Текст книги "Веления рока"

– Наташа, что такое? Я, правда, думал о тебе.

– Дима, не надо, пожалуйста. Все ясно и понятно без слов. Иди-ка ты за цветами, а то на лекцию опоздаешь. Мне надо ехать.

Слово не воробей. Дима осознал свою оплошность, понял, что его несдержанность вызвала раздражение в ней, такой милой и приветливой.

Чтоб отвлечь Наташу от сказанного и вернуть ее расположение к себе, попытался заговорить о том, как он вначале тоже чуть не поступил на химфак, но Наташа не поддерживала беседы. Она не хотела новых проблем и поэтому насторожилась. Бесцеремонное признание в какой-то мере повлияло на ее впечатление об этом человеке. Возможно, он сказал от души и правду? Бывают же такие люди, которые совершенно не считаются с условностями, хотя он должен был понять, что это ей не понравится. Она не могла знать точно, но чувствовала, что он не из робкого десятка, своего не упустит. Парень, избалованный вниманием девушек и пользующийся этим. Может быть, она ошибалась? И неизвестно почему ей вдруг захотелось разобраться в нем. Ей казалось, что он, впрочем, как и все городские парни, не отличается скромностью, но вместе с тем чувствовала, что в нем есть что-то интересное. Это не значило, что она собиралась поддерживать с ним какие-то отношения. Просто он казался ей своеобразным экземпляром, непохожим на других.

«Когда-нибудь разберусь, времени будет предостаточно, – подумала она. – А сейчас надо уйти».

Она встала.

– Подожди, я еще не рассказал тебе о своем сослуживце.

– Ну, ладно, – согласилась она, – рассказывай. И присела. – Только заранее предупреждаю, ни на какую дружбу со мной не рассчитывай.

– Хорошо, постараюсь. Я только попрошу тебя передать ему от меня привет.

– Передам, а кому? Как его зовут?

– Витька Донцов.

От удивления большие Наташины глаза сделались еще больше. Она услышала то, чего никак не ожидала, не предполагала и предположить не могла.

– Так это же и есть мой парень!

– Да ты чего?

– Просто невероятно! Трудно поверить, но, тем не менее – именно так. Точно, земля круглая.

– А мы с ним вместе в армии служили: в одном полку, в одной роте. Ты даже не представляешь, какими мы были друзьями!

Они уставились друг на друга и от удивления не могли больше выговорить ни слова. Невероятное стечение обстоятельств поразило воображение обоих.

– Так что? Друг моего друга – мой друг, – наконец произнес он. – Клянусь, я тебе буду самым верным другом, что бы ни случилось. Я тебе буду таким же другом, каким был мне Витек. – Наташа, удивленно уставившись на него, молчала. Он взглянул в ее как-то по-особенному заискрившиеся огромные голубые глаза с такой теплотой и нежностью и так улыбнулся, что сердце ее размякло. – Кстати, ты сегодня, правда, плохо выглядишь. Я вижу, что-то неладно с тобой. Тебя кто-то обидел, да?

У Наташи вдруг задрожали губы, и ее начали душить слезы. Нервное напряжение от ночного кошмара, заглушаемое эйфорией от невероятного спасения, в эту секунду внезапно вырвалось наружу.

– Что с тобой? – с тревогой и недоумением воскликнул Дима.

– Я не знаю, – всхлипывая, сквозь слезы произнесла она. Он обнял ее за плечи, прижал к себе как ребенка. Она слегка отстранилась, но не убрала его руки.

– Да что с тобой? Успокойся, – говорил он, поглаживая ее по голове. – Прошу тебя, хватит! Почему ты молчишь? Скажи мне, что-то случилось? Наташа, что происходит? Я ведь могу помочь!

Она сидела на скамейке, прижавшись хрупким обессиленным телом к почти незнакомому парню, и продолжала плакать; по ее щекам ручейками катились слезы.

– Ну что ты плачешь как маленькая? Тебя кто-то обидел? Она минуту сидела в нерешительности, затем чуть слышно прошептала:

– Почему ты так странно смотришь на меня?

– Потому что ничего не соображу. Ты так неожиданно заплакала.

– Ты, правда, мне поможешь?

– Конечно, обязательно помогу. Какие у тебя проблемы?

Наташа помедлила.

– Только, пожалуйста, не думай, что я какая-то ненормальная.

– Я и не думаю.

– в общем, мне негде жить.

– Как негде? А где же ты ночевала?

– Я нашла квартиру, но там… Думаю, что все-таки надо тебе рассказать. – Она тяжело вздохнула. – Даже не знаю, с чего начать… Понимаешь, со мной вышла такая история, – начала она. И рассказала Диме обо всем, что произошло с ней на остановке и в квартире Марии Степановны.

Дима слушал, сосредоточенно рассматривая перед собой надломленную ветку на дереве, и становился все мрачнее, а когда Наташа умолкла, он встал и, пройдя из стороны в сторону, твердо произнес:

– Я угроблю этого козла! На вокзале, говоришь, тусуется. Угроблю скотину!

Наташа бросила взгляд на его суровое, полное достоинства лицо, в ее широко раскрытых глазах сквозили беспокойство и осторожность. Она поняла, что он не просто высказал угрозу, но наверняка сможет это сделать. Руки ее теребили полотенце.

– Не надо связываться с ним, он когда-нибудь обопьется, сам подохнет, – бросив еще один быстрый взгляд, сказала она. – А ты можешь опять из института вылететь и еще в тюрьму попадешь. Ты только подумай, – убеждала она. – Я тебе не для этого все рассказала. Ты лишь помоги мне другую квартиру найти. Я вчера полдня проездила по городу, – никакого толку, боюсь, и сегодня не найду.

Дима слегка пожал плечами. В нем чувствовалась горячая целеустремленность, спокойная уверенность в себе, от которой, казалось, исходила энергия сильной натуры. Как бы соглашаясь с ней и успокаивая ее, он покачал головой, улыбнулся, но потом сразу посерьезнел и сказал:

– Я сам знаю, что нужно делать. Таких козлов мочить надо.

Дима не прикидывался, он от всей души готов был постоять за девушку и отомстить ее обидчику. К тому же желал выглядеть перед Наташей настоящим мужчиной. Также ему было важно, что подумает о нем друг. Он был уверен, что когда Наташа будет дома, расскажет про его поступок своему парню, хотел, чтоб она рассказала, и тот смог бы оценить его благодарность за свои добрые дела во время армейской службы. Наташа встала и посмотрела на нового знакомого с нескрываемой тревогой, словно обдумывая все, что может произойти.

– Дима, скажи, ты же не убьешь его?

Он улыбнулся в ответ и согласно кивнул.

– Ладно, не убью, но проучу так, что запомнит на всю жизнь. Не возражаешь?

– Не возражаю. Ведь за это тебя не посадят.

– А насчет квартиры придется что-то придумать. Знаешь, поехали к Валерке, вот у него и будешь жить. Только надо поспешить, сегодня он с женой на гастроли уезжает, нам надо застать их дома.

Его слова, казалось, повисли между ними. Наташа низко опустила голову, чтобы скрыть чувство, охватившее от мысли, что Дима, пытаясь помочь ей, преследует иную цель, свои интересы. Она вновь пожалела, что пожаловалась ему, решила все-таки самостоятельно найти квартиру и ни от кого не зависеть.

– К твоему другу? – наконец недоверчиво проронила она.

Он заглянул ей в глаза.

– Да. А что тут такого? Ты чего, боишься?

– Дело не в этом.

– А в чем же? Там тебе будет хорошо.

Она помолчала, потом посмотрела на него грустными глазами, недоверчиво покачала головой и ответила:

– Ну, конечно!

– Наташа, Валерка мой друг детства, отличный пацан, мы с ним в одном дворе выросли и сейчас живем в одном доме, на Пушкинской, в самом центре. Оттуда тебе добираться до института будет легко.

– Дима, спасибо тебе. Я сама поищу квартиру.

– Что это значит? Но почему ты мне не доверяешь? – отрывисто бросил он.

– Поехали скорее, можем не успеть. Считай, нам повезло, что Валерка сегодня дома.

– А что, обычно его дома не бывает?

– Обычно не бывает, они с женой постоянно гастролируют.

– Они что, циркачи?

– Они? Нет не циркачи. Иллюзионисты они. Поехали! Ты никак не осмелишься, а его жена, возможно, еще не примет тебя. Так что, если ты и пожелаешь, она еще подумает, пускать тебя на квартиру или нет. Короче, на месте все решим. Если все получится, поживешь у них сколько захочешь, а не понравится – уйдешь. – Он замолк в надежде, что ему удалось, наконец, убедить ее, но Наташа по-прежнему колебалась. – Ну что, едем?

– Дай, я еще подумаю.

– Долго думаем.

– Что же я могу поделать? – слабым и жалобным голосом возразила она. – Подожди, не торопи меня, я не знаю, как мне быть. У меня такое предчувствие…

– Это называется не предчувствием, а капризом или упрямством.

Наташа усмехнулась.

– Ты тоже заметил?

– Заметил, сразу заметил! – улыбнулся Дима.

– Мне папа все время говорит, что я от него унаследовала внешность, а от мамы упрямый характер. – Она внезапно почувствовала себя бесконечно усталой, измученной и опустошенной. «Сейчас бы помыться, съесть что-нибудь горячее и уснуть», подумала она и сказала: – Хорошо, я согласна. Только сначала давай заедем к Марии Степановне, я свои вещи возьму.

– Идет.

* * *

Они направились по дорожке, изгибающейся в сторону автостоянки. Подходя к черному «Мерседесу», Наташа нехотя замедлила шаг, остановилась. Дима подхватил ее за руку, открыл дверцу и посадил на переднее сиденье. Тихо загудел двигатель, машина тронулась с места.

– Куда ехать?

Наташа назвала ему адрес, потом спросила:

– Это твоя машина?

Он повернул голову влево, выжидая момент, чтоб влиться в общий поток, и словно не услышал ее слов. Через мгновенье резко прибавил газ и понесся, обгоняя другие машины.

– Дима, это твоя машина? – снова спросила Наташа.

– Ну, а ты как думаешь? – На лице его появилось странное выражение, хотя он все время улыбался. – Ну, что ж не спрашиваешь, где я ее взял?

Наташа пожала плечами.

– А что спрашивать, и так понятно – не сам заработал.

– Не сам, отец прибомбил. Наташа, ты не удивляйся, он большой человек: на таможне работает. У него денег – куры не клюют.

До Александровки они домчались раза в два быстрее, чем Наташа добиралась на автобусе.

– Ну что, – сказал Дима, когда машина остановилась, – ты одна пойдешь?

– Нет, вдруг Борька не спит.

– Точно, я как-то мимо ушей пропустил, что он днем всегда дома. Это то, что мне нужно. – Заглушил мотор и с самым непроницаемым видом сказал: – Пойдем!

Когда Наташа захлопнула дверцу, Дима достал из бардачка выкидной нож, «лисичку», сунул его в карман. У подъезда Наташа подождала его. Вместе поднялись в лифте на шестой этаж, подошли к нужной двери. Наташа сначала прислушалась, затем вставила ключ в замочную скважину, отворила дверь. Они прошли в зал; Марии Степановны не было. Услышав громкий трескучий храп из спальни, Дима мельком огляделся и сказал:

– Ты пока займись своими вещами, приведи себя в порядок, а я побазарю с этим бульдозером.

Наташа почувствовала, как внутри парня вновь закипает гнев от воспоминания о том, что она ему рассказала. Резко схватив его за руку, она воскликнула:

– Не надо! Я боюсь. – И умоляюще поглядела на него, пытаясь догадаться, что он с Боровом сделает.

– Можно подумать, что ты хочешь его простить. Мне это не нравится, Наташа. Как можно прощать человека, который издевался над тобой?

Она вся дрожала и вновь попыталась говорить о последствиях.

– Наташа, хватит! Нечего бояться. Этот козел получит то, чего заслужил. Он нахмурился, в упор уставившись на нее, и, удерживая свое возмущение, приказал. – Делай то, что я сказал.

От его жесткого голоса все ее тело сжалось, напряглось, у нее затряслись колени, в глазах ее засверкали навернувшиеся слезы.

– Ну, хорошо. – Он обнял ее за плечи, прижал к себе и почувствовал, как глухо бьется у нее в груди сердце. – Успокойся. Собирай свои вещи, причешись, а я пока выйду на балкон.

– Я так боюсь. Ты можешь пострадать из-за меня.

– Прости, я не предполагал, что ты так испугаешься.

Вздохнув, девушка медленно подошла к сумке. Нашла расческу, посмотрела на себя в зеркало. Наклонив голову, принялась расчесывать волосы. Они мягко рассыпались по спине, концы их достигали до пояса. Продолжая смотреть на себя в зеркало, она не услышала за спиной шагов Димы, увидела лишь его отражение и оглянулась. Он стоял напротив и смотрел на нее.

– Ты управилась?

– Да.

– А теперь бери сумку и подожди меня на улице.

Она бросила взгляд на его руки.

– Ты все же будешь бить Борова?

– Не волнуйся, только слегка приглажу.

– Я не пойду одна, лучше в кухне постою.

– Ну ладно, иди в кухню.

Когда Наташа ушла, он открыл дверь в спальню – на деревянной кровати со скомканным одеялом, словно в соломенном гнезде, лежал Борька с раскинутыми руками и громко храпел. На журнальном столике рядом стояла бутылка с пивом, на полу валялся стакан. Дима прикрыл за собой дверь, подошел ближе и, рассмотрев жирное оплывшее от пьянки лицо спящего, негромко скомандовал:

– Подъем!

Боров испуганно открыл глаза, не соображая в чем дело, словно зверь, оказавшийся в западне, закрутил головой. Сон мгновенно улетучился. Дима заглянул ему в лицо.

– Не ждал?

Боров уставился на незнакомца. Так они несколько секунд с ненавистью смотрели друг на друга. Затем Боров оглянулся на дверь, видимо, вник в происходящее, стремительно вскочил и кинулся на Диму. Не дав схватить себя, Дима ребром ладони нанес ему сильный удар по шее. Боров упал, тяжело и часто задышал. Полежал и, собрав силы, попытался встать. Но Дима сокрушил его кулаком. У Борова перехватило дыхание, он перегнулся, схватился руками за грудь и задрожал всем телом. Дима отошел к окну и, посмотрев через стекло на улицу, взял с подоконника фарфоровую статуэтку обнаженной женщины, повертел ее в руках, разглядывая внушительные формы, а когда Боров начал выпрямляться, занес ее над его головой. Через мгновенье статуэтка, разбившись о череп, с треском разлетелась по спальне, в Диминой ладони остались лишь гладкие ноги и нижняя часть такого же гладкого туловища. От сильного удара Боров качнулся, с трудом удерживаясь на ногах. Дима дал возможность ему устояться, затем принялся молотить с таким видом, словно хотел превратить его в котлету. Боров сначала пытался вырваться из рук его, но вскоре прекратил сопротивляться и громко взвыл от сильной боли.

Наташа прежде никогда не слышала такого вопля и подумала, что ему пришел конец. Она вбежала в спальню. Бросившись к Диме, схватила его за руки и прикрыла Борова своим телом, словно щитом. Внезапно Боров замолк, она оглянулась – он лежал как мертвый. Дима выразительно выругался, но тут же с извиняющейся улыбкой на губах успокоил ее:

– Прекрати визжать! Живой он. Видишь, как хорошо дышит. На самом деле Боров дышал плохо: прерывисто. Вероятно, Дима повредил ему ребро, а возможно и сломал, когда в последнюю секунду ударил кулаком в грудь. Замолчав, Наташа немного пригнулась и затаилась – не последние ли это вздохи? Вдруг Боров заморгал и стал со стоном переворачиваться, медленно поджимая под себя ноги. Устроившись удобнее, он уперся о пол руками, чтобы подняться, но тут же зашелся глухим надрывным кашлем.

– Слава Богу. Дима, побежали скорее отсюда. – Она потянула его за собой.

– Дыши глубже, козел, – Дима пнул поверженного ногой, в зале прихватил сумку, вслед за Наташей вышел из квартиры и захлопнул входную дверь.

В квартире напротив громко звучал хриплый голос Высоцкого, несколько мужчин рьяно подпевали ему и, поддаваясь ритмам музыки, то ли топали ногами по полу, то ли стучали руками по столу. Наташа хотела запереть замок, но Дима ловко выхватил из ее пальцев ключ, приоткрыл дверь и бросил его в коридорчик. Услыхав, что пришел в движение лифт, они на всякий случай спустились на несколько ступенек вниз.

– Из подъезда выйдем по одному, – сказал Дима. – Сначала я, потом ты.

Сев в машину и с облегчением вздохнув, Наташа попыталась представить, что бы стало с Боровом, если бы она вовремя не вмешалась. Дима отколошматил его, отплатил за нее. Он заставил корчиться от боли этого наглого отвратительного алкоголика, угрожавшего ей и издевавшегося над ней – и все это только ради нее. Она испытывала удовлетворение оттого положения, в котором сейчас находилась.

Дима держал руль одной рукой, другой время от времени легонько направлял туда-сюда короткий рычажок коробки передач; лицо его было невозмутимым, в то же время несколько озадаченным. Ему хотелось знать, о чем Наташа думает в эту минуту, не считает ли, что он очень жестокий, несдержанный.

Однозначно, узнав, что она девушка его друга, отношения с ней должны быть соответствующими, чисто дружескими. А внутри парня затаилась подленькая надежда на то, что со временем она отдаст предпочтение ему. Тогда уж все будет по-честному, по крайней мере, совесть его будет чиста. В общем, сам он не предпримет никаких усилий для этого, но и отвергать ее тоже не будет. Если вдруг такое случится, она сама все объяснит Виктору. Другом его он тогда, разумеется, уже не сможет считаться, но и не найдется оснований сказать, что он поступил подло. «Плохо это, отвратительно, но ничего не поделаешь, и не стоит себя обманывать, я все равно буду ждать такого момента. Надо признать это и сказать себе честно. Что же в ней такого необычного, что я так запал на нее? Черт знает! Вот ведь, что получилось, блин». Он повернул голову и, прервав незамеченное обоими молчание, заботливым голосом, каким обычно спрашивают родители своих детей, поинтересовался:

– Ты сегодня ела?

Наташа как-то не ожидала такого вопроса.

– Не-ет, – нерешительно протянула она.

– Сейчас перекусим у Валерки, потерпи еще немного. Я бы тебя к себе домой пригласил, но знаю, что не пойдешь. Мы же с Валеркой живем в одном доме.

Я тебе уже говорил об этом?

– Говорил.

– Даже в одном подъезде. Только не волнуйся, он отличный парень и жена у него хорошая, вот увидишь. Будешь у них жить – не тужить.

– Они одни, без родителей?

– Родители в Москве, им там дали квартиру. Валеркин отец, как и мой, тоже большой человек, два года назад его перевели в Москву, в правительстве работает. Министр, блин. Поняла? Не халя-маля! А эту квартиру он оставил Валерке.

Дима свернул на Пушкинскую улицу, в середине квартала резко затормозил.

– Вот в этом доме будешь жить. – Он показал на девятиэтажное здание с множеством балконов. – Пошли со мной.

* * *

Войдя в подъезд, Наташа не почувствовала резкого затхлого запаха плесени, и еще чего-то, как в других домах, в которых она побывала вчера, когда искала квартиру. Думая, что во всех подъездах и должно пахнуть как в общественных туалетах, она даже удивилась. Они поднялись на второй этаж, остановились у коричневой металлической двери, Дима нажал на кнопку.

Дверь распахнулась – на пороге предстал высокий молодой мужчина с веселым и приятно-хитроватым лицом.

– Димка, ты? Здравствуй! – удивленно произнес он. У него оказался густой низкий голос. – Вот так сюрприз! Да не один, а с такой чудесной девушкой. Проходите.

Отступив и пропустив Наташу, он, как-то особенно дотошно окинув взглядом подъезд, захлопнул дверь и обнял Диму за плечи. В эту же минуту в прихожую выпорхнула его жена: совсем молоденькая, со стройными ножками, лукавыми темными глазами, нежной смуглой кожей и знойной обаятельной улыбкой. Она, видимо, только что приняла душ и причесала свои волнистые каштановые волосы, потому что выглядела завидно свеженькой, как подаренная кукла. Сунув руку в широкий карман черного с розовыми цветами халатика, она с непосредственным восторгом воскликнула:

– Ой, кто к нам пришел!

– Знакомьтесь, – сказал Дима. – Это Наташа, это Оксана, а это Валерка, современный фарисей-нигилист.

Валерка обратил внимание на сумку, которую Дима держал в левой руке, усмехнулся.

– Конкурент, что ли?

Дима рассмеялся.

– Не смеши меня. Это Наташины вещи.

– Итак, если я не ошибаюсь, ты решил обрадовать нас знакомством со своей девушкой.

– Наташа не моя девушка, Наташа девушка моего друга.

– Вот черт! – почесал затылок Валерка, невольно сделав шаг к Наташе. – Не повезло мне, думал, теперь всегда смогу любоваться твоими голубыми глазами.

– Отстань, чего ты ее смущаешь? – возмутилась его жена Оксана.

– Не отчаивайся, – улыбнулся Дима, – у тебя будет такая возможность. – И повернулся к Оксане. – Оксана, у нас с Наташей сегодня столько важных дел было, нам даже позавтракать не удалось. Ты не дашь нам умереть с голоду?

– Конечно, мои дорогие, сейчас я вас накормлю. Мы сами как раз собрались поесть. Наташа, ну, давай, проходи в кухню и вы тоже.

Все четверо прошли в кухню. Глаза Наташи невольно сделались удивленными, – такой просторной и с таким шиком обставленной оказалась эта комната: пеналы, шкафчики, отделанные кафелем стены, газовая плита, – все одного цвета, под дерево.

– Кушайте на здоровье, – сказала Оксана, усадив всех за стол и подавая в тарелках поджаренные котлеты с гарниром, ветчину, тонко нарезанные ломтики хлеба.

Наташа очень проголодалась, от запаха домашних котлет она проглотила слюнки и потянулась к вилке. Валерка взял крепкой рукой с длинными, как у музыканта, пальцами бутылку белого вина.

– Будете? – Никто не изъявил желания. Он налил вино в стакан. – За знакомство! – С удовольствием глотнув, приложил к губам салфетку. – Ну-ка, попробуем, что мы тут с Оксаночкой сотворили.

Завязался разговор о том, о сем. Преодолевая застенчивость, Наташа еще больше чувствовала себя скованной от необычной обстановки, по этой причине не осмеливалась вступать в беседу, лишь ела и слушала. Дима встретил ее взгляд, улыбнулся мягко, искренне.

– Моя душа истерзана тоской, – с серьезным видом проговорил Валерка. – Придавили меня заботы, головы от них не могу поднять. Эх, вернуться бы снова в далекую молодость – самую замечательную пору моей жизни.

– Вы думаете, я ему надоела? – засмеялась Оксана. – Это он в квартире не хочет убирать, боится подойти к пылесосу. Сегодня из-под палки заставила делать котлеты, так он теперь весь истосковался по холостяцкой жизни.

– Какая ты догадливая. Впредь буду иметь в виду, – отшутился Валерка и посмотрел на часы. – Вы извините, у нас билеты на поезд.

– Я знаю, – сказал Дима. – Потому мы с Наташей и поспешили застать вас дома.

Валерка чуть сощурился и, взглянув на Диму, продолжал улыбаться. Дима прочитал в его глазах, что он пытается понять причину их с Наташей визита, но молчит, ожидая, когда Дима сам все ему расскажет. И Дима не стал больше медлить.

– Валера, ты помнишь, я тебе рассказывал про своего армейского друга из Семикаракорска?

– Ну да, конечно.

– Так вот… Наташа его девушка. Она поступила в институт, а жить ей негде. Нашла одну квартиру, но там и хозяйка, и сын ее – оба алкаши.

– Помочь такой девушке – это святое. Какие проблемы! Я думал, что-то серьезнее. Оставайся, Наташа, у нас и живи, сколько хочешь, будете вдвоем с Оксаночкой котлеты жарить. Ты как, не против? – спросил он жену.

– Да ради Бога, – посмотрев на Наташу пристально и доброжелательно, ответила она. – Тебе у нас будет удобно жить, квартира большая, комнат достаточно. И никто не будет мешать заниматься, ведь мы дома практически не бываем. Ну что, кофе?

– Я не хочу, – вставая, сказал Дима. – Ну вот, Наташа, все и уладилось. Спасибо тебе, Оксана.

– Да брось ты, какие дела? Я даже рада. Вот, Наташа, возьми мой ключ, только не потеряй.

Валерка замысловато ухмыльнулся.

– Так что, Наташа, располагайся и не стесняйся, будь как дома. Ну, девочки, пока еще есть время, попейте кофе, а мы с Димой немного поболтаем.

Оксана подала кофе Наташе, налила себе и заговорила веселым и беззаботным голосом, как с давней подругой, легко разрушив Наташину скованность.

Дима с Валеркой, выйдя в гостиную, уселись на креслах.

– Наташа – симпатяшка.

– Понравилась?

– Ага.

– Мне тоже. Классная девочка… Мы же встретились совершенно случайно. Представляешь, как получилось? Увидел ее в аудитории и решил познакомиться, а когда разговорились, оказалось она из Семикаракорска, ну и дружит с Витьком.

– Невероятно!

– Да. Как это ни странно, вот так бывает. Надо будет смотаться к нему. Расскажу – не поверит. Да и вообще, мы после армии ни разу не виделись. Нам есть чего вспомнить. Так вот… Когда Наташа узнала, что мы с ее парнем вместе служили в армии, рассказала мне о своей беде. Она по объявлению нашла квартиру, в Александровке, а хозяйский сын по пьяни начал к ней приставать. Я ему, конечно, сегодня объяснил, как надо к девушкам относиться. Чует мое сердце, он будет искать ее. Остальные ребра переломаю, пусть только одна слезинка упадет из её глаз.

– Такой красивой девушке нельзя жить где попало.

– Да она в общежитие хотела, но там места не досталось.

– В общежитии – тем более, – сказал Валерка, о чем-то подумал и добавил:

– Вокруг столько дерьма. Пусть живет у нас и ни о чем не беспокоится. Ты знаешь, я вообще считаю, не нужно размещать вузы в таких больших городах, как Ростов. В этом нет никакой необходимости. Почему бы их ни рассредоточить по маленьким городкам, поближе к природе, где нет ни суеты, ни шума. И студенты, и преподаватели могли бы постоянно бывать на природе, дышать свежим воздухом. При умственных нагрузках это очень важно.

– Я согласен с тобой. Насколько больше у них оказалось бы свободного времени. Вместо толканья в троллейбусе, они могли бы, например, погонять футбол или сходить на речку. Вполне возможно, что со временем так и будет. Правда, большие средства нужны. Это же надо заново построить корпуса, общежития, лаборатории.

– Ну и что? Ты знаешь, какие деньги в нашей стране расползаются по карманам чиновников? Тебе и не снилось. Так что при наличии желания государство это сделает на раз-два.

Они еще поговорили о футболе, о фанатах, хотя сами никогда ими не были.

– Черт с ним, с футболом, мне стало как-то все равно, кто выиграет, кто проиграет, – сказал Дима. – Лучше скажи, как у тебя дела.

– Все нормально. Работа чистая, клиентура сплошь интеллигентная, так что не жалуюсь.

– Куда вы сегодня наметили?

– В Тольятти.

– Далековато чего-то.

– Нам нельзя крутиться на одном месте, надо постоянно менять направление.

– Так и будете гастролировать? У вас же полно денег, хватит до конца жизни.

Валера рассмеялся.

– Хватит, если только я не буду ничего покупать.

– Я серьезно говорю. Я бы на вашем месте бросил все, приобрел домик в Сочи, на берегу моря, или построил особняк среди гор в Абхазии и наслаждался природой.

– Не, не тянет пока.

– Почему? Это была твоя мечта, иметь домик на берегу моря и белоснежную яхту.

– Понимаешь, не могу остановиться, когда вижу в окнах чужих квартир несметные богатства. Безбрежное море деятельности. К тому же большие деньги завораживают, не дают покоя моей душе. Она у меня только и унимается, когда кого-то обчищу. Это такое непередаваемое ощущение. Так что отдыхать пока не собираюсь: ни на море, ни под охраной с видом на небо в клетку. Вот уж когда постарею… – Он недоговорил, взглянул на часы и крикнул жене: – Оксана, осталось двадцать минут.

– Я уже почти готова, – торопливо ответила она, явившись в короткой джинсовой юбчонке и красивой трикотажной блузке. Посмотрела по сторонам, словно в поисках того, что обязательно надо взять с собой в дорогу, и, спрятав свои хитроватые глаза за большими темными очками в тонкой оправе, исчезла за дверью.

– Куртку не забудь! Там по вечерам может быть уже прохладно. Простынешь, а мне потом переживай.

– Какой ты у меня заботливый, и что бы я без тебя только делала? Даже представить страшно. Сам-то свитер возьми и туфли почисти.

– Делать мне больше нечего, поторапливайся, давай! Оксана пропустила его указание мимо ушей, остановилась на минутку, будто не могла что-то вспомнить, взглянула на Наташу и позвала ее.

– Пойдем, я покажу твою спальню.

Наташа последовала за ней в огромную комнату с окнами, закрытыми плотными красными шторами и потому погруженную в полумрак. Посередине стояла кровать с балдахином, воздушным розовым покрывалом и двумя подушками поверх его. Слева, между окном и глухой стеной – мягкий угловой диван и столик. Вдоль противоположной стены – несколько шкафов, до предела забитых фотоаппаратами, видеокамерами, красивыми глянцевыми коробками.

– Холодильник в твоем распоряжении, – не обращая внимания на то, с каким изумлением Наташа разглядывает комнату, сказала Оксана. – Бери все, что ты захочешь, не скромничай.

Мы вернемся, вероятно, в понедельник ночью. Если тебе не трудно будет, чего-нибудь приготовь и нам поесть.

– Обязательно приготовлю. Вы чего любите?

– Я пельмени, а Валерка на голодный желудок съест хоть волка живьем, – сказала, засмеявшись, Оксана, на секунду обняла Наташу и ушла в другую комнату.

Валерка сменил джинсы на черные брюки, прихватил небольшую сумку.

– Ну, пока, мы погнали. Да, Дима, чуть не забыл. Завтра ко мне должен прийти мытарь, если увидишь его, скажешь, что приедем где-то через недельку. Хорошо?

– Это обязательно?

– Да нет, если случайно встретится, – ответил он и вышел из квартиры.

Тут Наташа заметила, что и Оксаны уже нет, а Дима стоял в прихожей. Ей стало отчего-то не по себе. Она быстро покосилась на закрытую дверь, растерянно опустила ресницы, чтобы не взглянуть на его лицо и не выдать своего ощущения боязни. Она хотела что-то сказать, но удержалась; испуг еще отчетливее изобразился на лице ее. Дима неопределенно улыбнулся, сделал шаг к двери и, обозначив свое намерение уйти, остановился. Наташа в ответ и не подумала улыбнуться, но восприняла его жест, как очень дружелюбный, поняла, что он, желая разрядить обстановку, сделал это с умыслом. Тогда выпрямилась, настороженно поглядела прямо ему в глаза. В них выражались забота и нежность, как у близкого человека, которому можно довериться. Дима снова улыбнулся и осторожно спросил:

– Что-то не так?

Наташа не знала, что ответить, подумала, потом, стараясь скрыть волнение в голосе, сказала:

– Я не пойму, что они за люди.

– Что именно тебе непонятно?

– Почему они так запросто пустили меня к себе жить и отдали ключ от квартиры? Ведь они совершенно не знают, кто я такая.

– Наташа, они мои друзья. Только поэтому. Ничего странного и загадочного в их поступке нет. Я же тебе рассказывал, что мы с Валеркой выросли в одном дворе и относимся друг к другу как братья. Когда нужно, и я ему помогаю, что ж здесь непонятного? И для тебя я сделаю все, что в моих силах, потому что Витек тоже мой друг.

В голубых глазах Наташи заиграли искорки от улыбки, а все черты лица озарились, отчего она стала особенно соблазнительной.

– Дима, а кто такой мытарь, про которого тебе говорил Валера? – продолжая все так же улыбаться, спросила она.

– Это мент, майор милиции.

– Почему же он его зовет мытарем.

– Ты знаешь, кого раньше так называли?

– Какого-то человека, замученного мытарствами, наверное.

Дима засмеялся.

– Нет, так в древности называли сборщиков налогов. А менты тоже обирают людей, поэтому Валерка и называет всех их мытарями.

– Вот интересно. Для чего же этот мытарь должен к нему прийти? Обобрать его?

– Вот именно. Он крышует Валерку и Оксану.

– Что значит крышует?

– То есть прикрывает, ограждает от ответственности за преступления. А они ему за это платят.