Текст книги "О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927"

6. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

21 сент. [1920 г. Тифлис – Ялта]

Милая Маша, прилагаю письмо, кот. не ушло с оказией. Пишет Жорж, что получил от тебя письмо – наконец-то разродилась. А мы через три дня уезжаем за границу. Что там нас ждет – не знаю! Полная неизвестность. Я еду пассивно. Вероятно, будем в Бухаресте, Софии, Белграде, Праге, а там – не знаю. Страшно. Помолись за нас и за меня. Никогда я не увижу Москвы! Не увижу Ялты, Гурзуфа!

Не знаю, что писать.

Обедаем здесь у русских бывших генералов, кот. в 1916 г. жили в Мисхоре у Хотяинцевой. Кормят очень хорошо и недорого. Все бывшие люди.

Может, Олю встречу за границей. Что-то Лева! Вынесет ли он эту бесконечную военщину![1571]1571
  Л.К. Книппер воевал в Белой армии и эвакуировался вместе с армией Врангеля из Крыма.


[Закрыть]

Получила письма от Муратовой, Раевской.

Целую и обнимаю тебя.

Цел ли Гурзуф! Господи, что это на старости лет пришлось мотаться! Ольга

Год по содержанию

7. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

Константинополь. 8 окт. 1920 г. [В Ялту]

Дорогая Маша, мы в Константинополе – сидит у меня Варвара Ивановна, только что ушла Катя[1572]1572
  Судя по присутствию в Константинополе И.А. Альтшуллера, это может быть его дочь.


[Закрыть]… Если бы знать, что ты согласна ехать со мной и что можешь ехать со мной, я бы обо всем уведомила тебя, и ты была бы уже здесь.

Не знаю, сколько мы задержимся здесь – 11-го даем концерт, чтоб подработать, думаем вскоре и ехать дальше в Софию.

Маша, собери свои манатки и поезжай в Константинополь. Если мы еще здесь – поедем дальше вместе. Здесь можешь остановиться у Альтшуллера. Если нас не захватишь – проедешь дальше одна в Софию. К декабрю мы должны быть в Милане и 2 месяца сниматься в синематографе[1573]1573
  Сведений об осуществлении этого договора получить не удалось.


[Закрыть], а потом опять будем заниматься своим делом.

Дом в Ялте есть на кого оставить, а брюки ты можешь и на наших шить[1574]1574
  В Гражданскую войну М.П., потеряв все свое немалое состояние, во многом поддерживала свое существование шитьем одежды и всяких поделок.


[Закрыть]. Все-таки другие впечатления, передвижения тебя подбодрят, а то ты там в Аутке застыла.

Подумай, Маша, и приезжай. Дело себе найдешь, будешь нас обшивать, как-нибудь прокормимся.

Спешу, ибо все время ходит народ и не дают писать, а завтра уходит «Георгий».

Дождь льет невероятный четвертые сутки – ужас. Никуда не хожу, ибо сидим без багажа и нет крепких башмаков, сегодня только достала. Набросились на многочисленные здешние сладости. Город лопается от переполнения товарами и продуктами всевозможными.

По морю ехали идеально – не качнуло ни разу.

Ну, Маша, думай хорошенько и пускайся в путь, во всяком случае, пиши в Болгарию: София, Народный театр, Дувану-Торцову[1575]1575
  Исаак Ездрович Дуван-Торцов (1872–1939), актер, театральный деятель; в 1912–1914 гг. играл на сцене МХТ.


[Закрыть] с перед. мне. Целую Софию Влад., Ив. Павловича. Уже был Лазаревский, Ярцев[1576]1576
  Речь о драматурге, театральном критике Петре Михайловиче Ярцеве (1871–1930), в пьесе которого «У монастыря» О.Л. играла героиню.


[Закрыть], много знакомых.

Целую, обнимаю и жду. Оля.

Варвара Ив. целует тебя, наши кланяются.

8. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

4 окт. с.с. [17 октября] 1920 г. [В Константинополь]

Милая Оля, получила твое письмо из Констант. и, конечно, очень огорчилась, что ты не заехала в Ялту. Если бы ты знала, дорогая моя, что я тебе пишу письма с 25 марта! Ты их не получила потому, что они лежат у Либермана в чемодане. Он увез их в Тифлис с обещанием доставить тебе (письма мои), рассчитывая догнать вас где бы вы ни были… В послед. письме я положила грамотку от Дейкархановой, котор. очень беспокоится о Качаловых. Теперь же прилагаю письмо от ее супруга. Вероятно, вы встретитесь. Посылаю также письмо от Лулу и от Левы. Раньше я посылала тебе выписки из этих писем. Ты пишешь, чтобы я приехала к тебе и ехать дальше вместе. Да, это было бы для меня величайшим счастьем! Но где я возьму на путешествие финансов? Нужно оставить денег и дома! Живем, еле сводя концы с концами, питаемся черт знает как! Проели уже Мисхор, котор. я продала за бесценок еще прошлой зимой… Дороговизна ужасающая! Самая малая деньга это тысяча рублей, ниже этого уже нет денег! Дворнику Ивану кто-то платит через Чеховское о-во 30 тыс. в месяц, и конечно, он только может жить на эти деньги, а благодетелю большое спасибо! Кстати сказать, этот самый Иван вот уже целый месяц очень серьезно болен, задыхается и пухнет. Боюсь, что это начало конца. И что я буду без него делать и что будет делать бедный сад! Приходится исполнять дворницкие обязанности и шить, шить без конца… Это письмо повезет Бессмертный, он пустится вам вдогонку, и надеюсь, что ты наконец получишь от меня вести. Мою квартиру в Москве[1577]1577
  Речь о купленной М.П. кооперативной квартире на Долгоруковской (в 1919 г. переименована в Каляевскую), которую она не успела даже окончательно обустроить.


[Закрыть] заняли три комиссара, а Машу выселили из нее… Вот уж действительно, останусь я без всего, гол как сокол! Очень грустно! Особливо на старости лет! Целую и обнимаю тебя крепко, привет всем. Вера Ник. очень томится и, кажется, поедет к вам. Маша.

Ив. Павл. и Софья Влад. хорошо устроились, оба служат и хорошо зарабатывают[1578]1578
  После унизительного полунищенского прозябания в Ялте, куда они пробирались в надежде на надежное укрытие от своих бедствий, И.П. и С.В. устроились наконец на работу по специальности.


[Закрыть]. Строги бесконечно!

Это единственное сохранившееся за 1920 г. письмо М.П. к О.Л. хранится: ОР РГБ, 331.105.20.

1922

1. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

6 июня [1922 г. Москва – Ялта]

Дорогая Маша, спешу послать тебе хоть несколько строк, т. к. только вчера поздно после театра узнала, что сегодня едет в Крым Евг. Эмил.[1579]1579
  Евгений Эмильевич Лейтнеккер (1888–1954), литературовед, архивист, музеевед; он курировал музейные дела по линии Наркомпроса; по мнению М.П., сыграл неблаговидную роль в судьбе архива А.П. и М.П.


[Закрыть].

Вот я и в Москве после трехлетнего странствия и пока рада, что я в России, дальше что будет, – не знаю. В августе мы с театром уезжаем на год в Америку[1580]1580
  В Америку театр отправился только в конце декабря, до этого показав свои спектакли в Европе.


[Закрыть].

Я как-то отвыкаю от оседлой жизни. Напиши мне, как живешь, как себя чувствуешь. Я тебе писала несколько писем, но, очевидно, они не доходили.

Посылаю тебе 3 000 мар. в счет авторских от загран. группы, просил передать Берсенев. Марками у меня только 2 500, ост. прилагаю «лимонами»[1581]1581
  В чудовищную инфляцию, которая была тогда в России, лимонами называли миллионы.


[Закрыть].

Если бы я была свободна, я бы сама слетала в Крым. Напиши что-ниб. о гурзуфском домике, снесись с Эфенди, чтоб он написал мне.

Боже, сколько могил выросло!![1582]1582
  6 марта 1922 г. от рака скончался И.П. Чехов, в чьей судьбе, как и судьбе его жены О.Л. всегда принимала искреннее родственное участие. Весть о смерти И.П. дошла до О.Л., когда она находилась в Берлине. 13 апреля она откликнулась на это известие:
  «Дорогая, родная София Владимировна.
  Хочу Вам писать и чувствую, что не могу ничего сказать Вам. Хочется Вас обнять, приласкать и поплакать вместе. Скоро, думаю, мы увидимся и наговоримся досыта.
  Какое-то чувство вообще мешает мне писать моим близким и друзьям, оставшимся в Москве. Сама не пойму. То, что мы разделены не по доброй воле, все пережитое за эти три года, все, что отложилось и накопилось в душе у каждого из нас, – все это невольно ложится между нас, и пока не поглядишь друг другу в глаза – не найдешь мостика от души к душе.
  Видели ли Вы Балтрушайтиса? Передал ли он Вам 5 000 марок, кот. я просила его передать Вам? Боюсь, что он этого не сделал. Повидайте его и спросите.
  16-го мы уезжаем в Данию и Швецию. 4-го мая приедем сюда на три-четыре дня, чтобы уложиться, и… поедем домой. Как-то это всё будет!
  Поцелуйте всех наших от меня.
  20 апреля. Вот мы уже и в Дании, а письмо еще не кончено. Последние дни всё бегала покупала для Москвы, устала неимоверно. Здесь играли «Гамлета» с большим успехом, трудный спектакль – как разбитая после него.
  Обнимаю и целую Вас крепко.
  Ваша душой Ольга Книппер-Чехова» (РГАЛИ, 2540.1.217).


[Закрыть] Приехала и сразу опять похороны: умер Вахтангов[1583]1583
  Качаловская группа (не в полном составе) возвратилась 21 мая, Е.Б. Вахтангов умер 29-го.


[Закрыть].

Детишки на Пречист. бульваре очаровательные, и Оля, и Маринка[1584]1584
  Дочь А.К. Книппер М.Б. Ржевская.


[Закрыть]. Оля с бабкой скоро поедут в Берлин, в мой ненавистный Берлин.

Ну, целую тебя крепко. Получила ли посылку из Швеции? Целую, обнимаю. Ольга

Все письма О.Л. к М.П. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.77.44. Год по приезду О.Л. в Москву из-за границы.

2. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

21 авг. 1922 г. [Москва – Ялта]

Дорогая Маша, так мы давно с тобой не виделись, что начать писать даже трудно…

Спасибо тебе за пересланные летние тряпки – очень пригодились, только мне было жаль бедного Евг. Эмил., что ему пришлось возиться с этим узлом. Я ему хорошую дыню привезла за эту любезность.

Ты не поверишь, как я была счастлива приехать в Россию! И ничего я не критиковала, ничего меня не шокировало – было только одно чувство: я люблю все это… Было приятно попасть в семью, не обедать по ресторанам и не ужинать на бумажках, было радостно видеть очаровательных наших девчуш, было для меня умилительно пожить месяц в настоящей природе русской – простой и прекрасной, и вот… снова судьба отрывает меня ото всего этого, и в половине сентября опять едем! Берлин, Прага, Париж, Лондон[1585]1585
  В Лондоне гастроли не состоялись, хотя в заграничных гастрольных планах он фигурировал постоянно.


[Закрыть], и с января – Америка месяцев на пять!![1586]1586
  Гастроли в Америке были продлены до мая 1924 г.


[Закрыть]

Меня только поддерживает мысль, что мои товарищи, измытарившиеся за эти три года, вздохнут и посвежеют. Мне лично как-то тяжело опять начать бродяжить. Хочется работать, а не ездить и играть старье, хотя и милое душе.

Сейчас делаю примечания к письмам Ант. Павловича и хочу их издавать – только за границей[1587]1587
  Письма А.П. к О.Л. (с большими купюрами) вышли в берлинском издательстве «Слово» в начале 1924 г.


[Закрыть]. Жаль, что я подписала договор, хочется подождать и издать и его и мои письма вместе[1588]1588
  Замысел О.Л. был осуществлен частично: в 1934 и 1936 гг. вышли (правда, в разных издательствах) 1 и 2-й тома переписки, 3-й том был подготовлен к печати, но по совокупности обстоятельств так и остался в корректуре. (Подробнее историю издания писем см.: Переписка А.П. Чехова и О.Л. Книппер. М., 2004.)


[Закрыть]. Очень встает вся жизнь и наша, и театральная, и, конечно, намного интереснее была бы книга. Переписку я читала и Елиз. Ник. Коншиной[1589]1589
  Елизавета Николаевна Коншина (1890–1971), филолог, архивист, текстолог, автор исследований об А.П. Чехове.


[Закрыть], и Софии Влад. – они очень одобряют.

Этот месяц я жила с Адой и с ее девочкой верстах в пяти от Серпух. заставы и в 20 мин. ходьбы от того завода, где работал Иван Павл. и где сейчас живет София Влад.[1590]1590
  И.П. Чехов по приезде из Крыма осенью 1921 г. смог устроиться табельщиком на кирпичном заводе, где ему с женой предоставили жилплощадь.


[Закрыть].

С ней мы виделись каждый день, она как-то привыкла к нам, нянчит Маринку, отмякла. Ужасно ее жаль, когда сидишь в ее уютной комнатке и видишь портреты Ив. Павл. и Володи, окруженные цветами… – все, что осталось от всей жизни. Не даем ей забываться. Она мне помогает корректировать письма иногда. А жили мы (т. е. Ада еще живет) курьезно: в огромном светлом бараке, где нам отгородили неск. комнат, и в одной из них мы жили. Кругом просто трава, овсяное поле, дубняки, гречишное большое белоснежное поле, откуда умилительный вид на Москву… Ни дороги, ни тропки даже нет около нашего «дома». Перевезли самое необходимое только. Ада готовила, я за горничную. Хотя прислуживала нам Лиза – деревенская, – и все трое мы были в услужении у Маринки, кот. делается очаровательной. На этих днях начала ходить, лепечет уже разные слова, и от нее не оторваться, и мне уже делается грустно, что опять надо все это покидать и ехать одной…

Володя, брат, тоже имеет предложение работать за границей на два года – не знаю, отпустят ли его отсюда – у него много работы[1591]1591
  В.Л. Книппер остался работать в России.


[Закрыть].

Елена Юльевна с Оличкой в Берлине, т. е. сейчас они в курорте, а когда вернутся в Берлин, Оле будут делать операцию – вырезать аденоиды из носа. Оля-старшая зарабатывает большие деньги в кино, играет Нору теперь. Лева весь ушел в музыку и в композицию. Я, слава Богу, здорова, только руки у меня болят. За границей болели сильно и только по утрам, когда просыпаюсь. Все врачи говорят, что это невралгич. боли, я верила, что когда вернусь домой, болей не будет, и – верно: два месяца не болели руки, а сейчас опять мертвеют, тяжелеют и по утрам болят – начала уже нервничать, вот и руки заболели.

Правда ли, что у тебя теперь Полинка и Мариша?[1592]1592
  Речь о прежней прислуге М.П.


[Закрыть] Передай им привет от меня.

Странно в Москве. Сегодня первый раз была на Кузнецком, у Мюра…[1593]1593
  Речь о магазине Мюр и Мерелиз (нынешний ЦУМ).


[Закрыть].

Как приехала я с Запада, сразу попала в сильную работу[1594]1594
  Перед гастрольной поездкой возникла необходимость насыщенных репетиций с вводом новых исполнителей, с налаживанием нарушенного творческого взаимодействия актеров. Репертуар первого гастрольного сезона включал 6 пьес, О.Л. была занята в пяти из них, в двух не имея дублеров.


[Закрыть] и ходила только из дома в театр.

А скольких нет!.. В Новодевичьем вырос целый ряд могил…

Миша с студией тоже в Берлине[1595]1595
  Первая студия гастролировала по городам Прибалтики, Германии, Чехословакии.


[Закрыть].

Я после Рождества жила в Берлине у Тамары Адель, дочери Софьи Марковны[1596]1596
  С.М. и Т.Г. Адель – давние знакомые О.Л. и А.П.


[Закрыть], и была счастлива, т. к. совсем не могу жить одна в пансионе или отеле. Жуть. Альтшуллер бывал у меня очень часто. Невероятно противно в Берлине, и я с неприязнью думаю о поездке в этот город.

Много, много народу встречала я, много городов перевидала, т. что иногда путается в голове, где кого видела.

М.В. Ч.[1597]1597
  Речь о М.В. Челнокове.


[Закрыть] видела в Белграде, помнишь, в Мисхоре он жил с тремя дочерьми? Напиши учителю моему в Гурзуф несколько слов, чтоб он мне написал в Москву поскорее. Я боюсь, что мое письмо не дойдет до него. Очень прошу.

С нежностью и любовью думаю о Гурзуфе. Целую тебя и обнимаю. Ольга

3. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

12 сент. 1922 [Москва – Ялта]

Дорогая Маша, – последнюю ночь я в России… Завтра мы уезжаем морем в Штетин – Берлин, затем Прага, Париж, Лондон, Америка… Вернемся не раньше, чем через год. Мне очень, очень тяжело, что я не повидалась с тобой. Мне жутко думать, что ты живешь одна в ялтинском доме. Я бы очень хотела, чтоб ты приехала в Москву и отсюда направилась бы туда, где буду я. А то подумай, когда мы с тобой увидимся! Устрой это непременно – попутчики найдутся. Подумай серьезно об этом, прошу тебя. В Берлине мы пробудем первую половину октября, пиши мне сейчас же: Berlin, Wilmersdorf, Prinzregentenstrasse, 7, bei Frau Bick. O. Tchechova-Knipper. Продай что-нибудь и поезжай.

Посылаю тебе 200 миллионов в счет будущих авторских. Посылаю твою салфетку.

Отчего ты не ответила на мое письмо?

Наш отъезд вышел таким неожиданно быстрым, что все головы потеряли… Мы даже не играем на прощание и, увы, – не смогли и дать спектакля в пользу фонда музея… Это нам очень больно. Едут все, и все с семьями. Тяжеловесно. Что будет из всего этого – не знаю. Беспокойно и волнительно. Мне ехать не хочется.

С изданием писем А.П. придется подождать, если мне дадут отсрочку. Я была много занята в театре и не могла работать усидчиво и внимательно, а ты знаешь, как надо сосредоточиться над этой работой. Вступительную статью только начала писать и набросала примечания[1598]1598
  В подготовке писем к печати, комментариев, статьи-воспоминания О.Л. помогала Е.Н. Коншина, материалы через границы посылались почтой, передавались с оказией. По откровенным письмам О.Л. того времени к своей молодой подруге можно составить хотя бы некоторое представление о настроении О.Л. в этот заграничный период.
  Осень 1922 г. Берлин. «Играю пока бессмысленно и рада, когда занята. А то сейчас тоска внедряется в душу». «В Праге живу страшно нормально, что не могу сказать про Берлин. По утрам, когда просыпаюсь, тоскую по России и ненавижу все, что дает здешняя жизнь, а потом втягиваюсь».
  9 мая 1923 г. Бостон: «Я сейчас очень разбросана, не собранна внутри, не способная ни читать усидчиво, ни даже письма написать толкового. […] Мне стало как-то все равно, где жить. Лишь бы заработал наш театр – понормальному, т. е. не деньги, а пьесы, чтобы заиграл артистический нерв, а не гастрольный».
  16 сентября 1923 г. Берлин: «Я почему-то не могу окунуться в ту полосу моих переживаний – скитальческая жизнь сделала меня рассеянной, не могу сосредоточиться ни на чем, какая-то тревога и нервность мешают делать что-нибудь толковое, душа спит…» (ОР РГБ, 619.20.26).
  Осенью 1923 г. Коншина специально приезжала в Германию, чтобы завершить работу над книгой писем Чехова к жене с издательством «Слово». Книга вышла в начале 1924 г.
  В фонде Е.Н. в ОР РГБ (№ 619.20.24–619.20.34) хранится 264 писем, открыток, записок к ней О.Л. (с десяток написаны рукой С.И. Баклановой под диктовку или по просьбе О.Л. – это в периоды ее нередких болезней). Все они сложены по датам, пронумерованы, иногда коротко прокомментированы, почти ко всем письмам приложены конверты. Е.Н. только уничтожила конверты писем, что писала О.Л. ей в Томск, когда она ездила к своему «шефу», выдающемуся философу Г.Г. Шпету, находящемуся там в ссылке, – «страха ради иудейска», как сама пояснила позднее. Первое письмо – фотография в роли Елены Андреевны – послано 17 июля 1909 г., последнее – 4 ноября 1957 г. Некоторые из них опубликованы во 2-й части двухтомника писем О.Л.
  223 письма Коншиной к О.Л. хранятся в Музее МХАТ (КЧ, № 2834–3057); первое из них от 24 февраля 1909 г., последнее – 3 сентября 1958 г.
  Живя обе в Москве, они виделись почти каждый день, вошли в близкий круг друг друга. Видимо, умная, ироничная, хорошо образованная, прекрасно знающая творчество А.П. и преклоняющаяся перед ним как личностью, Еликон (так звала ее О.Л., а вслед за ней и некоторые другие) была интеллектуально и духовно ближе других для О.Л.


[Закрыть], но не вынянчила, не выходила и не могу так отдавать. Ведь писем и телеграмм более 400. Меня так волновала и умиляла и радовала эта работа. В моих письмах к А.П. так много Москвы, всей жизни нашей – так все прошлое встало передо мной. Я бы очень хотела перечитать их с тобой.

Ну, уже 4 часа утра, надо прилечь, а рано утром поеду в Новодевичий поклониться могилам.

Целую тебя крепко и очень прошу тебя писать мне. Будь здорова и не забывай меня. Оля

1923

1. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

Нью-Йорк. 19 янв. [1923 г. Ялта]

Дорогая, милая Маша, я очень счастлива, что могу переслать тебе денег, кот. я собрала за постановку пьес А.П. во Франции и за переводы. Я купила доллары на франки – это лучше для обмена. Всего 259 долл. Надеюсь, ты не рассердишься, что я попросила отделить хотя бы 60 для Софии Владимировны, ей, должно быть, очень трудно[1599]1599
  См. коммент. 4 к письму О.Л. от 6 июня 1922 г.
  19 января 1923 г. О.Л. писала из Нью-Йорка: «Дорогая, милая София Владимировна, не думайте, что я забыла Вас, помню и люблю и с любовью вспоминаю барак, и как Вы приходили с корзиночкой, и как мы мокли, и как черную кашу ели – что бы я дала, чтобы попробовать! Дорогая, хотела выслать Вам посылку, но решила, что деньгами лучше. Посылаю Маше за постановку пьес во Франции и за переводы и часть прошу передать Вам, наверное, пригодятся.
  Я жива, но простужена, а через два дня должна буду играть 8 раз «Вишн. сад» подряд и 6 дней! И затем так же «Три сестры»! Вы чувствуете? Целую Вас и обнимаю крепко. Не забывайте меня. Поцелуйте Зинаиду Влад. Ваша О. Книппер» (РГАЛИ, 2540.1.217).


[Закрыть]. Играем в «Новом Свете», имеем шумный успех с нашим «старьем». Ехали мы 7 дней на огромнейшем пароходе, пережили два шторма, но, представь, я не хворала! Все живы, но все простужены почти – очень здесь резкие переходы. Напиши мне, попробуй, так хочется получить весточку: Mrs. Knipper-Tchekhova, Jolson’s 59-th street theatre, New-York, U.S. America. Самой не верится, что я здесь[1600]1600
  1-го мая 1923 г. О.Л. писала из Филадельфии жене своего старшего брата Елене (Луизе) Юльевне, в домашнем обиходе Лулу:
  «Дорогая Лулу, спасибо тебе за твое письмо – я так живо почувствовала вашу московскую жизнь, милых детишек, и так захотелось всех повидать.
  А я все мотаюсь из города в город. Купила себе уж сундучок-шкафчик, чтоб не мялись платья и не надо было вынимать белье. Вожу с собою спиртовую кастрюльку, сковороду, кофейник, чайник, готовлю уже сама, надоели рестораны и cafeteria. Делаю себе яичницу с шкваркой, с луком, и ладно. Чай и кофе тоже дома. И стираю иногда, только руки после этого болят сильнее. Вообще они меня угнетают. Я вся не своя, сон свой растеряла, устала от этой лямки, работа невероятная, я даже одно время с отчаяния закурила. Думала, что привыкну. Полная неизвестность нашего будущего театрального отнимает силы и энергию. Мне кажется, что я так устала, что вернусь в Россию разбитой старухой. Надоели разговоры об успехах, приемы, чаи, обеды, и все одно и то же. Какую-то лямку тянешь. И впечатления притупились, и стараешься «почувствовать», что ты в Америке. Театры скверные, уборные все в III этаже, и только одна внизу, где и ютимся мы втроем или даже вчетвером, я не привыкла к этому.
  Очень здесь удобно жить, и все эти удобства доступны каждому, а не только избранным. В каждой комнате есть ванна, клозет, чуть не в каждом доме маленький ресторанчик, где получишь за небольшую плату чего душа желает. Смешные здесь аптеки: есть буфет для питья, всякое мороженое, можешь купить и конфект, и калоши, и я первое время думала, что попала не в аптеку – сидит публика за столиками, пьет, кушает» [конец утрачен] (КЧ, № 145).
  Летом того же 1923 г. из Варена в Германии, где они готовились к новому зарубежному сезону, О.Л. писала С.В. Чеховой: «Часто, часто думаю о России, о всех моих, и не покидает мечта о каком-то куске жизни там, дома, у себя, чтоб слышалась русская речь, чтоб чувствовалась русская душа…» (там же).


[Закрыть]. Обнимаю, целую. Твоя Оля

Письмо О.Л. к М.П. хранится: ОР РГБ, 333.77.44.

1924

1. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

20 сент. 1924 [Москва – Ялта]

Дорогая Маша, ручей два древа разлучает, но ветви их, сплетясь, растут[1601]1601
  Неточная цитата из стихотворения «Надежда» Н.М. Карамзина (вместо разлучает у Карамзина – разделяет).


[Закрыть]– так, кажется, в былое время писали девочки друг другу в альбом?..

Думаю, что и между нами ветви не порублены… Я так давно не видела тебя и потому так трудно писать… И так много пережито, и так многое уплыло, точно новую жизнь начинаешь на старости лет.

Соберись в Москву, поживи у меня, поглядим друг на друга, поболтаем, вспомним былое… Людмила мне рассказывала про тебя, про Ялту, и так всплыло все. Опять висят твои этюды и красные штаны на гурзуфск. заборе…

Я рада, что я в России, что я в своем театре. Потрепалась я по белу свету, ох! Может, я уже и отвыкла от оседлой жизни! Кто знает.

Ну, во всяком случае, откликнись, отзовись, перекинь мостик. Я сейчас сижу с температурой… Летом я была под Дрезденом в великолепном санатории. Спустила лишние американские фунты и стала прежней.

Целую тебя и обнимаю. Кланяйся Полиньке и Марише. Ответь. Оля

Все письма О.Л. к М.П. этого года хранятся: ОР РГБ, 331.77.45.

2. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

10 окт. 1924 г. [Ялта – Москва]

Милая, дорогая Оля, я получила твое письмо, и если бы ты знала, как я была счастлива! Я не могла ответить тебе вскоре же – была занята годовым отчетом и, что называется, кипела как в котле; но тебя я все время носила в своем сердце и радостно думала о тебе. Еще раньше, когда я прочла письма Антоши к тебе[1602]1602
  17 июня 1929 г., однако, М.П. писала доктору И.А. Альтшуллеру: «Писем к О.Л. я не читала и даже книги у меня нет. […] Я думаю, это хороший такт со стороны Оли не давать мне читать этих писем. Я боюсь их читать… Тяжело…» (ОР РГБ, 331.104.14).


[Закрыть], мне невыносимо хотелось повидать тебя и написать тебе, но я боялась, не знала, как ты примешь мое письмо. Теперь как будто наши отношения налаживаются, и мне хорошо. Я рада, что ты в России и, может быть, даже увидимся в недалеком будущем. Хочется говорить, говорить с тобою пo-старому. Ведь ты же близка мне, и я хочу тебя видеть! Быть может, и жить-то осталось мало, и так бы хотелось рассеять тот мрак, который так жестоко окутал меня[1603]1603
  «Мрак», который «окутал» М.П., связан был с трагически закончившимися отношениями с братом Иваном и его женой. Потерявши сына, лишившись какой-либо опоры в жизни, они с трудом пробрались к сестре, в надежде найти там успокоение и поддержку. Но отношения не сложились. 18 декабря 1922 г. жена Бунина записала в дневнике: «Днем к нам пришла Книппер. […] Она много рассказывала и жаловалась на Марию Павловну, которая, по ее словам, проявила много жестокости и жесткости, например, к брату Ивану Павловичу. Потом рассказывала о скупости М.П.» (Устами Буниных. Дневники. Т. 2. М., «Посев», с. 85). Когда М.П. уехала в Москву улаживать свои дела с квартирой и архивом А.П., ялтинский дом она оставила на брата. Но ни он, ни его жена не смогли справиться с «новыми хозяевами жизни» – дворником Антоном и прислугой Лукерьей, которые всячески унижали, притесняли их, морили голодом. 14 августа 1920 г. И.П. записывает в дневничке: «Жизнь в доме невыносима, не знаю, доживу ли. Здоровье все истерзано. […] Если бы скорее убежать из Ялты. Невыносимо тяжело». И на следующий день: «Мар. Пав-на не пишет ни строчки. Случайно встретил на улице какого-то Шварцмана, который ехал в Москву с М.П. Он передал мне от нее поклон, сказал, что она очень хорошо в Москве устроилась, живет у Миши. Вот и все» (РГАЛИ, 2540.1.79). В довершение всех бед: на дом было совершено вооруженное нападение, о котором М.П. писала 28 марта Н. – Д.: «Хулиганы-бандиты ограбили мой шкаф с костюмами и летними платьями, и теперь я осталась в чем приехала. Брат храбро защищал дачу! Бывш. комнату покойной матери, где помещается брат с женой, обстреляли, пули застряли в стенах, пробивши стекла. Я ночую одна во всем доме, почти не сплю, конечно, боюсь и не знаю, как буду жить дальше. Перспектива печальная – голод, грабежи и отсутствие средств к существованию!.. Город совершенно замер, особенно та часть, где находится наша дача. Пожалуйста, не забывайте обо мне и знайте, что я очень боюсь и страдаю. Если случатся лишние деньги, пришлите мне, пожалуйста, – из авторских. Умоляю Вас. Как бы я хотела жить в Москве!» (Музей МХАТ, НД, № 6232). Вскоре по возвращению в Москву Иван Павлович тяжело заболел, лежал в больнице, где и умер от рака. Вину во всем случившимся вдова возложила на М.П. и отказалась с ней общаться.
  1 февраля 1924 г. М.П. писала брату Михаилу: «Не могу забыть несправедливости Софьи Влад., котор. отдалила от меня и Ол. Леонард.» (РГАЛИ, 2540.1.485).


[Закрыть].

Писать много не буду, пока не получу от тебя второго письма, в котором, быть может, и сговоримся о свидании. Ты, конечно, знаешь, что я на советской службе – заведующая Домом-музеем А.П. Чехова в Ялте. Принимаю посетителей, пишу и отписываюсь без конца. Устаю. Полинька – моя сотрудница[1604]1604
  Речь о П.П. Диевой, которая прежде была сиделкой при Е.Я. Чеховой.


[Закрыть], и мы обе скорбим, что в кабинете пахнет потом и плохими духами.

Решалась участь Чеховского дома, и я пережила несколько тяжелых дней, теперь все рассеялось и будет лучше[1605]1605
  В 1919 г. ревком объявил дом в Ялте национальным достоянием, после окончания гражданской войны он перешел в ведение Крымского Охриса (Охрана памятников искусства), в 1926-м был передан в ведение Ленинской библиотеки.


[Закрыть]. Ну, будь же здорова и Богом хранима, не забывай меня и пиши о себе почаще. Нежно тебя целую и горячо обнимаю. Кланяйся Леве и скажи ему, что он занозил сердца здешних барышень, они никак не могут его забыть. Людмиле Александровне кланяюсь и благодарю за письмо, я ей обязательно напишу, как только управлюсь с делами.

Еще раз целую. Твоя Маша.

Напиши мне, как прошел вечер 20-й годовщины – памяти А.П. О чем читал Луначарский и как осветил деятельность Ант. в связи с современным положением?

Письмо М.П. к О.Л. хранится: ОР РГБ, 331.105.20.

3. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

24 окт. 1924 [Москва – Ялта]

Дорогая Маша, обнимаю тебя за твое милое письмо – я ждала его долго.

Где же мы можем увидеться? Я хоть и мало играю, как говорится, не у дел[1606]1606
  Чеховские пьесы в сезон 1924/25 г. исчезли с афиши, но по-прежнему она играла Ирину в «Царе Федоре» и Настю в «На дне» (в обеих, однако, имела дублерш), теперь играла еще Живоедову в «Смерти Пазухина» и Анну Андреевну в «Ревизоре», противопоказанных ее дарованию. Новых интересных ролей не предвиделось.


[Закрыть], но все же трудно думать даже – о поездке в Крым. Может, ты надумаешь приехать в Москву? Подумай.

Я живу тихо и вообще как-то не знаю, как взяться за жизнь – за последнюю главу… Непокойна я и кляну себя за это.

Живем без прислуги, с глухой теткой, кот. готовит и делает все с охотой.

28-го будем судиться – хотят отнять комнату, а мне трудно – единственная приятность своя квартира и тишина.

Знаешь ли ты, что Лева женился?[1607]1607
  Жена Л.К. Книппера – Нина Борисовна.


[Закрыть] Володя, брат, разошелся с Габриель, она уехала за границу, где выходит замуж за состоят. человека, а Володя, значит, с 3-ей женой[1608]1608
  Жена В.Л. Книппера – Нина Николаевна Андронова.


[Закрыть] и даже с месячным наследником – Володькой. Вот видишь, какие перемены. Я же и крестила опять-таки.

На днях ездила в Ленинград с нашими читать в концерте. Ездила простуженная, и поэтому было не очень приятно. Город прекрасен. Разрушения от бедствий везде еще чувствуются. Странно, что люди живут там в квартирах, а не на койках, как у нас.

Вечер памяти А. П-ча прошел, по-моему, неуютно. Колонный нарядный зал, публика – два мира, резко противоположных друг другу: что нравилось одним, то возбуждало недоумение у других. Мне было трудно читать в этом праздничном помещении и этой разношерстной публике. Мои воспоминания только для тех, кто знал и понимал и любил А.П., – характера интимного и понятны только в аудитории, приспособленной к литерат. выступлениям. Теперь на все мои доводы отвечают: невыгодно такую программу показывать в маленьк. помещении. Луначарский читал долго, но… я его не слушала, так и сказала ему, что не буду слушать. Кажется, говорил о дурно понятой «чеховщине», – никто толком мне не мог передать содержание.

В театре у нас пойдет пьеса Тренева «Пугачевщина», репетируют[1609]1609
  Премьера «Пугачевщины» прошла на открытии следующего сезона – 19 сентября 1925 г.


[Закрыть]. Я не занята, т. к. там всё бытовики – народ, казачество.

Наш «Вольдемар»[1610]1610
  Имеется в виду Н. – Д.


[Закрыть] все еще упивается музык. студией, а сборов она не дает. Захотелось ему звуков сладких под старость – забавляется. К.С. на все молчит, работает. Вчера читал нам свою пьесу А. Толстой – много есть интересного, сочный язык, но 4-ый акт слаб…[1611]1611
  А.Н. Толстой читал в театре свою пьесу «Посрамление блудного беса».


[Закрыть].

Через кого ты получила письма А.П. ко мне? Их не пропускают в Россию, а я с собой привезла только 2 книжки и еще не смогла их тебе послать[1612]1612
  Одну из этих двух книжек О.Л. подарила М.А. Андреевой-Ольчевой (см. КЧ, № 591).


[Закрыть].

Пока кончаю, целую, обнимаю тебя и очень рада, что завязалась связь с тобой.

Полиньке привет сердечный.

Твоя Оля.

Лева благодарит за привет и целует ручку.

1925

1. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

23 янв. 1925 г. [Ялта – Москва]

Голубушка Оля, в начале февраля я должна выехать в Москву, чтобы выяснить положение Чеховского Дома-музея в Ялте – это необходимое дело.

Немаловажную роль играет для меня свидание с тобой, я мечтала даже, что ты приютишь меня у себя на несколько дней, но это отпадает. Я как-нибудь устроюсь в семье брата Михаила. Дело в том, что я знаю, что у тебя живет Софья Влад., и я знаю, что она не захочет меня видеть, да мне и самой не хотелось бы причинять ей горе[1613]1613
  См. коммент. 2 к письму М.П. от 10 октября 1924 г.


[Закрыть]… Твердость ее я знаю, прощать она не умеет… Совесть моя чиста, но если бы она захотела, то я готова просить у нее прощенья вновь. В 23 году она не пожелала меня видеть, несмотря на мои неоднократные просьбы. Так вот какое дело, милая Оля! Неужели я буду лишена возможности быть у тебя и провести с тобою час-другой? Быть может, мне и не следовало писать тебе об этом, но так боюсь всяких эксцессов и неприятностей и так сжимается сердце, что и сказать тебе не могу…

Ты еще успеешь черкнуть мне словечко, раньше 3-го февр. я не выеду.

Мне ужасно хочется тебя видеть! Надеюсь на твою мудрость, что ты все устроишь по-хорошему. А пока целую тебя крепко и крепко обнимаю. Что бы там ни было, но до скорого свидания!

Кланяйся Левочке. Я лично поздравляю его с бракосочетанием. Мой племянник Сережа тоже женился[1614]1614
  С.М. Чехов женился на Валентине Яковлевне Овчинниковой (1899–1992).


[Закрыть], хотя ему только 23 года.

Будь здорова и Богом хранима. Твоя Маша

Все письма М.П. к О.Л. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.105.20.

2. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

28 янв. 1925 [Москва – Ялта]

Как я рада, милая Маша, что ты приедешь! Конечно, остановишься у меня. София Влад. ведь наполовину живет в Черемушках. Она сильно хворала и лежала три недели в моей комнате, т. к. кровати не было у нее. Сейчас ее нет в Москве. А вообще надо это дело уладить, т. к. не Бог знает сколько осталось нам всем жить и надо бы прояснить взаимоотношения.

Напиши мне, в какой день приедешь. Обидно, что 7-го мы едем в Петроград читать в концерте, и вернусь, верно, 11-го. Ты не можешь попозднее приехать? Когда я уже буду дома? Устрой. Поглядим друг на друга. Ой сколько воды утекло!

Только сегодня вечером получила твое письмо и сейчас же отвечаю.

Лева просит передать привет. Поглядишь на жену его. 17/30 янв. в нашей студии[1615]1615
  В данном случае имеется в виду 2-я студия.


[Закрыть] вечер памяти Ант. Павловича, весь сбор – музею. А ты знаешь, что музей переезжает опять в Румянцевский[1616]1616
  Речь о Государственном музее им. Чехова, одном из ответвлений Литературного музея.


[Закрыть]. Только в другое помещение. Я рада. У Красных ворот было ужасно, удручающе противно.

Ну, значит, до скорого свиданья. Кланяйся Полиньке.

На ризу прислать не могу материала, сижу совсем без денег. Надо измышлять заработок еще.

Ну, целую и жду. Оля

Все письма О.Л. к М.П. за этот год (кроме особо оговоренных) хранятся: ОР РГБ, 331.77.46.