Текст книги "Короли пепла"

Киты удирали прямо впереди судов, охваченные паникой и застигнутые врасплох тем, что на них охотится сверху какое-то существо, которое они не в силах увидеть или понять. Многие из более сильных и быстрых зверей развернулись, проскользнули мимо длинной вереницы кораблей и спаслись. Но большинство – нет.

Рока мысленно вернулся на открытую травянистую равнину, где не было ничего, кроме неба, поля и охоты. Однажды он пешком преследовал взрослого самца оленя, вооруженный только ножом, и одолел великого бегуна на пике формы, противостоя силе с помощью силы и смекалки охотника-одиночки.

Но люди, подобно волкам и собакам, животные стайные. Они не должны охотиться в одиночку. И здесь, на волнах, вместе с кличами и орудиями сынов Имлера и местных людей пепла, Рока на одно чистое мгновение ощутил силу своего племени возле себя.

Предоставив своему телу сосредоточенно и уверенно выполнять задачу, он смотрел, как эти храбрые, умелые мужчины делали то, чего их предки не могли себе даже представить. Он ощущал родство с ними, желая им успеха, частью которого станет и сам. Он смотрел на людей, сражающихся с китами и волнами, глядя, как жалкие конструкции из деревяшек, веревок и гвоздей бешено влекут их сквозь нечто столь мощное, огромное и стихийное, что это должно было вызывать лишь ужас. Он взирал на их отвагу с гордостью.

Берег маячил все ближе. Голоса надломились и охрипли от воплей, покрасневшие лица исказились болью, когда охотники напряглись сверх всякой человеческой выносливости или здравомыслия, и только их выдержка и цель придавали им волю держаться.

Мягко, почти нежно скользнув о дно и смяв тину и песок, первый панически уплывавший кит врезался в пляж и был выброшен на берег.

Люди со взморья помчались в воду, швыряя гарпуны. Еще несколько китов на полной скорости врезались в сушу, отнесенные собственным весом на расстояние десяти мужских ростов к мелководью, где им было уже не спастись – вначале пять зверей, затем десять.

Рока и его охотники подплыли сзади них, но не помогли забивать добычу. Вместо этого они упали на темный песок или откинулись на спины в своих лодках, положив головы на свои окровавленные руки или дрожащие спины товарищей.

Рока сошел с корабля и поднял руку своего капитана, а люди на берегу смеялись и скандировали радостные возгласы, подхваченные горожанами Кормета, большинство из которых пришли в доки посмотреть на нечто, еще никогда не виданное в стране пепла. Дети с матронами выкрикивали похвалы, зная, что предстоящее пиршество спасет всех от голода на несколько недель – а с достаточным количеством соли, быть может, и месяцев.

Мысленным взором Рока видел все больший потенциал страны и людей, так долго брошенных на произвол судьбы. Они отставали от остального мира в столь многих отношениях, особенно в области знаний. Но он знал: страдания сделали его народ сильным.

Возможно, опасности внешнего мира объединят людей пепла так, как не под силу ничему другому. Фарахи пришлет зерно, а Рока их обучит. Теперь возможно было всё. Они пересекли непреодолимое море и поохотились на зверей Сигуна. Это займет время, но они восстанут из снега и пепла, как Тэгрин, или как Носс из его огненной горы. Ты была права, как всегда, мама, подумал Рока. Легенды из книги были по-своему правдивы. Они все-таки были правдивы.

* * *

Спустя два дня, которые потребовались, чтобы разделать китов и решить, что делать с мясом, костями и жиром, напал Орхус.

Первыми явились несколько разведчиков. Они открыто двигались через холмы, возглавляемые конным арбником, почти нахальные в свободном строю и при свете дня. Тахар и его люди углядели их задолго до того, как те прибыли.

Стоило по крайней мере поаплодировать их гонору. Похоже, судя по их численности, один-единственный вождь явился за славой с сотней воинов, думая воспользоваться шансом прежде соперников. Разумеется, в отсутствие Айдэна у врага было почти столько же людей, сколько у Роки. И если бы они напали средь бела дня в надлежащем строю, Рока вполне мог бы задуматься о бегстве, чтобы предотвратить свои потери. Вместо этого незваные гости переместились на окраину городка и стали ждать.

Их главные силы затаились на возвышенности перед пологой территорией Кормета, и Рока быстро осознал: они хотят совершить набег ночью.

Он велел Фольвару и его людям приготовиться: собрать все луки и все метательные орудия, копья или топоры, и чтобы их матроны были готовы погасить все огни в каждом доме. Юноша изогнул бровь.

– Луна почти не светит, шаман. Мы будем так же слепы в темноте, как и они. – Новоиспеченный вождь говорил без обиняков и не выказывал страха, и Рока еще больше порадовался его возвышению.

– Провидец умеет видеть там, где другие люди слепы, – ответил он. – Я разоблачу твоих врагов огнем. Когда их увидишь, атакуй.

Фольвар нахмурился, но кивнул и сделал, как было велено. По мере того как свет угасал, Рока ждал, пока воины Кормета не поползли прятаться за домами и заборами или вдоль холмов и высокой травы, где будут ждать его сигнала.

Он ждал, пока солнце не опустилось полностью за горизонт, зная, что враг даст мужчинам Кормета время напиться, расслабиться и поспать. Затем, в самом сердце тьмы, они тихо перевалят через возвышенность аки стая волков, бросая факелы в дома и приканчивая любого мужчину, который побежит от пламени.

Убив или разогнав всех до единого мужчин, они направятся в зал, где дождутся матрон и предложат им свою «защиту». Они потребуют, чтобы женщины выбрали их на замену прежним сожителям, а иначе перебьют и их мальчиков.

Но Рока не даст врагам добраться до города.

В темноте он тихо спустился на пологую землю с бурдюками, наполненными китовым жиром. Один за другим он опорожнил их на каменистую землю по кругу и для собственного развлечения (а может, и для богов, если они существуют) нарисовал жиром руну, которая означала «сюрприз».

Он двинулся в густой мрак ночи, огибая край вражьего холма, пока не подобрался достаточно близко, чтобы увидеть, как они подкрепляют отвагу выпивкой, готовят оружие и факелы и высматривают засаду.

Один дозорный на границе лагеря уставился прямо во тьму и прищурился, затем ухмыльнулся и подтолкнул локтем своего товарища.

– Там койот? Али волк? Храбрец, что подошел так близко к людям.

Другой тоже посмотрел, и Рока воззрился на них. Он видел их четко. Крохотный отблеск лунного света, проглядывающий сквозь облака, лился на землю перед его глазами, озаряя ее холодным, серым светом. Рока знал, что и сам принадлежит к этому неглубокому мраку – за пределами дневных созданий Гальдры, бледное черное отражение. Возможно, так было всегда. Подобно волкам Носса в ночи, он отбракует слабаков человечества и сделает всех остальных сильнее.

Он поднял руку. В извергшемся из воздуха огненном ливне Букаяг выхватил свой первый дротик из царства мертвых. Дозорные удивленно отступили в панике, а Рока метнул свое оружие, пробив грудь первого мужчины. Затем выхватил длинный эспадрон, рубанул им второго патрульного в спину и бросился вперед, без разбора шинкуя обескураженных и праздных воинов, сидящих с бурдюками.

– Засада!

Прозвучал окрик, и люди разом бросились наверх. Одни в панике выпустили стрелы в камни да кусты, другие метнули топоры или ножи. Рока отступил и снова растворился в темноте.

Он бросился с возвышенности вниз к городку, слыша гневные крики мужчин и зная, что вместо атаки они могут решить отступить. Он надеялся, что так и будет. В этом случае удастся спасти много жизней, и возможно, гораздо больше людей пепла увидят рай. Но если враги нападут, как планировали – если помчатся вперед, чтобы поджигать дома и угрожать маленьким мальчикам – он истребит их без пощады.

Их вождь зарычал, закричал и шагнул с холма, а его люди последовали за ним. Рока наблюдал и ждал.

Да будет так.

На краю пропитанной жиром земли он поднес к губам рог. Люди гурьбой двигались к далеким огням Кормета; те, что по краям, уже образовали стену из щитов. Их дисциплина впечатлила Року. Они вместе спустились по склону, и он молча ждал их впереди. Он выхватил из своей Рощи еще одно копье, и брызнувшие искры полетели на землю, поджигая китовое сало. Рока протрубил в рог.

Огонь охватил топливо и помчался по земле. При звуке рога костры в Кормете стали гаснуть, пока единственный в мире огонь не остался гореть под ногами мужчин.

Рока услышал свист стрел прежде, чем увидел их. Фольвар и его люди вышли из своих укрытий в траве и холмах и начали обстрел.

Одни налетчики запаниковали и кинулись прочь от огня, другие, забросав пламя землей, собрались вместе за стеной щитов. Вождь звал своих людей и пятился назад. Рока ждал в ночи. Он убивал каждого, кто отбегал слишком далеко от пламени, рассекал всякого, кто думал укрыться в тени.

Стрелы поражали врага за врагом, а Рока кружил, метая дротики. Огонь осветил его, когда Букаяг зарычал и засмеялся, и несколько мужчин атаковали вместе. Он взял два меча и в мерцающем свете встретил врагов. Он крутился между ними, ломая щиты и ревя, с телом, одетым в стальную кольчугу и куртку, неуязвимые для их клинков.

– К холмам! – крикнул вождь налетчиков.

Букаяг сбил с ног человека перед собой, взял новый дротик и метнул, пробив горло вождя.

Все вокруг закричали в испуге и отступили назад или разбежались кто куда. Они подняли щиты над собой, заслоняясь от дождя темных, ужасных, невидимых стрел. Большинство сорвались с места и ринулись наутек – охваченные неподдельным страхом добычи перед хищником и бездумной надеждой спастись.

Рока позволил брату преследовать и убить нескольких беглецов, споткнувшихся на неровной земле. Он смотрел, как другие в ужасе удирают, и оставил их, потому что в сущности они не были ему врагами. Он повернул назад и избавил наиболее тяжело раненных от страданий.

Две трети налетчиков лежали мертвыми либо истекающими кровью на камнях. Мужчины Кормета уже собрались, глядя на Року и поле трупов. Они посмотрели на его глаза, на кровь, покрывающую его доспехи, и на людей, лежащих плашмя и пронзенных дротиками, выхваченными из ниоткуда. Но Фольвар уже видел все это раньше. Он ослабил тетиву своего лука и отважно встретил взгляд Роки.

– Нам закопать их, шаман?

Рока взглянул на побоище, но выбросил его из головы. Дело сделано, и следом явится еще больше врагов. А пока что надо действовать.

– Сожгите их, – сказал он и зашагал обратно к поселению. – Вам, мужчинам, понадобится ваша сила. Завтра мы примемся за траншею.

– Какую траншею, шаман? – окликнул после паузы вождь.

Пока что Рока ничего не ответил. В своей Роще он принес еще камней с помощью мертвецов и подождал, пока они нанесут слой раствора, чтобы он мог приняться за следующий уровень. В отличие от живых, работники в его Роще никогда не уставали, что в данном случае было самым важным. Времени у них было мало, а работы еще очень много.

ГЛАВА 60

– Нам нужна жрица, шаман. Очень много женщин больны. Ты должен прийти.

Рока вздохнул и оперся на лопату, выглядывая из траншеи. День был относительно прохладный, и гораздо приятнее было работать здесь, чем под палящим солнцем Шри-Кона. Он предположил, что Хеми так бы не подумал, и воспоминания об этом человеке заставили его улыбнуться.

– Скорее всего, они просто устали, замерзли и несчастны. – Рока собрался встать. – А жрицы знают о травах и снадобьях куда меньше, чем я, Фольвар. Но если ты хочешь, я приду. – Со стоном он перешагнул через край и оглянулся. Они добились разумного прогресса. От взморья до места недавней бойни землю раскапывали и выравнивали по прямой и отмеренной линии. Рока вспомнил, как мужчины уставились на него с недоумением, когда он изложил им задачу.

«Мы должны вырыть траншею, – сказал он при свете зари. – Она должна быть шириной с два столба и глубиной в половину. Она должна пролечь от этого побережья до другого края полуострова».

Фольвар прищурился и оторвал взгляд от карты Роки, грубо нарисованной в грязи.

«Что ты имеешь в виду?»

«То, что я и сказал, вождь. Мне нужна траншея, которая пересекает Плодородное Кольцо».

И все же тот артачился. «Целый… весь полуостров?» Не дождавшись от Роки ответа, он тряхнул головой и фыркнул. «Это… Прости, но это невозможно, шаман. Это слишком далеко. У меня всего две сотни мужчин, это займет у нас… Я не знаю, может, месяцы».

«У нас одна неделя. Для этого надо привлечь ваших матрон, детей и женщин, которых мы забрали из рая. Я пришлю еще больше мужчин».

«Какой прок от траншеи, шаман? Конечно, мы можем сразиться на краю, но… уж точно не по всему полуострову. Враги все равно нас обойдут».

Замечание было весьма разумно и правдиво, но Рока не был готов сказать больше. Какое-то время они спорили, но в итоге, как обычно, чудеса Роки позволили ему побороть здравый смысл этих людей.

Вскорости жители Кормета пришли со своими детьми, лопатами, кирками и заступами, собрались вдоль линии, которую Рока обозначил кольями, и начали копать.

Теперь Рока взглянул на растущую тучу и понадеялся, что дождя не будет. Он шагнул из углубления в земле, поднялся, возвышаясь над Фольваром, и последовал за ним в сторону города. Они миновали недавно заложенные основания округлых зернохранилищ, которым теперь предстояло дождаться сооружения траншеи. Но в любом случае они не понадобятся до весны. Рока лишь надеялся, что они действительно придутся кстати – что Фарахи оправдает его расчеты. А иначе Аском будет голодать, и вся работа Роки превратится в руины, смерть и войну.

Однако беспокойство не имело значения. Рока ничего не забывал, но поместил эту тревогу на задворки сознания и оставил там, как камень, сдвинутый с проторенной тропинки.

– Почему мы идем в зал? – спросил он, осознав направление. Он полагал, что больные женщины будут выздоравливать в домах матрон, которые их приютили.

– Их стало слишком много, – сказал Фольвар. – Только зал достаточно просторный.

Рока ускорил шаги.

Кормет нынче в основном обезлюдел, за исключением молодых матерей с младенцами, а также нескольких стариков и больных, так что путь был свободен. Рока увидел пустые улицы и перешел на бег. Он мчался по узким гравийным и грунтовым дорожкам к огромным рогам, торчащим из городского зала. Когда он распахнул двери, в нос ему ударил запах.

Иноземки лежали, завернувшись в одеяла, или сгрудились вокруг огня главного очага. Их бледные, осунувшиеся лица с мутными глазами повернулись к внезапному источнику света. Рока увидел рядом с женщинами отхожие ведра, и другие – у своих ног, и еще больше – у дырки в полу, используемой для сброса отходов наружу.

– Это как если бы они пили грязную воду, шаман, – объяснил Фольвар, запыхавшись. – Но они пьют то же, что и мы, и никто из нас не болен.

Рока кивнул и шагнул внутрь. Мудрое наблюдение, подумал он. Вода в Пью была невероятно чистой. Возможно, организмы женщин не могли справиться с осадком или какой-то другой примесью из рек и колодцев Аскома. Но Арун и Квал вроде были в порядке.

– Как твое имя? – Он наклонился к одной из женщин, сохранившей достаточно сил, чтобы помогать остальным, затем опустился на колено, став с ней одного роста. Как и большинство халинок, она была молода и красива, с темными волосами и глазами. Она съежилась при приближении Роки, но когда он заговорил на ее родном языке, она моргнула и посмотрела на остальных.

– Лиа… Лиана, господин.

– Хорошо. Меня зовут Букаяг, и я жрец моего народа, а не господин. Тебе не нужно меня бояться, ибо я не обижу тебя и не дам тебя в обиду. Расскажи мне о своем недомогании, пожалуйста.

Она выглядела измученной, смущенной и, возможно, недоверчивой. Рока ее не винил. После рейда и пленения она знала только долгие недели в море – только страдание и страх после встречи с людьми пепла. Рока всегда знал, что некоторые из пленниц не переживут случившееся, будь то из-за подобной болезни или вследствие упадка духа. Однажды он за это заплатит.

Сделав глубокий и решительный вдох, девушка опустила глаза и рассказала о рвоте, поносе, высыпаниях и мириаде других симптомов. Рока все время кивал и спрашивал ее, что они ели и пили и как с ними обращались местные. Ничто не казалось необычным.

– Спасибо, Лиана, – сказал он, выслушав ее ответы, затем хотел встать, но помедлил. Он увидел в глазах девушки отвагу. – Мы дурно с вами обошлись. Но уже скоро вам дадут жилища. Вам будет позволено выбрать мужей и обитать здесь как почитаемым женам и матерям, защищенным и практически равным с другими женщинами. Жизнь несправедлива, но вы можете выжить и даже преуспеть, если у вас есть воля.

Девушка наблюдала за ним, и непонятная ему эмоция отразилась на ее чуждом лице. Она вытерла слезу, скатившуюся из влажных глаз, но он решил, что плечи у нее сильные, спина прямая. Она справится; она выживет.

Рока перешел к другой девушке и задал ей похожие вопросы. Затем велел Фольвару принести кувшины и чашки, воду и любые травы, какие есть у матрон. Женщинам он посоветовал перед питьем сперва кипятить воду на огне, а затем показал им, что имел в виду. Он смешал зелье, которому научила его мать, затем добавил несколько вещиц, которые узнал в Пью, надеясь, что это поможет при рвоте. Приготовив достаточно для всех почти двухсот женщин, он потянулся, взглянул на вход в зал – и увидел в открытых дверях женскую фигуру.

Солнце висело у нее за спиной и подсвечивало ее фигуру. На миг остолбенев, Рока поморгал светочувствительными глазами, готовый поклясться, что увидел перед собой свою мать, чьи светлые волосы сверкают в лучах послеполуденного солнца…

Женщина улыбнулась.

– Кузнец, шаман, моряк, воин, травник, разведчик… Есть ли что-нибудь, чего ты не умеешь, Букаяг?

Рока моргал, пока его мать не исчезла, сменившись девочкой в лачуге, полной мертвых сирот. Но и этот образ померк при воспоминании о Верховной Жрице Гальдры в одежде матроны. Явилась Дала.

– Жрица. – Рока шагнул вперед с непреднамеренной угрозой. Он прислушивался к шагам, или лязгу железа или дерева, или скрежету кожаных ножен, когда слуги Ордена ворвутся внутрь, чтобы убить его… Но не услышал ничего.

– Я одна, – сказала гостья, словно прочитав его мысли. – Я пришла, как и обещала. И, сказать по правде, рада видеть, что ты жив.

Рока шагал вперед, пока не встал на расстоянии вытянутой руки от своей «союзницы». Он выглянул из зала и не увидел никаких признаков людей, хотя они, конечно, могли прятаться за домами и заборами. Рока почувствовал порыв брата выхватить из ниоткуда холодную сталь и зарубить Далу. Та встретила его пристальный взгляд, не дрогнув и не отпрянув в сторону.

– «Сказать по правде», – эхом повторил он, овладевая собой. – Странный оборот речи для жрицы.

Она фыркнула и прошла мимо него.

– Итак. Это и есть райские женщины? – Она окинула взглядом кожу и волосы островитянок и нахмурилась. – Я думала, они будут выше. Надеюсь, ты и твои люди относитесь к ним с должным почтением? Они говорят на нашем языке?

Рока поморщился, напомнив себе, что его народ ничего не знает об окружающем мире и не может иметь представления о многообразии языков и их различиях.

– Нет. Но я умею с ними говорить.

Глаза Далы сузились, и Роке захотелось улыбнуться. Он ждал, гадая, удержит ли ее собственная гордость от того, чтобы спросить каким образом, или же она просто была уверена, что он так или иначе солжет. Наконец она повела плечами.

– Я рада, что ты заботишься о них. Но нам понадобится больше.

Рока моргнул, как обычно удивленный и смущенный речью и манерой Далы.

– Больше чего, жрица?

– Больше матрон. Вы безнадежно в меньшинстве. Полагаю, ты это сознаёшь.

Естественно, он это сознавал, хотя столь откровенный тон Далы его рассердил. У него имелись планы, но в данный момент намерения были слабы и уязвимы. Если вскоре из Орхуса нагрянет армия врагов, он не сможет их остановить.

– Не владею методом завоевывать матрон, – сказал он и пожал плечами. – Я не пользуюсь популярностью у женщин.

Вообще-то Рока обдумывал, какими словами либо действиями мог убедить матрон Орхуса. Но, за исключением угроз смертью их сожителям, отцам и сыновьям, он мало что смог придумать. Он снова посмотрел на Далу и обнаружил в ее взгляде неприкрытое веселье.

– Нет, – засмеялась она, – полагаю, что нет.

От ее открытого презрения Рока едва не зарычал. Столь явно над ним насмехаясь, она рисковала тем, что его брат вырвется, словно какой-нибудь демон из ада, и похитит жизнь из ее горла… Он вышел из пропахшего человеческим дерьмом зала на свежий воздух и попытался взять себя в руки.

– Букаяг!

Он обернулся и обнаружил, что Дала настигла его. Ее рука скользнула к его предплечью.

– Я оскорбила тебя. – Он почти отшатнулся от ее прикосновения, но замер, увидев сожаление и, возможно, сочувствие в ее глазах. – Я не имела в виду… – вздохнула она, – я думала, ты говорил в шутку. Если женщины пепла не видят твоей ценности, значит, они дуры. Я возлагаю вину на них. Ты заберешь их детей в рай, шаман, я искренне в это верю. Я восхищаюсь тобой.

Рока следил за ее глазами в поисках обмана. Упрекающий взор брата искал в ней ложь, рассчитывая – возможно, даже надеясь – найти какой-либо след притворной похвалы или откровенной издевки. Он таковых не нашел и не знал, что сказать.

– Проблема остается, – сказала жрица, словно не заметив или просто оставив без внимания его пристальный взгляд. Она вздохнула, и несколько прядей золотистых волос расплелись на ветру, сверкая в лучах заходящего солнца. – Без влиятельных матрон, их земель и семейств мы всегда будем привлекать к нашей затее только маргиналов.

– У тебя есть предложение, – сухо сказал Рока.

Дала улыбнулась, и он больше не мог притворяться, что не замечает ее красоты.

– У Матриарха есть кузина, Вальда – самая влиятельная матрона в мире. Она презирает Орден и презирала всегда. Если мы сможем убедить ее, то, вероятно, за ней последуют и другие.

Рока повернулся обратно к траншее, дабы скрыть свою усмешку. Возможно, тот факт, что влиятельная матрона презирает матриарха, не должен был удивить его, но это было так. Вопреки всем их словам о сестринстве, мире и единстве, Рока предполагал, что властью делиться не так-то легко. А попытка убедить Вальду привлекала его куда меньше, чем копание в грязи.

– Ты согласен? – окликнула Дала. – Если да, нам надо отправиться сейчас же. Верхом мы могли бы прибыть в Орхус еще до утра.

Рока продолжал идти и хотел сказать «нет». Он желал власти, которая позволит игнорировать этих женщин, их политиканство, слова и интриги – но знал, что не может ее иметь. «Ты должен научиться удерживать умы мужчин своим благочестием и влиять на них своей приверженностью», – сказала ему Бэйла.

Она подразумевала приверженность старым богам, богам мужчин – богам тьмы и страха, крови, железа и подвига. Она ничего не сказала о Боге Гальдры. Бэйла никогда не учила его, как влиять на умы женщин – возможно, потому что думала, что у него нет никаких шансов. Несомненно, она была права. Как обычно.

– Если хочешь, жрица, мы пойдем. Но я не рассчитываю на успех. Как бы сильно Вальда ни презирала Орден, он поддерживает ее власть и богатство. Мы предложим старухе только риск и потрясения. – Он скрипнул зубами. – Она обрадуется этому не больше, чем безобразному сыну падшей внучки.

Он остановился, обернулся, увидел замешательство Далы и вздохнул.

– Мы уже встречались раньше, мельком. Но этого хватило, чтобы старая богатая женщина разрушила надежду мальчика на уют и безопасность. Я тогда был всего лишь ребенком и совершенным одиночкой в этом мире. – Рока вызвал в памяти лицо старухи. Одной мысли о том, что ему снова придется просить ее о помощи, было достаточно, чтобы пожелать: лучше бы весь мир сгорел дотла. Он увидел строптивое любопытство Далы и понял: она жаждет объяснений.

– Вальда – моя родня, жрица. Моя прабабушка. Она отвергла меня при рождении, а затем снова, когда умерла моя мать. Теперь она отвергнет меня в третий раз.

Дала по-прежнему ничего не говорила, но внимательно слушала. Рока впечатлился тем, что она умеет ждать молча, позволяя ему взлетать и падать самостоятельно, без слов. Очень немногие на такое способны.

Вероятно, поэтому он поймал себя на том, что хочет рассказать ей больше – поведать, как он воспринял ту злополучную встречу, что делал после, и многие подробности своей жизни с тех пор и по сей день. Но Букаяг был нетерпелив и, возможно, мудро недоверчив. И потому он повернулся к их траншее.

ГЛАВА 61

Вальда, дочь Вальдайи, закатила слезящиеся глаза при виде хнычущей правнучки. Иногда ей казалось, что она терпела женские слезы всю жизнь. Нет, две жизни, подумала Вальда. И, Гальдрины сиськи, ей не улыбалось терпеть еще больше.

– Саша! – Девчонка вскинула голову при звуке голоса Вальды. – Вытри лицо и сядь прямо. В моем присутствии держи себя в руках.

Саша хлюпнула носом и попыталась, как велено, сдержать рыдания резкими вдохами.

– Да, праматерь, – сказала она, вновь обретя голос. Вальда подвинулась на подушках.

– Итак. Ты потеряла еще одного ребенка. Это всегда трагедия. Вождь Ода будет горевать, ведь мальчик почти дожил до дня именин, а брату тяжело будет остаться одному. Но именно поэтому мы и рождаем близнецов. Я пережила десятерых детей, Саша, и четырнадцать внуков. Я похоронила сотни родичей. И знаешь, чему я научилась?

– Пожалуйста, поведай мне, бабушка. – Молодку вновь сотрясли сдавленные рыдания, и Вальда схватила ее за руку.

– Я терплю. Вот что значит быть матроной. Наш долг – заботиться о других наших детях, о нашей родне, пережить смерть и несчастья, дабы сохранить наши семьи. Тебе предстоит единственное испытание, которое имеет значение. Сумеешь ли ты вынести его? Вот что шепчут твои матери и бабушки с лицами, почерневшими от слез и пепла их детей. Ты сможешь вынести такую жизнь, потомок? Сумеешь заслужить место среди нас?

Девчонка сидела, парализованная такими словами и таким тоном, но заново принялась плакать. Вальда подалась вперед и крепко схватила ее за подбородок костлявой рукой.

– Ну?

– Да, праматерь, я так и сделаю, – всхлипнула девица. Вальда смотрела ей в глаза, пока не поверила, что это может быть правдой.

– Хорошо. Ты – из рода Вальдайя и Вишан, и мы больше, чем кто-либо еще, несем эту ответственность. На публике у тебя не должно быть слез. Ты должна возлечь со своим партнером, улыбнуться и рассказать ему обо всех других детях, которых вы создадите вместе, успокоить его, что такие вещи случаются и ожидаемы. Ты будешь стоять с прямой спиной в своем доме, в зале и на улицах Орхуса, пока другие женщины не взглянут на тебя и не подумают: «Боже, как она может быть такой сильной?» Когда ты это заметишь, то улыбнешься так, словно это пустяки. Не для тебя. Только не для внучки Вальды. А уж потом – наедине, совсем наедине, в компании сестер – ты можешь поплакать. Уразумела?

– Да, праматерь.

– Вот и умница.

Вальда благословила своего потомка знаком Брэй, богини жизни и красоты, и Эдды, богини слов, ибо дом Вальдайя долгое время придерживался старых обычаев, даже когда принял новые.

– А теперь возьми себя в руки. Иди к своей матери и своим детям. – Она взяла с подноса молочную конфету. – И передай это Мине. Скажи ей, что она моя любимица.

Саша содрогнулась от прерывистого смеха.

– Я скажу ей, но она уже знает.

Вальда улыбнулась:

– Вот поэтому она моя любимица.

Ее правнучка грациозно поднялась и стряхнула с себя очевидное горе быстрее, чем ожидала Вальда. Учтиво и смело поклонившись, она гордо направилась к двери, расправив изящные плечи, выходя из спальни.

Вальда понадеялась, что этого достаточно. Хотелось бы ей, чтобы у матери этой девицы было столько же здравого смысла и характера – и мудрости, чтобы преподавать такие уроки самой. Но не важно; такова функция семьи. Одни всегда будут сильнее других, в различные моменты. После смерти Вальды Саша, возможно, сама станет великой матроной и первой матерью и будет справляться на должном уровне.

Взмахом руки Вальда подозвала свою праправнучку и служанку. Та была не столь сообразительной, как девчонка, взятая богом клятым Орденом, но она справится, а Вальда могла вынести эту потерю, как и все что угодно.

Она легла на спину и закрыла глаза, прежде чем явится следующая девица со слезами и «проблемами».

Чем ближе маячила смерть, тем меньше у Вальды оставалось терпения. Но вздремнуть никогда не мешало.

* * *

Вальда проснулась от холода и слизнула слюну с подбородка. Она плотно накинула на плечи свою шаль и воззрилась на открытое окно, гадая, кто мог быть таким идиотом в эти зябкие вечера. Это снова напомнило ей о Смутной Поре – о смертях и убийствах по ночам, когда все мужчины и женщины Орхуса боялись темноты. Пострадали даже ее влиятельные родственники. Она потеряла внуков на дуэлях, ее дальних родичей зарезали на улицах. А одно Вишанское семейство истребили почти полностью в собственном доме, перебив даже младенцев и женщин.

С тех пор Вальда держала охрану, тем более ночью. Те события обеспокоили ее куда сильнее, чем служителей Ордена. Видимо, жрицы списали все эти бесчинства на обыкновенную ссору вождей, зашедшую слишком далеко, или на жажду мести каких-то изгоев. Но Вальда думала иначе.

Некоторые из величайших вождей Орхуса шептались о войне. Они знали, что Орден слаб и неспособен решить растущие проблемы Севера. Вальда видела, как власть жриц ослабевает, поскольку их правила казались все более усложненными, туманными и бесполезными с каждым годом.

Урожаи Кольца ухудшались, это факт; рыбачьи уловы каждый сезон сокращались, Юг ворчал о мятеже, и даже старые племена конников скрывали свою численность – несомненно, просто ожидая, когда один человек или одно сильное племя объединит их.

Именно сыновья Вальды и подобные им люди справлялись с этими неурядицами – именно они давали сородичам еду и кров, защищали от мороза и дикарей, от наводнений, ветров и снега. Воистину, миром Вальды заведовали мужчины – они просто не могли договориться, как этим миром править. И тем самым у Ордена имелась цель.

Но если его самозваные главари забыли эту цель и считают себя ответственными за весь мир, значит, они верят в собственную дурацкую ложь. Они всего лишь играли свою роль точно так же, как вожди и матроны – свою. А жрицы с чего-то удумали считать себя вершителями… Идиотки! Пока у народа есть в желудках еда, он может быть благодарен, но в тот день, когда еды не станет, он точно будет знать, кого винить.

Вальда поежилась и потянулась за колокольчиком для вызова служанки, но его под рукой не оказалось. Она испытала растерянность, ибо даже несмотря на свои годы обладала превосходной памятью и знала, что оставила тот на столе.

– Я решил, нам будет лучше поговорить наедине.