Текст книги "Короли пепла"

Кейл понятия не имел и собирался сказать что-нибудь умное, но тут без предупреждения Оско начал зашивать ему руку.

– Что… погоди, вот дерьмо.

Он привалился к скале и попытался медитировать, но вскоре сдался и оглядел свой импровизированный лагерь.

Мезаниты и все его люди ждали, рассредоточившись веером.

Наконец его отыскал Тхетма, нагнулся, чтобы осмотреть рану, и скорчил гримасу.

– Так значит, все прошло неплохо.

Оско фыркнул, а Кейл перевел взгляд с него на Тхетму и покачал головой.

– Ты знаешь, что я вызвал муссон? Это было вчера. Это был, пожалуй, самый удивительный трюк из всех, которые мне довелось видеть. Честное слово, я впечатлил сам себя.

– У них есть чародей, – объяснил Оско, прежде чем проделать новый стежок.

– Да, – прошипел Кейл, – но я не видел, как он разрывал мир на части. Его силы более… проклятие… оборонительные, и я причинял ему боль. Я это чувствовал.

– Твои собственные раны требуют меньшей духовной интуиции, – заявил генерал.

С этим Кейл поспорить не мог. Он сбежал, так как был настолько сосредоточен, что сомневался, сможет ли уберечь своих друзей. Несмотря на всю ту энергию, которую он впитал из окружающего мира, великан и его тень забирали ее. Он обнаружил, что рискует больше, чем следовало бы, хватая ее, тянется дальше и быстрее, чем казалось безопасным, хотя это испытание, возможно, увеличило его пределы еще больше. И он не мог этого объяснить, но знал, что тень каким-то образом… истончалась.

Его магия убивала ее.

Оско закончил зашивать рану Кейла и посмотрел ему в глаза.

– Нам следует ретироваться, островняк. Мы не знаем, с чем имеем дело. Научи нас твоим чудесам, приведи больше людей. Или просто умори неприятеля голодом посредством твоих кораблей.

– Нет. – Кейл не потрудился добавить, что и его сограждане умрут с голоду бок о бок с врагом. – Я причинял ему боль. Даже если я не могу его убить, тебе и твоим людям это под силу. Я остановлю его бойцов, которые явно не устойчивы.

Нечто в глазах мезанита привлекло внимание Кейла – нечто вроде притворства.

– Ты устал… – сказал Оско. – Твои люди напуганы. Я советую…

– Я в порядке. – Кейл был скорее беспокойным, чем усталым. Честно говоря, он хотел еще раз сразиться с этой тенью. Его тело чувствовало себя вымотанным, это правда, но его дух был возбужден, заряженный всей энергией этого места.

– Их оружие и доспехи, Кейл… Они из металла, которого я никогда не видел. Мы почти не смогли причинить ему вред, и если у его людей есть что-то подобное…

– Это не остановило меня. – Кейл начинал сердиться, вспомнив разговор с Махэном. – Я разорву его Богом клятых дикарей на куски. Ты и твои люди просто ему помешаете. Один человек, Оско. Ты сможешь сразиться с одним человеком?

Брови Оско не выразили особого азарта. Кейл вздрогнул, когда мезанит дернул за стежок и перерезал нить.

– Я поклялся помочь тебе, островняк, и все мои люди сразятся и умрут во исполнение обета. Но это не значит, что я должен быть молчаливым дурнем. Я советую тебе отступить.

– Принято к сведению. – Кейл встал. – Мы остаемся. Я не позволю, чтобы эти пришельцы и дальше уничтожали мой народ. Мы подготовимся и атакуем.

Оско кивнул и повернулся к своим людям, воззвав на родном языке. С криками «ура» они затопали ногами по песку, и Кейл порадовался быстрому согласию. Он знал, что не сумеет воодушевить своих людей так же легко, и не станет пытаться. Он посмотрел на Тхетму, который ждал рядом с ним.

– Танай, ка? – спросил Кейл: «разве люди не тонут» на старом диалекте, как и во время их драки на пляже, словно произошедшей много лет назад.

– Ка, государь. – Фермерский сын ухмыльнулся. – А теперь идем-ка прикончим ублюдков.

* * *

Оско стоял на мокром песке и разминал ноющие плечи. «Вы готовы умереть, братья?» – воззвал он, и каждый ответил «да!».

Их неколебимая преданность растрогала его, но он не хотел разбрасываться жизнями. Он уже мысленно пережил заново битву в тронном зале Пью – глядя, как огромный железный шип едва не отсек ему руку, пробив щит, а старинный меч Дома Магды отскочил от брони мужика, безрезультатно погнувшись и затупившись. Сила ручищ этого гиганта будет вспоминаться ему в ночных кошмарах.

Теперь Оско и его люди снова построились в центре армии Кейла. Хотя изначально они планировали атаковать, стало ясно, что захватчики наступают быстрее. Их пехотинцы высыпали из городских домов и начали выстраиваться на окраинах в плотные, но не особо стройные шеренги.

– Там, генерал. – Его заместитель указал на гребень, и Оско благодарно наклонил голову.

Он прочистил саднящее горло, взглянул на островитян, охраняющих его фланги, и понял: они почти бесполезны против такого врага. Ему ничего не оставалось, как выстроить своих людей в каре, готовясь к неизбежному.

Все увиденные Оско гиганты были здоровенные и хорошо вооруженные – настоящие воины. Наблюдая за ними теперь, он увидел, что в их снаряге нет единообразия, а их медлительность производила впечатление неопытных солдат или, по крайней мере, плохо обученных. Но это будет не важно. При виде их генералу мезанитов стало ясно: если чудеса Кейла не увенчаются успехом, он и все его союзники умрут на этом пляже.

– Держись рядом, островняк. – Оско смотрел на своего друга, пока тот не отреагировал. – Этот колдун идет за тобой, и твоей пехоты будет недостаточно. Убедись, что на его пути все время будут мезаниты.

Кейл отрешенно кивнул. Его глаза уже остекленели, и не приходилось сомневаться: он витает своей магией над полем боя. Он моргнул и, похоже, вернулся в реальность.

– Все будет как раньше, Оско. Энергия, которую я применю, будет… разрушительной. Вам придется держать дистанцию.

Оско кивнул и испустил вздох. Поначалу он задавался вопросом: сознает ли Кейл, что натворил? Там, в тронном зале, принц был так сосредоточен, что, казалось, не заметил прибытия своей семьи. Его магия чуть не разнесла дворец на куски, и даже Оско и Асна почувствовали грозящую им опасность.

Теперь было ясно: Кейл не знает, что его отец мертв. Сообщать ему не казалось разумным ни сейчас, ни, возможно, когда-либо впредь. Впервые при мысли о своем союзнике Оско испытал мимолетный страх, но это тоже не помогло. Он переключил мысли на настоящее, на выбранную ими позицию и разгрузку припасов. Он понадеялся, что его гипотезы верны.

По-прежнему был прилив, а море лежало прямо позади них. В бою мокрый песок превратится в слякоть. Но мезаниты обучены сражаться в грязи и песке. Удерживая построение, они могли сражаться в нем сутки напролет без отдыха и воды. Противники Оско, с другой стороны, были крупные, тяжелые и в положении атакующих. Им песок понравится гораздо меньше.

– Будь готов к зверовсадникам и побереги свою… силу, если можешь, – сказал Оско, все еще думая: «Улетай, дурак, улетай к своим безопасным кораблям и забудь это место и этих монстров, твои чудеса – вот что действительно важно!»

Он чуял нутром: великан-чародей идет за Кейлом, и только за Кейлом. Кровожадность и, возможно, ярость, увиденные им в тех золотистых глазах, будут преследовать Оско во снах. Всю свою жизнь он постигал умы и привычки воинов, но никогда не видел столь необузданной жажды убийства.

Если гиганты имеют хоть каплю здравого смысла, они пришлют всё, что у них есть, всю свою армию сразу, чтобы подавить магию Кейла, отвлечь его и убить. Оско так бы и поступил.

Кейл улыбнулся как ни в чем не бывало, и его уверенность, по крайней мере, немного успокоила мезанита. Один Бог знает, на что способен островной принц, доведенный до предела. Казалось, с каждой секундой, с каждой стычкой его мощь и понимание только росли. Возможно, им надо только защитить его и держать урода-верзилу подальше. Если они смогут выиграть время для Кейла, им предоставится шанс.

А враг между тем собрал уже тысячи бойцов, рассредоточенных по предместью и пологим склонам, ведущим в направлении Шри-Кона. Но армия Кейла ждала, и Оско уже собирался выяснить причину, как вдруг услышал горны.

– Это разведчики, – объяснил Кейл, глядя на море. – Один гудок значит «враг замечен». – Протрубил еще один горн. – Два гудка значит «много». – Люди на пляже умолкли, прислушиваясь, и Кейл сжал челюсти еще до того, как прозвучал третий горн. – Три гудка значит «они приближаются». Очевидно, враг не намерен заставлять нас отступать.

Оско скрыл тревогу оттого, что этот враг, по ходу, не какой-то там безмозглый варвар. Он рассеянно приложил к шее ладонь и прочистил ноющее горло, затем нахмурился и сплюнул на песок.

– По ходу, мы их огорчили. – Он взглянул на своего друга. В глазах Кейла было какое-то странное выражение. Это был не гнев – такой взгляд Оско уже видел раньше – а нечто более знакомое, нечто уродливое: тусклый стеклянный взгляд солдата в бою, не замечающего ужасов, пока выполняет приказ.

– Просто сдерживай их. – Кейл повернулся к морю и говорил теперь так, словно ему просто любопытно. – Поглядим, кто захочет бежать.

Оско кивнул, содрогнувшись от этого тона. Конечно, любой солдат понимал волю к убийству и даже пестовал ее. Но в принятии Кейлом своего могущества было нечто пугающее, нечто нечеловеческое. На мгновение Оско представил, каково быть в шкуре его врага: мчаться по берегу перед лицом бога и быть убитым силой, которую нельзя увидеть.

Эта мысль встревожила его, но, исполнившись мужества и воли для грядущей битвы, Оско выкинул ее из головы.

* * *

Рока верхом на Суле наблюдал, как мужи пепла наступают на врага. Его боевые корабли двинулись вперед единым строем, хотя в итоге он отправил только половину. Так как они были в меньшинстве и с неукомплектоваными экипажами, после короткого боя им было приказано отступить. Роке требовалось лишь отвлечь внимание.

Пехота продвигалась тремя группами: Айдэн возглавлял центр, ибо даже Рока не смог переубедить его; Тахар занял правый фланг, а Фольвар – левый. Их воины представляли пеструю смесь со всех концов страны пепла – Северяне и Южане, Среднеземцы и изгои. Дружинники вождей стояли рядом с бунтарями и бывшими мародерами: теперь все они были добровольцами, которые пришли сюда рисковать своей жизнью и вкалывать в роли первых колонистов. Одни пришли за славой, другие – за спасением, третьи – за верностью или надеждой. Но какими бы мотивами они ни руководствовались, у всех было кое-что общее: отвага. Они сделают то, что необходимо.

Несколько островитян уже выпустили стрелы, и мужи пепла подняли щиты. Морпехи Пью выкрикивали боевые кличи и колотили копьями песок. Их настоящие воины стояли идеальным строем в центре. Увидев их, Рока осознал, что это «мезаниты» – племя или город воинов с Запада от Нарана, о которых он читал, когда жил в Пью.

Когда мужи пепла приблизились, эти солдаты выпустили дротики. Большинство ударяло в стальную преграду, отклоняясь или падая в сторону. Рока улыбнулся, ничуть не удивленный. Его мужи были закованы от шеи до голеней в крепкие кольчуги и держали тонкие, но почти непробиваемые щиты, сделанные широкими и высокими. Они так просто не сдадутся.

Небо над полем боя снова сотрясли раскаты грома, и Рока стиснул зубы. Со всех сторон сюда неслись облака, закручиваясь как при урагане, но даже легкий ветерок не касался лица Роки. Тусклое солнце потемнело еще больше, но когда сгустились тучи, вспыхнул свет. Сверкнула молния – и поразила левый фланг аскоми.

Многие закричали. Некоторых сбило с ног, другие рухнули там, где стояли, словно от удара, мгновенно потеряв сознание. Море позади врага успокоилось. Песок перед воинством Роки закружился, оживая, и набросился на людей извивающимися хлыстами. Рока смотрел, как его храбрые воины, невзирая на это, идут вперед и навстречу врагу. Они держались вместе и не атаковали, и вскоре орущие ряды сошлись в столкновениях железа и бронзы, плоти и дерева.

Рока обернулся к стоящему рядом с ним скальду. Эгиль теперь был старше, как и он сам, и стал отцом четырех пар близнецов. Все они выжили и стали частью поколения пепла, в котором погибло впятеро меньше детей, чем в любом из предыдущих.

– Мы с тобой прошли долгий путь, – сказал Рока, и Эгиль посмотрел ему в глаза. Его черная борода уже была тронута сединой, но морщины на лице неким образом подчеркивали его красоту и выдавали его мудрость. Это лицо исказилось от смеси эмоций, которые, как полагал Рока, никогда невозможно распутать.

– Подожди еще чуток, господин. Этот колдун устанет.

Рока улыбнулся, желая сказать гораздо больше – как он благодарен и сожалеет, и как сильно ему будет не хватать своего робкого, талантливого, замечательного друга… Вместо этого он повернулся к тому, что осталось от его кавалерии.

Из более чем двух сотен «Сыновей Сулы» осталось чуть больше ста. Некоторые были его родичами или как минимум родичами Бэйлы – прапраправнуками Вальдайи, которые ступили на землю рая в четыреста двадцать девятом Гальдрийском году, совершив особое плавание специально для нее, за две недели до ее смерти в возрасте восьмидесяти трех лет.

Многие из этих людей уже были ранены – некоторые так серьезно, что пришлось привязать их к лошадям. Но в их глазах все еще горел огонь.

– Мы атакуем этого колдуна, братики! – воскликнул Рока, чтобы услышали все. – Ради наших сородичей и их будущего. – Он посмотрел в глаза своему слуге и подумал, что увидел в них влагу – то ли от радости, то ли от скорби.

– Однажды ты спросил меня, скальд, чем должна завершиться история Роки, сына Бэйлы. Ты помнишь?

Эгиль очень медленно кивнул. Выражение на его лице изменилось, будто бы он услышал какую-то великую и ужасную истину. Рока наблюдал за сражением и чародейским ураганом, зная, что за всем этим стоит парень, возомнивший себя богом.

Он опустил свое забрало из железных прутьев и улыбнулся.

– Одно последнее поручение, Эгиль, и твоя работа сделана. Поведай нашему народу, как умирает сын Бэйлы.

* * *

Рока мчался по белому песку Шри-Кона, и теплый ветерок сдувал пот у него со лба. Свой шлем он бросил на пляже – авось послужит домом какому-нибудь смелому и умному крабу. А ему нужно будет ясно видеть свою цель.

«Сыновья» уже помчались вразброс, большинство – чтобы атаковать непосредственно Кейла, прорвавшись сквозь сборище врагов любым доступным способом. Двадцать всадников остались с Рокой и строем скакали следом за ним к Восточному флангу островитян, дабы помочь ему расчистить путь.

Рока надеялся, что принц-колдун слишком отвлечен, чтобы остановить их всех. Он сбавил скорость Сулы до легкого галопа, взглянул на море и увидел, что многие боевые корабли аскоми уже охвачены пламенем. Другие все еще сближались с более крупными судами, пытаясь пойти на абордаж. Понтонные лодки-разведчики роились вокруг них, как мухи, а небо над ними выглядело неестественно мрачным и враждебным. Спасибо вам за вашу жертвенность, подумал Рока, предполагая, что они обречены. Я оправдаю ваше мужество или умру при попытке.

У его пехоты на берегу дела обстояли куда лучше. Вопреки магии, разрывающей многих на куски, воины уже теснили островитян с обоих флангов, прорубая путь к морю. Полуголые морпехи-пью и плохо экипированные копейщики-тонги все еще отчаянно дрались за свои жизни, но были несогласованны и слабее – как поодиночке, так и скопом. Стены щитов аскоми крушили и кромсали их на куски всякий раз, когда вступали в бой, и островная кровь заливала песок.

Рока ждал и ждал, пока не увидел, как несколько его всадников прорвались сквозь строй, метая копья в тыл мезанского заслона. Те, кто это сделали, мгновенно упали, и Рока понял, где находится колдун. Его дыхание участилось, ибо момент настал, сейчас или никогда – вся жизнь Роки словно превратилась в острие копья.

– Скачите, мужи пепла! Дайте мне моего врага! Покажите богам силу их сыновей! – Он воздел копье, и воины вокруг него, издав кличи, бросились вперед вслед за Эшеном, наотрез отказавшимся покинуть Року.

Перевалив через небольшой гребень, Рока нетерпеливо пришпорил Сулу, и тот помчался прямо к рассыпающемуся флангу врага.

На пути у них встали многие храбрые островитяне, и все они умерли. С помощью копий и железных зверей Сыновья преодолели внешний край обороны, прорвались и понеслись вдоль берега позади нее. Развивая атаку, они мчались во весь опор по мелководью, разбрасывая мокрый песок из-под тяжелых копыт. Замаячило идеальное каре мезанитов, ощетинившееся копьями, словно добротный частокол.

Теперь, позади них, Рока увидел принца. Он снова парил, раскинув руки, а воздух вокруг него переливался клокочущими волнами. Рока приготовил копье.

И снова, когда он приблизился, мгновение застыло, и звуки словно приглушило – песок задрожал и взметнулся в воздух, на этот раз впереди них, кружась, как живое существо, превращаясь в скрежещущий смерч.

Лошади в панике взвились на дыбы. Заржав, они бросились врассыпную от ревущего воздуха и песка перед собой, огибая вражеский строй – прямо в море или в задние ряды людей.

Точнее, запаниковали все лошади, кроме одной. Рока зарычал и вскинул свой щит, чувствуя восторг Букаяга от ощущения обдирающего плоть песка.

Сула устремился прямо в бурю.

ГЛАВА 75

На фоне шума, производимого магией Кейла, Оско больше не мог слышать звуки битвы. Одно уже то, что принц вызвал муссон, было невероятным и жутким. Но сейчас творилось нечто иное.

Голова Кейла откинулась в изнеможении, а может, в экстазе. Он завис на высоте своего роста над землей, почти невидимый за пеленой колышущихся испарений. Море позади него успокоилось. Небо снова и снова потрескивало, и битву окутывала неестественная темнота от облаков, которые выделывали кульбиты, аки живые существа. Дыхание Оско застывало в воздухе, как если бы он стоял на вершине горы, а задние ряды его солдат дрожали от холода. Но ему было недосуг об этом думать.

Островная армия рассыпалась, и великаны уже атаковали его каре с трех сторон. Мезаниты пока держались, хотя мощный противник обрушивался на них, почти не замечая контратак – отчасти благодаря своей броне, отчасти потому, что был абсолютно безумным.

Эти супостаты дрались как демоны. Покрытые грязью и кровью – и даже разрываемые на части невидимой магией – они напирали так, словно вокруг не было ничего, кроме врагов. Несмотря на очевидную усталость, они дрались яростно, рубя людей Оско и разбивая щиты, и он понял: битва продлится до полного истощения. Вернее, продлилась бы.

Магия Кейла накатывала на берег ужасающими волнами. То и дело враги отлетали назад, отброшенные дланью разгневанного бога. Другие падали, когда трещины в их доспехах являли кровь и кости, либо сгорали заживо, когда сверху ударяла молния. Иногда самый песок разверзался и поглощал великанов, и они исчезали в земле, не успев даже вскрикнуть. Но их собратья всё продолжали натиск.

– Держитесь! – горланил Оско, не уверенный, способен ли его вообще кто-то расслышать. – Честь вашего города стоит за вами! Эта земля – ваша клятва! Ни шагу назад! – Он отвернулся, еще не вливаясь в переменчивый строй, и оглядел пляж в поисках всадников.

– Будь готов! – крикнул он прямо в ухо своему заместителю, который кивнул и жестом велел небольшой группе в тылу отделиться и придвинуться ближе к болезненной ауре Кейла.

Зверовсадники прорывались сквозь ряды островитян, и люди Оско по очереди сбивали атакующих дротиками. Мулы-переростки были резвы, но предсказуемы и недалеко могли убежать с четырехфутовыми бронзовыми и железными шипами, торчащими у них из ног и шей. Упавших всадников мезаниты добивали на земле.

Оско снова повернулся к берегу – и в этот момент земля под ним задрожала. Он не мог знать, была ли тому причиной магия Кейла или атака вроде предыдущей, но боевая смекалка, каждая крупица которой была вбита в него с детства, помогла осмотреться и сообразить.

– Западный фланг! – крикнул он. – Второй отряд!

Лидеры отряда завопили и принялись отталкивать гигантов, покуда еще человек двадцать не смогли вырваться из строя и встать между Кейлом и всадниками. Как можно быстрее Оско сосчитал врагов.

Таким же плотным скоплением, как и раньше, они с невероятной скоростью неслись прямо сквозь хаос, как ни в чем не бывало расшвыривая островитян. При взгляде на свою и без того уже потрепанную инфантерию генерал понял, что не может выделить больше воинов, не рискуя разгромом.

– Островняк, – закричал он, устремляясь в морозный воздух навстречу Кейлу. – Их слишком много! Западный фланг!

Губы Кейла не шевелились.

«Я вижу их».

Ветер хлынул с океана, и песок взвился ввысь как живой, защищая фланг, накрывая позицию Оско на всем пути от воды до краев его каре, словно стена из вихрей.

Со своего ракурса Оско по-прежнему видел всадников и облегченно выдохнул, когда их звери запаниковали и разбежались от магии Кейла, уворачиваясь и натыкаясь на группы островитян. Он оставил десять человек высматривать отставших, а затем вернулся, чтобы поддержать свое каре.

* * *

Плоть рычащих Букаяга и Сулы хлестал песок. Рока закрыл глаза, когда по его лицу и рукам застучали песчинки, словно ледяная крупа.

Эти ощущения и звуки затопили его чувства. Ослепленный Сула спотыкался, и Рока понял: в любой момент его может сбить с ног что-то невидимое.

Но, как и в большинстве случаев, страх спустя мгновение исчез, а вместе с ним и ураган. Рока увидел Кейла, парящего прямо перед ним, за шеренгой из телохранителей. Сула без понуканий помчался вперед.

Удивленные мужчины бросились на перехват, слегка огибая кромку по направлению к воде, несомненно опасаясь, что дикарь попытается напасть на них с фланга. Но Рока не собирался атаковать в объезд.

Букаяг метнул первое из их общих копий. Оно летело прямо в цель, пока сам воздух не подхватил его и не отбросил в сторону. Рока помчался дальше, набирая скорость несмотря на облепивший копыта Сулы тяжелый песок. С каждой секундой он приближался, его руки подергивались, тело выпрямилось в седле, готовое к прыжку. Пехотинцы врага метнули собственные копья.

Рока вскинул свой щит, и одно из копий с лязгом ударило в него и отскочило. Большинство из них попало в Сулу. Его доспех отразил почти все, но одно копье пробило животному щеку, выйдя с другой стороны и оставшись торчать, как поперечная балка. Другие вонзились ему в голени, выбив куски плоти и костей. Еще два угодили в кожаное седло и застряли глубоко в боку. И все же Сула мчался.

В дикой ярости жеребец врезался в обращенные против него копья; конский доспех встряхнул наконечники, а его массивная грудь отбросила людей и оружие в стороны. Его дыхание клокотало в горле, а тело было утыкано дротиками, но все-таки он прорвался сквозь строй. Могучий Сула победно замотал головой, брызгая кровью, и тут же, споткнувшись, упал на песок. Рока спрыгнул с его спины, издал клич и приготовился к бою.

Он отправил свои доспехи в Рощу: они сковывали движения. Он устоял на ногах и побежал дальше, чуя в воздухе ничтожный холодок, более слабый, чем одна секунда хальбронской зимы. Он чувствовал тяжесть, гнетущую и плотную, словно теперь с каждым шагом продирался через реку слез, быструю и незамерзающую, хотя она обжигала, как огонь. Он был в нескольких шагах от своей жертвы.

Вся мощь Кейла обратилась против Роки.

Его Роща содрогнулась, когда деревья вокруг вспыхнули пламенем. Мертвецы рухнули перед особняком его матери, а стены затрещали от ярости внезапного ветра. Оружие и доспехи вылетели из его арсенала, подхваченные циклоном, кружась и сталкиваясь с мертвецами и стенами. Статуя Бэйлы треснула и разбилась, и Рока закричал, когда она исчезла в клубящейся пелене воздушного вихря.

В стране живых мезаниты пытались вмешаться, но не могли. Приближаясь, они падали и кричали, беспомощные в ауре силы чародея. Воздух вокруг него кипел от жара, или покрывался инеем, или трещал от молний – как будто мир задействовал все резервы, дабы погубить Року.

Букаяг взревел и потащил их обоих вперед. Преодолевая тяжесть, преодолевая агонию, шаг за шагом, немыслимо, но верно, он бросился в пламя аки Носс, сигающий в гору. Мертвецы в Роще схватили Року за руки, собираясь у него за спиной, придерживая его на чудовищном ветру и волоча, как ладью в направлении моря.

«Почему… ты… не… умрешь?!»

Голос Кейла прогремел над пляжем, оглушительный и стихийный, звеня с небес в стране живых и мертвых, издевательски звуча над шумом смертной войны. Принц поднял руки и начал подниматься выше, будто намеревался просто взлететь подальше и обрушить свой убийственный дождь из безопасных облаков.

Букаяг зарычал и прыгнул.

Брат Роки обхватил четырехпалой рукой лодыжку убийцы Фарахи и потащил мальчишку вниз. Меч в другой их руке был таким горячим, что опалял плоть, и Рока выпустил его, сжав свои пальцы в кулак. Кейл сопротивлялся и лягался, но Рока одним рывком приблизил принца острова в пределы своей досягаемости и ударил сжатым кулаком.

Скула его смазливого лица сломалась. Глаза Кейла закатились, пока он боролся с потерей сознания, и разгром в Роще прекратился так же быстро, как и начался. Рока выбежал из разрушенного дома матери на поля своего арсенала и поднял кинжал, который перехватил его брат.

Вместе они развернули Кейла, чтобы тот, пошатываясь, стоял, используя его тело как щит от мезанитов, нетвердо подымающихся на ноги. Этот момент казался таким спокойным. Звуки битвы почти утихли, поскольку энергия Кейла утекала из мира.

Рока подтолкнул юного принца вперед. Он почувствовал, как разглядывает пацана Букаяг, и ощутил его злобу. Принц рая родился в одиночку, но его никогда не обвиняли в том, что он съел своего брата в утробе матери. Его не называли чудовищем и не вынудили стать таковым на самом деле в мерзлой пустоши. Его предки не оставили ему таинственную комнату со всем грузом истории, легшим на его плечи. Возможно, он такой маленький и легкий потому, что ему не приходится нести бремя мертвых.

«Это нечестно!» – попытался крикнуть Букаяг.

Рока задумался над словами, отраженными магией Кейла – о суровой природе такой могущественной силы, чья воля обернулась против него. После всего, что он сделал.

– Почему я не умру? – прошипел он. – Почему я не умру? – заорал он так громко, чтобы услышали мезаниты. – Я не человек, Принц Рая. Я – все безымянные дети, которых тысячи лет хоронили в паршивой земле. Я – гнев их бессильных матерей, рыдающих под пустым небом. Я – горький плод замерзших слез.

Букаяг убрал нож от горла принца и отвел руку. В конце концов, это было нетрудно, ведь Роке нужно было только молча отойти в сторону. Только бездействовать.

– Узри, что они пожнут, – прошептал его брат. А затем рука Букаяга вонзила клинок.

* * *

Оско увидел, как скользкое от крови железо выходит из груди его друга, и понял, что оно пронзило сердце принца. Гигант со всего размаху швырнул Кейла вперед, и тот приземлился у ног своего защитника.

Песчаная буря тут же прекратилась; островитяне вокруг его мезанитов откололись или в панике побежали к морю. На мгновение Оско подумал о том, чтоб совершить свой последний акт мести этому колдуну – окружить его десятью уязвимыми воинами, сбить с ног и обшарить эту проклятую броню в поисках каждого изъяна. Но это ничего бы не изменило. Кейл был мертв. И если даже все люди генерала – следующие на очереди, он не станет разбрасываться их жизнями.

– Построиться! – приказал он. Солдаты подняли упавшего принца и, отступив, чтобы укрепить каре, поместили Кейла внутрь.

Оско видел, что большинство его союзников уже разбито, и лишь несколько небольших отрядов тонгов еще сражаются. Те, кто умели плавать, ныряли в кровавые воды Северного моря Алаку – то ли просто в надежде спастись на воде, то ли чтобы доплыть до своих кораблей.

Надежно укрытый за стеной из своих людей, Оско встал на колени рядом с другом. Он увидел все еще ошеломленный, неистовый взгляд и взял принца за руку.

Крошечной, отчаявшейся частичкой своего разума он подумал, что сейчас увидит еще одно чудо – Кейл поднимется с песка, исцеляя свою плоть нахлынувшей силой. Но когда взор друга сфокусировался, полный сожаления и ужаса, Оско стало ясно: этому не бывать.

– Иди с миром, – прошептал он, – твои братья скоро тебя догонят.

Так говорили все мезанские командиры павшим, но только ради Кейла Оско улыбнулся сквозь слезы.

Взгляд принца успокоился, словно Кейл готовил какое-то финальное умственное усилие, и Оско напрягся. По правде говоря, он верил, что это все-таки возможно. Вдруг принц действительно сотворит еще одно, решающее чудо, победив саму смерть?

Кейл судорожно вздохнул и уставился в небо, сжимая руку Оско, затем встретился с ним взглядом и, казалось, теперь не страшился, а только сожалел. Он моргнул и откинулся на песок, его хватка ослабла. Грудь его замерла, и Оско прикрыл ему веки.

– Что теперь, другой друг? – Асна расхаживал взад-вперед, все это время заточенный внутри мезанского строя. С самого начала битвы он был похож на зверя в клетке, истово наблюдая за происходящим и совершенно бесполезный. Оско встал, размял раненое плечо и пристегнул щит.

– Мы умрем. Или ты можешь уплыть, как шелудивый кондотийский пес, каковым и являешься.

Наемник насупился и взглянул на бурлящее море.

– Воде не убить Асну Великого. Нет! – Он обнажил свой меч.

Оско кивнул, потому что смысла в этом было явно больше, чем во всем остальном. Он опустил забрало и положил руку на ближайшую спину, занимая свое место в строю. Тяжелый щит причинял боль. Ну и пусть. Похоже, Оско не станет тем, кто спасет свой народ. Но это всегда было надеждой безумца.

Он больше не увидит Лигу или детей, которых они могли бы завести… Малозначимые и несущественные сожаления для человека, вся жизнь которого была войной.

– Братья! – прокричал он сквозь шум и грохот. – Для меня честь умереть вместе с вами. Вы заслужили себе имена. Горе нашим недругам!

– Горе врагам Мезана! – не колеблясь, хором воскликнули его храбрые воины сильными голосами. Оско Магда едва не заплакал от благодарности, ибо хотя ему и, возможно, его семье настал конец, его культура не погибнет. Он гордо встретит свою смерть.

ГЛАВА 76

Рока стоял на залитом кровью пляже и смотрел на море. Что ж, пью и впрямь доказали свою репутацию. Все отправленные против них суда были охвачены огнем, уничтожены или ретировались – а менее крупные островные грузовозы и разведчики уже прибывали, чтобы забрать как можно больше солдат. Островитяне и тонги бежали на глубоководье – большинство сумели уплыть, кое-кто утонул, но все покинули нерушимое мезанское каре.

Какое-то время Рока наблюдал за сражением. Его измученные люди напирали и бросались на низкорослых воинов, которым удавалось везде, куда ни глянь, отбиваться и защищать свои позиции. Хитроумный строй народа холмов менялся и ротировался таким образом, чтобы боевые порядки были как можно более свежими, в то время как мужи Роки теснили друг друга и устраивали потасовки, стремясь добраться до врага. По быстрому подсчету, была мертва уже где-то половина мезанитов. Их снаряжение начинало подводить: щиты ломались, копья и мечи оставляли вмятины и гнулись о сталь Аскома.