Текст книги "Россия неизвестная: История культуры вегетарианских образов жизни с начала до наших дней"

«С Л. Н. Толстым Ге познакомился в 1882 г. Это знакомство, перешедшее в близкую дружбу, оставило глубокий след в творчестве последних лет жизни художника. Влияние Толстого на Ге не ограничивается моральным истолкованием библейских текстов и проповедью морального самосовершенствования. Выявляется оно и в глубокой психологии портретов этого периода. Написанные с большой художественной силой, они олицетворяют веру художника в человека и показывают его творческие возможности.

К 1884 году относится «портрет писателя Толстого» (Третьяковская галерея), написанный в рабочем кабинете его дома в Хамовниках, когда Толстой работал над книгой «В чем моя вера?» Этот творческий процесс воспроизвел Ге в портрете, он создал картину—портрет, как многие русские художники тех лет» ¹.

Николай Николаевич Ге (1831–1894) был одним из самых оригинальных русских живописцев ². Его прадед (Gay) иммигрировал из Франции в конце XVIII столетия. После ряда больших успехов, особенно картины «Тайная вечеря» (1863), Ге пережил глубокий творческий кризис в 1875 г. Он отрекся от искусства и впредь занимался вопросами религии и нравственности. Купив маленький хутор в Украине, близ Чернигова, он старался жить сельским трудом: ведь искусство, как он теперь говорил, не может служить средством к жизни, им нельзя торговать.

Дружба между Ге и Толстым завязалась в 1882 г. В этом году Ге случайно прочитал в газетах статью Толстого о «переписи населения» в Москве. Посетив подвалы и увидев в них несчастных, Толстой писал: «Наша нелюбовь к низшим – причина их плохого состояния». Эта фраза электризовала Ге, он отправился в Москву, прожил там больше месяца и каждый день бывал у Толстого. Он начал портретировать Толстого и его семью. Впоследствии Ге посещал писателя несколько раз и в Ясной Поляне; они сблизились, между прочим, еще и по той причине, что сам Толстой после окончания «Анны Карениной» испытал глубокий жизненный кризис и сильный процесс перерождения. Они переписывались, обменивались планами. Ге советовался с Толстым по поводу своих работ и следовал его совету выражать в своих картинах простое христианство, общепонятное и нужное людям.

Ге стал очень ранним «толстовцем». Он пытался следовать всем учениям Толстого в устройстве своей личной жизни, занимался физическим трудом, клал соседям печи. «Наработавшись так целый день, Н. Н. еще почти и не ел. В это время он стал вегетарианцем (раньше он почти исключительно питался говядиной) и даже усиленно желал есть то, что ему не нравилось: напр., он любил гречневую кашу, и потому ел пшенную, все это с постным маслом, или совсем без масла. Впрочем, позже мало—помалу все эти утрировки прекратились» ³. Толстой делает запись в дневнике, что Ге («дедушка») говорил: не надо «заставлять других служить себе в самых простых вещах» ⁴. Художник чтил Толстого особенно за то, что многие идеи и понятия, которые ему были дороги, Толстой сформулировал раньше и определеннее его. В 1886 г. он отрекся от своего имущества, переписал его своей жене Анне Петровне и детям. Жене, правда, осталась довольно чужда та «упрощенная жизнь», которую Ге вел в течение двенадцати последних лет своей жизни. «Моя барыня не хочет жить просто», – писал Ге Толстому 30 июня 1890 г. ⁵ Переписка Ге с Толстым началась вскоре после 1882 г. и продолжалась до самой смерти Ге.

В середине июня 1892 г. Ге горячо приветствует выход статьи Толстого «Первая ступень». В письмах к автору он восхваляет это заступничество за вегетарианство и пропагандирует этот текст, читая его другим. Впрочем, Ге подробно осведомляет Толстого и о состоянии своего сада: «Огороды хороши (.) кукуруза уже большая, картофель, фасоль, все хорошо» ⁶.

Ге сблизился с Толстым до такой степени, что Толстой в шутку мог сказать: «Если меня нет в комнате, то Н. Н. может вам ответить; он скажет то—же, что я» ⁷.

Когда в 1913 г. в Москве состоялся Первый всероссийский съезд вегетарианцев, Ге не было в живых уже почти двадцать лет. Но «вегетарианская выставка», открытая с 16 по 21 апреля, была украшена и его картинами ⁸. Дружба с Толстым распространилась вскоре и на сына художника, Николая Николаевича Ге (1857–1949). Переписка Толстого с ним была даже обширнее, чем с его отцом. В альбоме столовой «Безубойное питание» города Ташкента можно было прочесть следующую запись Николая Николаевича: вегетарианский образ жизни – это «лишь та первая ступень, о которой 25 лет назад писал Лев Николаевич. И до сих пор она все первая. Это топтание на первой ступени ведет к тому, что многие спустились с нее после того, как когда—то с одушевлением взобрались на нее. (…) Чтобы первая ступень стала ступенью и была первою, необходимо, чтобы за нею шли другие ступени. Вегетарианство само по себе есть лишь чистоплотность и ведет к лицемерию и самоуслаждению, если оно не является началом больше разумной человеческой жизни: к „неядению домов вдов и сирот“, чтобы оно стало первой ступенью человеческой жизни. (8 июня 1910 г.). Николай Ге» ⁹.

«Овидий и Гораций, Цицерон и Диоген, Леонардо да Винчи и Ньютон, Байрон, Шелли, Шопенгауэр, а также

Л. Толстой, И. Репин, Св. Рерих – можно перечислять еще очень много знаменитых людей, которые были вегетарианцами». Так в 1996 г. говорил культуролог Борис Иванович Снегирев (род. 1916 г.), действительный член Философского общества Российской Академии наук, в интервью на тему «Этика питания» в журнале «Патриот» ¹.

Если в этом списке упоминается «Св. Рерих», то имеется в виду живший с 1928 г. в Индии портретист и пейзажист Святослав Николаевич Рерих (род. 1904). Но не о нем и не о его вегетарианстве в дальнейшем будет идти речь, а о его отце Николае Константиновиче Рерихе, живописце, лирике и эссеисте (1874–1947). С 1910 по 1918 г. он был председателем близкого символизму художественного объединения «Мир искусства». В 1918 г. он эмигрировал в Финляндию, а в 1920 г. – в Лондон. Там он встретил Рабиндраната Тагора и через него познакомился с культурой Индии. С 1928 г. Рерих жил в долине Кулу (восточный Панджаб), откуда совершил путешествия в Тибет и в другие азиатские страны. Знакомство Рериха с мудростью буддизма нашло отражение в ряде книг религиозно—этического содержания. В дальнейшем они были объединены под общим названием Живая этика, причем жена Рериха, Елена Ивановна (1879–1955), активно этому содействовала – она была его «подругой, спутницей и вдохновительницей». С 1930 г. в Германии существует «Общество Рериха», а в Нью—Йорке действует музей «Николас Рерих» ².

В краткой автобиографии, написанной 4 августа 1944 г. и появившейся в журнале «Наш современник» в 1967 г., Рерих отводит две страницы в частности собрату по живописи И. Е. Репину, о котором речь будет идти в следующей главе; при этом упоминается и его вегетарианский образ жизни: «И сама творческая жизнь мастера, его умение трудиться не покладая рук, его уход в Пенаты, его вегетарианство, его писания – все это необычное и крупное, дает яркий облик великого художника» ³.

Самого Н. К. Рериха, думается, можно назвать вегетарианцем лишь в известном смысле. Если он почти исключительно пропагандировал и практиковал вегетарианский режим питания, то объясняется это его религиозными воззрениями. Он, как и его жена, верил в реинкарнацию, и такая вера, как известно, для многих людей является причиной отказа от животного питания. Но еще более важным для Рериха было распространенное у некоторых эзотерических учений представление о различных степенях чистоты пищи и о действии, оказываемом последнею на умственное развитие человека. В книге Рериха «Братство» (1937) говорится (§ 21):

Всякая пища, содержащая кровь, является вредной для тонко—вещественной энергии. Если бы человечество воздерживалось от пожирания падали, то можно было бы ускорить эволюцию. Любители мяса старались удалить кровь из мяса (.). Но даже если кровь удаляется из мяса, то его нельзя полностью освободить от излучений мощной субстанции. Солнечные лучи устраняют эти эманации до известной степени, но их рассеивание в пространстве причиняет немало вреда. Попробуйте произвести эксперимент близ бойни и вы станете свидетелями проявления чрезвычайного помешательства, не говоря уже о существах, присасывающихся к открытой крови. Недаром кровь считается таинственной. (…) К сожалению, правительства слишком мало обращают внимания на здоровье населения. Государственная медицина и гигиена находятся на низком уровне; медицинский надзор не выше полицейского. Никакая новая мысль не проникает в эти устарелые учреждения, они умеют только преследовать, но не помогать. На пути к братству пусть не имеется боен ⁴.

В книге Рериха «АУМ» (1936) читаем (§ 277):

Если указываю на растительную пищу, то это потому что Я хочу охранять от крови тонко—вещественное тело [т. е. тело как носителя связанных с тем светом духовных сил. – П. Б.]. Эманация крови очень нежелательна в пище, и только как исключение. (Мы позволяем мясо, сушеное на солнце.) Можно при этом употреблять те части тела животных, в которых кровная субстанция основательно преобразовалась. Так растительная пища имеет значение также для жизни в Тонко—вещественном Мире ⁵.

Кровь, надо сказать, – сок особого рода. Недаром еврейство и ислам, частично и православная церковь, а, кроме них, и разные секты запрещают ее употребление в пищу. Или же, как, например, Касьян у Тургенева, подчеркивают священно—таинственный характер крови.

Елена Рерих цитировала в 1939 г. из неопубликованной книги Рериха «Надземное»: «Мы решительно против мясной пищи, она достаточно задержала эволюцию. Но все—таки бывают периоды голода, и тогда мясо, сушеное и копченое, позволяется как крайняя мера. Мы решительно против вина, оно так же недозволительно, как и наркотики, но есть случаи такого невыносимого страдания, что у врача нет другого пути, нежели прибегнуть к их помощи» ⁶.

И в настоящее время в России еще (или же вновь) есть община приверженцев Рериха («рерихи»); ее члены частично живут по—вегетариански ⁷.

То, что для Рериха мотивы охраны животных были решающими только отчасти, становится видно из письма, написанного Еленой Рерих 30 марта 1936 г. и адресованного сомневающемуся искателю истины: «Вегетарианская пища рекомендуется не по сентиментальным причинам, но главным образом из—за ее большей полезности для здоровья» ⁸. Имеется в виду как телесное, так и душевное здоровье.

Рерих ясно видел единство всего живого и выразил его в стихотворении «Не убивать?», написанном в 1916 г., во время войны ⁹:

 
Мальчик убил жука,
Хотелось ему его узнать.
Мальчик забил птицу,
чтобы ее рассмотреть.
Мальчик забил зверя,
только ради знания.
Мальчик спросил, позволительно ли
Для добра и для знания
Убить человека.
Если ты убил жука, птицу и зверя,
Почему же людей
Не убить?
 

Среди художников, которых по праву причисляют к окружению Толстого и которые стали приверженцами его учений, в том числе вегетарианства, самой видной фигурой, несомненно, является Илья Ефимович Репин (1844–1930).

Толстой ценил Репина как человека и художника, не в последнюю очередь за его естественность и своеобразную наивность. 21 июля 1891 г. он писал обоим Н. Н. Ге (отцу и сыну): «Репин – хорошая художественная натура, но совсем сырая, нетронутая, и едва ли он когда проснется» ¹.

Репин нередко восторженно высказывался о своем при—верженстве вегетарианству. Одно из таких признаний находим в письме, адресованном И. Перперу, издателю «Вегетарианского обозрения», вскоре после смерти Толстого:

В Астапове, когда Льву Николаевичу стало лучше и ему для подкрепления подали стаканчик овсянки с желтком, мне хотелось крикнуть отсюда: Не то! Не то! Дайте ему вкусно заправленный бульон из трав (или сена хорошего ² с клевером). Вот, что восстановит его силы! Воображаю, как улыбнулись бы заслуженные авторитеты медицины, только что прослушавшие полчаса больного и уверенные в питательности яиц.

А я в восторге справляю медовый месяц питательных и вкусных растительных бульонов. Я чувствую, как благотворный сок трав освежает, очищает кровь и влияет самым целительным образом на начинавшийся уже очень явственно склероз сосудов. На 67–м году жизни при достатке и склонности к объядению я уже испытывал значительные недомогания, угнетения, тяжесть и особенно какую—то пустоту в желудке (особенно после мяса). И чем больше питался, тем больше внутренно голодал. Надо было оставить мясо – лучше стало. Перешел на яйца, масло, сыры, каши. Нет: растолстел, не могу уже снять с ног ботинок; пуговки едва держат накопившиеся жиры: работать тяжело. И вот доктора Ламан и Паско ³ (кажется, они из дилетантов) – вот мои спасители—вразумители. Н. Б. Северова изучила их, сообщала мне их теории.

Выброшены яйца (мясо уже и прежде оставлено). – Салаты! Какая прелесть! Какая жизнь (с оливковым маслом!). Бульон из сена, из кореньев, из трав – вот элексир жизни. Фрукты, красное вино, сушеные плоды, маслины, чернослив… орехи – энергия. Можно ли перечислить всю роскошь растительного стола? Но бульоны из трав – какое—то веселье. Это же ощущение испытывает и мой сын Юрий и Н. Б. Северова. Сытность полная на 9 часов, ни пить, ни есть не хочется, все сокращено – свободнее дышится.

Вспоминаю 60–е годы: увлечение экстрактами мяса Либи—ха (белки, белки), а к 38 годам он был уже дряхлый, утративший всякий интерес к жизни старик.

Как я рад, что опять могу бодро работать и все мои платья, ботинки на мне свободны. Жиры, комками выступавшие сверху заплывших мускулов, ушли; тело помолодело и я стал вынослив в ходьбе, сильнее в гимнастике и гораздо успешнее в искусстве – заново освежился. Илья Репин ⁴.

Репин познакомился с Толстым уже 7 октября 1880 г., когда тот посетил художника в его ателье в Большом Трубном переулке в Москве. Впоследствии между ними установилась тесная дружба; Репин гостил в Ясной Поляне часто, временами и подолгу; именно там он создал известную «репинскую серию» картин и рисунков Толстого и его семьи. В январе 1882 г. Репин пишет портрет Татьяны Л. Толстой, в апреле того же года он посещает Толстого в Москве; 1 апреля 1885 г. Толстой в письме хвалит картину Репина «Иван Грозный и его сын» – отзыв, который, очевидно, весьма порадовал Репина. И последующие картины Репина вызывают похвалу со стороны Толстого ⁵. 4 января 1887 г. Репин вместе с Гаршиным присутствует в Москве при чтении В. Г. Чертковым драмы «Власть тьмы». Первое посещение Ясной Поляны Репиным приходится на 9 по 16 августа 1887 г. С 13 по 15 августа он создает два портрета писателя: «Толстой за письменным столом» (сегодня этот портрет находится в Ясной Поляне) и «Толстой в кресле с книгой в руке» (Третьяковская галерея). Толстой сообщает П. И. Бирюкову, что за это время он еще больше сумел оценить Репина ⁶. В сентябре на основании эскизов, сделанных в Ясной Поляне, Репин пишет картину «Л. Н. Толстой на пашне» ⁷. В октябре Толстой хвалебно отзывается о Репине перед Н. Н. Ге: «Был Репин, написал хороший портрет. (.) живой, растущий человек» ⁸. В феврале 1888 г. Толстой обращается к Репину в письме с просьбой создать три рисунка для книжек против пьянства, издаваемых «Посредником» ⁹.

С 29 июня по 16 июля 1891 г. Репин вновь гостит в Ясной Поляне. В это время из—под его пера выходят картины «Толстой в рабочем кабинете под сводами» и «Толстой босиком в лесу»; кроме того, он моделирует бюст Толстого. Как раз в этот период, с 12 по 19 июля, Толстой работает над первой редакцией «Первой ступени». 20 июля он сообщает И. И. Горбунову—Посадову: «Я за это время был обуреваемым посетителями – Репин между прочим, но старался не терять дней, к (оторых) так мало остается, и подвинулся в работе, и написал начерно всю статью о вегетарьянстве, обжорстве, воздержании» ¹⁰. 21 июля в письме к обоим Ге говорится: «Все это время был у нас Репин, попросил приехать (.). Репин писал с меня в комнате и на дворе и лепил. (.) Репина бюст кончен и отлит и хорош.»

12 сентября в письме к Н. Н. Ге—сыну Толстой выражает удивление:

«Как смешон Репин. Пишет Тане [Татьяне Львовной Толстой] письма, в к (оторых) эмансипируется старательно от доброго влияния на него пребывания у нас» ¹¹. И действительно, Репин, которому, без сомнения, было известно, что Толстой работает над «Первой ступенью», написал Татьяне Львовне 9 августа 1891 г.: «Вегетарианствую я с удовольствием, работаю, а никогда еще не работал так успешно» ¹². А уже 20 августа в другом письме говорится: «Вегетарианство я должен был оставить. Природа знать не хочет наших добродетелей. После того, как я писал Вам, ночью меня хватила такая нервная дрожь, что наутро решил заказать бифштекс – и как рукой сняло. Теперь я питаюсь вперемежку. Да ведь здесь трудно: скверный воздух, вместо масла маргарин и т. д. Ах, если бы куда—нибудь выселиться [из Петербурга]! Но пока нельзя» ¹³. Почти все письма Репина того времени адресованы Татьяне Львовне. Он рад, что именно она будет ответственна за художественный отдел издательства «Посредник» ¹⁴.

Переход Репина к вегетарианскому образу жизни еще долго будет движением по схеме «два шага вперед – один назад»: «Знаете ли, как это ни грустно, я пришел к окончательному заключению, что я без мясной пищи не могу существовать. Если я хочу быть здоровым, должен есть мясо; без него у меня теперь сейчас же начинается процесс умирания, как Вы видели меня на страстной у Вас. Я долго не верил; и так и сяк испытывал себя и вижу, что иначе нельзя. Да вообще христианство живому человеку не годится» ¹⁵.

Отношения с Толстым в те годы остались тесными. Толстой дал Репину сюжет для картины «Прием новобранцев» ¹⁶; Репин пишет Толстому по поводу успеха у публики пьесы «Плоды просвещения»: «Доктора, ученые и все интеллигенты вопиют особенно против заглавия (.) Но публика. наслаждается в театре, хохочет до упаду и выносит много назидательного о городской жизни бар» ¹⁷. С 21 по 24 февраля 1892 г. Репин гостит у Толстого в Бегичевке ¹⁸.

4 апреля 1892 г. Репин опять приезжает в Ясную Поляну, а также 5 января 1893 г., когда и рисует акварелью портрет Толстого для журнала «Север» ¹⁹. С 5 по 7 января Репин вновь в Ясной Поляне, просит Толстого о сюжете. Толстой сообщает Черткову: «Одно из самых приятных впечатлений последнего времени было свидание с Репиным». А Репин восхищен трактатом Толстого «Что такое искусство?» 9 декабря того же года Репин и скульптор Паоло Трубецкой гостят у Толстого ²⁰.

1 апреля 1901 г. Репин пишет очередной акварельный портрет Толстого. Тот, правда, не совсем доволен тем, что Репин опять пишет его портрет, но не хочет ему отказать.

В мае 1891 г. у коменданта Петропавловской крепости в Петербурге Репин впервые встречает Наталью Борисовну Нордман (1863–1914) ²¹, с писательским псевдонимом Северова – в 1900 г. она станет его женой ²². В своих воспоминаниях Н. Б. Северова описала эту первую встречу, так и озаглавив ее – «Первая встреча» ²³. В августе 1896 г. в имении Талаш—кино, принадлежавшем княгине М. К. Тенишевой, меценатке искусства, происходит еще одна встреча между Нордман и Репиным. После смерти матери Нордман приобретает участок в Куоккале, на северо—западе от Петербурга, и строит там домик, сперва однокомнатный, а позже расширенный пристройками; среди них было и ателье художника (для Репина); ему дали название «Пенаты». В 1903 г. Репин поселился там навсегда (илл. 10).

С 1900 года, после брака с Н. Б. Нордман—Северовой, посещения Репиным Толстых становятся все реже. Но его вегетарианство будет строже. Об этом Репин сообщает в 1912 г. в своей статье к тому «альбому» ташкентской столовой «Безубойное питание», который печатался в журнале «Вегетарианское обозрение» за 1910–1912 гг. в нескольких выпусках; при этом повторяются некоторые из высказываний, вошедшие до этого двумя годами ранее, после смерти Толстого, в письмо к И. Перперу (см. выше с. 197):

Всякий момент я готов к благодарности Богу, что стал, наконец, вегетарианцем. Первый дебют был у меня около 1892 г.; продолжался два года – я не сумел и смалодушествовал под угрозой истощения. Второй продолжался 2 У г года в прекрасных условиях и пресекся по настоянию доктора, запретившего моему другу [т. е. Н. Б. Нордман] вегетарианствовать: для питания заболевших легких «необходимо мясо». Вегетарианствовать я было прекратил «за компанию» и, из боязни отощать, старался есть как можно больше и особенно сыры, каши; начал толстеть до тяжести – это было вредно: еда по три раза, с горячими блюдами.

Третий период – самый сознательный и самый интересный, благодаря умеренности. Отброшены яйца (вреднейшая пища), устранены сыры. Коренья, зелень, овощи, фрукты, орехи. Особенно супы и бульоны из крапивы и прочих трав и кореньев дают чудесное питательное и сильное средство к жизни и деятельности. Но я опять в особых условиях жизни: у моего друга талант изобретательности и творчества создавать из самых отбросов растительного царства необыкновенно вкусные яства. Все мои гости с восхищением хвалят мои скромные обеды и не верят, что стол без убоины и что он так дешево стоит.

Я насыщаюсь за скромным обедом, из двух блюд, в 1 ч. дня на весь день; и только в половине 8–го закусываю холодным: салат, маслины, грибы, фрукты и вообще, что найдется понемногу. Умеренность – счастье тела.

Чувствую себя как никогда прежде; а главное, я спустил все лишние жиры, и платья все свободны стали, а прежде были все теснее и теснее; и я уже с трудом надевал себе ботинки. Ел три раза по несколько горячих всяких блюд и все чувствовал голод; а по утрам – угнетающую пустоту в желудке. Почки работали плохо от перцу, к которому я привык, я стал тяжелеть и дряхлеть заметно в 65 лет от излишка питания.

Теперь, слава Богу, я стал легче и, особенно по утрам, чувствую себя свежо и бодро внутри. И аппетит у меня детский – вернее подростка: все ем с удовольствием, только бы воздержаться от излишка. Илья Репин ²⁴.

В августе 1905 г. Репин с женой путешествует по Италии. Он пишет ее портрет в Кракове и в Италии, в местечке Фаса—но над Лаго ди Гарда, на террасе на фоне сада – эта картина считается лучшим портретом Натальи Борисовны ²⁵.

С 21 по 29 сентября 1907 г. оба гостят в Ясной Поляне; Репин пишет портрет Толстого и Софьи Андреевны. Норд—ман—Северова три года спустя даст живое описание этих дней ²⁶. В них, правда, не говорится о том, что Репин два с половиной года не ел мяса, но теперь это делает иногда, потому как доктора предписали Наталье Борисовне есть мясо, в противном случае ей якобы грозит чахотка. 10 июля 1908 г. будет напечатано открытое письмо, в котором Репин выражает солидарность с манифестом Толстого против смертной казни «Не могу молчать».

Последнее посещение Репина и Н. Б. Нордман Ясной Поляны приходится на 17 и 18 декабря 1908 г. Эта встреча тоже запечатлена в наглядном описании, данном Нордман ²⁷. В день отъезда будет снято последнее совместное фото Толстого и Репина (илл. 11).

В январе 1911 г. Репин пишет свои воспоминания о Толстом. С марта по июнь он вместе с Нордман – в Италии на мировой выставке, где его картинам отводится особый зал.

С ноября 1911 г. Репин становится официальным сотрудником редакции «Вегетарианского обозрения», он останется им до закрытия журнала в мае 1915 г. ²⁸ В январском номере 1912 г. он печатает свои записки о современной Москве и ее новой вегетарианской столовой под названием «Московская вегетарианская столовая» ²⁹:

Перед Рождеством Москва, куда я попал на устройство нашей 40–й Передвижной выставки, мне особенно понравилась. Как она похорошела! Сколько свету вечером! И какая масса выросла совсем новых величавых домов; да ведь все в новом стиле! – И притом художественных изящных зданий. Музеи, киоски для трамваев. И, особенно вечером, эти плавающие с гулом, треском, блеском – обдающие вас часто ослепляющими искрами электричества – трамваи! Как это оживляет улицы и без того полные сутолоки – особой перед рождественской. И, торжественно дефилирующие – сияющие чертоги, кареты, особенно на Лубянской площади, переносят вас куда—нибудь в Европу. Хоть старые москвичи и ворчат. В этих кольцах железных змей—рельсов видят они уже призраки несомненной кончины мира, т. к. Антихрист уже живет на земле и все больше опутывает ее цепями ада. Ведь это дрожь берет: перед Спасскими воротами, перед Василием Блаженным и другими святынями Москвы дерзко визжат весь день и всю ночь – когда уже спят все «несуетные», они проносятся (и здесь!) со своими бесовскими огнями. Последние времена!..

Это все видят, все знают; а моя цель – описать в этом письме то, что еще не всем, даже москвичам, известно. И это не внешние объективные предметы, питающие только, избалованные красотою, глаза; я желаю поведать о вкусном, сытном, питавшем меня всю неделю, вегетарианском столе, вегетарианской столовой в Газетном переулке.

При одном воспоминании об этом симпатичном, светлом дворике, с двумя входными воротами, на два крыла, меня тянет опять идти туда, смешаться с непрерывной вереницей, идущих туда и таковой же возвращающихся, уже сытых и веселых, большею частью молодых людей, обоего пола, большей частью студенчества – русского студенчества – самой почтенной, самой значительной среды нашего отечества (.).

Порядок столовой образцовый; в передней гардеробным не велено ничего платить. И это имеет серьезный смысл, ввиду особого наплыва сюда недостаточного студенчества. Поднявшись по двукрылой лестнице со входа, направо и налево занимают большой угол здания веселые, светлые комнаты, установленные накрытыми столами. Стены всех комнат увешаны фотографическими портретами Льва Толстого, разных величин и в разных поворотах и позах. А в самом конце комнат, направо – в читальной висит огромный портрет Л. Н. Толстого в натуральную величину на сером, в яблоках коне, едущего по яснополянскому лесу, в осеннюю пору (портрет Ю. И. Игумновой). Все комнаты установлены столами, накрытыми чистой и довольно достаточной сервировкой необходимых приборов и корзин, с разным хлебом, особого, приятного и сытного вкуса, который пекут только в Москве.

Выбор кушаний вполне достаточен, но не это главное; а то, что кушанья, чтобы вы не взяли, так вкусны, свежи, питательны, что невольно срывается с языка: да ведь это – объя—денье! И так, каждый день, всю неделю, пока я жил в Москве, я уже с особым удовольствием стремился в эту бесподобную столовую. Спешные дела и неуправка по устройству выставки в Музее, заставляли меня быть в Вегетарианской столовой в разные часы; и во все часы моего прихода, столовая была так же полна, светла и весела, а яства ее все разные – были: одно вкуснее другого. (.) А какой квас!

Занимательно сравнить это описание с рассказом Бенедикта Лившица о посещении той же столовой Маяковским. (ср. с. 235). Репин, кстати сказать, сообщает, что перед отъездом из Москвы он встретил в столовой П. И. Бирюкова: «Только в последний день и уже уходя, я встретил П. И. Бирюкова, который и живет даже в этой же квартире, доме наследников кн. Шаховской. – Скажите, спрашиваю я, где Вы нашли такого чудесного повара? Прелесть! – Да у нас, простая баба, русская баба стряпуха; когда поступила к нам ничего даже не умела готовить вегетарианского. Но так скоро освоилась и теперь (ведь у нас много помощниц ей понадобилось; Вы видите, какое количество посетителей) она быстро выучивает своих приспешниц. А уж продукты у нас – самые лучшие. – Да это я вижу – чудо как чисто и вкусно. Я не ем сметаны и масла, но по нечаянности эти продукты были мне поданы в моих блюдах и я, что называется пальчики облизал. Очень, очень вкусно и здорово. Стройте такую же столовую в Петербурге, там нет хорошей – убеждаю я его. Да ведь нужны большие средства… Я: Да ведь это дело верное. Неужели не найдется людей с состоянием – помочь?.. Ил. Репин». Очевидно, таких не нашлось – одним из больших затруднений, которое испытывало русское вегетарианство даже в пору его процветания в период перед Первой мировой войной, было отсутствие состоятельных покровителей—меценатов.

Фотография той столовой, которая так восхитила Репина в декабре 1911 года, воспроизведена в ВО (а также ниже см. илл. 12) ³⁰. Газета «Русское слово» осенью 1911 г. осведомляла читателей о переносе столовой МВО—ва в палату княгини Шаховской: «Столовая московского вегетарианского общества, которую в минувшем году посетило более 72 000 человек, к 1–му августу переведена в новое помещение в Газетном переулке. Ввиду успеха этой столовой, общество предполагает осенью открыть вторую дешевую столовую для народа, мысль о которой интересовала еще покойного Л. Н. Толстого». А «Голос Москвы» опубликовал подробную статью, включая интервью с казначеем МВО—ва, сообщая притом, что в этой «грандиозной столовой» ежедневно обедают 1000 человек ³¹.

Из воспоминаний писателя К. И. Чуковского, дружного с Репиным, мы знаем, что художник посещал вегетарианские столовые и в Петербурге. Чуковский особенно с 1908 г. как в Петербурге, так и в Куоккале находился в тесном контакте с Репиным и Нордман—Северовой. Так, он рассказывает о посещении «столовки» за Казанским собором: «Там приходилось подолгу простаивать в очереди и за хлебом, и за посудой, и за какими—то жестяными талонами. Главными приманками в этой вегетарианской столовой были гороховые котлеты, капуста, картошка. Обед из двух блюд стоил тридцать копеек. Среди студентов, приказчиков, мелких чиновников Илья Ефимович чувствовал себя своим человеком» ³².

Репин не перестает ратовать за вегетарианство и в письмах к друзьям. Так, в 1910 г. он уговаривает Д. И. Яворниц—кого не есть мясо, рыбу и яйца: они вредны для человека. В. К. Бялыницкому—Бируля он пишет 16 декабря 1910: «А насчет моего питания – я дошел до идеала (конечно, это не одинаково всякому): еще никогда не чувствовал себя таким бодрым, молодым и работоспособным. Вот дезинфекторы и реставраторы!!!.. А мясо – даже мясной бульон – мне отрава: я несколько дней страдаю, когда ем в городе в каком—нибудь ресторане. И с невероятной быстротой восстанавливают меня мои травяные бульоны, маслины, орехи и салаты» ³³.

После смерти Нордман 30 июня 1914 г. в Орселине близ Локарно, Репин поехал в Швейцарию. В «Вегетарианском обозрении» он оплубликовал подробный рассказ об умершей спутнице своей жизни, о ее характере, ее деятельности в Ку—оккале, ее литературном творчестве и последних неделях ее жизни в Орселине. «Наталья Борисовна была строжайшая вегетарианка – до святости»; она верила в возможность лечиться «солнечной энергией», содержанной в виноградном соке. «На высоком подъеме из Локарно в Орселино, в райски прекрасной местности над озером Маджиоре, на маленьком сельском кладбище, выше всех великолепных вилл (…) лежит наша строгая вегетарианка. Она слышит гимн этого пышного растительного царства Творцу. И глаза ее и сквозь землю смотрят с блаженной улыбкой в голубое небо, с какой она, прекрасная, как ангел, в зеленом платье, лежала в гробу, засыпанная дивными цветами юга.» ³⁴