Текст книги "Россия неизвестная: История культуры вегетарианских образов жизни с начала до наших дней"

IX. УТОПИЯ ПИТАНИЯ СОВЕТСКОГО ВРЕМЕНИ

1. «Научная утопия»

Общая ситуация вегетарианцев на территории исчезнувшей царской России значительно ухудшилась вскоре после Октябрьского переворота (см. предыдущую главу). С 1918 г. были запрещены все частные общества, устав которых не был прямо утвержден советскими властями (впрочем, уже с 1869 г. прерогатива подтверждать или отклонять уставы таких обществ принадлежала Министерству внутренних дел). Запрещение касалось и объединений вегетарианцев; власть имущие отнеслись к ним с особым недоверием, поскольку именно в России религиозно—этические вегетарианцы, прежде всего благодаря влиянию на вегетарианское движение Л. Н. Толстого, были чрезвычайно активны и задавали тон.

Кроме того, огосударствление хозяйства имело следствием нивелирование ассортимента продуктов питания; богатые фруктовые сады, о которых в 1882 г. мечтал Чернышевский, вспоминая Саратов своей молодости, сады, о которых А. И. Воейков в 1910 г. говорил как о нечто существующем ¹, ухоженные вишневые сады, описанные Чеховым, – все они исчезли. Об особых привычках питания, вегетарианских пожеланиях – подумать только о корзинке для покупок Софьи Андреевны – теперь не могло быть и речи. Но все же имелись две области, где вегетарианские идеи продолжали жить, терпимые или даже поддерживаемые высшими органами власти, а именно: научная утопия в диететике и научная фантастика в художественной литературе.

В 1909 г. А. И. Воейков в статье «Будущее питание чело—века» ² находил вполне возможным в техническом отношении питание синтетическими пилюлями, при этом, однако, выражая сомнение относительно экономической выгоды такого питания: «Не на химическую лабораторию и не на химический завод нам нужно надеяться, а на усовершенствование самих растений и способов их производства» ³.

В советское время ведущим представителем научной утопической диететики был А. Н. Несмеянов (1899–1980). Занимая с 1935 г. должность профессора органической химии Московского университета, он с 1948 по 1951 г. был его ректором, а с 1951 по 1961 г. – президентом советской Академии Наук. А. Н. Несмеянов был этическим вегетарианцем. Как и следовало ожидать, справочные книги замалчивают его вегетарианские наклонности. В 1979 г. вместе с В. М. Беликовым он опубликовал книгу «Пища будущего» ⁴.

Эта книга высказывается в пользу «синтетического питания». Первое преимущество такого образа питания, по мнению авторов, – надежность: после перехода к нему впредь не бывает урожаев, не играют роли засухи с суховеями, снежные и бесснежные зимы, ранние заморозки, град. Не страшны уже гусеницы, жучки, полевые мыши, даже саранча. Нет нужды делать запасы до следующего урожая. Не нужны больше огромные хранилища, где пища постепенно портится; не нужны консервы, в которых витамины убиваются сразу же, при изготовлении. Другое преимущество заключается в том, что синтетическая пища – гигиеничнее: ее можно точно дозировать, приспосабливать к нуждам среднего человека вообще и данного индивидуума в частности. В продукте содержится медицински установленная пропорция жиров, белков и углеводов, и нет больше толстяков с ожирением сердца, нет болезней желудка и печени. Кроме того, для больного можно подобрать специальные рационы: «Вкус любой, запах любой, а содержание – по назначению врача» ⁵. Третья выгода «синтетического питания», по Несмеянову, – «но не последняя по значению» – моральная: «Питаясь мясом, мы вынуждены убивать миллионы быков, баранов, свиней, гусей, уток, кур, приучая тысячи и тысячи людей к хладнокровному кровопролитию, к работе кровавой и грязной. И очень это не вяжется с воспитанием любви к природе, доброты, сердечности» ⁶. Синтетическая пища, замечает Несмеянов, «снимает это противоречие раз на всегда. Будет мясо. Но без кровопролития. Будут животные, но в парках, на воле» ⁷.

В романах XIX века столовые будущего нередко изображались как некое подобие аптеки. «Нередко и нас, химиков, спрашивают: не собираемся ли мы кормить человечество синтетическими таблетками? Проглотил. Запил водой и зарядился энергией до завтрашнего дня. Нет, не так просто, к сожалению. И не так скучно, к счастью» ⁸.

А. Н. Несмеянов предвидит возможность создания пищи, во многом похожей на теперешнюю, с той только разницей, что производится она будет искусственно. Органическая химия, как он заверяет, будет играть ведущую роль при разрешении проблем человеческого питания. Он называет ряд институтов советской России, занимающихся соответствующими исследованиями ⁹. Сахар будут получать из целлюлозы; жиры и углеводы, как известно, могут заменять друг друга; витамины – сравнительно просты по строению, синтез большинства уже налажен. Траву и листья можно употреблять для получения белка, это лучше, чем кормить телят, которые используют для своего привеса только 8 % съеденной люцерны. Балансирование растительной пищи позволяет обходиться без животного звена. Соя – если придать ей необходимый запах, цвет и вкус – может заменять любые сорта мяса, что уже давно практикуется в Японии с тофу: ежегодно там производится 1 млн тонн соевых продуктов, в США – около 500 тыс. тонн. В лабораториях химии запаха и вкуса анализируются ароматные пары и цвет мяса или лососины, икры и сыра ¹⁰. А. Н. Несмеянов перечисляет из каталога одной из американских фирм более десятка разных сортов мяса, приготовленных из сои или пшеницы:

 
Котлеты отбивные из пшеницы.
Жареное мясо из пшеницы.
Котлеты вегетарианские из пшеницы и сои.
Колбаса из сои и кукурузы.
Говядина из сои.
Ветчина из сои.
Сосиски из пшеницы и сои.
Цыпленок из сои.
Индюшатина – воскресное жаркое из сои и пшеницы.
Бекон из сои, пшеницы и дрожжей.
И еще десятка два мясных и вегетарианских блюд.
 

Пища из нефти, мясо без скотоводства, хлеб без сельского хозяйства – все это сегодня вполне возможно. Человек может жить синтетической пищей: все это реальность сегодняшнего дня.

Крепко веря в прогресс науки, А. Н. Несмеянов заявляет: «Прорывы были в прошлом, прорывы намечаются и сейчас, почти в каждой науке. К подготовке иных наука уже приступила, другие ожидаются в следующем столетии. Например, в энергетике ожидается прорыв к гелиотехнике – использованию энергии Солнца. В медицине поговаривают о прорыве к отмене старения (.) Прорыв в генетике – управление наследственностью (.). А в органической химии – создание искусственной пищи, которая избавит человека от ежедневной заботы о хлебе насущном.» ¹¹

Еще до Несмеянова по проблемам питания высказывались некоторые представители русского «космизма», ряд «русских ученых, живших на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков» ¹². К ним принадлежали такие представители естественно—научного и натурфилософского направления, как К. Э. Циолковский, «отец русской космонавтики», и В. И. Вернадский, создатель учения о биосфере и «ноосфере»; представителями религиозно—философского направления «космизма» считаются В. С. Соловьев и Н. Ф. Федоров, которым выше уже были посвящены отдельные главы.

Несмотря на значительные различия данных посылок мышления их всех объединяет холистический подход, в целом оптимистический взгляд на жизнь и вера в творческую, преобразовательную силу разума, при всем том, что они не закрывали глаза на трудность фундаментальных перемен на пути к осуществлению своих утопических целей. Медленно только можно переменять образ жизни людей к лучшему, – заметил в 1928 г. К. Э. Циолковский.

Следует отметить, что в общественных сценариях будущей жизни как у «космистов», так и у авторов научно—фанстас—тической беллетристики, переход к чисто растительному образу питания не является ядром их концепций; он представляется само собой разумеющимся, сопутствующим явлением.

Константину Эдуардовичу Циолковскому (1857–1935) принадлежат не только разработки в области ракетостроения; дань его заслугам – огромный памятник, сооруженный в 1964 г. в Москве на проспекте Мира. Начиная с 1916 г. он занимался созданием смелых проектов построения общества, из—за которых его исключили из Академии общественных наук уже в первые годы советской власти. В 1920–е гг. в Калуге, где он в то время жил, он напечатает некоторые из этих фантастических текстов в виде брошюр в собственном «Издании автора» – подобное еще было возможным в Советском Союзе во времена НЭП—а в период с 1921 по 1928 гг. Предложения К. Э. Циолковского по созданию нового общества продолжают традицию утопических проектов государственного и общественного устройства, выдвигаемых Платоном, Томасом Мором, Ж. Ж. Руссо, Сен—Симоном и Фурье. Как все подобного рода концепции идеального государства, они ужасают своим правом распоряжаться человеком, даже если авторы и выступают за добровольность или же прямо пропагандируют, как в случае Циолковского, отказ от насилия как основной закон будущего устройства мира («не насилуй!»).

Эссе, излагающие представления Циолковского, носят названия «Будущее Земли и человечества» (1928), «Общественная организация человечества. Горе и гений» (1928) ¹³ и «Любовь к самому себе, или истинное себялюбие» (1928) ¹⁴. Показательным является также текст «Идеальный строй жизни» (1917), опубликованный лишь недавно по архивным данным ¹⁵.

Основная идея проектов Циолковского, порой противоречащих друг другу, заключается в том, чтобы сделать человечество счастливым. Самый большой вклад в достижение человеческого счастья, согласно написанному в 1916 г. эссе «Горе и гений», привносят гениальные люди (мыслители, изобретатели и т. д.); «нравственный всякий свет исходит от гениев». А как же отыскивать гениев? ¹⁶ Задача это может быть разрешена, открытие гениев – разных степеней – будет возможным, если люди будут жить вместе, в артелях, самые маленькие из которых могли бы иметь около 100 членов. Члены артелей избирают самых лучших в высшие разряды обществ (последовательные выборы) ¹⁷. Отсюда – пирамидальное построение человечества, насчитывавшего на тот момент 1,6 миллиарда ¹⁸, причем каждое маленькое общество, по мнению Циолковского, может отделить из своих членов наиболее великодушных, общественных, талантливых, здоровых, долголетних, плодовитых и красивых людей ¹⁹. Правда, «могут быть и даже неизбежны ошибки». Люди живут в семьях или же холостяками в общественных домах на несколько сот человек.

Такой дом составляет население нескольких обществ; он окружен научно возделанными полями и садами, устроен главным образом из металла, искусственного камня и стекла. Жители обязаны работать – не больше 6 часов ежедневно – в механизированном сельском хозяйстве или в промышленности. Таким образом, они располагают большим количеством свободного времени для самой разнообразной творческой деятельности или всякого вида отдыха. Есть много общественных учреждений. Представления Циолковского имеют много общего с проектами Н. Ф. Федорова, с которыми он ознакомился уже рано. Но в отличие от последнего он не ограничивается общими набросками, а представляет жизнь будущего общества наглядно и в деталях; это приближает его к социальной утопии Чернышевского или же научно—утопических романов: «Сущность устройства общества изложена была в моем изданном сочинении „Горе и гений“ (1916 г.) (…) Кроме того, вскоре постараюсь издать подробности, хотя полнота тут менее всего возможна». Впрочем, полнота – «недостижимый идеал. К нему общество всегда будет идти, но никогда не дойдет. Останется расстояние, которое с течением времени будет уменьшаться все более и более» ²⁰.

На проектах Циолковского по вопросам социальной структуры я здесь останавливаюсь не только потому, что они малоизвестны, но также по причине того, что основатель русской космонавтики мечтает об отказе от насилия, распространяющемся и на животных. В пункте 5–м своего резюме в эссе «Биологическая жизнь» он выдвигает следующее требование: «Не должно быть в мире несознательных животных, но и их нужно не убивать, а изоляцией полов или другими безболезненными способами останавливать их размножение. Сейчас жители северных стран не могут обойтись без домашних животных, но со временем, когда каждый получит право на 4 десятин земли в теплом климате, не только дикие, но домашние животные окажутся излишними» ²¹. Здесь, помимо «вегетарианского принципа», вновь находит выражение уже не раз упоминавшаяся тоска русских по южным краям. В самом деле, Циолковский помышляет прежде всего о превращении в плодородные края субтропических и тропических поясов Земли.

Соответственно, пища в мире будущего – вегетарианская. В эссе Циолковского «Общественная организация человечества» некий неженатый молодой человек, обязанный исполнять земледельческие работы, описывает свой распорядок дня так: «В определенные промежутки времени я получаю подкрепление в виде растительной пищи – вареной, сырой или жареной – приготовленной весьма искусно, в особых печах, на основании научных исследований и многолетних опытов. Она состоит из обработанных овощей, фруктов, зерен, сахару и т. д. Выбор пищи свободен и весьма разнообразен» ²².

В эссе «Идеальный строй жизни» (1917 г.), опубликованном впервые в 1998 г., Циолковский указывает на богатство солнечной энергии, пока что еще очень мало использованной, а также на огромные урожаи картофеля, свеклы, ржи, овса, ячменя, пшеницы и рису, которые можно получить при умелой обработке почвы в теплом климате; напоминает он также о высокой питательности банана (ссылаясь на Александра фон Гумбольдта!) и корнеплодного арума. «Правда, политические условия, также леса, болота, бактерии, насекомые, болезни, климат и т. д. мешают сейчас использоваться тропической землей и т. д. Но если миллионные армии труда пойдут на это дело, то природа будет побеждена. Леса, болота и вредные животные будут уничтожены и человек заживет там райской жизнью» ²³. Уже очень рано, с 1896 г., Циолковский пробует силы также в научно—фантастической беллетристике, поэтому речь о нем будет идти и в начале следующей главы.

18 сентября 1919 г. минералог и философ—культуролог Владимир Иванович Вернадский (1863–1945) после беседы с Ф. В. Тарановским записал в дневнике: «С ним разговор о социологии, живом веществе и тех перспективах, которое оно открывает мне (.) С одной стороны, идея автотрофности человечества (.) Мне кажется, что ряд мыслей, мной высказывавшихся, затронули Таран(овского). Я чувствую, что они несут новое, могущее развиваться. Он указывал на значение этих идей для истории и социологии» ²⁴.

Это было первое указание на концепцию В. И. Вернадского, опубликованную впервые на французском языке в 1925 г., а именно его идею о том, что когда—нибудь человек сможет отказаться от убийства живых существ, не только животного, но и растительного мира, и добывать средства для питания из анорганических веществ – представление, которое впоследствии войдет в теорию В. И. Вернадского о будущем развитии человечества от «биосферы» к определенной разумом «ноосфере» ²⁵. Это понятие эволюционистской антропологии, впервые предложенное французским философом Эдуардом Ле Роа (Eduard Le Roy) в 1929 г., подразумевает постепенный переход от «натуры» к «культуре», понимаемым в самом широком смысле. Для такого перехода к ноосфере, по Вернадскому, в XX веке есть вполне реальные предпосылки благодаря прогрессу наук. Человек – это единственное живое существо, которое может сознательно изменять не только свое окружение, но и собственную натуру. Первая и важнейшая связь человека с целым рядом жизненных процессов – это его включенность в последовательно развивающийся ряд форм органической жизни, в цепь человеческих поколений «от отца к сыну». Второй тип связи человека с живым существом – это включенность, через питание, в цикл пожирания и быть пожранным. Но это «не есть (…) такой же глубокий природный процесс…»: из этого второго цикла человек может освободиться. К такому освобождению может привести фундаментальный запрет: «Не убий! Не убий для начала такого же человека, как ты сам, не убий ни при каких обстоятельствах, никогда и никак». Этот запрет «воспитывать надо всем с самого раннего детства, с божественной „чистой доски“ только что родившегося ребенка; на ней постепенно и все глубже должно быть оттиснуто родовое самоопределение: ты родился на свет как представитель рода «человека разумного и неубывающего»» [курсив мой. – П. Б.] ²⁶ – замечательная анти—формула к известной с 1970–х годов формуле homo necans, человек убивающий, восходящей к антропологии древнегреческих ритуальных жертвоприношений ²⁷.

Цель развития человека, по Вернадскому, состоит в том, чтобы человек от «гетеротрофности» дошел до «автотрофнос—ти», к новым формам питания, к непосредственному синтезу пищи с помощью солнечной энергии, но без посредничества органических существ, аналогично тому, как это делают растения. Различение между «гетеротрофными» и «автотрофны—ми» организмами, т. е. классификация живых существ по их принципу питания, впервые была введена в XIX столетии немецким физиологом Вильгельмом Пфеффером (1845–1920). «Здесь, – так интерпретирует тезисы Вернадского литературовед и культуролог С. Г. Семенова, – речь пока идет о промышленном синтезе пищи, первые опыты которого производил французский химик Марселен Бертело. Недаром его (Бертело) друг, философ Эрнест Ренан, мечтал о таком времени: „Пусть представят ту социальную революцию, которая произойдет, когда химия найдет средство подражать работе растений, выделять угольную кислоту из воздуха и производить пищевые продукты лучше тех, которыми питаются растения и травоядные животные. Тот день, когда человек будет избавлен от необходимости убивать, чтобы жить, тот день, когда исчезнет ужасное зрелище, которые представляют мясные лавки, – этот день будет также отмечен как прогресс в развитии чувств“» ²⁸.

Сам Вернадский впоследствии, после открытия «тяжелого водорода» (в 1933 г.), порой ставил под сомнение свои тезисы, опубликованные впервые в 1925 г.: «. можно поставить вопрос, не явится ли искусственное изготовление пищи человека утопией (.) Для синтеза пищи необходимо будет не только создать те химические тела и их смеси, которые в виде хлеба, мяса и т. п. употребляет в пищу человечество, но и изменить изотопические смеси некоторых входящих в их состав химических элементов, и это, кажется нам, по крайне мере сейчас, может быть сделано. Автотрофность человека может быть создана и при этом условии» ²⁹.

Философско—техническая утопия Вернадского, предвидевшая новые формы питания, идет гораздо дальше социально—политических видений Циолковского – ее надо рассматривать в контексте 1920–х годов, времени всеобщего подъема. Утопия эта – подлинно русская, но вместе с тем и советская, правда, только с оговорками, ведь опубликование и дискуссия текстов ученого не были возможны.

Примечательно, что знаменитый польский философ Вин—центы Лютославский (1863–1954), родившийся в том же году, что и Вернадский, развил весьма похожую философию прогресса, исходя из совсем иных традиций мышления. Лю—тославский являлся поздним представителем «польского мессианизма», философско—литературного направления, которое, после исчезновения Польши с карты Европы в эпоху разделений отводило польскому народу особую миссию в истории человечества. В 1903 г. Лютославский познакомился с йогой и с учением Рахма—Кришны и, кроме того, был приверженцем веры в реинкарнацию. В своей книге «Развитие силы воли психофизическими упражнениями» («Rozwoj pot^gi przez psy—chofizyczne Cwiczenia». 2– е изд., 1910; 3–е изд., 1923) он рекомендовал полный отказ от мяса и пропагандировал, между прочим, тезисы Макса Бирхера—Беннера и Ораса Флетчера. Лютославский говорил также о необходимости научного исследования самосознания животных.

В книге «Знание действительности» («The knowledge of Reality», Cambridge, 1930) он высказал твердое уверение, что философский материализм ученых мыслителей вроде Карла Фогта (1817–1895), Якоба Молешотта (1822–1893) и Людвига Бюхнера (1824–1899) будет преодолен научно—техническим прогрессом человечества. Все большая перенаселенность мира приведет к «натуральному переходу от животной пищи к вегетарианству (vegetarianism) или „фругиворству“ (fruitaria—nism) и живому интересу к предотвращению жестокости в обхождении с животными» ³⁰. Еще в двадцатые годы, задолго до изобретения Интернета, В. Лютославский, на основании тогдашнего уровня техники, предвидит событие, быстро развивающееся перед нашими глазами – глобализацию: «Улучшение связей между далекими местами, электрифицированными железными дорогами и воздушным сообщением, создаст новые условия для торговли. Передача вестей почтой, телеграфом, телефоном и радио объединит человечество в неизвестных до того размерах ³¹. Каждому домашнему хозяйству пища будет доставляться в готовом к употреблению виде, причем vegetarianism и fruitarianism будут всеобщими ³².

В России 1920–х годов наряду с наукой и поэзия обратилась к мотивам, способным облегчить понимание устремлений Вернадского и других космистов. Выше я уже указывал на стихотворения С. А. Есенина и А. М. Добролюбова, в которых растения и деревья изливают свое горе. Высокое чувство нравственности, распространяющееся не только на животных, но и на растительный мир, позднее можно найти в поэзии Николая Алексеевича Заболоцкого (1903–1958). В раннем своем творчестве, по словам С. Г. Семеновой, «он в поэзию введет такой уровень отношений человека к природе, который возможен при принципиально новом, активном осознании эволюции, когда человек признается ответственным за ее дальнейший ход». В сборнике стихов Заболоцкого «Столбцы» (1929) «человек становится последней инстанцией пожирания, царящего в мире, поистине „наивеличайшим убийцей на Земле“, по слову Гердера. Пища, ее приготовление, поглощение ее, „кровавое искусство жить“ становятся чуть ли не основным „поэтическим“ предметом Заболоцкого в эти годы. Уж поистине, такого еще в поэзии не бывало! (.) Пища у Заболоцкого всегда представлена буквально как трупы, препарированные убитые и мертвые животные. Почти шокирующая необычность „Столбцов“, первого сборника поэта, во многом задавалась этой какой—то фантасмагорической точкой зрения – увидеть страдание и убийство там, где тысячелетняя привычка лишь предчувствует вкусную еду» ³³: «Там примус выстроен, как дыба, / На нем, от ужаса треща, / Чахоточная воет рыба / В зеленых масляных прыщах. / Там трупы вымытых животных / Лежат на противнях холодных» («На лестницах», 1928). Описание рыбной лавки: «Повсюду гром консервных банок, / Ревут сиги, вскочив в ушат. / Ножи, торчащие из ранок, / Качаются и дребезжат („Рыбная лавка“, 192 8) ³⁴.

В поэме «Торжество земледелия» (1919–1930) изображаются «Страдания животных», после чего следует описание мечты о таком будущем, когда человек перестроит природу, возведет животных на свой уровень и устроит новый закон истинного родства, где принцип взаимного пожирания исчезнет и где, впрочем, и звери иногда будут получать химическую, автотрофную пищу и принимать участие в преображении мира. Такие поэтические картины будущего были вдохновлены утопиями научного космизма, ведь Заболоцкий был хорошо знаком с трудами Циолковского и Вернадского.