Текст книги "Индийский веер"

Я написала Лавинии о том, что не добилась особого успеха в переговорах с Джанин, мол, та осталась непреклонной.

Я легко могла представить, в какое смятение придет Лавиния, прочитав мое письмо. Она станет проклинать Джанин и, пожалуй, меня тоже за то, что я провалила столь важную миссию. Но она должна знать правду.

Полли поинтересовалась:

– Что-то не так, хорошая моя?

– Нет, все в порядке. Почему ты спрашиваешь?

– Ты выглядишь… задумчивой. Ты ведь знаешь, что можешь все мне рассказать. Этот Дугал… Он представляется мне глупцом, раз смог увлечься Лавинией. Должна сказать, что мне нравятся настоящие мужчины, которые знают, что к чему, и не позволят выставить себя на посмешище. Думаю, что он тебе немножко нравился.

– Он очень обаятельный мужчина, Полли, и умный.

Она фыркнула:

– Набитый дурак.

– Многие мужчины влюбляются в красоту. А Лавиния – настоящая красавица. Пребывание при дворе пошло ей на пользу, и у нее появились эксклюзивные платья.

– Мужчины женятся не на модницах – если у них, разумеется, имеется хоть капля здравого смысла.

– Полли, я не была влюблена в Дугала Каррузерса, и он не бросал меня ради того, чтобы жениться на Лавинии. Он не делал мне предложения руки и сердца.

– А я думала…

– Ты ошибалась. Лавиния станет графиней. А меня ты видишь в этой роли?

– Почему же нет? По моему мнению, ты можешь стать королевой Англии, если захочешь.

– Не думаю, что принц Альберт согласится с тобой. Да и он мне не понравится – даже если ее величество отречется от престола ради меня.

– Эх, ты! – с улыбкой сказала она. – В общем, ты знаешь, что нет такого, чего бы ты не могла рассказать мне.

Я постаралась забыть о проблемах Лавинии и сосредоточилась на Флер, которая стала еще очаровательнее. Обыкновенно по вечерам я сидела на кухне у очага, и не проходило и дня, чтобы Полли наперебой с Эфф не нахваливали новую воздуходувку, занимавшую почетное место рядом; обе отмечали, что огонь теперь разгорается просто замечательно. Я слушала их уютную домашнюю болтовню, пока они нагревали кочергу докрасна и опускали ее в крепкий портер, и на меня снисходило умиротворение. Где-то далеко, на задворках сознания угнездился тот факт, что мне непременно нужен дом, где меня всегда будут любить, холить и лелеять. У меня есть Полли, Эфф и Флер. И я всегда буду помнить об этом, даже в минуты отчаяния.

Однажды Эфф сказала:

– «Номер 32 Третьего Этажа» уверяет, что среди ее родственниц числится Достопочтенная Миссис Некто.

– Достопочтенная моя нога, – ответила Полли. – Она всегда хвалится своими высокопоставленными родственниками.

– В ней чувствуется порода, – заметила Эфф. – В таких вещах я разбираюсь.

Тут Полли приходилось склонять голову перед Эфф и ее чутьем.

– Ну, и что там с нею? – спросила она, признавая правоту сестры.

– Ее кузина… или еще кто-то… едет за границу. А эта вертихвостка клянется, что связана родственными узами с людьми на самом верху. Так вот, эта кузина, или кем там она ей приходится, ищет компаньонку, чтобы взять ее с собой за границу. Она должна быть леди и уметь улаживать дела.

Я пребывала в полусонном состоянии, лениво глядя на языки пламени, отблески которых создавали в моем воображении всякие картинки, и вдруг насторожилась. Компаньонка в путешествии. Срочно. «Джанин», – сказала я себе.

– Похоже на хороший шанс, – проговорила я вслух.

– Хороший шанс! – фыркнула Эфф. – Таких один на миллион. Будь я моложе… до того, как встретила его, я бы ухватилась за такую возможность зубами и когтями.

– Но ты всегда недолюбливала иностранцев, Эфф, – со смешком заметила Полли.

– Им самое место в своих странах, и именно там я бы на них и смотрела.

А я все думала о Джанин.

Наконец я с волнением заявила:

– Одна из моих соучениц попала в трудное положение. Она ищет себе место. Я только вчера виделась с нею.

– Ты ничего не говорила об этом, – сказала Полли. – Наверное, случайно столкнулась с нею где-нибудь?

– Да. Я знаю, что ей нужна работа. Интересно, согласится ли она?

– Вот что я тебе скажу, – заявила Эфф. – Ты давай узнавай, нужна ли ей эта работа, а я поговорю с «Номером 32 Третьего Этажа». Быть может, мы сумеем устроить им встречу.

– С удовольствием.

– Ты знаешь, где она живет?

– Да, у меня есть ее адрес. Пожалуй, я ей напишу.

– Это станет предметом гордости «Номера 32…», если окажется, что именно она нашла для них такую образованную молодую женщину.

Я задала несколько вопросов насчет «Номера 32», которая, по словам Эфф, была «подлинным товаром, который утратил прежнее положение в обществе».

Я поняла, что если напишу Джанин, то она просто разорвет мое письмо, а вот если лично поговорю с нею, то все может выйти по-другому. Пожалуй, я льстила себе, но мне представлялось, что я все-таки имею на нее некоторое влияние.

На следующий день я взяла извозчика и поехала по прежнему маршруту. Меня высадили на том же самом месте, и я направилась к дому 20 по Фидлерз-Грин. Я шагала быстро, попутно выстраивая аргументы, которые выскажу Джанин.

Подходя, я вдруг заметила, что возле дома под номером 20 собралась небольшая толпа. Люди с любопытством уставились на меня, видя, что я иду в их сторону. Поднявшись по выщербленным ступенькам, я трижды постучала в дверь.

Ее открыл какой-то мужчина.

– Что вам угодно? – спросил он.

– Я приехала повидать свою подругу мисс Джанин Флетчер, – ответила я.

Он насторожился.

– Входите, – пригласил он меня.

Я вошла. Какая-то женщина выглянула из-за приоткрытой двери.

– Лучше подождите здесь, – велел мне мужчина.

Он поднялся по лестнице. Все это было очень странно. Я никак не могла понять, что все это значит. Женщина между тем не сводила с меня глаз.

– Ужасно, не так ли? – пробормотала она. – Такая молодая…

– Что случилось?

– Она наверняка в чем-то замешана. Это плохо для дома.

Меня все сильнее охватывало беспокойство: я поняла, что с Джанин случилось нечто ужасное.

Тут я услыхала, как снаружи у дверей остановился экипаж.

– Это они, – сказала женщина. – Они приехали, чтобы забрать ее.

– Я не понимаю, – растерянно пробормотала я.

В дверь постучали. Женщина пошла открывать им, и тут на лестнице появился мужчина, который впустил меня.

В дверях показались двое мужчин с носилками в руках.

– Все в порядке, – сказал мужчина на лестнице. – Поднимайтесь.

Двое с носилками стали подниматься по ступенькам. Женщина удалилась в свою комнату, оставив дверь открытой. Я по-прежнему стояла в коридоре.

Наверху раздался какой-то шум. Мужчины с носилками появились вновь; на сей раз они кого-то несли – тело было накрыто простыней. Когда они проходили мимо, я мельком увидела песочного цвета прядь волос, запятнанных кровью.

Я поняла, что под простыней лежит Джанин.

Вслед за носильщиками по лестнице спустился и мужчина. Подойдя ко мне, он сказал:

– Я офицер полиции. Нахожусь здесь для того, чтобы расследовать обстоятельства смерти мисс Джанин Флетчер. Что вы здесь делаете?

– Я приехала повидаться с нею.

– Вы ее подруга?

Меня вдруг затошнило. Я попыталась отогнать мысль, которая настойчиво лезла мне в голову. Убийство совершила Лавиния. И уж это никогда не сойдет ей с рук, никогда.

– Я училась вместе с нею в школе, – словно со стороны услышала я собственный голос.

– Вы часто навещали ее?

– Нет. Я приезжала сюда всего один раз.

– Когда?

– Три дня тому назад.

– И тогда с нею все было в порядке? Она не показалась вам напуганной чем-либо? Обеспокоенной?

Я покачала головой в ответ.

– Где вы живете?

Я назвала ему адрес дома приходского священника.

– А вы проделали изрядный путь, чтобы навестить мисс Флетчер.

– Сейчас я нахожусь в гостях у своей старой няни.

К нам присоединился мужчина помоложе, и первый сказал ему:

– Запиши адрес леди. Мы должны будем задать вам несколько вопросов и поэтому навестим в ближайшее время. Пожалуйста, никуда не уезжайте из Лондона.

– Но мне надо возвращаться домой…

– Мы вынуждены просить вас задержаться. Не исключено, вы сможете сообщить нам что-либо важное. Это необходимо.

Я пробормотала:

– Хорошо, я останусь.

Колени у меня подгибались, и я чувствовала, что вся дрожу. Мне хотелось убежать куда-нибудь подальше от этой отвратительной сцены. При этом я хотела узнать как можно больше. Как это случилось? Кто совершил убийство? Кого подозревает полиция? Я все время повторяла себе: «Ты бы никогда не сделала этого, Лавиния. Ты всегда предоставляла другим делать за тебя грязную работу».

Первый мужчина повернулся ко второму, который присоединился к нам.

– Да, Смитсон, – сказал он, – проводи молодую леди – по ее словам, кеб ждет неподалеку. – Обращаясь уже ко мне, он добавил: – Один из наших людей задаст вам несколько вопросов относительно ваших отношений с покойной. Это простая формальность.

Я была рада сбежать отсюда под любым предлогом. Мужчина, сопровождавший меня, был очень молод и явно нервничал.

– Это просто шок, – сказал он, когда мы зашагали прочь.

– Да, мне не по себе.

– Я и сам нервничаю, – признался он. – Это мое первое убийство.

Убийство! От этого слова по телу у меня пробежала дрожь. Я не могла поверить в случившееся. Джанин! Подумать только, совсем недавно мы вместе учились в школе, а потом… Лавиния стала матерью, а Джанин… холодным трупом. Я постаралась не думать о том, что два этих факта, несомненно, каким-то образом связаны между собой.

К нам подошел еще один молодой человек. Сняв шляпу, он поклонился.

– Могу я узнать, не были ли вы подругой молодой леди? – спросил он.

Я решила, что это еще один полицейский, и ответила ему:

– Да.

– Не могли бы вы назвать мне свое имя?

Я назвалась, и он достал из кармана блокнот.

– Вы живете поблизости?

– Нет… в деревне. Сюда я приехала в гости.

– Как интересно. Вы хорошо знали молодую леди?

– Мы вместе учились в школе. Я ведь недавно рассказывала об этом вашим людям.

– Еще пара вопросов. Понимаете, никакой ошибки быть не должно. Где именно в деревне?

Я назвала ему адрес дома приходского священника.

– Значит, вы дочь пастора?

Я кивнула.

– И вы вместе учились в школе. У вас есть какие-либо предположения относительно того, зачем кому-то понадобилось убивать вашу подругу?

– Нет, – с нажимом ответила я.

Мой сопровождающий коснулся моей руки.

– Вы разговариваете с прессой, – прошептал он.

– На этот счет можете не беспокоиться, – заверил меня второй. – Еще несколько вопросов, только и всего.

Запинаясь, я пробормотала:

– Я думала, что вы связаны с полицией.

Он обезоруживающе улыбнулся.

– В некотором роде.

– Я не скажу более ни слова. Мне ничего не известно о случившемся.

Он с улыбкой кивнул, приподнял шляпу и удалился.

А у меня появилось такое чувство, будто я только что совершила крайне неблагоразумный поступок.

Молодой человек проводил меня до места, где ждал кеб, и поехал со мной.

– Вам не следовало общаться с прессой, – заметил он. – Нам это не нравится. Мы предпочитаем давать им только те сведения, которыми они, по нашему мнению, должны располагать.

– Почему вы не сказали мне об этом раньше?

Он порозовел. Ему явно не хотелось признавать собственную оплошность, ведь он не распознал репортера сразу.

От его прощальных слов повеяло обреченностью:

– Полагаю, мы скоро свяжемся с вами. Должны будем проверить ваши показания и все такое.

В коридоре меня уже поджидали Полли и Эфф, спрашивая себя, что произошло.

– Эй, – первой начала Полли, – что все это значит? Кто этот молодой человек?

– Полицейский, – ответила я.

Полли побледнела.

Эфф сказала:

– Сюда пришел полицейский. Что делает полиция в доме респектабельных людей? Что подумают соседи?

– Принеси капельку бренди, – перебила ее Полли. – Разве ты не видишь, как она расстроена?

* * *

Я лежала в своей постели, а рядом со мной сидела Полли. Я только что рассказала ей все, что знала о случившемся.

– Бог ты мой, – пробормотала она. – Убийство, ну надо же, а? Если хочешь знать мое мнение, эта твоя Джанин была той еще дрянью, раз решила заняться шантажом.

– Я уверена, что ее смерть как-то связана со всем этим, Полли.

– Не удивлюсь, если так. Ты думаешь, что в этом деле замешана Лавиния?

Я покачала головой:

– Не могу в это поверить.

– От этой красавицы можно ждать чего угодно. Случившееся похоронит и ее, и ее великую любовь, если это правда. Полагаю, что даже всемогущие Фрамлинги не смогут замять такой скандал.

– Ох, Полли, это же ужасно.

– Я надеюсь только на то, что Господь убережет тебя от всего этого. Какая жалость, что ты туда поехала. Не хотелось бы мне оказаться замешанной в такую историю.

– Боюсь, что я уже замешана, Полли.

– Эта Лавиния… она всем несет беду. Думаю, что она приложила к этому руку.

– Я не могу в это поверить, Полли. Она может солгать при необходимости, но я уверена, что она не способна на убийство. Она никогда не смогла бы заставить себя совершить его. Да и где бы она взяла ружье?

– Во Фрамлинге у них есть ружья. Так что достать его для нее не составило бы труда. Полагаю, она способна на все что угодно, лишь бы спасти свою шкуру. Я не стала ничего рассказывать Эфф. Она взбесится окончательно, если узнает, что к нам сюда нагрянет полиция.

– Пожалуй, мне лучше вернуться к отцу.

– Там тебе будет еще хуже. Нет, ты останешься здесь, со мной, пока все не утрясется.

Я прильнула к ней. Я была растеряна и напугана. Перед моим внутренним взором то и дело всплывал образ Джанин, лежащей под той простыней… мертвой.

* * *

Пришла полиция. Они задавали много вопросов. Что мне известно о жизни Джанин? Были ли у нее друзья и подруги? Я сказала им, что ничего не знаю о ее друзьях. Я встретилась с нею несколько дней назад, в первый раз после окончания школы.

– Она была дочерью мисс Флетчер, управляющей дома призрения.

– Это была ее тетка, – возразила я.

Двое полицейских переглянулись.

А я подумала: «Они узнают все. Узнают, кто такая Флер. Для Лавинии это будет ужасно… причем перед самой ее свадьбой».

После их ухода я испытала огромное облегчение, но оказалось, что худшее было еще впереди. Полли первой увидела статью в утренней газете и поняла, что теперь скрывать что-либо от Эфф стало бесполезно.

Срывающимся голосом она прочла мне заметку: «Кем была Джанин Флетчер? Для чего кому-то понадобилось отнимать жизнь у молодой девушки? Мне представилась возможность побеседовать с ее старой школьной подругой. Ею оказалась мисс Друзилла Делани, которая сейчас гостит у своей бывшей няньки». В статье был указан адрес Полли и Эфф. Полли продолжала: «Она дочь пастора во Фрамлинге и приехала навестить свою школьную подругу, но вместо этого обнаружила, как ту выносят на носилках из ее жилища. Джанин убили выстрелом в голову. Мисс Делани заявила, что не знает никого, кто мог бы желать смерти ее подруге. Джанин была дочерью мисс Эмили Флетчер, управляющей эксклюзивным домом призрения для состоятельных обитателей Нью-Фореста. Полиция пока ничего не сообщает о случившемся, но, по слухам, рассчитывает на скорый арест подозреваемого».

Полли закончила чтение и в ужасе уставилась на меня.

– Ох, Полли, – сказала я, – это кошмар.

– Сумеют ли они разузнать насчет Флер? Есть у полиции такая привычка – совать нос куда не следует и раскапывать дурно пахнущие делишки.

– Это будет ужасно, особенно сейчас, перед самой свадьбой. От всего сердца надеюсь, что Лавиния в этом не замешана. Я уверена, что она ни при чем, но могут всплыть разные неприятные подробности.

– Знаешь, этому графу, или кто он там такой, не помешает узнать кое-что о девушке, на которой он собирается жениться, пока свадьба еще не состоялась. Я не удивлюсь, если ему многое станет известно.

– Ох, Полли… мне страшно.

– Тебе решительно нечего бояться. В самом крайнем случае просто расскажешь правду. И забудь о том, чтобы и дальше покрывать мадам Лавинию. Пора уже вывести ее на чистую воду.

Я черпала утешение в близости Полли, но мне пора было возвращаться к отцу, потому что я понимала, сколь трепетно Эфф относится к респектабельности своего дома. Полли тоже не осталась к этому равнодушна, но любовь ко мне была сильнее.

* * *

На следующий день после того, как мы прочли заметку в газете, я услыхала стук в дверь, и меня охватило дурное предчувствие, что это пришла полиция. Я спустилась, чтобы отворить дверь, и увидела перед собой Фабиана.

– Добрый день, – сказал он, без приглашения переступая порог. – Я хочу поговорить с вами.

– Но… – начала было я.

– Куда мы можем пройти? – перебил меня он.

Я провела его в гостиную, строгую и опрятную маленькую комнатку, в которой стояли стулья с прямой спинкой и вельветовой обивкой, софа в тон, этажерка с драгоценными безделушками, – пыль с которых стирала лично Эфф, – облицованный мрамором камин, фикус в большом коричневом горшке на столике у окна и бумажные цветы в вазе на каминной полке. Комната была нежилой и использовалась как святая святых респектабельности: в ней принимали посетителей, будущих жильцов да иногда, по особым случаям, пили в воскресенье чай после полудня.

– Что привело вас сюда? – осведомилась я.

– И вы еще спрашиваете? Я видел статью в газете. Эта девушка… Джанин, – какое она имеет к вам отношение?

– Если вы прочли статью, то должны знать, что мы вместе учились в школе.

– Девушка была убита, и вы оказались там в это же время.

– Я приехала уже после случившегося.

– После того, как она была убита, – поправил меня он. – Господи милосердный! Что все это значит?

– Думаю, как раз этим и занимается полиция – выясняет.

– Но ваше имя было упомянуто в этой связи.

– Я просто случайно оказалась там. Меня допросили.

– Знаете, полиция не допрашивает людей просто так, чтобы позабавиться. Тот факт, что вас допрашивали, означает, что они уверены, будто вы что-то знаете.

– Я действительно знала ее. И собиралась нанести ей визит.

– С какой целью?

– Целью? Она была моей старой школьной подругой.

– Так вы просто возобновляли знакомство? Я хочу знать правду. Вы слышите меня? Вы не можете лгать всю жизнь. Вам лучше рассказать мне все. Я настаиваю на этом.

В следующий миг дверь распахнулась, и на пороге появилась Полли. Впоследствии она рассказывала мне, что слышала, как он пришел, а потом подслушивала под дверью.

Раскрасневшаяся, она стала в дверях, уперев руки в бока.

– А теперь, Великий и Ужасный Сэр Как-Вас-Там, я скажу вам кое-что. Я не позволю вам приходить сюда и расстраивать мою девочку. Она одна стоит всех вас вместе взятых, хотя я бы и два пенса за пучок таких, как вы, пожалела бы.

Он явно был ошеломлен подобным напором, но я заметила веселое изумление в его глазах.

– Полли! – с упреком сказала я.

– Нет. Говорить буду я. Если тебе все еще мало, то с меня довольно. И я сейчас выскажу этим Фрамлингам все, что о них думаю. Явился сюда, расстроил тебя. Он должен знать правду.

– Ничто не доставит мне большего удовольствия, – сказал Фабиан.

– Ой ли! Говорю вам, вы не получите ни малейшего удовольствия, когда услышите то, что я имею вам сказать, а если полиция и дальше продолжит наведываться сюда, пытаясь заставить Друзиллу сказать то, что им нужно, то я и им все расскажу. Друзилла сделала все, что могла, для вашей сестры. Как по-вашему, чьего ребенка мы здесь воспитываем? Вашей сестры, вот кого. Друзилла попыталась помочь ей, а взамен получила одни лишь оскорбления. Кто сопровождал вашу сестру в тот дом? Делая вид, что гостит у принцессы или где там еще? Кто потом привез малышку ко мне? Да стоило им только приехать сюда, как мне стало ясно, что ваша сестра не отличит ребенка от фунта масла – и не торопится узнать разницу. Поэтому я не позволю вам приходить сюда и унижать Друзиллу. Возвращайтесь к своей сестре и грозите ей. Она – причина всех бед.

Фабиан произнес только:

– Благодарю вас за то, что рассказали мне. – Он повернулся ко мне. – Полагаю, это правда?

– Разумеется правда! – вскричала Полли. – Или вы хотите обвинить меня во лжи?

– Нет, мадам, но я полагал, что могу рассчитывать на небольшое сотрудничество.

– Мы влипли в неприятности по самые уши, а виновата во всем ваша сестра. Поэтому не смейте ни в чем обвинять Друзиллу, я этого не допущу.

– Вы правы, – согласился он, – и я чувствую себя в долгу перед вами. Положение и впрямь неприятное, и я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы помочь.

– Гм! – Полли сбавила натиск. – Самое время.

– Да. И опять вы правы. Как вы полагаете, я могу еще немного поговорить с мисс Делани?

– Это ей решать.

– Да, конечно, – сказала я.

Я чувствовала легкую дрожь во всем теле. Откровения Полли потрясли меня, но я была рада тому, что он все узнал наконец и что это не я предала Лавинию.

Полли сказала:

– Что ж, в таком случае я ухожу. – Она посмотрела на меня. – С тобой все будет в порядке?

– Да, Полли, спасибо тебе.

Дверь закрылась за нею, и мы остались вдвоем.

– Какая доблестная и неустрашимая леди, – сказал он. – Итак, теперь я знаю правду. Полагаю, вы должны рассказать мне больше. Вы же понимаете, что я замешан в этой истории благодаря своей сестре. Это случилось во Франции, не так ли?

– Да.

– Француз?

Я кивнула.

– Вы знали его?

– Видела раз или два.

– Понятно. И моя глупая сестренка попросила вашей помощи.

– С нами в школе училась Джанин Флетчер. У нее была тетка.

– Значит, вы солгали насчет поездки в Линденштейн. Я знал, что вас там не было, разумеется.

– Да. Вы пытались загнать меня в ловушку, поскольку у вас было некоторое представление о том, что случилось.

– Когда я увидел ребенка…

– Вы подумали, что это я…

– В это было трудно поверить.

– Но вам удалось.

Фабиан ничего не ответил. Спустя несколько мгновений он заговорил вновь:

– Эта девушка… Джанин… Как вы думаете, что там случилось?

– Я не знаю.

– Вы приехали туда сразу же после. Для чего?

– Я пыталась поговорить с нею.

– О Лавинии. Она шантажировала мою сестру? – Я молчала. Мне не хотелось выдавать ее, но, разумеется, Полли уже сделала это вместо меня.

Он посерьезнел.

– Бог ты мой! – вырвалось у него. – Но ее там не было. Она была во Фрамлинге. Наверняка это был кто-то другой.

– Вы имеете в виду…

– У той женщины жили другие девушки в том же положении?

– Несколько.

– Какая неприятность! Жаль, что вас там видели. Но я рад, что знаю все. Я останусь в Лондоне и дам вам адрес своего особняка в городе. Пошлите мне записку, если узнаете что-либо новое.

Вот теперь он выглядел по-настоящему встревоженным. Мне показалось, будто он думает о скандале, который неминуемо разразится, если станет известно о пребывании Лавинии в доме призрения, а особенно о том, с какой целью она там находилась. Эта новость выйдет крупным планом во всех газетах. Я удостоилась лишь упоминания мельком и нескольких строчек в заметке. Репутация же Лавинии будет погублена безвозвратно. И я поняла, что ее брат намерен предотвратить это любой ценой.

На меня нахлынуло облегчение. Я была высокого мнения о его способностях и возможностях. Он непременно проявит силу и изобретательность. Разумеется, его беспокоила только необходимость защитить сестру, но при этом он позаботится и обо мне.

Он сказал, что ему пора идти. Взяв мои руки в свои, он улыбнулся мне, и это было будто извинение за его поведение в прошлом. Я же была рада, потому что наконец-то он узнал правду, причем не от меня.

* * *

Новостей об этом деле больше не было – лишь краткие упоминания. Полиция проводила расследование. К нам они больше не приходили.

Зато Фабиан вновь почтил нас своим присутствием. Его впустила Эфф. Нельзя сказать, что она была недовольна его появлением.

– Эфф придает чересчур большое значение титулам, – пояснила Полли. – Вот увидишь, сейчас она пойдет к жилице третьего этажа, чтобы сообщить ей о том, что к нам пожаловал сэр Фабиан. Она полагает, что это хорошо для репутации. Выглядит он соответственно, надеюсь, и ведет себя правильно.

– О да, – заверила я ее.

– Не вздумай спускать ему с рук, если он опять примется упрекать тебя в чем-либо.

– Не стану, конечно.

По его словам, он хотел поговорить со мною о ребенке. Эти две женщины ухаживали за ним с самого рождения, не так ли? Я ответила, что да.

По его отношению я поняла, что он проникся уважением к Полли. Судя по всему, он даже получил удовольствие от того скандала, хотя то, что она ему сообщила, стало для него горькой пилюлей. Кажется, он был немало удивлен тем, что дочь приходского священника отважилась нарушить общепринятые правила; а вот для его сестры веселого в этом было мало.

– Это ведь девочка, не правда ли?

– Да. Вы должны познакомиться со своей племянницей. Вы ведь еще не видели ее, если не считать той короткой встречи на пустыре.

– Я хочу познакомиться с нею. А ведь эти две леди воспитывали ее, кормили, одевали и обували…

– А еще они любили ее, – подсказала я.

– Бедное дитя! Что бы она делала без них? И без вас.

– Лавинии пришлось бы заключить некоторые договоренности, но они наверняка не были бы столь удачными для Флер, как те, что соблюдают Полли и ее сестра.

– Я хочу быть уверенным, что они получат компенсацию за все, что сделали.

– Вы имеете в виду деньги?

– Я имею в виду именно их. Они не могут быть настолько состоятельными, чтобы заботиться о чужих детях бесплатно. Это наверняка обходится дорого.

– Они, если говорить их словами, ни в чем не нуждаются. Они сдают комнаты внаем, и Эфф умеет вести дела. Полли, кстати, тоже. Они много работают и наслаждаются плодами своего труда. Они могут и оскорбиться, если сочтут, будто вы полагаете, что они нуждаются в деньгах.

– Но они же взяли ребенка!

– Они сделали это ради меня, потому что…

– Потому что совершили ту же ошибку, что и я. Понимаете, в конце концов, не такой уж я негодяй, чтобы Полли… которая очень близка вам… В общем, такое может случиться с каждым.

– Да, пожалуй.

– Все мы иногда проявляем неосмотрительность. – Он опять насмешливо улыбался мне, но потом коротко и деловито бросил: – Я найду способ возместить затраты этим двум добрым женщинам. Вы не могли бы поговорить с ними вместо меня? Боюсь, мне не позволят высказать свою точку зрения. А вот к вам они прислушаются.

Я пообещала поговорить с ними.

Обе пришли в негодование, когда я коснулась этой темы.

– Кем, интересно, он себя считает? – возмутилась Полли. – Нам не нужны его деньги. Мы заполучили Флер совсем еще крохой. Она наша. Стоит только взять деньги у такого человека, как он начнет указывать тебе, что делать, и все такое прочее. Нет, мы на это не согласны.

Эфф, впрочем, смилостивилась настолько, чтобы заявить:

– Сэр Фабиан выказал любезность, предложив нам компенсацию. – Она всегда подчеркивала его титул, разговаривая с «Номером 32…», и потому, в силу привычки, практиковала это уже и в наших беседах.

– Послушай, Полли, – не отступилась я, – сейчас у вас все в порядке, но, предположим, обстоятельства переменятся к худшему. Вы должны подумать о Флер, о школе для нее и всем таком.

– Не хочу, чтобы она уехала учиться за границу. Можно подумать, Лавинии это принесло много пользы.

Но Эфф оказалась чуточку практичнее. Думаю, что чувства сыграли с Полли злую шутку, притупив ее проницательность. Она уже решила для себя, что Фабиан – коварный соблазнитель и что он вынашивает гнусные планы на мой счет. Она здорово его опасалась.

Однако, когда Фабиан предложил открыть для них счет, с которого они в любой момент смогут снять деньги для Флер, они, после долгих споров, дали свое согласие на это.

– Но мы не собираемся прикасаться к нему, – заявила Полли.

– Зато мы будем чувствовать себя спокойнее, зная, что он существует, – добавила практичная Эфф.

* * *

Всю следующую неделю я часто виделась с ним. Мне пришлось признать, что на него можно положиться и что его присутствие успокаивает меня. Тот факт, что он был рядом и знал правду, снял тяжкий груз с моей души.

Полиция более не допрашивала меня. В газетах также почти перестали писать об этом деле. Но было приятно сознавать, что в случае возникновения очередного кризиса Фабиан окажется рядом.

Я начала все больше узнавать его. Он обзавелся привычкой наведываться к нам, и Эфф, преисполнившись собственного достоинства, неизменно подавала чай в гостиной. Думаю, она гордилась тем, что принимает в гостях столь важную персону. Перед его приходом она клала свежие салфеточки на бархатную обивку стульев, заново начищала медь и латунь; безделушки на этажерке тщательно протирались. «Мы же не хотим, чтобы сэр Фабиан счел нас неряхами». Впрочем, в душе я потешалась, представляя, что он вдруг вздумает осмотреть фарфоровые статуэтки на этажерке или латунные подсвечники, проверяя, достаточно ли ярко они сверкают. Но мне нравилось видеть удовольствие, которое получала Эфф, обслуживая столь титулованного джентльмена, равно как и подозрение, с которым к нему продолжала относиться Полли, поскольку это свидетельствовало о ее любви и заботе обо мне.

Да и сам Фабиан немного изменился. Он еще раз повидал Флер, причем весьма понравился ей, что удивило меня, поскольку ему явно было трудно общаться с нею. Да он и не стремился к этому.

– Скажи: «Здравствуйте, сэр Фабиан», – приговаривала Эфф, и Флер, запинаясь и путая слова, с несомненным очарованием повторяла вслед за нею. Она клала ему ручонки на колени и с немым обожанием взирала на него. Смотреть на них со стороны было очень забавно. Мне казалось, что в облике Флер уже начали проступать черты Фрамлингов. Она не унаследовала от Лавинии ее гриву золотисто-каштановых волос, но я подозревала, что, подобно своей матери, она вырастет настоящей красавицей.

– Симпатичная малышка, – заметил Фабиан.

– Кажется, она почувствовала, что приходится вам родственницей, – сообщила ему я.

– Разве такое возможно?

– Кто знает? Но ведь вы ее дядя.

Эффи принесла чай, который я выпила вдвоем с Фабианом. Полли наверняка держалась где-нибудь поблизости. Она ему не доверяла, он, по ее мнению, легко мог устроить какое-нибудь «жульничество».

Мы говорили о предстоящей свадьбе Лавинии, которая должна была состояться очень скоро. Лавиния уже наверняка знала о смерти Джанин, поскольку об этом писали все газеты. Мне было интересно, что она об этом думает. Насколько я ее знала, она, с одной стороны, испытала огромное облегчение, но, с другой, наверняка опасалась того, что может выплыть наружу в этой связи. Я спрашивала себя, а не приходило ли ей в голову, что раз Джанин шантажировала ее, то могла проделывать то же самое и в отношении других людей? Словом, поводов для беспокойства у нее сейчас хватало.

Фабиану же предстояло вернуться домой, чтобы успеть к свадьбе.

– Думаю, – сказал он, – все ожидают, что вы тоже будете присутствовать.

– Не знаю, есть ли в том необходимость. Лавиния наверняка слышала о Джанин. Хотелось бы мне знать, какие чувства она испытывает.

– Она не позволяет себе чрезмерно беспокоиться по какому бы то ни было поводу, но даже у нее случаются периоды подавленного расположения духа. Слава богу, что она пребывала во Фрамлинге, когда убили ту женщину, так что против нее не может быть выдвинуто обвинений.