Текст книги "За чертой"

Мадам Амелиса

– Привет, – поздоровался я.

– Очень приятно тебя видеть!

Слегка повысив голос, гадалка вновь привлекла внимание сидевшего напротив нее мужчины, от которого несло очень дорогим, душным парфюмом.

– Дорогой! Езжайте домой и ни о чем не беспокойтесь! Все сбудется!

Мужчина в ответ слегка кивнул. Он встал со стула и покинул квартиру. Здоровяк с косичкой, который сидел у входа в ванную, остался на своем месте.

– Пойдем-ка, перекурим, Айро! – сказала мадам Амелиса.

– Куда?

– В ванную.

Я накрыл унитаз крышкой и уселся на него, мадам Амелиса дернула шнурок вытяжки, зашумел вентилятор. Она присела на край ванной и закурила толстую сигарету с ментолом.

– Вы же мама Сильвии? – спросил я.

– Ага. Приятно тебя видеть! Поздравляю с выпиской!

– А мне вот совсем не приятно. Спасибо.

Я не сразу узнал Марту в ее новом образе. Тут она, наконец, сняла очки и платок, черные густые волосы вырвались из-под него, чтобы провоняться сигаретным дымом в тесной ванной комнате, отделанной пожелтевшими пластиковыми панелями. С Мартой Сторм мы виделись лишь однажды, когда после быстрого секса в кабинке женского туалета, я проводил Амиду к выходу и уже собирался к себе в палату, но меня остановила женщина в бежевом легком плаще и темных очках.

– Здравствуйте, вы, наверное, Айро? Я Марта, мама Сильвии!

– Очень приятно… – удивленно сказал я.

Мы присели за столик, и Марта обратилась ко мне с просьбой оформить ей гостевой допуск в мою каморку, чтобы она могла спрятаться от коллекторов хотя бы ненадолго, максимум на недельку-другую. После того, как Марта перебралась в студию к Сильвии, ее и там настигли цепные псы из агентства по выбиванию долгов. Марта выглядела отлично – она никогда не пропускала бесплатного ежегодного омоложения. В клинике Марта что-то рассказывала про суд, который должен был вот-вот закончиться, я толком не разобрал что к чему, находясь в отупляющей эйфории после секса и в предвкушении очередной отличной капельницы, и, недолго думая, решил помочь ей. Процедуру можно было совершить через базу при помощи порткома, дел было на пару минут. Я отсканировал руку Марты, регистрация прошла успешно, мы любезно попрощались и больше не виделись, пока я не обнаружил, что мой дом превратился в магический кабинет.

– Прежде чем ты что-то скажешь, я попрошу тебя включить портком, – сказала Марта, продолжая задымлять ванную комнату с беспомощной вытяжкой.

– Что, надо еще кому-то дать доступ? Цыганскому табору негде остановиться?

– Айро, включи портком. Сигарету?

– Нет, спасибо. Если я и достану портком, то только для того, чтобы отключить тебе доступ, – злобно сказал я.

За дверью громко откашлялся здоровяк-охранник. До последнего я думал, что он сплюнет прямо на пол.

«Вот. Что дальше?» – спросил я Марту как можно более сурово, после чего она достала из кармана свой портком, очень современный, тоненький металлический диск диаметром в пару сантиметров, дотронулась до его центра большим пальцем, и в сигаретном дыму загорелась цветная голограмма. Я видел, как Марта вошла на свой банковский счет.

– Ни хрена себе! – не сдержался я.

– Да. Дела, как видишь, идут.

Марта могла без проблем включить портком в приватном режиме, и голограмма была бы видна только ей. Она сказала:

– Переведи тридцать тысяч квантов гражданину Айро Кимдту.

– Готово, – ответил портком.

– Тридцать тысяч? Марта, чем вы тут занимаетесь? – в недоумении спросил я. – Я пошлю все обратно, если не скажешь, какого черта происходит в моей квартире! Сомневаюсь я, что этот народец толпится на площадке ради предсказаний. Там же каждый знает, что у него нет будущего!

– Скоро вышлю тебе еще. Сейчас туго, пришлось дать на лапу кое-кому, – сказала Марта.

– Марта!

– Мы организуем убийства.

Я молчал, крепко сжав губы. Марта потушила бычок под краном и спустила его в раковину.

– Засорится, – сказал я.

– Знаю. Айро, сколько сейчас стоит штраф за суицид?

– Понятия не имею.

– Пять тысяч!

– Пять штук? Серьезно?

– Нет, решила пошутить.

– Это же жесть! Это моя зарплата! Откуда столько взять обычному торчку?

– Если нет, дуй на исправительные работы! А я беру тысячу пятьсот за помощь в организации несчастного случая.

– Все равно дофига. Платят?

– Как видишь, вон какая очередь.

– Блин, так за три раза можно слить ЗП, если те ребята на лестнице вообще работают.

– Тем не менее это меньше пяти тысяч.

– А кто занимается этим? В смысле, самым главным?

– Мои друзья. Аббетук и Черноврат.

– Где ты их только… о, боже. Марта, только не говори, что это коллекторы!

Марта улыбнулась, приоткрыв завесу над тайной, откуда брало свое начало загадочное обаяние Сильвии. Природный дар, который никак нельзя было приобрести искусственно ни за какие деньги, вписать себе в геном с помощью выживалки, но можно было упрятать за вечно недовольной физиономией, залить литрами кофе и задымить пачками выкуренных сигарет.

– Как, кстати, прошел суд? – поинтересовался я.

– Мне пришлось продать квартиру, чтобы расплатиться за долг, – сказала Марта.

– Твою ж… И ты теперь работаешь с ними?

– А что делать, Айро. Знаешь, сейчас нам с Сильвией непросто. Она тоже бездомная! Чтобы не жить в ночлежке, переехала к этому Двату, и это после того, как он ее уволил.

– Она снова умирает. Она просрала работу и свою студию. А ведь так гордилась, что живет самостоятельно! Да уж, полежал, блин, в больничке. Сколько же штрафов надо, чтобы…

– По три-четыре раза в неделю. Да, Айро, она сорвалась и только недавно взялась за ум. Когда арестовали квартиру. Сейчас пристроилась клепать эскизы на заводе игрушек по исправительной программе. Жилье можно выкупить обратно, но надо оплатить хотя бы половину штрафов. Во время исправительных работ она хорошо зарекомендовала себя на производстве. Да, семейство Стормов теперь – две бомжихи. Но жилье Сильвии хотя бы можно вернуть.

– Да, Марта, ну ты и встряла.

– Было дело, что сказать. Но теперь, Айро, я, ты и Сильвия – все мы вместе и на верном пути. Пора начинать новую жизнь. И я начала, пусть и с этими. Это странно, может, стокгольмский синдром, долго рассказывать, но мы с Черновратом и Аббетуком пока в одной лодке. И рыбка, как видишь, ловится!

– Какого черта Сильвия с этим Дватом? Я бы лучше ютился в ночлежке, – сказал я и тут же закашлялся, хапнув сигаретного воздуха.

– Мы профессионалы, Айро, торчки говорят, что у них украли плеер, цепочку, кроссовки, магнитолу. А деньги на приеме получает мадам Амелиса. Ну а как – это уже дело вкуса. Пуля в голову, удавка, свернутая шея, несчастный случай. Приходится применять творческий подход, чтобы не получалось однообразно. Впрочем, почти сразу у нас появился покровитель из стражей, так что, Айро, волна преступности захлестнула Нижний северо-восточный уровень, будь он проклят!

– Он проклят с момента закладки фундамента. Марта, ты хоть понимаешь, что за организацию убийств схлопочешь пять веков каторги? Блин, да конечно, ты понимаешь. Мне плевать, если ты полтысячелетия будешь долбить руду на астероиде, но меня такая перспектива не радует.

– Айро, я просто гадалка. У меня все оформлено, – сказала Марта, смотря не меня прямым, отрепетированным до безупречности, спокойным и уверенным взглядом карих глаз. – Я перечисляю арендную плату, а тебе ничего не надо делать, кроме как пожить пока где-то. Я вышлю еще и еще, обещаю!

– Ты оформила бизнес в моей жилплощади без моего участия? – спросил я зачем-то.

Марта кивнула. Тридцать тысяч! У меня было тридцать тысяч просто так. Просто сдать в аренду мою коморку стоило не больше двух тысяч в месяц при наилучшем раскладе. А Марта обещала «еще и еще». Мы покинули прокуренную ванную, наружу облаком повалил дым. Клиенты мадам Амелисы не отличались терпением и кротким нравом, но им пришлось подождать. Из Черноврата вышел очень убедительный секретарь.

– Этот ваш покровитель, – спросил я Марту перед уходом, – небось, начальник управления Нижнего северо-восточного?

Черноврат посмотрел на меня исподлобья хмурым взглядом каменной горгульи.

– Не напрягайся, Айро можно доверять, – сказала Марта охраннику. – Да, дорогой. Капитан Шорр.

Тот еще обмудок был этот Шорр. Несколько скрытых счетов, деньги отмывал через сеть ресторанов, оформленных на жену. Он превратил наш уровень в самый продажный клочок суши на планете.

– Нужно просто не вылезать за границы уровня, – сказала Марта. – Хотя бы не очень часто и только за дополнительную плату. Видишь ли, для некоторых должностных из Совета колонизации дело не столько в штрафе, сколько в репутации.

Аэромобиль мужчины в деловом костюме со складками на шее взлетел с парковки. Гул его благородного двигателя заметно отличался от громыхания любого местного корыта.

– Играешь с огнем, Марта. Если ты подкупила большую шишку, этого стража Шорра…

– Да он не шишка, так, отросток.

– Сколько же вы убиваете? И как стражи отличают ваши убийства от других?

– Айро, тебе не кажется, что я и так рассказала тебе о-о-очень много? Это только потому, что Сильвия о тебе хорошо отзывалась. А при всех своих недостатках…

– Чья бы мычала!

– При всех своих недостатках, любитель перебивать старших, моя дочь прекрасно разбирается в людях. Сильвия говорила, что ты единственный, кому она может доверять. Она любит тебя, Айро. Будь хорошим мальчиком, иди, повеселись уже! Ты же вышел с реабилитации! Как ты там, достиг абсолютного центра?

– Истока единства?

– Ну да, его.

– Ни хрена я не достиг. Но полгода чист. Ладно, я пошел. Но, Марта, какими бы коррумпированными ни были стражи нижних уровней, и, да, всем плевать на то, что творится в нашем отстойнике, но такая резня все равно вызовет вопросы, и, я уверен, она их уже давно вызвала! Ты заигралась, Марта, вот что я скажу. Пора забрать фишки – и к кассе! От «верха» ни тебе, ни Шорру не откупиться, даже если вы будете летать по улицам на аэромобиле и расстреливать торчков из пулемета.

– Отличная, кстати, идея, подожди, дай запишу в блокнот! Они не захотят сюда соваться, Айро. Ты правильно говоришь, всем плевать.

– Марта, – сказал я и громко выдохнул. – На нашем уровне зашкаливающая череда массовых убийств и ограблений длится уже, как я понял, несколько месяцев…

– Обычный заголовок «верхней» газеты, Айро. Ничего удивительного. А теперь, изволь! Мне уже давно пора приниматься за работу!

Мадам Амелиса указала на дверь.

– Постой, Марта. Еще кое-что.

– Ты издеваешься, дорогой?

– Сильвия правда говорила, что любит меня?

Наверх

На «Аллее рыгаловок» совет Амелисы отметить выписку из клиники чуть не воплотился в реальность. Сквозь пыльное, заляпанное черт знает чем армированное стекло можно было рассмотреть интерьер, который был стабильнее курса кванта и вряд ли изменился бы даже после ядерной войны: металлические ржавые столы и стулья, бармен за решеткой, который сбацал, почесав под фартуком задницу, нехитрый коктейль. Бармен передал напиток через небольшое окошко забулдыге-оборванцу, с утра пропивавшему пособие. «Что останется, наверное, понесет Марте».

«Тридцать тысяч!» – осенило меня, и ноги понесли к лифту.

За столиком белоснежного «среднего» кафе рабочий класс выветривался из меня с каждой секундой. Душа просила отправиться еще выше, но там тридцати тысяч мне могло стоить одно неосторожно заказанное блюдо. Что-нибудь на грани вымирания, вынутое из фритюра или еще живое – развлекуха для богатых обезьян.

Комфорт не приносил полного расслабления. Я никогда в жизни не занимался мошенничеством, кроме мошенничества с незыблемым правом на вечную жизнь каждого гражданина Квантума. «Вся сумма может быть арестована в любой момент, – думалось мне, и даже кристально-чистый ледяной коктейль не пробуждал аппетита. – Марта ведь просто чокнутая авантюристка с ножом у горла, пустившаяся от отчаяния во все тяжкие!» В глотке встал ком из грязных денег, я оставил коктейль, его на столе сменила чашка кофе, а в мыслях стоял вопрос: «Что делать дальше? С другой стороны, сумма уже на счету, почему бы не рискнуть? Почему бы не устроить себе что-то вроде плацдарма, а дальше жить честно? Я же вечно жаловался на то, как тяжела моя доля, и тут жизнь дает мне шанс, пусть и слегка незаконный. Ладно, совершенно незаконный. Но суицидники и так нашли бы способ убиваться, так что это даже не преступление, а всего лишь махинация! Ничего такого, после чего я не смог бы спокойно засыпать по ночам. С другой стороны, если я сдам Марту стражам, то буду полностью чист перед законом, но без денег… и точно без Сильвии. Стоп, Сильвия? При чем тут она вообще? Она кинула меня! В Очередной раз!» Мысли в голове крутили хоровод, пока кружка остывшего кофе в конце концов не опустела, а я не поступил так, как поступил.

Открывал список приятных событий на воле выходной Амиды, следующим пунктом программы шла выписка Андрея из «Пути к Истоку».

«Вот это да!» – имитировала восторг Амида, рассматривая «однушку», снятую мной в средней зоне.

– Ну, нормально, в принципе, Айро! – вот это звучало уже адекватнее. – Недурно!

– Правда? Как по мне, так тесновато.

– Милый, ну по сравнению с твоим предыдущим жильем… да даже без сравнения, это средний уровень! Где ты взял деньги, можно узнать? И мебель такая интересная!

– Ну, я ее не купил, Амида, ты помнишь?

– Все равно. Дай угадаю, такая квартирка это четыре пятьсот или пять тысяч в месяц, плюс депозит. Помнится, ранее ты говорил, что потратил почти все сбережения на свое лечение.

– Это да. Но представляешь, один старый знакомый вернул мне долг, о котором я уже и успел позабыть! Этот тип, он тот еще пройдоха и раздолбай. Эдакий призрак из прошлой жизни. Я уже поставил крест на этих деньгах, а тут вот такой вот сюрприз!

– Да, – говорила Амида, осматривая единственную жилую комнату, – а ты, как оказалось, у меня очень щедрый! Занял приятелю-пройдохе такую сумму! Щедрый и глупый.

– Я же не всегда был нищебродом, детка. На погрузке работа тяжелая, но зарплату не задерживают. Просто ты меня повстречала в очень трудный момент.

– Обычно всю зарплату работники космопортов спускают на эль, – сказала Амида, изящно устроившись на модном светло-сером диване с плетеным каркасом.

– Элитарные замашки? – сказал я Амиде, наблюдая за тем, как за стеклом панорамного окна еле-слышно проносились аэромобили. – И вообще, пабы не нужны, когда торчишь за казенный счет.

– Пока торчишь за казенный счет!

Я впервые видел Амиду непосредственно после смены. В клинику она приходила, хоть немного отоспавшись и наведя марафет. На этот раз у нее не получалось скрыть усталость, тон был нагловатым, волосы немытыми. Словно Афродита зачем-то спустилась с Олимпа и устроилась вахтовиком.

– Кстати, об эле!

Я отправился на кухню к холодильнику и вернулся с упаковкой из шести банок пива.

– Притащил так притащил! – шутливо возмутилась Амида. – Можешь не обвинять меня в этом своем элитаризме. Я впахиваю на скорой и навидалась немало. Я держу руку на пульсе общества, а на нижних уровнях он прерывистый.

– Неплохо сказано. Заранее готовилась?

– Конечно! Каждое утро репетирую перед зеркалом.

– Да что там делов на нынешней скорой, – сказал я, передавая Амиде открытую банку. – Посветил лампочкой, и дело с концом. Вот в древние времена, представь! Никаких рекомбинаторов! Плоть шили нитками, кости заживали в гипсе, люди умирали от рака!

– Знаешь что, милый, – сказала Амида, отхлебнув до смешного мало эля. – Лампочкой этой тоже надо уметь пользоваться! И шить, и шины накладывать, представь себе, тоже! Не так часто, конечно, но не все можно восстановить портативным прибором, а пока человек едет в центр, надо не допустить его смерти любой ценой. Чтобы не росло число сам знаешь кого. Да и все бы ничего, если бы не нижние уровни. На них сейчас такое творится! Настоящая мясорубка. Помимо наших постоянных клиентов – нарков и алкашей, которые пьют, колют и нюхают литрами и килограммами, зная, что их все равно восстановят, есть еще суицидники, которые не умеют умирать нормально, а любят помучиться, а еще, на северо-востоке, в твоем уровне…

– В моем бывшем уровне.

– Да, именно там орудует какая-то банда маньяков, да даже не банда, там весь уровень сошел с ума!

– Ладно, детка! Давай не будем о плохом.

– Точно.

Амида, наконец, одарила меня своей фирменной улыбочкой.

– Если накипело, мои уши к твоим услугам!

– Да нет, меня понесло. Ты в чем-то прав, я слишком драматизирую. Бывает тяжело, но ведь мы сейчас знаем, что каждый пациент сто процентов выживет.

– Да. Не могу представить, каково это, когда от твоих действий зависит, выживет человек или умрет. Навсегда!

– И слава богу, – сказала Амида довольно резко.

Я нежно обнял ее, погладил плечо, поцеловал ухо, нежную, словно шелк, и холодную, как мрамор, щеку, закрыл глаза и прикоснулся губами к ее губам. По телу разлилось спокойствие и блаженство.

– Я не могла спать, зная, что мой любимый уже выписался! Так что после смены к тебе, и, да, пахнет от меня не духами, и видок, как после ядерной войны, – сказала Амида, оторвав свои губы от моих, оставаясь совсем рядом.

– Тогда я запишусь на эту войну добровольцем. Пахнешь очень сексуально!

– Ты просто извращенец!

Звонкий смех впервые зазвучал в стенах квартирки после новоселья, блеск для губ с клубничным вкусом причудливо сочетался с горчинкой эля.

Мне пришлось аккуратно переложить уснувшую Амиду на кресло. Нажав на пульте кнопку, я наблюдал, как диван каким-то магическим способом превратился в кровать, став ложем на бамбуковых ножках. Я переложил на него Амиду и, устроившись рядом, включил голографическую стену. Придвинув к себе поближе доктора Дорис, я пил эль и смотрел какую-то чушь, пока мирное сопение новой подруги и тупые голоса актеров не убаюкали меня.

Амида проснулась ночью, отправилась в душ, но вскоре мы оба снова вспотели. Наутро мы перекусили, снова в душ, потом в постель до полудня.

– Все, пора! Встречаем Андрея! – сказал я, доедая сэндвич, стараясь не запачкать кровать крошками.

– Милый, а может, он и без нас справится? Я полгода ждала, когда мы сможем побыть в нормальной обстановке! – сказала Амида.

Закончив со своим обедом, она поставила тарелку на ковер рядом с кроватью. Тщетно постаравшись стереть пятно эля, банку которого я выпустил из рук, когда уснул рядом с Амидой, я поднялся со своего нового ложа, которое теперь было помечено пивом.

– Андрей не раз намекал, что он может помочь мне с работой, милая. И это если не учитывать, что он сейчас – мой единственный друг.

– А как же я?

– Ну, тебе я не особо доверяю, – сказал я и улыбнулся, поглядывая на Амиду в зеркало, примеряя к наскоро наброшенной рубашке, найденный при переезде, давно забытый галстук.

Успев мастерски увернуться от летевшей в спину подушки, я продолжил хладнокровно застегивать пуговицы.

Объятая чистым светом полуденной Лиасы, обнаженная Амида сошла с кровати. В углублениях, оставленных ее стопами в ворсе ковра, к обеду вырастут цветы.

– Ты сводишь меня с ума, детка. Такое ощущение, что твои родители не ученые, а боги.

– Да уж. Я тогда не буду краситься. Раз уж такая красивая.

Амида подошла ко мне очень близко, но вместо объятий я получил удар в пах прекрасной и острой коленкой.

– Еще раз скажешь, что не доверяешь мне, милый, будет хуже!

– Это же… шут… шутка! Чокнутая! – кряхтел я, сжимая свое хозяйство и глубоко дыша. – Можешь не краситься, я сам тебя разукрашу!

– Ага, рискни своей завязкой, – сказала чокнутая уже из ванной. – Я готова! Выходим?

Амида появилась в прихожей в спортивных штанах и легкой олимпийке, тех же, что и вчера. Убранные в хвост, светлые, золотистые волосы, идеальный овал лица с аристократическими скулами и блестящими голубыми глазами – да зачем вообще нужен этот макияж? И что, мы даже не заедем к ней переодеться? Девушка, обладая внешностью супермодели, собирается менее чем за минуту? Пусть она иногда и проверяет мою реакцию внезапными и коварными ударами, разве это не мечта?

Небоскребы уступали место друг другу в окне аэротакси, блистая разноцветными фасадами. Парковые зоны на платформах сверкали изумрудной листвой вечнозеленой растительности, высоко вверху, между крышами, проклевывалось синее безоблачное небо. Исполинские строения, платформы верхних уровней и роящиеся аэромобили брали на себя немало света. Полумрак? Скорее умеренная освещенность и прохлада. Так сказал риелтор. «Кому нравится наблюдать за тем, как в свету Лиасы блестит жир на спагетти и вечно жмуриться за обеденным столом?» – так он говорил. Мог не стараться. Я знал, что такое настоящий сумрак, несколько лет он был моей средой обитания, по прилете на Маяк тьма, считай, усыновила меня.

Я чувствовал дыхание Амиды, ведь мы игнорировали комфорт, предлагаемый просторным задним сиденьем такси, прижавшись друг к другу. Нежный и сладкий запах ее любимого геля для душа, который я предусмотрительно закупил в ванную, проникал будто бы прямиком в мозг, где смешивался с ощущением тепла кожи Амиды, ее медленным и глубоким дыханием.

– Прости меня за эту выходку, – сказала вдруг Амида.

– Да ладно, бывает. Ваши рекомбинаторы голову-то не лечат, – сказал я.

– Конечно, лечат! Полное восстановление тканей мозга – основа любой психотерапии! Делаю его каждый год, как полагается, – отчеканила Амида.

– Надо бы почаще, – сказал я с улыбкой.

– Спасибо.

– Это еще за что?

– Теперь мне совсем не стыдно за то, что врезала тебе по яйцам!