Текст книги "О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927"

2. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

27/14 марта 1919 г. [Москва – Ялта]

Милая, дорогая Маша, посылаю тебе второе письмо по получении твоего известия о кончине дорогой мамаши. Не знаю, получила ли. Письмо длинное. Надеюсь, что это письмо дойдет. Как жизнь налаживаешь? Думаю о тебе частенько. Есть предложение с половины мая ехать в поездку поиграть в Харькове etc, и тогда, конечно, я доберусь до тебя. Но все так неясно, планов много, но что удастся…?! Терпение приходит к концу. Ни о ком ничего не знаешь. С Сибирью разделены с апреля – скоро год. Лева, не знаю, где-то на юге. Тетка Елена уехала со своими в Америку – ни слуху ни духу. Оля и Ада в мае собираются в Сибирь. На днях написала Михаилу Павловичу о смерти мамаши – они 100 верст от Харькова в Тростянце, на сахарном заводе, живут хорошо. Приезжал его сослуживец.

Твою квартиру отстояла. Всех выселили, за исключением, кажется, трех квартир. Дом в ужасном состоянии. У тебя живет Миролюбов, чему я очень рада, жила еще одна барышня, но скончалась – после сыпного тифа помешалась и умерла. Маша тоже перенесла сыпняк, но выздоровела, ходит бритая, худая. Маша, я из твоих денег взяла уже две тысячи – Маша получала 200 р., теперь на эти деньги жить нельзя, она просто голодает. Миролюбов взял 2 комнаты за 200 р., и платил ей 100 р. Но теперь, кажется, не платит, т. к. готовить нечего. У нас форменный голод. Хлеб доходит до 40 р. ф. Мука черная 1000 р. и больше. Мясо – 40 р. ф. У тебя волосы встали бы дыбом.

За квартиру набавили, за твою. Газ страшно дорог и дают его только в продолжении 3-х часов. Твое имущество все цело, а Полинькин сундук, стоявший в подвале, весь разграблен еще осенью, ничего не оставили подлецы. Не знаю, говорить ли Полиньке. Маша прибегала со слезами сообщить. И сейчас все идут воровство и грабеж. Маша не отлучается. Скажи Ивану Павл., что те деньги, кот. он внес за квартиру, пропали, т. к. квитанции остались у прежних хозяев, и новые хозяева считаться с этим не желают – пришлось еще платить.

Мы целый месяц живем в температуре 4, 3, 5° – не было дров – ужас! Теперь начали топить, и поднимается до 7°. Сидим в шубах и перчатках, и так живет большинство. У всех женщин болят руки, у меня пока нет. Даша ушла совсем, не могла нести черную работу, разболелась и теперь временно у Станиславских. Я ее хочу устроить курьершей в комиссариат. Дочь Ольги, ее сестры, выходит замуж за итальянца и уезжает в Венецию постом – как тебе это понравится? Ада и Оля служат в комиссариате по народн. просвещению и обе получают больше 1 000 р.

Сейчас говорила по телеф. с Влад. Ив., и он сообщил мне, что умер Сасик Ленский[1503]1503
  Александр Александрович Ленский (1887–1919), скульптор; сын А.П. Ленского.


[Закрыть]. Какой ужас! Бедная мать и жена! Умер наш Стахович, недавно похоронили его (11 марта), рядом с Володей. Ты знаешь, этот изящный старик – повесился. Жутко. После спектакля «Три сестры» (во время котор. это произошло) я с Алексеевыми пошли прямо к нему, все было еще не тронуто, обрезанный шнур висел, стул, кот. он оттолкнул, а сам лежал уже, красивый и довольный. Не вынес всего. Умерли мои две старушки – Анфиса и Елизавета, подружки Над. Ив. Срединой. Умер Надеждин в Петрограде. Умер д-р Левентам от сыпного, умер д-р Яковлев (по легочным), он лечил Олю и Леву и Игоря (тоже сыпняк).

29/15 марта. Милая Маша, продолжаю. Морозы стоят все время, хотя и светит солнце, но с утра 12, 14° – угнетает. Рыбки мои скончались от холода. Белка существует, облаивает учениц, ест с аппетитом. Много мы играем «Дядю Ваню» – для заработка, играем и в 1-й студии, и в Пресненск. районе – «Альказар» на Триумф. Садовой, сегодня в «Летучей мыши». В театре все переполнено. Первые места – 50 р. У нас идут заседания – происходит разделение определенно на 3 группы всего нашего сложного организма, но все это остается под фирмой Худож. т. Каждая группа – товарищество само по себе. Из студийцев перешли к нам Бакланова[1504]1504
  Ольга Владимировна Бакланова (1893–1974), актриса, певица; в МХТ с 1912 по1924 г.


[Закрыть], Шевченко[1505]1505
  Фаина Васильевна Шевченко (1893–1971), актриса; в МХТ с 1914 по 1959 г.


[Закрыть], Миша[1506]1506
  М.А. Чехов, записавшись в первую (основную) группу, вскоре возвратился в 1-ю студию.


[Закрыть]. Делается все для облегчения нас – смотрим на все происходящее как на вторую молодость – дай Бог…

Я завтра читаю в Епархиальн. доме плач Богоматери в сопровождении хора Юхова – волнуюсь. Видишь, я по духовному пошла; и еще раз там буду читать Моление о чаше – Никитина. Патриарх будет. Мамаша порадовалась бы.

Торговля идет отчаянная всюду. Продают платья, белье, серебро, золото, платки, материи – вакханалия какая-то. Есть нечего, все всё что можно волокут на продажу. При продаже говорят так: напр., пара сапог – 7 р. 50 к., это значит 750 рубл. Москва вся заколочена, можно покупать только по ордерам. Вот пойду башмаки там покупать. Заказать сапожнику хорошие башмаки – 900, 1000 р., а так можно за 200 р. купить.

Тебе не кажется это сказкой?

Трамваев нет, извощики меньше 50 р. не везут. По утрам около 10 ч. и после 4-х улицы загружены народом – это бежит вся служащая Москва, бежит торопливо, скользит, но бежит, улицы все завалены горами снега, по тротуарам ходить нельзя, ухабы, провалы, т. ч. извощики и ломовые ныряют и опять выплывают – смешно. По вечерам ужасно ходить – полная темнота, – и привыкла: идешь себе, как будто так следует. На Кисловках наших еще пока освещены изредка подъезды. Мы живем без швейцара, без дворника. Дрова доставать трудно, ходишь, клянчишь, мучение. За одной саженью я ходила пешком на Виндавский вокзал и обратно – и зря. Потеряла бриллиант. свою палочку-брошку. Возила с Идой картошку с Мещанской – видишь, какая жизнь. По всей Москве интеллигенты возят в саночках и дрова и провизию – сплошь. Самая примитивная жизнь.

Ну, Маша, надо относить письмо, не знаю, кто повезет, может б., Любовь Васильевна Москвина, едущая на юг искать сына Володю, кот., взявши у отца 1 000 р., поехал создавать себе новую жизнь, якобы в Сингапур – задумали с Митей Сулерж., но тот в посл. минуту не поехал. Вот-с.

Целую тебя крепко, и Соф. Вл., и Ив. Павл.[1507]1507
  К этому времени особенно обострились отношения между М.П. и приехавшими к ней И.П. с женой. 13 февраля 1919 г. И.П. записал у себя в дневничке: «Старость невыносимо горькая! Если б кто знал, как невыносимо тяжело жить с М.П. Наше положение самое безвыходное, денег нет ни одной копейки, в Москву выехать не можем: путь очень долгий, длинный и, что ужаснее, – дорогой. Мест нигде нет. Городск. упр. на поданные прошения не отвечает. Никак не можем мы с Соней выяснить – имеем ли мы право в этом доме на угол, и на такой стол, каким мы пользуемся». 22 февраля: «Жизнь становится с каждым днем более горькой. Этим мы обязаны главным образом Марии Павловне. Очень часто я и Соня говорим о том, что жить не стоит на свете» (РГАЛИ, 2540.1.79).


[Закрыть], и Полиньку. Оля

3. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

10 апрель [1919 г. Москва – Ялта]

Милая Маша, опять пишу тебе и не знаю, дойдет ли до тебя мое письмо. Опять пишу, что твое письмо о кончине мамаши я получила[1508]1508
  Письмо не сохранилось.


[Закрыть] и уже два раза писала после этого. Так все вышло из нормы, так все стало не похоже на прежнее, что не знаешь, с чего начать.

Твоя квартира цела и все в ней цело, за исключением сундука Полиньки, кот. весь разграблен внизу в подвале. Маша перенесла сыпной тиф и выздоровела, все продезинфицировали. Похудела она сильно, ходит бритая, осталась боль в ноге. Маша, найди возможность и пришли какие-нибудь распоряжения относительно квартиры. Она поглощает массу денег. Плату повысили до 350 р. Маше, чтоб не умереть с голоду, надо давать не менее 600 р. в месяц, я уже взяла из театра 2 000 р. из твоих денег. Все это меня волнует, и думаю, что ты материально не в великолепных условиях, а здесь деньги плывут. Живет у тебя Миролюбов, платил 200 р. за комнату, но вот уже давно он уехал в Петроград, и ничего о нем не знаю. Маша волнуется, служить не может, т. к. нельзя оставить квартиру. Если откроется движение, приезжай непременно. Надо уладить это дело.

В театре мы разделились на 3 группы: 1 – мы, т. сказать зерно, затем 1-я студия и 2-я студия – все это будут самостоятельные товарищества, и уже перепутываться актерами не будем. Миша перешел к нам. Стахович лежит в Новодевичьем рядом с Володей – он повесился, я тебе писала уже об этом.

Думаю летом попасть к тебе, не знаю, удастся ли.

Получила сведения, что твой брат Михаил живет под Харьковом, на сахарном заводе Кёнига в Тростянце, живут сытно, но Мих. Павл. пишет, что трудно служить в его годы, что они потеряли в Петрограде все, что у них было. Я им написала о смерти мамаши и сегодня получила ответ. Мих. Павл. очень беспокоится о тебе, не голодаешь ли, нуждаешься ли в деньгах, и горюет, что ничем не может помочь, т. к. ни писем, ни пакетов не принимают.

Из Барнаула не имеем вестей ровно год. О Леве ничего не знаем с октября. Жить трудно, т. к. приходится много играть на стороне, чтоб зарабатывать деньги, никаких средств не хватает, хлеб стоит 35 р. фунт, мясо – 40 р., мука 1 400 р., белая – 2 500 р., сахар 120 р., масло тоже. Чувствуешь? Мяса нет. Картошка морож. – 200 р. пуд. Вот и живи.

Пойду на днях покупать по «ордеру» Горпродукта пальто демисезонное, 3 смены белья, чулок и перчаток – ха, ха, ха…

Маша, я недавно читала с хором Юхова Плач Богоматери (в Епархиальн. доме) по переводу с рукописи 10-го века, присутствовал патриарх Тихон, я с ним разговаривала, он благодарил за простое и прочувствованное чтение. Я сильно волновалась. Слова такие, что без слез нельзя их произносить. Вот мамаша бы порадовалась!

Театр наш битком набит, первые места 60 рубл. Вчера слушала «Манфреда» с Качаловым в Доме Союзов (Дворянск. собр.) и оркестром Кусевицкого, неважно передавшего музыку Шумана. Если бы ты видела меня, шагающую в темноте после театра, одну, то проваливающуюся, то падающую, то скользящую, – ты бы посмеялась. Жуть. Эти дни тает все…

У меня украли мой каракуль, потом я потеряла свою бриллиантовую палочку…

Ну, дай Бог, чтоб это письмо дошло до тебя.

Целую крепко тебя, Соф. Вл., Ив. Павл. и Полю. Оля.

Л.В. Москвина поехала не в Крым, а в Самару, где очутился Володя, и скоро уже вернется с ним, и письмо я взяла обратно.

Год по соотнесению с окружающими письмами.

4. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

29 мая [1919 г. Москва – Ялта]

Дорогая Маша, бесконечно рада была получить от тебя письмо[1509]1509
  Это письмо не обнаружено.


[Закрыть] и узнать, что мои письма дошли до тебя.

Ну вот… 3/16 мая скончалась моя мать. Она болела три недели. У нее была оспа натуральная, заразилась она от Ник. Никол., который занес ее из консерватории, где она свила себе гнездышко. Сам он похворал совсем легко, мы с Адой все же не ходили к нему, а мать ходила и уверяла, что в ее годы немыслимо заразиться оспой. Если бы ты знала, какая это страшная болезнь, как весь организм был потрясен, заражен этим ядом. Она бредила в жару, когда температура спала, она все же болтала что-то несуразное – было страшно. Оспу она перенесла, все эти страшные нарывы начали подсыхать, – начались мучительные боли в ноге – закупорка вен, она кричала часами и стонала все дни до кончины – сердце разрывалось, слушая и видя ее нечеловеческие страдания. Уснула она навеки под морфием… Все время были сестры милосердия при ней, но все же, когда они сменялись, бывало, что запаздывали на несколько часов, и мне приходилось исполнять все при ней – и обнимать, и поднимать, и кормить, – как жутко было трогать это больное тело, страшно было сделать больно. Ты подумай, последняя сестра захворала сыпным тифом и вся в жару ходила к ней и теперь лежит в госпитале. К нам ходили ведь сестры только из заразного госпиталя, оспы ведь все боятся. Мы были одни, когда она скончалась, т. ч. я с Адой надели гуттаперч. перчатки и сами обмывали и одевали ее… Даже нельзя было ее отпевать в открытом гробу – как это было ужасно, – даже нельзя было посмотреть на лицо, проститься… Отпевали ее в церкви Николы на Песках на Арбате, там чудесный священник, и певчие так пели, что все спрашивали, откуда такой хор – я первый раз заплакала и тряслась от рыданий… Похоронили в Новодевичьем рядом с Стаховичем, на могилке теперь целый сад, крест сделали в Художеств. театре, т. к. крестов нет в монастыре.

Вот видишь, что у нас произошло.

1-го июня н.с. я уезжаю с нашими играть в Харьков, и думаем попасть в Крым, тогда обратно вместе поедем. Я так устала, так мало соображаю, что надо делать, а дела много, надо укладываться, надо устраивать все здесь на Кисловке. На Пречистенском у меня трубы лопнули, топить не будут, так что перспектива самая утешительная. В твою квартиру вкладываю массу денег, брала из театра, значит, делала так, как ты хотела. Маша служит в детск. яслях напротив твоего дома, подрабатывает.

Ник. Ник. бродит как тень, тоскует. Половину квартиры заклеивали и дезинфицировали формалином. Все нас боялись, и в церковь многие боялись прийти. Театр меня не отпускал, и как я терзалась!

Ну, значит, может быть, до свидания, милая Маша, целую крепко. Твоя Оля.

Габриель сидит и просит кланяться тебе и Ивану Павл. с Софией Владим., Володя и Ник. Ник. тоже.

Мне очень тяжело.

Целую Иван Павл. за письмо и Софию Влад. за приписку. Володина могилка чистая, выхоленная, там так чудесно в монастыре. На 9-ый день мы там долго лежали на траве после панихиды. Было жарко.

Как странно было читать твою приписку – «береги свою мать», а ее уже нет, несчастной моей матери.

Обнимаю тебя и шлю всем привет. Я совсем седая стала и худая. Ольга.

Конверт просвечивает нелепо.

Дальнейшие письма О.Л. к М.П. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.77.42.

5. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

4 июня [1919 г. Харьков – Ялта]

Милая Маша, уже сыграли в Харькове[1510]1510
  Группа актеров МХТ во главе с Качаловым (так называемая Качаловская группа) 1 июня отправилась на юг России с несколькими гастрольными спектаклями, чтобы заработать и откормиться в сытой Украине после изнурительной голодной зимы.


[Закрыть], в каком-то необъятном цирке – тысяч десять сбору. Приходилось орать просто. В гостинице забастовка служащих, сами убираем комнаты, я в пакете выношу некую принадлежность, выливаю, мою и приношу обратно – смешно. Едем пока в отдельном вагоне великолепно. 6-го уезжаем в Екатеринослав. 16-го думаю быть в Гурзуфе. Багалея еще не видела[1511]1511
  О нем см. коммент. 2 к письму О.Л. от 13 июня 1916 г.


[Закрыть], говорят, он доживает последние дни головой. Целую тебя. Привет всем. Оля

Год по содержанию.

6. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

[10 июня 1919 г.] Харьков [В Ялту]

Дорогая Маша, вот уже неделя, как я в Харькове. Не знаю, получила ли ты мое письмо, кот. я писала в Москве и кот. отправила в Харькове[1512]1512
  Речь о письме от 29 мая.


[Закрыть]. Не знаю, дойдет ли до тебя это письмо. Если да, ответь сейчас же: Харьков, Городской театр, гастроли Моск. Худож. театра.

Мы здесь играем «Дядю Ваню» и «Вишневый сад».

Дядя Ваня – Массалитинов, Астров – Качалов, профессор – Подгорный, Соня – Крыжановская, Вафля – Павлов, няня – Павлова, Войницкая – Литовцева.

Гаев – Подгорный, Варя – Крыжановская, Аня – жена Массалитинова[1513]1513
  Екатерина Филимоновна Краснопольская (1898–1980), актриса; во 2-й студии и МХТ с 1916 по 1922 г.


[Закрыть], Пищик – Бакшеев, Дуняша – Орлова – вот новые исполнители, и недурные, кроме Ани.

Я, Маша, измучена. Не знаю, где и как я буду отдыхать. Мечта – приехать к тебе. Но не знаю, исполнимо ли. Мы боимся разъединяться, коллективом мы везде проберемся. Мы сюда приехали в своем отдельном вагоне. Или опять уедем в Москву (ужас!), или, может быть, устроимся под Харьковом, Полтавой. Если так, мечтаю, чтоб ты выбралась к нам, и вместе поедем в многострадальную Москву.

Со смертью матери у меня как-то порвалась связь с Москвой. Если не получила моего письма, то знай, что моя мать скончалась 16 мая, болела оспой, в сильной форме, и умерла от закупорки вен в страшных мучениях…

Пиши мне немедленно: Харьков.

Прилагаю письмецо Маши, написанное еще у меня в Москве.

Я страдаю от городского шума, живем в ужаснейшем, шумнейшем квартале[1514]1514
  16 июня О.Л. писала Коншиной: «Пишу несколько строк, слабость удручающая, была легкая температура, и теперь еле дышу – всё переутомление. Живу нудно, маюсь, томлюсь, надоел шум городской… Где буду отдыхать – не имею понятия… Ветер адский. Белая акация при нас расцвела и уже отцветает. Масса ирисов, васильков. Играла с удовольствием первые два «Вишневые сады». Приятно читается «Рассказ NN». Письма наши везет Метнер – брат Ник. Карловича» (ОР РГБ, 619.20.26).


[Закрыть]. Сравнительно с Москвой сытно, по крайней мере «видишь» хлеб. Дорого тоже очень и очень. Мне стало все равно… В Москве даже с ордером не могла купить башмаков и здесь еле по ноге нашла за две тысячи… Сказка.

Живу здесь с Ниной Николаевной[1515]1515
  Н.Н. Литовцева.


[Закрыть]. И Дима[1516]1516
  В.В. Шверубович.


[Закрыть] здесь. И Вера Николаевна[1517]1517
  В.Н. Павлова.


[Закрыть] с Цингером и с сыном, все с женами и детьми, я одна бобылем. Венгерец, как была… Целую тебя и твоих нежно. Пиши. Ужасно хочу тебя видеть. Обнимаю. Ольга

О.Л. ошибочно проставила на письме 10 мая; месяц и год по сопоставлению с окружающими письмами.

7. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

9 августа [1919 г. Евпатория – Ялта]

Милая Маша, я ехала два дня до Евпатории. Автомобиль ломался через каждые 10, 15 верст. Было глупо, досадно, приехала разбитая, иззябшая в 9 час. веч. в Симферополь. На другой день села в теплушку в 4 час. дня и сидела не вставая до 1½ ч. ночи. Поезд отошел в десятом часу только; уйти с места нельзя было, сидела все время на узкой дощечке, и прислониться нельзя было. За извощика на даче [?] заплатила 120 р. Приехала точно в заколдованное царство, при луне все незнакомое; все уже спит. Передала [нрзб]. Целую тебя крепко. Привет Ив. П. и С. Вл. Оля

Год по содержанию.

8. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

Симферополь 15 августа [1919 г. В Ялту]

Была сегодня у обедни в соборе, служил архиерей, поминала тебя в своих молитвах, милая Маша.

Живем с Качаловыми в частной квартире. Когда уже устроились, пришел сын Семенковичей[1518]1518
  Речь о семье соседа Чеховых по Мелихову, владельца имения Васькино, корреспондента А.П. Владимира Николаевича Семенковича (1861–1932), инженера, исследователя Русского севера, и его жене Евгении Михайловне Телятниковой (1866–1920).


[Закрыть] предлагать мне комнату у своей матери, но было уже поздно. Там поселились Берсеневы и Массалитиновы. В Евпатории кончили все благополучно. Я успела брать песочные и солнечные ванны и теплые морские – это там замечательно. Здесь мы кончаем 20-го. В Евпатории познакомились с Третьяковым из Таганрога, кот. помнит и знал твоего отца и Антона, его отец был, кажется, старостой собора. Нина Ник. и Вас. Ив. шлют тебе привет и поздравление. Кланяйся всем. Целую крепко. Оля

Год по содержанию.

9. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

20 авг. [1919 г. Симферополь – Ялта]

Милая Маша, сегодня мы кончаем в Симферополе, завтра уезжаем в Севастополь, вероятно, поместимся с Качаловыми у Дорошевича. Здесь было почему-то приятно. Славный городок, самочувствие хорошее. Играть не тяжело. Только ветер бушевал все дни. Сегодня пойду смотреть мех, норка, палантин, а то, если застрянем, – ничего нет, ни платьев для сцены, ни тепла для улицы – мехом все прикроешь.

Я все время в тревожном состоянии, думаю о своих «детях»[1519]1519
  17 сентября О.Л. писала из Гурзуфа племяннице Аде:
  «Адуша, дорогая, милая, если бы эти строки дошли до тебя! Если бы ты знала, как я мучаюсь за вас всех! Спешу написать хоть несколько слов. Лева жив, здоров, жил со мной две недели в Крыму, теперь пишет изредка. Мы живем все в Гурзуфе, репетируем, работаем. Тепло, купаемся.
  Когда мы все соединимся! Ада, дорогая, продавай все, что найдешь нужным, только не нуждайся с Олей в самом необходимом. Продавай и мои и бабушкины вещи – умоляю, только будьте сыты. 28-го мы уезжаем в Ростов, а там что Бог даст.
  Если бы я получила от тебя весточку! Где ты живешь? Как д. Володя, Николаша? Где якобы моя квартира?
  Даже не знаю, что писать. Мысленно крещу вас, целую, обнимаю нежно. Кланяйся всем, Елиз. Ник., Людмиле, Софье Ивановне. Где Даша? Жива ли Белочка?
  Володю и [нрзб], Николашу целую.
  Смерть бабушки ощущается острее и ужаснее. Как могилка ее?
  У Маши нарывы под мышкой – страдает.
  Еще раз целую. Христос с тобой. Т. Оля» (ОР РГБ, 331.78.34).
  И 20 сентября – в театр: «Умоляю помочь выдачей из моих денег моим племянницам. Сильно тревожусь. Мучаюсь» (Музей МХАТ, А 779. Собрание Г.С. Бурджалова).


[Закрыть]. Видела Радакова. Если все пойдет правильно, думаю быть в субботу в Ялте. Где ты будешь? Телеграфируй: Городское собрание, Севастополь. Целую. Оля

Год по содержанию.

10. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

9 окт. [1919 г. Севастополь – Ялта]

Милая Маша, мы с трех час. дня в Севастополе. Ночевала у Киста с Тарасовой[1520]1520
  Алла Константиновна Тарасова (1898–1973), актриса; во 2-й студии и МХТ с 1916 по 1973 г.


[Закрыть] и Верой Ник. Бесконечное плавание. Сейчас пьем какао в кафе и через час, верно, уедем. Я-н[1521]1521
  См. письмо М.П. от 16/29 октября: «Objet».


[Закрыть] с температурой, не выходит. Кланяется тебе.

Очень было тоскливо уезжать. И куда, и на что мы едем.

Целую тебя, не кисни, поживи у Екат. Ив. Привет И.П. и С. Вл. Оля

Год по почтовому штемпелю.

11. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

13 октября [1919 г. Одесса – Ялта]

Маша, дорогая, если бы ты знала, как мы настрадались от этой дивной морской поездки! От Евпатории до самой Одессы было невероятно грозное бушующее море, на которое нельзя было смотреть без ужаса, леденившего душу. И холод был зимний, от кот. меня еще знобит до сих пор. Все страдали. Я терпела в столовой до 12 ч. ночи, затем сорвалась в одной блузке, какой-то офицер подхватил меня, вывел, и я сидела на полу среди рвоты часа два в ледяном воздухе, потом отважилась добраться до другой стороны к нашим, они меня укрыли, и мы все, скорчившись на багаже, прикрытые всем, что было, не смыкая глаз, провели ужаснейшую ночь… Никогда не забуду этого переезда. В Одессе холод, дождь, серое небо, неприветно. Живу я одна на Пушкинской ул., д. 7, кв. 1, в квартире адмирала Степанова, хозяев нет. Плачу за 2 недели 1 000 р., не имею шкафа, ни зеркала, самовар 10 р., прислуга отдельно. Дороговизна необычайная. Масло 160 р., хлеб 7 р. Я зашла вечером в день приезда (после двухдневной голодовки) поужинать – съела яичницу, салат картоф., кофе с пирожком и заплатила 131 р. – чувствуешь?

Мечтаю купить пальто теплое и мех – иначе жить нельзя, а мое серенькое пальто пущу на халатик – в комнатах очень сыро и холодно. Одно утешение – великолепный театр оперный, радостно играть. Вчера сыграли «Дядю Ваню» – первый акт в саду. Сейчас спешу писать тебе, наша домоправительница идет на пароход относить письма и наши берет.

Вера Николаевна пока у меня, не может найти комнату.

Как твои нарывчики? Недаром мне тяжело было уезжать – как здесь ужасно! Вчера в театре был молебен[1522]1522
  Молебен, видимо, служили по случаю очередной годовщины создания МХТ.


[Закрыть], и я ревела и не могла остановиться. Радуйся, Маша, авторских будешь получать больше 2 000 за вечер. Целую тебя. Ив. П. и Соф. Вл. [нрзб]. Варв. Ив.[1523]1523
  В.И. Страхова.


[Закрыть] буду писать. Оля

Год по содержанию.

12. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

16 [29] октября 1919 г. [Ялта – Одесса]

Милая Оля, вчера утром неожиданно приехал Лева. Слава Богу, жив, но не скажу чтобы здоров! Покушал, выспался и исчез на целый день. Сегодня с утра его опять нет. Взял пока 1 500 руб. Как хорошо, что ты оставила ему денег! Он собирается к тебе в Одессу и повезет это письмо. У нас паника – ждут махновцев. Вот наказанье! В третий раз будем мучиться! Останемся ли живы?

Твою открытку из Севастополя получила, merci! За поклон твоего Objet[1524]1524
  Предмет (франц.); здесь (если вспомнить пьесы Островского): поклонник.


[Закрыть] тоже merci. Мои фурункулы, кажется, проходят, остался только один, котор. нужно бы вскрыть, да у меня храбрости не хватает… У Кости Эрманса появился фурункул тоже под левой мышкой, и так же, как и я, бедняга ходит с маленькой подушечкой под мышкой. Вот симпатия! Мне скучно и грустно, завидую тебе, что ты играешь и что у тебя есть милые товарищи. Кстати, передай всем, всем мой самый сердечный привет. Дам, если позволят, нежно целую.

А жаль, что вы уехали, что поспешили уехать, сыграли бы еще! Все ялтинцы тужат по вас, да и погода чудесная, совсем летняя!

Прилагаю газетную вырезку[1525]1525
  Видимо, рецензия на выступления Качаловской группы в Ялте.


[Закрыть], наслаждайтесь!

Ах, как хочется в Москву!

Плакать я перестала и решила на все наплевать…

Целую тебя несчетное число раз, и будь здорова и невредима. Пиши почаще. Твоя Мария.

Зачем ты украла у меня ноты?

31 окт. Выдано еще 500 руб.[1526]1526
  Приписка карандашом. Имеется в виду выдача денег, которые оставила О.Л. для своего племянника.


[Закрыть].