Текст книги "«Слово – чистое веселье…»: Сборник статей в честь А. Б. Пеньковского"

III
Семиотика и герменевтика

Г. Е. Крейдлин, С. И. Переверзева. Признак «ориентации части тела» в семиотической картине мира[375]375
  Работа выполнена в рамках проекта «Части тела в русском языке и русской культуре», поддержанного грантом РГНФ (№ 07-04-00203а).


[Закрыть]

Человеческое общение – процесс сложный и многообразный, и сложность эта во многом связана с тем, что, общаясь, люди пользуются не только языковыми, но и другими знаками. Главным образом, они пользуются знаками языка тела, то есть тем, что в западной литературе получило название body language. Изучая общение людей, важно обращать внимание не только на то, что одни люди говорят другим, но и как они это говорят. Ученых интересует, какими звуками или интонацией мы пользуемся, как ведем себя, какие выполняем движения, как ориентируем свое тело по отношению к собеседнику или к каким-то окружающим предметам, наконец, как смотрим на собеседника. Во всех перечисленных действиях ведущая роль отводится телу. Тело и его отдельные части – руки, ноги, голова, живот, плечи и др. – представляют собой объекты, которые исследуют не только лингвисты, но и специалисты смежных наук, в частности такой новой области знаний, как невербальная семиотика. Невербальная семиотика – это комплексная наука, изучающая невербальные знаки и их использование в коммуникации.

В отличие от естественных и некоторых гуманитарных наук, лингвистику и невербальную семиотику интересует не тело само по себе, то есть как физический или биологический объект, а так называемая семиотическая концептуализация тела (а также его отдельных частей).[376]376
  Впервые идея построения семиотической концептуализации тела и предварительные контуры этой концептуализации были представлены в работе [Крейдлин, Летучий 2006].


[Закрыть] Это понятие, как мы увидим далее, определяет то, как тело и его части представлены в естественном языке и в языке тела, – причем определяет, что очень важно, именно с точки зрения не специалиста-ученого, а обычного человека.

Что же такое семиотическая концептуализация человеческого тела?

Введем сначала важное понятие семиотической концептуализации (некоторого) фрагмента мира. Семиотическая концептуализация фрагмента мира (объекта, свойства, действия, ситуации) является формальным аналогом понятия семиотической картины этого фрагмента, отражая то, как этот фрагмент видится обычному, неискушенному носителю языка или культуры. Семиотическая концептуализация фрагмента мира предстает в виде результата представления в знаках знаний некоторой области действительности.

Знаки при этом могут быть не только языковыми, но и неязыковыми. Например, мы можем отображать некоторые фрагменты мира при помощи знаков цветов, гербов, флажков, а также знаков языка веера, знаков одежды, украшений, пространственных знаков, телесных знаков и многих других. Семиотическая концептуализация, таким образом, представляет собой естественное расширение известного в лингвистике понятия языковой концептуализации фрагмента мира[377]377
  О понятии языковой концептуализации фрагмента мира см., например, работы [Апресян 1995; Булыгина, Шмелев 1997; Зализняк, Левонтина, Шмелев 2005].


[Закрыть].

Одним из семиотических кодов, активно используемых людьми в общении, является язык тела.[378]378
  К основным единицам языка тела, или, иначе, языка жестов в широком смысле слова, относятся следующие знаки: жесты рук, ног, плеч и головы, позы, мимика, взгляды, знаковые телодвижения и комплексные единицы – манеры (поведения). О русском языке тела, его строении и функционировании см. в книге [Крейдлин 2002].


[Закрыть] Неудивительно поэтому, что в семиотическую концептуализацию человеческого тела входит представление тела не только в естественном языке, но и в соответствующем языке тела. Таким образом, «строительным материалом» для семиотической концептуализации тела являются знаки естественного языка, знаки языка тела, а также, возможно, единицы других знаковых кодов.

При построении семиотической концептуализации тела и его частей важно обращать внимание на следующие моменты.

Во-первых, важно учитывать морфологические и структурные аспекты, или признаки, связанные с телом и его отдельными частями, то есть характеристики внешней формы, конфигурации или внутреннего строения тела или данной части тела. Описывая внешний облик того или иного человека, мы можем сказать, например, что У нее кривые ноги или что Он криворукий, но не *Он кривоголовый или * У него кривой живот. В русском языке есть сочетания стройное тело, изящная фигура, но едва ли мы скажем ^??изящное туловище или *тщедушный стан.

Во-вторых, следует учитывать топографию данной части тела, то есть ее соотношение с другими частями тела или телом в целом. Например, язык в норме не высунут, а находится во рту, за зубами, и не виден. Уши, напротив, видны, если, конечно, не спрятаны под головным убором или за волосами, и уж точно мы знаем, что они находятся по бокам головы. Однако язык говорит нам о том, что ушки могут быть на макушке, что с точки зрения физиологии является для человека поистине чудовищной аномалией.

Топография части тела может меняться. В частности, на положение части тела относительно других частей может влиять конкретный вид речевого акта и актуальное коммуникативное поведение человека. Многие речевые акты человек осуществляет с использованием не только знаков естественного языка, но и знаков языка тела. Русские люди, умоляя (то есть в речевом акте мольбы) часто складывают руки на груди, хотя такое положение рук человеку не свойственно. Другой речевой акт, акт военной команды «Смирно!», предполагает, что руки человека, к которому обращена данная команда, должны быть прижаты к бокам. И такое положение рук, в отличие от положения рук в акте мольбы, является в этом речевом акте обязательным. Это означает, что, описывая речевые акты и особенности использования в них лексических единиц, лингвисты должны учитывать то, что наряду с языковыми знаками в речевых актах могут выступать и разного вида невербальные знаки. Особенности употребления этих знаков, так же, как и знаков естественного языка, должны фиксироваться в разных словарях, например в жестовых словарях или толковых словарях речевых актов.

В-третьих, при анализе семиотической концептуализации важно определить основные функции тела и частей тела. Например, по данным русского языка и русского языка тела основная функция ног – ходьба, а у рук и плеч две основные функции: у рук – брать и держать предметы, а у плеч – служить подставкой для тяжелых грузов и связывать голову и шею с туловищем.

В-четвертых, нужно указать типовые движения тела или частей тела и важнейшие характеристики этих движений; кроме того, следует учитывать основные действия описываемой части тела или действия человека над частью тела (как своего, так и чужого). Важно отмечать влияние как тех, так и других действий на собеседника или других людей, участвующих в данном акте коммуникации.

Мы полагаем, что, описывая эти и некоторые другие аспекты, формирующие семиотическую концептуализацию тела и его частей, можно в результате построить полную и непротиворечивую семиотическую картину мира, относящуюся к человеческому телу и его частям.

Такой способ описания человеческого тела, который мы будем далее называть признаковым подходом, обладает определенным преимуществом перед другими способами описания. Мы имеем в виду, прежде всего, традиционный лексикографический подход и словарные описания, которые содержатся в толковых словарях. Сегодня ситуация с толковыми словарями в том, что касается описания тела и его частей, выглядит следующим неутешительным образом. Для одной и той же части тела в одних толковых словарях указывается только ее функция, в других – только форма (лишь изредка форма вместе с функцией), в третьих – еще что-нибудь, отличное от формы и функции. Еще хуже то, что даже в пределах одного, отдельно взятого словаря для одной части тела дается информация только о форме, для другой части тела – только о функции и т. п.

Такое представление информации нас удовлетворить не может. Мы считаем, что в толковых словарях каждый раз для каждой части тела нужно указывать и форму, и функцию, и топографию, и все остальные существенные ее свойства. При этом мы, разумеется, не ставим под сомнение, что какое-то одно свойство данной части тела отражено в естественном языке или в языке тела лучше, чем другое.

Изучение феномена телесности и семиотической концептуализации тела проводится в Институте лингвистики РГГУ в течение нескольких лет. Оно осуществляется в рамках проекта, посвященного сопоставлению вербальных и невербальных знаковых кодов. Результаты работы над проектом обсуждаются на еженедельных семинарах по невербальной семиотике, в которых принимают участие студенты, аспиранты и преподаватели разных институтов и факультетов РГГУ и МГУ.

Исследование разбито на три этапа, каждый посвящен решению отдельной задачи. Это, во-первых, выявить сходства и различия в представлении тела и его частей в русском языке и русском языке тела. Во-вторых, описать особенности и сформулировать правила совместного функционирования русского языка и русского языка тела в акте коммуникации. В-третьих, создать такой семантический язык (язык описания), на котором основные характеристики изучаемых семиотических кодов были бы представлены в единообразном виде.

Признаковый подход, о котором шла речь выше, в силу единообразия описания и применимости к разным кодам (один метаязык, одна схема описания, единообразная форма представления результатов), позволяет обнаружить, что между единицами естественного языка и языка тела существует и смысловая, и функциональная общность.

Так, легко обнаружить, что подавляющее большинство невербальных телесных знаков имеют закрепленные в русском языке имена, или языковые номинации. И нередко таких номинаций бывает несколько, ср. выражения, которые описывают одно и то же действие или состояние: потупить взор и опустить глаза, нахмуриться и нахмурить брови, голосовать и поднять руку, встать по стойке смирно и встать руки по швам. Эти выражения, являясь обозначениями жестов, обладают свойствами фразеологичности и устойчивости, то есть они близки по своему характеру к идиоматичным единицам. Между тем в русском языке есть также огромное число абсолютно свободных выражений, описывающих телесное поведение человека (например, приподняться, пошевелить рукой, вытянуть ноги, повернуть голову, посмотреть в сторону).

Об общности вербального и невербальных знаковых кодов говорит и тот факт, что некоторые естественно-языковые высказывания невозможно ни понять, ни воспроизвести без определенного жестового сопровождения; они без жестов как бы не существуют. Синтаксис этих комбинированных выражений весьма сложен. Имеются специальные работы, которые посвящены таким предложениям, а также языковым явлениям, которые эти предложения отражают. Они описывают явление, известное под названием mixed syntax «смешанный синтаксис», то есть соединение синтаксических элементов двух языков – естественного языка и языка тела. Мы имеем в виду такие фразы, как Вон там; А он такого роста; Во какие огурцы!; Во! (поднимая вверх большой палец) или Вон отсюда! Однако и за пределами приведенных случаев обязательного сочетания кодов условия и контексты употребления жестовых и языковых единиц во многом сходны.

Наконец, еще одним доказательством общности вербального и невербального знаковых кодов является то, что жесты и чисто физиологические, то есть незнаковые, движения бывают по своим функциям и воздействиям на адресата аналогичны некоторым языковым единицам. Рассмотрим лишь один пример. Мужчина предлагает женщине занять свободное место, показывая на него рукой. Мы можем передать его жест, произнося Он предложил ей сесть; Он показал ей на стул; Он сказал ей «Садитесь» и под. Из этих выражений некоторые являются непосредственными обозначениями данного жеста, другие отражают реально исполняемое движение лишь косвенным образом, а третьи могут обозначать как жестовое, так и словесное предложение сесть. Таким является, например, высказывание Он предложил ей сесть: оно может обозначать непосредственно исполняемый жест либо описывать слова человека, содержащие предложение сесть.

Признаковый подход открывает дорогу к межкультурному сопоставлению кодов и к сопоставлению семиотических концептуализаций тела и его частей в разных языках. В частности, открывается возможность понять, как описывают форму или размер рук и ног русские, итальянцы или англичане, как разные вербальные и невербальные коды говорят о типовых движениях тела или какое тело считается красивым или некрасивым в разных языках и культурах.

Признаковый подход позволяет ответить на эти и еще очень многие другие вопросы. Так, мы можем рассматривать и сопоставлять друг с другом отдельные семантические подсистемы, например типы дисфункций и аномалий, связанных с частями тела. У нас есть теперь способ ответить, например, на такие вопросы: Что означает, что данная часть тела плохо «работает»? Что означает, что она болит? Как мы об этом говорим или как мы это показываем? Можно также установить взаимовлияние разных характеристик одной части тела, например влияет ли размер данной части тела на ее форму и, наоборот, как связана толщина части тела с ее подвижностью. Наконец, мы можем изучать различные механизмы и способы метафоризации обозначений частей тела и его частей, в частности как образуются сочетания типа корпус самолета, нос корабля, спинка стула, плечико костюма / платья, дверной глазок и т. п.

* * *

При исследовании семиотической концептуализации тела мы опираемся на разнообразный вербальный и невербальный материал. Он включает в себя тексты русской художественной литературы и публицистики XIX–XXI веков и тексты, широко представленные в Интернете.[379]379
  В частности, использовался материал Русского национального корпуса (www.rascorpora.ru).


[Закрыть] Кроме того, изучались разнообразные словарные данные. Анализ невербального кода основывался на наблюдениях за невербальным поведением людей русской культуры в условиях повседневной бытовой коммуникации; изучался также языковой материал, отражающий это поведение. Широко использовалась нами информация, содержащаяся в жестовых словарях и описаниях жестов, главным образом в «Словаре языка русских жестов» [СЯРЖ 2001].

Основными объектами исследования являются языковые и невербальные единицы разной природы. Особое внимание мы обращаем на слова, обозначающие части тела, включая словообразовательные производные от имен частей тела, и на сочетания с ними, а также на номинации жестов и незнаковых движений тела и его частей. Из невербальных единиц нас особенно интересуют жесты рук, ног, головы, плеч, позы, взгляды, выражения лица и др. Изучаем мы и незнаковые действия, осуществляемые телом, частями тела или с частями тела.

Строя семиотическую концептуализацию частей тела, особое внимание мы обращаем на такое важное явление, как символизация части тела и связанных с ней свойств и действий. Поясним, что мы имеем в виду.

Некоторые части тела играют особую роль в данной культуре. Известно, например, какую роль в русской культуре играют рука, плечо или голова. Об их роли свидетельствует огромное число словосочетаний и фраз с их именами, причем как свободных, так и идиоматических. Мы говорим под рукой, на руке, под руку; Тут видна рука Кремля; Он – правая рука начальника; городской голова, Она – моя головная боль, головное учреждение, Ну ты голова! Во всех этих выражениях подчеркивается значимость и культурная ценность соответствующих частей тела. Они могут обозначать человека в целом, чего, например, не могут щеки или затылок, или подчеркивать наличие у части тела, а тем самым и у ее обладателя, особых свойств, «скрытых» в данном сочетании. Так, говоря о руках матери или материнском сердце, мы подчеркиваем такие свойства, как теплота, нежность, забота или беспокойство.

В круг наших задач входит обнаружить и представить в явном виде наиболее важные символические свойства и функции частей тела. Например, полное описание единицы плечо должно, по нашему мнению, включать в себя информацию о том, что, согласно древним представлениям, за левым плечом человека стоит или скрывается смерть или какие-то другие злые силы. Тем самым получает естественное объяснение символический жестовый акт трижды плюнуть через левое плечо. Данным символическим действием как бы снижается и уменьшается действие тех сил, которые находятся за левым плечом.

Культурно значимыми являются очень многие части тела, причем, в общем случае, для разных культур разные. Например, в Японии это живот (hard), в котором, по мнению японцев, находится жизнь (ср. харакири – лишение жизни через вскрытие живота). В русской культуре символизации подвергаются не только такие части тела, как рука, голова, плечи, но также спина или зад. Некоторые имена, производные от слова спина, приобретают особые значения (ср. спинка кровати), а отдельные употребления слова спина являются переносными, ср. держать спину ровно, выпрямить спину. Такая часть тела, как зад, тоже получает символическое осмысление в русской культуре, но, в отличие от руки или головы, она получает оценку «плохая часть тела». Эта оценка создает основу для разного рода неприличных или сленговых выражений типа задница, пошел в зад! и др.

База данных о семиотической концептуализации тела и его частей, полученная на основе «признакового» подхода, является универсальной и удобной схемой описания единиц разной семиотической природы и разных кодов, схемой, освобожденной от конкретной специфики кодов.

Базу данных образуют два множества – множество признаков, характеризующих тело и его части, и множество значений этих признаков. На сегодняшний день оба множества являются для нас открытыми, и пока мы можем указать только те признаки и их значения, без которых описание семиотической концептуализации по меньшей мере одной части тела было бы заведомо неполным и неточным.

Сразу же оговоримся: не следует думать, что какова бы ни была часть тела, какой-то выделенный признак является для нее важным. Так, цвет является значимым признаком лишь для очень немногих частей тела, а вовсе не для всех, например он важен для глаз, лица, волос или кожи, но не для ног, спины или живота. Это не означает, что мы не можем сказать Его спина красная или Ее ноги побелели – в некоторых контекстах и при этих частях тела может быть указан цвет.

В чем же разница между ситуациями, в которых указание цвета части тела или волос, кожи и т. д. существенно, и ситуациями, в которых оно (в большинстве контекстов) факультативно? Если мы описываем внешность человека и останавливаемся на описании глаз, лица, волос или кожи, мы обычно указываем такую их характеристику, как цвет, – без указания цвета описание внешности, как правило, выглядит неполным. Кроме того, цвет как существенный и постоянный признак встроен в значение многих слов, производных от имен частей тела или «телесного покрова» (ср. голубоглазый блондин, краснокожий, белолицый), и играет важную роль в культуре. Например, цвет кожи определяет расу; по цвету кожи мы можем судить, где живет человек (в жарких странах, где много солнца, люди, как правило, загорелые, темнокожие, на севере, где холод и ветер, кожа белесая). Глаза определенного цвета представляются людям разных культур как приносящие или зло, или благо (например, в Малороссии традиционно опасались черных глаз, но любили голубые, а в Италии боялись голубых глаз[380]380
  См. [Крейдлин 2002: 374–399].
  См. об этом подробно в статье [Аркадьев, Крейдлин, Летучий 2007].


[Закрыть]). А для таких частей тела, как спина и ноги, цвет не является с точки зрения языка ни существенной, ни постоянной характеристикой. Если судить по языковым данным, эти части тела приобретают цвет только в определенных условиях.

Похожая ситуация имеет место и с другими признаками нашей системы. Например, редко говорят о размере бока или о действиях пальцев ног. Кроме того, даже если признак и признается существенным для данной части тела, это еще не означает, что в рассматриваемых нами кодах все значения этого признака равноправны, то есть выражаются в равной степени".

Теперь, чтобы показать, как выглядит семиотическая концептуализация тела в одном только ее участке, остановимся на описании одного признака системы – признака ориентации.

Название признака, о котором пойдет речь ниже, выбрано нами не случайно. Дело в том, что русское слово ориентация и однокоренные с ним слова ориентир, ориентирование, сориентироваться и др. хорошо известны и часто употребляются в речи. Люди ориентируются на местности или в какой-либо местности; люди говорят об ориентации при помощи компаса или по карте; они ориентируются по звездам, занимаются спортивным ориентированием. Ориентирами в населенных пунктах служат заметные места: памятники, площади, магазины, театры, правительственные и другие социально значимые здания.

Более сложно объяснить, что представляет собой признак «ориентация» и его значения применительно к человеческому телу или его частям. Эта сложность связана с тем, что, в отличие от вышеприведенных слов и словосочетаний, выражения ориентация тела и ориентация части тела в бытовом, повседневном русском языке не употребляются, хотя и семантически и синтаксически они построены абсолютно правильно. Фразы типа Его глаза ориентированы на меня; Ее корпус ориентирован в его сторону встречаются в книгах и статьях психологов или антропологов, но едва ли их можно встретить в актах бытовой коммуникации. Не следует, впрочем, думать, что неприменимость в повседневном общении слова ориентация по отношению к телу или к частям тела мешает выразить на русском языке те идеи, которые заключены в этом слове. Если нам нужно сказать что-то про ориентацию частей тела или тела, мы можем использовать целый ряд других слов и выражений русского языка с тем же смыслом, часто в сочетании с какими-то другими смысловыми компонентами. Это выражения повернуть и быть повернутым, обращать и быть обращенным, направлять и быть направленным, смотреть и т. п. Говорят: Поверните руки и покажите мне свои ладони; Все взгляды были прикованы к двери; Носки ног смотрят вперед; Услышав эти слова, она обратила свое лицо ко мне ит. д.

Работа по созданию метаязыка для описания семиотической концептуализации тела и его частей показала, что единицы ориентация тела и ориентация части тела, не нагруженные в русском языке избыточными смысловыми ассоциациями, удобно использовать как единицы метаязыка, то есть языка научного описания некоторого объекта.

Приведем теперь примеры того, как применяются термины ориентация тела и ориентация части тела в нашем метаязыке.

(1) Как известно, тело человека членится на две части, которые называются передняя часть и задняя часть. Относительно этих частей определяются те участки пространства, которые по-русски называются перед и зад, или, что то же самое, участки, находящиеся впереди и, соответственно, позади. Если человек стоит, то его лицо, грудь и другие передние части ориентированы вперед, а затылок, спина и другие задние части ориентированы назад. Именно таким способом мы предлагаем говорить о стандартной ориентации тела стоящего человека. Иногда, впрочем, мы позволим себе пользоваться некоторыми языковыми аналогами рассматриваемых метаязыковых единиц; мы будем, в частности, употреблять предикаты обращать и быть обращенным и говорить, например, что грудь обращена вперед, а спина – назад.

(2) Когда мы говорим про человека, что У него глаза бегают по сторонам, это означает, что его взгляд то и дело меняет направление. Слово направление здесь тоже выражает идею ориентации и в бытовом языке служит ее обозначением. Описывая эту ситуацию на метаязыке, мы, как и в пункте (1), пользуемся словом ориентация и говорим, что ориентация глаз человека постоянно меняется.

Особый интерес для лингвистов и специалистов по невербальной семиотике представляют не все возможные ориентации глаз, а только такие, которые говорят нам что-то новое о человеке. Например, нас интересуют ориентации глаз, которые показывают, здоров человек или болен, взволнован или спокоен ит. д., то есть являются внешним проявлением физического или психического состояния человека. Если мы видим, что у человека глаза бегают по сторонам, то понимаем, каково его внутреннее состояние: мы понимаем, что он чем-то обеспокоен, выведен из равновесия, возможно, растерян, насторожен или боится чего-то.

(3) Рассмотрим отрывок из известной русской народной сказки:…Выходит Марьюшка на поляну и видит: стоит избушка на курьих ножках – вертится. Говорит Марьюшка: «Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом!» О чем тут идет речь? Если говорить на метаязыке описания, то речь тут идет о смене ориентации «тела» избушки: она должна встать передней частью (передом) к Марьюшке и задней частью (задом) к лесу.

Изучение признака ориентации предполагает ответы на следующие вопросы: (1) что представляет собой признак «ориентация тела и его частей» с содержательной точки зрения; (2) что означает изучить этот признак и что вообще означает изучить тот или иной признак тела или его части. На наш взгляд, последнее подразумевает решение следующих частных задач: (а) указать содержательную интерпретацию данного признака; (б) дать его формальное определение, соответствующее его содержательной интерпретации; (в) определить место данного признака в целостной системе признаков, то есть определить, каковы его связи с другими признаками системы; (г) указать важнейшие противопоставления на множестве значений данного признака и построить типологию этих значений.

В настоящей работе мы остановимся только на содержательном описании признака «ориентация тела и его частей», оставляя полный ответ на вопрос (2) (применительно к признаку ориентации) за ее пределами.