Текст книги "Злоба"

Глава 28. Корбан

– Что такое, к Азроту, в пекло его, Королевский суд? – спросил Фаррелл, обгладывая холодную куриную ножку.

Корбан вместе с дюжиной других мальчиков сидел в кузове большой телеги, что неуклюже переваливалась через камни, которыми был вымощен великаний тракт. Все ребята смотрели на него – точнее, на клочок меха, высовывающийся из-под его руки, – с разной степенью любопытства и осторожности. С тех пор как он забрался на телегу, разговаривал с ним один только Фаррелл, но он видел, что остальные жадно слушают их беседу.

– Это древний закон, – сказал Корбан. – Если ты им воспользовался, то твою жалобу сможет разрешить только король.

– Никогда и не слыхал о таком, клянусь зубами Азрота! – присвистнул Фаррелл, и кусочки еды полетели у него изо рта в разные стороны.

– Так говорю же, древний закон. О нем со времен правления Арда вряд ли кто-то вспоминал.

– Как ты вообще о нем узнал?

– Мне рассказала Брина.

– Ведьма, что ли? – опешил Фаррелл.

– Она целительница, – рассеянно поправил Корбан. Над горизонтом виднелись темные тучи, на ребят, едущих на телеге, порывами налетал сильный ветер.

Взглянув на крохотный меховой комочек, примостившийся у него под локтем, Корбан вздохнул.

«Что я делаю? – думал он. – Я, должно быть, сошел с ума».

Он помнил, как Эвнис кричал на него на поляне, и понимал, что должен это сделать.

Мертвых и раненых на злосчастной поляне людей и псов привязали к спинам лошадей, которых медленно повели прочь из Баглуна. Одного из всадников отправили вперед, чтобы тот нашел Брину и других целителей, что могли бы тем же вечером добраться до крепости. Вонн потерял сознание, едва его подняли с земли. Корбан помнил, как безвольно висели у парня руки и ноги, когда его уносили с поляны.

– И что ты собираешься с ним делать? – спросил Фаррелл, указывая на щенка.

– Полагаю, это решит королева Алона.

– Да, – кивнул Фаррелл. – Согласен.

– Спасибо, – произнес Корбан, – что вернулся за мной.

Фаррелл хмыкнул.

Вдали показалась крепость Дун-Каррег. Из-за свинцово-серых туч, что нагнал с моря ветер, день угас раньше обычного. Корбан ощущал на губах солоноватый привкус – даже так далеко от моря. В небе над побережьем кружили чайки, словно маленькие белые точки в темном небе.

Надвигалась гроза.

Глава 29. Кивэн

Кивэн нервно вышагивала по двору перед Каменными вратами. Что-то произошло. Что-то очень нехорошее – и никто не говорит, что именно. Это было невыносимо.

Всадники въезжали в крепость непрекращающимся потоком, большинство из них – с каменными суровыми лицами. Она бросилась к конюшням, оставив свой добровольный пост у ворот, где ждала возвращения Корбана. Место бурлило от оживления: ржали лошади, стучала упряжь, монотонно бубнили голоса в негромкой беседе. Это и было странно – обычно шум, стоящий у конюшен, оглушал. Воины хвастались своими подвигами на охоте и с нетерпением ждали вечернего застолья. Когда она вошла в конюшни, тихие разговоры сразу же прекратились.

Кивэн принялась распрягать лошадь воина, вежливо спрашивая, как прошла охота, но в ответ получила лишь ледяное молчание и тяжелый взгляд.

Ответов не последовало, поэтому вскоре она сдалась и вернулась к воротам.

Возвращающихся ратников стало больше. Тогда же она увидела тела погибших и раненых на спинах лошадей, что шли в сопровождении усталых всадников. У Кивэн перехватило дыхание.

«Папа, Корбан, Гар. Где они?»

Она увидела отца, въезжающего в ворота верхом на Верном, своем огромном рабочем коне, затем Гара – с его обычным непроницаемым выражением лица – верхом на Молоте, а за ними следом медленно шел Буддай. Из груди у девушки вырвался вздох облегчения, и Кивэн помчалась им навстречу.

– А где Бан? – спросила она, поравнявшись с ними. Таннон опустил взгляд, его лицо помрачнело. Кивэн отступила на шаг.

– Он скоро будет, – ответил Таннон.

– С ним все в порядке? Когда я увидела, в каком виде вернулись…

– Кив, с ним все в порядке. По крайней мере, сейчас. – Он провел огромной мозолистой рукой по лицу и немного успокоился.

– Что случилось?

– Не сейчас, дочь, – пробормотал он, озираясь.

– Но…

Отец смерил ее взглядом, от которого кора сама бы слезла с дерева, и она замолкла на полуслове.

– Иди домой, дочка, – велел Таннон. – Мы скоро придем.

Он посмотрел вперед, давая понять, что разговор закончен, и Кивэн покорно кивнула и ушла прочь со двора. Скрывшись из виду, она вернулась назад и заглянула во двор, чтобы убедиться, что отец и Гар ее не видят, а затем побежала обратно к воротам.

Через некоторое время она увидела телеги с загонщиками, грохочущие по выстланному булыжником мосту. День быстро угасал, над головой сгущались черные тучи, и это мешало Кивэн разглядеть брата среди кучи лиц.

Но тут она его увидела: вот же он, сидит у заднего борта второй телеги! Держась одной рукой за поручень, он спрыгнул на землю, крепко прижимая левую руку к себе.

– Бан, что происходит? – крикнула Кивэн, торопясь к брату. – Ты в порядке? – Тут она остановилась как вкопанная. Под мышкой у Корбана что-то шевелилось. Кивэн заметила проблеск белой шерсти с черными пятнами.

Корбан ничего не ответил, только глубоко вздохнул и продолжил идти вперед. Кивэн пришлось бежать чуть ли не вприпрыжку, чтобы нагнать брата.

– Бан, что случилось? И где ты взял этого щенка?

Корбан глубоко вздохнул.

– Это не просто щенок, – сказал он, протягивая руки. Кивэн от удивления открыла рот: она увидела длинный нос, щеки, поросшие пушистым мехом, и медного цвета глаза. Изо рта у него торчали два острых клыка.

– Это щенок волчня, Кив. Я нашел его в Баглуне.

– Ой! – вырвалось у нее. На мгновение Кивэн не нашлась, что сказать. Но в ее голове тут же возник целый рой вопросов, что, должно быть, отразилось на ее лице, потому как Корбан остановился.

– Ну, Кив, ну не сейчас. Иначе мне придется пересказывать одно и то же бесчисленное количество раз. Я просто хочу дойти наконец до дома. Вот придем, а там уже я тебе все как есть расскажу.

К ним подошел какой-то воин – это оказался Мэррок. Он увидел Корбана и поспешил к нему.

– С тобой хочет поговорить королева. Прямо сейчас. – Не дожидаясь ответа, Мэррок развернулся и пошел прочь. Корбан молча последовал за воином. Опомнившись, Кивэн поспешила за ними.

Было уже темно, начался дождь. Резкие порывы ветра приносили крупные капли Кивэн прямо в лицо, отчего его начало неприятно покалывать. Она подняла капюшон плаща.

Вскоре в темноте показалась трапезная, и они вошли в открытые двери; над огнем висела оленья туша. Некоторое время они шли по каменным коридорам, пока Мэррок не прошел сквозь еще одни двери и они не оказались лицом к лицу с королевой. Алона сидела в черном деревянном кресле, обтянутом мехами.

Перед ней стояли родители Кивэн, Таннон и Гвенит, вместе с Гаром.

– Кто-нибудь еще из твоего дома к нам присоединится, Таннон? – спросила Алона. Кузнец покраснел.

– Нет, – пробормотал он, нервно переминаясь с ноги на ногу. – Бан еще не достиг нужного возраста, а это важное дело. Так что мне и держать ответ перед вами.

– Конечно, так же, как и матери, – сказала она, взглянув на Гвенит. – В то же время присутствие его сестры и моего управляющего конюшен – спорный вопрос. Но, – она подняла руку, чтобы пресечь любые возражения, – я разрешаю им остаться. Полагаю, мы не будем обсуждать государственные тайны.

Корбан вышел вперед и встал прямо напротив королевы. Кивэн подошла к матери. Корбан было заговорил, но Алона снова подняла руку.

– Мы должны дождаться еще одного человека, – молвила она холодным тоном. Корбан кивнул и опустил взгляд.

Некоторое время спустя в коридоре послышались шаги. В помещение вошел Эвнис – бледное лицо его было измазано грязью и засохшей кровью.

– Эвнис, – начала королева. – Пендатран рассказал мне, что произошло. Как сын?

– Он жив, ваше величество. Им занимается Брина. Она встретила меня по дороге и настояла на том, чтобы Вонна отвезли к ней домой. Поэтому я так задержался. – Он сделал глубокий вдох, словно собирался еще что-то сказать, но передумал.

– Итак, Корбан, ты потребовал Королевского суда.

Корбан поднял взгляд и кивнул.

– Да, ваше величество.

– К сожалению, как ты знаешь, король сейчас в отъезде. Устроит ли тебя решение королевы?

– Конечно. Да, – сказал он тихо. – Вы ведь и есть голос короля Бренина, когда он в отъезде.

– Хорошо. Тогда я выслушаю обе стороны, и принятое мною решение будет окончательным. Это понятно?

– Да, ваше величество, – произнес Корбан.

– Эвнис?

– Конечно, – ответил советник.

– Для начала расскажи мне, Корбан: откуда ты узнал про Королевский суд?

– Мне рассказала Брина.

– Брина. Как так? – Алона удивленно подняла бровь.

– Я иногда ей помогаю. Собираю травы и выполняю обязанности по дому.

– Я поняла. – Она задумчиво посмотрела на Корбана. – Эвнис. Могу ли я услышать изложение произошедших сегодня событий с твоей точки зрения?

– Здесь и не о чем почти рассказывать, ваше величество. Спустя некоторое время после солнцевыси ватага ловчих под моим руководством вышла на поляну в чаще Баглунского леса. Там были волчни. И этот парень, – указал он на Корбана. – Волчни на нас напали. Мы убили их всех, понеся при этом тяжелые потери и получив ранения. Мой сын, – Эвнис на мгновение остановился, чтобы унять дрожь в голосе, – Вонн тоже был ранен, но, к счастью, он будет жить. На поляне оказался выводок щенков. Я убил их всех, кроме того, что в руках у мальчика. Он ослушался моего приказа опустить эту тварь на землю – приказа советника короля! Затем отказался исполнять повеление вашего брата, полководца Ардана. Все просто: щенок должен быть уничтожен, а непослушное дитя – понести наказание.

Кивэн не могла поверить в услышанное. Переборов себя, она прикрыла рот. Как Бан оказался во всем этом замешан? И при этом ослушался приказов Эвниса и Пендатрана, двух самых влиятельных людей в Ардане?

– Мэррок, как такое вообще могло произойти? Я никогда не слышала о том, чтобы люди сталкивались с волчнями так, как это произошло сегодня. Ни сейчас, ни ранее.

Мэррок вышел вперед, на его щеке и шее ярко проступили шрамы, что он получил во время схватки с волчнем.

– Я и сам не до конца понимаю, миледи. Часто сталкиваться с волчнями мне не приходилось. Но я знаю, что, если верить преданиям, они обитают здесь с незапамятных времен. Великаны выращивали их в качестве оружия для борьбы в Войне сокровищ. Геб мог бы рассказать об этом подробнее. Знаю, что они похожи на волков, но, конечно же, гораздо крупнее. Говорят, они необычайно умны. Они следопыты, охотники и убийцы в одном лице. Предположу, что главную роль в сегодняшнем нападении волчней на нас сыграли щенки. Я осмотрел поляну – там под огромным деревом было вырыто большое логово. Обычно щенков не переводят с места на место, пока они не станут гораздо старше, а без щенков, думаю, волчни бы просто ушли. – Он посмотрел на комок шерсти в руках у Корбана.

– Мое предположение заключается в том, что волчни, подчиняясь природному чутью, не стали переносить щенков в другое место и решили остаться. Затем, когда мы их обнаружили, они сражались словно демоны, защищая своих детей. Эти звери всю свою жизнь проводят в стае. Их связь друг с другом, должно быть, необычайно сильна.

Алона кивнула, затем не торопясь перевела взгляд на Корбана.

– Что ж, – произнесла она. – А ты что скажешь?

Корбан словно был в смятении, и на мгновение Кивэн показалось, что он просто отдаст щенка волчня, но тут он выпрямился, и она увидела на его лице до боли знакомое упрямое выражение.

– Это… это трудно объяснить, – начал он.

– Придется попробовать, иначе судьба щенка предрешена, – с каменным лицом ответила Алона.

Он кивнул.

– Чтобы понять, что я сделал и почему я это сделал, я должен… – Он остановился. По лицу брата Кивэн заключила, что он боится и беспокоится. Корбан сделал глубокий вздох и продолжил: – Чтобы понять, что я сделал, я должен рассказать вам о своем последнем походе в Баглун.

Алона махнула рукой:

– Рассказывай.

Корбан начал рассказ о путешествии в Баглун, о том, как услышал вой, о том, как нашел и спас волчня, и о том, как его спас Гар. Кивэн осмотрелась: и у мамы, и у папы лица вытянулись в одинаковой гримасе удивления. Даже стойкий обычно Гар выглядел взволнованным.

– Когда сегодня я оказался на той поляне, лицом к лицу с волчнями, я испугался. Не просто испугался, я был в ужасе. Думал, что умру. Но затем она на меня посмотрела – самка волчня то есть, – и я ее узнал. А она узнала меня. Вспомнила болото.

Эвнис фыркнул, и Корбан залился краской.

– Это правда, она меня узнала. А что с ними случилось – они просто защищали своих детей, что на их месте сделал бы любой из вас.

– Погибло восемь человек. Три лошади. Почти все мои гончие псы, – прорычал Эвнис.

– Но поймите, щенки-то в этом не виноваты! Они были невиновны в том, что произошло, а вы их всех безжалостно перетоптали. – Корбан остановился, стиснув зубы. – Когда все закончилось и они все были мертвы, я увидел, что этот щенок все еще жив, и схватил его. Я не задумывался – это произошло само собой. Но когда я на него посмотрел, взял его в руки и почувствовал, как он шевелится, – я понял, что поступил правильно. Защищать невинных – это ведь правильно, так?

– Да, – прошептала Кивэн.

– Если бы я позволил Эвнису его убить, тогда даже не знаю… – все, что я сделал до этого, все было бы зазря, – я зазря бы вытащил его мать из болота, зазря бы заблудился в лесу… – короче говоря, всё!

Алона склонила голову. В покоях воцарилось молчание. Королева сменила позу и ухватилась за подлокотники кресла.

– Что ты хочешь сделать с этим щенком? – спросила она у Корбана. У Эвниса чуть глаза не вылезли из глазниц. На лице мальчика что-то забрезжило – быть может, надежда?

– Я стану о нем заботиться. Выращу его, воспитаю. Мой отец разводит и выращивает лучших собак – лучше него с этим никто не справится.

– Тише, парень, – поспешно произнес удивленный Таннон. – У тебя в руках сейчас вовсе не обычная собачка.

– Но что, если его вырастить как собаку? – сказал Корбан, воодушевленный новой задумкой. – Что, если его можно бы было воспитать как обычную собаку? Они ведь не так сильно отличаются – просто крупнее да клыкастее.

Уголки рта Алоны дернулись в еле заметной улыбке.

– Твое рвение говорит само за себя. Мэррок, что скажешь?

Эвнис издал звук отвращения.

Охотник пожал плечами.

– Не могу сказать точно. Возможно. Это довольно большой риск. Но… – Он постучал пальцем по рукояти меча. – Думаю, этот парень при поддержке Таннона справится с задачей. – Он снова пожал плечами.

Эвнис открыл было рот, чтобы возразить, но Алона его опередила.

– Да, это большой риск. – Она строго посмотрела на Корбана. – Но я все же склоняюсь к тому, чтобы поддержать твое прошение. В эти нелегкие времена нужно уметь не только казнить, но и миловать. Таннон, как глава семьи, готов ли ты помочь своему сыну в его задаче?

Таннон бросил мимолетный взгляд на Гвенит. Она кивнула.

– Готов, ваше величество.

– Хорошо. Но, – сказала она, и ее голос снова стал суровым и холодным, – если хотя бы один из моих подданных пострадает от этого создания, оно будет уничтожено. Немедленно и без дальнейших возражений. Таково мое условие.

– Что? – Эвнис задохнулся от возмущения. – Как вы можете сочувствовать этой твари? Эти существа – прирожденные убийцы. Позволить ему жить – значит лишить моего сына чести и достоинства. Как вы можете так поступить?

– Этот щенок не нападал на твоего сына, Эвнис. А остальные пытались защитить свое потомство и ничего более, если верить моему охотнику.

– Тем не менее… – начал Эвнис.

– Следует ли мне напомнить, что ты поклялся принять мое решение, каким бы оно ни было? Это решение – окончательное.

Эвнис застыл на мгновение, пытаясь взять себя в руки. Склонил голову.

– Если на этом все, ваше величество, позвольте мне откланяться и отправиться к сыну.

Алона кивнула, и Эвнис покинул помещение.

Кивэн обменялась удивленным взглядом с матерью и отцом, а тем временем Корбан подался вперед, опустился на колени перед королевой и поцеловал ей руку. Он медленно поднялся, не зная, куда смотреть.

– Примите… мою благодарность, – произнес он запинаясь. – Вы не пожалеете о своем решении.

– Время рассудит, – ответила Алона. Махнула рукой в сторону двери, и Корбан, поняв, что разговор окончен, вышел из комнаты. Кивэн шла следом за мамой – и на мгновение увидела: Алона на прощание переглянулась с Гвенит, но дверь закрылась, и они вновь оказались одни в каменном коридоре.

* * *

Когда они вошли с царящего на улице проливного дождя в теплую кухню, Гвенит первой нарушила затянувшееся молчание.

– Схожу-ка я за козьим молоком. Будет обидно, если щенок околеет от голода после всего, что ты для него сделал.

Корбан положил щенка на пол, где он встал совершенно неподвижно, выпрямив негнущиеся лапы. Мальчик сел рядом с ним, протягивая руку к его морде. Щенок вытянул шею, принюхиваясь, уши его задергались. Его покрывал густой белый мех, на шкуре зигзагом проступали темные полосы. Буддай поднялся со своей лежанки перед огнем, потянулся, подошел к щенку и прижал свою морщинистую черную морду к его меху, вдыхая запах. Щенок куснул Буддая, тот в ответ покачал головой. Все наблюдали за тем, что будет делать пес. Он упал на землю, трогая щенка огромными тяжелыми лапами. Маленький волчень, рыча, набросился на одно из его ушей.

Таннон рассмеялся.

– Глупый пес, – фыркнул он, – все еще думает, что он маленький. Что ж, сынок, если Буддай рад, что щенок остается, то и я этому рад. Это кобель или сука?

Корбан пожал плечами и поднял заднюю лапу щенка.

– Сука.

– Как ты назовешь ее, Бан? – спросила Кивэн. Над крепостью сверкнула молния, за ней почти сразу же последовал раскат грома. Дверь кухни распахнулась, ударилась о стену, и на каменный пол хлынул поток воды. Гар встал и закрыл дверь.

– Гроза. Я назову ее Грозой!

Глава 30. Верадис

Верадис сидел за столом в комнате, где ранее их встречал его отец. Теперь стол был свободен от карт; вместо них на нем стояли кувшины и кубки. По обе стороны от лорда Ламара сидели Крелис с Эктором, а принц Натаир и Верадис – напротив них. Они вместе отужинали в большом зале, и все прошло достаточно хорошо, за исключением одного казуса с Натаиром. Он сел в кресло рядом с Ламаром, в которое никому не разрешалось садиться: здесь сидела мать Верадиса. Конечно же, отец обвинил его в том, что он не рассказал об этом обычае Натаиру, и Верадис был с ним согласен. В тот миг голова его была занята недавним разговором с Элизией, дочерью управляющего конюшен. С тех пор отец пребывал в дурном настроении.

– То, что Аквилус отправил вас на встречу со мной, – великая честь для меня, Натаир, – молвил Ламар.

Принц преклонил голову.

– Мой отец ценит тебя, Ламар. Он знает о твоей преданности.

Ламар наклонился вперед.

– Итак. Вы ранее сказали, что принесли известия с совета.

– Да. Совет. Мы на пороге знаменательных времен. Как ты знаешь, мой отец отправил вестников во все уголки Земель Изгнанников, и большинство ответили на его зов. Мало кто не явился на совет.

Верадис наблюдал за лицами своего отца и братьев, когда Натаир рассказывал о совете Аквилуса, о Мейкале и о трудах великана Галвора, что он обнаружил. Он поведал о загадочных явлениях, что упоминались в книге. Закончил же Натаир свое повествование тем, что рассказал о предложении союза между королями, задачей которого будет сплотить земли против общей угрозы, и о возникших по этому поводу разногласиях.

Лицо Ламара ничего не выражало, но он задавал много вопросов. Более всего его интересовали аргументы, высказанные за и против альянса, и особенно то, кто именно высказывался против Аквилуса. Всякий раз, когда Натаир описывал кого-то, выступающего против короля, Крелис часто отпускал громкие замечания. Эктор не проронил ни слова, но его любопытство было заметно невооруженным глазом.

– А вот насчет этого Мейкала, – произнес Ламар. – Я уже слышал это имя, но никогда не встречался с ним лично. Расскажите мне о нем.

– Это советник моего отца, но при этом редкий гость в наших землях. Он отсутствовал много лет, собирая сведения, которые я вам только что поведал.

– Как он выглядит? – перебил Эктор.

– Он высокий. Очень высокий. У него темные волосы, многочисленные шрамы от сражений, – пожал плечами Натаир. – Больше-то особенно и нечего сказать.

– А какие у него глаза? Какого цвета?

– Глаза… темные. Точно не знаю. Зачем это вам?

– Да, пожалуй, незачем, – махнул рукой Эктор.

– Есть ли еще что-нибудь, что вы мне можете о нем поведать? – спросил Ламар.

– Да. Мой отец ему полностью доверяет. Только после возвращения Мейкала он отправил глашатаев для сбора совета.

– А вы что думаете? Вы-то ему доверяете?

Натаир откинулся на спинку стула.

– Он советник моего отца, но не мой. В тайны мы друг друга не посвящаем. Но я преклоняюсь перед мудростью своего отца. Если он доверяет Мейкалу, то этого для меня достаточно, чтобы тоже ему доверять.

– Верно сказано. Аквилус не глупец – уж это я знаю точно. – Ламар подался вперед. У него был крайне усталый вид. – Вот это правда новость так новость. Война Богов, что развернется перед нашими глазами. Мы же будем пешками в их игре. Шрамы на земле напоминают нам о Бичевании, но все же трудно себе это представить, не так ли? Боги, ангелы и демоны. Прямо здесь, на земле. – Он сжал кулак, так что хрустнули костяшки, и поморщился. – Но не раньше чем миру явится Черное Солнце. – Он нахмурился. – Я бы хотел взглянуть на список той книги.

– И я тоже, – жадно вставил Эктор.

Ламар опустил руку сыну на плечо.

– Мой сын обладает обширными знаниями, и у нас есть собрание древних рукописей – здесь, в этой самой башне. Эктор может помочь в понимании этих предсказаний.

– Я наслышан о славе Эктора, – сказал Натаир, и Верадис увидел на лице брата проблеск некоего чувства. Видимо, гордости. – Уверен, мы можем это устроить.

– Итак, чего от меня хочет Аквилус? – спросил Ламар.

– Чтобы ты готовился. Готовь свое войско к предстоящей войне и поддержи союз, помогая тем, кто встал на сторону короля на совете.

– И как же именно нам это сделать?

– Отец даст вам знать. Сейчас ведутся переговоры о необходимости войска для сражения с гуненами – одним из немногих оставшихся великаньих племен, что так досаждают Гельвету. Возможно, мой отец отправит когорту-другую для решения этой задачи. – Натаир пожал плечами. – Но пока что это всего лишь разговоры.

– Вы дали мне пищу для размышлений, – произнес Ламар. – Если мы обо всем переговорили, то позвольте мне удалиться в свои покои. Все остальное мы обсудим завтра.

Натаир склонил голову и поднялся на ноги.

– Прошу прощения за то, что произошло ранее, – сказал он.

– Прощения?

– Да, за то, что сел в кресло. Верадис рассказал мне о вашем обычае.

– Было бы замечательно, если бы он рассказал вам об этом до трапезы, – произнес Ламар.

– Я уже извинился, отец, – пробормотал Верадис.

– Извинился, – повторил Ламар тихим и холодным как лед голосом. – Но не передо мной. И все же как можно извиниться за то, что забыл про свою мать? Такой обиды никакими извинениями не загладить. – С этими словами он поднялся со своего места.

– Тебе не стоит быть столь жестким к Верадису, Ламар, – произнес Натаир. – Он многого достиг в Тенебрале. Высоко поднялся. Он мой первый меч, командир моей дружины. Тебе есть чем гордиться. Почему бы не думать об этом вместо того, чтобы заострять внимание на мелочах.

Ламар напрягся.

– На мелочах. – Он сделал глубокий вдох. – Важность зависит от точки зрения. Вы говорите, что он высоко поднялся. Может быть, он поднялся слишком высоко и слишком быстро. Мальчик не станет в одночасье мужчиной.

– Да, ты прав. Но, возможно, твои глаза видят мальчика в том, кто уже давно стал мужчиной.

Ламар ухватился за спинку стула, руки его побелели.

– Не смейте говорить мне в моем собственном доме о том, как мне вести себя с родственниками. Вы пока еще не король, Натаир. Вы молоды, но возраст – не оправдание вашему высокомерию.

На мгновение в воздухе повисла тишина: в головах присутствующих прокручивались слова Ламара.

«Он назвал тебя ребенком! – бушевали мысли в голове у Верадиса. – И оскорбил Натаира – единственного человека, что в тебя поверил!»

Он почувствовал, как по венам разливается ярость.

– Вы должны извиниться перед Натаиром! – прорычал Верадис. – Он ваш принц и заслуживает уважения!

У него в груди бешено стучало сердце. Тут и Крелис вскочил на ноги. Ламар же перевел взгляд с Натаира на Верадиса, и долгое время они стояли молча и смотрели друг на друга.

– Уважение, – повторил Ламар. – Как жаль, что ты о нем ничего не знаешь.

Он развернулся и вышел из комнаты, Эктор последовал за ним. Крелис на мгновение задержался в помещении, не сводя глаз с Верадиса, но вот и он повернулся и ушел.

* * *

Верадис ехал во главе скромной колонны воинов рядом с Натаиром.

Принц принял решение уехать на рассвете.

– Я рассказал все, о чем меня просил отец, так что мой долг исполнен, – сказал он, и с первыми лучами солнца Верадис направился в конюшню, готовый к отъезду. Немалое количество ратников из их небольшого отряда щеголяли с опухшими глазами и больной головой, но, несмотря на это, они быстро собрались во дворе перед главными воротами, и Верадис проникся чувством гордости за своих однополчан. Как только они были готовы, из дворца вышел Натаир, о чем-то увлеченно разговаривающий с Эктором. Позади них в дверях виднелся Крелис. Он направился напрямую к Верадису.

– Прощай, братишка, – проговорил он, протягивая руку. Верадис наклонился в седле и пожал ее.

– Прошлой ночью отец… – начал было Крелис, но осекся и покачал головой: – Думаю, я тебя скоро увижу. А до тех пор… Береги себя. – Он бросил взгляд на Натаира, и внезапно Верадиса вновь охватил приступ ярости, как и прошлой ночью.

– Береги себя, – повторил он. – Посмею напомнить тебе, что меня отправили в Джеролин и я стал там другим человеком, лучше прежнего себя. Я не ребенок, Крелис. Я служу принцу Тенебрала.

– Да, ты вчера ясно дал нам это понять, – шепнул Крелис, чтобы только Верадис его расслышал.

– Это что, преступление – служить своему принцу? – процедил Верадис сквозь зубы. – Это отцу стоит беречь себя. То, что он вчера сказал, граничит с изменой.

Крелис прищурился и моментально отпустил руку Верадиса.

– Будь предельно уверен в словах, что вылетают из твоих уст. Сказанного не вернешь. – И, прежде чем Верадис успел сказать что-либо в ответ, он сделал шаг назад и помахал рукой в знак прощания. Верадис поднял руку со сжатым кулаком и повел свой отряд прочь из Рипы. Больше он не оглядывался.

Они быстро двигались по видавшей виды дороге, огибающей северный край леса. На этом настоял Натаир, сказав, что объяснит все позже. Верадис был не сильно обеспокоен – в мыслях все крутилось выражение лица брата и их резкая прощальная беседа. Никогда прежде он не ссорился с Крелисом. Никогда.

Они разбили лагерь перед закатом, в месте, откуда легко просматривались руины Балары – старой великаньей крепости.

– Не распрягай коня – мы с тобой скоро уезжаем, – напомнил Натаир. Верадис кивнул и стал помогать другим воинам с лошадьми и лагерем.

К тому времени как солнце скрылось за деревьями, Верадис уже доел свою долю рыбного рагу. Облака высоко в небе окрасились в мягкий розовый цвет в лучах заката. Вскоре его позвал Натаир.

– Если мы не вернемся на рассвете, – велел принц Рауке, указывая на силуэт разрушенной твердыни, – бери весь отряд, езжайте к той башне и перебейте там всех до единого. Ты меня понял?

Раука нахмурился, но кивнул.

– Мы встретимся с Калидусом из Вин-Талуна и еще кое с кем – его повелителем, Ликосом, – сказал Натаир, когда они устремились во тьму. За первой полосой деревьев уклон начал мягко увеличиваться.

– Это безопасно, Натаир?

Принц пожал плечами.

– Думаю, да. Иногда стоит рискнуть, если награда стоит риска. Сегодня вечером я сделаю большой шаг к осуществлению отцовского замысла.

– Но что, если они хотят тебя убить или взять в плен и потребовать выкуп?

– Да, были такие мысли. Но если бы они хотели всёэто сделать, то уже давно бы всё сделали. Калидус ясно дал нам понять, помнишь?

– И все же… – пробормотал Верадис, которому вся эта затея была совсем не по душе.

Натаир остановил коня и спешился.

– Но сперва я хочу поговорить с тобой.

Верадис также слез с лошади и повернулся лицом к Натаиру, чье лицо почти полностью было скрыто мраком – виднелись только глаза, в которых отражался лунный свет.

– План моего отца. Наш план. Ты в него веришь?

– Да, Натаир. – Принц все так же молча смотрел на него, и Верадис продолжил: – Я не мыслитель вроде Эктора, но я, как кажется, неплохо вижу людей. Я знаю короля Аквилуса, знаю тебя. Я иду за тобой. Я верю своему королю. Сейчас странные времена – это нельзя отрицать. Камни плачут кровью, белые змеи пресмыкаются по земле.

Натаир покачал головой.

– Нет. Того, что ты следуешь за мной и за моим отцом, недостаточно, Верадис. Я должен знать, что ты веришь. – Он ткнул Верадиса пальцем в грудь. – Книга Галвора. То, что в ней говорится о Войне богов. В это ты веришь?

Верадис задумчиво кивнул:

– Да, верю.

И удивился, потому что, произнеся это вслух, понял, что действительно верит.

Натаир улыбнулся, провел рукой по волосам. В воздухе повисла тишина. Наконец он заговорил:

– Мои сны. Те, о которых я тебе говорил.

Верадис кивнул.

– По-моему, я начинаю их понимать. Голос, который я слышу, всегда один и тот же. Думаю, это Элион, Всеотец. – Он сделал паузу. – Ты считаешь меня сумасшедшим?

– Нет, Натаир.

– Тот, о ком говорится в пророчестве, Яркая Звезда, поборник Элиона. Я думаю… Думаю, что этот человек – я. Что это Элион зовет меня во сне. Когда мы встретили Калидуса, когда ты прыгнул через стену огня, чтобы меня спасти, – после этого я долго разговаривал с Калидусом в его шатре. Он знает. Он говорил о Войне Богов – сказал мне, что я… избранный.

Верадис вздрогнул.

– Отец рассказывал мне об этих временах. Предупреждал меня о них. Готовил меня к ним. Мир находится на грани, Верадис. Меня должны окружать правильные люди. Великие люди. И ты первый из их числа. Мы уже спасали друг другу жизни, ты мне, а я – тебе. Ты прыгнул через огонь следом за мной, когда никто другой не осмелился. И нынче ночью я увидел, насколько ты мне предан, – я для тебя важнее всего на свете, даже твоей собственной семьи.

Верадис молчал. Он хотел отвести взгляд, вдруг почувствовав себя неловко, но взор Натаира не давал ему это сделать. Принц вытащил из-за пояса нож. Его лезвие сияло в свете звезд.

– Я бы хотел, чтобы мы принесли друг другу клятву на крови. Тебя даровал мне Элион: ты мне и брат, которого у меня никогда не было, и мой первый меч, и телохранитель, и полководец, и друг. Свяжи свою судьбу с моей, и Элион вознесет нас к славе, о которой ты никогда и не мечтал. Мы встретимся с Черным Солнцем Азрота и изменим мир. Что ты на это скажешь?