Текст книги "Приват-капитализм России, или Дело «Норильский никель»"

48. Сведения, раскрывающие ресурсный потенциал, балансовые запасы в недрах или данные о добыче стратегических видов полезных ископаемых в целом по Российской Федерации, её субъектам».

Все эти нормы права как раз и распространяли своё действие преимущественно на дочерние предприятия концерна «Норильский никель», под товарной маркой которого выпускалась почти вся российская платина и металлы платиновой группы, обеспечивая по этим позициям более чем 42% потребностей мирового рынка металлов. Исходными же источниками природного сырья являлись для государственного объединения Норильский комбинат три эксплуатировавшиеся им богатейшие месторождения сульфидных медно-никелевых руд Норильского промрайона, а для предприятий Кольского полуострова эксплуатировавшиеся Комбинатом «Печенганикель» месторождения Печенежского никеленосного района, по запасам сульфидных медно-никелевых руд занимавшим третье место в мире после Норильска и Садбери (Канада) (!).

Лишь в ноябре 2003 года, когда это не столько перестало быть целесообразным, сколько стало полностью отвечать деловым интересам олигархической верхушки российского сырьевого бизнеса, стремившейся удовлетворить требования зарубежных партнёров о большей прозрачности экономики горнодобывающих производств, в законодательство страны были внесены изменения, значительно откорректировавшие содержательное наполнение понятия «государственная тайна» (!).

В качестве аргумента в пользу обозначенной позиции приведём цитату из обращения генерального директора ОАО «ГМК «Норильский никель» Михаила Прохорова к акционерам, собравшимся 29 июня 2006 года на ежегодное Общее собрание акционеров с целью подведения итогов финансово-хозяйственной деятельности компании:

«Благодаря принятым изменениям, Компания впервые объявила квартальные результаты производства палладия и платины в 2005 году. В феврале 2006 года впервые в своей истории ГМК «Норильский никель» раскрыла информацию о содержании МПГ /металлов платиновой группы/ в разрабатываемых Компанией запасах руды и полезных ископаемых, подготовленную в соответствии со стандартами Кодекса JORC независимым международным консультантом. Полученные данные о содержании металлов и запасах руды в месторождениях позволяют высоко оценить конкурентоспособность и долговечность минерально-сырьевой базы Компании».

В том же тексте обращения Михаила Прохорова вполне откровенно преподносилась информация о том, что всего этого удалось достичь лишь «после нескольких лет совместной целенаправленной работы с Правительством РФ».

Приведённая выше норма права статьи 5 Закона РФ от 21 июля 1993 года № 5485-1 «О государственной тайне» в её новой редакции отнесла к государственной тайне только сведения «о запасах платины, металлов платиновой группы, природных алмазов в Государственном фонде драгоценных металлов и драгоценных камней Российской Федерации, Центральном банке Российской Федерации». Из этого следовало, что с момента вступления в силу изменений в упомянутый Закон правовой институт государственной тайны защищал исключительно сведения о запасах платины и металлов платиновой группы, хранившихся в указанных государственных учреждениях, но никак не сведения о подтверждённых геологическими исследованиями запасах этих металлов в месторождениях природного рудного сырья.

Платину попросту взяли и вдруг как-то сразу перестали приравнивать к стратегическим видам полезных ископаемых, сведения «об объёмах запасов в недрах, добычи, производства и потребления» которых по списку, определяемому Правительством России, по-прежнему относились к государственной тайне.

Чуть позднее также были внесены изменения и в текст Указа Президента России за № 1203 от 30 ноября 1995 года, которым утверждался «Перечень сведений, отнесённых к государственной тайне». В новой редакции президентского указа императивно (безусловно) к информации, составляющей государственную тайну, также были отнесены лишь «сведения о запасах платины, металлов платиновой группы, серебра, природных алмазов в Гохране России, Банке России».

Лоббирование интересов новоиспечённых российских олигархов, как в парламенте, так и в президентском окружении дало свои результаты!

Вот только остались ли в выигрыше от этого все остальные россияне?

Стоит предположить, что в случае своевременного доведения в общих чертах до широких слоёв населения страны сведений о богатствах недр полуостровов Таймыр и Кольский, акционирование и приватизация концерна «Норильский никель» не прошли бы так по умолчанию нелепо и жуликовато беспринципно, приведя к откровенно грабительским последствиям для интересов подавляющего большинства россиян (!).

Думается, это был глубоко продуманный и очень удобный ход:

1) когда стоял вопрос об акционировании и приватизации одного из крупнейших добывающих концернов Российской Федерации, высокопоставленные госчиновники сделали всё, чтобы ни в коем случае не поднимался вопрос о необходимости использования сведений об обозначенных и разведанных запасах полезных ископаемых уже во всю разрабатывавшихся месторождений, используя для этого правовой институт государственной тайны. Одновременно сведения государственной важности с соизволения тех же госчиновников были не иначе как безвозмездно приватизированы узким кругом лиц, использовавших их для подготовки прикидочных бизнес-планов задолго до того времени, когда состоялся пресловутый залоговый аукцион, предопределивший судьбу контрольного пакета акций РАО «Норильский никель»;

2) когда же итоги промышленной приватизации в России были уже подведены и государственная власть, косвенно согласившись с её грабительским характером, объявила всепрощенческую амнистию, то в жёстком режиме государственной тайны отпала надобность. Поскольку как бы отпала сама возможность «разбора полётов», каким же всё-таки приватным образом приватизировался один из лучших государственных концернов России, и какую роль в этом сыграли сведения государственной важности. Удобно и даже по-своему модно стало рассуждать о законах свободного рынка и доступности информации, которым якобы не должны более вредить ненужные «бюрократические препоны».

Однако, заметим, а как быть с тем фактом, что правовой институт государственной тайны хранил от посторонних глаз сведения о состоянии Государственного баланса запасов полезных ископаемых, таких как платина и металлы платиновой группы, совершено точно имевших огромную ценность, но отданных в распоряжение нескольких частных лиц даже не за ломаный грош?..

* * *

Добытые на рудниках государственного объединения Норильский комбинат «медистые» и вкрапленные медно-никелевые руды в основном поступали для первичной переработки на Норильскую обогатительную фабрику, а руды «медистые» и богатые – на Талнахскую обогатительную фабрику. Там они, предварительно измельчённые с целью разделения содержащихся в них минералов, подвергались обработке методами технологии флотации (смачиваемость по поверхности), в результате чего получалось два вида концентратов, медный и никелевый, а также отходы обогащения (хвосты).

В отношении отвальных продуктов обогащения (хвостов) с успехом применялась технология разделения минералов по их плотности, в частности, при извлечении из них металлов платиновой группы с целью получения так называемого гравитационного концентрата, который мог напрямую поступать в Металлургический цех, минуя участки пиропереработки Медного и Никелевого заводов.

В ходе дальнейшей переработки медный и никелевый концентраты поступали в печи трёх металлургических заводов с единственным нюансом – до Никелевого завода концентрат проходил через технологию агломерации (спекание). Готовой продукцией металлургического передела государственного объединения Норильский комбинат являлись электролитные медь и никель, кобальт металлический и файнштейн, отправлявшийся для целей дальнейшей переработки государственному производственному объединению Комбинат «Североникель». Готовой продукцией Металлургического цеха являлся концентрат металлов платиновой группы, отправлявшийся для целей последующей переработки государственному предприятию «Красноярский завод цветных металлов», также как и Комбинату «Североникель», входившему в состав концерна «Норильский никель».

Всё это с успехом функционировало задолго до того, как само Государство позволило приватизировать данный мощнейший многоотраслевой производственно-хозяйственный комплекс в пользу Владимира Потанина и Михаила Прохорова, задолго до того, как свои менеджерские услуги смог предложить Александр Хлопонин.

До них за счёт исключительно государственных бюджетных средств были осуществлены поиск и оценка месторождений сульфидных медно-никелевых руд, их тщательнейшая разведка, организована добыча руд в промышленных масштабах, их первичная переработка, получение при помощи металлургических технологий готовых цветных и благородных металлов в их товарном виде, наконец, создана мощнейшая промышленная и социальная инфраструктуры (!).

Само по себе это гарантированно обезопасило новых собственников от необходимости долгосрочных инвестиционных вложений в промышленное производство норильских металлов. Как это, к примеру, непременно случилось бы в другом месте, где им пришлось бы затратить огромные средства на финансирование промышленного строительства будущих рудников и заводов, самостоятельно начав всё «с первого колышка». Равно, как им пришлось бы вкладывать значительные средства на восстановление, реконструкцию и модернизацию какого-нибудь приватизированного предприятия, по ряду причин оказавшегося в ряду технологически отстающих, убыточных и малоперспективных производств.

В приведённых примерах о скором получении промышленной продукции, доходов и прибылей, скорейшей окупаемости проекта им можно было бы только мечтать. Поэтому такие варианты ни Потанина, ни Прохорова, ни Хлопонина устроить не могли, так как были сопряжены с большим риском потерь и негарантированным позитивным экономическим эффектом, они же изначально были готовы встать во главе огромных капиталов, не совершая при этом никаких созидательных действий.

Более того, осуществляя лишь текущие производственные затраты, постоянно экономя на капитальных ремонтах, после проведения переоценки основных фондов компании они получили возможность через амортизационные отчисления, входящие в определённых нормативах в состав себестоимости готовой продукции, увеличивать необлагаемые налогом на прибыль доходы. Даже не вспоминая о том, что в прошлом они не потратили ни копейки на создание всего того, что теперь через амортизацию шло им в руки.

* * *

Без использования всей вышеизложенной информации на завершающей стадии приватизации концерна «Норильский никель» не представлялось возможным выстроить между органами государственного управления и компаниями, образованными в ходе акционирования государственных предприятий и объединений, входивших в состав концерна, систему экономических отношений, полностью отвечавшую принципам рыночной экономики.

Поясним.

Во-первых, в соответствии с пунктом 1 статьи 9 Конституции России «природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории».

«Недра в границах территории Российской Федерации, включая подземное пространство и содержащиеся в недрах полезные ископаемые, энергетические и иные ресурсы, являются государственной собственностью», – из статьи 1-2. Закона РФ от 21 февраля 1992 года № 2395-1 «О недрах».

В соответствии с правовой нормой статьи 2 этого же Закона «владение, пользование и распоряжение государственным фондом недр в пределах территории Российской Федерации в интересах народов, проживающих на соответствующих территориях, и всех народов Российской Федерации осуществляются совместно Российской Федерацией и субъектами Российской Федерации».

Подчеркнём основополагающий принцип: использование российских недр должно осуществляться как в интересах людей, проживающих на территории недропользования, так и в интересах всех народов Российской Федерации!

Это актуально даже тогда, когда стоит вопрос о выделении участка недр для проведения геологических исследований, когда недропользователь вооружён лишь материалами геологических партий, указывающих на чисто теоретические предпосылки наличия в данном месте полезных ископаемых, что в ходе проведения детальной сейсморазведки и поискового бурения может и не подтвердиться. Здесь есть риск потерять затраченные средства, поскольку это – перспективная геологоразведка, всегда и везде сопряжённая с определённым, вполне конкретным экономическим риском.

Ведь, к примеру, для подтверждения наличия полезных ископаемых в пределах границ отведённого участка недр необходимо пробурить минимум пять поисковых отверстий, расположенных по границам участка и в его центре. В зависимости же от глубин бурения, мощности привлекаемого для этого бурового оборудования и автотракторной техники его доставки, наличия квалифицированных специалистов, территориальной удалённости выделенного под недропользование землеотвода от промышленных центров и населённых пунктов – всё это по затратам в рублёвом выражении обойдётся в сумму, эквивалентную $ 6 – 10 миллионам.

Это также не менее актуально, когда решается вопрос выделения участка недр под организацию и осуществление добычи полезных ископаемых, наличие которых уже подтверждено результатами геологоразведки, когда недропользователю предстоит вбить первый колышек в том месте, где будет построен рудник, самостоятельно обозначить местонахождение будущего рабочего посёлка и места нахождения будущих инженерных коммуникаций. После чего он, руководствуясь выданной ему лицензией и опираясь на технико-экономическое обоснование разработки месторождения полезных ископаемых, организует финансирование строительно-монтажных, буровых и иных работ по возведению рудника, превращая свои собственные деньги или полученные под свою ответственность кредитные ресурсы в долгосрочные инвестиции, создающие новые рабочие места на благо экономики России.

Здесь более чем велик риск полной или частичной потери затраченных финансовых средств, либо увеличения сроков окупаемости проекта в сравнении с теми, что были установлены в первоначальном варианте технико-экономического обоснования разработки месторождения. Но это – настоящий, не хищнически-воровской бизнес, когда тяжёлый труд управления рисковым капиталом, вложенным в освоение недр, когда-нибудь, возможно, обернётся справедливо заработанными миллионными, а может быть и миллиардными доходами (!).

Например, таков был славный труд российских купцов Демидовых, рискнувших не только всем своим благосостоянием, но и жизнью ради освоения природных богатств недр Урала. Благодаря частной инициативе, подвигнувшей их к продвижению на восток, в самую глубь таёжных лесов, промышленно-экономический потенциал Российской Империи несравненно возрос, а успех этот был закреплён строительством города Екатеринбурга. Хотя это всего лишь эпизод славных дел из истории России, когда смекалистые люди дела умели своим личным трудом творить чудеса, возводя на свои средства и на свой страх и риск рудники, фабрики и заводы, попутно строя города. В определённых же кругах современной бизнес-элиты умение хитрить ценится выше способностей созидать.

В конце XX века, когда возникла необходимость переоформления прав на эксплуатацию обустроенных месторождений полезных ископаемых на частные компании, образованные в результате реорганизации и приватизации крупнейших государственных отраслевых промышленных объединений, высокопоставленные госчиновники должны были без каких-либо исключений и колебаний, как и всегда, руководствоваться нормами права российского законодательства. Они, как слуги народа, были обязаны с удесятерённой настойчивостью следовать принципу: недропользование должно осуществляться в интересах людей, проживающих на соответствующей территории, в интересах всех народов Российской Федерации!

В этой связи высокопоставленные государственные должностные лица были обязаны исходить, прежде всего, из интересов российского народа, определяя дополнительные условия переоформления прав на эксплуатацию полностью разведанных, инфраструктурно обустроенных и активно разрабатываемых месторождений сульфидных медно-никелевых руд Норильского промрайона с государственного объединения Норильский комбинат на частично уже приватизированную компанию ОАО «Норильский комбинат» (!).

В противном случае их действия, даже совершаемые, как им казалось, из самых благовидных побуждений под шелест лозунгов о необходимости защиты демократии, шли вразрез с основами основ гражданского общества – его Конституции, с моральной, да и с правовой точки зрения дискредитируя Власть.

Во-вторых, в соответствии с формальными правовыми нормами законов и неформализованными принципами рыночной экономики, обычаями делового оборота, принятыми в обществе честных людей, в бизнесе за все приобретения должно платить!

Безвозмездное же получение акционерными обществами частной формы собственности прав на эксплуатацию источников ценнейших природно-сырьвых богатств России впопыхах политических перемен, без какой-либо общественно-необходимой мотивации, при совершенном отсутствии других объективно значимых для интересов Государства оснований, неминуемо должно было привести к появлению огромного количества свободных финансовых ресурсов, быстрому расслоению и криминализации гражданского общества. События 90-х годов XX века истории России – яркое тому подтверждение!

Свободные финансовые ресурсы, получаемые отдельными частными лицами в результате управления ими сверх всяких мировых норм рентабельным, хорошо отлаженным за годы, предшествовавшие приватизации, промышленным производством, в самом начале привели новых собственников к неописуемым тратам на жизненную роскошь, затем – к оттоку капиталов из страны (!).

Огромные финансовые ресурсы, освободившиеся от государственного контроля, а также появившийся в буквальном смысле «уличный» рынок посреднических услуг мелких торгашей цветным металлом спровоцировали появление в гражданском обществе настроений скорой нетрудовой наживы, что повлекло за собой быструю его криминализацию и, как следствие, гибель и страдания людей.

Для того чтобы понять размеры высвободившихся финансовых ресурсов, фактически оказавшихся в распоряжении узкого круга физических лиц, необходимо только представить, что в прежние времена благодаря прибыльной деятельности этих же нефтедобывающих и горнометаллургических производств Государство финансировало строительство целых городов и новых промышленных предприятий. Зачастую на вплотную прилегавших к рентабельному промышленному производству территориях вырастали жилые дома, объекты социально-культурного и коммунально-бытового назначения, ширилась производственная и социальная инфраструктура, развивалась прикладная наука, возводились новые производственные цеха, закупалось современное оборудование.

Именно тогда, многие россияне ещё помнят те времена, в жилищном праве появилось понятие «ведомственное жильё». На некоторых производствах, к каким относилось и государственное объединение Норильский комбинат, на занятие вакантных должностей существовал придирчивый конкурсный отбор среди специалистов, приезжавших буквально из всех регионов страны, подгоняемых жизненно-важными интересами больших заработков и скорейшего получения жилья.

И вот наступило последнее десятилетие XX века, моментально вырвавшее из практически однородных народных масс и выдвинувшее на первый план политико-экономических процессов, происходивших в России, новых героев и антигероев.

По-разному можно относиться к тем или иным личностям того времени, но их объединяло одно, они все были «детьми Перестройки», чьё детство, студенческие годы, формирование принципов и взглядов на жизнь прошли в окружении идеологических плакатов развитого социализма. Некоторые из них смогли с умом использовать свои родственные связи, заручившись поддержкой влиятельных людей, вовремя переметнувшихся из коммунистов в демократы, другие, как говорится, просто оказались в нужном месте, в нужный час, в компании с нужными людьми.

В своём большинстве они не были ни финансовыми гениями, как Джордж Сорос, ни гениями информационных технологий, как Билл Гейтс, ни опытными руководителями производств, как многие так называемые «красные директора» государственных промышленных предприятий и объединений (концернов) России, ни стратегами глобального экономического планирования.

Они просто были, и всё!..

И невозможно было ожидать от них, вчерашних «комсомольцев-лаборантов», студентов физико-математических и финансово-экономических факультетов, совершенно не подготовленных к присутствию в их жизни поистине больших денег, достаточных для достижения тщеславных целей и уже не воспринимаемых в качестве лишь средства получения жизненно-важных благ, того, что они вдруг возьмут и станут строить города.

Конечно же, нет!

Они начали с того, что пересели в дорогие автомашины иностранного производства, обзавелись просторными квартирами и многочисленной охраной из состава службистов реорганизованных в 1991 – 1993 годах спецслужб, разместились в шикарных офисах, украсив их длинноногими секретаршами и экзотическими представителями флоры и фауны. Затем приобрели на подставные фирмы небольшие самолёты и вертолёты, оснащённые под воздушные офисы, выстроили в Московской элитной деревеньке Жуковка, что вблизи Рублёво-Успенского шоссе, себе и лицам из своего ближайшего окружения дворцового вида дома, открыли в офшорных зонах банковские счета и приобрели недвижимость за рубежом.

Только после этого, когда от них уже можно было ожидать широких жестов вспомоществования другим людям, к примеру, в области строительства социального жилья, доступного для заселения малообеспеченных граждан, вчерашние «комсомольцы-лаборанты» приступили к решению совершенно иных задач.

Вдруг осознав, что крупный частный бизнес, особенно сомнительного происхождения, в России очень шаток, они срочно кинулись его реорганизовывать, параллельно под флагом глобализации экономики скачивая свободные финансовые ресурсы за рубеж, размещая их в активах тамошних компаний. Играя одновременно и практически постоянно в большую и малую политику, они занялись финансированием предвыборных кампаний своих проверенных временем и «золотым тельцом» единомышленников, стремившихся занять должности мэров городов, губернаторов краёв и областей, депутатов Государственной Думы.

Чудес не бывает. Вчерашние «комсомольцы-лаборанты» скорее займутся коллекционированием дорогих часов и автомашин, покупкой домов-моделей и новых яхт, чем как это было раньше, когда Государство занималось строительством на Крайнем Севере или где-нибудь в Сибири и на Урале домов, школ и детских садов, предназначенных для улучшения жизни людей, кои «в булочную на такси не ездят».

Лучшее, что в наши дни начала XXI века стоит от них ожидать, так это, если они, опасаясь «президентских шлепков», вернут в Россию, правда, к сожалению, уже в виде иностранных инвестиций финансовые ресурсы, которые они в течение многих лет вывозили за рубеж в качестве российских частных инвестиций в экономики других стран (!).

Одновременно лучшее, что стоит ожидать от Российского государства, так это, если оно пересмотрит своё отношение к использованию природно-сырьевых ресурсов, попытавшись исправить ошибки и последствия злоупотреблений «Борисова правления». Пусть через «президентские шлепки», но Власть убедит крупный частный бизнес работать по настоящим рыночным правилам, присущим коммерческим правоотношениям, по которым за всё в деловом обороте надо платить.

В том числе, повторимся, по полной программе, исходя из реальной ценности и уровня промышленной обустроенности, надо платить и за право эксплуатации частной компанией месторождений сульфидных медно-никелевых руд Норильского промышленного района, ранее по приватизационному случаю и «чиновничьему недосмотру» безвозмездно прихваченных у Государства. Платить не в интересах каких-либо государственных должностных лиц, а в интересах общности людей, проживающих на территории, отмеченной на мировых географических картах словом «Россия» (!).

Российское государство 90-х годов прошлого столетия, олицетворяемое Президентом Ельциным, не нашло ничего лучше, как «умом и сообразительностью» своих высокопоставленных должностных лиц и советников просто «благоразумно отказаться» от прав на получение большей части доходов от эксплуатации месторождений полезных ископаемых в пользу нескольких частных лиц, в ущерб интересам собственного народа.

Возникает вопрос: «Но почему?».

Ведь, в конце концов, случись то же самое в стране, где нет столько руд чёрных и цветных металлов, нефти, леса и тому подобного, а есть всего-то чуть-чуть чего-то одного, но зато плотность беднейшего народонаселения на квадратный километр много больше, чем в России, всё запросто могло бы закончиться очередной социальной революцией. Конечно, по большому счёту для Верховной власти все социальные волнения страшны лишь в столице, а Россия – страна огромная, и в каждой области, крае, республике есть своя правда и свои проблемы, а сейчас ещё и свои олигархи, черпающие финансы в регионах, чтобы расходовать их в Москве.

Да и сама Москва со всеми вращающимися в её экономике деньгами финансово-промышленных групп, банков, фондов и страховых компаний, с её годовым городским бюджетом представляла и представляет собой оплот государственной стабильности, счастливый пятнадцатимиллионный «Город Солнца» – город мечты, расположенный на острове в океане российских проблем.

Дальний Восток, Сибирь, Урал, Кузбасс и заполярный Таймыр – всё далеко, на таких расстояниях легче было пользоваться доверием и неведением людей, через средства массовой информации ориентируя их на вкушение «завоеваний демократии», включающих в себя принцип неприкасаемости представителей крупного частного бизнеса, якобы безмятежное существование которых являлось и является гарантом инвестиционной привлекательности России.

Всё же неспроста во времена правления Бориса Ельцина с каким-то особым чувством, с элементом здоровой зависти доводилось вслушиваться в ставшие уже легендарными слова героя кинофильма «Белое солнце пустыни» Павла Верещагина (бывшего офицера таможни Российской Империи): «Я мзды не беру, мне за Державу обидно!».

Выявлять коррупционеров во времена Ельцина с целью их привлечения к ответственности особенно не спешили, хотя, судя по происходившим тогда событиям, приведшим к известным результатам приватизации рентабельнейших государственных производственных предприятий и объединений (концернов), это не означало, что «доходные места» и попустительство следящих за законностью и правопорядком силовиков не порождали взяточничество. За Россию действительно было обидно!

Обнадёживающие изменения начали происходить лишь после ухода с главной политической арены страны её главного режиссёра – Бориса Ельцина, когда положение спонсоров его затянувшейся почти на два президентских срока игры в демократию, странно сочетавшейся с личной вседозволенностью, хоть и не зашаталось, но осложнилось отдалением от Кремля.

В течение первых пяти лет XXI века в российской действительности произошли серьёзные подвижки в сторону роста правоприменительной практики по привлечению к ответственности за виновные действия лиц, во времена президентства Бориса Ельцина не без оснований считавших себя неприкасаемыми «сильными мира сего». Это позволяет надеяться на скорейшее установление в России единого правоприменительного стандарта, уравнивающего на судебных весах Богини Фемиды возможности людей разного социального статуса, будь-то безработный или рабочий, частный предприниматель или сотрудник правоохранительных органов, министр или олигарх.

Верховная власть наконец-то нашла в себе силы действовать, исходя из принципа неотвратимости наступления мер административной и уголовной ответственности, распространив в равной мере это на всех граждан России, независимо от погон, наличия денег, заводов или пароходов, депутатских удостоверений или служебных телефонных «вертушек» на столах.

Процессы перемен, особенно в правоприменительной практике уголовного судопроизводства, проходили не без трудностей, которые российская судебная и прокурорская системы, а также силовики, видимо, ожидали и к ним готовились. Наиважнейшим из последствий того же пресечения деятельности «оборотней в пагонах» вполне можно считать небезуспешную попытку Государства убедить большую часть субъектов гражданского общества перестать прислушиваться к сидящему в душах многих россиян комплексу «маленького человечка», робеющего при виде «сильных мира сего» и не столь уж верящего в равенство всех перед Законом.

Интересно, что испытывал народный судья Басманного суда Москвы, который 26 сентября 2003 года, впервые встретившись с Михаилом Ходорковским, во всяком случае, при подобных обстоятельствах, применил к этому некоронованному королю российского нефтяного бизнеса, ведущему акционеру, реальному собственнику компании «ЮКОС» в качестве меры пресечения арест?

После того, как уже фактически состоявшийся арестант выслушал постановление суда, он снисходительно удостоил судью парой устных фраз. Вот как описал впечатления присутствовавшего при этом адвоката Антона Дреля журналист Валерий Панюшкин в своей книге «Михаил Ходорковский узник тишины»: «Это было великодушие или высокомерие. Ходорковский то ли жалел судью, понимая, что нельзя же требовать от человека милосердия, если на милосердие не дано санкции сверху; то ли просто не считал судью человеком, поскольку привык решать вопросы именно с теми людьми, которые рулят страной, и не привык думать, будто по нашу сторону кремлёвской стены к кому-то вообще стоит относиться серьёзно». (В.Панюшкин, «Михаил Ходорковский узник тишины», стр. 23-24)

Если Валерий Панюшкин точно передал внутренние ощущения адвоката Ходорковского, неплохо знавшего своего клиента и общавшегося с его семьёй, то только этот эпизод в суде красноречиво показывает, как бывший советский человек, познав прелесть власти больших денег и беспредельной безнаказанности, никак не может поверить в собственную уязвимость перед правосудием. Он не видит необходимости что-либо менять в себе, ведь время перемен 90-х годов прошлого века убедило его, что он и такие, как он, – это лучшие из тех, кто живёт в России.