Текст книги "Москва-Пекин. Сборник к 100-летию образования союза ССР"

Научные Мега-Тренды СССР

А.К. Мамедов

(социологический факультет при МГУ им. М. В. Ломоносова)

Наука всегда была ключевым фактором цивилизационного развития. Научные революции, радикально изменяя систему научного познания мира и весь ход исторического развития, обеспечили не только интеллектуальное, но и материальное богатство общества[947]947
  Гезалoв А.А., Коркия Э.Д., Мамедов А.К. Cтатуc и миccия универcитета в пocтмодерне// Век глобализации: исследование соврем. глоб. процессов, издательство Учитель (М.). – 2018. – № 4(28). – С. 152.


[Закрыть]. Исторически фундаментальной базой научных революций, как показал Р. Мертон, выступала локализованная во временном отрезке взаимосвязь социального заказа, науки и образования. Образование как феномен трансляции научного знания, обеспечивало воспроизводство и эффективность науки, создавая потенциал для творчества и инновационной активности[948]948
  Merton R.K. The Sociology of Science. N.Y., 1973.p 58


[Закрыть].

Результатом синтеза науки и образования стал динамичный ХХ век, «визитной карточкой» которого стало стремительное развитие наукоемких технологий, обеспечивающих общественный прогресс и кардинально изменивших все сферы жизнедеятельности общества.

Лидерство в научной сфере уверенно держал Советский Союз, политика которого с момента возникновения советского государства была ориентирована на создание и развитие системы науки и образования в их взаимосвязи. Руководители страны, несмотря на военные, политические и экономические катаклизмы начала века, сразу же после прихода к власти взяли курс на создание условий для наращивания научного и образовательного потенциала. Лидеры страны понимали, что социалистическая революция произошла не по «лекалам»: 1-я Мировая война, аграрная, по сути, страна, многоконфессиональная и многонациональная, с нерешенными проблемами буржуазного этапа преобразований. Вместе с этим, было осознание, что актором новых деяний может быть только грамотный и свободный гражданин.

Невиданный доселе по масштабам курс на ликвидацию неграмотности был лишь начальным шагом в плане социальных преобразований. В Декрете Совнаркома от 26.01.1919 г. уже декларировалась задача ликвидации неграмотности, а Конституция 1918 г. однозначно определила право на полное, всестороннее и бесплатное образование. Правда, приоритет в доступе к образованию, в силу политической ситуации, закреплялся лишь для рабочих и беднейших крестьян, ограничивая гарантии для других сословий. Но, глобальное значение положения Конституции данное ограничение не умаляло. Перед страной стояла сложнейшая проблема – в короткие сроки ликвидировать массовую безграмотность. По данным статистики в стране был катастрофически низкий уровень грамотности населения – 21 %, по некоторым данным – 27 %, что также не делает картину оптимистичной. Уже в 1920 г. была учреждена Всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности», возглавляемая наркомом просвещения А.В. Луначарским, а в 1923 г. организуется добровольное общество «Долой неграмотность», которое возглавил «Всесоюзный староста» М.И. Калинин, что говорит о значимости массового обучения. Вся страна в буквальном смысле села за парты. «Ликпункты» и школы грамоты, ликбезы и рабфаки были организованы практически во всех населенных пунктах страны. Активно издаются учебники, первым из которых становится букварь для взрослых Д. Элькиной, Н. Бугославской, А. Курской «Долой неграмотность», а в 1922 г. создается крупнейшее в Европе издательство – «Земля и фабрика». Важным фактором государственной политики в этой сфере был не только факт осмысления, что без науки невозможно развитие экономики, но и четкое представление о связи науки и образования как плацдарма для развития материальных и духовных ресурсов страны. Шли титанические поиски аутентичной и вместе с этим современной системы просвещения. Приглашались выдающиеся западные теоретики, в частности Дж. Дьюи, для выработки новой модели образования. Дискуссии в 1920-е в МГУ о будущей школе страны поражают и ныне открытостью и глубиной проработки вопросов.

Перед новой властью стояла важнейшая задача даже не восстановления, а создания качественно новой системы, обеспечивающей единство науки, образования и производства. Эта стратегия поддерживалась как политическими лидерами, так и многими представителями научного сообщества, но реализация заявленных планов сопровождалась трудностями и противоречиями социально-политического, экономического и социокультурного характера. В этот период шла коренная ломка исторически сложившихся устоев, производственные ресурсы страны были на нуле, старая система образования практически не функционировала, ощущался дефицит в квалифицированных кадрах (сокращение доходило до 90 %[949]949
  Организация науки в первые годы Советской власти (1917–1925) (Сборник документов) / Отв. ред. К. В. Островитянов. – Л.: «Наука», 1968. – 420 с.


[Закрыть]), что было значительной преградой для новой власти. В этих условиях большевики привлекают к реализации стратегических планов «старое» научное сообщество, создав, несмотря на трудности, благоприятные условия для их деятельности. И эта поддержка в скором времени дает свои результаты, так благодаря этой коллаборации был выдвинут первый научный мега-проект ГОЭЛРО[950]950
  Энергетика России (1920–2020 гг.): [в 4 т.]. Том 1. План ГОЭЛРО. М.: ИД Энергия, 2006. – 1067 с.


[Закрыть].

Ученые и политики предлагают свою модель (Гастев А.К. и ЦИТ) организации качественно новой промышленности, промышленности будущего. При этом они не идут по пути «слома старого мира», а используют лучшие практики отечественной системы, понимая значимость институционализации научных изысканий.

Одним из инициаторов преобразований стал известный геолог И.М Губкин, чей организаторский талант и глубокие знания позволили предвосхитить время и, переломив ситуацию, заложить стратегические основы не только нефтегазового комплекса, но и создать плацдарм для научно-промышленного лидерства страны. В основе программы Губкина лежит триада, «три кита», которые стали фундаментальной базой не только для создания нефтегазовой промышленности, но и позволили реализовать аналоговый алгоритм применительно и к другим отраслям народного хозяйства – «Наука-образование-производство»

Науке, как синтезу фундаментальных знаний и прикладных исследований отдавался приоритет, ибо лишь научные исследования формировали стратегический и долгосрочный задел развития и определяли вектор будущих свершений и побед. Только за первые два года советской власти (1918–1919 гг.) было создано 33 НИИ, а к 1927 году их число возросло до 90[951]951
  Организация науки в первые годы Советской власти (1917–1925) (Сборник документов) / Отв. ред. К.В. Островитянов. – Л.: «Наука», 1968. – 420 с.


[Закрыть]. Количество подразделений Академии наук увеличилось вдвое и достигало 50. (Обратим внимание, что речь идет о самых тяжелых годах гражданской войны.) Через несколько лет вся страна будет петь Марш Энтузиастов И. Дунаевского на слова Д’ Актиля – «Здравствуй, страна героев, страна мечтателей, страна ученых».

Плацдармом, обеспечивающим реализацию научного знания и творческого потенциала, выступала комплексная подготовка высокопрофессиональных кадров[952]952
  Мамедов А.К. Введение в теорию социального познания. – Москва: ООО «МАКС Пресс» (Москва), 2022. —С. 15.


[Закрыть]. И это был наиболее сложный процесс, в рамках которого удалось преодолеть не только организационные трудности, но и политические противоречия. И если к 1917 г. более 75 % населения было неграмотным, то уже к 1939 г. неграмотного населения было только 10 %[953]953
  Рашин А.Г Население России за 100 лет (1813–1913) Статистические очерки / Под ред. акад. С.Г. Струмилина. Глава 11. Грамотность населения в России в XIX и начале XX вв. – Москва: Госстатиздат, 1956. – 352 с.


[Закрыть]. Возврат к традиционной системе высшего образования (лекции-семинары-практика), которая по своей сути коррелировала с программой И.М. Губкина (наука-образование-производство), обеспечил страну квалифицированными кадрами в короткий исторический период. Реализация программы И.М. Губкина в рамках Московской Горной Академии имени И.В. Сталина дало сильный эффект, что позволило включить подготовку инженеров-нефтяников в I-й пятилетний план, а динамика образования как комплексной и единой системы, охватывающей все уровни обучения, была включена воII-й пятилетний план.

Дальнейшее развитие страны было неразрывно связано с ростом науки и образования. Именно эти институты всегда оставались приоритетными направлениями государственной политики и государство создавало все условия для их развития. И это не только строительство новых вузов, число которых неустанно росло (1917 г. – 12 университетов, 1923 – 248 институтов, 1931 г. – 701 вуз, 1975 г. – 856 вузов[954]954
  Аврус А. И. История Российских университетов. Очерки. – Москва: Московский общественный научный фонд, 2001. – 85 с.; Гемранова, А.Д. К истории высшего университетского образования СССР в период перестройки (80–90-е гг. ХХ века) / А.Д. Гемранова. – Текст: непосредственный // Образование: прошлое, настоящее и будущее: материалы IV Междунар. науч. конф. (г. Краснодар, февраль 2018 г.). – Краснодар: Новация, 2018. – С. 9–11. – URL: https://moluch.ru/conf/ped/archive/275/13620/ (дата обращения: 14.06.2022).


[Закрыть]). Главным фактором стало всеобщее право на бесплатное образование, широкомасштабная пропаганда, обеспечивающая престиж научной деятельности и образования. Образование стало основным социальном лифтом, а научная деятельность – самым престижным видом профессиональной деятельности. В Конституции 1936 г. закреплялось деление общества на рабочих, крестьян и интеллигенцию как прослойку. По сути, институционализировалось на государственном уровне научное сообщество. Согласно новой тарифной сетке высшее образование давало прибавку в 40 % к базовой зарплате[955]955
  Соколов, А. К. Советская политика в области мотивации и стимулирования труда (1917 – середина 1930-х гг.) // Экономическая история. Обозрение. – 2000. – Вып. 4. – С. 39–80.


[Закрыть]. Объявленный в послевоенные годы курс на восстановление народного хозяйства был сопряжен с качественно новым вектором развития страны – развертыванием НТР, что было невозможно без науки и образования. Несмотря на тяжелейшую ситуацию в экономике, послевоенную разруху, правительство принимает ряд мер по развитию таких научных направлений как механизация и автоматизация производства, электроника и создание ЭВМ, ракетные и космические технологии и другие, которые в скором времени стали трендами цивилизации ХХ века.

Практически за первое послевоенное десятилетие была расширена материально-техническая база НИР, создан специальный орган по планированию и координацию деятельности в этой сфере – Государственный комитет по внедрению новой техники в народное хозяйство (1947; в дальнейшем – Государственный научно-технический комитет СССР). В составе АН СССР было создано более 30 институтов, а филиалы Академии наук были организованы во всех союзных республиках, что позволило создать единую научную базу страны. Расширилась и сеть научно-исследовательских и проектных институтов, конструкторских бюро, что стимулировало рост научных кадров. Можно обозначить следующую динамику роста числа научных работников: 1917 г. – 11,6 тыс. чел, 1950 г. – 162, 5 тыс. чел., 1970 г. – 927,7 тыс. чел., 1975–1223,4 тыс. чел[956]956
  Аллахвердян А.Г. Динамика научных кадров в советской и постсоветской России: сравнительно-историческое исследование. – М.: Когито-Центр, 2014. – 263 с.


[Закрыть]. Соответственно, в 1950-е г. шел рост числа университетов и институтов различного профиля. Основной строительной площадкой 50-х годов стали типовые школы и вузы. Можно сказать, что к началу 60-х годов научная и образовательные сферы превратились в мощную производственную силу и приоритетная роль науки была закреплена в различных правительственных программах и законодательных актах этого периода.

Ярким примером роста роли науки и образования как инструмента развития советской экономики и плацдарма научно-технической революции можно назвать невиданный для того времени «эксперимент», проведенный под руководством Председателя Госплана Н.К. Байбакова и ректора Московского института нефтехимической и газовой промышленности В.Н. Виноградова – нефтяной вуз стал плацдармом для наукоемкого развития отрасли. И это не только научные работы, выполнявшиеся в рамках плановых потребностей отрасли. Дело было гораздо шире – в стенах вуза на основе стратегического анализа велись научные разработки, направленные на обеспечение долгосрочного развития отрасли. Все структуры университета принимали участие в этой работе, разрабатывалиcь инновационные проекты, которые и поныне используются в отрасли. Не забывались и «сопутствующие» направления. Интересной была и форма организации научной работы студентов, которая была таргетирована на научно-прикладной характер и «замыкалась» на производственном внедрении. Именно в те годы распространенной практикой стали не только защиты дипломов на предприятиях отрасли, развивался и так называемый «бригадный метод» защиты дипломных работ, когда группа студентов совместно с преподавателем разрабатывала конкретное направление и обязательным условием защиты было его внедрение в практику производства. По сути, благодаря усилиям указанных руководителей на базе вуза и отрасли было создано интегрированное наукоемкое образование, аналог современного технопарка. Последовательная реализация такого «эксперимента» имела закономерный результат – создание на базе кафедр и лабораторий нефтяного вуза Института проблем нефти и газа (ныне – Институт проблем нефти и газа Российской Академии Наук, ИПНГ РАН). Это позволило объединить преимущества традиционных академических учреждений, и динамизм высшей школы, базирующейся на постоянном притоке молодых творческих сил[957]957
  Дмитриевский, А. Н. Фундаментальные исследования в геологии нефти и газа / А. Н. Дмитриевский // Геология нефти и газа. – 1997. – № 9. – С. 5–10.


[Закрыть]. Постоянная творческая связь с его кафедрами и лабораториями определила быстрое становление и развитие как самого института, так и отрасли в целом. В силу этого и происходит небывалый рост нефтяной и газовой промышленности, в основе которого – стремительное развитие наукоемких технологий и их внедрение в производство.

Фундаментальной основой интеграции науки, образования и производства стало возрождение и развитие отечественных научных и научно-педагогических школ – уникальных сообществ, объединяющих и интегрирующих творческий потенциал ученых, работающих в конкретном научном направлении. Именно научные школы создавали возможности для неформальной творческой коммуникации ученых, что, безусловно, обеспечивало преемственность научных поколений и воспроизводство научного знания. Этот социальный феномен не только позволял решать комплексные проблемы. Именно здесь, в рамках научной школы снимались идеологические запреты, шел обмен мнениями и опытом, рождались и развивались оригинальные идеи. В СССР сформировались научные школы получившие мировую известность, среди которых можно выделить школы А.Ф. Иоффе и Л.Д. Ландау, М.В. Келдыша и П.Л. Капицы, психологическую школу Л.С. Выготского, биологическую школу Н.В. Тимофеева-Ресовского, казанскую химическую школу, Московский Логический Кружок Г.П. Щедровицкого, научные школы знаменитого Новосибирского научного центра (Новосибирский Академгородок) и др. Это были сообщества научной элиты, которая в течение продолжительного периода определяла научную и кадровую политику, объединяя научные традиции и новаторство. Уникальность советских научных школ состояла в том, что они объединили в себе фундаментальные исследования и прикладные программы, которые реализовывались в тесной связи с потребностями народного хозяйства страны. Такими были научная школа И.В. Курчатова, в рамках деятельности которой решалась «ядерная проблема» страны, научная школа С.Н. Федорова, подарившая миру методики экспериментальной и клинической хирургии глаза, школы М.Е Лобашева и А.С. Серебровского, возродивших исследования по генетике. В СССР деятельность научных школ можно назвать массовым явлением. Уже в постсоветское время, когда многие советские научные школы получают официальный статус (1996) их число составляло 596 научных школ, каждая из которых была уникальной научной средой. «Можно с известным правом утверждать, что именно научные школы, традиционно культивируемые советской и российской наукой, обеспечили ей признанный мировой уровень – несмотря на сильно ограниченные в течение десятилетий международные связи и невысокое (по мировому уровню) финансирование. Поэтому поддержка таких научных школ, являющихся специфической особенностью российской науки (и не характерных для гораздо более индивидуализированной науки западной), представляется задачей первостепенной важности»[958]958
  Цит. по статье: Куперштох Н.А. Научные школы России и Сибири: проблемы изучения /Философия науки. – 2005. – № 2 (25). – с. 93–106


[Закрыть].

Воплощая дух научного коллективизма и кооперации творчества, научные школы возникали и инспирировались выдающимися учеными. Причем, они никогда, даже при наличии множества противоречий и противостояний, не были альтернативой формализованной и идеологизированной официальной науки. В этих сообществах органично сочеталась «свобода творчества» и «заказ партии и правительства», что позволило их лидерам и ученикам, несмотря на коллизии ХХ века, создавать будущее науки. Значение советских научных школ трудно переоценить не только по их реальному вкладу в развитие науки и страны в целом. Их деятельность оценивается гораздо выше – именно научные школы как мини сообщества заложили фундамент научного знания, который позволил осуществить научно-технический прорыв второй половины ХХ – начала XXI века.

Сотрудничество науки, образования и производства не только ускорило научно-технический прогресс, но и кардинально изменило само содержание труда и обусловило его интеллектуализацию. Во второй половине ХХ века все более стирались различия между физическим и умственным трудом, что повлекло небывалый рост изобретательства. Количество изобретений и рационализаторских предложений возросло в сотни раз. Так, если в 1924 в государственный Реестр было внесено 1818 изобретений, за 1-ю пятилетку (1929–1932) – 19 393 изобретения, за 8-ю пятилетку (1966–1970) – 125 866, а за только за 1970 год – 32 466 изобретений. В 1940 году было зафиксировано 591 рацпредложение, то к 1960 году – уже 3987, а в 1975 г. их число возросло до 4591 (3414 из них внедрены в производство)[959]959
  Большая советская энциклопедия. В 30 тт. / Глав. ред. А. М. Прохоров. – 3-е изд. – Москва: Сов. энциклопедия, 1969. Т. 10: Изобретательство. – 1972. – 591 с.


[Закрыть].

Лейтмотивом научно-технического прогресса, обеспечившим мировой престиж СССР стал военно-промышленный комплекс страны, в рамках которого были достигнуты громадные по своим масштабам научные достижения. Во многом это стало результатом послевоенного противостояния СССР-США, в котором у последних было неоспоримое экономическое превосходство. Адекватным ответом стали три крупнейшие научно-технические программы, в рамках которых кардинально пересмотрена научно-техническая политика СССР. Правительством были поставлены задачи в кратчайшие сроки создать атомную индустрию, ракетостроение, радиоэлектронное производство и производство стратегических бомбардировщиков. Создание новых производств такого уровня и за отмеченный срок не имело аналогов в мировой практике и потребовало колоссальных ресурсов, и, прежде всего, научно-технических. Основной потенциал страны был сконцентрирован именно в военно-промышленном комплексе и в течение последующих десятилетий приоритет отдавался именно в ВПК. Вместе с тем, по оценкам историков, тот вектор государственной политики, который был заложен и развивался в предыдущие десятилетия, создал реальные предпосылки для реализации поставленных задач. Страна имела современную для того времени индустриальную базу и громадный опыт реализации научных программ и проектов в условиях жесточайшего дефицита ресурсов и времени. Знаковым фактором стало развитие этого опыта в рамках единого научно-технического и производственного цикла, основанного на фундаментальных научных исследованиях. Именно такая стратегия была положена в основу советского ВПК и триада «наука-образование-производство», которая, по словам академика Е.П. Велихова, стала единым взаимосвязанным национальным комплексом, целеполагаемым государством прежде всего, на достижение мирового военного лидерства[960]960
  Цит. по статье: Мансуров В.А. Инженерные династии в России в контексте модернизационных изменений / В.А. Мансуров, Е.Ю. Иванова // Вестник Российского фонда фундаментальных исследований. Гуманитарные и общественные науки. – 2019. – № 1(94). – С. 62–75. – DOI 10.22204/2587-8956-2018-093-04-62-75. – EDN ZLJKPB.


[Закрыть].

Военно-промышленный научный сектор отличался от «гражданской науки» не столько усиленной централизацией, сколько большей координацией научных разработок. Руководство ВПК, охватывая не только военно-промышленный сектор, но и все научные организации гражданских отраслей, сконцентрировало научный потенциал страны в единой системе. Это стало возможным благодаря новой тактики управления научными разработками, которые в системе ВПК строились по принципам современного программно-целевого подхода, вовлекая в создание и реализацию того или иного научного проекта большой круг представителей научного сектора. Среди советских ученых, работающих в области технических или естественных наук вряд ли можно найти того, кто в той или иной степени не был связан с разработками в области ВПК.

В рамках развития науки и консолидации научного потенциала еще в годы войны начался процесс создания территориальных научных комплексов, которые в 1999 году получили статус наукоградов (термин введен С.П. Никаноровым и Н.К. Никитиной в 1991 г. при создании «Союза развития наукоградов»[961]961
  История союза развития наукоградов России // Союз развития наукоградов. Официальный сайт. URL: https://naukograds.ru/%D0 %BE-%D0 %BD%D0 %B0 %D1%83 %D0 %BA%D0 %BE%D0 %B3 %D1%80 %D0 %B0 % D0%B4%D0%B0%D1%851/


[Закрыть]). Вместе с тем, предтечи наукоградов и академгородков стали появляться в СССР в 1930-1940-х годах и связаны непосредственно с оборонной промышленностью, хотя бы в форме «шарашкиных» контор. В условиях предвоенного и, особенно, военного времени ряд предприятий работали в условиях «закрытого типа» и, по сути, представляли собой автономную инфраструктуру, население которой обладало высоким интеллектуальным потенциалом. Образование городов с высокой концентрацией интеллектуального и научно-технического потенциала стало следствием государственной политики СССР по обеспечению национальной безопасности и конкурентоспособности страны. Наукограды в СССР начали строиться на полтора-два десятилетия раньше, чем произошло зарождение общемировой тенденции строительства специальных научных поселений и технологических парков[962]962
  О состоянии государственной политики о наукоградах и направлениях ее развития. Доклад /Федеральное Собрание Российской Федерации. Комитет по вопросам местного самоуправления. – М., 2006


[Закрыть].

Первым наукоградом становится «Арзамас-16» – завод знаменитых «Катюш», на базе которого 09.04.1946 г. Постановлением Совмина СССР было создано научно-конструкторское бюро для реализации атомного проекта, а в феврале 1947 г. на основании Постановления Совета Министров СССР бюро было отнесено к секретным предприятиям и его территория, включающая в том числе как заводские помещения, так и дома для сотрудников, превращается в закрытую зону. Через семь лет, в 1955 г. создается аналог «Арзамаса-16» – «Челябинск-70» (Снежинск, Челябинская область), в котором размещается НИИ экспериментальной физики, а в последующее десятилетие создается несколько десятков научных городков «закрытого типа», специализация которых охватывала практически все отрасли естественных и технических наук (Дубна – ядерная физика, Жуковский – авиационная отрасль, Королев – ракетно-космическая промышленность, Протвино – атомная энергетика, Пущино – молекулярная биология, Реутов – авиационная промышленность, Фрязино – радиоэлектронная промышленность, Черноголовка – полигон и исследования по разработке высокоэнергетических твердых ракетных топлив, Мичуринск – генетика, селекция, Обнинск – ядерная физика и атомная энергетика).

Стремительный рост наукоградов и академгородков начинается в послевоенный период и напрямую связано с поставленными правительством задачами, их деятельность непосредственно была связана с мобилизацией научных ресурсов для реализации стратегических задач ВПК. Знаменитые Обнинск и Дубна, Жуковский и Королев, Фрязино и Мичуринск, Новосибирский академгородок стали центрами мировой науки, технополисами в их современном понимании. Это были населенные пункты с высокоразвитой инфраструктурой и редкой для того времени (даже для мировой практики) концентрацией талантливейших людей. Так, например, в 1967 г. в Новосибирском научном центре работало11 академиков, 40 членов-корреспондентов АН СССР, 125 докторов и около 1400 кандидатов наук, в Дубне трудилось около 200 докторов наук, более 600 кандидатов наук и 10 академиков[963]963
  Куперштох, Н. А. Научные школы России и Сибири: проблемы изучения / Н.А. Куперштох // Философия науки. – 2005. – № 2(25). – С. 93–106. – EDN HVPMSL.


[Закрыть]. Результаты их деятельности были поистине феноменальны, ибо совместная работа, локализованная в территориально небольшом пространстве, создавала эффект синергии.

Результатом планомерной политики советского государства стало то, что некогда отсталая в экономическом и культурном отношениях Россия в короткий исторический срок, пережив последствия двух мировых войн, превратилась в могущественную индустриальную державу, вышла на одно из первых мест в мире по уровню развития образования и культуры, науки и техники[964]964
  Елютин В.П. Развитие высшей школы за годы советской власти /Вопросы истории. – 1968. – № 6 (июнь. – с. 3–19.


[Закрыть]. Это подтверждает небывалый рост открытий, который вывел СССР в мировые лидеры науки.

Только за двадцать лет (1950-1970-х гг.) 7 советских учёных стали лауреатами Нобелевской премии по физике (И.Е. Тамм, П.А. Черенков и И.М. Франк,1958; Л.Д. Ландау, 1962; Н.Г. Басов и А.М. Прохоров,1964; П.Л. Капица, 1978), 1 по химии (Н.Н. Семенов, 1956) и 1 по экономике (Л.В. Канторович, 1975).

Среди научных достижений советского периода, которые можно назвать научными трендами ХХ века можно выделить следующие открытия:

– атомная энергетика и ядерный комплекс – атомный проект (1942–1950); ядерные реакторы; создание водородной бомбы РДС (1945–1953); атомные электростанции (Обнинская АЭС – первая в мире, 1954)

– авиастроение – авиационные двигатели большой мощности (серия М; 1920-1930е гг.); первый гиромагнитный компас (1935); самый массовый боевой самолет в истории авиации (Ил-2; 1941–1945); самый массовый реактивный боевой самолёт в мире – МиГ-15 (1947); реактивные бомбардировщики (МиГ, Ту, Су, Ил);

– ракетостроение – первая межконтинентальная баллистическая ракета (1957);

– космонавтика и космические исследования – первый в мире искусственный спутник Земли (1947); первое животное, выведенное на орбиту Земли (собака Лайка, 1957); первый искусственный спутник Солнца (1959); первый аппарат на Луне (1959); первый человек в космосе (1961); первый человек в открытом космосе (1965); первый в мире перелёт космического аппарата с Земли на другую планету («Венера-3, 1966); первый эксперимент с живыми растениями и существами («Зонды 1–8», 1964–1970); станция «Марс-2» впервые достигла поверхности Марса (1971);

– вычислительная техника – первая электронно-вычислительная машина (проект «Автоматическая цифровая электронная машина» М-1; И.С. Брук, Б.И. Рамеев; 1948/ Малая Электронная Счетная Машина (МЭСМ), Большая Электронная Счетная Машина (БЭСМ), С.А. Лебедев, 1948, 1952); первое в мире дистанционное управление технологическими процессами («Киев», В.М. Глушков); суперкомпьютеры и вычислительные комплексы для систем управления реального времени («Диана», В.С. Бурцев, 1970-е гг.); проект многопроцессорного вычислительного комплекса «Эльбрус» (1969); домашние и учебные компьютеры серии «Электроника БК» (А.Н. Полосин, С.М. Косенков, 1985); первые в мире серийные ЭВМ на интегральных схемах (ЭВМ «Гном», 1965);

– автоматизация, машино– и приборостроение – АСУ для систем ПВО (1950-е гг.); СВЧ-печь (1941); первый микроволновый генератор – лазер на аммиаке (Таунс, Басов, Прохоров, 1954); станки с ЧПУ (1955 г. – массовое производство); промышленные роботы (1962); роботизированный технологический комплекс (РТК, 1970-е гг.); СВЧ-электроника для промышленного использования (с 1940х гг.); германиевые плоскостные транзисторы (серии КВС, П; 1955);

– медицина – аппарат искусственного кровообращения (С.С. Брюхоненко и С.И. Чечулин, 1926); протез сердечного клапана (Н.М. Амосов); пересадка органов (В.П. Демихов, 1937, 1946); вакцина против сыпного тифа (А.В. Пшеничников, 1942); вакцина от полиомиелита (М. Чумаков, 1945); пенициллин (З.В. Ермольева, 1940-е гг.); антибактериальные препараты («Грамедицин» Г. Гаузе и М. Бражникова, 1942); линза Федорова-Захарова – первый жесткий искусственный хрустали (С. Федоров, В. Захаров, 1962); лечение глаукомы (С.Н. Федоров, 1972); авиа– и космическая медицина (с 1950-х гг.);

– физика – первое в мире «световое реле» (прототип светодиода), первый в мире генерирующий кристаллический детектор («Кристадин», О.В. Лосев); матрица плотности/квантовая механика, диамагнетизм, теория фазовых переходов второго рода, теория промежуточного состояния сверхпроводников, теория сверхтекучести жидкого гелия, теория квантовой жидкости, теория колебаний электронной плазмы («затухание Ландау»), теория Ферми-жидкости, принцип комбинированной чётности (Л.Д. Ландау, 1920-1960е гг.); спонтанное деление тяжелых ядер урана (К.А. Петржак, Г.Н. Флеров, 1940); протонно-нейтронной модель ядра (Д.Д. Иваненко, В. Гейнзенберг, 1958); количественная теория альфа-распада, теория «горячей Вселенной» 1930-е гг); эффект Вавилова-Черенкова (С.И. Вавилов, Черенков, Нобелевская премия); создание излучателей и усилителей на лазерно-мазерном принципе (Н.Г. Басов, А.М. Прохоров, 1964); явление сверхтекучести гелия (П.Л. Нобелевская премия, 1978), установление криогенных связей в различных веществах, «маятник Капицы», квантовомеханический эффект Капицы-Дирака;

– химия, химическая физика и создание новых материалов – промышленный способ получения синтетического каучука (С.В. Лебедев, 1931); термические методы возгонки фосфора из руд, методы получения арсената кальция, явление термической диффузии в реакциях восстановления закиси железа водородом (Э.В. Брицке, 1930-1950-е гг.), технологии получения синтетического каучука из нефтяного сырья (Б.В. Бызов, 1930-е гг.); метод поверхностной обработки оптических деталей – просветления оптики (И.В. Гребенщиков, 1930-1950-е гг.); Несмеянова диазометод/Несмеянова реакция, стереохимия непредельных металлоорганических соединений, новый тип металлотропии, метод синтеза различных пяти– и шестичленных гетероциклов (А.Н. Несмеянов); реакция образования свободных радикалов триарилметилового ряда из триарилбромметана/ лекарственный препарат пирофос и пестицид октаметил, строение левопимаровой кислоты (Б.А. Арбузов); реакция Моисеева (И.И. Моисеев, 1959);

– биология – экспериментальная биология, гипотеза о молекулярном строении хромосом и их матричной репродукции (Н.К. Кольцов, 1920-1930-е гг.); эволюционная генетика (С.С. Четвертаков, 1920-1950-е гг.); учение о мировых центрах происхождения культурных растений, учение об иммунитете растений, закон гомологических рядов в наследственной изменчивости организмов (Н.И. Вавилов); метод анализа структуры и динамики экосистем (Г.С. Розенберг, 1970-1980-е гг.); теория о роли мобильных генов в канцерогенезе, эволюции и мутагенезе (Ю. Ильин, 1970-е гг.);

– математика – теория вероятностей (А.Н. Колмогоров); вычислительная техника, теория искусственной устойчивости синхронных машин (С.А. Лебедев); дескриптивная теория функций (Н.Н. Лузин); понятия «компактности» «точной последовательности», «нерв покрытия»,/когомология Александрова-Чеха, «двоеточие Александрова», гомологическая теория размерности, компактификация Александрова, теорема Александрова-Хаусдорфа, топология Александрова (П.С. Александров); теоремы Меньшова, Меньшова-Радемахера, Лумана-Меньшова (Д.Е. Меньшов); интеграл Данжуа-Хинчина, неравенство Хинчина, формула Леви-Хинчина, формула Поллачека-Хинчина, результаты Хинчина (А.Я. Хинчин); принцип максимума Понтрягина – основа математической теории оптимальных процессов (Л.С. Понтрягин), теоремы Колмогорова – Арнольда – Мозера, создание симплектической геометрии (В. И. Арнольд).

Оценка уровня развития советской науки и образования и в научном сообществе, и в политико-аналитическом ракурсе имеет (и имела в советское время) неоднозначный характер. С одной стороны, ряд отраслей народного хозяйства (особенно это касается ВПК) достигли безусловно высокого по мировым оценкам научно-технического уровня. Это со всей очевидностью подтверждают открытия советских ученых, а также детализированный анализ, проведенный западными экономистами. В частности, Р. Девис при проведении исследования уровня научно-технического прогресса в периоды 1956–1960 гг. и 1961–1965 гг., выявил, что СССР практически не только не отставал от зарубежных стран, но и входил в ТОП-5 мировых стран – научных лидеров наравне с США, Великобританией, ФРГ и Японией, опережая их по некоторым показателям. Так, за первый исследуемый период (1956–1960) из 15 категорий оценки НТП по шести позициям СССР опережал эти страны, по шести – отставал от них, а по трем – был с ними на одном уровне. Второй период исследовался по 23 показателям, и тенденция оставалась практически такая же: опережение было по 11 позициям, отставание – по 8 позициям и тот же уровень по четырем позициям[965]965
  Ханин Г.И. Экономическая история России в Новейшее время В 2 тт. / Г.И. Ханин; Новосиб. гос. техн. ун-т. – Новосибирск, 2008. – Т. 1. Часть II. Советская экономика 1961–1965. – с. 218–228.


[Закрыть].