Текст книги "Злоба"

Глава 76. Корбан

Корбан допил из чашки последний глоток маминой медовухи, улыбнулся Таннону, встал и собрался уходить, и тогда отец подмигнул сыну.

– Куда идешь? – спросил Таннон.

– С Датом повидаться.

– Подожди минутку, – сказал папа, ерзая на стуле. – Завтра в твоей жизни будет великий день.

– Знаю, – кивнул Корбан, – ты мне уже который раз за сегодня напоминаешь.

Таннон снова заерзал.

– Пожалуйста, посиди со мной немного.

Корбан сел обратно.

– Я помню день, когда ты родился, – улыбнулся отец. – Умещался ты тогда у меня на ладони – вот каким ты был тогда крохотным. А теперь посмотри на себя… – Он шмыгнул носом. – Надеюсь, ты уже и сам знаешь, но сейчас самое время об этом сказать. Ты моя самая большая надежда, моя радость. – Он протянул руку и схватил ладонь Корбана. – Ни за кого я еще не был так горд, как за тебя, Бан. – Он постучал себя по груди. – Ух, прямо сердце от гордости распирает!

Корбан сглотнул, хотел что-то сказать, но в горле стоял ком, который никак не уходил.

Таннон вдруг встал.

– Иди-ка погуляй с друзьями. Но не допоздна, учти – тебе понадобятся силы на завтра. – Он ухмыльнулся. – Ишь ты, начинаю говорить совсем как твоя матушка, – усмехнулся он.

Корбан улыбнулся, затем папа вышел из комнаты, и Корбан отправился в путь. Широкие каменные мостовые сейчас в основном пустовали, крепость одеялом окутывали сумерки. Папа еще ни разу так с ним не говорил. Он улыбнулся и почувствовал прилив любви к этому здоровяку. Однако отцом образы детства не исчерпывались – в памяти тут же всплыло другое лицо, присутствующее почти в каждом из его воспоминаний, начиная с самого младенчества.

Гар.

В каком-то смысле управляющий конюшен был для него как второй отец. Помогал ему, обучал его, спас его в Баглуне, пошел следом за ним в Темнолесье. Защищал его ценой собственной жизни, если было необходимо. Не осознавая этого, Корбан сменил направление и обнаружил, что идет к конюшне.

Гара он не видел с самого прибытия тенебральцев. Вот он стоял со всеми во дворе – и вот его не стало. Корбан снова вспомнил, что́ почувствовал, когда увидел предводителя гостей – Натаира, короля Тенебрала. Что-то в этом Натаире показалось ему смутно знакомым, что-то в нем потянуло в уме какую-то ниточку, ведущую куда-то за грань сознания. Тогда ему стало вдруг дурно, а лицо Натаира будто бы омрачилось, исказилось на миг какой-то черной тенью. От одного лишь воспоминания Корбана пробрала дрожь.

Он поднял голову и увидел перед собой конюшни: высоко в незакрытом ставнями окне мерцал огонек – это была каморка Гара на чердаке. Он жил там, сколько Корбан себя помнил, – мол, если, не ровен час, стрясется с лошадьми какая-нибудь беда, так он будет рядом.

Конюшни были пусты, и Корбан проник внутрь – его приветствовали знакомые запахи конского пота и сена. Поднялся по лестнице на сеновале, которая также вела в каморку Гара. Пока он пробирался сквозь копны охапок сена, за ним безмолвно, будто призрак, следовала Гроза. Он притормозил, а затем добрался до полуоткрытой двери в каморку.

Гар сидел у себя на койке в мерцающем свете лучины и полностью погрузился в уход за длинным, слегка изогнутым клинком. Управляющий конюшен смазал клинок промасленной тряпкой, затем умело провел по лезвию точильным камнем.

Корбан загляделся на работу. Он и думать не думал, что у Гара вообще есть меч, не говоря уже о таком, как этот. Затем мальчик услышал, как по лестнице кто-то поднимается, и, не задумываясь, соскользнул вместе с Грозой в потемки сеновала.

Перед дверью появилась фигура, и у Корбана глаза полезли на лоб, потому что это была мама.

Она постучала к Гару в дверь и вошла, не дожидаясь ответа.

– Получила я твою весточку, – услышал он голос мамы, с легкостью проходящий сквозь тонкие перегородки. – В чем дело?

Гар сначала не ответил, и Корбан услышал лишь скрип точильного камня по мечу. Однако вдруг прекратилось даже это, койка скрипнула – Гар встал.

– Уходить отсюда надо. Оставить Дун-Каррег, – сказал управляющий конюшен.

– Ч-что? – опешила мама. – Не может быть. Почему?

– Видела, кто сегодня приехал?

– Да, но что это должно изменить?

– Ты не понимаешь, Гвенит. Человек, который прибыл с Натаиром, – я его знаю.

– Который прибыл с… Но как? Кто он?

– Его зовут Сумур, и он один из джехаров.

– Что-то я, Гар, не понимаю. Как это может быть?

– Не знаю, – сказал Гар.

– А ты не мог бы с ним поговорить, раз ты его знаешь? Узнать, что все это значит? Может быть…

– Нет, – перебил Гар. – Помнишь, что сказал Мейкал: ни с кем не разговаривай, даже если через Каменные врата проедет кровный родич Аквилуса. Не для того я потратил шестнадцать лет на послушание, чтобы останавливаться сейчас, когда мы так близко. И, кроме того, что-то тут нечисто. Очень нечисто. – Гар прервался, и внезапно наступила тишина. – Меня-то Сумур не видел – в этом я уверен. Но сколько еще придется от него скрываться? Нам нельзя оставаться здесь. Особенно – Корбану. Мы должны уйти.

– Но куда? Еще слишком рано. Мы не готовы – Бан не готов.

Было слышно, как Гар мерит шагами каморку.

– Замыслы редко воплощаются в точности, Гвенит. А насчет того, куда именно: в Драссиль, ясное дело. Куда же еще?

Повисло томительное молчание.

– Хорошо. Но не завтра. Завтра у него испытание воина, Долгая ночь. Мейкал сказал, что он должен сделать это раньше… – Мамин голос стих.

– Да, тогда ладно, – неохотно согласился Гар. – Завтра готовимся. А на следующий день уходим.

Мама вышла, заскрипели ступени, и Корбан крепко обнимал Грозу, пока они не замолкли совсем.

Только вновь заслышав стук точильного камня Гара, мальчик осмелился пошевелиться. Затаив дыхание, вылез из-за копны сена, затем спустился по лестнице. Гроза двинулась во тьму за ним по пятам.

Глава 77. Верадис

Верадис накинул на плечи кольчугу, поднял голову и сквозь безлистные ветви увидел бледно-голубое небо. Было раннее утро, землю обволакивала тонкая пленка тумана, а лесная подстилка была склизкой от росы.

Огибая спящих воинов, он подошел к Альциону, окруженному вождями их небольшого боевого союза. Они встретились накануне вечером, чтобы обсудить план сражения, но Брастер настоял, чтобы они также собрались на рассвете и обговорили еще кое-какие вопросы.

Рыжебородый король кивнул Верадису.

– Мы все знаем, что готовит нам сегодняшний день, и продвинулись мы настолько далеко лишь с помощью тех, кто здесь быть вовсе не обязан. – Он перевел взгляд с Верадиса на Альциона и опять кивнул им обоим. – Выражаю им свою благодарность.

Ромар отвел взгляд.

– Вот и все, – прорычал Брастер. – Сегодня вечером увидимся снова, выпьем за нашу с вами победу. А до тех пор да не покинут вас правда и храбрость и да укажет нам верный путь длань Элиона.

– Правда и храбрость, – повторил Верадис, когда группа распалась, разойдясь по отрядам; сам он шел с Калидусом и Альционом. Они должны были построиться позади более крупных войск Брастера и Ромара – под командованием двух королей находилось в общей сложности почти три тысячи человек. У Верадиса и его спутников была двойная задача. Во-первых, любыми средствами оборонять Альциона и Калидуса. Без великана и вин-талунца нечего было противопоставить гуненским стихийникам.

Во-вторых, и лишь в том случае, если первая задача окажется больше не важна, Верадис должен был вывести свою дружину на фланг и нанести врагу как можно больше урона, а защищать Калидуса и Альциона пусть останутся джехары. Калидус говорил, что для надлежащей защиты было бы вполне достаточно одних джехаров, но Ромар был непреклонен и настоял на том, что Верадис останется в арьергарде.

– Пол-лиги – и ты увидеть Галдис, человек короля, – пообещал Альцион, сверкая зубами.

– А вот эти великаны, – сказал Верадис, – их будет много? И много ли среди них будет стихийников?

– Да. Но мы будем за тобой приглядеть, маленький воин, – заверил великан, улыбнувшись в усы.

– Я не об этом. Как вам с Калидусом удастся вдвоем противостоять такой тьме стихийников?

– Ты видеть его, – сказал Альцион. – Ты знать, кто он. Мы, великаны, жить долго, да, пришлось долго учиться наше ремесло. Но он древнее, много древнее. – Он пожал плечами. – Он могучий. – На этом великан развернулся и затопал к черному полчищу джехаров, забросив за спину свой немалый палаш.

Перед Верадисом встала свободным строем его когорта – десять шеренг по пятьдесят человек. Бос улыбнулся ему и подвинулся, чтобы он смог занять место в первом ряду. Где-то в авангарде один раз протрубил рог, и войско двинулось вперед, толпой обходя редеющие деревья.

Они достигли гребня хребта и посмотрели вниз – там раскинулась распаханная и возделанная земля, и такие признаки слаженного земледельческого труда посреди глухого леса выглядели до странного неуместными. Затем Верадис набрал полные легкие воздуха – он впервые в жизни видел Галдис.

Впереди лежала полуобвалившаяся, оплетенная лозами стена, многие ее участки обрушились совсем, оставив в ней, будто в челюсти какой-нибудь древней старухи, зияющие дыры. За стеной виднелись сотни огромных каирнов – камни, из которых они были сложены, густо поросли мхом и желтым лишайником. За ними высился отвесный скальный обрыв из темного гранита, поросший по вершине полосой деревьев. Всю его поверхность покрывала резьба: исполинские оскаленные лица, сражающиеся воины и всевозможные живые твари. В камне проступали черты волков, орлов, медведей, драйгов и змей в окружении вихрящихся рун. У основания откоса находились огромные арочные ворота, более высокие и широкие, чем целая дюжина великанов, и черные как ночь. Верадис вздрогнул.

Но – никаких признаков гуненов. Ни малейшего движения.

Позади раздался резкий звук рога. Альцион, голова, плечи и грудь которого возвышались над головами самых рослых из окружающих людей, махнул рукой, подав знак остановиться, и отряд медленно замер на верхнем уступе склона.

На нижнем уступе перед ними копошились фигурки ратников из впереди идущей колонны, что живо напомнило Верадису о муравьях, которых он видел в лесу около Джеролина. Как давно это было! Первые ряды уже переходили через ручей. Верадис разглядел громоздкую фигуру Брастера, а перед ним – гадрайцев. Затем первый из гадрайцев приблизился к обрушенной стене и начал карабкаться на упавший камень.

Ощущение внутреннего напряжения разорвал резкий звук – откуда-то издали высоко и раскатисто, каким-то неземным, призрачным голосом, протрубил рог. Затем из черных ворот в скале заструилось что-то похожее на дым или туман. Неведомое нечто стремительно расползлось вокруг каирнов, укутало землю и потекло к обвалившейся стене и воинам.

Многие из них уже перелезли через стену, и те, кто был в первых рядах, остановились, увидев приближающийся к ним туман. А тот безмолвно накатывался на неподвижных бойцов, поглощал их и скрывал из виду, заполняя весь промежуток между откосом и стеной.

На несколько томительных мгновений всю лощину окутала жуткая тишина. А затем зазвучал вопль.

Верадис сделал шаг вперед, но ему тут же пришлось остановиться. Позади послышался возносящийся ввысь густой бас Альциона, потом к нему добавился голос Калидуса – оба становились все громче и выпевали таинственные слова на непонятном языке.

Лица вдруг коснулся неизвестно откуда взявшийся ветерок, он быстро набирал силу, и вскоре его порывы трепали волосы, выбивающиеся из-под железного шлема. Теперь вокруг него кружил настоящий вихрь. Этот вихрь словно бы стянулся в одну точку перед дружиной, подхватывая с земли папоротники и сухие листья, а затем, внезапно взвыв, ринулся вниз по склону, пронесся над ручьем у стены, взметнув на воде белые барашки, и врезался сокрушительным тараном в стену и сгустившийся за ней туман.

Туман, непосредственно окутывающий стену, просто испарился, но очень скоро воздействие ветра снизилось, как будто он наткнулся на некую преграду. Голоса Альциона и Калидуса усиливались до тех пор, пока вихрь, который они устремили в лощину, снова, хоть и медленно, не пробился к туману. Туман пошел клочьями, постепенно рассеялся и открыл вид на их однополчан, перебравшихся через стену. Казалось, они отчего-то застыли на месте. Верадис пригляделся, различил вдали машущие руки, расслышал в воплях нотки ужаса, а затем сообразил, что происходит.

Люди врастали в землю, целые группы она поглотила уже почти полностью – тут и там торчали только то железный шлем, то пучок волос, то щит, то силящаяся за что-нибудь ухватиться рука. Почва превратилась в болото, в топкую, засасывающую яму.

– Помоги нам, Элион, – прошептал Бос.

Верадис протолкнулся назад к Альциону и Калидусу, а другие люди поспешили к нему.

Альцион и Калидус стояли с воздетыми руками, голоса их сплетались в единую мелодию, по вискам катился пот, а мышцы сводило судорогой.

– Там не только туман! – старался Верадис перекричать их песнь и вопли ужаса, доносящиеся снизу. – Смотрите, воины погружаются в землю!

У Калидуса дрогнул голос, и он пошатнулся, сделал неловкий шаг вперед, и Верадису пришлось его подхватить.

– Ближе, – прохрипел вин-талунец. – Нам надо подойти ближе.

Верадис кивнул, вернулся к своему отряду и повел людей вниз по склону. За два десятка шагов до того, как земля выровнялась, он остановился и услышал, как голос Калидуса изменился по высоте, а слова неведомого языка сменили ритм.

Теперь Верадис видел Галдис не целиком, но по-прежнему мог заглянуть в стенной пролом, из-за которого неслись самые истошные вопли. Люди все еще тонули, иные ушли в землю по колено, по бедра или по грудь и бешено барахтались. Многие были уже мертвы, их рты забились черной землей, тогда как другие пытались оттолкнуться от засасывающей почвы щитом или выкопаться при помощи меча или копья.

Песнь Альциона и Калидуса стала еще громче, теперь туман был почти побежден и клубился в воздухе лишь в виде остаточных завитков.

Взгляд Верадиса привлекло некое движение – сначала у ручья, потом прямо в нем, вода закружилась водоворотом. Что-то – что бы это ни было – приближалось к ним, попутная струя за его хвостом затопляла берега, а перед ним расступалась густая осока и тростник.

– Видишь? – спросил он у Боса, указывая пальцем. Прежде чем воин успел ответить, из воды что-то вынырнуло – на толстом чешуйчатом туловище поднялась и закачалась серебристо-серая голова.

– Змей! – крикнул Верадис.

Гадина скользнула на сушу, изгибая тело громадными петлями, и поползла с угрожающей скоростью вверх по склону. Прямо к ним.

«Он ползет к Калидусу и Альциону», – догадался Верадис. Он выкрикнул команду, и его когорта сомкнула ряды, перегородив склон неприступной стеной. За спиной раздался лязг металла, похожий на раскат грома, – джехары все как один разом обнажили мечи.

– Ох и не нравится мне все это, – буркнул Бос.

«Мне тоже», – подумал Верадис, но промолчал.

Змей остановился перед щитовой стеной, свился в кольцо, а потом распрямился, вздыбился и изогнулся дугой над препятствием. Он был огромен, одна его голова была крупнее взрослого человека, а из пасти торчали громадные кривые клыки длиной с добрый двуручный меч. Голова вре́залась в стену, и щиты разлетелись вдребезги, а из-за них взметнулся фонтан крови и костей.

Стена щитов распалась, люди побежали кто куда. Верадис помчался вдогонку за чудищем, Бос бросился следом, и вот уже юноша нанес удар по тулову твари. Клинок вонзился в тело, хотя и неглубоко, и из разреза засочилось нечто вязкое и студенистое. Но его удар ничем не помешал змею. Теперь он прорвался на склон за стеной щитов, на поросший травами и папоротниками пятачок перед свободным строем джехаров. Калидус и Альцион за их спинами все так же тянули свою песнь, не обращая внимания на змея. На этот раз гад без промедления атаковал воинов в темных одеждах. Вместо того, чтобы сомкнуться и встретить ее грудью, они расступились, позволили гаду вползти в гущу строя, а затем нахлынули на него, как черные воды, вздымая и опуская мечи.

Наконец змей был ранен, из тысячи порезов полилась черная кровь. Он разъяренно зарычал, бросился в атаку и поймал пастью одного из воинов, разбрызгивая кровь. Но мечи всё рубили чешуйчатое тело, и вот чудище, содрогнувшись, рухнуло на землю, затрепыхалось, а затем застыло без движения. Пока борьба вокруг него утихала, до Верадиса постепенно вновь стали доноситься вопли из Галдиса. Почва могильника все еще сохраняла былую топкость, ратники по-прежнему захлебывались темной землей, но, когда Верадис оглянулся на Калидуса с Альционом, в их песне, похоже, что-то переменилось.

Сначала земля под ногами дрогнула, затем за стенами начали происходить изменения. Почва начала твердеть, и люди наконец смогли противостоять силе, засасывающей их под землю, тогда как другим удалось, собрав последние силы, вырваться или выкопаться из ее зыбучих недр. Многие, однако же, умерли, попавшись в вечные объятия обваливающейся земли.

Когда Верадис приблизился, Калидус и Альцион упали вдвоем на колени и жадно, прерывисто глотали воздух.

– Вы справились, – выдохнул Верадис.

– Пока – да, – просипел Калидус, перекатываясь на бок.

Внезапно из-за стены вырвался рев. Верадис обернулся и обомлел: могильные насыпи оживали. Он моргнул и увидел, как бесформенные бугры приобретают четкие очертания великанов. Чары, что скрывали их истинную сущность, развеялись, и теперь они бесновались среди людей, что еще не успели как следует оправиться от столкновения с топкой землей. Новая опасность приняла облик огромных воинов, обернутых в черную кожу и закованных в железо, с большими двусторонними топорами или смертоносными боевыми молотами.

Вновь вспыхнула суматоха.

Засасывающая почва погубила не одну сотню людей, но многие из людей Брастера и Ромара еще оставались живы – хоть Верадис и не видал еще никогда столько великанов зараз. Уследить за ходом битвы было трудно. Люди были до сих пор выбиты из колеи туманом и зыбучей землей, так что великаны сполна воспользовались преимуществом, сея смерть с захватывающей дух свирепостью. Куда бы Верадис ни посмотрел, он видел, как полчища бледнолицых гуненов угощают союзных воинов ударами топоров и боевых молотов, а те судорожно пытаются восстановить подобие четкого строя.

Альцион по-прежнему стоял на коленях, однако дышал уже не так прерывисто.

– Что нам делать? – спросил Верадис у великана.

– Ты отводить свои люди вниз, – приказал Альцион, – пока не пропадать все.

– Но… разве вас не надо оборонять?

– Нет, – хмыкнул гигант. Он посмотрел на Калидуса, который все еще лежал на боку. – Их стихийники больше не будут делать атака – ведь здесь среди битва драться их собственный воины.

– Но разве они не атакуют вас? Змей…

Альцион пожал плечами.

– Если они это сделать, джехары – их соперник. – На лице великана мелькнула улыбка, хотя скорее – гримаса. – Нам ничего не навредить, человек короля. Не надо за нас бояться.

Мгновение Верадис колебался, затем ушел.

– Прорубаться к ворота в скала, – окликнул его Альцион, – мы встречаться там.

Затем Верадис занял свое место рядом с Босом, побежал вприпрыжку вниз по склону, перешел вброд через ручей и обогнул стену до места, в котором она обвалилась до основания, образовав проход. Провел людей сквозь гору замшелых и залишаенных обломков – и вот они вступили в Галдис.

Здесь все было совсем по-другому: со всех сторон несся прерывистый шум битвы – то нарастал до прямо-таки оглушающей громкости, то спадал на нет, и тогда над ними повисала жуткая тишина. Бо́льшую часть вида перекрывали огромные курганы, которые заполняли поле. Верадис поднял щит, почувствовал, как он с глухим стуком сомкнулся со щитом Боса, и вот вокруг уже вздымалась стена щитов. Он выхватил свой меч, и пятьсот ратников все как один двинулись через гуненский могильник.

Сначала им почти никто не сопротивлялся, затем они напоролись на десятка четыре великанов – те остервенело крошили на куски воинов, что были еще наполовину погребены в земле и отчаянно пытались освободиться. Когда стена щитов врезалась в толпу исполинов, первые из них повалились наземь почти бесшумно, выпуская из рук короткие колющие мечи. Однако рев одного из умирающих гуненов всполошил остальных. Неожиданно на щит Верадиса обрушился град ударов, и у него чуть не подкосились колени. В отдалении стягивалось еще больше великанов. Заметив угрозу с фланга, они выходили из основного противоборства и строились, чтобы встретить щитовую стену Верадиса. Ровно в тот миг, когда он на них посмотрел, они издали громкий вой и огромными прыжками помчались к отряду Верадиса, потрясая десятками топоров и молотов.

Затем великаны налетели на стену щитов, заколотили и замолотили по дереву и железу. Человек справа от Верадиса рухнул наземь – удар молота сломал ему руку, а затем пробил и череп. Бос, стоящий по другую сторону, пошатывался, но держался, а кого-нибудь из первого ряда то и дело выдергивали из строя, предварительно вогнав топор поглубже в щит, а затем остервенело рубили на куски.

Цепь задрожала, будучи на грани разрыва.

– Стоять! – крикнул Верадис, не зная, услышал ли его хоть кто-нибудь за оглушительным грохотом битвы. Сделал выпад вперед, крякнул – шуйца совсем оцепенела от града сыплющихся на щит ударов, а сам он совершенно утратил чувство времени, отмеряя мгновения лишь до следующей секунды, до следующего жгучего дыхания, до следующего броска. Затем давление на его щит вдруг исчезло. Он взглянул за оковку и увидел, что ни один из нападающих уже не держится на ногах, хотя, судя по звуку, вдали, среди курганов, по-прежнему бушевала сеча.

Бос все еще стоял рядом, половину его лица залила кровь, сочащаяся из рубца, протянувшегося до уха. Здоровяк улыбнулся ему, а Верадис почувствовал, что к его конечностям вернулась хоть какая-то сила, и выдавил ответную улыбку.

Шаг за шагом стена щитов все глубже и глубже проникала в Галдис. Гуненов медленно и неумолимо выбивали и теснили назад, а землю уже густо устилал ковер из трупов. Они подошли к плотному кольцу воинов, ощетинившемуся мечами и копьями, – на него наседало десятка два великанов. Когда сзади на гуненов надвинулась стена щитов, с ними немедленно разделались. Посреди кольца был Брастер, бледный и наполовину потерявший сознание, – он был ранен ударом молота, который разбил ему плечо. Над ним стоял Лотар – его полководец. Чтобы доставить раненого короля обратно за стену, на склон, соорудили носилки, а затем Верадис продолжил путь через курганы.

Когда они приблизились к скале, звуки боя усилились вновь: черные врата яростно обороняли сотни гуненов. Среди наседающих на них гадрайцев был Ромар, а плечом к плечу с Макуином сражался Кастелл.

– В стену становись! – завопил Верадис, поднял свой щит, сомкнул его края с краями соседних щитов, и они медленно, шаг за шагом, стали прокладывать себе путь в гущу битвы. Они продвигались, проталкивались, проламывались, прорубались до тех пор, пока не оказались почти у самых черных ворот, к которым согнали последних великанов. Оставшиеся в живых внезапно прекратили сопротивление, развернулись, побежали и скрылись в темных глубинах скалы.

Повисла минутная тишина, а затем горстка выживших воинов взорвалась нестройными возгласами ликования.

– Рад встрече, – усмехнулся Верадис, схватив Макуина за руку.

– Ты, как всегда, вовремя, – улыбнулся в ответ старый воин, а там уже к ним подоспел и Кастелл – и тоже заулыбался, хотя в то же время и слегка поморщился, увидев лицо Верадиса, из которого до сих пор торчали щепки (как раз в том месте, где какой-то топор чуть не разрубил ему щит).

– За мной, – позвал Ромар, шагая к сводчатому порталу. Вошел внутрь, взял из железного канделябра на стене горящий факел и ступил в темноту. За королем последовал Вандил, за ним устремились другие бойцы. Макуин вздохнул, кивнул Верадису и тоже пошел следом за государем.

– Идешь? – спросил Кастелл у Верадиса, следуя за случайно оказавшимся рядом старым воином – огромным лысым мужиком, который мог бы быть отцом Боса.

– Пока нет, – ответил Верадис, – я должен подождать здесь.

– Темноты боишься? – усмехнулся Кастелл. Вытащил меч и прошел через арку в окружении остатков Гадрая. Через несколько минут всех поглотила тьма.

Верадис повернулся и осмотрел свой отряд. Много кто пал в бою, и от его первоначальной мощи уцелела только половина. Внезапно он ощутил за них сильную гордость – несомненно, без них эта битва была бы проиграна. Они установили вокруг арки оборонительный круг, но долго ждать не пришлось, и вскоре из-за каирнов показался Альцион со своим немалым палашом, обагренным кровью, а за ним – Калидус и джехары.

– Как оно? – спросил великан.

– Вроде бы неплохо, – сказал Верадис. – Участок в основном зачищен, хотя и достался нам с тяжелым боем. Это место – лабиринт.

– А Ромар? – спросил Калидус, осматривая местность.

– Там, – махнул рукой Верадис, указывая на зияющий в скале дверной проем.

Калидус приподнял бровь.

– С кем?

– С остатками Гадрая – это около сотни мечей – и, может быть, наберется еще сотня ратников Изилтира, – пожал плечами Верадис. – Остальные должны быть где-то среди курганов. Если они еще живы.

– Все крысы собрались в одной мышеловке… – пробормотал Калидус себе под нос.

– Что? – переспросил Верадис.

– Надо идти, время не терпит, – сказал Калидус Альциону и Акару, направляясь ко входу. – Ромару понадобится наша помощь.

– Я вам нужен? – окликнул Верадис советника.

– Ты? Нет, Верадис, там работа не по твоей части. Стерегите эти врата, отдохните, если сможете. Вы это заслужили. – И с этими словами вин-талунец исчез во тьме, а вскоре там же скрылись Альцион и джехары.

Верадис подумал о Макуине и Кастелле, и в животе что-то екнуло. Он сделал пару шагов к вратам, но затем остановился.

«Оставь хитроплетство Калидусу, – вспомнился ему наказ Натаира. – Ты их предупредил», – сказал внутренний голос.

– Я их предупредил, – повторил он про себя и отвернулся от скалы.

«Калидус – Бен-Элим, – подумал он. – Он сделает все, как надо».

Они были живы и помогли одержать победу. Тем не менее, несмотря на приказ и убедительные слова самоуспокоения, ему отчего-то вдруг стало стыдно стоять и ждать.