Текст книги "Короли пепла"

Он хотел, чтобы Сула был рядом, если придется бежать, но шел рядом с конем, а не ехал верхом, чтобы быть незаметнее. Многие другие мужчины здесь тоже имели лошадей и пробирались сквозь толпы и торговые круги в одиночку или группами, и это подбодрило Року.

Алверель все так же провонялся битком набитыми людьми, навозом и гниющим ячменем. Замусоренное пространство усеивала сотня построенных на скорую руку домов с прилепленными к ним небольшими загонами для скота, и со всех сторон курился дым. Молодые воины бездельничали, слонялись группами или швыряли кости собакам, стравливая их. Толпа зевак сгрудилась вокруг камней закона с восседающей наверху старой женщиной, которая вершила свое «правосудие». Рока фыркнул. Его расправа ничего не изменила.

Увиденное не стало неожиданностью, но все же он в гневе отошел от камней в сторону питейного зала. Он высматривал в толпе наблюдателей или угрозу, стараясь двигаться так, словно не испытывал никакого беспокойства. Приблизившись к зданию, он моргнул, уставился на молодого, самоуверенного парня в отличной чистой кольчуге верхом на боевой лошади – и застыл.

Всадник, смеясь и болтая с другим, пешим человеком, отстегнул висящий на боку меч, словно выставляя напоказ. Лезвие было из черной стали с голубым оттенком – и покрыто рунами.

– Где ты взял этот меч? – Рока без раздумий преодолел расстояние. Юноша на него едва взглянул, как будто подобное случалось часто.

– Я как раз об этом рассказывал вот этому другому любопытному. Я убил кулаками медведя и нашел этот меч в его глотке.

Рока почувствовал, как его глаза сузились. Хаки Смелый нашел волшебный меч в брюхе чудовища – это была древняя сказка из Книги Гальдры. Над ним просто потешались.

Решив пока что не марать руки Букаяга, он отвернулся, затем затерялся в толпе и стал ждать. Он последовал за юнцом через долину, наблюдая, как молодой павлин расхаживает с напыщенным видом по оживленным улицам, словно какой-нибудь герой-завоеватель, казалось, с единственной целью – чтоб все видели. С наступлением темноты парень купил фляжку вина и направился к домам побогаче.

Рока проследовал за ним к сараю за домом. Когда юнец спешился, гигант схватил его и втолкнул внутрь, прижав к тонкой деревянной стене и обхватив своей ручищей его шею.

– Где, – прошипел Рока, – ты взял этот меч?

Глаза боевой лошади вспыхнули, и она заскребла копытом землю. Ее хозяин запаниковал, напрасно потянувшись за клинком, но Рока обхватил другой рукой его запястье и сжал.

– Если мне придется спросить еще раз, сородич, я раздроблю тебе руку. – Он позволил Букаягу улыбнуться и увидел, как расширились зрачки юнца.

– Я… забрал его… у человека с Юга. Я сразился с ним в поединке и убил. Этот меч мой.

Рока очень сильно сомневался, что этот малец когда-либо с кем-то сражался, не говоря уже о том, чтобы насмерть.

– И где же он взял меч?

– Я не…

Рока сдавливал, пока не почувствовал, как хрустнула кость.

– У какого-то калеки! Не он сам, но он сказал, что украл меч у одного богача, а тот купил его у какого-то калеки! Прошу! Это все, что я знаю.

Рока всматривался, пока не убедился, что парень не врет, затем подождал, пока успокоится возбужденная лошадь. Он отпустил юнца, стоявшего теперь на коленях, и снял и меч, и ножны с лошадиного бока.

– Ты дурак, но я тебя пощажу. Ношение такого оружия делает тебя мишенью для каждого честолюбивого воина, стремящегося к славе. Однажды тебя нашел бы кто-то достойный и убил.

Сын богатой матроны схватился за свое помятое, но не сломанное запястье. Он вскинул голову, словно хотел резко возразить, но передумал.

Мысли Роки уже унеслись в будущее, прикидывая, откуда ему начать поиски. Эгиль, очевидно, забросил свое ремесло и стал «калекой, продающим реликвии». Что ж, выследить его будет столь же просто… Рока надеялся, что Квал делает успехи, и что Арун с Алтаном будут защищать его достаточно долго, и что их припасов хватит, пока он странствует и собирает людей.

В своей Роще он пересек поляну и подошел к большому зеленому озеру. Его берега представляли собой твердую почву, кроме участков островного песка, которые он создал, отправив сюда фрагменты реальности. Мертвецы молча трудились в сухом доке – их третья попытка построить более крупный и прочный корпус в стиле Пью. Рока кивнул Моряку-с-побережья, который работал над улучшением парусов и искал способы сделать их шире.

Если Квал потерпит неудачу, если их обнаружит Орден, или если вождь Хальвар предаст, и Рока вернется ни с чем, он мог только надеяться, что построит корабли с помощью мертвецов.

Но хочется верить, что нет, подумал он, разминая покрытую шрамами руку и представляя, как это будет напряжно. Он все еще мало понимал в цене, которую платил за то, что создавал нечто из ничего. Если вообще существует цена, решил Рока, но без убежденности. Он знал: ничто ценное не дается даром.

О доски пола шаркнул сапог, и Букаяг обернулся. Он зарычал – почти с ликованием, словно только этого и ждал – и схватил парня за руку. Тот держал в ней маленький чистый кинжал, который, должно быть, прятал в рукаве.

– Мой брат пощадил тебя, – прошипел Букаяг. – Но я знал, что незачем. О да, мальчик. Я знал.

Несостоявшийся убийца Роки моргал, бледный, но все еще полный решимости. Он нанес дикий удар другой рукой. Букаяг отбил его кулак своим лбом.

Парень ахнул и отшатнулся в сторону, а Букаяг последовал за ним. Обхватив его своими ручищами, словно в объятиях, он широко разинул рот и сомкнул челюсти на почти безбородой щеке.

Рока в своей Роще вздохнул. Он заглушил смех и крики, раздававшиеся, пока его брат ломал конечности и выплевывал куски плоти юноши, думая: жестоко и непотребно, но такова жизнь. Рока предоставил парню шанс.

– Скажи своей родне, что ты пытался убить Букаяга, – прошипел брат, оставляя полумертвого сынка из долины хныкать и валяться сокрушенным на земле. – Я забираю твою лошадь взамен твоей жизни.

Животное в страхе забилось в угол сарая, но не запаниковало. Когда Рока приблизился, лошадь в неуверенности присела, готовая бежать или обороняться. Конечно, это не Сула, но сойдет и такой скакун, а Эгилю понадобится ехать верхом.

Рока схватил поводья и тянул за них, пока животное не тронулось с места, после чего вышел в ночь к своему собственному, верному спутнику.

– Идем, – сказал он, запрыгивая на спину Сулы и чувствуя, как новая лошадь сразу же успокаивается в присутствии более крупного сородича. Затем водой из бурдюка прополоскал рот и выплюнул кровь парня из долины на траву.

* * *

Две недели Рока безрезультатно охотился за рунными мечами. В одном городке за другим он объявлял себя шаманом в затемненном зале, а после, закутанный в свой плащ, беседовал с пугливыми вождями из долины. Ни один из них не был полезен, и в конце концов его навел на след Эгиля один старый строитель.

– Ничё знать не знаю ни о каких рунных мечах, – сказал он, беря серебро. – Но, да, я знаю калеку с его молоденькой матроной. Построил им прошлой весной красивый дом у Восточной реки. – Он огляделся, чтобы убедиться, что никто не наблюдает. – Он полностью заплатил серебряной рудой, ничуть не торговался и вообще.

Рока промолчал и вышел из мастерской. Через день езды под проливным дождем он стоял перед величественным домом из красного кедра и тесаного камня. Он приметил толстую соломенную кровлю и добротную конструкцию, а также внушительный размер дома, насчитав как минимум три комнаты.

Рока оставил обоих несчастных скакунов мокнуть под ливнем и встал у входа. Он вдруг почувствовал себя странно, почти нерешительно – возможно, как и в тот момент, когда впервые подумал оставить Сулу и позволить ему наслаждаться мирной жизнью. Но что бы это ни была за эмоция, Букаяг вскоре с презрением отверг ее и постучался.

В темноте из окна высунул голову мальчик, с опаской прищурившись. Рока стоял неподвижно и позволил ему осматриваться: ему понравился зоркий, любопытный взгляд мальчика. Судя по возрасту, это не был сын Эгиля.

После тридцати капель водяных часов Роки дверь скользнула в сторону на хорошо смазанных петлях, и взору предстал бывший скальд в мягком богатом халате и с ножом в руке. Но стоило ему бросить на Року взгляд, как его глаза закатились до самых белков, и он рухнул на прекрасный меховой коврик у своих ног.

Рока вздохнул. Он вошел в дом с поднятыми в знак мира руками, ибо увидел смутно знакомую молодую женщину – с мечом. Она держала оружие, словно бросая ему вызов, но ее глаза опрометчиво переместились на скальда, пока она колебалась, не зная, что делать. Рока прошел мимо нее прямо к очагу, и она кинулась к своему любовнику на полу.

– Он очухался? – спросил Рока, оглядывая интерьер жилища, отмечая гладкие, хорошо сработанные стулья и столы, а также груду дорогих мехов. Молодая особа молчала, и Роке потребовалось мгновение, чтобы выудить ее лицо из своих воспоминаний. Он узнал молодую жрицу из Алвереля, когда-то вместе с Кунлой противостоявшую ему и попытавшуюся натравить на него Айдэна.

Эгиль наконец застонал и поднес ладонь к лицу, прежде чем неуклюже приподняться на локтях.

– Шо стряслось? – промямлил он. Рока заговорил, опередив жрицу:

– Ты упал в обморок.

Когда Эгиль сжался от страха, он чуть не рассмеялся. Видимо, на самом деле он все-таки немного скучал по его трусливости.

Эгиль повернулся и пробормотал приветствие «Букаягу», видимо, во благо женщины – вне всяких сомнений, он боялся, что Рока убьет ее, если она услышит его настоящее имя.

Но Рока не собирался этого делать и не желал ей с мальчиком вреда. Он оглядел своего старого слугу и нашел Эгиля более здоровым, сильным и, возможно, счастливым. Это его порадовало, но мимолетно.

Было ясно, что скальд любит эту женщину и этого ребенка, и хотя Рока не стал бы им вредить, до тех пор, пока им можно угрожать, Эгиль будет повиноваться. И все же лучше убедиться…

– Теперь скажи-ка мне, – произнес он с притворной угрозой, – почему бы мне просто не задушить твою жрицу.

Молодая женщина встала, держа меч перед собой, и судя по ее стойке, она явно хотя бы недолго, но тренировалась. Лучше вообще не фехтовать, чем фехтовать плохо, подумал Рока, но просто воззрился в расширенные от страха глаза Эгиля. Мне жаль, старый друг, подумал он, ясно, как день, видя в них любовь, но теперь ты по праву принадлежишь мне.

Свою мысль он донес, поэтому вскоре смягчился и заверил, что пришел не ради насилия. Храбрая экс-жрица спросила, что ему нужно, и он сказал им ложь, в которую они могли бы поверить:

– Больше таких.

Он сунул руку под плащ и достал из своей Рощи свежеотчеканенную монету, на этот раз сделанную из золота – металла, которого в Аскоме не имелось. Когда они изумленно уставились на нее, он поведал им кое-что о своем плавании на Север через непреодолимое море и о прекрасных островах Пью.

Как и ожидалось, они не поверили ему, но пока это было не важно.

– Расскажи мне о последних двух годах, – сказал позже Рока и подался вперед, искренне заинтригованный. – Что случилось после Алвереля?

Глаза Эгиля затуманились воспоминаниями. Он уставился в очаг.

– Мы убежали. Ну, по крайней мере, я. Айдэн, Тахар и некоторые другие пытались последовать за тобой. Они… они дрались как демоны, Рока. Два долинных вождя собрали мужчин против них у реки, но к тому времени большинство из воинов Айдэна предпочли умереть рядом с ним, и вместе с твоими бойцами – возможно, пятьдесят против сотен – они атаковали и обратили их в бегство. Затем, – он пожал плечами, – произошла бойня. Когда твои люди не смогли тебя найти, то разбежались – зная, что они изгои или все равно ими станут. Они прячутся на окраинах степей, или у Южных вождей, или мелкими группами возле поселков, или кто знает где еще. Орден охотится на них.

Рока ничего не сказал, и Эгиль прочистил горло.

– Представим… допустим, что я помогу тебе, насколько это вообще будет в моих силах, чего ты хочешь от меня?

Рока созерцал ненависть и ярость жрицы и ощущал, как они подстегивают Букаяга.

– Ты распространишь весть о моем возвращении. С моим богатством ты поможешь мне собрать древесину, оружие, людей и припасы и найти любого из моих вассалов, кто еще жив. Ты убедишь мужчин присоединиться ко мне.

Огонь в очаге трещал и шипел, и Рока осознал: если женщина атакует, его брат готов убить ее. Он все равно сможет использовать как средство шантажа мальчишку.

– И что ты намерен со всем этим делать? – спросил Эгиль. – Кунла мертва. Хальброн будет нетрудно спалить, если тебе угодно. Почему бы просто не рассказать миру об этой Северной стране?

Потому что никто мне не поверит, как и ты, подумал Рока. Он едва не фыркнул, вспомнив глупые мечты из детства – мелкую жажду мести мальчика, намеренного сжечь городишко или убить единственную жрицу.

– Я исполню мое обещание, – сказал он, думая о своих предках, о будущем и о словах матери. – Я уничтожу эту страну пепла и сделаю моих приверженцев королями в раю.

Он следил за глазами скальда – в них была смиренная печаль. Не иначе он считал Року чокнутым самоубийцей, таким же, как раньше. Ну и пусть! Рока был одинок, как и всегда, и только ему надлежит нести правду вместо других, пока они не станут достаточно сильными, чтоб ее выдержать. А пока от них требовалось лишь подчинение.

– Да ты на хрен спятил. – Ноги жрицы вновь приняли боевую стойку, и глаза Эгиля отчаянно молили Року не убивать ее.

«Я и не хочу, – хотел бы сказать Рока. – Она жертва прошлого и этой страны – точно так же, как я, и ты, и все мы». Но свою скорбь и досаду он выражал только у себя в Роще.

– Нет. Уже скоро ты поймешь. Собери вещи; у меня есть две лошади, но, возможно, нам стоит купить или украсть еще одну. Утром…

– Я никуда не уйду! – С дикими глазами девица взмахнула мечом. Эгиль обернулся и чуть не свалился со стула.

– Джучи, пожалуйста…

– Нет! – Она нацелила клинок. – Это безумие. Проваливай. Убирайся из моего дома, или я выпущу тебе кишки. А если вернё…

Роке надоел этот фарс. Он встал и поднял в воздух раскрытую ладонь. В своей Роще он подошел к арсеналу, который теперь простирался на сотню шагов и был заполнен мечами и секирами из закаленной стали, булавами и копьями, дротиками и щитами.

– Скажи мне, жрица, – улыбнулся Рока, зная, что не должен получать удовольствие от страха, который непременно воспоследует. – Ты веришь тому, что видишь собственными глазами?

Он схватил трехфутовый меч из вороненой стали, и Букаяг сжал свой кулак. Огонь созидания наполнил воздух искрами; тусклый свет осветил даже вооруженного мальчонку, спрятавшегося в углу, и ярко-зеленые глаза женщины.

Когда сияние угасло, жрица ошеломленно воззрилась. Рока качнулся, сделал взмах и разрубил отвердевший, слишком хрупкий меч в ее руке аккурат пополам.

Мальчик прыгнул вперед, словно для удара, и Рока проникся к нему еще большей симпатией. Джучи удержала ребенка и изобразила знак Брэй.

– Скажи мне, дочь Книги… – Рока закрыл глаза ради пущего эффекта, затем отослал меч обратно в свою Рощу. Искры мерцали, пока сталь расплывалась и таяла, как мертвецы в людской памяти, и наконец Букаяг разжал пустую ладонь. – Кто я такой, – сказал он бесстрастным тоном, возможно, и сам слегка заинтригованный, – кто я такой, если не бог, или демон, или пророк? И кто такая ты, чтобы бросать мне вызов?

Завороженный, Эгиль тоже таращился на руку, которая только что держала клинок. Рока смотрел, как поникли их плечи, когда запал все-таки потух в глазах Джучи. Она взяла нож из ладошки ребенка и молча села рядом с Эгилем.

ГЛАВА 44

Рока, полуприкрыв глаза, поддерживал огонь, позволив Эгилю с его семьей поспать. Утром они собрали припасы и одежду и молча навьючили лошадей.

– Первым должен быть Айдэн, – сказал наконец Рока. – Вы знаете, где он?

Эгиль кивнул:

– По-прежнему в Хусавике, как ни удивительно. Все его преступления не подлежали огласке. – Он тревожно поглядел на двух скакунов.

– Вы с Джучи можете взять кобылу, – сказал Рока. – Мальчик поедет со мной.

Бывшая жрица покраснела, а мальчик, взглянув на нее, побледнел.

– Его зовут Ивар. И ты ко всем своим приверженцам относишься так же? Пугаешь их детей?

Рока улыбнулся и подошел к Джучи с Иваром; они съежились. Он схватил мальчика и поднял его на спину Сулы, а сам запрыгнул сзади.

– Я не причиню тебе вреда, – тихо сказал он. – Ты должен быть смелым. Будущее принадлежит храбрым.

Он цокнул языком и, не дожидаясь ответа, поскакал на Восток, а Джучи с Эгилем вскочили на лошадь и последовали за ним, оставив позади почти все, чем владели. В таких обстоятельствах изгои или даже горожане стали бы непременно бродяжничать и воровать, но это больше не имело значения. Рока не собирался разорять своих приверженцев и однажды сделает Эгиля богачом.

Ивар сперва дрожал, но вскоре успокоился, рассматривая пологие холмы, уносившиеся прочь в тишине, и понял, что Носсов монстр его не съест. Утро было теплым и ясным, и когда они достигли равнины, поросшей травой, Рока наклонился и прошептал:

– Вытяни руки, я тебя поддержу.

Мальчик испуганно заморгал, но подчинился. Рока пустил Сулу бегом.

Огромный жеребец с вызовом фыркнул, взрыл копытами траву и помчался. Ветер откинул длинные волосы мальчика назад вместе с гривой коня, и даже Рока пригнулся, одной рукой держа мальчонку, а другой – вожжи Сулы. Ивар вскрикнул, но широко раскинул руки и вопреки ветру открыл глаза, чтобы видеть, как мир проносится мимо. Рока ухмыльнулся его восхищению.

– Беги, Сула! Ха!

Снова фыркнув, могучий боевой конь с удовольствием пустился галопом по ровной земле, и Роке даже пришлось крепче сжать его бедрами и, наконец, осторожно натянуть поводья. Сула вновь перешел на рысь, подняв голову и помахивая хвостом и выглядя весьма довольным собой.

По-прежнему не опуская рук, Ивар поднял глаза, и Рока почувствовал бешеный стук его сердца. Мальчик ухмыльнулся и восхищенно погладил гриву Сулы.

Позднее, когда их догнали Эгиль и Джучи, она прокричала:

– Что с тобой не так? Это было неоправданно опасно.

Рока фыркнул.

– Жить вообще опасно, жрица. Ивар не испугался, правда, шкет?

Ивар с влажным от испарины лбом помотал головой, вцепившись пальцами в коня так сильно, что побелели костяшки. Его губы растянулись в широкой улыбке.

– Видишь? Как Хаки Смелый. – Рока вспомнил готовность мальчика драться за свою семью во тьме и вновь проникся гордостью. – Однажды он будет настигать своих врагов, аки Эгиль Кровавый Кулак, победоносный на Вендовом поле.

– Был герой по имени Эгиль? – Ивар снова поднял глаза, и Рока покачал головой в деланном разочаровании.

– Подумать только, и ты живешь со скальдом. Да, Кровавый Кулак был великой легендой. Он сломал свой меч в пасти могучего зверя, которого затем убил голыми руками.

Услышав это, Ивар нахмурился.

– Как-то это глупо. Ему надо было взять сакс.

Рока рассмеялся с подлинным удовольствием.

– Да, верно. Всегда держи свой при себе и почаще затачивай.

Они снова поехали в сторону Хусавика, все больше молча; Ивар выглядел довольным, хотя и отстраненным – видимо, затерянный в древних историях и воображении. Дневной свет вскоре иссяк; сделав привал у зарослей кустарника, достаточно больших, чтобы закрывать от ветра, они поели моркови и немного соленой свинины, заготовленной Джучи дома.

– Мы оставили нашу живность, – сказала она, как только Ивар заснул. – И большую часть наших вещей. Бог знает, что устроят соседи или просто какой-нибудь бродяга, пока нас не будет. – Она взбила одежду, из которой соорудила постель – отдельно от постели Эгиля.

Рока пожал плечами.

– Если тебя заботит богатство, не бойся, жрица. Твой сожитель – мой верный вассал. В грядущие дни я осыплю его золотом и серебром. Ты ни в чем не будешь нуждаться.

– Он не твой… Я не жрица. И мое имя Джучи. Попробуй произнести.

Рока улыбнулся и посмотрел на скальда, который молча жевал, уставившись в огонь.

– Я вижу, почему она тебе нравится, Эгиль. Из нее выйдет прекрасная мать и матрона.

С этими словами он накрыл своими мехами куст, прислонился нему и предался отдыху, думая о Бэйле. Букаяг сторожил семью скальда, и Рока был рад, что братец не нуждается во сне, ибо ему не понравилось бы связывать их по рукам и ногам.

* * *

Следующий день предоставил им путешествие по равнинам и через еще один участок холмов, затем, наконец, к дороге и Хусавику.

Рока сопоставил планировку городка со своим первым визитом сюда. Появилось несколько новых домов, но в остальном все выглядело почти так же. Он остался ждать за внешней канавой вместе с мальчиком и Джучи, а Эгиль вошел внутрь, чтобы навести справки. Вернулся он бледным и вспотевшим.

– Тут новый вождь. Или, по крайней мере, мужчина, который зовет себя таковым и беспрепятственно сидит в зале. Он не местный. Как и его дружинники.

Рока кивнул, сразу поняв, что Орден в самом деле объявил Айдэна вне закона и назначил человека из Орхуса при своей поддержке.

– И при этом новом вожде есть матрона? И жрица?

Эгиль кивнул.

– А что говорят хусавикские мужчины?

Скальд повел плечами.

– Мало что на словах. По их лицам я бы сказал, что они злы и предпочитали власть Айдэна. Я не… в общем, прости, Рока, я не знал. Он никогда не говорил, он…

– И куда бы направился Айдэн-Внезаконник?

Эгиль вздохнул и пожал плечами, проведя рукой по своим густым черным волосам.

– Имей он хоть каплю здравого смысла, то далеко отсюда. Возможно, дальше на Юг, в лес или хотя бы рядом с лесом, или…

– Нет. – Рока стиснул зубы и подумал о том времени, когда сам был изгоем. Он знал Айдэна – тот не стал бы просто прятаться, как поступил Рока-ребенок. А эти Северяне не станут с ним драться, если смогут избежать этого, притворившись, будто не знают, где он. – Айдэн где-то близко, и мужчины Хальброна знают, где именно. Вернись и поспрашивай их.

Эгиль поморгал, но согласно кивнул, и его лицо слегка порозовело. Возможно, он знал, что ему не под силу постичь разум храбрых.

– Нет необходимости, – сказал он. – Если он правда поблизости, я знаю это место.

Рока кивнул и позволил Эгилю вести лошадей на восток.

Спустя менее чем день езды от Хальброна они достигли большого, часто замерзающего озера, полного ряски.

Старые речушки струились из него на Юг и Запад, недостаточно мощные или глубокие, чтобы сгодиться людям, извиваясь по земле, как старческие фиолетовые вены.

Рока подошел к берегу, встал на видном месте и увидел рыболовов, сидящих в узкой лодке у кромки воды. Они повернули к нему лица, и он качнул головой, узнав среди них вождя.

Немного погодя они принялись грести к Роке, и вскоре он увидел Айдэна в застывшей позе со сжатой челюстью. Взгляд его был тревожный и неуверенный.

– Айдэн, сын Торы! Я рад видеть тебя живым. – Рока узнал большинство крепких мужчин, за исключением одного пожилого, пристроившегося на носу лодки – вне сомнений, это и был настоящий рыбак. Остальные замерли или неловко заерзали, ожидая, что скажет их вождь.

– Ты рад, шаман? А может, боги? – Айдэн легко ступил на мелководье, опираясь на свое весло, как будто родился в этой лодке и на этих берегах. Его люди последовали за ним и вместе вытащили плавсредство на сушу.

Рока позволил искреннему благодушию остаться на своем лице.

– Пришло время закончить то, что мы начали, Айдэн. Вот почему я здесь.

Бывший вождь отвернулся, не сумев, а может, и не пытаясь скрыть свирепый взгляд.

– А что мы начали, шаман? Изменилось очень мало, и ничего к лучшему.

Букаяг ощетинился на то, как Айдэн произнес «шаман», но Рока хранил спокойствие.

– Больше, чем ты думаешь. Доверься богам, могучий вождь, и я покажу тебе.

– О, я доверяю богам, шаман, тут никаких изменений.

Рока почувствовал, как его брат стиснул зубы и сузил глаза. Он знал, что должен быть спокоен и терпелив. Но презрение брата пустил в ход.

– Я приехал сюда через Хусавик. Скажи мне, почему в твоем зале сидит другой мужчина?

Айдэн хмыкнул и бросил свое весло на землю.

– Ты отдашь мне обратно мое место – так, что ли?

Рока позволил проявиться усмешке Букаяга.

– Ничего я тебе не даю. Мужчина сам берет то, что ему принадлежит, а иначе не заслуживает этого. Я предлагаю возможность. Последуй за мной и брось вызов этому «вождю» или сиди на этом озере, поджавши хвост.

Айдэн гневно заморгал и встретился взглядом с Рокой. Подобно волку, он искал слабость или обман – любой шанс нанести удар и уничтожить тварь, что бросила ему вызов.

– А что потом? – спросил он тихо и с угрозой. – Ты начнешь новое обреченное восстание? Орден пришлет еще больше людей. Его Северные марионетки разместили тысячу воинов лагерем в поясе, укрепленном на склоне горы.

Рока фыркнул и погладил нос коня, размышляя, как сильно изменился мир и сколь грандиозным он может стать.

– Нет, не восстание. Один из твоих дружинников останется и будет управлять землями Хусавика, как только мы захватим их. А мы с тобой отправимся на Север.

– На Север? В Орхус? Ты рехнулся?

– Может быть. Но нет, не в Орхус. Мы двинемся на Север до самого побережья – и дальше. Вот где я побывал, Айдэн – два года в залитом солнцем раю, обещанном богами. Теперь мы идем заявить о наших правах.

Великий мужчина неотрывно смотрел на Року – не иначе в поисках безумия, как до него Эгиль и Джучи. Рока едва не рассмеялся.

Успокойся, брат, он не видел того же, что мы, и его мир был разрушен в Алвереле. Дай ему время прийти в ярость и вспомнить свою веру. Он еще достигнет величия.

– Тебе не обязательно мне верить, – сказал Рока более спокойно. – Сначала собери своих людей. Сделай это сегодня, сейчас, и я буду сражаться рядом с тобой. После этого можешь решить, является ли Букаяг, сын Бэйлы, вестником богов или беды. Выбор за тобой.

Произнеся это, он щелкнул языком и, взобравшись на спину Сулы, потрусил туда, где ждали бывшие скальд и жрица.

Айдэн долго стоял на берегу озера. Он качнул головой и поднял брошенное весло. Затем он и его люди уложили свои припасы и двинулись следом с корзинами, полными рыбы.

Рока молчал, позволив Айдэну размышлять, пока они шагали к его лагерю. С некоторым удивлением Рока увидел около двадцати домов, построенных двумя кольцами на холме, окруженном заостренными кольями. Мужчины с луками в руках, охранявшие два огороженных прохода, свистнули, увидев возвращающихся рыбаков. Они открыли ворота и уставились, разинув рты. Рока узнал много лиц из Алвереля.

– Они могут предать, – прошептал Букаяг, – нас могут окружить и убить в этом месте.

Рока согласился, но решил, что шансы невелики. Даже если Айдэн полностью утратил веру в «Букаяга», он по-прежнему был человеком чести – и если хотел убить его, то убьет лично и у всех на виду. Рока не имел никакого желания участвовать в такой дуэли, и она сильно повредила бы его делу, но и не боялся ее.

Внутри ограды, в центральных кольцах, обнаружились дети за игрой и женщины за работой, их голоса звучали легко и счастливо, пока они шили, вышивали и стирали. Но вся болтовня прекратилась, когда появились Айдэн и Рока.

Рока спешился, не желая сидеть выше Айдэна в этом подобии «зала». Он скрыл свое удивление, узнав нескольких бывших вассалов; все они разинули варежки, узнав его, а затем рассеянно положили ладони на эфесы рунных мечей. В их числе и Тахар – бывший вождь, ставший изгоем, и один из первых и лучших слуг Роки.

– Могу я говорить? – спросил Рока у вождя, как только мужчины собрались, зная, что должен завоевать расположение его людей, прежде чем сможет быть здесь принят.

Айдэн понаблюдал за ним с явной опаской, но в итоге кивнул. Отказать означало бы принизить себя, признать, что он боится слов Роки. Тот взошел на вершину холма.

– Я Букаяг, сын Бэйлы, – объявил он. – И я знаю, что значит быть бунтарем и внезаконником. Я знаю, что вы пережили. Я знаю, что ваши дети страдали, а ваша вера подверглась испытанию. Но я также знаю, что все это время вы держались друг друга, и что у вас был вождь по вашему выбору. Вождь, избранный свободно, без всякого стеснения. Великий воин, честный мужчина, храбрый и уважаемый богами.

Он помолчал, чтобы увидеть, не выражают ли взгляды людей несогласие. Но взамен он увидел в них гордость.

– Я не прошу ни о чем, кроме того, что вас объединяет. Я прошу лишь то, что всегда принадлежало вам – то, что делает вас более великими, чем все меньшие мужчины и женщины пепла, безотносительно их домов или богатств. Я прошу вашей отваги. – Он указал на Айдэна. – Я прошу того, что достойно и правильно – верности этому человеку.

Он выждал и встретился взглядом с Айдэном.

– За этим озером, на другой стороне плодородных угодий, где ныне произрастают ячмень и пшеница, в вашем зале сидит человек. Этот человек – северянин. Он никогда не жил на этой земле; он никогда не голодал и не заботился о ее урожаях, не защищал ее в бою. Он не заслужил свой титул. Хотите ли вы изменить ситуацию?

– Разумеется, – почти прорычал Айдэн.

– Тогда мне больше нечего сказать. Позже настанет время поговорить о прошлом и будущем. Но сегодня, сейчас, время действовать, как это было всегда. Куда пойдете вы, туда и я. Я все сказал.

Он спустился с вершины холма и подошел к Суле, который оглядывал почву и щебень в поисках травы и шумно всхрапнул, когда ничего не нашел.

Теперь все взгляды обратились к Айдэну, который помалкивал, словно обдумывая сказанное. Рока не рассчитывал, что тот – любитель красивых речей, но все равно обнаружил, что не может отвести взгляд, когда Айдэн поднялся на холм. Высокий воин вытащил из набедренных ножен меч и, осмотрев лезвие, молвил привычно тихим голосом:

– Эдда услышала твои слова и мои. Обещанное нет нужды повторять. Итак. Я отправляюсь в Хусавик. Кто подтвердит слово делом?

Тахар тут же шагнул вперед, с горящими глазами и занесенной над луком рукой:

– Я подтвержу.

И многие из бывших вассалов Роки тоже шагнули вперед, вынимая рунные мечи, с виду явно ухоженные и отполированные. «И я! И я», – восклицали они, повернув к нему лица теперь, когда старая искра грозила вспыхнуть вновь.

Холм под Айдэном окружили обнаженные мечи; множество других его сподвижников наблюдали с какой-то смесью страха и восторга.

– Ентой ночкой сплю в собс’ной хате, – выкрикнул пожилой южанин, покрытый шрамами, одноглазый и оборванный. Он обхватил, наверное, семью пальцами рукоять секиры и сплюнул на дорогу. Несколько пар близнецов, похожих на него, стояли и рычали. Рядом с ними собралось еще больше воинов – людей, которые пришли со всех концов страны пепла, чтобы служить знаменитому вождю, затем оказались уличенными в ереси и бесчестии, но все же не сбились с пути.

– Мы отправляемся при свете дня, – сказал Айдэн уверенным и смертоносным голосом. – Мы выходим в меньшинстве в чистое поле. – Теперь в его интонациях ясно слышалась радость, как будто бы он только и ждал этого момента – бесстрашное безумие мужчины, который верил, что его место в смерти обеспечено. – И отступления не будет.