначе приписываются действию бестелесных «духов», или же полностью и намеренно игнорируются. Говоря так, мы вовсе не намереваемся лишить теорию духов ее raison d’être [разумного основания, франц.]. Но кроме этой теории в нашей повседневной жизни имеются другие проявления той же самой психической силы, на которые обычно не обращают внимания или же ошибочно трактуют их как результат простого совпадения; ибо единственная причина этого состоит в том, что мы не можем немедленно дать этой силе логическое и умопостижимое объяснение, хотя сами проявления, без сомнения, обнаруживают признаки научного характера и принадлежат к тому классу психо-физиологических феноменов, которыми сейчас заняты люди с большими научными заслугами, и даже такие специалисты, как доктор Карпентер. Причину этого необыкновенного явления следует искать в оккультном (и все же бесспорном) влиянии, оказываемом активной волей одного человека на волю другого, даже если воля последнего застигнута в момент отдыха или пассивного состояния. Мы имеем в виду предчувствия. Если бы каждый человек привлек свое пристальное внимание (с опытной и научной целью, разумеется) к своим повседневным поступкам и проследил бы за своими мыслями, разговорами и вытекающими из них действиями, и тщательно бы проанализировал их, не пропуская даже тех деталей, которые кажутся ему ничтожными, тогда для большинства этих действий и мыслей он нашел бы причины, основанные на взаимном психическом влиянии, оказываемом друг на друга разумами, заключенными в тело.

Можно добавить здесь несколько примеров, более или менее знакомых каждому благодаря его личному опыту. Мы приведем лишь два из них. Два друга, или даже просто знакомых, не встречаются друг с другом годами. Один из них, остававшийся дома и никогда не думавший о своем давнем знакомом, вдруг вспоминает о нем. Он вспоминает его без какой-либо видимой причины, и давно забытый образ проносится по молчаливым коридорам ПАМЯТИ и предстает перед его глазами так живо, как если бы он действительно был здесь. Через несколько минут, или может быть через час после этого, этот пропавший человек вдруг наносит ему неожиданный визит. Другой пример: А. дает почитать Б книгу. Б., прочитав эту книгу, откладывает ее в сторону и больше не думает о ней, хотя А. просил вернуть ее немедленно после того, как она станет не нужна. В течение дней, а может быть и месяцев после этого, мысль Б., занятая важными делами, внезапно возвращается к этой книге, и он вспоминает о своем упущении. Автоматически он покидает свое место, идет в свою библиотеку и достает книгу, думая о том, чтобы в этот раз обязательно отослать ее обратно. И в тот же самый момент открывается дверь, входит А., говоря, что он пришел специально, чтобы забрать книгу, которая ему нужна. Совпадение? Вовсе нет. В первом случае дело было в госте, который, решив навестить старого друга или знакомого, сконцентрировал свою мысль на нем, и эта мысль, благодаря своей собственной активности, оказалась энергетически достаточной, чтобы преодолеть пассивную, в тот момент, мысль хозяина дома. То же самое объяснение хорошо подходит и для случая с А. и Б. Но м-р Константин может возразить: «Мысль моего покойного друга не могла повлиять на мою, так как он был уже мертв, когда меня неудержимо тянуло в Агру». Наш ответ очевиден. Не существовала ли самая теплая дружба между автором письма и умершим? Не обещал ли последний быть с ним «мысленно и духовно»? И это приводит к положительному выводу, что перед смертью его мысль была сильно занята тем, кого он ненамеренно огорчил. Сколь бы внезапной ни была эта смерть, мысль все же гораздо быстрее ее. Более того, в момент смерти она, конечно, была усилена в сотни раз. Мысль – это последнее, что умирает или скорее затухает в мозгу умирающего человека; а мысль, как показано наукой, является материальной, так как она представляет собой лишь вид энергии, которая меняет свою форму, но является вечной. Таким образом, эта мысль, сила и мощь, которая всегда пропорциональна ее интенсивности, стала, так сказать, конкретной и ощутимой, и благодаря большой близости между обоими друзьями, она охватила и подчинила себе все чувства и мысли м-ра Константина и заставила волю последнего действовать в соответствии с желанием умершего. Думающая субстанция была мертва, и инструмент, порождающий мысли, лежал разбитым навсегда. Но его последний звук еще жил и не мог полностью погибнуть в волнах эфира. Наука говорит, что колебание одной-единственной музыкальной ноты будет задержано в своем движении по коридорам вечности; а теософия полагает, что последняя мысль умирающего человека превращается в него самого; она становится его эйдолоном. Нас не удивило бы, если бы скептики взаправду обвинили бы м-ра Константина либо в предрассудках, либо в том, что, находясь в галлюцинаторном состоянии, он видел перед собой мысленный образ, или так называемый «призрак» своего умершего друга. Ибо этот «призрак» не был ни сознательным духом, ни душой умершего человека, а просто его на мгновение материализованной мыслью, проецируемой бессознательным образом, при помощи всего лишь мощи его собственной энергии, в направлении того, кто занимал эту МЫСЛЬ.

Психология – наука о душе

Перевод – О. Колесников

Этика и закон существуют пока лишь на этапе, где пока нет теорий, а есть только системы, и даже они основаны a priori на идеях вместо наблюдений, совершенно противоречивых одно другому. Что же в таком случае остается за пределами физической науки? Мы скажем: «Психология – наука о душе, о сознании собственного эго».

Увы, и трижды увы! Душа, самость или эго изучались современной психологией, как индуктивно, так и как часть раздробленной физикой материи. Психология и ее материнский побег – метафизика – поживают куда хуже прочих остальных наук. Эти науки-близнецы долго были настолько отлучены друг от друга в Европе, что даже стали в своем невежестве смертельными врагами. После довольно скудного пребывания в объятьях средневековой схоластики им удалось освободиться из них, только впав в современную софистику. Психология в своем нынешнем обличье – это просто маска, скрывающая страшный, гримасничающий череп, ядовитый цветок анчара в душе самого беспомощного материализма. «Мысль – это психолог, перевоплощенный ощущением, а человек – бесполезный автомат, пользующийся связями при посредстве наследственности и среды», – пишет с полуотвращением гилоидеалист, ныне, к счастью, теософ. – И все-таки человек, подобный Гёксли, проповедует, что этот человек механических действий и нравственности одновременно… Монисты[636]636
  Монизм – слово, допускающее больше одного истолкования. «Монизм» Льюиса, Бэйна и других, которые так тщетно стремятся сжать все ментальные и материальные феномены в единство Одной Субстанции – отнюдь не трансцендентальный монизм эзотерической философии. Современная «Теория единой субстанции» разума и материи обязательно подразумевает доктрину полного уничтожения, и потому ложна. С другой стороны, оккультизм признаёт, что в окончательном анализе даже Логос и Мулапракрити (Парабрахмическая основа, абстрактный божественный женский принцип – недифференцированная субстанция; акаша; буквально – «корень природы» (пракрити) или Материи) – едины; и что это Одна Реальность после Майи Вселенной. Однако в манвантарическом цикле, в царстве очевидного бытия, Логос (дух) и Мулапракрити (материя или ее ноумен) суть два противоположных полюса или основы всех индивидуальных феноменов и объективного. Дуализм духа и материи – это факт, пока длится Великая Манвантара. За ее пределами маячит тьма «Великого Неизвестного», единого Парабрахмана.


[Закрыть] для человека – это уничтожители, истребившие интуицию железною пятой, если бы смогли… И это наши современные западные психологи!

Каждому понятно, что метафизика, вместо науки о первоосновах, теперь разбита на некое количество более или менее материалистических школ всех цветов и форм, от пессимизма Шопенгауэра до агностицизма, монизма, идеализма, гилоидеализма[637]637
  Материалистический идеализм.


[Закрыть] и всяких прочих «измов», исключая анимизм – не говоря уже об истинной психологии. Мистер Гёкси сказал о позитивизме, что это – римский католицизм минус душа; душа, упрощенная до примитивного ощущения; Солнечная система минус Солнце; Гамлет, принц датский, не совсем изгнанный из пьесы, но каким-то смутным путем подозреваемый в том, что находится где-то за сценой.

Когда бедный Давид стремился победить врага – то он сражался не с мелкой рыбешкой армии противника, а с Голиафом – могущественным ее предводителем. А потому надо проанализировать одно изречение мистера Герберта Спенсера, которое, кажется, уже упоминалось. Это необходимо для того, чтобы обосновать обвинение, на которое здесь ссылаются. Вот что говорит «величайший философ девятнадцатого столетия»:

«Ментальное состояние, в котором известное подразумевается как само собой разумеющееся, как и другое ментальное действие, постигает субъект и постигло объект. Если тогда постигнутый объект – эго, то зачем тогда постигается субъект, или если существует истинное эго, которое думает, зачем другому эго думать об этом?[638]638
  Высшее Эго, или Буддхи-Манас, которое в действии самоанализа или в высшей абстрактной мысли частично обнаруживает свое присутствие и постоянно рассматривает подчиненное сознание мозга.


[Закрыть] Понятно, истинная познавательная способность эго подразумевает эго, в котором есть знание, к тому же известно, в каких субъектах и объектах оно существует; а вот мистер Мансел справедливо настаивает на полном уничтожении обоих! Поэтому индивидуальность, из которой любая сознательная, которая существует, – есть некий факт за пределами всех остальных, и весьма определенный, и все-таки эта вещь не воистину может быть известна вся;знание о ней – это забытая самою природой мысль».[639]639
  Основные начала, с. 65, 66.


[Закрыть]

Наш курсив показывает, что этот вопрос не решен однозначно. В пользу волновой теории не остается ни одного аргумента, кроме разве что «при встрече двух лучей их смыкающиеся волны производят темноту». Ибо утверждение мистера Мансела, что когда эго думает о себе и одновременно является субъектом и объектом, это и есть «уничтожение и того и другого» – и означает как раз именно это, а психологический аргумент впоследствии базировался на той же самой основе, что и физический феномен световых волн. Кроме того, мистер Герберт Спенсер признаёт, что мистер Мансел прав, и вследствие этого основывает свой вывод, что знание себя или души это и есть «забытая самою природой мысль», и это доказательство, что «отец современной психологии» (в Англии) следует психологическим принципам ничуть не лучше господ Гёкси и Тиндаля.[640]640
  Мы даже не отмечаем некоторые весьма очевидные анализы, в которых показывается, что постулат мистера Спенсера о том, что «сознание нельзя одновременно разделить на два различных состояния», категорически противоречит ему же самому, когда он утверждает, что для нас возможно пребывать в большем, чем одно, состоянии сознания. «Быть известным, как и непохожим, – говорит он. – Состояния сознания должны следовать одно за другим». (См. «Исследованная философия мистера Г. Спенсера, написанная Джеймсом Айверашем, магистром гуманитарных наук».)


[Закрыть]

Мы нисколько не предполагаем неуместность критики такого гиганта мысли, как мистер Г. Спенсер, как справедливо отмечают его друзья и последователи. Мы упомянули об этом просто для того, чтобы продемонстрировать нашу точку зрения и показать, что современная психология – ложный термин, хотя и утверждалось, что мистер Спенсер «добился в высшей степени универсального вывода и истины относительно всего, что могло быть известно о человеке». У нас есть точка зрения на один определенный аспект, и мы не будем уходить с прямой линии, и при этом видим, что оккультизм и его философия имеют не меньшую возможность быть понятыми, хотя они и меньше принимаются в этом веке нынешним поколением людей науки. Мы внедрим в сознание наших теософов и мистиков, что искать сочувствия и признание в области «науки» – это значит навлечь на себя неприятности и потерпеть поражение. Сперва психология казалась естественной союзницей, но теперь, когда ее изучили, мы приходим к выводу, что психология – внушенный обман, и не более того. Это такое же обманчивое слово, в том смысле, как его используют в настоящее время, как «Южный полюс» с его вечной мерзлотой и голыми пустынными районами называют южным просто из-за соображений географии. Ибо современный психолог, имея дело только с поверхностным сознанием мозга, в действительности более беспомощен материалистически, чем сам отрицающий всё материализм; последний, во всяком случае, более честный и искренний. Материализм не претендует постичь человеческую мысль, и менее всего человеческую душу-дух, который он намеренно и хладнокровно, но искренне отрицает и полностью выбрасывает из своего мироздания. А психолог посвящает душе все свое время и досуг. Он всегда сверлит артезианские колодцы в самые глубины человеческого сознания. Материалист и честный атеист довольствуются тем, что делают из себя, и как отметил Джереми Коллие, «самого жалкого из смертных… не лучше груды сложенной пыли, говорящей машины, говорящей головы, не имеющей души… Чьи мысли определяются законами механики».[641]641
  Согласно Джону Стюарту Миллю, ни так называемая Вселенная, ни область объекта-субъекта разума не связаны ни с какой абсолютной реальностью вне «ощущения». Объекты, эти творения разума, суть «чувства, видимые объективно» и ментальные состояния «чувств, видимых субъективно». «Эго – это исключительно иллюзия материи; Единая Реальность, группы ощущений, связанных вместе посредством строгих законов соединения».


[Закрыть]

Вселенная и все находящееся в ней – всего лишь агрегат соединенных в совокупность ощущений, или «интеграция ощущений». Все это связывает субъект и объект, Вселенную и личность, и эта связь абсолютна и конечна. Но когда приходится иметь дело с проблемами происхождения пространства и времени и подведением итогов всех тех взаимных связей идей и материи, эго и не-эго, тогда всех этих доказательств удостаивался оппонент, получивший презрительный эпитет «онтологист». После чего современная психология, уничтожив объект ощущения в личности оппонента, совершает харакири путем демонстрации того, что само ощущение ничуть не лучше галлюцинации.

Это еще безнадежнее для истины, чем безвредные парадоксы материалистических механистов. Утверждение, что «физические процессы мозга завершаются в нем же самом», касается, в конце концов, только регистративной функции мозгового вещества; но и в связи с этим нельзя удовлетворительно объяснить физические процессы; механисты поэтому и безвредны, хотя и постоянно вводят всех в заблуждение. Но психологи, чьими руками, к несчастью, была полностью разрушена наука о душе, могут причинить огромный вред, поскольку претендуют быть ревностными искателями истины, и остается с горя лишь процитировать несколько строк из «Совенка» Кольриджа:

 
Скользя на слабых крылышках через полудень,
Он опустил свои аквамариновые веки и закрыл их,
И громко ухая на величественное солнце в небесах,
Кричал он: «Где я?»…
…а кто слепей его? Тот, кто не желает видеть…
 

Мы попытались отыскать побольше подтверждений, касающихся вопроса о духе, и только дух (в его семеричном понятии) есть причина сознания и мышления, как учили эзотерические философы. Мы обнаружили, что и физическая и психическая науки категорически отрицают этот факт, стоя на позициях двух противоречивых и полностью расходящихся теорий. Первая, помимо всего прочего, в своем самом последнем усовершенствовании наполовину склонилась к тому, что считает себя совершенно трансцендентальной, благодаря своему недавнему отходу от слишком извращенных учений Бюхнеров и Молешоттов. Но, как только она стала анализировать разницу между этими двумя, та показалось настолько незаметной, что они чуть не слились воедино.

Действительно, эти поборники науки теперь утверждают, что убеждение, что ощущение и мысль – суть движения материи – кстати, то же утверждает теория Бюхнера и Молешотта, – как отмечает один известный английский «уничтожитель», «недостойно называться философией». Ни один человек науки из всех тех выдающихся имен, о которых мы уже возмущенно упоминали, ни Тиндаль, Гёкси, Моудсли, Бэйн, Клиффорд, Спенсер, Льюис, Вирхов, Геккель, ни Дюбуа Раймонд никогда не заходили настолько далеко, чтобы заявить, что «мысль – это молекулярное движение, оно сопутствует (оно не причина, как утверждают верящие в душу) определенным физическим процессам мозга»… Никогда они – как истинные научные деятели противостояли обману и лжеученым, как монисты противостояли материалистам – не утверждали, что мысль и нервная деятельность – то же самое, что они – суть «субъективные и объективные выражения одного и того же предмета».

Это может быть результатом несовершенства обучения, которое не дало нам возможности выражать мысли о субъекте иные, чем те, которые отвечают словам, в которых эта мысль выражается, однако мы признали себя виновными в том, что не заметили такой значительной разницы между теорией Бюхнера и новыми монистическими теориями. «Мысль – это не движение молекул, а нечто сопутствующее определенным физическим процессам мозга». Итак, что сопутствует, а что есть процесс? Сопутствующее обстоятельство, согласно самым лучшим определениям, – это вещь, которая сопровождает или побочно связана с остальным – конкурент и одновременно компаньон. Процесс – это поведенческий акт продвижения или движения, временного или постоянного, или серии движений. Следовательно, то, что сопутствует физическим процессам, это птица с одним крылом, субъективным или объективным, перемещающаяся благодаря движению, которое монисты и материалисты называют физическим… Какая разница между их определением и определением Бюхнера, если не считать, что эти слова выражены немного больше по-научному?

Три научных мнения лежат перед нами относительно перемены в мышлении нынешних философов:

Постулат: «Каждое ментальное изменение отображается путем молекулярного изменения в субстанции мозга». То есть:

Материалисты утверждают: ментальные изменения вызваны молекулярными изменениями.

Спиритуалисты (те, кто верит в душу): молекулярные изменения вызваны ментальными изменениями (несмотря на то, что они действуют на материю мозга через фохат,[642]642
  Термин, который употребляется для противопоставления активной (мужской) силы шакти (женской производящей силе) в природе. Сущность космического электричества. Оккультный тибетский термин для обозначения предвечного света.


[Закрыть] сфокусированный через один из принципов).

Монизм: здесь нет причинной связи между двумя рядами явлений; ментальное и физическое бытие – две стороны одной и той же вещи (словесная увертка).

На это оккультизм отвечает, что первая точка зрения – вовсе не подлежит рассмотрению. Она породила бы Вопрос № 2: а что осуществляет «в судебном порядке» контроль над ментальными изменениями? Что такое ноумен этого ментального феномена, который составляет внешний облик сознания физического человека? Что такое то, что мы признаем как земное «эго» и что – вопреки монистам и материалистам – осуществляет контроль и регулирует поток своих собственных ментальных состояний. Неоккультист в этот момент стал бы отрицать, что материалистическая теория, касающаяся связи разума и мозга – есть своего рода образность высказываний, что поверхностное сознание мозга, или «феноменальное эго», связано для всех практических целей со структурой церебральной материи.

Это сознание мозга или личности смертно, но является искаженным отражением ментального эго через физическую основу. Это инструмент сбора урожая опыта для Буддхи-Манаса или монады и насыщения ароматом сознательно-достигнутого опыта. И если бы не все это, «эго-мозга» не было реальным, пока оно длится и привносит свою порцию кармы в качестве соответствующей сущности. Если объяснить это эзотерически, то сознание обитает в той самой нижней области Манаса, которая находится в связи с физическим мозгом.