Текст книги "Индийский веер"

Что он и сделал немного погодя. Дугал оказался прав. Пейзаж выглядел настолько великолепно, что захватывало дух. Взору моему предстал пруд с плавающими в нем цветами, а баньяновое дерево в тусклом лунном свете выглядело мистически-загадочным.

Дугал сказал:

– Нам нечасто выпадает возможность поговорить наедине. Это редкая удача, Друзилла.

– Я знаю, что вы немного тоскуете по дому, Дугал.

– С каждым днем дом становится ближе.

– По истечении двухлетнего срока вы намерены уехать отсюда?

Он кивнул:

– Пожалуй, да. Люди должны жить своей жизнью, так, как им того хочется, вы согласны?

– Да, думаю, вы правы… при условии, что при этом они не причиняют боль другим.

– Я никогда не стремился к чему-либо подобному.

– Да, знаю. Вы предпочли бы жить в тиши, в окружении своих книг, под сенью ученого мира.

– Как все-таки хорошо вы меня знаете, Друзилла.

– Для того чтобы понять, чего вы хотите от жизни, это совсем не обязательно.

– Я хотел бы все время читать, постоянно учиться. Нет ничего столь же волнующего и захватывающего, как узнавать новые факты о мире, в котором мы живем. И мне остается лишь удивляться тому, что многие этого не понимают. По-моему, они предпочитают гоняться за призраками.

– Быть может, они полагают, что и вы занимаетесь тем же. Ведь у каждого из нас свой взгляд на жизнь. То, что волнует одного, представляется смертельной скукой другому.

– Вы совершенно правы.

– Просто об этом не следует забывать, только и всего.

– Я очень хочу вернуться домой. Здесь я не чувствую себя счастливым. К тому же в воздухе витает опасность.

– Вы действительно так думаете?

– Мне кажется, что эти люди следят за нами и у них есть совершенно определенная цель. Мне кажется, они говорят: «Вам здесь не место. Убирайтесь вон».

– Вы говорили об этом с Фабианом?

– Мой шурин – человек сугубо практического склада. Как говорится, он твердо стоит обеими ногами на земле. Обладание властью здесь подходит ему как нельзя лучше, в отличие от меня. Теперь вы понимаете, почему я намерен вернуться домой, как только истекут два года моего пребывания здесь, и остаться там.

– Если вы приняли такое решение, то почему не уедете раньше?

– Для этого я должен буду представить вескую причину. Пока что я ограничился лишь намеками. Я сказал им, что у меня есть определенные обязательства дома. Но вся беда в том, что моя семья долгие годы поддерживала тесные связи с Компанией. И каждый член этой семьи теперь просто обязан поддерживать традиции.

– Бедный Дугал!

– Я заслуживаю подобной участи. Я совершаю одну ошибку за другой.

– Полагаю, то же самое можно сказать о каждом из нас.

– Вы не сделали ни одной.

Я выразительно приподняла брови и рассмеялась.

– Уверена, что это не так.

– Я имею в виду, серьезных ошибок. Друзилла, нет смысла скрывать то, что очевидно каждому. Я совершил, пожалуй, самую ужасную ошибку, какую только может совершить мужчина.

– Вы уверены, что хотите поговорить со мной об этом, Дугал?

– А с кем еще я могу поговорить?

– С Фабианом, например.

– С Фабианом? Эти Фрамлинги слишком эгоцентричны и заняты сами собой, чтобы забивать себе голову проблемами других людей.

– Я уверена, что Фабиан поймет вас. – Он не ответил, и я продолжала: – Все дело в вашем браке?

– У нас с Лавинией нет решительно ничего общего.

А меня вдруг с головой накрыла волна гнева. Я подумала: «Почему ты сообразил это только сейчас? Это же было очевидно с самого начала! И для чего ты теперь рассказываешь об этом мне?»

– Мне ведь так нравилось бывать у вас дома, – с тоской продолжал он.

– Моему отцу тоже доставляли удовольствие разговоры с вами.

– У меня сложилось впечатление, что не только ему, но и всем нам.

– О да. Мы говорили о таких интересных вещах.

– Вы всегда были готовы подхватить любую тему. Ах, если бы только…

– Это, наверное, одна из самых часто используемых фраз.

– А вы разве никогда не прибегали к ней?

– Отчего же? Вот только это бесполезно. Нельзя изменить то, что уже свершилось.

– Но это не помешает мне сказать – если бы только…

– Вы же не останетесь здесь навсегда. Если вы решили вернуться домой и продолжить обучение… Словом, вам есть к чему стремиться и чего ожидать.

– Лавиния никогда не согласится вести тот образ жизни, который мне по душе.

– Весьма вероятно, но почему вы не подумали об этом раньше?

– Я был одурманен.

– Ах да, понимаю.

Между нами воцарилось молчание. Его нарушило лишь жужжание огромного жука, пролетевшего мимо открытой двери.

– Он влетел бы в комнату, если бы мы зажгли лампы, – сказал Дугал.

– Очень красивый.

– Здесь повсюду много красоты, – сказал Дугал. – Взгляните хотя бы в сад. Разве он не прекрасен? Деревья, пруд, цветы. В нем ощущается чувство глубокого умиротворения… но ведь оно очень обманчиво. Многое в этой стране представляется мне загадочным. Иногда кажется, что все здесь совсем не такое, каким выглядит.

– Включая этот дом?

– Думаю, да. Возьмите слуг, спешащих на наш зов… Я часто спрашиваю себя, что они думают о нас на самом деле. Иногда в выражении их лиц проступает обвинение, как если бы они копили обиду и негодование на нас. Посмотрите на этот сад. Кажется, что более мирного и покойного места не сыскать на всем свете, а ведь в траве рыщут цепочные гадюки. Здесь можно запросто наткнуться на кобру, притаившуюся в тени.

– Вас послушать, так это настоящий Эдемский сад со змеем-искусителем, – со смехом заметила я.

– Определенное сходство имеется, вы правы. Будьте осторожны в саду, Друзилла. Здесь повсюду водятся змеи.

– Я уже видела парочку. Знаете, такого бледно-желтого цвета.

– Да, они называются изменчивыми улиткоедами. На спине у них видны большие овальные пятна, коричневые с белой окантовкой. Держитесь от них подальше. Их укус может быть смертелен.

– Я видела на базаре, как они выползают из мешков заклинателей змей.

– Ах да, но у них вырваны ядовитые зубы. А вот у тех, на которых можно наткнуться в саду, с клыками все в порядке.

– У меня по коже бегут мурашки при мысли о том, каким умиротворенным выглядит это место и какие угрозы оно при этом в себе таит.

– Зеркало жизни, что поделаешь. Внешняя поразительная красота нередко скрывает пустоту… а иногда – еще и зло.

В полумраке я разглядела скользнувшую по его губам печальную улыбку. Я догадалась, что он думает о Лавинии, и мне захотелось утешить его.

Несколько мгновений мы провели в молчании, и именно в таком состоянии нас нашел Фабиан.

Он вошел в комнату совершенно неожиданно.

– Ах, – сказал он. – Прошу простить меня. Я не знал, что здесь есть кто-нибудь. Итак, вы сидите в темноте.

– Мы хотели подышать свежим воздухом, но без насекомых, – сказала я.

– Что ж, по-моему, некоторым из них все же удалось пробраться внутрь.

Он сел рядом со мною.

– У вас был тяжелый день? – спросила я.

В ответ он пожал плечами.

– Не более обыкновенного. – И вытянул свои длинные ноги. – Вы правы, – продолжал он. – Сидя здесь, в темноте, поневоле чувствуешь, как на тебя снисходит умиротворение. Но скажите мне, я прервал какую-либо интересную дискуссию?

– Мы говорили о здешних контрастах. О красоте, которая скрывает под собой уродство. Прелестные цветы, зеленая трава и притаившиеся в ней ядовитые змеи, только и ждущие момента, чтобы нанести смертельный укус.

– Опасности подстерегают нас повсюду, – беспечно откликнулся Фабиан. – Но разве от этого жизнь не становится восхитительнее?

– Полагаю, что большинство людей ответили бы «да», – согласился Дугал.

– А вы что скажете? – обратился Фабиан ко мне.

– Даже не знаю, что ответить. Полагаю, все будет зависеть от степени опасности.

– А еще от того, сумеете ли вы избежать ее, если столкнетесь? – предположил Фабиан.

– Пожалуй, да. – Я встала. – Вам наверняка нужно обсудить свои дела. Поэтому я желаю всем покойной ночи.

– Не позволяйте моему появлению разрушить столь приятный tête-à-tête.

– Это был разговор ни о чем, – сказала я. – А теперь мне пора.

Фабиан проводил меня до дверей.

– Доброй ночи, – произнес он на прощание, глядя на меня со странным выражением в глазах.

* * *

Через несколько дней мне напомнили об этом разговоре. Я была в саду вместе с Элис и детьми. Нас сопровождала айя. Я заговорила с нею о Рошанаре и спросила, не получала ли она от нее каких-либо вестей.

В ответ та лишь покачала головой:

– Нет… нет. Она уехать далеко-далеко. Наверное, я больше никогда не увижу ее.

– Ну что вы, она обязательно приедет повидаться с вами! – возразила я. – Она не может быть очень уж далеко.

Айя подняла руки и принялась медленно раскачиваться из стороны в сторону. В ее поведении было нечто пугающе фаталистическое.

К нам подбежала Луиза. В руке девочка держала что-то.

– Что это? – спросила я.

– Я сорвала его для тебя, – ответила она и протянула цветок мне. Я в растерянности уставилась на него, поскольку никогда в жизни не видела ничего подобного.

Вместо меня его взяла айя, и я заметила, как побледнело ее лицо. Дрожащим от страха голосом она проговорила:

– Яблоко с шипами. Или дурман.

В голове у меня зашевелились воспоминания. Что же такого я слышала о дурмане? В памяти вспыли обрывки разговора. Именно из дурмана изготавливают наркотические вещества. А еще туги в прошлом использовали его в качестве отравы, когда не удавалось избавиться от жертв путем удушения.

И вот сейчас Луиза держала его в руке.

Я поняла, что и айя знает, что это такое, и сказала:

– Я слышала кое-что об этом растении.

Айя кивнула.

– Где Луиза нашла его?

Она покачала головой:

– Не здесь. Этого не может быть. Этого бы никто не позволил.

Луиза с тревогой смотрела на нас. Она была умным ребенком и уже поняла, что что-то случилось.

– Благодарю тебя, Луиза, – сказала я. – С твоей стороны было очень мило принести мне цветочек. – И я поцеловала ее. – Скажи мне, где ты его нашла?

Она расставила ручонки в стороны и помахала ими, словно собираясь обнять весь сад.

– Здесь? – спросила я. – В саду?

Она кивнула. Я перевела взгляд на айю.

– Покажи нам.

При этом я осторожно держала цветок двумя пальцами. От него исходил слабый дурманящий аромат.

Луиза повела нас к маленькой калитке. Она была заперта, но внизу оставалась щель, достаточная для того, чтобы такая кроха, как Луиза, пролезла в нее, что она и вознамерилась сделать.

– Там сад Большого Хансамы, – качая головой, сообщила айя.

– Возвращайся, Луиза, – окликнула я девочку.

Она остановилась по другую сторону калитки, с недоумением глядя на нас.

– Но я нашла твой цветок здесь, – сказал она. – Вон там.

– Это сад Большого Хансамы, – повторила айя. – Вы не должны ходить туда. Большой Хансама. Он быть очень зол.

Перепуганная Луиза пролезла обратно.

– Больше никогда не ходи туда, – сказала айя. – Это нехорошо.

Луиза обеими ручонками обхватила себя, словно защищаясь. Все в доме были наслышаны о могуществе и власти Большого Хансамы.

Я отнесла веточку с цветком в дом и сожгла ее, только потом сообразив, что сначала следовало бы показать ее Дугалу или Фабиану.

Вскоре я увидела Дугала и рассказала ему о случившемся.

– Вы уверены? – только и спросил он.

– Айя назвала растение «яблоком с шипами», и тогда я вспомнила то, о чем вы нам рассказывали.

– И вы смогли узнать его по моему описанию?

– В общем-то нет, не совсем, но оно могло быть им. А вот айя хорошо знает это растение и потому узнала его сразу.

Дугал немного помолчал, а потом сказал:

– Сад Большого Хансамы является его частной собственностью, и мы не можем указывать ему, что он должен или не должен выращивать там.

– Но если он выращивает там наркотики…

– Он сам себе хозяин.

– Но ведь он служащий Компании, и если он нарушает закон…

– Думаю, что пока не стоит никому рассказывать об этом. В конце концов, у нас нет никаких доказательств, и может разразиться нешуточный скандал, если мы попытаемся запретить ему выращивать то, что он хочет, на том клочке земли, который Компания выделила ему в личную собственность.

Я пожалела о том, что не рассказала обо всем Фабиану, потому что тот наверняка отреагировал бы совершенно иначе.

С другой стороны, я располагала только словами айи о том, что это действительно был тот самый страшный дурман. А ведь она могла ошибиться, и я представила себе, какой крик поднялся бы, если бы мы попытались оспорить право Большого Хансамы выращивать в своем саду то, что он хочет.

Но в тот день нас поджидал еще один сюрприз, на этот раз приятный, и, пожалуй, именно поэтому я не придала находке смертельно опасного растения того значения, которого она заслуживала.

К нам пожаловал Том Кипинг. Он столкнулся с нами нос к носу, когда мы с Элис собирались отвести детей в сад.

– Мисс Филрайт, мисс Делани! – воскликнул он, и лицо его озарилось восторженной улыбкой.

Я почувствовала, как напряглась стоявшая у меня за спиной Элис.

– Я знал, что вы здесь, – продолжал он. – И очень рад видеть вас снова. С вами все в порядке? Вам здесь нравится?

Я ответила, что у нас все хорошо, и Элис согласилась со мной.

– Я знал, что мы с вами еще обязательно встретимся, а тут срочные дела привели меня сюда.

– Вы надолго к нам?

– Зависит от множества вещей. Впрочем, мы с вами будем видеться иногда. – Он не сводил взгляда с Элис. – Вам здесь нравится?

– Да, – ответила она. – Я хорошо лажу с детьми. Правда? – сказала она, погладив Луизу по голове.

Та энергично закивала в ответ, с интересом разглядывая Тома Кипинга.

– И со мной, – заявил Алан.

– Да, – подтвердила Элис, взъерошив ему волосы. – С тобой тоже, дорогой.

– Мне нужно немедленно увидеться с сэром Фабианом, – сказал Том. – Мне сказали, что сегодня после обеда он будет здесь.

– Мы никогда не знаем заранее, когда он появится, – сообщила ему я.

– Нам пора гулять в саду, – сказала Элис.

Том Кипинг улыбнулся.

– Скоро увидимся. Au revoir, – произнес он.

Появился Дугал.

– Сэр Фабиан уже очень скоро будет здесь. А пока давайте пройдем в кабинет, где мы сможем поговорить.

Они оставили нас, а мы вышли в сад.

– Какой сюрприз! – сказала я.

– Да, но раз он работает на Компанию… – Элис оборвала себя на полуслове.

– Он такой славный человек.

Элис промолчала. Раскрасневшаяся, она как будто помолодела; я обратила внимание и на то, что она исполнилась рассеянности, и подумала: «Было бы чудесно, если бы он оказал ей знаки внимания, но если этого не случится, то лучше бы он вообще не приезжал».

Немного погодя домой вернулся Фабиан и заперся в своем кабинете вместе с Дугалом и Томом. Они не вышли к ужину, который подали им в кабинет.

Мы с Лавинией оказались за столом одни.

– Слава богу, – заявила она. – Терпеть не могу все эти деловые разговоры. Можно подумать, что больше и говорить-то не о чем.

И она принялась разглагольствовать о некоем молодом капитане, с которым познакомилась давеча вечером.

– Такой красавчик, а женат на ужасной простушке… Полагаю, все дело в ее деньгах. Она даже не умеет подать себя. Только представь – с ее смуглой кожей одевается в коричневое.

Но меня подобные вопросы занимали мало. Я думала об Элис и Томе Кипинге.

* * *

На следующий день мы опять повели детей в сад. К нам присоединился и Том. Под первым же попавшимся предлогом я оставила их одних. Элис встревожилась, но я была неумолима. «Мне нужно выполнить поручение графини», – заявила я ей, что было откровенной ложью. И я была уверена, что Том оказался весьма рад подобному обороту.

Возвращаясь в дом, я неожиданно столкнулась с Фабианом. Он сказал:

– Привет. Вы заняты?

– Не особенно.

– Я бы хотел поговорить с вами.

– О чем? – поинтересовалась я.

– О разном, – ответил он.

– Где?

– Лучше всего в моем кабинете.

Должно быть, на моем лице отобразилась настороженность. Я так и не смогла забыть тот случай, когда он домогался меня, решив, что я являюсь матерью Флер. Оставаясь с ним наедине, я все время задавалась вопросом, а не повторит ли он свою попытку? Теперь он знал, что я не принадлежу к числу легкодоступных женщин, но я подозревала, что, будучи Фрамлингом по рождению и обладая куда более высоким социальным статусом, он считает в порядке вещей возможность поразвлечься со мною. Пожалуй, именно поэтому я всегда оставалась настороже. И он знал об этом, в чем я не сомневалась. Именно это и сбивало меня с толку, если уж быть совсем откровенной. Создавалось впечатление, будто он с легкостью читает мои мысли. Я всегда была уверена, что он питает ко мне некоторую привязанность – не из-за моей привлекательной внешности, чего не было и в помине, и не из-за моей женственности, а потому – на что неоднократно указывала Лавиния, – что я была чопорной недотрогой, а такой мужчина, как он, счел бы забавным разрушить мою броню и заставить меня покориться.

Я решила, что не стану показывать ему ни своего возбуждения, ни опаски.

Он закрыл дверь, и уголки его губ дрогнули и поползли кверху. Он предложил мне кресло, и, когда я садилась, рука его коснулась моего плеча. Сам же он опустился в кресло по другую сторону стола, разделявшего нас.

– Вы знаете, что здесь Том Кипинг, – без предисловий начал он.

– Да, он сейчас в саду вместе с мисс Филрайт и детьми.

– Я обратил внимание на то, что вы весьма тактично оставили их вдвоем. Что, между мистером Кипингом и няней существуют отношения?

– Об этом вам лучше спросить их самих.

Я заметила насмешливые искорки у него в глазах. И вдруг они погасли.

– Друзилла, – серьезным тоном заговорил он, – вы разумная девушка. Хотелось бы мне сказать то же самое о своей сестре. – Он заколебался. – Мы немного встревожены.

– Чем?

Он всплеснул руками.

– Всем.

– Я вас не понимаю.

– Мы тоже не совсем понимаем. Том Кипинг занимает особую должность в Компании. Он много путешествует по стране. И присматривает за ходом событий.

– Вы имеете в виду, что он шпионит для Компании?

– Я бы предпочел не использовать подобный термин. Вы сами видите, в каком положении мы здесь оказались. В конце концов, эта страна для нас чужая. Их обычаи радикально отличаются от наших. Столкновения неминуемы. Мы полагаем, что можем улучшить условия жизни здесь. А вот местные жители считают нас империалистическими завоевателями. Но ведь это не так. Мы хотим для них всего самого лучшего – при условии, что это станет лучшим и для нас. Мы создали для них хорошие законы, но это наши законы, и они часто ненавидят их и пренебрегают ими.

– Знаю. Вы говорили нам об этом.

– Они действуют наперекор нам. В этом и заключается проблема. Том приехал сюда, чтобы поговорить об этом. Примерно в тридцати милях отсюда произошла отвратительная вспышка насилия – убийства с ограблением, совершенные тугами. Погибла группа путешественников из четырех человек. У них не было врагов – четверо совершенно безобидных людей, путешествующих вместе. Их всех нашли мертвыми в лесу неподалеку от некой гостиницы. Ее владелец признал, что они останавливались у него. В гостинице еще оставались двое мужчин, которые ужинали вместе с ними за несколько часов до того, как их нашли мертвыми. Они умерли от яда, который наверняка подмешали им в питье как раз перед тем, как они покинули гостиницу. Не было никаких причин убивать их, разве что из желания задобрить кровожадную Кали. Полагаю, что возврат к прежним варварским обычаям одновременно является и вызовом нашим законам.

– Какой ужас! Невинные путники погибли от рук совершенных незнакомцев!

– Таков обычный образ действий тугов. И от этого мне становится не по себе. В последнее время таких случаев было совсем немного, и мы уже начали подумывать, что выжгли эту заразу с корнем. Но теперь случился очевидный возврат к прежним практикам, нам опять бросили вызов. Это очень и очень неприятно. Том проводит расследование. Если мы сумеем обнаружить источник неприятностей, если сможем найти убийц и узнаем, откуда они, то у нас появится шанс покарать их, и покарать быстро. Позволить этому бесчинству продолжаться – значит не только повергнуть в ужас бесчисленных индийцев. Нет, это будет означать открытый вызов британскому правлению и нашим законам.

– И что вы намерены предпринять?

– Нет сомнений, что у них имеется нечто вроде штаба, где принимаются решения. Чтоб вы знали, они даже устраивают сборища. Дикие церемонии с кровавыми жертвоприношениями Кали – чудовищные клятвы верности богине и тому подобное. Если мы сможем установить лидеров и устранить их, то остановим эту вакханалию. Ни один здравомыслящий индиец не желает ее продолжения.

– Но ведь Дугал говорил, что эти люди превыше всего на свете ценят свою независимость. И они не желают улучшений, если те противоречат их обычаям.

– А, да, Дугал. Он – мечтатель. Но мы должны установить, что все это значит, и огнем выжечь заразу.

– Быть может, людям можно это объяснить.

Он взглянул на меня с усталым раздражением.

– Друзилла, вы дитя в подобных вопросах. Дать волю чувствам – лишь испортить все дело. Мы должны будем уничтожить зло, если хотим иметь благополучную страну, в которой можно жить и приносить пользу людям, включая самих себя. Если они окажутся не готовыми принять это, нам придется их заставить.

– И вы полагаете, что у вас получится?

– Мы должны хотя бы попробовать.

– А что вы сделаете, если найдете убийц?

– Повесим их.

– Умно ли это? Ведь они следуют заветам своей религии, как бы мы к ней ни относились. Именно преклонение перед богиней Кали вынуждает их творить столь ужасные вещи.

– Вы очень умненькая молодая леди, моя дорогая Друзилла, но в подобных вещах не разбираетесь.

– Тогда почему вы взяли на себя труд просветить меня?

– Потому что я думаю, что мы все должны быть предупреждены. Кипингу очень не нравится, как развиваются события. Он говорит, что чувствует подспудное течение. Некоторые люди начали демонстрировать наглость и высокомерие. А его специально учили распознавать подобные настроения. Он очень опытный человек, и он встревожен.

– И что же нам делать?

– Соблюдать повышенную осторожность. Следить, в какую сторону ветер дует. С Лавинией на этот счет разговаривать бесполезно.

– Согласна с вами. Но почему вы разговариваете со мною?

– Потому что я ожидаю, что вы проявите благоразумие.

– В каком смысле?

– Смотрите и слушайте. Будьте начеку. Рассказывайте нам о том, что покажется вам странным. Наступают нелегкие времена. Порой такое случается. Мы должны быть осторожны, чтобы не оскорбить, не выказать пренебрежение, уважить их обычаи.

– За исключением ритуальных убийств.

– Совершенно верно. Но мы надеемся, что случившееся – всего лишь единичный эксцесс. Если мы сможем установить, кто за этим стоит, и уничтожить их, то новых может и не последовать. А вот если мы никого не найдем, новые вспышки насилия неизбежны.

– Я понимаю вашу озабоченность. Благодарю вас за то, что поделились ею со мной.

– Смею полагать, что Том Кипинг расскажет обо всем мисс Филрайт. Собственно говоря, я в этом уверен. Он питает большое уважение к ее умственным способностям. И заодно проявляет к ней повышенный интерес.

– Это стало очевидным, когда мы путешествовали вместе с ним.

– А она? Каковы ее чувства?

– Не знаю, что и сказать. Она не из тех, кто открыто демонстрирует их.

– Встречал я таких людей, – заметил он и улыбнулся, глядя мне в глаза.

– Зачастую это продиктовано благоразумием.

– Уверен, что все, что делает мисс Филрайт – и вы тоже, – будет благоразумным. Том Кипинг – славный малый, верный друг Компании. Я многим ему обязан.

– Да, он явно очень деятельный человек.

– Вы ведь тоже перед ним в долгу.

– Вы имеете в виду, что он присматривал за нами во время последней части нашего путешествия?

– Он очень хорошо позаботился о вас. Полагаю, вы даже не представляете насколько.

Я молча ждала.

– Вы знаете, что он спас вас в очень щекотливой ситуации?

Я с удивлением взглянула на него.

– Я знаю, что он был очень добр и полезен.

– Насколько хорошо вы изучили человеческую природу, мисс Друзилла?

– Вы имеете в виду, разбираюсь ли я в людях? Весьма сносно, уверяю вас.

– Что ж, это может быть правдой – в отношении обычных людей, с которыми вы привыкли иметь дело. С дамами, помогающими в церкви или на благотворительном базаре у нас в саду; с теми, кто расставляет цветочные венки на Пасху; с теми, кому следует предоставить лучшую палатку для продажи поделок; с теми, кого обуревает ревность или зависть только оттого, что слишком уж дружелюбная улыбка бесподобного отца Брэди досталась кому-то другому… Кстати, Брэди женился. На дочери нашего доброго доктора.

Он пристально следил за моей реакцией.

– Удачный брак, – сказала я. – Полагаю, он вполне удовлетворил леди Гарриет?

– В противном случае он бы не состоялся.

– Да, действительно. Колин Брэди – весьма понятливый субъект.

– А вот про вас этого не скажешь.

– Мне нравится самой управлять собственной жизнью, как и вам, кстати.

– В самую точку. Но мы отклонились от темы, каковой была ваша способность оценивать человеческую натуру. Вот что я вам скажу, мисс Друзилла: вы можете быть знатоком в своем маленьком мирке, но, выйдя за его пределы, превращаетесь в полную невежу.

– Вот как?

– Вот так. Очаровашка Лассер покорил вас.

Я была поражена в самое сердце.

– Он ведь и впрямь был привлекателен, не правда ли? Внимательный француз. Разве не произвел он на вас должного впечатления? Вы ведь сочли его привлекательным?

– Месье Лассер… – пробормотала я.

– Он самый. Чтоб вы знали, французом он не был.

– Но…

Он рассмеялся мне в лицо.

– Вы оказались невинной овечкой среди волков. Полагаю, всегда полезно знать, когда натура берет свое.

– Вы говорите загадками.

– Забавный способ вести беседу, вы не находите?

– Нет. Я предпочла бы прямоту и ясность.

– Как вам будет угодно. Итак, месье Лассер, вовсе не француз по происхождению, а джентльмен с туманным прошлым, лишь играл роль. Задачей галантного господина являлось ввести в заблуждение ничего не подозревающих дам, кои полагали, что настолько хорошо знают жизнь и ее превратности, что с легкостью попали в расставленную им ловушку. Ваш месье Лассер…

– Мой?

– В некоторых кругах месье Лассер пользуется известностью в качестве поставщика некоего очень состоятельного джентльмена с Востока, придерживающегося свойственных его стране взглядов на место женщины… с которыми никогда бы не согласилась такая молодая леди, как вы. Другими словами, месье Лассер выбрал вас в качестве интересного дополнения к гарему своего хозяина.

Я покраснела до корней волос, чем изрядно позабавила Фабиана.

– Я не верю в это.

– Тем не менее он известен кое-кому из нас. В некоторых случаях английские дамы приобретают особую пикантность. Во-первых, они представляют гордую страну, которая считает себя властелином мира. В отличие от женщин из стран Востока, они получили совершенно другое воспитание. Они куда более независимы; с детства их не приучали к мысли о том, что их главная миссия – во всем угождать мужчине. Мне жаль, что наша беседа повергает вас в шок, но, видите ли, если уж вы взялись странствовать по миру, то должны осознавать, в чем заключается суровая правда жизни. Лассер плыл на вашем корабле от самой Англии. Там он занимался вполне законными делами своего хозяина; но, если бы ему еще и удалось найти какую-нибудь леди, достаточно приятную во всех отношениях, чтобы возбудить изрядно пресытившийся вкус своего господина, а потом и доставить ее к нему в целости и сохранности, он мог бы заслужить одобрение и благодарность столь уважаемого человека. Словом, он увидел вас.

– Я по-прежнему не верю ни единому вашему слову.

– Можете спросить Кипинга. Он видел, что происходит. Это, в сущности, был бы уже далеко не первый случай, когда женщина, путешествующая по пустыне в обществе Лассера, исчезла бы без следа и о ней никто и никогда больше не услышал бы. Кстати, вы могли бы и поблагодарить меня. Это я отправил ему весточку с просьбой приглядеть за вами, когда вы сошли с парохода в Александрии. Он так и сделал, окружив вас своей заботой, потому что знал, что этого желал бы я. А вы, похоже, потрясены до глубины души.

Так оно и было на самом деле. Потому что теперь прошлое предстало передо мной в новом свете. Я вспомнила свою встречу с месье Лассером… наши беседы… появление Тома Кипинга. А ведь месье Лассер собирался устроить так, чтобы мы продолжили путешествие отдельно от остальных. «Святые угодники! – подумала я. – Еще немного – и ему бы удалось задуманное».

Фабиан улыбался, с легкостью читая мои мысли.

– Надеюсь, вы не огорчены тем, что вас похитили буквально из гарема султана.

– Уверена, что султан расстроился, но не уверена, что моя персона стоила подобных хлопот.

– Вы себя недооцениваете, – заявил он. – Я полагаю, что вы стоите куда бо́льших хлопот.

Он встал и подошел ко мне. Я тоже поднялась на ноги. Он положил руки мне на плечи.

– Я рад, что Кипинг спас вас и благополучно доставил к нам, – без тени насмешки проговорил Фабиан.

– Благодарю вас.

– Вы все еще выглядите ошеломленной.

– Я потрясена тем, что услышала от вас. И мне по-прежнему трудно в это поверить.

– Это потому, что большую часть жизни вы провели в доме приходского священника, где и слыхом не слыхивали о хитроумных джентльменах с Востока.

– Полагаю, что в мире полным-полно таких стервятников.

– Да, – с улыбкой подтвердил он, – просто методы у всех разные.

– Я должна выразить свою благодарность мистеру Кипингу.

– Он скажет, что просто исполнял свой долг… и выполнял приказ.

– Приказ Компании?

– Компания – это те люди, которые работают на нее. Так что это был мой приказ, скажем так. И это мне вы должны выразить благодарность в первую очередь.

– Если это действительно так, то прошу принять мою благодарность.

Он наклонил голову, показывая, что принимает ее.

– В один прекрасный день мне может потребоваться ваша помощь.

– Не могу представить себе, чтобы мои скромные услуги могли пригодиться вам.

– Повторяю еще раз – вы себя недооцениваете. И, позвольте заметить, напрасно. Не зря же говорят, что люди принимают нас за тех, кем мы сами себя считаем. Обратите внимание, что, невзирая на все свои недостатки, разборчивый месье Лассер разглядел вашу истинную ценность. Его примеру могут последовать и другие, если вы позволите им.

– Думаю, мне пора вернуться к детям. Это время я обычно провожу с ними.

– Желаете нарушить tête-à-tête мисс Филрайт и Тома Кипинга?

– Пожалуй, я заберу детей и развяжу им руки. И тогда они смогут поговорить без помехи.

– Друзилла…

– Да?

– Вы испытываете ко мне хотя бы маленькую благодарность?

Я заколебалась, потому что вся эта история по-прежнему представлялась мне невероятной.

– Я… полагаю, что да, – наконец выдавила я.

– Вы полагаете! Это очень робкий комментарий со стороны юной леди, обыкновенно склонной демонстрировать недюжинную решимость.

– Разумеется, я благодарна мистеру Кипингу. Что он сделал с тем человеком?

– Он сам расскажет вам об этом. Насколько я знаю, в одном месте случилась остановка.