Текст книги "Короли пепла"

«Подожди до окончания войны» казался самым вероятным, поскольку с рассвета до вечера все жители острова, казалось, только и шептались о ее приближении.

«Фарахи убил свою жену, дочь другого царя, голыми руками! – теперь говорили они. – А еще он убил свою наложницу!», и соглашались, что это был какой-то «нечестивый ритуал». Рока не утруждал себя их поправлять.

Казалось, теперь не только Трунги, но и правители «Мол-топи» разозлились, нарушали договоры и забили на судебные повестки. «Пираты» нападали на торговцев Шри-Кона или похищали, убивали их, отравляли их колодцы. Все острова охватило страдание.

Похоже, у Трунга имелось много союзников, которые ненавидели господство Алаку. Хеми даже шептался о «Триумверате» – разделении власти между тремя второстепенными королями, хотя никто, казалось, не пришел к согласию о том, кто же был третьим.

Как бы то ни было, складывалось впечатление, что Фарахи теряет контроль. Даже строители подчас бормотали в свои стаканы, что, наверное, королем все-таки должен стать один из Трунгов – что, возможно, «убийца родни, призывающий демонов», прогневал богов и в конечном итоге погубит Пью.

Рока воздержался от замечания, что если действительно разразится жестокая война, то первыми будут призваны они и их сыновья.

* * *

Тем вечером в кабаке для работяг Рока выпил по три порции рома на каждую порцию Хеми. Как обычно, он сидел, опираясь на стол, чтобы дешевый стул не развалился под его весом. Он опрокидывал стаканы двумя пальцами, игнорируя пристальные взгляды местных, не бывших строителями, и запахи такого количества полуголых, потных тел.

– Мои жены убьют меня раньше армии Трунга, вот увидишь.

Выпивая, Хеми дымил словно зимний камин, и толстые бумажные скрутки табака окрашивали его пальцы в желтый. Да и болтал в основном тоже он.

– Давай переселимся на континент! Ха! – Он скорчил гримасу и повысил тон голоса до глумливого, плаксивого визга, затем повозил локтями по мокрому столу. – Женщины, Рока, – он воздел палец, чтоб лучше донести свою мудрость, – женщины как дети, дружище. Всё им надо срочно. Всё им надо сейчас.

Рока кивнул и опрокинул в себя еще один стакан из своей коллекции. Он подумал о своей матери, долгие годы страдавшей, о ее странствии через мерзлую пустошь в одиночестве, не считая младенца, и все это ради того, чтобы защитить будущее ценой ее собственной жизни и счастья.

Он указал на дверь, что означало, что ему нужно отлить, затем встал и пробрался наружу зигзагом, стараясь никого не раздавить.

Он петлял по аллее, ночной воздух приятно холодил кожу после душного кабака. Рока стал одеваться на островной манер и носил только шорты и сандалии, а иногда шелковую рубаху, чтоб защититься от солнца, но не этим вечером. Он протопал по грязному песку и прислонился плечом к дереву, на котором круглый год росли огромные плоды.

«Интересно, прижилось бы оно в Аскоме?» – подумал Рока. Или зима лишит его жизни, как и многое другое?

Отсюда было недалеко до пляжа. Рока обозревал воды рая, размышляя, не стоит ли ему просто побыть какое-то время возле Фарахи. Рока был молод, и у него было время. Благодаря плотине он мог бы вернуть доверие и внимание монарха – возможно, возобновить с ним игры и беседы.

Эта мысль грозила разбудить Букаяга. Она очень уж смахивала на принятие и могла привести к наихудшему виду предательства. Его мать не избрала легкий путь. Как ее предки и предки тех предков, она отдала всё. И при всех его недостатках, при всех его желаниях Рока – единственный человек в целом мире, который знал правду о Вишан. Это наделяло его ответственностью.

«Помните нас», шептали они из могилы – храбрые мужчины и женщины, без которых его бы не существовало – выжившие, бежавшие от завоевателей в чужое море и ледяной ад.

Рока посмотрел на свои руку и ногу с отсутствующими пальцами и задался вопросом, чего еще он должен лишиться ради цели своей матери. Что еще он должен претерпеть и пожертвовать, и почему он один должен нести бремя истории?

Он моргнул и ощутил покалывание на шее. От выпитого рома зрение его тела утратило четкость, но в своей Роще он был трезв и схватился за оружие. Он согнул ноги и туловище, готовый нанести удар, и почувствовал, как встрепенулся воздух, когда мимо его плеча пролетел нож и вонзился в дерево.

– Ты мертв, – произнес тихий голос из теней.

Рока посмотрел на длину и острие клинка и сильно усомнился в этом. Но улыбнулся.

– Лоа, пират. – Он медленно развернулся, думая, что в самом деле было бы, наверное, разумно убить этого опасного типа. – Как там твоя принцесса?

Арун фыркнул. Он был одет в свои черные шелка, хотя оставил лицо открытым. На его бедре торчали рукоятки ножей.

– Ты спас мне жизнь, мой друг. Считай, долг оплачен. Кикай хотела твою голову.

Рока вздохнул, в общем-то не удивленный.

– Ты знаешь, что она из себя представляет, пират?

– Такая же, как мы с тобой, дикарь.

Букаяг ощетинился из-за того, что его с чем-то сравнивают, но Рока списал это на высокомерие. Так или иначе, он знал: Арун неправ. Вместе с братом он шагнул вперед и выгнул их общую шею.

– Нет, не такая же, пират. Мы можем быть монстрами. Но у твоей принцессы нет выбора.

Глаза экс-монаха сузились. Он отступил назад и почти прорычал:

– Да что ты знаешь? Не говори о ней.

Рока улыбнулся его тону – ведь тот был пустым и отчаянным.

– Я знаю много такого, чего мне знать не следует. Я знаю, что Фарахи никогда бы не причинил ей вреда, и что они тебя обманывают. Я знаю, что она любит только его в целом мире, а ты просто ее питомец. – Он выплюнул последнее слово, и лицо монаха исказилось, но его глаза выдали правду.

– Я беру от нее, что хочу.

– Так вот почему ты вызволил меня, пират? – Рока – или, может, Букаяг – снова шагнул вперед. – Все твои усилия соблазнить принцессу? Быть ее игрушкой? Это предел твоих амбиций?

Эти слова пронзали его собственную грудь, звеня в его ушах. А это место – предел моих?

– Нет.

Голос Аруна теперь звучал глухо, его протест был таким знакомым.

Рока вздохнул и устремил свой разум в будущее, увидев свою встречу с Фарахи, а затем дикий и кровавый побег из Пью. Он угонит корабль и проложит путь через море к свободе, это было достаточно ясно. Но это далеко не всё. Ему предстояло сочинить новую легенду, завоевать или, может быть, объединить страну пепла, а затем и острова…

– Давай со мной, – сказал он, внимательно наблюдая, пока говорил, отмечая каждую черточку, искру и судорогу в лице «призрака». – Давай со мной, пират, и однажды ты будешь обладать Кикай. А после и всем остальным, чем пожелаешь, потому что однажды ты станешь большим вельможей. Возможно, даже королем.

Монах уставился Роке в глаза, слегка дернувшись, как рыба, пытающаяся сорваться с крючка. Рока увидел беспредельную алчность, не сдерживаемую реальностью, и осознал, что может повелевать этим человеком без пыток, требовавшихся когда-то Эгилю. Арун был парень дальновидный.

Без сомнения, он составит собственные планы и попытается обратить всё в свою пользу. Этого следовало ожидать. Он был неспособен иметь никакого представления, никакого намека на будущее и на волну грядущих перемен.

– Как? – спросил бывший мастер чинга, словно просто любопытствуя – словно притворялся, что не верит и ему все равно.

Рока улыбнулся.

Он рассказал ему про свой народ, по крайней мере отчасти – про великих воинов за морем, готовых обрушиться на более слабые народы и предъявить свои права. Он рассказал ему про толстобрюхих похитителей в доме на острове Трунга, которые понадобятся в первую очередь.

– Помоги мне сбежать, пират, как ты однажды сделал в темнице Трунга. Я соберу армию чудовищ на моей родине, и вместе мы изменим это место навсегда.

ГЛАВА 33

Рока опустился на колени перед Фарахи, надеясь, что делает это в последний раз. Они находились в огромном зале для официальных аудиенций – в том же самом помещении, где вершился суд. Голубой ковер простирался от дверного проема до трона; колонны из почти чистого, но непрозрачного камня тянулись вдоль прохода с обеих сторон, и Рока ждал слева от короля, когда его позовут.

Рядом с ним встал на колени Хеми. Справа от Фарахи, как обычно, сидела Кикай: брат и сестра были в полном королевском облачении цветов Просветленного и Алаку – сине-зеленого и серебристого. Двух оставшихся жен нигде не было видно.

Многие гости сидели по бокам позади на скамьях с высокими спинками и бархатными подушками. Это были мелкие вельможи, чиновники Фарахи, оранг-кайя, а также их потомство.

Слуги выдали Роке нарядную одежду цветов Алаку из дорогих шелков, расшитых круговыми узорами, обозначающими его как вассала трона. Она была огромной и пришлась ему как раз впору.

Охранники сопроводили его сюда из дворца, и прежде чем Рока вошел, его научили, как себя вести: «Один раз поклонись королю и один раз сестре. Жди, когда позовут. Не отрывай глаз от пола».

Сначала он ждал вызова снаружи за дверью, не представляя, что же сейчас произойдет, но рассчитывая на скромную награду и новую должность, которая станет вежливым лишением свободы. Пока он стоял и наблюдал у бокового входа, к нему подошел один из посыльных Фарахи и зашептал ему на ухо.

«Король предлагает тебе место при дворе, – сказал он. – Ты можешь взять землю и поместье, взять невест и наложниц из женщин Пью. Тебе предоставят щедрый доход, а также время и ресурсы для реализации твоих собственных проектов и еженедельные встречи с королем. Ты на это согласен?»

Это было гораздо щедрее, чем ожидал Рока. Он чуть было не спросил, каковы условия отказа, но, разумеется, прекрасно это знал. Человек должен всегда иметь выбор, подумал он с иронией. И взамен с кивком ответил:

– Поблагодари короля за его предложение. Конечно, я согласен.

Слуга кивнул и низко поклонился с весьма довольным видом оттого, что сообщит своему господину хорошую новость.

Затем Року и других слуг и гостей позвали внутрь, и теперь он стоял на коленях в судебном зале. Других людей тоже чествовали.

Краснолицые юноши принимали похвалы и поцелуи в щеки от Кикай, затем повышения по службе и металлические амулеты от короля. Седовласые мужчины с прямыми спинами и безупречными поклонами добавляли еще больше трофеев к своим увешанным наградами пальто. Всех их называли «Охотниками на пиратов», но Рока предположил, что на самом деле правильнее говорить «победители в стычках с вражескими флотилиями».

Мероприятие заняло целую вечность. Пока островитяне демонстрировали свой помпезный церемониал, в проходах подавали богатые яства и напитки, а музыканты и огненные плясуны всех развлекали, Рока работал в своей Роще.

– А теперь к повелителям дерева и камня. – Фарахи повысил голос и улыбнулся. Он поманил Року и Хеми ближе к ковру. – Главный строитель Хеми Каримский и его иноземный протеже – приветствую, наши укротители Куби!

Присутствующие вежливо захлопали, глазея и перешептываясь, когда Рока встал. Конечно, теперь все они знали о нем, ведь он работал в открытую. Но он предположил, что видеть его персону воочию – это совсем другое дело.

Несколько шагов вперед от места ожидания показались ему долгими и неловкими, а шелк шуршал о его тело, как женское платье. Рока поклонился, как было велено, затем торжественно опустился на колени перед королем. Приподняв глаза, он увидел дружескую ухмылку Хеми.

– Как вознаградить таких смелых людей? – Король оглядел зал, словно ожидая услышать ответ.

– Мы смиренные слуги, – сказал Хеми, опустив глаза к плиткам пола, – никакой награды не требуется.

Фарахи проигнорировал сей ответ и махнул рукой слугам, ожидавшим у его помоста.

– Для мастера – новый промысел в доверительное управление и обложение налогом в пользу короны.

Вперед выскочил пожилой дворецкий и вручил некие бумаги – как предположил Рока, грамоту на какой-то судоходный маршрут. Зрители без энтузиазма захлопали, а Хеми поклонился и принял награду.

– Подмастерью-иноземцу… – Фарахи выдержал паузу. Молчание затянулось, пока Рока не поднял голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и увидел на его губах лукавый изгиб, который хорошо знал – то был финальный жест перед тем, как сокрушить оппонента хитрой стратегией и закончить партию в чахэн. – Нашему другу и союзнику – нашему гостю из-за моря, который любит свой народ и скучает по нему. – Глаза короля засияли, и Рока был удивлен, видя, быть может, настоящую эмоцию. – Тебе, – молвил король, – я дарю корабль, экипаж и это серебро. Плыви домой с моим благословением и моей вечной дружбой. Надеюсь, ты скоро к нам вернешься.

Два гвардейца, пошатываясь, вынесли на помост большой деревянный сундук. Один из них откинул крышку, и толпа ахнула. Рока не мог сказать, у кого глаза стали шире – у Хеми или у Кикай. Он взглянул на несомненно крупную сумму, и его сознание понеслось вскачь.

Здесь, на островах, людям чаще всего платили золотом, а не серебром. Но сородичи Роки так не делали. В Аскоме не было золота, Рока говорил об этом королю. Он решил, что Фарахи шлет сообщение. Он платил монетами, которые можно будет потратить в стране пепла. Ему нужны наемники.

Какое-то мгновение Рока все еще не понимал обмана. Фарахи мог бы высказать это открыто и наедине. Зачем предъявлять это двору и делать другое предложение до того, как впустить Року в зал? В самом деле, почему бы самому не отправить делегацию в Аском, а Року – «сопровождающим» в роли толмача?

Он посмотрел на грустную улыбку Фарахи и не увидел никаких ответов. Его разум лихорадочно работал, пытаясь постичь извилистые мысли хитроумного островного короля. Он взглянул на гораздо более открытую Кикай, увидел нарастающую ярость и начал понимать.

У негласной начальницы разведки Шри-Кона повсюду были глаза и уши. Не было никаких сомнений: в ссорах брата и сестры Рока играл заметную роль.

Внезапно многие месяцы, наполненные чувством покинутости, начали обретать смысл. Фарахи намеренно игнорировал его, чтобы умиротворить сестру.

Но теперь – теперь он публично удостоил Року чести, дабы показать свои истинные намерения. Давая корабль и серебро, Фарахи просил помощи в борьбе со своими врагами, полностью платя вперед и позволяя Роке уплыть. Он полагался только на их дружбу.

Это казалось безумным. Даже глупым. Но Фарахи не был глуп.

Будущее извивалось и дергало за свои цепи в разуме Роки. Смерть и кровь, которые он считал неизбежными, превратились в воздух и исчезли. Фарахи позволит ему вернуться с миром и с богатством. Он еще никогда не лгал. Его слова не были пустыми.

Вдруг и его предложения помощи – тоже? Вдруг благодаря власти великого короля можно будет доставлять в Аском новые злаки со всего мира и пробовать выращивать их в его почве, распространяя земледелие дальше к Югу? Вдруг можно будет даже завезти почву и изменить или улучшить саму местность? Рока увидел незамерзающие колодцы и акведуки, в которых под землей плещется чистая вода; он увидел ровные каменные дороги и толстостенные дома, заполненные здоровыми семьями. Он увидел детей, даже мальчиков, которые без страха учились читать книги Пью. В его Роще у него из глаз текли слезы.

С помощью Фарахи это было возможным. Островные богатства и строителей можно было бы переправить через море, чтобы помочь людям Роки. Король острова был в душе торговцем, а мужчины и женщины пепла умели торговать. Воины-аскоми могли бы помочь обезопасить трон Алаку. Они давали бы островитянам железо, соль и древесину в обмен на еду и другую провизию. Этого будет недостаточно – не тот финал, которого заслуживали Вишан – однако это станет началом.

Он хороший человек, брат. Он могущественный. Если он поможет нам, если он в самом деле поможет, нам не придется заливать его мир кровью.

– Благодарю тебя, великий король. Я… – Рока боролся с эмоциями даже в стране живых. – Я обещаю… мой народ не забудет твою доброту. Я ее не забуду. – При этих словах он посмотрел Фарахи в глаза и обнаружил, что улыбка не была вымученной.

В своей Роще он направился к строящейся копии тренировочного зала мастера Ло. Он в точности воспроизвел руны, чтобы истолковать и завершить историю своего народа. И теперь он перечитывал их – обреченные Вишан, гонимые и истребленные узурпаторами.

Помните нас, просили они, но и только. Они не просили «отомстите». Они не просили «уничтожьте потомство наших завоевателей». Помните нас.

Мертвецы беззвучно произнесли эти слова, и Рока услышал ту же мольбу на застывшем лице статуи Бэйлы и, возможно, в памяти всех живых существ.

Он встал и, схватив сундук, поднял его одной рукой; двое гвардейцев изумленно таращились. Он подмигнул Хеми и посмотрел на Кикай с ее полным ненависти взглядом. Он подумал о Кунле и хальбронских мамашах, Законовещателе Бодиль и семье, что отвергла его. Теперь все это не имело значения.

В конечном счете, слова и чувства улетучивались как водяной пар, и оставались только поступки. Только действия.

Он низко поклонился Фарахи и без аплодисментов покинул зал. На выходе он обнаружил, что у двери ожидает новый слуга в штатском.

– Корабль уже подготовлен, господин Рока. Экипаж и капитан в сборе. Вы должны отправляться немедленно.

Рока покачал головой, думая о том, как играл с Фарахи в чахэн. Король действовал в спешке, потому что боялся, что Кикай попытается убить Року, пока тот еще здесь. Он действовал сейчас, чтобы стало слишком поздно, на шаг опережая и Кикай, и Року. Смышленый ублюдок.

Вместе со слугой Рока прошел по залам дворца, через внутренний двор, не остановившись даже у своей комнаты, затем к повозке, запряженной гвардейцами в одежде королевских цветов.

Он взглянул на небо и раскачивающиеся пальмы; ветер усилился и даже по большей части дул в нужном направлении. Он чуть не рассмеялся. Этот мужик перехитрит и небеса?

О пляж разбивались порывистые волны, серое небо над ним закрывало солнце. Многие лодки пришвартовались вдоль побережья в ожидании более благоприятной погоды, но рыбаки как ни в чем не бывало подпрыгивали в своих крохотных суденышках.

Королевский слуга отвел Року на торговый кораблик средних размеров с двумя парусами. Рока знал, что островитяне называли такие посудины «хлам», что вовсе не указывало на их качество, а скорее означало когда-то «кот». Рока предположил, что это слово переводилось «изящный» и «быстрый», но так или иначе, форма корпуса была почти подковообразной, а подобные крыльям летучих мышей паруса были оснащены рейками, отчего могли выдвигаться вперед за мачту. Кораблик был предназначен для открытого моря и сильных ветров. Он был крепким и прочным. Он был идеальным.

Молодой мускулистый моряк встал навытяжку возле причала:

– У нас запасов на месяц, сударь. Мы отчалим по вашей команде. – Он вынул из кожаного футляра пергамент и развернул, заслоняя тот от ветра своим телом. Там перечислялись звания и имена десяти членов экипажа, содержимое и характеристики судна.

– Капитан Квал, не так ли?

Рока изучил свиток, затем парня, и ему понравилось то, что он увидел.

– Да, сударь.

– Хорошо. Веди нас на Юг, капитан. Потребуется одна остановка. Это будет непросто.

Юноша поклонился с отточенной легкостью, но поморщился, выпрямляясь.

– На борту есть еще один человек, сударь. Некто мастер Эка, присланный королем «неофициально».

Рока со вздохом кивнул. В своей Роще он приготовил нож. Видно, Кикай все же как-то сумела поместить на борт одного из своих людей – без сомнения, чтобы убить Року при первой же возможности. Значит, с ним придется разобраться.

Рока бросил сундук – двое подхвативших тот матросов согнулись пополам – и шагнул по сходням на палубу.

– Он в каюте! – крикнул Квал, указав головой в сторону единственного укрытия не внутри корпуса. Затем он громким, сержантским голосом пролаял приказы матросам отвязать и поднять паруса.

Рока остановился и приготовился к насилию, положив ладонь на шпингалет. В некотором смысле, подумалось ему, было бы почти комично умереть сейчас. Ведь он был так близко к свободе и новой жизни, и столько знаний и замыслов исчезло бы в одно мгновение.

Букаяг едва не зарычал от этой идеи, и братья вошли внутрь.

* * *

– Лоа, дикарь.

Мгновение поглядев на мужчину, Рока фыркнул. «Эка» расположился за столиком, держа в руках бутылку рома. Сидел он лицом к двери на одном из двух стульев – единственных предметов мебели в этом закутке, помимо койки.

– Лоа, пират.

Рока уселся на стул с дополнительными ножками и длинной спинкой, явно сделанный специально для него. Его «друг» – а может, враг – теперь выглядел точь-в-точь как моряк: штанины и рукава подвязаны на коленях и локтях; ноги босые; поджарая и безволосая, покрытая мышцами грудь обнажена.

Ну и кому ты служишь сегодня, мастер «Эка»?

Арун отхлебнул из бутылки, затем предложил ее Роке.

– Себе самому, как всегда. И тому, кто больше заплатит, коим в данный момент являешься ты. Или, может, Фарахи. Честно говоря, сложно вести учет.

Рока встретился взглядом с этим типом, поискал в нем слабость или обман и нашел и то, и другое – и ни того, ни другого. Он ухмыльнулся, решив, что в конце концов это самый лучший и честный ответ, на который он мог надеяться.

– Годится. – Он запрокинул бутыль, но заткнул ее горло языком. Арун засмеялся.

– Ты же видел, как я пил, дружище. В ней не может быть яда.

– Может, он на тебя не действует. – Рока следил за мужчиной, все так же готовый убивать. – Или у тебя может быть противоядие, или еще какая хитрость чинга. Не стоило мне даже трогать ее. – Он вернул бутыль обратно.

– Больше рома для меня. – Арун схватил ее и сделал большой глоток, шевеля бровями. – Это будет долгое плавание, раз ты не доверяешь мне, дикарь.

Рока кивнул. В этом их мнения совпадали. Возможно, плавание будет долгим при любом раскладе.

– Доверие заслуживается, пират. Оно требует действий. Мы направимся в Халин. Там ты поплаваешь в темноте, найдешь и заберешь того, кто когда-то заточил меня в тюрьму, и в темноте вернешься. Он должен быть живым. Полагаю, у него будет охрана. Сделай это, и я буду тебе доверять.

Арун прочистил горло и сделал еще глоток, затем сунул руку в карман штанов. От этого движения Букаяг едва не схватил стол, чтоб размозжить Аруну череп, но пират извлек только бумагу и табак.

– Как скажешь. – Пират начал сворачивать сигару и говорил, не поднимая глаз: – Доверие. И одна невеста из Аскома, когда придет время. – Он ухмыльнулся уголком рта. – Если, конечно, они не все похожи на тебя. – Он закончил самокрутку и поморщился, как видно, осознав, что не сможет ее зажечь.

В ответ на эту просьбу Рока заморгал и чуть не расхохотался. Он подумывал объяснить, что на его родине мужчины не торгуются за женщин – что только женщины выбирают себе партнеров, и даже это дело непростое. Но он представил, как дебелая матрона-Южанка стискивает Аруна своими бедрами, и улыбнулся.

– Отлично. Мое доверие и одна невеста из Аскома. Согласен.

Он протянул руку и медленно взял у Аруна сигару, затем достал из своей Рощи заранее приготовленный нож из голубой стали.

В воздухе зашипели искры и подожгли бумагу; поднеся один ее кончик к губам, Рока затянулся и выдохнул дым. Он положил сигару и клинок на стол и посмотрел в округлившиеся глаза пирата.

– Впредь, «Эка», я бы запоминал тех, с кем заключаю сделки. И я был бы предельно осторожен.

С этими словами он выпрямился, отметив, что его «друг» застыл и его глаза и лицо неподвижны, как водная гладь Ланконы. Рока мимолетно улыбнулся, оскалив зубы, и позволил этому парню увидеть глаза своего брата – дикого, безумного существа, которое помнило каждый удар каждой ладони в храме Бато – и захотел только одного: выхватить меч-из-Рощи, завопить от жажды крови и убийства и разорвать монаха на кусочки.

Затем он моргнул, вернул контроль над собой и снова стал человеком. Он открыл дверь, намереваясь осмотреть корабль, и бросил через плечо:

– Оставь клинок себе. Он будет для тебя напоминанием.

ГЛАВА 34

СПУСТЯ ДВА ДНЯ НА МОРЕ

В лунном свете, под легким дождем Рока покачивался на палубе своего корабля. Перед ним стоял на четвереньках его бывший пленитель – дрожащий, пыхтящий и насквозь промокший.

– Лоа, Вымя.

Капитан Квал и его люди расположились около них полукольцом, держа гарпуны. Арун сорвал с себя мокрую одежду и обмяк в изнеможении. Услышав придуманное Рокой прозвище, все улыбнулись.

– Что… кто… – Жирный, приземистый пират наконец поднял глаза и застыл. – Я… я… – Его кожа стала такой же бледной, как у Роки, когда отхлынула кровь.

– Тебе не причинят вреда. – Рока говорил искренне. – Но у меня есть вопросы.

– Я… я… да, – Вымя затрясся и привстал, чтоб обхватить себя руками, чем спровоцировал несколько тычков гарпунами рядом с его лицом.

Рока был впечатлен тем, что Арун вообще нашел этого типа. И одинаково впечатлен тем, что ему удалось вытащить его и посадить на украденную рыбацкую лодку – так же, как и тем, что островитяне вообще доставили их в Халин, да еще в темноте. И то, и другое было заманчиво списать на везение. И наверное, отчасти это было правдой. Но это была также заслуга исключительных людей.

Капитан Квал разложил подробную карту вод Пью и прикинул, где патрули Трунга. Он держался поближе к скалам и рифам, огибая их даже в темноте, а выстроившиеся по краям корабля матросы выкрикивали глубины. Сам Квал, обвязавшись для надежности канатом, свешивался с носа, подняв одну руку, чтобы предупреждать рулевого. Рока намеревался оказывать помощь своим острым ночным зрением, но это им не понадобилось.

– Плывем дальше, – сказал молодой капитан своим людям. – Разведчики Трунга все еще в патруле.

С ослепительной скоростью моряки подняли якорь, скользя по гладкому дереву на свои посты, карабкаясь по канатам и мачтам. Островитяне, казалось, были рождены для жизни в море.

Они двигались по раскачивающейся палубе и цеплялись за корабельные канаты, как прыгающие с лианы на лиану мартышки, демонстрируя почти безрассудное мастерство, в которое Рока не поверил бы, если бы не увидел воочию. С растущей гордостью он понимал: эти люди станут достойными союзниками аскоми. У обоих народов были свои недостатки, обоим еще было куда расти. Но вместе, возможно, сыны и правнуки островов стали бы храбрее, сильнее – хозяевами равно суши и моря.

Рока поволок Вымя из-под дождя в свою каюту. Он вежливо поинтересовался, где именно был найден подручными пирата много месяцев назад. Ответы были бесполезными.

– Ради богов, ради богов, к чему мне лгать? Они нашли твой плот на берегу. Тебя принес прилив, ради богов!

– Он ничего не знает, – прошипел Букаяг на их родном языке, сжимая руки в предвкушении.

Рока неохотно согласился, но он сказал этому типу, что не причинит ему вреда, поэтому держал брата в узде. На простом прямоугольном столе в своей Роще он разложил карты.

Квал получил от Фарахи то, что именовал «морской книгой» – серию скрупулезных заметок о самых дальних известных плаваниях к Югу от Пью, где были указаны ориентиры, ветра, течения и приливы в разных сезонах и морях. Прибавить это к собственному опыту Роки во время путешествия сюда, и, пожалуй, достаточно. Однако прибыл он летом, а теперь возвращался весной. Это имело значение, но Аском был велик – если они будут держать курс прямиком на Юг, то, как ожидал Рока, наткнутся на сушу, и без особой разницы, где именно.

На случай, если ветер ослабнет, у них имелись весла, хотя использовать их было проблематично – «хлам» возвышался над водой и был создан для ветра. Уключины в корпусе были небольшими и рассчитанными на малые усилия, необходимые в порту.

Вдобавок могли разразиться весенние штормы, которые разнесли бы кораблик на части – те же самые штормы, которые захлестывали побережье Шри-Кона, почти каждый год воздавая должное людской незначительности. Рока предположил, что они могли бы высадиться на каком-нибудь другом острове и дождаться другого сезона, но у этих моряков наверняка есть семьи и приказы и нет абсолютно никакого интереса в задержке.

А что мне делать с этими мужчинами, когда – и если – мы приплывем?

Люди пепла верили, что они одни являются детьми богов. Как они отнесутся к темноглазым и темнокожим иноземцам и к миру, богатому сверх всякой меры, где мужчины властвуют как цари по праву рождения?

Рока подтащил Вымя за подмышки к планширу своего корабля. Мужик извивался и кричал в знак протеста, но умел ли он плавать и как далеко, Року не заботило. Не мешкая, он выбросил негодяя за борт. Либо тот доберется до спасательной шлюпки, либо утонет.

Дуновение ветра и прохлада дождя на лице были приятны Роке, напоминая о доме, и он проигнорировал пристальные взгляды экипажа.

Люди пепла заметят этот огромный корабль и впадут в панику от одного его вида. Они не поверят, что мир такой обширный, что они когда-то пришли из рая, что Вишан были островитянами, что в иноземном храме имеются руны со всеми их богами и символами. Ничему из этого.

– Мы заставим их понять, брат – если придется, мечом.

Рока вздохнул, поглядел на островитян – свою команду и, возможно, вскоре своих дружинников – и нахмурился.

Одним богам ведомо, что они подумают о его грязном, дремучем народе. Они увидят людей, которые убивают друг друга из-за объедков, слов, да и практически из-за чего угодно – людей, которые живут в нищете, и даже знатные семьи не имеют большого достатка. Сочтут ли они нас животными?

Букаяг оскалил зубы.

– Они нас устрашатся, как и должны.

Рока оперся ладонями о леер, глядя вверх на луну и зная день и неделю по именам богов Пью, сопоставляя это счисление с привычным ему. Он захотел увидеть птиц, летящих к Югу, и на мгновение затосковал о простых днях реванша и побега, когда скрылся далеко на Севере.

Несомненно, Бэйла знала бы, что делать, даже если она ошибалась.

– У нас есть наши планы, – сказал Букаяг.

Рока задумался, не подобны ли его планы горсти песка, утекающего между пальцев сомкнутой руки. Он задумал трудный путь – возможно, кровавый и величавый, спроектированный и проложенный им для людей, которые могут этого и не хотеть. И что он будет делать, если они скажут «нет»?

– Это ничего не меняет, – сказал Букаяг. – Мы сделаем то, что нужно, и воздадим тем, кто этого заслуживает, справедливость. – Он произнес это последнее слово как оскорбление, и Рока осознал: сойдет любой предлог для кровопролития.

Я единственный, кто знает, подумал он, никто не просит о справедливости.

Букаяг зарычал.

– Я знаю, брат. Я знаю.

Рока вздохнул. Мы разделаемся с Трунгом, как я тебе обещал. Я отдам его в твои руки и позволю тебе выдрать ему кости через кожу. Но после этого… не знаю.

Перегнувшись через леер, он позволил холодным морским брызгам коснуться своего лица. Он поднял руку, чтобы вытереть глаза, и ощутил неровную, сморщенную кожу на лбу. Он провел рукой вниз, по бугристым щекам к выпирающей челюсти; кривые зубы обнажились и сомкнулись. Он предположил, что его брат улыбается.