Текст книги "«Сухой закон» в России в воспоминаниях современников. 1914-1918 гг."

В июле 1916 г. состоялась Лондонская конференция четырех министров финансов главных стран Антанты: Англии – Р. Мак-Кенны, Италии – П. Каркано, России – П.Л. Барка и Франции – А. Рибо. Официальное открытие конференции последовало 1 июля в столице Великобритании. П.Л. Барк приехал в Лондон 13 июня 1916 г., на следующий день к нему присоединились начальник Главного управления Генерального штаба генерал М.А. Беляев и председатель Комиссии по распределению валюты генерал А.А. Михельсон. В Лондоне П.Л. Барк провел предварительные переговоры с Р. Мак-Кенной и Д. Ллойд Джорджем, являвшимся теперь министром снабжения армии, а затем – военным министром. Передавая свои впечатления от общения с ними, П.Л. Барк говорил на заседании Совета министров 26 июля 1916 г.: «Два течения в Англии: одно во главе с Ллойд Джорджем – за всемерную поддержку России, ибо признает особое значение нашей армии в войне и заинтересовано в обеспеченности наступления. Другое – Мак-Кенна – на словах готов все дать, но при обращении к делу ставит массу препон»[154]154
  Барк П.Л. Воспоминания последнего министра финансов Российской империи, 1914–1917 гг… Т. 1. С. 64.


[Закрыть].

Поскольку первоначально проведение конференции было запланировано в Париже, П.Л. Барк и генералы 16 июня переехали в столицу Франции. Между тем на заседании 17 июня 1916 г. Государственная дума приняла формулу перехода к очередным делам, в которой неприкосновенный золотой запас Государственного банка «в монете, слитках и ассигновках» определялся в 1 400 млн руб., причем эта сумма не подлежала бы вывозу за пределы Российской империи. Замещавший П.Л. Барка товарищ министра финансов А.И. Николаенко на том же заседании заявил о согласии правительства с пожеланиями Думы.

П.Л. Барк, имея в виду погашение обязательств коммерческих банков и торгово-промышленных фирм Российской империи, поднял вопрос об увеличении ежемесячного французского кредита со 125 до 150 млн франков. А. Рибо сообщил, что французское правительство готово пойти на увеличение кредита, но с тем чтобы половина всей задолженности России, которая окажется ко времени заключения мира, подлежала оплате русскими товарами (хлебом, лесом, спиртом), заготовленными заранее. «Я, – сообщил П.Л. Барк на заседании Совета министров 12 августа 1916 г.,-признал это неприемлемым – до сих пор по долгам была достаточна подпись императорского правительства, а эти товары – дополнительная гарантия. К тому же товары равны золоту, при вывозе возобновившемся, и нельзя их связывать особым назначением, без получения контрвалюты. В итоге Франция отказалась от открытия кредита на нужды торговли и промышленности и частной задолженности»[155]155
  Барк П.Л. Воспоминания последнего министра финансов Российской империи, 1914–1917 гг… Т. 1. С. 65.


[Закрыть].

Конференция закончилась подписанием краткого протокола, содержавшего постановление об образовании в Лондоне особой комиссии из представителей четырех союзных держав для взаимного осведомления о наиболее крупных заказах и покупках в США и прочих нейтральных странах. По окончании конференции 12 и 13 июля происходили переговоры П.Л. Барка и Р. Мак-Кенны при участии М.А. Беляева и А.А. Михельсона. Переговоры с канцлером казначейства грозили закончиться провалом, поскольку его требование об обеспечении русским золотом нового полугодового займа в 150 млн фунтов стерлингов натолкнулось на жесткое сопротивление со стороны П.Л. Барка, ссылавшегося, помимо прочего, и на формулу перехода, принятую Думой 17 июня 1916 г. «Требование высылки золота из России в 40 млн фунтов стерлингов, передавал А.Н. Яхонтов сообщение П.Л. Барка, сделанное им на заседании Совета министров 26 июля 1916 г., непреклонное требование англичан. Министр финансов Барк считает это недопустимым явлением. Если же согласиться, то в виде ссуды и одновременно с французами для поддержки Банка Англии, а не в качестве условия выдачи кредита нам, ибо последние нужны для достижения общей задачи – победы над врагом. В общем, министр финансов Барк согласился выслать 20 млн фунтов стерлингов, если: 1) будет действительная опасность Английскому банку (понижение его золотой наличности ниже 70 млн, 2) в виде ссуды в обмен на обязательства Лондонского казначейства и с процентами. Кроме того – тяжелая артиллерия должна поставляться Англией вне общего кредита»[156]156
  Там же. С. 68.


[Закрыть]. П.Л. Барк решил пойти ва-банк и покинул Лондон, так и не подписав нового соглашения с англичанами, причем его демарш являлся не эмоциональным срывом или блефом, а хладнокровно рассчитанным обходным маневром.

П.Л. Барк понимал, что Англия заинтересована в победах русской армии не менее, чем Россия, а победы эти были возможны только после получения очередного английского займа. Хотя в отсутствие П.Л. Барка Б.В. Штюрмер запланировал заменить его своим ставленником – бывшим выборным членом Государственного совета В.Н. Охотниковым, результаты июньско-июльских переговоров оказались таковы, что позиция «непотопляемого Барка» стала «сильной, как никогда». По возвращении в Петроград на заседании Совета министров 26 июля 1916 г. он доложил об итогах заграничных переговоров, и правительство пришло к выводу, что требование Р. Мак-Кенны «неприемлемо». На следующий день вопрос о золоте обсуждался в соединенном присутствии Совета министров и Комитета финансов, и последний также поддержал П.Л. Барка. Наконец, он получил «высочайшую» поддержку – со стороны Николая II, который 6 августа написал на всеподданнейшем докладе П.Л. Барка «О переговорах министра финансов в Париже и Лондоне в июне и июле 1916 г.»: «Благодарю министра финансов за проявленные знание дела и стойкость».

Проявленная П.Л. Барком стойкость принесла свои плоды – не прошло и трех месяцев после возвращения П.Л. Барка в Петроград, как 14 октября 1916 г. в Лондоне А.К. Бенкендорф и министр иностранных дел Англии Э. Грей подписали новое англо-русское финансовое соглашение в дополнение к соглашению 30 сентября 1915 г. Ежемесячные английские кредиты в 25 млн фунтов были предоставлены на новый срок в 6 месяцев (с 1 октября 1916 г. по 1 апреля 1917 г.). Со своей стороны, русское правительство обязалось отправить 20 млн фунтов стерлингов золотом, но только в случае, если золотой запас Английского банка падет ниже 85 млн, хотя П.Л. Барк настаивал на пределе в 70 млн.

И.И. Колышко считал, что П.Л. Барк фактически поставил российские финансы под контроль Англии: «На шведских поставках я должен был заработать более миллиона крон. Но случилось то, чего уж я никак не мог предвидеть: у России не оказалось на расплату денег. В ту пору Россия сделала заем у Англии, – наша, мол, кровь, ваши деньги. Но этот шейлоковский торг (Шейлок – вымышленный персонаж пьесы Уильяма Шекспира «Венецианский купец» (около 1600 г.), Шейлок, венецианский еврейский ростовщик, является главным антагонистом пьесы, его поражение и обращение в христианство составляют кульминацию истории. – Прим. автора) англичан не удовлетворил. Кроме крови, они потребовали еще залог. Через Стокгольм проезжал мой тогдашний шеф и прежний коллега, – министр финансов Барк. При свидании со мной он жаловался: „Вот до чего дошло: наши союзники нам не верят. Министр финансов везет с собой в Лондон русское золото…“. Но факт займа под залог нашего золота неискореним. Тогда это меня только покоробило. Но вскоре и по карману ударило. Дело в том, что англичане не ограничились залогом, они потребовали, чтобы занятые деньги остались у них и чтобы за наши заграничные заказы расплачивался Лондон. Барк и на это согласился. И в один прекрасный день для деловых людей исчезла Россия и на месте ее оказалась Англия. А в Англии была черная доска. И на ней вписаны были страны, неугодные Англии. На первом среди них месте была Швеция. За ней шли Испания, Голландия. Всем русским заграничным заказам был сделан учет, и они были распределены по степени английских симпатий и антипатий. Получилось следующее. Мои первые две партии стали для Путилова проскочили. Третья партия для Сормова была погружена на пароход и мне представили коносаменты. Платите! Телеграфирую. Ответ: „Платежи производит Лондон. Снеситесь!“. Сношусь. Лондон молчит. Посылаю туда нарочного. Привозит ответ: „Заказы в Швеции стоят на последнем месте. Англичанам дела нет до контрактов. Надо было заказывать в других странах“. Контракт был порван. Мою сталь купили втридорога французы. Если бы я был более деловит и не так занят пирами, я бы сделал то, что на моем месте сделал бы всякий: заложил бы мою сталь в банк и уплатил заводу (цена на сталь тогда уже утроилась). Примеров моей неделовитости я бы мог привести немало. Ни один миллион в ту пору проплыл мимо моего носа – проплыли и „немецкие миллионы“»[157]157
  Колышко И.И. Великий распад. Воспоминания… С. 269.


[Закрыть].

Происходило это потому, что страны Антанты сомневались друг в друге: «Как это ни странно, но между союзниками в Великую войну доверия не было. В своей книге о союзниках шведский социалист Стефане между прочим пишет: „Один из видных английских политических деятелей (фамилия названа) сказал мне: „Дайте лишь окончить эту войну, и мы посадим Россию на ее место – место дикаря”…“. Стефане может немного и преувеличивать, но, в общем, он был прав. Самым ярким свидетельством недоверия Англии к России был тот унизительный для России факт, что, дав России заем для военных надобностей, Англия не только потребовала от России эквивалентного количества золота (которое отвез в Лондон лично русский министр финансов Барк), но и не выдало союзнику этого займа на руки, производя по своему усмотрению уплаты за счет России по русским заказам. Такого отношения, вероятно, не вынесла бы Австрия со стороны Германии. Об отношении к России союзников свидетельствует поведение Ллойд Джорджа и Клемансо на Версальском конгрессе. В годы Великой войны у союзников России было учреждение, напоминающее теперешнее ГПУ у большевиков. За поведением русского посольства в Стокгольме зорко следили из Копенгагена; а за Копенгагеном – из Стокгольма. Боязнь сепаратного мира России с Германией не оставляла Англию и Францию. Может быть, это и помешало усилиям Германии и Швеции, направленным к этой цели»[158]158
  Там же. С. 324.


[Закрыть].

21 октября 1916 г. министр финансов П.Л. Барк подал Николаю II всеподданнейший доклад «О росписи доходов и расходов на 1917 г.», в котором утверждалось о значительном приросте доходов, несмотря на введение «сухого закона», на отказ от казенной винной монополии: «По означенному проекту предвидится доходов обыкновенных 3 998,6 млн руб. и чрезвычайных 6 млн руб., а всего 4 004,6 млн руб.; расходов по обыкновенному отделу росписи назначено 3 734,6 млн руб. и по чрезвычайному 343,2 млн руб., а всего 4 077,8 млн руб. Таким образом, обыкновенные доходы исчислены на 1917 г. с превышением над обыкновенными расходами в сумме 264 млн руб., чрезвычайных же ассигнований предусмотрено более ожидаемых чрезвычайных поступлений на 337,2 млн руб., вследствие чего общий итог расходных назначений по проекту росписи превосходит сумму доходов, ожидаемых как по обыкновенному, так и по чрезвычайному ее отделам на 73,2 млн руб. С присоединением же предвидимого расхода в 165 млн руб. на оплату процентов по предположенному к выпуску в текущем году новому военному займу означенное превышение составляет около 238 млн руб. Приведенные итоги проекта росписи на 1917 г., несмотря на проявленную при разработке сметных предположений необходимую при настоящих исключительных условиях осторожность в исчислении ожидаемых доходов и возможную сдержанность в определении расходных назначений, не только значительно превышают соответствующие итоги росписи текущего 1916 г., но достигают небывало крупных у нас и в обстановке мирного времени размеров. Ожидаемый, согласно предположениям проекта росписи на наступающий год, по отделу обыкновенных доходов излишек над соответствующими исчислениями росписи 1916 г. составляет 966,5 млн руб. В наибольшей своей части прирост государственных доходов приходится на долю поступлений из налоговых источников, исчисленных в сумме 2 107,4 млн руб., более против сметных предположений 1916 г. на 490,4 млн руб. По отделу прямых налогов ожидается поступлений 566,1 млн руб., более против росписи 1916 г. на 206,4 млн руб., каковое увеличение находится в зависимости от предстоящего в 1917 г. введения подоходного налога, доход от коего вместе с обложением прироста военной прибыли торгово-промышленных предприятий предположен в сумме около 185 млн руб. Доход от косвенных налогов предвидится в сумме 1 099,1 млн руб., тогда как по росписи 1916 г. он исчислялся в размере 813,7 млн руб., что объясняется осуществленным в 1916 г. повышением ставок ряда акцизов и введением некоторых новых видов косвенного обложения»[159]159
  Доклад П.Л. Барка Николаю II о росписи доходов и расходов на 1917 г. // Красный архив. 1926. Т. 17. С. 53.


[Закрыть].

Если судить по докладу П.Л. Барка, повышение доходов бюджета было связано в основном с увеличением налогового бремени. «Со значительным, по сравнению с ожиданиями росписи на 1916 г., превышением, подобно доходам из налоговых источников, включены в проект росписи на 1917 г. также и предположения о поступлении доходов от казенных имуществ и капиталов, определяемых в сумме 1445,5 млн руб., или более чем в текущем году на 414,7 млн руб. При этом особенно заметное возрастание – с 728,7 млн руб. до 1028,8 млн руб., или на 300,1 млн руб., – поступлений ожидается по доходу от казенных железных дорог, каковое увеличение обусловлено как общим развитием железнодорожного движения, в составе коего предвидится перевозок казенных воинских грузов, оплачиваемых из средств Военного фонда, на сумму 200 млн руб., так и предстоящим в 1917 г. введением новых тарифов, которые должны поднять доходность казенных железнодорожных линий приблизительно на 92 млн руб. Значащийся по тому же отделу казенных имуществ и капиталов лесной доход, в связи с усиленною разработкою казенных лесных угодий, внесен в проект росписи также в несколько увеличенной сумме 111,2 млн руб., более против росписи 1916 г. на 15,4 млн руб., а поступления прибылей от принадлежащих казне капиталов и банковых операций, в состав коих входят отчисления в казну из получаемых Государственным банком прибылей, ожидаются в размере 208,8 млн руб. Из других отделов проекта росписи с превышением, по сравнению с данными росписи текущего года, исчислены также поступления в возмещение расходов Государственного казначейства, составляющиеся из обязательных платежей железнодорожных обществ, возврата казне ссудных капиталов и некоторых других поступлений, определяемые в сумме 142,2 млн руб., или более на 29,7 млн руб., а также доход от правительственных регалий, исчисленный в 279,5 млн руб., более против предусмотренной сметою текущего года суммы на 27,8 млн руб. Такое увеличение доходности правительственных регалий находится в зависимости от возрастания почтового, телеграфного и телефонного доходов, внесенных в проект росписи в сумме 199,7 млн руб., т. е. с превышением против 1916 г. на 34,4 млн руб., тогда как монетный доход сокращен на 4,8 млн руб., а доход от казенной винной операции, занимавший столь видное место среди обыкновенных государственных доходов и давший в 1913 г. почти 900 млн руб. валового дохода, совершенно утратил прежнее значение и включен в проект росписи всего в размере 49,6 млн руб., менее против росписи 1916 г. на 1,8 млн руб.»[160]160
  Доклад П.Л. Барка Николаю II о росписи доходов и расходов на 1917 г… С. 53–59.


[Закрыть].

Министр финансов также посетовал на то, что в начале Первой мировой войны потеря доходов от казенной винной монополии сильно подрывала государственные финансы, однако повышение налогов смогло исправить ситуацию. «Неизбежное неблагоприятное влияние условий военного времени на платежеспособность населения, временное занятие части государственной территории неприятелем и, наконец, осуществленные в начале войны меры по водворению в населении трезвости вызвали в 1914 г. крупное сокращение обыкновенных доходных поступлений казны, составившее по сравнению с предыдущим годом свыше 500 млн руб. В следующем 1915 г. государственные доходы претерпели дальнейшее, хотя и не очень значительное, уменьшение. Однако уже в текущем году обнаружился заметный прирост доходных поступлений, давший за первые 8 месяцев года превышение около 750 млн руб. над суммою доходов за соответствующий промежуток времени 1915 г. Сообразно с этим и поступления по обыкновенному отделу доходной части росписи могли быть повышены до огромной цифры, близкой к 4 млрд руб., превосходящей на 581 млн руб. наиболее крупную доселе в истории русского финансового хозяйства сумму обыкновенных поступлений в казну за 1913 г. Итоги эти… знаменуют собою крупный успех на пути к разрешению вставшей перед финансовым управлением с самого начала войны задачи по замене огромного питейного дохода, служившего ранее одним из главных устоев русского бюджета, иными, более здоровыми источниками государственных доходов, а также по восполнению того ущерба, который претерпели государственные финансы вследствие неблагоприятного влияния переживаемой военной страды. Главным орудием, содействовавшим усиленному притоку средств в Государственное казначейство, явились последовательно, с самого возникновения военных событий, осуществлявшиеся у нас меры по усилению ставок действовавших ранее налогов и введению некоторых новых видов обложения. Финансовые результаты этих мер, исчислявшиеся по росписи на 1915 г. в сумме несколько более 500 млн руб., в текущем году должны предположительно составить 725 млн руб., а согласно проекту росписи на 1917 г. они ожидаются в сумме 1 075 млн руб., значительно превышая, таким образом, поступления по казенной винной операции в годы наибольшего ее развития. Являясь новым мощным источником питания средствами государственной казны, означенные меры служили также способом возможного усовершенствования нашего податного строя на началах уравнительности и справедливости в распределении налогового бремени»[161]161
  Доклад П.Л. Барка Николаю II о росписи доходов и расходов на 1917 г… С. 55.


[Закрыть].

Наиболее главным налогом, который должен был исправить финансовую ситуацию, П.Л. Барк считал: «введение государственного подоходного налога, согласно высочайше утвержденному… в 6-й день апреля 1916 г. закону установление общеподоходного налога, положенного ныне в основу налоговой системы большинства государств, в некоторых из коих оно является приобретением лишь не давнего времени, составит одно из знаменательных событий царствования вашего императорского величества в области устроения русского государственного хозяйства и явится прочною и надежною основою дальнейших преобразований нашего податного дела. Однако и осуществленное доселе податное преобразование, в связи с полным почти отказом от питейного дохода, повело уже к существенному изменению всего строя нашего доходного бюджета. Тогда как до войны налоговые источники занимали сравнительно второстепенное место в составе государственных доходов, дав в 1913 г. около 35 % обыкновенных доходных поступлений, ныне, согласно проекту росписи на 1917 г., от них ожидается более половины (52,7 %) общего итога государственных доходов. При этом в наибольшей мере возросло значение прямых налогов, поступления коих в отношении к общему итогу обыкновенных доходов поднялись с 7,9 % в 1913 г. до 14,2 % по проекту росписи, в то время как общая сумма косвенных налогов повысилась с 20,7 % до 27,5 %»[162]162
  Доклад П.Л. Барка Николаю II о росписи доходов и расходов на 1917 г… С. 56.


[Закрыть].

В конце доклада П.Л. Барк несколько подпортил картину, заявив о необходимости и после войны расплачиваться по внешним долгам: «Необходимо, однако, отметить, что возрастающие военные расходы, составившие на 1 октября около 20 миллиардов руб., требуют для их покрытия особого напряжения финансовых средств путем постоянной реализации займов различного типа, из коих краткосрочные обязательства Государственного казначейства выпускаются в виде векселей и проценты по ним, уплачиваемые вперед при учете, относятся на выручку при реализации, не требуя особых ассигнований по росписи. Между тем при консолидации в будущем этих краткосрочных долгов, составляющих ныне 8,4 миллиарда руб., придется соответственно увеличить ассигнования по росписи на уплату по ним процентов и погашения, и посему приходится предвидеть дефицит по росписи в течение ряда лет после войны. Но я непоколебимо убежден, что затруднения Государственного казначейства будут только временными и что, при правильном ведении финансово-экономической политики в неиссякаемых источниках естественных богатств России и производительного труда русского народа найдены будут верные и прочные способы для закрепления и вящего развития новых начал, положенных ныне, во исполнение высочайших вашего императорского величества предуказаний, в основу управления русскими государственными финансами»[163]163
  Там же. С. 58–59.


[Закрыть]. Доклад царю понравился, так как на нем рукой Николая II было написано: «Отрадная картина». Ниже – надпись П.Л. Барка: «Собственною его императорского величества рукою начертано: „Отрадная картина“. В Царском Селе. 21 октября 1916 г. П. Барк». Хотя П.Л. Барк фактически признался Николаю II, что у правительства ушло целых два тяжелейших военных года на компенсацию потерь от запрета продажи спиртного.

С 19 января по 7 февраля 1917 г. проходила Петроградская конференция союзников. Последний министр иностранных дел Российской империи Н.Н. Покровский отметил, что она прошла вполне успешно: «Цель ее была, главным образом, военная: предстояло установить подробный план военных действий в 1917 г. на Западном и Восточном фронтах, определить количество недостающего нам военного снабжения и средств его доставки в Россию, выяснить одновременно вопрос о финансовой поддержке, которая нам необходима, и, наконец, попутно, разрешить некоторые дипломатические подробности, связанные с общим планом военных действий. Председательство предполагалось возложить на председателя Совета министров Трепова, но после его отставки князь Голицын отказался от председательствования, ссылаясь на недостаточное знание иностранных языков, и, по докладу генерала Гурко, оно было возложено на меня… Главные вопросы – стратегические и военного снабжения – подлежали обсуждению в тесном военном кругу. О стратегических даже не доводилось до общего сведения конференции, такой был признан необходимым секрет. О вопросах снабжения сообщались конечные цифры, вопрос финансовый рассмотрен был также в отдельном заседании под председательством П.Л. Барка, который нарочно для этого вернулся из своего финляндского отпуска»[164]164
  Покровский Н.Н. Последний в Мариинском дворце: воспоминания министра иностранных дел… С. 206–210.


[Закрыть].

Мероприятие было довольно значительным. «Съезд был огромный. От французов прибыли бывший министр колоний и бывший председатель Совета министров Думерг и генерал Кастельно, от итальянцев – сенатор Шалойя и генерал граф Руджиери, бывший раньше военным агентом в России, Англия прислала известного лорда Мильнера и финансиста лорда Ревельстока, а по военным делам – генерала Вильсона, наконец, с нашей стороны в конференции по военной части принимали участие генерал Гурко, военный министр Беляев, великий князь Сергей Михайлович, по финансовой – Барк, по дипломатической – Сазонов и Нератов. Я не перечисляю здесь многочисленных второстепенных делегатов и атташе. Прибыли они через Мурман и благополучно проследовали по железной Мурманской дороге. В трескучий мороз пришлось встречать делегатов на Николаевской дороге. Первое заседание конференции происходило в Мариинском дворце, в зале бывших соединенных департаментов. Мною произнесена была заранее написанная речь на французском языке и предложен порядок занятий по секциям: военной, финансовой и политической. Военная секция заседала в разных местах, даже в „Европейской гостинице“, по вопросам особо секретным, а также в помещении Генерального штаба. Финансовая секция имела одно заседание в Большом зале Совета министра финансов. Секция политическая и заключительное общее заседание имели место в Министерстве иностранных дел. Я… участвовал и председательствовал в этой последней секции и был также в финансовой. Здесь речь П.Л. Барка произвела очень хорошее впечатление чрезвычайно ясным и откровенным изложением трудностей нашего финансового положения. Иностранцы потом говорили, что никогда не слышали такого определенного изображения наших нужд и потребностей»[165]165
  Там же.


[Закрыть].

После начала конференции, уже при участии министра финансов, 24 января произошло торжественное открытие Петроградской фондовой биржи, закрытой в связи с началом войны. К моменту открытия биржи курсы ценных бумаг, прежде всего акций, значительно превышали их максимальную стоимость 1913 г., а после открытия – продолжали расти. П.Л. Барк являлся председателем финансовой комиссии Петроградской конференции, а лорд Д. Ревельсток – ее единственным постоянным членом, и вся подготовительная работа комиссии была проведена в ходе переговоров между ними. В более представительном составе финансовая комиссия собиралась только один раз – 25 января 1917 г.

Генерал В.И. Гурко вспоминал: «В конце работы конференции под председательством министра Барка было созвано совещание для консультаций по финансовым делам. По большинству вопросов Барк уже достиг согласия с лордом Ревельстоком. Оставалось обсудить только несколько принципиально важных моментов. Я лично считал, что было бы полезно привлечь общее внимание к тому, что курс русской валюты во время войны непрерывно снижался. Если не будут приняты меры, призванные остановить или хотя бы, сколько возможно, замедлить этот процесс, то мы можем оказаться в ситуации, когда курс рубля упадет очень значительно по сравнению с валютами союзников, оставаясь при этом неизменным по отношению к германской марке. В результате в будущем нам окажется существенно легче поддерживать торговые отношения с сегодняшними противниками, нежели с государствами Согласия»[166]166
  Гурко В.И. Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914–1917. Берлин, 1922. С. 141.


[Закрыть].

Речь П.Л. Барка оказалась поистине его «лебединой песней» как последнего министра финансов Российской империи. Одним из важнейших итогов Петроградской конференции стал подписанный 7 февраля 1917 г. П.Л. Барком, Д. Ревельстоком и главой английской делегации лордом А. Мильнером Меморандум об англо-русских финансовых переговорах.

Всего с октября 1914 по февраль 1917 г. царское правительство передало Великобритании золота на 68 млн фунтов Стерлигов, или на 643,2 млн руб., причем 8 млн фунтов (74,7 млн руб.) считались проданными, а 60 млн фунтов (568,5 млн руб.), или ³/₈ довоенного золотого запаса России, – переданными в виде временной ссуды на условии возврата Государственному банку после войны. Если же судить в тоннах, то к 1917 г. в Банк Англии наша страна перевела 498 тонн драгоценного металла. Из них 58 тонн были проданы, а 440 тонн «лежали в сейфах Банка Англии в качестве обеспечения» полученных кредитов. Вдобавок население России перестало пускать в обращение золотую монету, что лишило казну еще свыше 300 тонн[167]167
  Калачев Б.Ф. Миф о «сухом законе». Как министр финансов П.Л. Барк российский бюджет опустошил. URL: http://eto-fake.livejoumal.com/633178.html.


[Закрыть].

Для сравнения: в первые полтора года войны Франция вывезла в Нью-Йорк, Лондон и Мадрид золота на сумму 977 611 000 франков. К 18 января 1917 г. Франция поставила английскому казначейству золота на 2 706 млн франков. Сама Англия в мае 1916 г. для расчетов с США каждую неделю вывозила в Канадский банк, находившийся в Оттаве, золота на 2–3 млн фунтов стерлингов (20–30 млн руб.).

Пытаясь исправить тяжелую финансовую ситуацию, П.Л. Барк впервые поставил на реальную почву общий вопрос о планомерном развитии российской экономики. На заседании правительства 26 декабря 1915 г. министры обсуждали представленную П.Л. Барком обширную и обстоятельную записку. По воспоминаниям преемника А.В. Кривошеина – А.Н. Наумова, «Барк пытался разрешить вопросы большой государственной важности, непосредственно связанные с упорядочением финансового положения, от которого зависела дальнейшая судьба не только боевых действий, но и всей государственной жизни нашей родины. Задолженность России к тому времени равнялась 28 млрд золотых рублей. В бюджете предвиделись миллиардные дефициты… Министр финансов в своей обстоятельной записке, вызвавшей со стороны всех министров необычайно острый интерес, совершенно правильно указывал, что для ограждения российского государства от обременительных последствий такой высокой задолженности необходимо выработать и установить не один только финансовый план, но и общеэкономический, чтобы выявить к жизни неисчислимые естественные богатства страны. Я поддержал докладчика и со своей стороны предложил для использования наших природных богатств, наряду с правительственными начинаниями, привлечь к сотрудничеству частных лиц и предоставить большую свободу предприимчивости и помещения капиталов»[168]168
  Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний. 1868–1917. Нью-Йорк: Издание А.К. Наумовой и О.А. Кусевицкой, 1955. Кн. 2. С. 338.


[Закрыть].

Результатом обсуждения записки П.Л. Барка стало создание 17 января 1916 г. при главе кабинета Совещания министров по финансово-экономическим вопросам, а 22 марта того же года – нового высшего совещательного учреждения, Особой финансово-экономической комиссии, в которую входили не только бюрократические, но образовывавшие в ней большинство общественные деятели, прежде всего – депутаты Государственной думы и члены Государственного совета. Тем самым экономическое планирование получило не только принципиальное признание, но и специальную институционализацию. После Февральской революции 1917 г. комиссия была преобразована в Экономический совет, с Главным экономическим комитетом, при Временном правительстве, а после Октябрьской революции преемником комиссии стал Высший совет народного хозяйства (ВСНХ).

Сложности с продовольствием в Петрограде произошли в начале Первой мировой войны. Дело в том, что через Петроград шло обеспечение продовольствием Финляндии, Олонецкой и Новгородской губерний, поэтому всего требовалось: для Петрограда – мяса и живности – 100 вагонов в сутки, пшеничной муки – 60, ржаной – 90, сахара – 15 вагонов и т. д., всего же 400 вагонов; для пригородов столицы – 20 вагонов в сутки, для Финляндии – 100 вагонов[169]169
  Продовольственный вопрос//Петроградские ведомости. 1915. 1 сентября.


[Закрыть]. Однако Министерство путей сообщения зачастую было не в состоянии предоставить такое количество вагонов (не стоит забывать, что через столицу шло и снабжение частей действующей армии). В летний период была возможность доставлять припасы водным транспортом, но после закрытия навигации оставался только железнодорожный путь. С проблемами в вопросах снабжения столкнулось уже в марте 1915 г. Один из членов продовольственной комиссии привел любопытные примеры: «Месяца два – два с половиной тому назад стали выходить запрещения губернаторов на вывоз ржаной муки и многих других продуктов из их района. Ясно, что губернаторы хотели обеспечить свое население продуктами в достаточном количестве, но они не всегда знали о точном количестве, которое у них есть. Когда один губернатор издавал предписание – запретить вывоз таких-то продуктов, другой губернатор по аналогии то же самое запретил. Мы имеем случай, что в одном городе был запрещен вывоз соли, когда по подсчету оказалось, что этой соли для снабжения этой губернии хватило бы на 26 лет. Это было потом разъяснено, но в Петрограде соли не было, и мы не знали, что делать, пока, наконец, не было разрешено… С овсом еще хуже. В декабре месяце говорили, что овса не будет. Мы говорили, что нужно принять экстренные меры, может быть, поручить городскому голове закупить через агентов овес в Сибири. Это разрешение на покупку было дано. Городской голова командировал лицо для закупки овса, но дело в том, что из всей Сибири был запрещен вывоз овса. Нам разрешение было дано, в начале января поехал туда наш представитель, 26 января городской голова просил разрешение вывезти овес, довезти его до Камышловки, разрешение было дано, наш представитель поехал, 24-го центральным комитетом было разрешено перевезти 30 вагонов овса со станции Камышловка, но 26 марта поступило запрещение о том, что вывозить этот самый овес оттуда нельзя, и, несмотря на то, что мы затратили деньги, купили там овес, пришлось с ним развязаться. Через некоторое время разрешили опять купить, он купил 38 вагонов овса, но опять было запрещено, овес не был вывезен, и, как мы слышали, его там же реквизировали. Нам было сказано, что овса ни овсинки не будет послано в Петроград, потому что требования на него большие». И уже в тот момент в городской думе отмечали, что «Сибирь прямо ломится от излишка продуктов, а Петроград чуть ли не голодает»[170]170
  Протокол заседания Петроградской городской думы 17 марта 1915 г. // Известия Петроградской городской думы. 1915. № 29. С. 959, 962.


[Закрыть].