Электронная библиотека » Стивен Кинг » » онлайн чтение - страница 16

Текст книги "Бессонница"


  • Текст добавлен: 11 января 2014, 15:03


Автор книги: Стивен Кинг


Жанр: Зарубежное фэнтези, Зарубежная литература


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 16 (всего у книги 47 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Продолжая глубоко дышать и думать

(яблоко груша кусок лимонного пирога)

о еде, Ральф аккуратно надел чехол на окуляры. Руки все еще тряслись, но уже не настолько, чтобы он боялся уронить бинокль. Когда он наконец упаковал бинокль обратно в футляр, он осторожно поднял левую руку и взглянул на повязку. В центре виднелось круглое красное пятно размером с таблетку аспирина, но оно вроде бы не расплывалось дальше. Хорошо.

И ничего в этом хорошего нету, Ральф.

Достаточно откровенно и в общем-то правильно, но это не поможет ему понять, что случилось на самом деле и что со всем этим делать. Шаг первый: забыть этот ужасный сон про Каролину и попытаться разобраться с тем, что случилось наяву.

– Я проснулся, когда упал на пол, – сказал Ральф пустой комнате. – Я это знаю. И знаю, что видел этих людей.

Да, он их видел: и их самих, и их зеленые с золотом ауры. И в этом он не одинок; Эд Дипно тоже видел как минимум одного из этих маленьких лысеньких докторов. Ральф, как говорится, мог бы поставить на это ферму, будь у него лишняя ферма. Хотя, конечно, его не очень-то грела мысль, что он сам и бесноватый соседский параноик, избивший собственную жену, видят одно и то же.

И ауры, Ральф… он и про них говорил.

Ну, Эд не использовал это слово, «ауры», но Ральф был уверен, что он говорил об аурах по меньшей мере дважды. Ральф, иногда мир полон цветов. Это было в августе, незадолго до того, как Джон Лейдекер арестовал Эда за жестокое обращение с женой. И потом, почти месяц спустя, когда Эд звонил Ральфу по телефону: Ты уже видишь цвета?

Сначала цвета, потом маленькие лысые доктора; если так пойдет дальше, то уже очень скоро появится и Кровавый Царь собственной персоной. Но если отвлечься от всего этого, то что же все-таки следует предпринять по поводу увиденного сегодня ночью?

Ответ пришел сам собой. Самым важным сейчас было вовсе не его душевное здоровье, не ауры и не маленькие лысые доктора; самым важным сейчас было здоровье Мэй Лочер. Он только что видел, как два незнакомых мужчины вышли из дома миссис Лочер, ночью… а в руках одного из них были ножницы. Потенциально смертельное оружие.

Ральф протянул руку к телефону, снял трубку и набрал 911.

5

– Говорит офицер Хаген. – Женский голос в трубке. – Чем я могу вам помочь?

– Выслушайте меня внимательно, а потом действуйте быстро и оперативно, – решительно проговорил Ральф. Рассеянность и заторможенность, которые были его неизменными спутницами на протяжении последних месяцев, теперь исчезли. Он весь подобрался. Он сидел, выпрямившись в своем кресле-качалке, и выглядел не на семьдесят лет, а на пятьдесят пять, не больше. – Может так получиться, что вы спасете жизнь одной женщине.

– Сэр, назовите, пожалуйста, ваше имя и…

– Не перебивайте меня, пожалуйста, офицер Хаген, – сказал человек, который буквально недавно не мог вспомнить последние цифры телефона соседнего кинотеатра. – Я недавно проснулся, не смог заснуть снова и решил немного посидеть у окна. Окно моей комнаты выходит на Харрис-авеню. Я только что видел…

Тут Ральф на секунду замялся, думая не о том, что он видел, а о том, что из того, что он видел, надо рассказывать офицеру Хаген. И решение снова пришло мгновенно и как бы само собой, как и решение позвонить в Службу спасения.

– Я видел, как двое мужчин выходят из дома, который находится рядом с магазином «Красное яблоко». Этот дом принадлежит женщине по имени Мэй Лочер. Л-О-Ч-Е-Р, первая буква Л, как в слове Лесингтон. Миссис Лочер тяжело больна. Раньше я никогда не видел этих двоих мужчин. – Он опять замолчал, на этот раз для того, чтобы пауза произвела должный эффект. – У одного в руках были ножницы.

– Адрес дома? – Голос у женщины на телефоне был очень спокойный, но Ральф понял, что она среагировала правильно.

– Я точно не знаю, – сказал он. – Возьмите адрес в телефонной книге, офицер Хаген, или просто скажите офицерам, которые поедут, что это такой желтый дом с розовой отделкой в половине квартала от «Красного яблока». Может быть, им придется воспользоваться фонариками из-за этого идиотского оранжевого света уличных фонарей, но они найдут его без труда.

– Да, сэр, я уверена, что они его найдут, но мне все же нужно записать ваше имя и номер телефона для…

Ральф аккуратно повесил трубку. Пару минут посидел, глядя на телефон, почти уверенный, что он сейчас зазвонит. А когда этого не случилось, он подумал, что либо они не успели отследить звонок и у них нет такого навороченного оборудования, которое он видел в кино в фильмах про полицейских, либо аппаратура просто не была включена. И это было хорошо. Конечно, вряд ли это поможет ему решить, что делать или говорить, если Мэй Лочер вынесут по частям из ее кошмарного желто-розового дома, но у него хотя бы будет время подумать.

Улица за окном была по-прежнему пустынной и тихой, освещенной только оранжевыми фонарями, которые стояли по обеим сторонам и расходились в обе стороны, как какое-то сюрреалистическое видение. Пьеса – короткая, но полная драматизма – вроде бы закончилась. Сцена вновь опустела.

Нет, все-таки не совсем опустела. Из переулка между «Красным яблоком» и магазинчиком скобяных изделий выбежала Розали. У нее на шее болталась выцветшая бандана. Сегодня был не четверг и мусорных баков на улице не было, так что Розали нечем было поживиться, и она побежала к дому Мэй Лочер. Там она остановилась и начала принюхиваться (глядя на ее длинный и очень даже красивый нос, Ральф вдруг подумал, что где-то в роду у Розали наверняка были колли).

И только потом Ральф разглядел, что на тротуаре что-то блестит.

Он снова достал бинокль и направил его на Розали. Ему вдруг вспомнилось десятое сентября, когда он встретился с Биллом и Луизой возле входа в Строуфорд-парк. Он вспомнил, как Билл положил руку Луизе на талию и повел ее по улице, и как они напомнили ему Джинджер Роджерс и Фреда Астера. А лучше всего он запомнил следы, которые оставались за ними на тротуаре, серые следы Луизы и оливково-зеленые – Билла. Галлюцинация, подумал он тогда, в те благословенные дни, когда он еще не привлекал к себе пристального внимания всяких невменяемых психов типа Чарли Пикеринга и ему не мерещились по ночам маленькие лысые доктора.

И вот сейчас Розали принюхивалась к похожему следу на тротуаре. Он был таким же зеленым с золотым, как и ауры, окружавшие Лысого доктора номер раз и Лысого доктора номер два. Ральф перевел бинокль с Розали на тротуар и увидел две цепочки светящихся следов, которые вели к Строуфорд-парку. Они медленно исчезали – Ральф почти видел, как они исчезают, – но все же они там были.

Ральф перевел бинокль обратно на Розали, неожиданно почувствовав к ней странную симпатию… а почему бы и нет? Если он хотел получить окончательное и неоспоримое доказательство, что он действительно видел то, что видел, он его получил в лице Розали.

А если бы здесь была маленькая Натали, она бы тоже увидела эти следы, подумал Ральф… а потом его вновь одолели сомнения. А увидела бы? Или нет? Ему показалось, он видел, как девочка хватала призрачные следы, оставшиеся в воздухе от его пальцев, и ему показалось, что она смотрела на зеленую дымку, которая окружала умирающие цветы, но мог ли он быть уверен? Как вообще можно быть уверенным в чем-то, что касается маленьких детей?! Кто их там разберет, куда они смотрят и что они видят?

Но Розали… ты посмотри не нее, видишь?

Но вот что странно: он ведь не видел следы на тротуаре, пока Розали не начала принюхиваться. Может быть, это были следы почтальона или какой-то съедобный мусор, и то, что он сейчас видит, это не более чем плод его воображения, воспаленного от недосыпа… как и сами лысые доктора.

Увеличенная линзами бинокля, Розали трусила по Харрис-авеню, опустив голову и принюхиваясь к тротуару; ее косматый хвост болтался из стороны в сторону. Она переходила от зелено-золотых следов Лысого доктора номер раз к следам Лысого доктора номер два, а потом возвращалась к следам первого Доктора.

А теперь, не подскажешь ли ты мне, Ральф, что вынюхивает эта бродячая дворняга? Ты думаешь, это возможно, чтобы собака шла по следам гребаных галлюцинаций? Это не галлюцинация; это действительно следы. Настоящие следы. Следы белого человека, о которых говорила тебе Каролина. Ты это знаешь. Ты это видишь.

– Но это же полный бред, – сказал он себе. – Это безумие, правильно?

Но кто его знает, правильно или нет. А вдруг этот сон был не просто сон. Если действительно существует такая вещь, как гиперреальность – а сейчас Ральф был почти уверен, что существует, – то, может быть, существует и такое явление, как предвидения. Или призраки, которые являются людям во сне и предсказывают будущее. Кто знает? У Ральфа сложилось впечатление, что некая дверь в стене реальности вдруг распахнулась настежь… и из открывшегося прохода наружу лезут всякие нежданные и незваные гости.

Но в одном он был уверен твердо: там действительно были следы. Он их видел, Розали к ним принюхивалась, и в этом сомнений не было. За те полгода, пока Ральф мучился бессонницей, он обнаружил множество странных и интересных вещей, в частности, что в промежутке между тремя часами ночи и шестью часами утра способность человека к самообману сходит на нет.

Ральф наклонился вперед, так чтобы увидеть часы на стене в кухне. Половина четвертого, ага. Самое время.

Он снова поднес бинокль к глазам и увидел, что Розали все еще идет по следу лысых докторов. Если бы кто-то сейчас вышел на Харрис-авеню – маловероятно, конечно, в такую рань, но все же возможно, – он бы не увидел ничего необычного: бродячая собака с грязной шерстью вынюхивает что-то на тротуаре, как тысячи других вечно голодных, бесхозных собак. Но Ральф видел, к чему именно принюхивалась Розали, и в конце концов разрешил себе поверить своим глазам. Конечно, когда взойдет солнце, он вполне мог аннулировать это разрешение, но сейчас Ральф прекрасно понимал, что именно он видит.

Внезапно Розали подняла голову. Ее уши встали торчком. В тот момент она была почти красива, как бывает красива охотничья собака, почуявшая дичь. А потом, за секунду до того, как фары машины на перекрестке Харрис-авеню и Витчам-стрит осветили улицу, она повернула обратно и пошла вдоль по улице, прихрамывая и пошатываясь. Ральфу вдруг стало ее жалко. Уж если на то пошло, Розали – это такая же Старая Кляча с Харрис-авеню, как и весь их клуб старперов, только ей еще хуже, чем им: у нее нет возможности пропустить стаканчик джина или рома с кем-нибудь из друзей или перекинуться в покер с другими, такими же, как она. Розали свернула в переулок между «Красным яблоком» и магазинчиком скобяных изделий как раз в тот момент, когда патрульная машина полиции Дерри вывернула из-за угла и медленно поехала по улице. Сирена была выключена, но мигалки горели, окрашивая красно-синими огнями спящие дома и маленькие магазинчики.

Ральф убрал бинокль и наклонился вперед в своем кресле-качалке, уперевшись локтями в колени и внимательно глядя на улицу. Сердце билось так сильно, что стук отдавался в висках.

Машина сбавляла скорость, а когда проезжала «Красное яблоко», она уже просто поползла по улице. Включилась правая подвижная фара, и яркий луч света начал скользить по спящим домам на противоположной стороне Харрис-авеню. Он освещал и номера домов, прибитые к дверям или к колоннам крыльца. Когда луч высветил номер дома Мэй Лочер (номер 86, Ральф сумел рассмотреть его и без бинокля), патрульная машина остановилась и погасила фары.

Двое полицейских в форме вылезли из машины и пошли по дорожке, ведущей к дому Мэй, не обращая внимания ни на человека, смотревшего на них из окна на втором этаже дома напротив, ни на зелено-золотистые следы, по которым они шагали. Они остановились, чтобы о чем-то посовещаться, и Ральф снова поднял бинокль, чтобы получше их рассмотреть. Он был почти уверен в том, что младший из полицейских был именно тем парнем в форме, который приезжал вместе с Лейдекером к Эду в тот день, когда его арестовали за избиение жены. Кнолл? Кажется, так его звали?

– Нет, – пробормотал Ральф. – Нелл. Крис Нелл, а может быть, Джесс.

Нелл и его напарник очень серьезно что-то обсуждали – гораздо серьезнее, чем двое маленьких лысых докторов, которые не так давно стояли на том же самом месте. Эта беседа закончилась тем, что полицейские достали оружие и поднялись на крыльцо миссис Лочер. Нелл шел впереди. Он нажал кнопку звонка, подождал пару секунд и снова нажал. На этот раз он давил на кнопку добрых секунд пять. Они подождали еще немного, а потом второй полицейский прошел вперед и начал звонить сам.

Может быть, этот второй знает какой-то Особый Способ Звонения в Дверной Звонок, подумал Ральф.

Но даже если и так, то на этот раз рецепт не помог. Ответа по-прежнему не было, но Ральф почему-то не удивился. И маленькие лысые доктора с ножницами были тут совершенно ни при чем: Мэй была прикована к постели и не могла даже встать, чтобы открыть дверь.

Но если она не может вставать, значит, у нее должна быть сиделка – кто-то, кто приносил бы ей еду, помогал ей ходить в туалет или подносил судно…

Крис Нелл – а может быть, Джесс – снова выступил вперед. На этот раз он воспользовался приемом «бум-бум-бум-откройте-именем-закона», то есть принялся колошматить в дверь кулаком. Он по-прежнему держал пистолет в правой руке, опустив его вниз и прижав ствол к ноге.

И тут в сознании Ральфа возникла страшная и отчетливая картина. Такая же реальная, как и ауры вокруг людей. Он увидел старую женщину, лежащую в кровати; у нее на лице была кислородная маска. Над маской сверкали застывшие глаза, а под ней ухмылялось жуткой улыбкой перерезанное горло. Постельное белье и ночная рубашка были залиты кровью. А недалеко от первой, на полу лицом вниз, лежал труп второй женщины – сиделки. У нее на спине, на розовой фланелевой рубашке алела цепочка страшных колотых ран от ножниц Лысого доктора номер раз. И Ральф знал, что если поднять рубашку и присмотреться поближе, то каждая из этих ран будет очень похожа на ту, которая красовалась на его левом боку… как огромная неровная точка, намалеванная ребенком, который только учится рисовать.

Ральф попытался отогнать это жуткое видение. Но оно почему-то не уходило. Он почувствовал боль в руках, опустил глаза и увидел, что они крепко сжаты в кулаки, так что ногти впиваются в кожу. Теперь он видел, что женщина в розовой рубашке из его видения слабо зашевелилась – она была еще жива. Но это уже ненадолго. По крайней мере она точно не доживет до того момента, когда двое на крыльце решат наконец, что им делать дальше, и попробуют предпринять что-нибудь более конструктивное, чем просто стоять у порога и стучать в дверь.

– Ну давайте, ребята, – сказал Ральф вслух. – Давайте идите в дом, что вы там фигней маетесь.

Ты же знаешь, что все, что ты видишь, существует только в твоем воображении, правильно? – сказал он себе. Я вот о чем, собственно: там и вправду могут лежать две мертвые женщины, вполне может быть, но ты же не знаешь этого наверняка. Это не ауры, не светящиеся следы…

Да, это не ауры и не следы; и да, он все прекрасно понимает и знает. Но он так же знает, что в доме номер 86 по Харрис-авеню никто не отвечает на звонки в дверь, и это не сулит ничего хорошего старой приятельнице и однокласснице Билла Макговерна. Он не видел крови на ножницах Доктора номер раз, но качество изображения и степень увеличения, которые давал его старый бинокль, не позволяли разглядеть такие детали. Тем более что этот парень вполне мог вытереть ножницы, прежде чем выйти из дома. Едва эта мысль возникла в сознании Ральфа, его воображение тут же добавило к мысленной картинке кровавое полотенце, брошенное на пол около трупа сиделки в розовой рубашке.

– Ну давайте, вы двое! – чуть ли не закричал Ральф. – Боже ты мой, вы там всю ночь простоять собираетесь?!

Фары опять осветили улицу. Теперь подъехал «форд» без опознавательных знаков, но зато с красной мигалкой за ветровым стеклом. Человек, который вышел из машины, был одет в штатское – в серую поплиновую ветровку и синюю трикотажную кепку. Ральф понадеялся было, что вновь прибывший – это Джон Лейдекер, хотя Лейдекер ему говорил, что не появится в участке раньше полудня. Но ему даже не пришлось смотреть в бинокль, чтобы убедиться, что это вовсе не он. Этот человек был куда более стройным и в придачу носил пышные черные усы. Второй полицейский шагнул ему навстречу, а Крис-или-Джесс Нелл тем временем завернул за угол дома миссис Лочер.

Это было похоже на одну из тех пауз, которые в фильмах обычно вырезают. Второй полицейский опять достал пистолет. Он и его коллега в штатском поднялись на крыльцо. Они совещались, то и дело поглядывая на закрытую дверь. Потом полицейский сделал пару шагов в ту сторону, куда ушел Нелл. Но детектив в штатском схватил его за руку и остановил. Они еще немного посовещались. Ральф еще крепче сжал кулаки и прокашлялся.

Прошло еще несколько минут, а потом… потом все случилось так быстро и путано, как это бывает только в экстренных ситуациях. Появилась еще одна полицейская машина (дом миссис Лочер и дома справа и слева теперь были ярко освещены красно-желтыми огнями от полицейских мигалок). Из машины вышли еще двое полицейских в форме, открыли багажник и вытащили оттуда какую-то объемистую штуковину, которая напомнила Ральфу портативное приспособление для пыток. Кажется, оно называлось «Челюсти жизни». После большой бури весной 1985 года, когда погибло больше двухсот человек – большинство из которых оказались запертыми в своих машинах и именно потому и умерли, – школьники Дерри тратили все свои сбережения, чтобы купить вот такую вот штуку.

Когда двое вновь прибывших полицейских несли «Челюсти жизни» через дорогу, дверь соседнего дома открылась и на крыльцо вышли Стэн и Джорджина Эберли. На них были одинаковые купальные халаты, а седые волосы Стэна торчали во все стороны. Ральф тут же вспомнил Чарли Пикеринга. Он поднял бинокль, изучил их возбужденные, любопытные лица и вновь отложил бинокль в сторону.

Следующая машина, подъехавшая к дому Мэй Лочер, была «скорая» из больницы Дерри. Как и у полицейских машин, сирена была отключена, но красные мигалки горели, бешено вращаясь. Ральфу это все напоминало один из его любимых фильмов с Грязным Гарри, только с выключенным звуком.

Двое полицейских дотащили «Челюсти жизни» до газона и опустили их на землю. Детектив в ветровке и кепке повернулся к ним, поднял руки на уровень плеч, ладонями наружу, как будто говоря: Какого черта вы собирались делать с этой фигней, дверь, что ли, вышибать? В ту же секунду из-за дома вышел офицер Нелл. Он как-то странно тряс головой.

Детектив резко развернулся, прошел мимо Нелла и его напарника, поднялся по ступенькам и ударил ногой в дверь Мэй Лочер. Дверь распахнулась. Он на секунду остановился, чтобы расстегнуть куртку – видимо, чтобы было сподручнее достать оружие, если что, – а потом вошел внутрь, даже не обернувшись.

Ральфу захотелось зааплодировать и закричать: «Бис».

Нелл и его напарник неуверенно переглянулись и вошли в дом следом за детективом. Ральф наклонился еще дальше в кресле и почти прижался лицом к окну, так что стекло запотело от его дыхания. Еще три человека – в свете мигалок их белые больничные штаны казались оранжевыми – вылезли из машины «скорой помощи». Один из них открыл задние двери, а потом все трое просто встали около машины, засунув руки в карманы курток: они ждали, понадобится или нет их помощь. Двое полицейских, которые успели донести «Челюсти жизни» до середины газона, переглянулись, пожали плечами и потащили приспособление обратно к грузовику. На газоне – там, где они уронили «Челюсти» – остались глубокие вмятины.

Пусть с ней будет все в порядке, я больше ничего не прошу, подумал Ральф. Пусть с ней – и со всеми, кто был вместе с ней в этом доме – все будет в порядке.

Детектив вновь появился в дверном проеме, и у Ральфа заныло сердце, когда тот махнул рукой врачам «скорой». Двое вытащили из машины складные носилки, третий остался на месте. Двое с носилками двинулись к дому, но шагом, а не бегом, а когда тот, кто остался возле машины, достал сигареты и закурил, Ральф вдруг понял – без всяких сомнений, – что Мэй Лочер мертва.

6

Стэн и Джорджина Эберли подошли к живой изгороди, которая отделяла их двор от двора миссис Лочер. Они обнимали друг друга за талию; и Ральфу они напоминали близнецов Бобси, только старых, толстых и очень испуганных.

Из ближайших домов уже выходили другие соседи: либо их разбудил свет мигалок, либо на этом отрезке Харрис-авеню уже начала работать телефонная сеть. Большинство из них были уже очень старыми («Мы, люди золотых времен», как любил называть их Макговерн – всегда иронически приподнимая бровь, разумеется) – они спали некрепко и просыпались от малейшего шума. Ральф вдруг понял, что Эд, Элен и малышка Натали Дипно были самыми молодыми людьми на этом отрезке Харрис-авеню… но они здесь уже не живут.

Я мог бы тоже пойти туда, подумал он. Я очень даже впишусь. Еще один реликт из «золотых времен» Билла.

Вот только не мог он никуда пойти. Ноги, судя по ощущениям, превратились в два чайных пакетика, которые удерживала вместе только хлипкая ниточка, и он был абсолютно уверен, что если попробует встать, то мешком рухнет на пол. Так что он просто сидел и смотрел в окно – следил за спектаклем, который разыгрывался перед ним на сцене, которая в это время обычно пустовала… если не считать Розали, иногда пробегавшей по улице. Это был спектакль, который он начал сам – одним анонимным звонком. Ральф увидел, как из дома вышли санитары. Теперь они шли куда медленнее. На носилках лежала фигура, накрытая простыней. Красно-синие блики падали на простыню, очерчивая контуры ног, бедер, рук, шеи и головы.

Ральфа внезапно отбросило назад, в его сон. Он увидел под простыней свою жену: не Мэй Лочер, а Каролину Робертс, – и в любую секунду ее голова могла треснуть, и черные жуки, которые питались плотью ее зараженного мозга, полезли бы наружу.

Ральф закрыл глаза руками. Из горла вырвался какой-то непонятный, нечленораздельный звук, в котором слились горечь и ярость, ужас и тревога. Он просидел так достаточно долго, мечтая лишь об одном: чтобы никогда не видеть того, что он видел, и слепо надеясь на то, что если и вправду был некий тоннель, ему все-таки не придется туда заходить. Да, ауры были загадочными и красивыми, но все-таки не настолько красивыми, чтобы компенсировать ему хотя бы одно мгновение из того ужасного сна, в котором его жену закопали в песок, – чтобы компенсировать весь ужас одиноких, бессонных ночей или эту фигуру, накрытую простыней, которую выносили из дома напротив.

Он хотел, чтобы этот спектакль закончился. И не только спектакль. Когда он сидел у окна, закрывая лицо руками, он хотел, чтобы закончилось все-все. В первый раз за все двадцать пять тысяч дней своей жизни Ральф Робертс хотел умереть.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 | Следующая
  • 3.8 Оценок: 8

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации