Текст книги "О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927"

7. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

28 февр. [1927 г. Москва – Ялта]

Маша, милая, сегодня получила твое письмо и фотографии – рыла очень милые в необычной декорации для Крыма[1727]1727
  Речь идет о выпавшем снеге.


[Закрыть]. Что же это такое?

Поручения твои исполню[1728]1728
  См. письмо М.П. от 25 февраля.


[Закрыть], будь покойна. Сегодня были у нас блины. Сегодня же событие: Джюдди разрешилась, и в ящике, кот. был заказан для семейства, копошатся и пищат штук шесть, а может, и больше каких-то черных крысят. Мамаша измучена.

Наши постоянные и непостоянные обитатели шлют тебе привет. Целую тебя, дорогая. Оля

Год по почтовому штемпелю.

8. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

20 апр. 1927. Москва [В Ялту]

Маша, дорогая, Христос Воскресе! Трижды лобызаю уста твои, поздравляю с Светлым весенним праздником тебя и твоих домашних.

Только что пришли из церкви. Эту неделю говели: Соф. Вл., Людмила и я. Ежедневно стоим обедню и всенощную, сегодня были на общей исповеди, завтра рано утром пойдем причащаться. Пост соблюдаем – не едим ни рыбы, ни молока, ни яиц. Видишь как!

У нас так тихо и пусто в квартире. Нина переехала, хотя вещи ее еще у нас[1729]1729
  Речь о разводе Л.К. Книппера с первой женой.


[Закрыть]. Жалко ее, но думаю, что так лучше. Лева раздирался, мучился, что он ей мало времени уделял, почти ничего не уделял. Лева тебя не стеснял? Он как будто покойнее стал, судя по письмам.

Знаешь, и Лулу, и Оля (из Парижа) пишут, что у Олички замечательная математич. голова, считает отлично. Ростом Оля матери по плечо, изящная, ловкая. Перешла в следующ. класс с наградой и шестью похвалами и вместе с бабой плакала от радости. У них был публичный показ по гимнастике в большом помещении – Оля была в розовой крепдышин. рубашке и трусиках, и была очаровательна, и бабушка пишет, что она выделялась грацией и тониной[1730]1730
  Т.е. была тоненькой.


[Закрыть].

Волнуют меня гурзуфск. дела. Надо поостроумнее их уладить.

Маша, как упоительно у нас поставлена «Свадьба Фигаро»![1731]1731
  Премьера спектакля «Безумный день, или Женитьба Фигаро» состоялась 28 апреля; здесь речь, видимо, о первой репетиции в костюмах и декорациях, которая состоялась 19 апреля.


[Закрыть] Декорации и костюмы изумительные (Головин и Ламанова). Конст. Серг. приложил руку – как красиво, изящно! Напишу тебе после генеральной.

Людмила спит замертво, уморилась. У нас Зин. Григ. в страшном горе – ее любимый 7-летний внук (в Берлине) заболел гриппом, кот. осложнился туберкулезным менингитом, и дни его сочтены. Мне пришлось читать ей эту ужасную весть, она принесла мне письмо, кот. не могла разобрать.

Маша, ты думаешь, не лучше расстаться с Приходченками?[1732]1732
  Арендаторы гурзуфской дачи О.Л.


[Закрыть]

Целую, обнимаю тебя, твой одр все еще стоит за письм. столом, точно ждет тебя. Привет Мих. П-чу, Полиньке, Марише и M-er Пижо. Твоя Оля

9. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

23/IV [1927 г. Ялта – Москва]

Душенька моя, Олечка, поздравляю тебя с праздником светлым! Соскучилась по тебе страшно и мечтаю о свидании. Погода у нас холодная, хотя уже все зелено. Ждала Леву к празднику, так он и не пришел! Хотела его покормить куличами и пасхой. Настроение у него неважное, напрасно он переехал в Гурзуф, там холодно и неуютно. Пришли ему деньги по телеграфу и письмо от тебя и вот лежат теперь его дожидаются, а он жаловался на безденежье. Мы с ним так хорошо прожили с месяц вдвоем – я работала наверху, а он в двух этажах, бегая к пианино и опять вниз к письменному столу. Работал усердно… Я похварываю – все болит горло, и кашляю, жду тепла с нетерпением. Все еще вспоминаю свое пребывание в Москве у тебя. Не сердись на меня, что не пишу, так отвлекаешься службой, что забываешь о себе совершенно. Теперь начали ремонт, и я погружена в заботу и боязнь за отчет.

Передай мое поздравление дорогой Сонечке, крепко, крепко целую ее.

Прижимаю тебя к своему сердцу, тычу холодным носом и целую. Маша.

А ты тут спала[1733]1733
  На цветной открытке – Ялта. Музей А.П. Чехова. Этюд В. Мартынова – М.П. пометила окно второго этажа.


[Закрыть].

Людмилочку поздравляю и целую, также и Елизавету Николаевну. Привет Фани Георгиевне.

Год по почтовому штемпелю.

10. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

30 апр. [1927 г. Москва – Ялта]

Машенька, душенька, посылаю Вам рубашечку и чулочки на память. В рубаху тебя две, верно, войдут.

Не понимаю, что с Левой. Я послала в Гурзуф телеграмму с уплач. ответом и – молчание. Ты пишешь, что его в Ялте нет. Где же он?

Как жалко, что ты не можешь видеть «Свадьбу Фигаро» – красота и радость!

Целую, обнимаю, всем привет.

Зинаиду Федоровну[1734]1734
  Ялтинская знакомая О.Л. и М.П. З.Ф. Кувичинская.


[Закрыть] водила на «Фигаро», потом обедала у меня. Твоя Оля

Год по сопоставлению с окружающими письмами.

11. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

4/V-27 [Ялта – Москва]

Милая, драгоценная и шеколатная моя Олечка! Как мне благодарить тебя за такие прелестные подарки? Они выше моих мечтаний. Ты меня балуешь, и я глубоко это ценю!

Твой сын Лева здравствует благополучно, хотя первые три дня праздников он хандрил в Гурзуфе, вероятно потому, что слишком много женщин бросаются к нему в объятия… Он погостил у меня денька два, потом ходил с товарищем-моряком на Ай-Петри и, конечно, в восторге.

Сейчас так чудесно в Крыму, что я прямо страдаю, что ты не видишь нашего садика в его весеннем великолепии.

Целую и обнимаю тебя крепко. Привет Сонечке. Маша.

Мих. Пав. и Женя с супругом[1735]1735
  Дочь Мих. П. Чехова с первым мужем Н.О. Блюме.


[Закрыть] поехали в Гурзуф. Ванда с ними.

12. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

9 мая [1927 г. Москва – Ялта]

Милая Машечка, дорогая, очень прошу тебя переслать Настин чемоданчик – знаешь? Я его обещала дать ее невестке, и он ей сейчас очень пригодится для поездки. Расходы, конечно, мои. Попроси Полиньку его запаковать, а M-er Пижо переслать, я буду очень благодарна.

Завидую, что так хорошо в Крыму. Жду «сына». Эвакуация у нас свершилась тихо и безболезненно[1736]1736
  Речь об уходе жены Л.К. Книппера.


[Закрыть]. Я в ужаснейшем насморке. Пишу на почте, спешу. Привет всем твоим. Тебя обнимаю и целую крепко. Оля

Год по почтовому штемпелю.

13. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

17/VII-27 [Ялта – Гурзуф]

Милуша Олюша, посылаю два письма – кушай на здоровье.

План и другие бумаги есть.

Завтра Мих. Павл. будет узнавать насчет Майзем.

Мечтаю о Гурзуфе.

Целую тебя и Еликона! Маша.

Свои распоряжения вырази Ванде Станиславовне[1737]1737
  В.С. Дыдзюль.


[Закрыть].

У пятницу постараюсь приехать.

Посетителей сила!!

14. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

[15 августа 1927 г. Севастополь – Ялта]

Маша, милая, я полна воспоминаний: ходила к театру, помню, как я с Тихомир. и Мейерхольдом на лодочке выезжали встречать Ант. Павл.[1738]1738
  Речь о гастролях МХТ в Крыму весной 1900 г.


[Закрыть]… Как ужасные «усы» нас угощали[1739]1739
  Речь об А.К. Шапошникове.


[Закрыть].

Смотрим, как солнце садится в море. Увы, я остаюсь на день.

Целую крепко, всем привет и Ванде Ст. с ее кавалерами. Ольга

Датируется по почтовому штемпелю Севастополя и по приписке Е.Н. Коншиной:

«15/VIII-27. Севастополь

Дорогая Мария Павловна!

Прибыли в 8 ч. 10 м. Мчались местами со 100-верстной скоростью. «Изумительно!» Теперь ужинаем на приморском бульваре. Леди остается здесь на съемку, я отбываю в 8 ч. 50 м. Помяните меня в своих святых молитвах! Привет всему ауткинскому дому и его приближенным. Леди утешается соленым огурцом и напропалую кокетничает с шофером. Елиз. Коншина».

15. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

21 авг. 1927. Москва [В Ялту]

Драгоценная моя Машенька. Пишу тебе первой за новым бюро, за которое меня Лева на смех подымает. А мне очень удобно, и наверное, буду за ним больше писать, чем за большим письм. столом, на кот. лежала масса ненужных вещей, и нужно было часто стирать пыль. Разве не приятно? Пишу и смотрю на чудесной работы розовое дерево двух тонов с бронзой, с медальонами, из которых поглядывают пухленькие амурчики… Оно, конечно, не совсем ко мне подходит, но…

Ехала я чудесно. Меня устроили в большом купе междунар. вагона с курящими мужчинами. Я вошла в контакт с проводником и, приплатив 4 р., перешла в отдельн. мал. купе, и доехала одна, и спала прекрасно, что редко бывает со мной в вагоне. Встретила меня Лизавета. Такси подешевели, я доехала за 2 р. 20 к. и за вещи 40 к.

Лева мил, выглядит не плохо, но и не очень блестяще, отчасти жалеет, что не был в Гурзуфе. Джюдди мила, встретила меня бурно, пополнела; тетка ослабела, очень ей с Левой много возни.

Была я у Ек. Павловны. Москва ничего не может сделать; она уже знает обо всем и послала запрос в Ялту[1740]1740
  Вероятно, просьба к Е.П. Пешковой касалась каких-то проблем с Домом-музеем.


[Закрыть].

В театр начала уже ходить, пока там скучно. Поговаривают о возобновлении «Вишневого сада»[1741]1741
  Возвращение в репертуар МХАТа чеховских пьес в первые советские годы проходило трудно; препятствовал этому прежде всего Репертком, кот. с большим скрипом в 1926 г. разрешил показывать «Дядю Ваню», и то только на Малой сцене, а включение в репертуар «Вишневого сада» обязывало театр убрать из репертуара «Дядю Ваню», чтобы на афише оставалась лишь одна чеховская пьеса.


[Закрыть]. Я все еще не верю. Репетируют «Бронепоезд» и «В буре времен»[1742]1742
  Одно из промежуточных названий пьесы «Две сиротки», которая была поставлена с участием молодежи Школы Третьей студии и получила окончательное название «Сестры Жерар»; О.Л. играла там графиню де Линьер; премьера 29 сентября 1927 г.


[Закрыть]. «Турбины» пока запрещены, но думаю, что это обойдется[1743]1743
  Под натиском Реперткома и левой прессы «Дни Турбиных» были запрещены по окончанию предыдущего сезона; ходатайство театра, на сторону которого встали многие властные руководители партии, привело к возобновлению спектаклей, но это запрещение не было последним: спектакль всегда был под угрозой закрытия, хотя держался в репертуаре до начала войны, когда сгорели его декорации на гастролях в Минске.


[Закрыть]. Ходят слухи о приезде Влад. Ив-ча[1744]1744
  В сентябре 1927 г. благополучно разрешился конфликт между Н. – Д. и стариками МХАТ из-за Музыкальной студии, и в январе 1928 г. Н. – Д. вернулся в родной театр.


[Закрыть].

Стоит жара! На балконе висит гамак – отдых старухи[1745]1745
  Речь о тетке О.Л.


[Закрыть]. И Лева иногда там возлежит. Цвели олеандры, кактусы в прекрасном состоянии, разрослись, несмотря на то, что цвели обильно зимой и весной. Савва еще через месяц въедет. Соф. Влад. была. Ее брата сократили, и он уехал служить в Ростов, где прежде был. Это трагедия для семьи обильной.

Всё вспоминаем Гурзуф с Лизаветой[1746]1746
  10 сентября Е.Н. Коншина вспоминала эту поездку в письме к О.Л.: «…в течение летнего выезда мы были так хорошо замаринованы с Вами, не видели людей» (КЧ, № 2917).


[Закрыть]. И аромат – смесь инжира с морем, и кишащий телами берег, и кошечек, и хромого голубя, и даже счеты хозяйств. и семейные по вечерам у Приходченков.

Целую тебя, обнимаю и прошу, хоть иногда перекидывайся со мной бумажонкой. Привет твоим «дамам». Оля

16. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

Несчастная Ялта 13/IX-27 г.! [В Москву]

Милая, драгоценная, далекая и близкая Оля, моя родная! Мише послала телеграмму, а тебе пишу, пристроившись на диване в большой галерее с открытой настежь дверью, на тот случай, чтобы скорее выбежать, если снова содрогнется земля…

В ночь с воскресенья на понедельник, в начале первого часа, я проснулась от сильнейшего толчка, сбросившего меня с кровати. Поняв, в чем дело, я летела вниз по лестнице, слыша за собой лязг разбитого стекла и падающих предметов, дом качался, как корабль…

Если бы ты знала, какой это ужас!! Худшего и страшнее нельзя себе представить!! Поля и Мариша, выскочившие раньше, с трепетом ожидали моего появления. Я упала прямо на землю в одной рубашке и босая… Почти потеряла сознание. В Маришином платье и башмаках мусье Пижо, сидя на Маришином одеяле, с хрипеньем и болью в груди, я плакала и смотрела, как валились камни и штукатурка снаружи… После второго и такого же сильного сотрясения я стала громко молиться, слезы катились ручьем, и мне стало легче. Пришли старики Тарнани, в их комнате завалилась печь и чуть не разбила самого. После третьего небольшого толчка мы с Полей решились пойти в дом. О если бы ты видела этот ужасный хаос! В кабинете большие куски извести на полу и на столах у стен, все предметы повалены, картины в пьяном виде. Письменный стол с колпаком невредим – потому что стоит далеко от стен, повалились только свечи и бронзовый мальчик. Зеленый графин в спальне спасся чудесами – на столе лежали огромные глыбы свалившегося карниза. В комнате матери, только что отремонтированной, помята вся наружная стена. Со страхом поднялись в мою комнату, только заглянули, но войти не решились, она пострадала больше всех… Вернулись, и я опять на одеяло. Снова толчок. «Смотрите, смотрите, – закричала Поля, – ваша комната качается!..» Но я не могла смотреть, как не могу смотреть на умирающего человека… Под утро было холодно, не во что было одеться, а толчки все продолжались и продолжались…

Вчерашний день пытались выносить куски извести и убрать хотя немного, но всякий раз, при малейшем сотрясении, выскакивали из дому… Следующую ночь спали на трех кроватях недалеко от маслины – на одной я, на другой Поля и на самой узенькой чета Пижо.

Сколько времени нам придется прожить на дворе, неизвестно! Сегодня содрогание еле чувствуется. В городе, говорят, дома побросали и живут лагерями в садах и на бульварах. Есть много жертв и нервных заболеваний… Бросились уезжать. Вчера пароход увез 2 000 человек вместо 700. Бегут на автомобилях и на лошадях. Но несмотря на это, сегодня приходило 8 челов. смотреть музей, и мне было горько…

Наш дом так расшатало, что, думаю, следующего солидного сотрясения он не выдержит. И зачем только я его сохраняла? На муку себе… Гибели его я не вынесу. В Ялте в домах откололись целые стены, т. ч. видна вся внутренняя жизнь. Гостиницы наполовину разрушены.

Ведь это четвертое землетрясение я переживаю в Крыму, и одно другого сильнее!

Вот повезли на кладбище три гроба – жертвы землетрясения. Приезжие – инженер, жена и сын… Какой ужас!!

Нижний этаж нашего дома совершенно не пострадал и потому я телеграфировала брату Михаилу, чтобы он немедленно приезжал. Оля, я не могу одна… не могу…

Пишу неочиненным карандашом и не за столом, прости, если трудно разобрать.

Пусть прочтет это письмо брат Миша, если можно.

Целую тебя и обнимаю. Твоя Маша.

Привет всем.

Еликона также крепко целую.

14/IX. Ночь провели тревожно – было несколько толчков. Я не раздеваюсь и не моюсь вот уже третий день.

Поднялся ветер, и небо покрылось тучами, должно быть, будет дождь – куда мы теперь денемся? Куда денутся те, у кого совсем разрушены дома? Господи, помоги нам!

Вчера поздно получила твою телеграмму и не знаю, что отвечать. Миша, вероятно, получил мою и сообщил тебе ее содержание.

Ведь эта неизвестность – когда закончится землетрясение – прямо убивает.

Пошлю это письмо заказным. Пусть стоит в очереди Пижо. Говорят, телеграмму послать труднее всего.

Пришли кончать свои работы плотник и слесаря с бетонщиком, делают балкончик, котор. из спальни Антоши. Им нужны деньги, а он, быть может, завтра развалится.

Еще раз целую всех, кого нужно. Маша.

Вчера вечером прибегала Инна Ивановна в тревоге, ее дом очень пострадал. Живет она в саду.

17. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

17 сент. 1927. Москва [В Ялту]

Маша, дорогая, родная, милая, – что же это делается! Не знаю, какими словами ты могла бы рассказать все тобою пережитое!! Я содрогалась, читая твое письмо, и, конечно, старалась дополнять его и читать между строк…

Вчера меня спросили – если бы мне дали отпуск, поехала ли бы я в Ялту? Я ответила, что сейчас же полетела бы на юг.

Маша, дай мне слово, что как только успокоится земная утроба, перестанет трясти несчастные души человеческие, ты, собравшись с силами и духом, все устроишь, наладишь – приедешь ко мне в Москву отдыхать, слышишь? Отпуск тебе дадут. Трясение так скоро не повторится.

Все о тебе спрашивают, несколько раз уже читала вслух твое письмо. Вчера не утерпела, забежала одна в Арбатское кино, чтоб посмотреть последствия землетрясения. Демонстрировали Севастополь (сильно), затем Ялту – Боткинскую улицу, дом инженеров, клуб 1 мая, лагеря в садах и на бульварах – ужасно, ужасно. Жду известий из Гурзуфа – пока дураки мои еще ничего не пишут.

О чем писать тебе? Все кажется таким ничтожным!

Хожу на репетиции трех пьес[1747]1747
  Репетировались «Сестры Жерар» (ближайшая премьера), «Бронепоезд 14–69» (к 10-летию октябрьской революции) и «Дядюшкин сон» (премьера в конце 1929 г.).


[Закрыть]; Малютин кончает мой портрет, по-моему, очень интересный.

Сегодня в Техникуме Гнесиных будут играть в 4 руки «Кандида» с приглашенной публикой, увы, я не могу быть – рок: играю «Царя Федора».

Лева тебя обнимает, целует ручку, Лизавета и Людмила очень волнуются за тебя и шлют горячие приветы. Я тебя нежно целую, обнимаю крепко и буду ждать тебя. Оля.

Мы с Левой решили, что ты молодец – не теряешь юмора в описании всех ужасов.

Целую Полиньку и Маришу.

18. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

18/IX-27 [Ялта – Москва]

Милая Оля, землетрясение все еще не прекращается. Почва дрожит… Такое впечатление, точно под землею что-то кипит в котле с неплотно закрытой крышкой. Изредка толчки. Достаточно одного сильного, и дом может рухнуть… Ожидание нервит. Настроение противное!..

Главное, не знаешь, когда конец этому удовольствию…

В дом боишься входить, ночуем во дворе и, конечно, не спим и плохо едим – как-то тошнит. Не могу и описать этой противности…

У всех настроение самое подавленное. Бегут из Ялты даже коренные жители.

В пятницу я была на базарной площади, на привозе и, сидя на корточках, выбирала морковку и др. Вдруг толчок, я вскочила, и было жутко видеть, как колыхалась площадь и как кишел, в разных направлениях, народ. Когда колыхание прекратилось, многие со злостью начали бранить кого-то… Я, давай Бог ноги, подальше от строений пустилась, насколько сил хватило, домой. На Пушкинском бульваре села на скамейку – не могла дальше идти и начала реветь…

Вот уж неделя, как люди не имеют крова. К счастью, еще нет дождей и ветров.

С большим трудом достала реек и фанеры, завтра плотник придет, если не надует, делать шалаш подальше от дома. Как странно! – теперь я его боюсь, а прежде, всего несколько дней назад, я наслаждалась одиночеством, сидя у себя наверху…

В четверг приезжает Мих. Павл., я жду его с нетерпением и в то же время мне страшно за него. Не пережив всех наших ужасов, он, конечно, поселится внизу. А мало ли что может быть!!.. Меня, например, никакими силами не заманишь ночевать в дом. Днем я сижу и занимаюсь в большой галерее и выскакиваю через каждые 10 минут… Почва все время дрожит, как у тебя в квартире, когда проезжает трамвай или автомобиль, дрожат стены и пол, даже еще хуже.

Вещи мои так и остались наверху, наступят холода и мое дело швах… Больше всех нервничает Мариша – даже хочет уезжать…

Сейчас была Ванда и передавала вот что: Марья Ивановна[1748]1748
  М.И. Приходченко.


[Закрыть] заходила к ней и сообщила, что в гурзуфском домике большая трещина в стене, где любимое твое окно, и также в подпорной стене, грозит падением в море. Она со всей семьей сегодня уехала в Керчь и оставила свою сестру на четыре дня, и чтобы я скорее забирала вещи. Завтра или послезавтра я посылаю за ними Вас. Иван. и опять складываю на старое место. Договорила Османа за 10 рублей. Если уцелеет наш дом, то и они будут целы. Домик Яворской тоже очень пострадал. Когда все успокоится, съезжу сама в Гурзуф. Там страшные разрушения. Даже мечеть пострадала – и есть человеч. жертвы.

Пришло письмо Леве, штемпель «Мелитополь». Не приезжает ли он сюда?

Как я завидую вам, что вы на твердой почве. Целую всех крепко.

19/IX-27 г. Попробовала вчера с вечера лечь спать в б. галерее. В половине третьего была разбужена толчком и скрипом дерева, убежала под маслины и там окончила ночь. Сегодня настроение ужасное, положение кажется безвыходным… Дрожание земли ощущается сильнее. До сих пор не была комиссия, чтобы определить опасность повреждений. Кругом ходят, осматривают, а чеховск. дома как будто бы не существует – не важно. Нужно бы построить деревянный барак в саду и туда снести все вещи из кабинета, спальни и столовой, но никому до этого нет дела, даже Шаповалов отмахивается[1749]1749
  Л.Н. Шаповалов, автор проекта чеховского дома.


[Закрыть], его затрепали… Боюсь, что я не выдержу физически и духовно… Пью по нескольку раз в день ландыш и касторею. Сердце бьется как птица. Маша.

Рабочие бегут из Ялты, если утихнет, некому будет работать[1750]1750
  Далее следует текст на отдельном листочке, без подписи, скорее всего относящийся к данному письму.


[Закрыть].

Извести меня о получении этого письма.

Попроси милого Еликона помочь мне в отыскании местечек в чеховских произведениях, подходящих к октябрьским торжествам. Вроде таких, как речи Пети из «Вишн. сада». Оттуда я уже все взяла. Теперь я не в состоянии заниматься этим делом…

Меня заставляют читать их посетителям.

Сегодня в разное время приходили посмотреть музей человек 25 – это те, котор. никак не могут уехать из Ялты. Ночуют под открытым небом…

19. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

23 сент. 1927. Москва [В Ялту]

Маша, дорогая, я беспомощно волнуюсь за тебя и за весь несчастный южный берег! Волнуюсь и не знаю, что предпринять. Одного хочу – чтобы ты смогла бы приехать ко мне отдохнуть от всего пережитого, и вместе с тем знаю и чувствую, что ты не покинешь теперь своего гнезда, пока…

Ты так красочно описываешь все беды, что я точно вместе с тобою переживаю все эти подземные толчки и трясение – и я так понимаю эту физическую тошноту, понимаю твои слезы и молитву вслух!..

Благодарю тебя сердечно за то, что ты велела Вас. Ив-чу взять мой скарб из гурзуфского домика, и за то, что ты его свалишь у себя в Ялте. Я пишу Приходченковым (надеюсь, что перешлют письмо), что если они решили бросить домик на произвол судьбы, то должны были предупредить меня, чтоб я могла поручить кому-нибудь присмотр за ним. Может быть, Вас. Ив. расскажет тебе, насколько сильно повреждение и безнадежно ли состояние домика.

На днях вышлю тебе с благодарностью мой долг.

От Ванды получила милое письмо.

Очень хорошо дебютировал Сережа в «Смерти Грозного»[1751]1751
  Речь о спектакле МХАТ 2-го, который оформил С.М. Чехов.


[Закрыть]. Спектакль меня не увлек, а Сережа, по-моему, на первом месте[1752]1752
  Пресса, однако, единодушно отвергла декорации Чехова, посчитав их самым уязвимым местом спектакля.


[Закрыть]. Очень интересно.

Вчера он был у нас, что-то надумывают с Левой – совместно работать. Даже ночевали у нас. Попили, поплясали, попели. Володю, брата, они тоже затягивают в работу.

Сколько смертей! Голубкина, Дункан, Кони, Южин…[1753]1753
  А.С. Голубкина умерла 7 сентября, А. Дункан 14-го, А.Ф. Кони 17-го, А.И. Южин 17-го (в день своего 70-летия).


[Закрыть]. Влад. Ив., взбудораженный смертью Южина, прислал К. С-чу трогательную примирительную телеграмму. Мы все ему отвечаем, и, слава Богу, кончится это скверное недоразумение…[1754]1754
  См. НД-4, т. 2, с. 207.


[Закрыть].

Зин. Григ. очень расспрашивала о тебе, хотела тебе писать, все в театре спрашивают. София Влад. приехала, кажется, написала тебе.

Писала ли я тебе, что Малютин кончает мой портрет?[1755]1755
  О.Л. писала об этом 17 сентября.


[Закрыть]

Маша, погоди шалаш строить, успокоятся недра, и будешь жить опять у себя, но первое время, конечно, внизу.

Целую тебя крепко. Твоя Оля.

Лева целует ручку, Лизавета кланяется.

Хочется услышать о впечатлении Мих. П-ча, попроси его написать мне. Оля