Текст книги "За чертой"

В преддверии большой вечеринки

Пижама никак не давала покоя окружающим, и после того, как до меня докопались еще пять или шесть членов экипажа, я решил приодеться, не то мой путь на мостик точно пролегал бы через карцер. В момент, когда я уже собрался обратно в лазарет требовать себе приличные вещи, словно по мановению волшебной палочки, передо мной появился с иголочки одетый высокий тип в штатском. Этот странный персонаж даже в условиях окружавшего меня милитаристического лоска выглядел особо пафосно, носил белые перчатки, черный смокинг и галстук-бабочку. Его черные волосы были идеально уложены, подбородок вздернут вверх, на худой шее выпирал крупный кадык, под длинным носом красовались аккуратные усики, и только светившийся на груди голографический пропуск давал понять, что парень не прибыл из девятнадцатого века. Помню, как тогда нахмурился от удивления: «Что от меня надо этому Альфреду?»

– Честь имею, капитан Кимдт. Кернис Гловер, – коротко представился мой новый знакомый, пока я разглядывал его бортовой пропуск. – Направлен к вам адмиралом для подготовки к церемонии.

– Адмирал, это Норд, что ли? – переспросил я.

– Именно.

– А что за церемония, Альфред?

– Кернис.

– Кернис, – повторил я, когда мой спутник повернулся на месте и отправился вперед по коридору, глянув на меня через плечо.

– Следуйте за мной, – сказал он. – Мы празднуем мир с землянами и победу над захватчиком. Грядет большая «Церемония мира и победы», и спешу обрадовать – вам предстоит подготовить речь. Но для начала неплохо было бы просто получить возможность передвигаться по кораблю.

Проходящие мимо фигуры в парадных нарядах по-прежнему впивались в меня недоумевающими и презрительными взглядами. Чопорный засланец продолжил отчитывать меня:

– Вы не должны были раньше времени покидать медицинский отсек.

«И снова становиться врагом народа пока тоже рановато», – подумал я, заглушив внутренний порыв начистить пару лощеных рож.

– Где у нас все-таки стоянка? – спросил я Керниса.

– Космопорт «Млечный путь» столицы ОЗК, Нового Бангкока, капитан Кимдт.

– Но меня же нашли на Корфу! Как я здесь оказался?

– Вашу нимфу и правда нашли на Корфу и отправили на «Возмездие» для восстановления под личным контролем адмирала Норда.

– Какая честь. И вы додумались прилететь к землянам на корабле, который они ненавидят? Который убил тысячи их солдат? Весьма дипломатично.

– Вражда наших держав в прошлом, капитан Кимдт. Да и в Квантуме сложно найти приличный корабль, который бы не убивал землян.

– Где уже новые шмотки, надоели взгляды этих расфуфыренных обезьян! – торопил я спину Керниса, продолжавшую вести меня по коридорам «Возмездия».

– Следуйте за мной, капитан Кимдт, – спокойно ответил тот.

Злобный идиот, блуждающий по коридорам флагмана в ночной рубашке в сопровождении дворецкого, – не каждый день такое увидишь. Моя недовольная физиономия стала еще более жуткой, желание съездить по лицу очередному пялившемуся на меня офицеру росло прямо пропорционально учтивости Керниса.

Добравшись до офицерской каюты без происшествий, я так и не смог насладиться видом на кипевший жизнью космопорт, красоты которого рисовало по пути воображение, – бронированный борт «Возмездия» не баловал иллюминаторами.

Я остановился на втором, гражданском варианте предоставленной Кернисом одёжки, как он ни старался вырядить меня в бело-золотой парадный китель. Пришлось дать настырному помощнику обещание напялить мундир во время церемонии. Кернис также вручил мне портком новейшей модели. Я долго разглядывал крохотный блестящий черный диск. Так и не включив, убрал его в карман пиджака. Вдыхая запах идеально выглаженной рубашки, я рассматривал себя в зеркале: каждый сантиметр костюма сидел по фигуре, словно вторая кожа. Я нажал на клипсу пропуска и, убедившись, что на уровне соска зажглась голограмма с моей рожей, снова выбрался в коридор.

– Вам еще должны помочь с подготовкой речи! – сказал возникший за спиной прилипала Кернис.

Внезапный дворецкий заставил меня вздрогнуть, как испуганного кота, от чего я снова рассвирепел.

– Срать я хотел на эту речь с высокой колокольни! – сказал я, быстро шагая по коридору. – Мне надо на капитанский мостик, повидаться с Нордом.

– Но адмирал Норд на корабле не в качестве командира, – сказал Кернис. – Он пассажир, как и вы. На «Церемонию мира и победы» прибыло все высшее командование и герои операции «Вальхалла».

– Так вы меня воскресили, чтобы привезти вовремя на эту церемонию?

– Я не знаю, я просто ваш помощник.

– Так помогай, помощник! – злобно сказал я и резко обернулся к долговязому Кернису, едва не уткнувшись лбом ему в переносицу.

– Где каюта Норда?

– Если я не ошибаюсь, капитан Кимдт, адмирал Норд уже покинул борт и разместился в гостинице при Дворце конгрессов, – ответил невозмутимый Кернис, выработавший за десятилетия работы стойкий иммунитет к хамству.

– Да что за долбаная жопа!

Норд казался неуловимым, а меня буквально распирало от желания сказать пару ласковых выскочке-адмиралу, умолчавшему про тупую церемонию, и заставить его организовать мне вместо дурацкого банкета путевку в ядерные пустоши Корфу.

– Прости меня, Кернис, – сказал я помощнику. – Ты ни в чем не виноват, чтобы терпеть такое обращение.

– Все в порядке, капитан Кимдт, – сказал Кернис. – Со всеми бывает.

– Отведи меня, пожалуйста, в эту гостиницу. Вы там, на Корфу, случайно не раскопали мой белый «мустанг»?

– Ничего об этом не слышал, капитан Кимдт.

«Мустанг». Поездки по набережной под крутую музычку, развивающиеся на ветру волосы Сильвии… в первый раз с момента рекомбинации у меня на лице промелькнула улыбка. Грустная, но тоже считается. Миновав лабиринт из коридоров и лифтов, я в сопровождении Керниса спустился по покрытому ярко-красным волокном трапу. Окутанный слегка душноватым и влажным ночным теплом, я вступил со ступеней трапа на покрытый все тем же красным ковром бетон космопорта «Млечный путь» и обернулся назад. Словно мелкое насекомое, снизу-вверх я смотрел на давящий фюзеляж флагмана «Возмездие» – исполинской машины убийства стоимостью в триллион квантов, мерцавшей в свете прожекторов золотым отблеском. Светились фонари сновавших вокруг корпуса дронов, где-то вдалеке все еще горячие турбины были объяты колышущимся маревом раскаленного воздуха. Мимо пронеслась пара погрузчиков, в свете прожекторов я заметил вроде бы недостроенную наблюдательную вышку, но, присмотревшись, обнаружил, что ее верхушка отсутствовала, словно была срублена гигантским лезвием. Космопорт не успел залатать дыры после недавней интервенции. «Мир после» все-таки перекликался с «миром до». Рабочие прошли мимо нашего трапа к бетономешалке, шумевшей за решетчатой оградой с колючей проволокой наверху – будут заделывать одну из гигантских воронок. Когда глаза привыкли к темноте, я стал замечать все больше таких ограждений – около половины космопорта не функционировало, а остальную часть почти целиком занял флагман «Возмездие». В окружении служащих космопорта в парадных мундирах и заградительных столбиков с протянутой между ними красной вытяжной лентой мы с Кернисом ждали там, где бархатное красное полотно граничило с грубым бетоном.

– Сейчас подойдет транспорт, капитан Кимдт, досадная заминка, – что-то подобное сказал Кернис, перед тем как обнаружить, что меня и след простыл.

Немного ранее, приметив багажный тягач, сделав пару шагов назад, я оцепенел и приготовился оставить своего надсмотрщика. Адреналин, зависимость от которого, может быть, заменила страсть к смерти, снова бушевал внутри меня, предвкушение встречи, если не с Сильвией, то хотя бы с тем местом, где мы еще недавно были живы, пробуждало жизнь и во мне самом. Настоящий торчок неисправим. Если наркота рассыпется на ковер, он будет вылизывать его, как собака. А если наркотик – любовь, то зависимый будет готов целовать радиоактивный песок, если по нему когда-то ходила его верная подруга. Его настоящая любовь. И тут дело даже не в гормонах, ломках или химии. Дело в том, что жить в мире без Сильвии было для меня все равно, что попасть на крутой концерт без барабанных перепонок.

Служащий порта, который ждал нас у красного ковра, строчил кому-то сообщение на порткоме, я перешагнул красную ленту и ухватился за прицеп тягача. Проехав под «Возмездием», я оказался у ангаров космопорта. От злости и отупения не осталось и следа, в белоснежной рубашке, начищенных туфлях и черном матовом костюме, пронизанный адреналином и решительностью, я пылал в предвкушении побега. Сидеть и ждать, толкая бесполезные пафосные речи в угоду дядюшке Веберу? Как бы не так! Моя жизнь теперь была не только формальной галочкой в списке рекомбинированных, бессмысленной единицей вместо пустого нуля. Спрыгнув с прицепа, проезжавшего мимо одного из ангаров, я оказался у бокового входа. Ангар оказалась под стать боевому межсистемному кораблю, для такого полет на Корфу все равно что поездка в гипермаркет на выходных. «Главное, чтобы не сбили! – думал я, подступаясь к часовому. – Да не собьют! Пока будут разбираться, меня уже и след простыл!»

– Извините! – сказал я, когда меня заметил солдат. – Я гость с «Возмездия». Видите ли, заблудился!

Ответом часового была вскинутая наготове винтовка. На незнакомом мне языке он требовал то, что не требует перевода.

Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, да только внутри моей головы не зарождалось ничего похожего на свечение. Бушевавший секундой ранее адреналин мгновенно переродился в страх. «Какого черта у меня ничего не выходит!?» Все мои попытки пробудить свечение остались пустым насилием над мозгом, от которого я корчил рожи, еще больше раздражавшие часового. Я вскинул руки вверх, отчего затрещали швы на моем идеальном костюме. Тот порыв, взрыв страсти и эйфории, как жестоко он обманул меня! Рекомбинация избавила меня от способностей, и это было ясно как день. Старые рефлексы, приобретенные после побега из Эхо, заставили почувствовать обманчивую силу. Квантум отказался от своей боевой подопытной крысы. Изменения, которые претерпел мой мозг под действием препарата Дориса, оказались «сброшены». Против физиологии не попрешь – я снова был обычным человеком, человеком, который не двигался и держал руки на виду.

Иных рок-звезд не удивишь даже самым шикарным номером в отеле, а я был знаменитостью другого плана. Как к себе домой, я зашел в очередную камеру, закованный в наручники, уселся на койку. Герой, минуту назад стоявший на красной дорожке, сидел и думал, как бы извернуться так, чтобы почесать лодыжку.

– Я пить хочу! – сказал я вооруженному азиату, стерегшему меня по ту сторону бронированной стеклянной стены.

Маленькие отверстия в стене наверняка пропускали голос, но солдат остался горд и неподвижен. Еще через пару секунд я услышал голос Норда. Он без проблем общался с начальником караула на каком-то восточном языке. Из всего сказанного я уловил только «Санти». Вскоре адмирал показался из-за угла. Часовой вытянулся по струнке и отдал честь.

– Вольно, – улыбнулся Норд. – Что ты снова натворил, Айро? Долго мне тебя вытаскивать из всяких историй? – спросил он, прильнув к стеклу и светясь от удовольствия. – Извини, забыли тебе загрузить их язык в суматохе. Эти ребята до сих пор на стреме. Хорошо, что не продырявили. Ты вообще на что рассчитывал?

– А что ты мне предлагаешь? – спросил я Норда.

– Купить корабль, например.

– Я об этом как-то не подумал.

– Айро. Ты можешь на секунду остановиться, выдохнуть и вынуть шило из задницы?

Стражник по рации дал команду отомкнуть мою камеру. Одна половина прозрачной стены отворилась. Невольно я задумался: «Может, я уже не могу жить нормально? У меня зависимость от травли и карцеров?»

– После полной рекомбинации ты снова чист, Айро. Жалеешь, что тебе больше не рвет кукушку? Постой… а твой финиш никак не проявлялся? Я совсем забыл. На него-то выживалка не действует, – говорил Норд, когда мы двигались по аэропорту в просторном микроавтобусе, утопая в сидениях из светлой кожи.

– Да я столько всего повидал, что мне финиш теперь страшен не больше твоих адмиральских усов, – сказал я. – Плевать мне, наступит он или нет. Пока глюков не было.

– Тогда, парень, ты очнулся в самом крутом мире, который только можно придумать. И все это в реальности, а не в каких-то суицидальных грезах.

– Почему ты не сказал про церемонию?

– Не хотел грузить тебя раньше времени.

Прибыли в город. Когда мы проезжали жилые улицы, светящиеся в многоквартирных домах окна можно было пересчитать по пальцам. Это был уже не космопорт, с его сверкающими прожекторами, огнями дронов, фарами тягачей и всякой светоотражающей дребеденью.

– Понимаешь, Норд, без Сильвии все это… это просто сменившиеся декорации. Меня преследовали. Ветер переменился – из меня лепят героя. Хрень собачья, – сказал я, когда мы проезжали улицу, очертания который было почти не различить сквозь тонированные стекла.

– Ты нашел неправильный объект, чтобы плакаться об изменчивости судьбы и лицемерии политиков, дружок. Я же Николас Норд! Был героем, щелчок веберовских пальцев – и я уже враг народа. Еще щелчок – снова герой. А что будет через месяц? Может, завтра меня застрелит снайпер! Ты слишком зациклен. Нельзя так. Сильвия бы этого не хотела.

– Не смей даже имени ее произносить! – сказал я Норду, заглянув к нему в глаза и состроив презрительную гримасу уже на уровне какого-то въевшегося в душу мрачного инстинкта.

– Ты стал очень крутой, Айро. Да только смотри, доиграешься, и крутость обернется полнейшим дном. Я знаю, о чем говорю! Судьба подарила нам обоим второй шанс. Остановись ненадолго. Не мути воду. Нимфу Сильвии ищет профессиональная поисковая команда, те же люди, которые, на секунду, нашли тебя! Санти, как специалист по острову, лично раздала им указания.

– Санти…

– Чем ты им поможешь? Будешь рыть песок зубами? Расслабься, наконец, и наслаждайся морепродуктами! Давно ты мог себе такое позволить?

– Пожалуй, вообще никогда, – сказал я.

С корабля на бал

– Ну что, как тебе банкет? – застала меня врасплох Либерия, когда я рассматривал на балконе слабо освещенные кварталы и черные высотки Нового Бангкока.

– Да… ничего в рот не лезет, – сказал я, впервые после рекомбинации увидев лидера Ополчения. – Думаю, раньше здесь все сияло, как рождественская гирлянда, не так ли?

– Рада тебя видеть Айро. Спасибо. Если бы не ты…

– Да. И тебе спасибо. Все мы хорошо потрудились.

– Мы найдем ее, Айро. Обязательно найдем.

Парадный мундир Либерии мало чем отличался от полевого: такой же зеленый и грубый, разве что вместо бронежилета на груди красовались награды. Но и с ними Санти явно поскупилась, особенно если сравнивать с обвесом старины Вебера. Алые волосы Санти стали бордовыми, и не знаю, сколько стилистов и визажистов ей пришлось убить, чтобы пройти на ту церемонию почти без макияжа, – лицо лидера Ополчения осталось все таким же по-спартански жестким, взгляд – твердым и честным. Когда смотришь на город с балкона, кажется, что многое ждет впереди. Меня ждала впереди новость, что я не очень хорошо разбираюсь во взглядах.

– Теперь это твой мир, – сказала Либерия, встав рядом, когда я снова принялся разглядывать город. – Вся Земля – твой дом.

– Ветер такой же, как на Корфу, – сказал я. – Тут тихо.

Мы стояли молча и смотрели вдаль, в темноте угадывались очертания зданий и холмов вдалеке, справа лежал черный океан. Что касается тишины, я явно преувеличил – под нашим балконом было целое столпотворение народа, на большой высоте голоса и музыка смешивались, превращаясь в перманентный гул, на который быстро перестаешь обращать внимание.

– Меня, слава богу, никто не узнаёт, – заговорил я.

– Я тебя узнала, – сказала Санти.

Огромный голографический экран зажегся совсем рядом, чуть не ослепив меня. Пока я хлопал глазами, Санти взяла меня под руку. «Пойдем! Начинается!»

Монументальное безумство Дворца конгрессов заставило бы раскрыть рот даже самого искушенного посетителя: внутри он оказался залитым светом золотым «ульем» с бесконечно высоким прозрачным куполом и свободно сообщавшимися друг с другом залами, вокруг царили испещренные «сотами» изгибающиеся стены, внутри стен летали лифты, причудливые извилистые лестницы вели с этажа на этаж. Зачем-то в одном из залов был даже бассейн: никто из высокопоставленных гостей не спешил окунуться в идеальную голубизну прозрачных вод, но многие толпились рядом. Между гостями плавно лавировала обслуга с подносами, «сдержанным бегом» передвигались различные организаторы, помощники и менеджеры, прохаживались, каждый по своей траектории, охранники в строгих костюмах, агенты в штатском старались выглядеть естественно.

Собрались в нужном зале. Кернис набрал меня по порткому. «Я на месте». На суперудобное белое кресло меня усадил дотошный длинноволосый азиат. Я оказался с делегацией Квантума. Они уже давно были на месте, поглядывали на меня и шептались. Какие-то военно-политические рожи, среди которых я знал только Норда и Вебера. Все были при параде, кто в мундире, кто в смокинге. Я расстегнул душившую меня пуговицу и приспустил галстук, который Кернис ранее все-таки успел затянуть у меня на шее.

Церемония открылась грандиозным лазерным шоу, показавшим людям, что же именно с ними произошло и почему они все еще живы. Все озираемое пространство перед нами зажглось огнями, из лучей формировались лица, города, страшные черные машины захватчиков. Появилась и героическая Либерия. Оказалось, что Санти действовала не вопреки новому правительству, а сообща с земными лидерами, сформировавшими подпольное сопротивление. В одном я был согласен – после вторжения земные вожди и правда словно провалились под землю. Вряд ли кто-то захотел бы услышать, что Землю спас ржавый пси-усилитель, который Санти с горсткой единомышленников чудом успела эвакуировать из штаба, когда за ней по приказу нового хозяина охотился весь дрожавший перед интервентами мир. Едва ли народ бы обрадовался, зная, что их спас бывший торчок, бежавший из Квантума со своей подружкой.

От масштабов космоса захватывало дух: системы, откуда прибыло зло, захваченные им виды, о которых удалось узнать лишь по их останкам – перед зрителями возникла новая реальность, заставлявшая отречься от самого себя и погрузиться в действие. Нам рассказывали и показывали, сколько времени Пожиратель царствовал в своем секторе, словно чума, заражая систему за системой, подчиняя себе живые организмы и постепенно высасывая из них жизнь.

А потом на сцене появился Маркус Вебер. Следом еще несколько больших шишек. Улыбались, жали друг другу руки, расположились каждый за своей трибуной. По очереди произнесли речи. В воздухе висели дроны, щелкали камеры. Вскоре на сцене должен был появиться я. Лишний раз меня оповестили об этом Кернис и длинноволосый азиат, имя которого я не запомнил. Текста у меня было на несколько предложений.

Вебер говорил долго. В самых эмоциональных местах речи он поднимал глаза, делал паузы. Вебер рассказал, как капитан Квантума, отважно согласившийся испытать на себе экспериментальный препарат, прибыл на Землю, чтобы объединиться с Санти. Он говорил, как этот капитан готов был пожертвовать собой и выжил только чудом. Имя агента – Айро Кимдт. Недостойно было испытывать трепет от творившегося вокруг маскарада, но вскоре, совсем перед выходом, резонанс внутри меня полностью угас. Я вышел на сцену, пожал руку Веберу, на время уступившему мне место за трибуной. Я произнес речь и поблагодарил жителей Земли и Квантума, принес свои искренние соболезнования тем многим, кто потерял друзей и близких, все в таком духе, и зал разразился аплодисментами. Подошла Санти. Вебер объявил о том, что гонка вооружений между Квантумом и ОЗК позади и что обе стороны теперь будут вместе развивать технологии для обеспечения безопасности всего человечества. Такие дела.

Не буду врать – выступая там, я действительно ощутил внутренний трепет. Закончив речь, как я не сопротивлялся из-за траура по Сильвии – все равно проникся воодушевлением. Чуть позже я уже ненавидел себя за выпитый «мартини» – опрокинул на фуршете после того, как отбился от репортеров. Ударивший в голову коктейль сильно расслабил, от созерцания золотых сводов дворца накатила эйфория. Я позволил себе улыбнуться и, оперевшись на фуршетный стол, на секунду почувствовал себя счастливым. Передо мной прошла женщина в черном платье в пол с рыжей шевелюрой. Лично я никогда ее не видел. Зато видел Ян Грасс. Майя Рене отвела от меня взгляд за мгновение до того, как я узнал ее. «Так, Айро, соберись! Силовики такие вещи не прощают, вдруг она задумала нейтрализовать меня? Если только… твою дивизию. Надо узнать, рекомбинировали ли Грасса!» – думал я, когда мне на плечо опустилась тяжелая крепкая рука, заставив меня вздрогнуть.

– Да тихо, ты, Айро! – обратился ко мне уже изрядно поддатый Вебер, дружелюбно похлопав по плечу мясистой ладонью. – Чего пугаешься? Все позади, капитан! – добродушно сказал он.

– Но все ли позади, гражданин Вебер? – спросил я.

Раскрасневшаяся ряха премьер-министра светилась радостью. «Ну, пока эта Рене меня точно не достанет, – подумал я. А знает ли вообще Вебер о том, что я убил агента? Касаются ли его масштабов эти разборки? А, какого черта!»

– Гражданин Вебер! – сказал я. – Я спрошу прямо.

– Конечно, – сказал Вебер.

– Я причастен к убийству агента Яна Грасса, и стражи это знают. Что меня ждет? Продадите меня как героя, а потом пропаду без вести?

С каждым произнесенным словом крепло осознание того, как сильно меня разнес «мартини». Вебер нахмурился, отпил из бокала с рубиновым пойлом и сказал мне серьезно:

– Ты совершил преступление, убив Грасса, гражданин Кимдт. А точнее, натравив на него техника, но мы-то понимаем, как это произошло. Но и мы были по отношению к тебе несправедливы, нарушив много прав, которыми по умолчанию обладает каждый гражданин Квантума. Мы не стали бы лепить из тебя героя, если бы потом хотели убрать. Ты слишком много общался с Нордом.

– Я переживаю из-за стражей. А главное – из-за агентов.

– Ты думаешь, агенты выше моей воли?

– Нет. Но если меня нейтрализуют и утилизируют, будет уже не важно, чья воля выше.

– Ты хоть понимаешь масштабы того, что сделал, капитан Кимдт? Ты знаешь, если кто-то очень сильно захочет убить тебя или, скажем, меня, у него это может получиться. Не бывает стопроцентной страховки. Но ты спас человечество! Это какой гнидой надо быть, чтобы убить тебя из-за каких-то старых счетов?

– Гражданин Вебер, у меня лишь одна просьба. Если агента Грасса еще по какой-то причине не рекомбинировали, пусть это сделают поскорее. Его нимфа должна быть где-то на месте крушения моего корабля на Земле, я скину вам координаты, их точно знает Санти…

Вебер смотрел на меня серьезно, а потом его красная физиономия снова расплылась в улыбке, из глубины напоминавшего бочку тела вырвались судорожные смешки. Смеясь все громче, Вебер поперхнулся выпивкой и, передав бокал телохранителю, откашлявшись, держа руку на моем плече, не без труда произнес:

– Хорошо, капитан Кимдт, я тебя услышал.

– Спасибо, – сказал я, улыбаясь, так и не перестав выслеживать в толпе рыжую шевелюру агента Рене.

– Вряд ли кто-то из агентов захочет твоей крови, ты же спас всех нас! – повторил Вебер. – Можешь разжать булки, я говорил это твоей подружке, теперь говорю тебе: живи и радуйся, гражданин!

Вебер еще раз похлопал меня по плечу своей тяжелой рукой и отправился дальше блистать вспотевшей физиономией. Я уже не был экстрасенсом в осаде, но задницей чуял, что не имел права наслаждаться тем банкетом. Поставив пустой бокал на поднос официанту, я ринулся было догонять Вебера, но тот уже скрылся за крепкими спинами телохранителей.

– Гражданин Вебер! – крикнул я, премьер обернулся и жестом дал отмашку своим быкам, чтобы те расступились.

– Что за подружка? – спросил я. – Амида Дорис? Санти?

– Какая подружка?

– Которой вы говорили, что можно расслабить булки!

– Тебе весь список перечислить? – рассмеялся Вебер.

– Вы говорили это мне и моей подружке. «Можешь разжать булки», – запинаясь, говорил я. – Так вы сказали пару секунд назад. О ком речь?

– Ты разыгрываешь меня? – удивился Вебер. – Мулаточка, Сильвия Сторм! Твоя «Бонни»!

– Мне сказали, что ее нимфу еще не нашли! – воскликнул я.

– Не знаю, что тебе там сказали, но нимфу ее откопали раньше твоей и рекомбинировали. Я вышел с девчонкой на связь, извинился, поблагодарил, что помогла тебе пройти через всё, и объявил об амнистии! – захмелевший Вебер снова то ли икнул, то ли усмехнулся. – Я хотел утешить бедняжку. Честно говоря, мы и одну-то нимфу найти не рассчитывали, а обе – никто в это не верил. Искали из уважения к вашему подвигу.

– А где она сейчас?

– Понятия не имею, Айро.

– Помогите мне найти ее, пожалуйста!

– Это уже точно не мое дело. Разбирайся сам.

Сказав напоследок: «удачи», премьер растворился в море смокингов, мундиров и платьев. Неподвластный хозяину, мой взгляд бесцельно блуждал по помещению, пока на удивление быстро не отыскал в бесчисленной толпе знакомый мундир.

– О, а это наш герой, капитан Айро Кимдт! – сказал Норд, стоило мне приблизиться.

Рядом с адмиралом, словно блестящие мухи, облепившие кусок протухшего мяса, неизменно возникали разного рода женщины.

– Мадам, а это, кстати, Айро Кимдт собственной персоной!

– Надо же! Какие люди и без мундира! – пошутила одна из светских львиц в изумрудном платье.

– И без охраны! – вторил красотке Норд.

– Сильвия жива, – сказал я ему. – Ты знал! Она рекомбинирована, Вебер лично выходил с ней на связь!

– Айро… – произнес Норд, нахмурившись.

– Норд, мне нужен корабль.

Женщины, одна за другой, тактично исчезли.

– И куда ты полетишь?

– У меня есть деньги, помоги мне быстро найти корабль, и я отвалю от тебя навсегда! Что происходит? Ты можешь объяснить мне?!

Я схватил Норда за мундир, адмирал сжал мне предплечья стальной хваткой и оттолкнул на метр от себя прежде, чем хотя бы один фотограф успел запечатлеть сцену конфликта.

– Я думал о тебе, чертова истеричка! – произнес Норд тихим, едва различимым тоном. – Как ты уже меня задолбал!

– Взаимно! – сказал я и повернулся к адмиралу спиной.

С пеленой на глазах я шел сквозь толпу, когда Норд догнал меня, развернул и сказал:

– Сильвия не захотела видеться с тобой, Айро. Я не хотел говорить тебе это хотя бы первое время.

– Ты врешь! – отверг я без злости эту нелепость, словно Норд сказал мне, что земля на самом деле плоская.

– Сильвия действительно говорила с Вебером. Тот наградил ее круглой суммой, не такой, как тебя, но все же, а она первым делом сменила имя в Базе и улетела. Такие дела, Айро. Это правда. Ты, наконец, докопался. Поздравляю.

Можно было не верить Норду, но зачем врать Веберу? Где тогда была Сильвия? Когда-то шесть месяцев реабилитации прошли без единого ее визита. Через некоторое время я обнаружил себя бесцельно блуждающим среди шикарных личностей. Была там и Санти. Она тоже решила поберечь мне психику и не рассказывать о Сильвии? Воздушные, богатые ноты звучавшей вокруг музыки нащупали мой слух и пронзили меня, словно тысячи тончайших, острых иголок. Проходя мимо одной из барных стоек, приметив за ней бутылочное горлышко, я выудил бутылку виски и шагнул вниз по витиеватой лестнице вслед за мундиром Санти, но свернул в сторону прежде, чем лидер Ополчения инстинктивно обернулась, чувствуя на себе чей-то взгляд. Мне надо было потеряться в блестящем дворце, забиться в самый недоступный его угол и напиться настолько сильно, насколько хватило бы новой печени и свеженького рекомбинированного мозга. «Да уж, – подумал я, кривясь от горечи обжигающего, очень дорогого спирта. – Со времен Эхо мало что изменилось».

Так и не посетив Корфу, не встретив больше ни разу Норда или Санти, я покинул планету.