Текст книги "Гламорама"

– Привет! Чего нового, киска? – говорю я, распахивая объятия и сверкая улыбкой.

– Мурр, – мурлыкает Айони, подставляя мне щеку.

– Прости за то, что я целую небо[105]105
  «Excuse me while I kiss the sky» – строчка из песни Джими Хендрикса «Purple Haze» с альбома «Are You Experienced» (1967); Айони Скай – Ione Skye.


[Закрыть], – говорю я, чмокая ее.

– Ого! – сдавленно восклицает Элисон у меня за спиной.

Вспышки фотографов взрываются где-то посредине зала, словно импульсы сломавшегося стробоскопа, Айони с Адамом скрываются в кипящей толпе, а я закуриваю сигарету и неловко прокладываю себе путь через публику в поисках пепельницы, в то время как Элисон и Лорен взирают друг на друга с взаимным отвращением. Дэмиен замечает меня, обрывает беседу с Пенелопой Энн Миллер, но когда он подходит ближе, то замечает, между кем я стою, и резко тормозит, чуть не споткнувшись при этом об абсолютно прикольного настоящего лилипута, которого кто-то приволок на вечеринку. Перепуганный, я говорю Дэмиену беззвучно одними губами: «Иди сюда!»

Он скорбно взирает на Лорен, постоянно при этом моргая из-за вспышек фотографов, но затем толпа все равно выносит его ко мне, и тогда он пожимает мою руку подчеркнуто формально, стараясь не задеть случайно ни одну из девушек, – впрочем, и та и другая никак не реагируют на его появление. За спиной у Дэмиена Хлоя и Бакстер отвечают на вопросы перед объективами камер, а мимо тем временем проскальзывают Кристи Терлингтон, Джон By, Сара Гилберт и Чарльз Баркли.

– Нам надо поговорить, – сообщает Дэмиен, наклоняясь ко мне. – Это очень важно.

– Я, эээ, не думаю, что ты выбрал, эээ, подходящий момент, чувак, – говорю я, тщательно подбирая каждое слово.

– Редкий случай, но ты, возможно, прав.

Он пытается выдавить из себя улыбку, попеременно кивая Лорен и Элисон.

– Подойду-ка я вместе с Лорен к съемочной группе Entertainment Tonight, ладно? – предлагаю я.

– Мне нужно поговорить с тобой прямо сейчас! – рычит Дэмиен.

Внезапно он продирается сквозь толпу, хватает Бакстера, оттягивая его в сторону от Хлои и съемочной группы MTV, и шепчет ему что-то на ухо, a U2 сменяется композицией Dream Warriors под названием «My Definition of a Boombastic Jazz Style». Лорен и Элисон одновременно закуривают сигареты и начинают выпускать дым друг другу прямо в лицо. Бакстер кивает, как болванчик, прижатый Дэмиеном к стойке бара между Элисон и Лорен, то есть ровно там, где прежде стоял я.

– Кто это? – тупо интересуется Элисон.

– Это Бакстер Пристли, солнышко, – говорит Дэмиен. – Он хочет поздороваться с тобой и пожелать тебе, эээ, всяческих успехов.

– А, мне кажется, я тебя уже где-то видела, – абсолютно равнодушно сообщает Элисон и делает знак бармену, шепча одними губами: «Еще одну!»

– Он работает в новом шоу Даррена Стара, – вмешиваюсь я. – А еще играет в группе под названием «Эй, это мой ботинок».

– А кого ты играешь у Даррена Стара? – спрашивает Элисон, воспрянув духом.

– Он играет Придурка, – говорит Лорен, не сводя взгляда с бармена.

– Ага, Придурка, – говорю я Элисон, и Дэмиен тут же оттаскивает меня в сторону, прокладывая мною, как тараном, путь сквозь толпу на полупустынный второй этаж, где он прижимает меня к перилам, ограждающим балкон над главным залом; мы тут же закуриваем.

На этом этаже находятся двадцать столов, накрытых для ужина, и однозначно хорошенькие официанты зажигают свечи. На всех телевизионных мониторах – модный с недавних пор «снег».

– Какого черта здесь происходит? – вопрошает Дэмиен, глубоко затягиваясь сигаретой.

– Ну, они просто, эээ, зажигают свечи для ужина, – говорю я, с самым невинным видом показывая на официантов.

Дэмиен несильно бьет меня по уху:

– Какого хера Хлоя надела то же платье, что и Элисон?

– Дэмиен, я вижу, что они выглядят практически одинаково, но на самом деле…

Он прижимает меня к перилам и заставляет посмотреть вниз:

– Что ты мне пытаешься сказать, Виктор?

– Ну… это платье, оно типа… я полагаю, эээ, очень популярно… в этом, эээ… – выкручиваюсь я.

Дэмиен ждет, выпучив глаза.

– …сезоне? – выдавливаю я.

Дэмиен проводит рукой по лицу и нагибается через перила, дабы убедиться в том, что Элисон и Хлоя еще не заметили друг друга, но Элисон флиртует с Бакстером, а Хлоя отвечает на вопрос о том, насколько высок угол крутизны сегодняшней вечеринки, в то время как целая бригада телевизионщиков толчется, пытаясь найти ракурс получше, а Дэмиен бормочет: «Почему она не надела шляпку, за которой ты приходил?», а я пытаюсь отвертеться («Орибе заявил, что она никуда не годится»), а он спрашивает снова: «И все же почему она не надела эту чертову шляпку, за которой ты приходил?», в то время как Лорен беседует с гребаным Крисом О’Доннеллом, а Дэмиен, проглотив большую порцию скотча, трясущейся рукой отставляет стакан на перила, и меня охватывает нечто вроде паники, я ощущаю, что ужасно устал.

– Дэмиен, давай попробуем просто круто оття…

– Похоже, мне уже на это наплевать, – говорит он.

– На что? На то, чтобы круто оттянуться? – спрашиваю я. – Не говори не подумав. – Затем, после затянувшегося молчания: – Я даже и не знаю, как прокомментировать подобное заявление. – После еще более затянувшегося молчания: – Сегодня вечером ты выглядишь просто зашибись.

– Мне на нее наплевать. На Элисон. Вот на что мне уже наплевать.

Я вновь всматриваюсь в толпу: мои глаза невольно отмечают выражение, застывшее на лице у Лорен, в то время как Крис О’Доннелл продолжает заговаривать ей зубы, отхлебывая по ходу дела Grolsch прямо из бутылки. Лорен игриво прикасается пальцем к влажной этикетке, а кругом повсюду одни модели, модели, модели.

– А зачем… тогда все вообще? – доносится до меня мой собственный голос, при этом я думаю: «Ну, по крайней мере, хоть пресса будет хорошей».

Дэмиен поворачивается ко мне, я пытаюсь не встречаться с ним взглядом, но мои глаза сами обращаются к нему, когда он говорит:

– На чьи деньги, ты думаешь, я все это отгрохал?

– Прости, что ты сказал? – говорю я, отводя взгляд и чувствуя, как пот течет у меня по шее и лбу.

– Кто все это, по-твоему, профинансировал? – вздыхает он.

Длинная пауза.

– Несколько… зубных протезистов… из, эээ, Брентвуда? – спрашиваю я, скосив глаза и вытирая лоб. – Эээ, а ты? Разве ты не имеешь отношения ко всему, эээ, этому?

– Это все она! – выкрикивает он. – Это все Элисон.

– Но… – Я затыкаюсь на полуслове.

Дэмиен ждет, вопросительно глядя на меня.

– Но… я даже и не знаю, как на это… реагировать.

– А что, ты раньше ничего сам не замечал? – перебивает он.

«Мы будем скользить по поверхности вещей…»

– Они нашли Майку, – внезапно говорит Дэмиен.

– Кто «они»? – тупо переспрашиваю я, глядя куда-то в пустоту.

– Полиция, Виктор, – объясняет Дэмиен. – Они нашли Майку.

– Что-то они припозднились, – говорю я, пытаясь взять себя в руки. – Верно? Джуниор – просто мастер своего дела, да и вообще, мне всегда казалось, что эта Майка типа того…

– Виктор, они нашли ее труп, – устало объясняет Дэмиен. – Ее нашли в большом контейнере для мусора. Ее убили ударом молотка по черепу, а… святый боже! – восклицает он, показывая на мелькнувших в толпе Элизабет Беркли и Крейга Бьерко, затем подносит руку ко рту, – а труп экзентерировали[106]106
  Экзентерация (мед.) – извлечение внутренних органов.


[Закрыть].

Я воспринимаю эту информацию, не моргнув и глазом:

– Передозняк?

– Нет, – медленно, словно беседуя с идиотом, разъясняет Дэмиен. – Ее экзентерировали, Виктор.

– О боже! – вскрикиваю я, хватаясь за голову. – А что это значит, «экзентерировали»?

– Это значит, что смерть ее была, по всей видимости, не безболезненной.

– Да, но с чего ты пришел к такому выводу?

– Ее душили ее собственными кишками.

– Ах, вот как, ясно.

– Я надеюсь, ты понимаешь, что мы беседуем не для протокола.

Под нами как раз в этот момент появляются Деби Мейзар и Софи Б. Хокинс, пришедшие соответственно с Итаном Хоуком и Мэтью Барни. Также какой-то фотограф замечает в этот момент, что мы с Дэмиеном стоим вместе возле перил, и делает три, четыре, восемь снимков подряд, прежде чем я успеваю поправить свой галстук.

– Никто еще не в курсе, – вздыхает Дэмиен, закуривая новую сигарету. – Не будем торопить события. Пусть все улыбаются хотя бы сегодня ночью.

– Да, чувак, круто, – говорю я, кивая головой. – Думаю, я справлюсь.

«Мы будем скользить по поверхности вещей…»

Кто-то зовет меня снизу, и я отрываюсь от перил и спускаюсь по лестнице к гостям, и тут Кармен, эта бразильская наследница, хватает меня за руку. Крис О’Доннелл уже отвязался от Лорен, которая засекает меня на другом конце зала и следит за мной, а Бакстер все еще из кожи вон лезет, развлекая Элисон, хотя по всем признакам ей давно уже неинтересно, потому что она постоянно закатывает глаза и делает энергичные жесты руками.

– Виктор, я только что посмотрела фильм «Красавица и Чудовище», и он мне так понравился. Так понравился!

Кармен верещит, в ее глазах восторг, руки так и мелькают в воздухе.

– Зайка, ты просто супер, – говорю я обеспокоенно. – Но тебе бы пошло на пользу, если бы ты слегка сбавила обороты.

Элисон хлопает Бакстера по щечке и начинает перемещаться от бара в направлении центра зала – туда, где больше всего вспышек фотографов, потому что там Хлоя (как легко можно догадаться) стоит рядом с Крисом О’Доннеллом.

– Виктор, да ты меня вообще слышишь? – Путь мне преграждает Кармен. – Мне ужасно понравился этот фильм. Мне и Красавица понравилась, и Чудовище тоже. Классный фильм! «Будь моим гостем» – какая прелесть!

– Зайка, будь ты моим гостем. Тебе просто необходимо выпить!

Впав в болезненное состояние, я ловлю взгляд Бо и тычу пальцем в Кармен:

– Бо, принеси этой девочке капиринью![107]107
  Бразильский коктейль на основе кашасы и сока лайма.


[Закрыть]

Я отпихиваю Кармен в сторону, но уже слишком поздно. Тарсем и Вивьен Вествуд хватают меня за руки, и мне остается только беспомощно наблюдать, как явно пьяная Элисон весело проскальзывает мимо по направлению к Хлое, которую на пару с Крисом О’Доннеллом интервьюирует MTV. По мере приближения к Хлое выражение на лице Элисон становится все более и более озадаченным, а очутившись у нее за спиной и заметив платье, Элисон незамедлительно выхватывает зажигалку из рук у Шона Пенна и, объятая ужасом, подносит пламя к платью, чтобы лучше рассмотреть его. Бижу с MTV уже не смотрит на Хлою и опускает микрофон; Хлоя поворачивается, видит Элисон, улыбается и поднимает руку, чтобы помахать ей, но тут замечает платье, улыбка гаснет, она отчаянно щурится, чтобы разглядеть платье получше, – Крис О’Доннелл при этом делает вид, будто ровным счетом ничего не происходит, что, безусловно, правильное решение, а Бижу в этот момент как раз решается задать вопрос, и Хлоя в полубессознательном состоянии нерешительно поворачивается обратно к камере, чтобы попытаться ответить, натужно пожимая плечами.

Лорен стоит рядом со мной, держа в руках гигантский стакан, наполненный жидкостью, и мне остается только надеяться, что это не водка, как тут она, не сказав ни слова, вцепляется мне в ягодицу пальцами свободной руки. Элисон тогда начинает движение в нашу сторону, ухватив по пути с подноса стакан мартини и с ходу осушив его наполовину.

– Как тебе удалось слезть с ксанакса? – бормочу я какой-то проходящей мимо полузнаменитости.

– Ты хочешь сказать, подсесть на ксанакс?

– Ага, круто, именно это я и хотел спросить.

– Я пытался слезть с марихуаны, и вот я отправился к врачу моей мамаши, и тут – эй, Виктор, да ты меня не слушаешь!

– Да ладно, не рубись, в любом случае это круто.

Элисон подходит ко мне, чмокает в щечку и, чуть ли не прижавшись ко мне всем телом, впивается своими губами в мои, отчаянно пытаясь внедрить свой язык ко мне в полость рта, но мои зубы плотно сжаты, и я посылаю сигналы парню, с которым беседовал о ксанаксе, и пожимаю плечами, пытаясь хотя бы таким образом поддержать беседу, когда Элисон наконец сдается, на прощание густо измазав мой рот и подбородок смесью слюны и водки, награждает меня злобной улыбкой и становится рядом со мной так, что я оказываюсь зажатым между ней и Лорен. Я бросаю взгляд в сторону Хлои: она уже закончила давать интервью и вглядывается в толпу, пытаясь отыскать в ней меня, в то время как Крис О’Доннелл по-прежнему играется со своей бутылкой Grolsch. Я отворачиваюсь в сторону.

Элисон пододвигается поближе и кладет руку мне на задницу, которую я тут же непроизвольно сжимаю, но это бесполезно, потому что от моего движения ее рука сползает вниз, где натыкается на руку Лорен и каменеет.

Я же тем временем интересуюсь у Джульет Льюис, как поживает ее новый далматинец по кличке Сеймур, а она отвечает мне, что ничего себе поживает, и двигает дальше.

Я чувствую, что Элисон пытается спихнуть руку Лорен в сторону, но Лорен вцепилась ногтями в мою левую ягодицу и держится крепко, а я бросаю в сторону Лорен нервные взгляды, проливая выпивку из стакана на манжету моего смокинга Comme des Garçons, но ей каким-то образом удается одновременно с этим беседовать с кем-то из «Нации Ислама» и Трейси Лордс, сохраняя невозмутимое выражение лица, улыбаясь и кивая, хотя Трейси Лордс, почувствовав неправильные вибрации, сообщает мне, что я выглядел просто зашибись, развалившись в кресле рядом с Деннисом Родманом на показе Донны Каран, и на этом умолкает.

Пышная блондинка в сопровождении девицы в африканском тюрбане и какого-то чувака из Индии моментально занимают ее место, и пышная блондинка целует меня в губы и мечтательно взирает на мое лицо, пока мне не приходится прочистить горло и поздороваться кивком с ее друзьями.

– Это – Янни, – говорит пышная блондинка, указывая на девушку в тюрбане. – А это – Глиняный Пирожок.

– Привет, Глиняный Пирожок. Янни? – переспрашиваю я чернокожую девушку. – Такое имя? А что оно значит?

– Оно означает «влагалище», – говорит Янни очень высоким голосом и кланяется.

– Эй, дорогуша, – говорю я Элисон, пихая ее под бок, – познакомься, это – Глиняный Пирожок и Янни. «Янни» означает «влагалище».

– Великолепно, – говорит Элисон, поправляя прическу. Она очень сильно пьяна. – Это просто великолепно.

Элисон берет меня на буксир и начинает оттаскивать от Лорен, а Лорен, заметив приближение Хлои, оставляет мою ягодицу в покое, допивает то, что было у нее в стакане, и позволяет Элисон уволочь меня, в то время как я притормаживаю, чтобы успеть поговорить с Хлоей, которая хватает меня за руку.

– Виктор, что Элисон такое вытворяет? – кричит мне Хлоя. – Почему она надела это платье?

– Я с этим немедленно разберусь…

– Виктор, почему ты не хотел, чтобы я надевала это платье сегодня? – вопрошает Хлоя. – Куда ты удираешь, черт тебя подери?

– Дорогуша, мне срочно нужно проверить, как там обстоят дела с крапинками, – пытаюсь объяснить я, бессильно пожимая плечами; Элисон чуть не выворачивает мне плечо из сустава. – Здесь я ни одной не видел, что меня немало утешило, но на верхних этажах могли еще кое-где остаться…

– Виктор, послушай… – говорит Хлоя, хватаясь за мою вторую руку.

– Пгивет, моя маленькая модница! – Это Андре Леон Тэлли и сиськастая Глоринда приветствуют Хлою, сопровождая свои слова невероятно смачными воздушными поцелуями, из-за чего Хлое приходится отцепиться от меня, а это, в свою очередь, дает возможность Элисон решительно поволочь меня вверх по лестнице.

«Мы будем скользить по поверхности вещей…»

Элисон хлопает дверью туалета, запирает замок, направляется к унитазу, задирает подол, спускает чулки и падает на белое фаянсовое сиденье, бормоча что-то себе под нос.

– Зайка, это была неудачная идея, – говорю я, расхаживая взад и вперед перед ней. – Зайка, это была решительно неудачная идея.

– Боже мой, – стонет Элисон, – я из-за этого салата с тунцом всю ночь глаз не могла сомкнуть. Что, она в самом деле пришла вместе с тобой, Виктор? За каким таким чертом она сюда пробралась? Ты видел, как эта сука выпялилась, когда меня увидела? – Элисон подтирается и, по-прежнему восседая на унитазе, принимается рыться в своей сумочке от Prada. – Представляешь, эта сука взяла и брякнула Крису О’Доннеллу, что я владею «весьма доходным заведением, торгующим заменителями жиров».

– Похоже, встреча у вас выдалась довольно напряженная.

– А если будешь продолжать игнорировать меня, у тебя весь вечер выдастся таким же! – Элисон наконец находит в своей сумочке два пузырька, встает и изрекает едким, как соляная кислота, голосом: – Ах да, я совсем забыла – ты же меня совсем не хочешь больше видеть. Ты хочешь положить всему этому конец. Тебе нужно чувствовать себя свободным. Знаешь, Виктор, по-моему, ты профессиональный неудачник. – Она пытается взять себя в руки, но ей это не удается. – Похоже, меня сейчас стошнит. Причем стошнит прямо на тебя. Как ты мог так поступить со мной? Да еще именно в этот день? – Она шипит что-то себе под нос, откручивая крышку одного из пузырьков, берет из него одну за другой несколько мощных понюшек кокаина, внезапно останавливается, обозревает пузырек, изрекает: – Не тот пузырек, – открывает другой и берет четыре понюшки из него тоже. – Ты так просто у меня не отделаешься. Не-е-ет. О боже! – Она хватается за голову. – Похоже, у меня серповидно-клеточная анемия. – Задрав голову к потолку, она визжит: – И какого такого хрена твоя подружка – о, извини, конечно же, бывшая подружка – явилась на вечеринку в том же гребаном платье, что и я?

– Ну и что? – ору я в ответ. – Почему это тебя волнует?

– Давай признаем… – Тут Элисон внезапно закашливается, лицо ее искажается гримасой, и в перерывах между всхлипами ей удается простонать, – что это было просто ужасно. – Внезапно она приходит в себя, вскакивает, отвешивает мне пощечину, хватает за плечи и верещит: – Ты мне за это ответишь!

– За что? – кричу я, вырывая у нее из рук пузырек и отсыпая из него два полных колпачка для себя. – За что я отвечу?

Элисон выхватывает пузырек у меня, говорит:

– Нет, это, эээ, совсем не то, что ты думаешь, – и вручает мне другой пузырек.

Я уже и так не в себе, а от того, что сейчас вынюхал, я начинаю непроизвольно целовать Элисон в нос.

– Круто, – стонет она затравленно. – Офигеть как круто!

Не в силах пошевелить языком, булькаю что-то вроде:

– Я тоже потерял дар речи.

– Состоявшаяся между нами беседа крайне огорчила меня, Виктор, – выдавливает из себя Элисон, поправляя прическу и вытирая нос одноразовым платком. Она смотрит на отражение моей невинной физиономии в зеркале, в то время как я, стоя у нее за спиной, вдыхаю еще несколько понюшек. – О, Виктор, умоляю тебя, пожалуйста, не делай больше так. Не делай этого!

– Чего? – кричу я. – Когда и чего я такого сделал?

– Не знаю уж когда. Может, часа полтора тому назад? Перестань вести себя как идиот. Я знаю, что у тебя не все дома, но не заметить такое – это чересчур даже для тебя.

Я возвращаю Элисон пузырек, вытираю нос, а затем говорю успокаивающим тоном:

– Зайка, я даже не понимаю, о чем это ты.

– В этом-то вся проблема, Виктор, – стонет Элисон. – Ты никогда не понимаешь.

– Но зайка, зайка…

– Заткнись, заткнись, заткнись! – визжит Элисон, отворачиваясь от зеркала. – Разве не ты стоял полтора часа на пороге моей квартиры и заявлял мне, что все кончено – что ты влюбился в Лорен Хайнд? Что ты решил бросить Хлою ради нее? Ты это хоть помнишь, идиот треклятый!

– Притормози чуток, – говорю я, выставляя вперед руки, по которым Элисон нещадно молотит кулаками. – Ты перенюхала кокса, тебе срочно нужно успокоиться и снова вспомнить все факты…

– Ты что, хочешь сказать, что этого не было, Виктор? – орет она, пытаясь вцепиться в меня.

Удерживая ее, я внимательно гляжу ей в глаза и начинаю:

– Я вовсе не говорил, что этого не было, Элисон… – Набрав воздуху, я продолжаю: – Я просто утверждаю, что, когда это происходило, я не вполне отдавал себе отчет в том, что делаю, и, как мне кажется, ты тоже была не совсем адекватна.

– Ты что, хочешь сказать, что у нас не было этого разговора? – визжит в ответ Элисон. – Хочешь сказать, что это все мои глюки?

Я смотрю на нее:

– Ну, если по-простому, то да.

Кто-то начинает стучаться в дверь туалета, отчего Элисон охватывает приступ паники. Я хватаю ее за плечи и поворачиваю к себе лицом.

– Зайка, MTV снимало интервью со мной для программы «Дом стиля» ровно, – я смотрю на наручные часы, которых не ношу, – ровно полтора часа назад, и поэтому…

– Виктор, это был ты! – кричит она, отпихивая меня в сторону. – Ты стоял на пороге моей квартиры и говорил мне, что…

– Да ты просто одурела! – кричу я. – Я сваливаю отсюда – и да, зайка, ты правильно угадала – всему конец. Скоро меня здесь не будет, и уж в этом-то я уверен на все сто!

– Если ты думаешь, что Дэмиен тебе позволит даже дверь гребаную открыть, не говоря уже о новом клубе, после того, как он узнает, что ты трахаешь его маленькую подружку, то у тебя крыша съехала гораздо сильней, чем мне казалось.

– Это, – тут я спотыкаюсь и гляжу на нее вопросительно, – не так уж и много для меня значит.

Я распахиваю дверь. Элисон неподвижно стоит у меня за спиной. Целая толпа народу протискивается в туалет мимо меня, и хотя они, вероятно, презирают Элисон, тем не менее окружают ее, рыдающую, с перекошенным лицом, и начинают о чем-то расспрашивать.

– Ты не игрок! – вот последние слова, которые кричит мне вслед Элисон.

Я захлопываю дверь.

«Мы будем скользить по поверхности вещей…»

Лорен стоит рядом с Джейсоном Лондоном и Эль Макферсон, обмениваясь рецептами энергетических напитков, хотя, как говорят, у кого-то из знаменитостей лопнул пенис после напитка, в который «намешали что-то не то», и все говорят «вот это да!», но Лорен слушает не очень внимательно, потому что в это самое время она следит за тем, как Дэмиен сплетничает в компании, включающей Деми Мур, Веронику Уэбб и Полину Поризкову, и когда Эль чмокает меня в щечку и хвалит мою щетину, Лорен резко переводит взгляд с Дэмиена на меня и смотрит безо всякого выражения, словно репликант, а я вытираю нос и направляюсь к ней, почувствовав внезапно прилив любви к людям.

– Ты уже в курсе? – спрашивает она, закуривая сигарету.

– Что мне срочно необходима помощь бригады кризисных менеджеров? Да, в курсе.

– Джорджо Армани не смог прийти только потому, что репетирует выпуск Saturday Night Live, в котором будет ведущим.

– Вот теперь врубился, – бормочу я.

– А что тебе хотела показать Элисон? – спрашивает Лорен. – Третий коготь, который вырос у нее из жопы?

Я выхватываю мартини у проходящего мимо официанта:

– Нет.

– Черт тебя побери, Виктор, – рычит Лорен. – Неужели ты не можешь просто оттягиваться без лишних проблем?

Хлоя стоит посреди комнаты, болтая с Вайноной Райдер и Билли Норвичем, а Бакстер Пристли примостился по соседству и потягивает крошечную порцию шпритцера[108]108
  Напиток из белого вина и содовой.


[Закрыть], а люди протискиваются мимо нас, мешая нам смотреть туда, где стоят Хлоя и Дэмиен, а моя рука тискает руку Лорен, тем временем Лорен смотрит на Дэмиена, который прикасается к черной ткани платья Вероники Уэбб и говорит что-то вроде: «Платье классное, но слишком уж дракулистое, солнышко», и девушки смеются, а Вероника игриво хватает его за руку, и тогда рука Лорен сильно стискивает мою.

– На твоем месте я все же не стал бы принимать это за флирт, зайка, – говорю я ей. – Не выходи из себя.

Лорен медленно кивает Дэмиену, делает большой глоток мартини и кричит: «Ты бы девушек щупал, а не платье, зайка», и девушки, стоящие рядом с Дэмиеном, разражаются льстивым смехом, и весь зал вокруг нас гудит от шума голосов, и вспышки фотографов сверкают из всех углов.

– Я знаю, что ты хорошо разбираешься в людской психологии, Виктор, – говорит Лорен. – Мне это в тебе нравится.

И с этими словами она заглатывает все то, что осталось от ее мегапорции спиртного.

– Хочешь обсудить?

– Обсудить что? Твою номинацию в категории «Бесстрашие перед лицом судьбы»?

– Я бы заплакал от счастья, если бы ты переключилась на какую-нибудь газировку, зайка.

– Ты Хлою любишь? – спрашивает она.

В ответ мне удается выдавить только:

– Сегодня вечером ты просто вылитая Ума Турман.

Между тем Дэмиен направляется к нам, Лорен отпускает мою руку, и, пока я закуриваю сигарету, Элисон засекает Дэмиена, извиняется перед Хизер Локлир и Эдди Ведером, с которыми беседует, подкрадывается к нам, задыхаясь от возмущения, и, полностью игнорируя при этом меня, хватает Дэмиена под руку, прежде чем тот успевает хоть словом обмолвиться с Лорен, затем начинает гладить его по волосам; Дэмиен в панике отталкивает ее руку, в то время как на заднем плане тот самый смазливый фокусник демонстрирует свои трюки компании, состоящей из Джеймса Ихи, Тери Хэтчер, Лив Тайлер, Келли Слейтера и некоего типа, который до отвращения убедительно косит под Вилли Вонку, а я пытаюсь делать вид, что мне все это по барабану, хотя кулаки мои стиснуты, а пот рекой течет по шее и лбу.

– Так, – говорит Дэмиен глухо. – Так, так, так.

– Я просто в восхищении от того, как ты сыграла в «Сучьей стае», милочка, – с деланым восторгом сообщает Элисон, обращаясь к Лорен.

– О черт! – сдавленно бормочет Дэмиен.

– Какое замечательное платье! – вскрикивает Лорен, глядя в упор на Элисон.

– Что? – переспрашивает шокированная Элисон.

Лорен смотрит в упор на Элисон и повторяет отчетливо, кивком подчеркивая каждый слог:

– Я сказала: «Ка-ко-е за-ме-ча-тель-но-е плать-е».

Но тут эту беседу прерывает появление Джей-Ди и Бо, которые подходят к Дэмиену в сопровождении какого-то интенсивного блондина с внешностью серфера, одетого в нейлоновые штаны типа сноубордистских и байкерскую куртку на искусственном меху.

– Лорен, Элисон, обратите внимание, – говорю я. – Это Джей-Ди и Бо. Они звезды фильма «Гомосексуальные приключения Билла и Теда».

– Вроде бы, эээ, пора начинать банкет, – нерешительно мямлит Джей-Ди, пытаясь не замечать трясущуюся от гнева Элисон, которая издает низкие урчащие звуки.

Ей наконец удается заглянуть в лицо Дэмиену, исполненное деланого спокойствия. Ухмыльнувшись, она бросает свою сигарету в его стакан с коктейлем. Дэмиен сдавленно рычит, стараясь делать вид, что он смотрит совсем в другую сторону.

– Гмм, великолепно, – говорит он. – Банкет. Замечательно. Держи, Бо. – Он отдает Бо свой мартини.

Под нашими напряженными взглядами Бо, посмотрев на стакан, очень осторожно ставит его на ближайший столик.

– Да, великолепно, – отзываюсь я, всем своим видом демонстрируя энтузиазм, но при этом не в силах оторвать взгляда от окурка, плавающего в мартини. – Эй, а это кто такой? – спрашиваю я, пожимая вялую ладонь серфера.

– Это Плез, – отзывается кто-то.

– Привет, Плез, – говорит Дэмиен, украдкой бросая взгляд на Элисон. – Как поживаешь?

– Плез занимается сноубордом, – говорит Джей-Ди.

– Он только что выиграл мировой чемпионат в хафпайпе[109]109
  Разновидность сноуборда, в которой трюки делаются в желобе из снега, слегка напоминающем санную трассу.


[Закрыть], – вставляет Бо.

– А так он работает курьером в UPS, – добавляет Джей-Ди.

– Ча-ча-ча, – завершаю я.

Все вокруг замолкают и смотрят на меня.

– Ча… ча… ча… – повторяю я.

– Ита-а-ак, чувак, как тебя занесло на Манхэттен? – спрашивает Дэмиен сноубордиста, бросая быстрый взгляд на Лорен.

– Он только что вернулся из Испании, где снимался в клипе у Глэма Хукера, – говорит Бо, похлопывая Плеза по затылку.

Плез дружелюбно пожимает плечами и кивает головой – глаза его полуприкрыты, от него так и разит марихуаной.

– Блеск, – киваю я в ответ.

– Полный блеск, – говорит Джей-Ди.

– Блеск и потряс, – выпаливает Бо.

– Полный блеск и полный потряс, – добавляет Джей-Ди.

Появляется Хлоя и кладет свои ледяные ладошки на мои руки, а я смотрю на пол и думаю, что кому-то потом придется пылесосить, а Лорен приветствует Бакстера натужной улыбкой, и вся тяжесть ситуации начинает становиться очевидной большинству из нас, когда мимо проходят Бриджит Фонда и Джерлинда Костифф.

– Давайте, эээ, что ли, есть?

Дэмиен хлопает в ладоши, выводя самого себя из задумчивости, чем застигает нас, погруженных каждый в собственное молчание, врасплох. Элисон выглядит такой пьяной и смотрит на Лорен с такой нескрываемой ненавистью, что меня охватывает неодолимое желание улизнуть.

– Это с твоей стороны, эээ… очень галантно, – говорю я Дэмиену.

– Ну, мне просто показалось, что нам стоит сесть за стол раньше, чем к одиннадцати начнут прибывать всякие несущественные личности, – говорит он и, крепко ухватив Элисон за руку, начинает оттаскивать ее в сторону.

Эту фразу следует воспринимать как знак всем остальным перейти на второй этаж, где накрыт банкет.

– В воздухе пахнет безумием?[110]110
  «A sense of frenzy in the air» – строчка из песни группы Queen «Brighton Rock» с альбома «Sheer Heart Attack» (1974).


[Закрыть] – шепчет мне Джей-Ди.

– В клубе Lure в два часа ночи будут массово клеймить свиней, – шиплю я ему в ответ. – Твое имя в списке.

– Ох, Виктор, – бормочет Джей-Ди. – Отвечай за базар[111]111
  «Be aware if you dare» – из песни «Dashboard Devils» бельгийской группы Channel Zero с альбома «Unsafe» (1995).


[Закрыть].

«Мы будем скользить по поверхности вещей…»

Ни один из нас не в состоянии понять, каким таким образом уже наступило одиннадцать часов, хотя, в общем-то, не все ли равно, ведь беседа вьется вокруг того, как прошлой ночью Марк Вандерлоо «случайно» съел сэндвич с луком и чем-то там, просматривая секс-записи Роба Лоу, которые оказались «сплошным разочарованием», и какие клубы самые лучшие в Новой Зеландии, и что за увечья кто-то там получил на концерте Metallica в Писмо-Бич, и как Херли Томпсон исчез со съемочной площадки в Финиксе (тут мне пришлось прикусить язык), чем на самом деле занимаются борцы сумо, об ужасном кино, которое только что закончил снимать Джонатан, сценарий которого основан на том, как один из его продюсеров нашел морскую звезду где-то в горах в Непале, о случайном менаж-а-труа, возникшем у кого-то с Полом Шредером и Брюсом Вагнером, как приготовить блюда из латука и как правильно произносить «о-ла-ла». За нашим столом с одной стороны от меня сидит Лорен, с другой – Хлоя вместе с Бакстером Пристли, Джонатон Шек, Кэролин Мерфи, Брэндон Ли, Чандра Норт, Шалом Харлоу, Джон Легуизамо, Кирсти Хьюм, Марк Вандерлоо, Джон Ф. Кеннеди-младший, Брэд Питт, Гвинет Пэлтроу, Пэтси Кенсит, Ноэль Галлахер, Алисия Сильверстоун и кто-то не то очень похожий на Бека, не то сам Бек, и создается такое ощущение, что все женщины как одна надели самый дорогой брючный костюм, который у них был. Еще сегодня днем я расстраивался по тому поводу, что меня не посадили за один стол с Дэмиеном (потому что я был просто обязан кое-что сказать Дэвиду Геффену и обязательно должен извиниться перед Кельвином), но сейчас, глядя на то, как Элисон валится на Дэмиена, пытаясь при этом раскурить косяк толщиной с рулон фотопленки, и при этом все ужасно шумят, и люди сталкиваются друг с другом, принявшись перед тем, как подали капучино, все разом пересаживаться с места на место, и все постоянно плывет у меня перед глазами, я понимаю, что оно, может, и к лучшему.

Я пытаюсь раскурить сигарету, которую кто-то облил минеральной водой, а Лорен рассказывает стоящему перед ней на коленях Вуди Харрельсону о выращивании конопли, и тогда я переключаюсь на Хлою, прерывая ее, вне всякого сомнения, увлекательное общение с Бакстером, и она неохотно поворачивается ко мне, допивая на ходу еще один «Космополитен», и на лице у нее написана скорбь, когда она спрашивает: