Текст книги "«Сухой закон» в России в воспоминаниях современников. 1914-1918 гг."

1.4. «Заем свободы» 1917 г. Попытка «заткнуть» финансовую «дыру» в государственном бюджете

Финансовые проблемы России, возникшие из-за проведения политики «сухого закона», продолжались и после свержения самодержавия, так как политики, захватившие бразды правления, не торопились от нее отказваться. 2 марта 1917 г. в стенах Таврического дворца Петрограда возник новый орган власти – Временное правительство, который после отречения Николая II взял на себя управление Российской империей до выборов в Учредительное собрание. Левое крыло здания, нарочно или по иронии судьбы, заняли левые политические силы – Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов, или Петросовет. Правая часть дворца осталась за правыми, за Государственной думой, точнее, после февральских событий за ее Временным комитетом. В первый состав Временного правительства вошли одиннадцать человек. Все они, за исключением крупного предпринимателя, миллиардера М.И. Терещенко, взявшего портфель министра финансов, были членами Государственной Думы или Государственного совета и состояли в разных политических партиях. Кресло председателя занял князь Г.Е. Львов, в то время известный и популярный политик либерального направления. Он же стал министром внутренних дел.

3 марта 1917 г. была обнародована декларация Временного правительства о его составе и задачах. Согласно этому документу, полиция подлежала замене на народную милицию, которая должна была подчиняться даже не Временному правительству напрямую, а органам местного самоуправления. Доступ в новую милицию полицейским чинам был запрещен. Милицию полагали сделать как народное ополчение правопорядка, правда, на штатных должностях. Жалованье было небольшим, и желающих стать милиционерами имелось немного. 4 марта князь Г.Е. Львов лично отправил циркуляр на имя губернаторов о том, что их должности тоже упраздняются, а обязанности перекладываются на председателей земских управ. Реформу органов правопорядка он как министр внутренних дел также контролировал лично.

Министром иностранных дел стал П.Н. Милюков, основатель Конституционно-демократической партии. Он, неформальный лидер прогрессивного блока, т. е. думского большинства, считался однозначным кандидатом на этот пост. Адвокат А.Ф. Керенский вошел во Временное правительство как министр юстиции. Сделал он это по собственной инициативе, его никто не выдвигал. Первое, с чего начал А.Ф. Керенский на новом посту, – раскрыл тюрьмы и освободил узников царского режима. Должность военного и временно морского министра занял А.И. Гучков, до этого возглавлявший Центральный военно-промышленный комитет. На новом месте А.И. Гучкову пришлось непросто. Первым решением, которое принял Петросовет, был так называемый приказ № 1. По сути, этот документ полностью отменял в армии субординацию и дисциплину, и министр Временного правительства тоже был обязан этому следовать.

Временное правительство И марта 1917 г. сделало заявление о признании им обязательств царского правительства и о характере своей финансовой политики: «После отречения императора Николая II и великого князя Михаила Александровича полнота власти перешла к Временному правительству. Решительно отбросив приемы управления прежней власти, угнетавшей народ, Временное правительство видит свой долг в безостановочном осуществлении всех задач государственного управления. Проникаясь при этом всецело духом правового государства, где права каждого твердо охранены и где каждый неуклонно исполняет свои обязанности, и памятуя, что колебание основ государственного хозяйства во время войны грозило бы отечеству неисправимыми бедствиями, Временное правительство заявляет, что оно приняло к непременному исполнению все возложенные на государственную казну при прежнем правительстве денежные обязательства, как то: платеж процентов и погашения по государственным займам, платежи по договорам, содержание служащим, пенсии и всякого рода иные платежи, следующие кому-либо из казны, по закону, по договору или на другом законном основании. Вместе с тем и все платежи, следующие в казну, – налоги, пошлины и иные всякого рода поступления – должны вноситься по-прежнему, впредь до изменения их новым законом. Временное правительство вменяет в непременную обязанность всем государственным установлениям соблюдать крайнюю бережливость в расходовании народных денег и для обеспечения этого примет необходимые меры действительного надзора и контроля. При громадности текущих военных расходов и при вызванном войною увеличении государственного долга повышение некоторых налогов окажется неизбежным. Министерство финансов безотлагательно составит план податной реформы для покрытия из обычных налоговых источников как текущих расходов государственного управления, так и платежей по займам, внешним и внутренним, а равно для удовлетворения некоторых потребностей населения, давно уже ставших неотложными. Власть, сообразуясь с платежными силами отдельных классов населения, будет стремиться к облегчению бремени налогов более справедливым распределением их. Временное правительство твердо уверено, что в тягостное время грозной внешней опасности все граждане отныне свободной России с готовностью будут нести возложенные на них законом обязанности перед Родиною»[178]178
  Вестник Временного правительства. 1917. 11 марта.


[Закрыть]. Подписал это заявление и первый министр финансов Временного правительства М.И. Терещенко (2 марта – 5 мая 1917 г.).

Временное правительство также отметило свое пребывание у власти выпуском новых денег. Из всех задуманных Временным правительством видов бумажных денежных знаков успели войти в обращение государственные кредитные билеты с датой «1917», достоинством в 250 и 1 000 руб., и казначейские знаки в 20 и 40 руб., получившие народное название «керенки». 16 марта 1917 г. Комиссия по делам искусств при Исполнительном комитете Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов обратилась в Министерство финансов Временного правительства с предложением о составлении новых рисунков кредитных билетов. Министр финансов М.И. Терещенко в ответном письме, одобряя предложение комиссии, вместе с тем высказал следующие соображения: «Рисунки кредитных билетов должны быть скомпонованы, прежде всего, так, чтобы гравирование и затем воспроизведение их на кредитных билетах представлялось вполне удобным. Далее необходимо, чтобы рисунки по своей выписанности и подробной отделке деталей могли создавать полную гарантию в смысле защиты билетов от подделок, иной раз весьма искусных и тонких»[179]179
  Денисов А.Е. Бумажные денежные знаки России (1769–1917). М.: Нумизматическая литература, 2004. С. 73.


[Закрыть].

Подготовка к выпуску новых денежных знаков началась с апреля 1917 г. Было принято решение выпускать кредитные билеты номиналом в 1 000 руб. Они были выпущены в соответствии с постановлением Временного правительства от 26 апреля, подписанным премьер-министром Временного правительства князем Г.Е. Львовым. Основной причиной выпуска называли необходимость увеличения массы денег без дополнительной загрузки и так перегруженных печатных станков. Указывалось также, что выпуск более крупной купюры был вызван расширением сделок за наличные деньги, заменивших прежние кредитные сделки и учет векселей. Оформление выпущенных билетов было выполнено на высоком художественно-полиграфическом уровне, практически не уступавшем прежним деньгам. На обеих сторонах билета имелись виньетки сложной структуры и филигранной работы. Они вместе с защитной сеткой и водяными знаками на бумаге обеспечивали высокую степень защиты от подделок[180]180
  Алямкин А.В., Баранов А.Г. История денежного обращения в 1914–1924 гг. (по материалам Зауралья). Екатеринбург: УГГУ, 2005. С. 112.


[Закрыть].

Ко времени выпуска тысячерублевого кредитного билета правительство князя Г.Е. Львова не имело государственного герба. В качестве нового символа в центре оборотной стороны билета в многоцветной виньетке было помещено изображение Таврического дворца в лучах солнца, обрамленного гирляндой лавровых листьев, и с надписью «Государственная дума» в память о деятельности Думы в этом дворце[181]181
  Кредитный билет 1000-рублевого достоинства // Вестник Временного правительства. 1917. 25 апреля.


[Закрыть]. Эти тысячерублевые кредитные билеты из-за приведенного на них рисунка и уточняющей надписи стали называться «думскими билетами», или «думками». В первое время выпуск тысячерублевых билетов производился из Петроградской конторы Государственного банка и подотчетных ей казначейств. Затем выпуск распространился и на другие местные учреждения Государственного банка и казначейства по мере снабжения их достаточным запасом этих билетов.

Через четыре месяца после выпуска тысячерублевых кредитных билетов Временное правительство, уже возглавляемое А.Ф. Керенским, решило выпустить кредитные билеты достоинством в 250 руб. Постановлением Временного правительства от 22 августа 1917 г. были выпущены кредитные билеты номиналом 250 руб. В газете «Вестник Временного правительства» от 16 сентября было опубликовано это постановление, в котором отмечалось, что выпуск таких кредитных билетов «носит характер технического мероприятия» и связывается он не с увеличением массы денег, а с введением денежного знака ранее отсутствующего номинала[182]182
  Вестник Временного правительства. 1917. 16 сентября.


[Закрыть]. Выпуск кредитного билета 250 руб. осуществлялся еще по всем правилам полиграфии, отработанным многолетней отечественной и зарубежной практикой эмиссии государственных кредитных билетов. Правда, усугублявшийся кризис денежного обращения все же не мог не сказаться на оформлении этого билета: отдельные орнаментальные его элементы, по сравнению с ранее выпущенной серией, выполнялись более упрощенными. Да и в целом этот билет выглядит не столь ярко и эффектно[183]183
  Алямкин А.В., Баранов А.Г. История денежного обращения в 1914–1924 гг. (по материалам Зауралья)… С. 112.


[Закрыть].

Ко времени выпуска 250-рублевого кредитного билета уже существовал новый государственный герб России в виде двуглавого орла с опущенными крыльями (по рисунку И.Я. Билибина), который был рекомендован к использованию в качестве государственного герба Юридическим совещанием при Временном правительстве. Этот герб и был изображен на оборотной стороне билета. Из-за отсутствия на нем многочисленных монархических регалий он в народе получил меткое прозвище «голого» или «общипанного». Кроме того, согласно постановлению Временного правительства от 9 мая 1917 г., был выпущен государственный кредитный билет 5 руб. образца 1909 г. с упрощенной нумерацией, а билеты старого типа с порядковым номером перестали изготавливаться.

Расходы Российской республики беспрерывно увеличивались. Требовалось все большее количество денежных знаков. Экспедиция заготовления государственных бумаг не имела возможности своевременно печатать в громадном числе кредитные билеты установленного образца. Поэтому было принято решение изготовить деньги нового образца, новой формы, более легкой и удобной по техническим условиям для скорейшего изготовления и в то же время достаточно защищенной от подделок. По постановлению Временного правительства от 22 августа 1917 г. были выпущены казначейские знаки номиналами 20 и 40 руб. (так называемые «керенки»). Знаки поступили в обращение в октябре 1917 г., когда министром финансов стал В.М. Бернацкий. Изображение на знаках повторяло рисунок российской марки консульской почты.

Отдел кредитных билетов Государственного банка 6 октября 1917 г. разослал всем управляющим конторами и отделениями циркуляр № 168 «О мерах ознакомления населения с выпуском в обращение казначейских знаков 20 и 40 руб. достоинства». Необходимость этого документа была вызвана случаями недоразумений, имевших место при выдаче вновь выпущенных казначейских знаков 20– и 40-рублевого достоинства. В ряде мест новые деньги не принимались. Циркуляр устанавливал, что все управляющие конторами и отделениями Государственного банка должны были сделать немедленные распоряжения о напечатании в достаточном количестве специального объявления от Министерства финансов и о рассылке его для выставления на видных местах в своих помещениях и снаружи зданий, во всех снабжаемых разменным капиталом казначействах, в правительственных и общественных учреждениях, городских общественных банках, учреждениях мелкого и взаимного кредита.

«Керенки» печатались и выпускались только неразрезанными, большими листами. Тем самым в денежное обращение попадала купюра, форма выпуска которой одновременно удовлетворяла две насущные потребности в денежном обращении. С одной стороны, в обращении появлялись крупные купюры в 800 руб. (20 руб. по 40 шт.) и 1 600 руб. (40 руб. по 40 шт.), которые были необходимы для оплаты военных поставок, хлебозаготовок и других крупных платежей. С другой стороны, «керенки» в 20 и 40 руб. прекрасно дополняли ряд средне-номинальных купюр в 25, 50 и 100 руб. Помимо вышеперечисленных денежных знаков в обращение выпускались «марки-деньги» номиналами 1, 2 и 3 коп., повторяющие выпуск 1915 г., но без изображения орла (малого государственного герба) на оборотной стороне.

Отношение населения к царским деньгам и купюрам Временного правительства оказалось различным. Несмотря на инфляцию 1914–1916 гг., народ считал царские купюры «крепкими» деньгами и использовал их для сбережений. Подобно тому, как в 1914 г. исчезли из обращения золотая и серебряная монеты, в 1917 г. из оборота стали исчезать царские бумажные деньги. Все виды денег, выпущенных при Временном правительстве, довольно быстро вошли в обращение в городской среде, так как рабочим и служащим выдавали ими заработную плату.

Между тем финансовое положение России продолжало ухудшаться. Прежде всего, с июля 1914 до июля 1917 г. расходы по военному фонду выросли с 2 546 млн до 37 841 млн руб., в 15 раз, с июля 1914 по декабрь 1916 г. они составили 27 188 млн руб. (72 %), а только за шесть месяцев 1917 г. – 10 653 млн руб., иными словами – выросли в 2,5 раза. Ежедневные военные расходы в 1916 г. составили 42 млн руб., повысившись на 16 млн руб., за шесть месяцев 1917 г. – 59 млн, повысившись на 17,2 млн, больше, чем за весь предыдущий год. Что касается обыкновенного (ординарного) бюджета, то только его сверхсметные расходы с марта по октябрь 1917 г. составили 974,5 млн руб., увеличившись более чем в три раза по сравнению со всем предыдущим 1916 г.

Второй министр финансов Временного правительства А.И. Шингарев (5 мая – 2 июля 1917 г.) был сторонником продолжения политики «сухого закона». «Всего больше собиралось доходов у нас косвенными налогами, т. е. такими налогами, которые не прямо требуются с плательщиков, не налагаются на их земли, дома, доходы, капиталы, а накладываются в виде акциза, добавочной платы, на некоторые товары, потребляемые людьми… До войны косвенными налогами (акцизами) у нас в России были обложены сахар, спички, табак, керосин, вино, пиво и все привозимые из-за границы товары (чай, кофе, резина, рис, хлопок, ткани, машины, готовые изделия и проч.)… До 1894 г. был акциз на хлебный спирт и водку, но затем само государство взяло в свои руки торговлю водкой, введя винную монополию и косвенный высокий налог на водку вошел в продажную цену монопольной водки. С этого года водочная монополия стала давать государству большие доходы, увеличивавшиеся непрерывно. В последний год перед войной всякими косвенными налогами было собрано 1 607,3 млн руб., т. е. почти половина всех государственных доходов и в шесть раз больше, чем прямыми налогами. Косвенные налоги считаются несправедливыми налогами. Они удорожают цену необходимых людям товаров и всего тяжелее падают на бедные классы населения, составляя почти незаметную долю в расходах богатых людей… главный из них – доход с винной монополии – был самым вредным. Торговля водкой давала государству громадные доходы. В 1913 г. от винной монополии поступило 899,3 млн руб., а за вычетом всех расходов на покупку спирта, посуды, выделку водки, укупорку, перевозку, помещения и служащих, казне оставалось чистого дохода 665,3 млн руб. На 1914 г. ожидалось около 800 млн руб. чистой прибыли. Этот ужасный барыш, составлявший самый крупный доход государства, был налогом на народный порок, на народное несчастье. Пьянство разоряло население, губило его здоровье, отравляя и тела, и душу, вызывала преступления, пороки, сумасшествия и другие бесчисленные болезни. Наполнялись тюрьмы, больницы и дома для душевнобольных пьяницами и их слабосильным потомством. В семьях бедняков царила вечная нужда, болезни, ссоры и драки. Государство, само торгуя водкой, заинтересованное в больших доходах, не могло бороться с пьянством и русский государственный бюджет, т. е. свод годовых доходов и расходов государства, справедливо называли „пьяным бюджетом“. Благополучие казны было связано с пьянством и несчастием народа. Царская власть не желала улучшить и сделать более справедливыми доходы государства. Она не хотела сильнее облагать богатых и всего больше собирала налогов с малоимущих классов населения, эксплуатируя его слабость к водке»[184]184
  Шингарев А.И. Финансы России во время войны. Петроград: Лештуковская паровая скоропечатня «Свобода», 1917. С. 1–3.


[Закрыть].

Вместе с тем А.И. Шингарев считал, что «сухой закон» нанес российским финансам существенный урон. «Старая государственная власть, прежде всего, закрыла на время мобилизации винную монополию. Было ли это внушено свыше или боязнью волнений пьяных солдат, но мера эта была встречена громадным сочувствием всего населения. Все сочли ее великим благом для государства, и прекращение продажи водки осталось на все время. Благо народа явилось однако крупным ущербом для казны. Только за вторую половину 1914 г. недобор доходов, ожидавшихся от винной монополии, составил 432 млн руб… На 1915 г. ожидалось недобора доходов уже свыше 1 млрд руб. Крупный недобор доходов заставил министерство финансов увеличить налоги… В 1916 г. налоги по-прежнему повышались… Общий недостаток средств за время войны к 1 января 1917 г. выразился, таким образом в размере 26,7 млрд руб., а за 1917 г. грозил почти удвоиться… Уже с первого полугодия доходы уменьшились, их стало не хватать даже на расходы по бюджету мирного времени… Чем же государство покрывало эти чудовищные, эти невероятные расходы на войну? Откуда Россия взяла за три года 37,5 млрд руб. денег, когда до войны ее годовые доходы не превышали 3,5–4 млрд руб.?…Все воющие государства прибегают для покрытия своих военных расходов к… трем источникам: они увеличивают налоги, они заключают займы и они выпускают бумажные деньги… К началу современной войны весь государственный долг России… равнялся 8,1 млрд руб. К 1 июля он уже превысил 43,9 млрд руб. и грозил вырасти к концу года до 60 млрд руб.»[185]185
  Там же. С. 7–10.


[Закрыть].

С началом Февральской революции финансовое положение России еще больше осложнилось. «Притязания к казне быстро росли. Уже в марте новые требования стали принимать массовый характер, в апреле и мае они сделались постоянным и все более и более грозным явлением, достигая иногда крайних степеней преувеличения. На фабриках и заводах рост заработной платы, под давлением революционных рабочих масс, достиг невиданной высоты и поставил многие предприятия в очень затруднительное положения. Нуждаясь в деньгах, они стали предъявлять усиленные требования на кредит со стороны частных и государственных банков; органы самоуправления, земства и города вследствие плохого поступления платежей их сборов и страшного роста расходов на оплату труда служащих оказались почти без средств и также стали обращаться за помощью к Государственному казначейству. Государственные расходы по обыкновенному бюджету с марта стали быстро увеличиваться на устроение нового порядка на местах, расходы на новую милицию, на содержание местного суда, на добавки к пенсиям, на покрытие расходов по смете почты, телеграфов, на увеличение издержек по эксплуатации железных дорог и проч, потребовались десятки миллионов рублей. Повышение оплаты труда народных учителей и прибавило свыше 40 млн руб. расходов, дважды увеличение содержания почтово-телеграфным служащим и единовременная выдача им пособий обойдется в 150 млн руб., повышение платы служащим, мастеровым и рабочим железных дорог потребует в год не менее 540 млн руб. добавочных расходов, установление нового жалованья солдатам (5 руб. в месяц в тылу и 7 руб. 50 коп. на фронте) обойдется не менее 500 млн руб. в год, повышение содержания чиновникам и единовременное пособие им будет стоить несколько десятков миллионов и т. д. В результате предположенный на 1917 г. бюджет обыкновенных государственных расходов будет не 4 077,8 млн руб., а не менее 5 400 млн руб., если еще не больше»[186]186
  Шингарев А.И. Финансы России во время войны… С. 15–17.


[Закрыть].

Положение усложнялось тем, что «старые учреждения, собиравшие налоги, были уничтожены; само население просто не желало платить и поступление доходов за первые 3–4 месяца было слабое… Прежде доходные предприятия казны, почта, телеграф и железные дороги стали резко убыточными. Предложения же о бюджете на будущий 1918 г. дают при подсчете громадную сумму не менее 7,8 млрд руб… Революционному правительству пришлось прибегнуть прежде всего к выпуску бумажных денег в очень усиленной степени… с 1 марта по 1 июля 1917 г. – 788 млн руб… Революция увеличила больше чем в два с половиною раза месячный выпуск бумажных денег… до революции право Государственного банка на выпуск кредитных билетов было увеличено на 8 млрд руб. Только за первые 5 месяцев революции это право вновь было расширено на 6 млрд руб… Работа экспедиции заготовления государственных бумаг, этой фабрики бумажных денег, дошла до крайней степени напряжения. В начале войны в ней имелось 700 человек рабочих, теперь же работает здесь свыше 8 000 человек. До войны каждый день печаталось 200–300 тыс. руб. бумажных денег, к началу революции ежедневный выпуск их достиг 18 млн руб., к маю месяцу 1917 г. экспедиция выпускала уже 30 млн руб. в день, а к июлю свыше 50 млн. Почти 200 пудов бумаги идет каждый день на печатание этих кредитных билетов, все машины, все рабочие руки без отдыха заняты ими и все же денег едва хватает. Государственный банк не успевает удовлетворять требований, во многих его отделениях, в провинции уже начинают чувствоваться затруднения вследствие недостатка бумажных денег. Куда же идти дальше?»[187]187
  Там же. С. 19–21.


[Закрыть].

А.И. Шингарев обратился к бывшему царскому министру финансов П.Л. Барку с вопросом: «Что делать?». Тот ответил, что «пока будут заниматься спасением революции вместо того, чтобы спасать Россию, никакие меры не приведут к ограждению нашего рубля от падения»[188]188
  Цит. по: Куликов С.В. «Непотопляемый Барк»: финансист и политик // Барк П.Л. Воспоминания последнего министра финансов Российской империи. 1914–1917: в 2 т. Т. 1. М., 2017. С. 74.


[Закрыть]. Впрочем, Временное правительство не слишком ценило П.Л. Барка, который, как и другие назначенные члены Государственного совета, 5 мая 1917 г. был оставлен за штатом. Летом 1917 г. П.Л. Барк выехал с семьей в Крым, в Керчь, где его застала Октябрьская революция, окончательно поставившая крест на бюрократической карьере экс-министра – 14 декабря 1917 г. он был уволен со службы вместе с остальными назначенными членами Государственного совета. А.Н. Наумов, общавшийся с П.Л. Барком во второй половине 1918 г. в Ялте, вспоминал: «Несмотря на все ужасы пережитого, Петр Львович казался по-прежнему ровно-спокойным человеком, не терявшим, видимо, надежды на лучшее будущее и на собственные свои силы. Меж тем положение его было тогда не из легких – Барк лишился всего и сильно бедствовал»[189]189
  Барк П.Л. Воспоминания последнего министра финансов Российской империи, 1914–1917 гг… С. 21.


[Закрыть].

Очевидно, не от хорошей жизни с ноября 1918 по апрель 1919 г. он являлся финансовым консультантом Крымского краевого правительства, возглавлявшегося С.С. Крымом (Соломон Самойлович Крым – премьер-министр Крымского краевого правительства в 1919 г.). Летом 1919 г. П.Л. Барк выезжал в Париж, где просил французское правительство оказать моральную и финансовую поддержку «белым» правительствам России. В апреле 1920 г. главой Правительства Юга России при генерале бароне П.Н. Врангеле стал А.В. Кривошеин, который пригласил П.Л. Барка в Финансово-экономическое совещание при генерале и намеревался провести давнего соратника в министры финансов. Пока же, в октябре 1920 г., П.Н. Врангель командировал П.Л. Барка в Париж и Лондон для ведения переговоров о финансовой помощи, но в ноябре в связи с приближением «красных» его семья приехала к нему в Париж, откуда Барки перебрались в Лондон.

В Англии П.Л. Барк сделал карьеру не хуже, чем в России, благодаря начавшейся еще во время его поездок за границу в 1915–1916 гг. дружбе с Монтегю Норманом (1871–1950), который как раз в 1920 г. стал управлять Английским банком. М. Норман назначил П.Л. Барка своим советником по восточно-европейским делам и в административные советы зависимых от него банков – Англо-Австрийского, Англо-Чехословацкого, Хорватского, Британского и Венгерского банков и Банка стран Центральной Европы. П.Л. Барк являлся директором-распорядителем Английского международного банка, располагавшегося на фешенебельной Ломбард-стрит. П.Л. Барк характеризовался А.Н. Наумовым, относившим его и категории «счастливых беженцев», как «человек, сумевший восстановить почти полностью условия своей былой профессиональной деятельности, материальную обеспеченность и видное положение в обществе».

В мае 1921 г. П.Л. Барк выступил на Общем съезде представителей русской промышленности и торговли в Париже с докладом «Привлечение иностранного капитала для хозяйственного восстановления России». В июне 1921 г. на Рейхенгальском монархическом съезде его избрали в состав Центрального комитета Комиссии промышленного восстановления России. В январе 1922 г. П.Л. Барк вошел в Совет созданного в Париже по инициативе В.Н. Коковцова Объединения деятелей русского финансового ведомства и позднее руководил Лондонским отделением этой организации. В 1920-е гг. П.Л. Барк был близок к политическому окружению «национального вождя» эмиграции – великого князя Николая Николаевича и 2 июня 1927 г. в Шуаньи участвовал в совещании под его председательством. В первой половине 1930-х гг. П.Л. Барк носил звание члена Государева совещания при императоре в изгнании Кирилле Владимировиче, хотя это звание имело только почетный характер.

В самой Англии П.Л. Барк был поверенным короля Георга V по части ведения финансовых и имущественных дел вдовствующей императрицы Марии Федоровны, являвшейся родной тетей короля, и ее дочерей – великих княгинь Ксении Александровны и Ольги Александровны. В 1929 г. за заслуги перед его родственниками, а значит – и перед ним, Георг V наградил П.Л. Барка Большим крестом ордена Виктории и хотел дать ему титул баронета, однако для этого требовалось принять английское подданство, чего П.Л. Барк избегал до марта 1935 г., когда король и возвел его в баронеты, причем новоявленный рыцарь сохранил православную веру. Именно в середине 1930-х гг. П.Л. Барк надиктовывал по-английски свои воспоминания, хотя первый подступ к ним он сделал еще в 1922 г., после прочтения тогда еще не опубликованных «Тяжелых дней» А.Н. Яхонтова.

По свидетельству третьего министра финансов Временного правительства А.Г. Хрущова (И июля – 24 июля 1917 г.), 25 июля А.И. Шингарев выступил на Съезде парти Народной свободы и дал мрачную характеристику финансовому положению революционной России: «"Неладно скроенный, но прочно сшитый“, как хвалился В.Н. Коковцов, бюджет довоенного времени не выдержал войны, революции и хозяйственной разрухи. С небольшим бюджетом в 3,5 млрд руб. в год и с государственным долгом в 8 млрд вступила Россия в небывалую войну, потребовавшую колоссальных расходов, достигавших в 1917 г. 50 млн в день, и стоившую нам до конца 1917 г. свыше 50 млрд руб… Отмена винной монополии лишила государство дохода свыше 800 млн руб. в год. Покрыть его было нечем, дефицит в стране оказался с очевидной ясностью… Если не было дефицита в бюджете, составляемом В.Н. Коковцовым, был дефицит в стране… Из трех способов покрытия военных расходов – налоги, собираемые с населения, займы, т. е. „капитализированные налоги будущего времени“, выпуск бумажных денег, смешанная форма самого скверного налога и самого скверного займа, мы вынуждены были прибегнуть к последнему, самому тяжелому и нерациональному, ибо налогов нам не платили и денег взаймы в достаточном количестве не давали… Оставался один безнадежный исход – выпуск бумажных денег, который вел к падению стоимости их, к небывалой дороговизне… Революция нанесла финансам государства огромный удар с двух сторон. Она, с одной стороны, обострила чувство права индивидуальной личности, поставивши в фокусе его „я“, его право на заработок, на свободу и пр., совершенно еще пока слабо затронула и мало воспитала гражданское чувство обязанности. Все потребовали себе увеличения оплаты, потребовали с чудовищной быстротой и поразительной настойчивостью, при чем никто не вспомнил об обязанностях перед государством. Платежи налогов стали приостанавливаться, по местному самоуправлению местные налоги почти не поступали. Все требовали себе прибавок чуть не каждую неделю, почти каждый час прибавки росли с поразительной быстротой, а поступление в государство замедлилось, падало и еле-еле повышалось. Получилась картина, ни с чем не сообразная. Демократические массы, получившие некоторую возможность влиять на власть и сами претендуя быть властью, в первую очередь нанесли огромный удар финансам государства… Повышение заработной платы мастеровым, служащим и рабочим фабрик поглощает целые миллиарды. Откуда государство могло бы покрыть этот чудовищный, невероятный рост расходов, происшедший на протяжении нескольких месяцев? Исключительно бумажным станком. Тот самый яд, который с такою суровостью осуждался представителями демократии в Государственной думе, тот самый яд, которому они отказывали не только в доверии, но даже в возможности, этот самый яд полными пригоршнями и чашами стали они пить в тот момент, когда они сами являлись хозяевами своей судьбы… Новые требования увеличения платы растут, претензии обостряются, настроение повышается, в среде иногда совершенно безумных людей слышатся крики: „Какое нам дело до вас, все равно давайте!“. Вот этот лозунг – „давайте!“ – разрушает хозяйственную жизнь без всякого сообразования с возможностями государства»[190]190
  Хрущов А.Г. Андрей Иванович Шингарев: его жизнь и деятельность. М.: Типо-лит. Т-ва И.Н. Кушнерев и К°, 1918. С. 67.


[Закрыть].

На этом же Съезде партии кадетов А.И. Шингарев предложил свой финансовый план: «Налоговое обложение, как прямое, так и косвенное, реформа наследственных пошлин, поимущественный налог взамен единовременного сбора, обложение прироста имущества. Повышение акциза или введение монополии на сахар, на чай, на керосин, на спички и проч., увеличение гербовых пошлин. Приведение почты, телеграфа и железных дорог в состояние равновесия по отношению к доходам и расходам. Усиленная эксплуатация лесов и оброчных статей с установлением вывозных пошлин на лес и лен. Займы внутренние и внешние. Энергичная постановка аппарата взыскания налогов. Суровые меры к сокращению расходов: пересмотр всех военно-строительных и прочих работ, пересмотр всех военных заказов, особенно заграничных, возможное сокращение состава армии… громадный рост задолженности государства, при долге почти в 60 млрд руб., заграничного долга придется около 16 млрд, долга с необходимой уплатой процентов за границу свыше 1 млрд. Пассивность торгового баланса, создавшаяся за время войны, не сразу изменится в лучшую сторону. Первое время привозить из-за границы… придется на большую сумму, чем вывозить. Необходимость демобилизации почти… всей военной промышленности. Глубокое потрясение всей денежной системы государства. Опасность отечественному хозяйству от дешевых продуктов иностранной промышленности. Предстоящая аграрная реформа… широко поставить реформу Государственного банка в смысле отделения эмиссионного банка от банка промышленного и торгового кредита. Усиленный выпуск бумажных денег – это налог, который сам себя поглощает, это змея, которая ест себя с хвоста, пожирает сама себя… Призадуматься о так называемой „девальвации“, т. е. нового расчета неполным рублем… Какое же заключение, какое лекарство, какое лечение при таком положении? В первую очередь, господа, оздоровление налоговой системы. Это первое обязательное условие. Я понимаю, что те суровые налоговый меры в области прямого обложения, которые я имел честь провести, они вызовут очень горькие сетования, большие нападки, раздражение, часто непонимание, но они необходимы, они неизбежны, ибо война, господа, это не шутка… В первую очередь они должны понять, что жертва государству – их первейший долг… Я считаю, что для Министерства финансов нужно иметь гражданское мужество вопреки всем демократическим программам, вопреки нашей собственной программе развивать косвенное обложение… И затем, господа, если мы не будем проповедовать и сами не следовать самой суровой бережливости в нашей личной, частной, общественной жизни, если мы будем производить, например, безумные расходы, которые поставили Петроград накануне банкротства… то к чему же мы придем?…Итак, суровая бережливость и в личной и в частной жизни, если вы сбережете рубль, сотню рублей, отдайте государству в заем»[191]191
  Хрущев А.Г. Андрей Иванович Шингарев: его жизнь и деятельность… С. 69.


[Закрыть].