Текст книги "Злоба"

Одну ночь в Темнолесье они уже провели, и теперь дело споро шло ко второму закату. При мысли о Баглунском лесе в памяти тут же всплыл образ Грозы.

Он вздохнул.

– Чувствуешь ли ты себя здесь в безопасности? – спросил он Брину.

– В безопасности? Конечно. Ну, по крайней мере, не в меньшей безопасности, чем где-нибудь еще. – Она покосилась на него, прищурив один глаз. – Пендатран хоть и неуклюжий бестактный чурбан, а и от него есть какой-то толк. Он – верный пес короля Бренина, и, когда перед ним стоит задача, особенно такая, которая включает в себя нужду крошить людишек мечом, он проявляет себя на удивление полезным. – Она оглянулась на лес. – Здесь можно ездить без страха – во всяком случае, так считает Пендатран – а то он не позволил бы Бренину ехать через него.

– Без стр-р-раха, без стр-р-раха, без стр-р-раха, без стр-р-раха, – забормотал Краф, сидящий на луке Брининого седла.

– Я все думал… – начал Корбан.

– О милостивый Элион! – вздохнула Брина.

– …о том, что ты говорила когда-то. – Он понизил голос, огляделся. – О жадности. Об Эвнисе и его брате, об их коварных замыслах…

– И?

– Так неужели нельзя что-нибудь с этим сделать?

Брина фыркнула.

– А что толку! Даже если бы мы каким-то образом смогли их остановить, туча таких же, как они, просто вылезет где-нибудь в другом месте. Нет, – опять вздохнула она, – они не более чем печальный, удручающий признак нынешнего времени. Того, что мы неуклонно катимся к…

– Нет, – возразил Корбан. – Правда и храбрость – так учил меня папа. Живи храбро и праведно, и Элион поможет тебе в трудную минуту.

– Правда? – сказала Брина. – Когда-то я бы согласилась с тобой, мальчик, но я видела слишком много храбрости, оставшейся без награды, а правда не приносит ничего, кроме ненависти и обмана. Ох, где же вы, молодые годы…

Краф каркнул и захлопал крыльями.

– Пр-р-равда! Хр-р-рабрость! – проскрипел он. Брина сурово зыркнула на птицу.

– Значит, ты ничего не сделаешь?

– Ну а что ты предлагаешь?

– Не знаю.

– Не зна-а-аю… – передразнила она, закатывая глаза. – Извечная отговорка молодежи. Я тебе вот что скажу, – помахала она пальцем. – Невежество – дурное свойство души.

– Лоботр-р-ряс, лоботр-р-ряс, лоботр-р-ряс, – проскрипел Краф, взмахнул крыльями, взвился в воздух и закружил у них над головами.

– Видишь, и Краф со мной согласен, – сказала Брина, хотя и проводила ворона хмурым взглядом.

– Я… я… – заикаясь проговорил Корбан. – Но лучше ведь попробовать и потерпеть неудачу, чем вообще не пытаться.

Раздался влажный звук, и на плечо Корбану что-то капнуло. Он озадаченно уставился на кремово-белую слизь и вдруг широко раскрыл глаза, потому что понял, чем именно только что одарил его Краф.

Брина рассмеялась:

– Видишь: вот что Краф думает о твоих «правде и храбрости».

– Ненавижу этого ворона, – буркнул мальчик.

– Не такой уж он и плохой, – сказала Брина. – Тем не менее знакомство с животным, обладающим даром, дает некоторые преимущества. – Она наклонилась ближе и тихо заговорила: – Краф рассказывает мне всякое-разное. Главным образом о погоде, улитках или лягушках, – передернулась она, корча кислую мину, – но иногда удается услышать от него кое-что более любопытное. Например, сегодня он рассказал мне, что что-то видел. – Она многозначительно взглянула на него и снова повернулась вперед. – Он рассказал, что за нами по пятам идет какой-то волчень – просто не попадается никому на глаза. Белый волчень с темными полосами на шкуре.

Глава 62. Корбан

– Сколько нам еще ехать? – спросил Корбан. – Когда уже мы доберемся до Утандана?

– Мы должны увидеть его стены до заката.

– Хорошо.

Мысль, что путешествие подходит к концу, причинила Корбану острую боль. Когда Брина рассказала ему о том, что Гроза идет за ними следом, он одновременно ощутил и приятное волнение, и тревогу. Впрочем, пока они ехали по лесу, Гроза ничем не выдавала своего присутствия, и тревога постепенно стала спадать. Знание, что она рядом, грело Корбану душу, и в то же время мальчик все сильнее убеждался, что она будет держаться на расстоянии и не обнаружит своего местонахождения. Впрочем, что она будет делать, когда они доберутся до места назначения, – это совсем другой вопрос. От этой мысли его вновь начинало грызть беспокойство.

Их длинная колонна перешла через мост, и на холме впереди показался Утандан. Корбан завертелся и заерзал в седле, постоянно оглядываясь на лес.

– Ради Элиона, – процедила Брина, – постарайся не вертеться так явно. А не то еще все войско Бренина начнет оглядываться через плечо.

Корбан поморщился и попытался сесть прямо.

– Краф! – позвала Брина. Наклонилась к птице вплотную и что-то прошептала. Каркнув и шумно захлопав крыльями, ворон взлетел и метнулся назад вдоль дороги, к древесной стене Темнолесья.

– Вот, пожалуйста, – сказала Брина. – А теперь прекрати ерзать.

– Спасибо, – шепнул Корбан.

Брина фыркнула.

Утандан оказался малолюдным опрятным городком, со всем необходимым, но без излишеств, а его высокие деревянные стены аккуратно окружали каждую постройку, каждое поле, включая обширные выгоны для скота.

За северным краем крепости холм, на котором она была построена, отлого спускался к плоской лощине, и именно в этой лощине королю Бренину и всему его отряду пришлось разбить лагерь, поскольку внутри стен для всех не хватало места. Бренин отказался покинуть свой народ и предпочел лощину роскошной опочивальне.

Этим вечером Корбан сидел со своей семьей у костра – там же были Гар и Брина. Краф порхал вокруг целительницы и, галдя, расклевывал кусочки баранины, которые она ему то и дело бросала. В отличие от Дата – папа удержал его дома, – Фаррелл тоже отправился в поход. Верзила пришел к Корбану уже на следующий день после того, как Гроза изувечила Рэйфа. Корбана он нашел в саду, где тот просто прохлаждался, не находя в себе воли заняться чем-нибудь полезным.

– Я… хотел с тобой поговорить, – неуклюже начал тогда ученик кузнеца. Корбан лишь слегка приподнял голову, окинул взглядом его лицо, изукрашенное синяками, промытыми и перевязанными порезами.

– Да. Ну так? – ответил Корбан.

– Я хотел тебя поблагодарить, – сказал он. – За то, что ты сделал.

Корбан только пожал плечами.

– Закончилось бы все очень скверно. Если бы не твоя помощь.

Корбан не нашелся, что ответить, поэтому Фаррелл просто постоял несколько минут, а затем развернулся и ушел.

С тех пор, однако, он довольно часто пересекался с Фарреллом – не так часто, чтобы улучить минуту и завязать разговор, но так или иначе тот мелькал поблизости.

Из темноты вынырнула фигура, плотно завернутая в серый плащ – такой же, как и у многих в их компании.

– Можно подсесть? – спросил Геб, хранитель знаний, глядя в пространство между Гвенит и Бриной.

– Конечно, – сказала Гвенит. – Давайте-ка потеснимся немного!

– Пф-ф-ф! – фыркнула Брина, но сдвинулась, чтобы освободить место у огня. – И за что же это нам такая честь? – спросила она. – С чего это ты решил разместиться у нашего костра, а не подле Бренина?

Геб встретил ее слова хмурым взглядом.

– Сколь несносно бы ни было ваше общество, миледи, – притворно улыбнулся хранитель знаний, – оно гораздо предпочтительнее тех, кто стремится подлизаться к Бренину.

– Вот как? – язвительно изумилась Брина. – Тебе не по нраву Утан?

– Я говорю не об Утане, – проворчал Геб. – Он несколько туповат, но что уж тут поделать бедняге, когда у тебя такой папаша, как Оуайн! Нет, мне претит бахвальство Гетина и лизоблюдство Эвниса. Он словно думает, будто мы все слепы и не замечаем его неуклюжих потуг просватать Вонна Эдане. Не то чтобы меня это так уж сильно заботило. Бренин волен выдать ее за того, за кого ему будет угодно, хотя я уверен, что никому из сыновей Эвниса она не светит. Просто я негодую оттого, что меня держат за дурака.

– Тогда ты, видимо, подсел не к тому костру, – сказала Брина, и по компании пронеслась волна сдавленных смешков.

– Дорогая моя, когда тебя называют дураком и когда тебя держат за дурака – это две совершенно разные вещи, – слабо улыбнулся Геб. – По крайней мере, от беседы у этого костра меня не будет так сильно клонить ко сну.

Корбан усмехнулся. Он думал, что Брина и Геб стоят друг друга и могут почти на равных потягаться в находчивости и остроте на язык. Вечер обещал выдаться нескучным.

Таннон наклонился к Корбану вплотную и похлопал сына по колену своей большой мозолистой рукой.

– Скоро у тебя именины, Бан, – тихо сказал он. Корбан радостно вздрогнул.

– Я вот о чем думал, – сказал Таннон. – Как воротимся, надо будет уже начинать работу над твоим мечом.

Корбан улыбнулся.

– Было бы здорово, – сказал он. Наконец-то настоящий меч, твердое железо вместо деревянной палки. – Здорово-прездорово!

Таннон улыбнулся в ответ.

Глава 63. Кивэн

Кивэн не понравились конюшни в Утандане: они казались слишком новыми. Сегодня она выезжала с принцессой Эданой и ее родителями на конную прогулку. Большинство их лошадей разместили в загонах на лугах за пределами крепости, но королевских скакунов держали в стенах Утандана. Она нахмурилась и вздрогнула. Что-то здесь было не так. Хотелось домой.

«Не будь ребенком».

Она вывела своего оседланного коня во двор, а во дворе в седле уже ждала Эдана.

Вообще-то у нее вроде бы не было причин для недовольства. Даже напротив. Накануне вечером Ронан попросил ее с ним прогуляться. Он в равной мере смешил ее и заставлял краснеть. Говорил о них «мы», как о паре, намеревался попросить у ее отца разрешения за ней ухаживать. При одной лишь мысли об этом она чувствовала некий трепет в нижней части живота, все еще ощущала вкус его губ. Кивэн покачала головой и застенчиво огляделась, как будто люди вокруг могли угадать ее мысли всего лишь по ее виду. Однако никто не обращал на нее внимания. Кроме Ронана, конечно. Они тайно улыбнулись друг другу.

Сегодня они собирались прокатиться в Темнолесье – король Бренин сказал королю Оуайну, что хотел бы взглянуть одним глазком на знаменитые дебри. Оуайн немедленно предоставил в их распоряжение проводника.

Королева Алона также собиралась поехать с мужем, и это означало, что с ними отправятся Тулл и еще десятка два воинов. Она тихо села в седло.

Раздался стук копыт, и во двор въехал Вонн. Преклонил голову перед Алоной.

– Король Бренин приносит свои извинения, – сухо сказал он, – но они с моим отцом не смогут сегодня никуда поехать. Они задержались по некоему неотложному делу.

– Ох, – нахмурила брови Алона. – Здесь так скучно, – вздохнула она. – Что ж, раз уж мы все здесь готовы, мы могли бы и без них обойтись – что скажешь, Тулл?

– Как вам угодно, миледи.

– Ты с нами, Вонн? – спросила она.

– Боюсь, что нет, – ответил молодой человек. – Отец велел мне вернуться к нему, как только я передам это известие.

– Тогда не стану тебя более задерживать, – молвила Алона.

– Миледи! – Он снова склонил голову и поворотил лошадь.

– Вонн, что случилось? – спросила Эдана, когда он проезжал мимо них.

– А? Ничего, – пожал он плечами. – Отец… – пробормотал он, затем покачал головой. – Ничего. Во всяком случае, ничего такого, что вам о чем-то говорило бы.

Эдана помрачнела.

Кивэн сурово взглянула на Вонна, внезапно вспомнив тот день, когда он сцепился с Баном в загоне, а Щит убил пса.

– Видимо, ты разбила ему сердце, Эдана, – заметила она. – Теперь-то он знает, что ваши руки никогда уже не сплетутся.

Всем было известно, что Эвнис всеми силами пытался сосватать Вонна в женихи для принцессы Эданы. По словам Эданы, вчера вечером ее отец дал понять Эвнису, что этому не бывать.

Вонн невесело улыбнулся ей и наклонился в седле.

– Хотите, открою вам тайну? – тихо сказал он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я рад, что наши руки не сплетутся. Рад. Я люблю другую.

– Кого же? – вырвалось хором у обеих.

Вонн ухмыльнулся, неожиданно показавшись красавцем, и коснулся пальцем своего носа. Потом пришпорил лошадь и выехал со двора.

Вскоре все было готово к поездке – в середине двинулись женщины, по краям – два десятка воинов в серых плащах. Тулл возглавил колонну – его могучая фигура возвышалась рядом с Алоной и проводником в красном плаще, ловчим из Утандана. Они проскакали по утоптанным улицам Утандана, выехали из городка на зеленый холм, и вдруг на душе у Кивэн полегчало. У моста через реку она увидела Корбана. Времени хватило только на то, чтобы ему улыбнуться, а затем они пронеслись мимо, перебрались через мост, свернули на запад вдоль берега реки, а затем их проводник направил колонну под своды деревьев Темнолесья.

– Как думаешь, кто это? – спросила Эдана у Кивэн, когда они поехали рысью по тропинке. Солнце рисовало на земле мерцающие узоры, а ветви над головой покачивались на ветру.

– Ты про кого? – спросила Кивэн.

– Эта таинственная подруга Вонна.

– Я как-то вообще не представляла, что он может в кого-нибудь влюбиться. Он всегда казался слишком высокомерным.

– Однако девушки-то вокруг него вечно вьются, – сказала Эдана.

– Прямо как мухи, – пробормотала Кивэн.

– Может быть, от него дурно пахнет, – сказала Эдана.

Кивэн засмеялась.

– Но я никогда не видела, чтобы он интересовался другими девушками, – продолжала Эдана.

– Думала, что он имеет виды только на тебя? – спросила Кивэн. – Ты на него в обиде?

– Не глупи, – резко сказала Эдана. – Я просто ненавижу незнание. Придется нам присматривать за ним поближе, когда мы вернемся домой.

– За кем присматривать? – вмешался Ронан, подъехав к девушкам.

– За Вонном.

– За Вонном? Это зачем?

– Потому что у него есть тайна, – с загадочным видом произнесла Эдана.

– Кивэн, – позвала королева Алона из головы колонны. – Прокатись со мной немного.

Кивэн пришпорила лошадь и поскакала вперед – Эдана успела лишь удивленно вскинуть брови.

– Я видела у моста твоего брата, – заговорила Алона.

– Я тоже.

– Как… как он? После той неприятности с волчнем?

– Ну, он грустит, конечно, – сказала она, не зная, насколько честно следует отвечать королеве. – Я часто слышу по ночам, как он плачет у себя в спальне. – Она пожала плечами. – У них была связь.

– Было жаль, – сказала Алона. – Но другого выбора не было. После того, что натворил этот волчень…

– Они это заслужили! – отрезала Кивэн. – Рэйф поднял на них свой меч. Думаю, они убили бы Корбана и Фаррелла, даже Бетан – Гроза их спасла, повела себя в точности так же, как повел бы себя папин пес. Но она наказана, а Рэйф и Крэйн – нет. Бан пришел на подмогу другу – а наказали его. Так нечестно, – сказала она, затем покраснела и захлопнула рот. Такие мысли приходили к Кивэн в голову бесчисленное количество раз, но она никогда не собиралась высказывать их вслух королеве Ардана.

Рядом с ними хмыкнул Тулл – во взгляде у здоровяка читалось что-то вроде одобрения. Алона глянула на него и сурово сдвинула брови.

– А если бы руку изувечили Корбану или Фарреллу? – возразила она. – Ты, Кивэн, судишь предвзято. Нет, это был единственно верный выбор. Волчня следовало уничтожить, – пожала плечами Алона. – А не считая этого, что-нибудь еще в Корбане изменилось?

– Нет… – протянула Кивэн. По правде говоря, в последнее время Корбан изменился почти во всем. С тех пор как уехал этот человек – Мейкал, – брат казался более тихим, замкнутым. Она все хотела поговорить с ним об этом и рассказать ему, что́ ей удалось подслушать, но ее всякий раз что-нибудь останавливало – то какое-нибудь внешнее обстоятельство, то просто внутреннее ощущение. Ну а порой он казался прежним Баном, только более уверенным в себе, в своих силах – по крайней мере когда учил ее и Дата обращаться с оружием. Даже не осознавая этого, Корбан стал их вожаком, клеем, который скрепил их всех воедино.

– Не совсем, – поправила она. – Он скучает по Грозе, это да. – Она пожала плечами. – А еще ему ведь скоро сидеть Долгую ночь, проходить испытание воина. По-моему, он просто взрослеет.

Алона медленно и задумчиво кивнула.

– Тулл, как идут у Корбана дела на Рябиновом поле?

– У Корбана? До сих пор справлялся успешно, миледи. Отлично. Он мог бы стать мастером клинка, но… – он вдруг нахмурился и замолк.

– Но что? – спросила Алона.

– Да ничего особенного, – сказал воин. – Манера у него какая-то своя – вот и все. Необычная. Возможно, потому, что в наставниках у него Галион, – пожал плечами мужчина. – Копьем орудует вполне достойно: не лучше других, но и не хуже. Ну а лук… давайте просто скажем, что это не его.

– Спасибо, – молвила Алона.

Тулл замолчал, затем снова заговорил:

– В нем есть стойкость… храбрость. Что-то такое, глубинное. Никогда еще такого не видал так отчетливо в столь молодом человеке. – Он кивнул сам себе и больше ничего не сказал.

Некоторое время они ехали безмолвно – вокруг стоял лишь топот копыт, скрип и звон упряжи.

– Впереди поляна, миледи, – объявил проводник. – Самое место, чтобы дать отдохнуть лошадям и остановиться, чтобы утолить жажду.

Они выехали на поляну – хлынувшие внезапно из-за деревьев солнечные лучи слепили глаза. Кивэн все еще была во главе колонны, рядом с Алоной, Туллом и провожатым, и они-то первыми и выбрались рысью на середину поляны. Остальные – Эдана, Ронан и другие воины – рассредоточились по обе стороны от королевы, некоторые спешились.

Кивэн подняла взгляд, заморгала и прикрыла глаза от резкого света. Поляну наполняло птичье пение, вокруг цветков подснежника и первоцвета лениво жужжали пчелы.

А затем ударила первая стрела.

Глава 64. Корбан

Корбан стоял у моста и глядел через реку на Темнолесье.

Он скучал по Грозе.

Они находились в Утандане уже две ночи, и мало-помалу пребывать в неведении становилось невмоготу. Вчера вечером он спросил Брину, есть ли у Крафа какие-нибудь новости о Грозе. Она лишь сказала, что волчениха все еще здесь, бродит где-то на опушке.

Со стороны Утандана донесся топот копыт и отвлек его внимание от леса. Вниз по склону скакала вереница всадников – все в арданских серых накидках, за исключением одной фигуры, едущей впереди в красном плаще.

Рядом с красным плащом – судя по луку и колчану, притороченным к седлу, и вообще по внешнему облику, то был придворный ловчий – ехала королева Алона. Возле них высилось тело Тулла с огромным щитом на перевязи за спиной. Позади них Корбан разглядел Эдану, а рядом с ней – Кивэн.

За ним проследовало десятка два арданских воинов, и первым среди них был Ронан.

Когда они проезжали по мосту через ров, Алона посмотрела на Корбана. Затем он улыбнулся сестре. Ронан кивнул ему, и колонна двинулась дальше, а люди, что шли по мосту, расступились, чтобы дать всадникам проход. Оказавшись на противоположной стороне, они свернули с великаньего тракта, а потом наездник в красном плаще повел их в лес.

Сделав глубокий вдох, Корбан перекинул через плечо котомку и целеустремленно, не оглядываясь, зашагал через мост к лесу. Но вскоре что-то заставило его обернуться, и он остановился, оглянулся на мост – там его внимание привлекла одна из фигур. Он застыл на месте, а фигура между тем со сразу узнаваемой хромотой заковыляла к нему.

– Зачем ты идешь за мной? – спросил Корбан, когда Гар приблизился вплотную.

Управляющий конюшен моргнул и покраснел.

– А зачем тебе туда – не терпится заблудиться в Темнолесье? – спросил он.

– Не надо ходить за мной по пятам. Я не ребенок, – отрезал Корбан.

– Ну да, не ребенок. От ребенка-то поменьше хлопот будет, – буркнул Гар.

– Так. И зачем же ты идешь за мной? – повторил Корбан.

– Это меня мама твоя попросила. Чтобы убедиться, что ты в безопасности.

Корбан хмыкнул.

– Что ты здесь делаешь?

Корбан молчал минуту, прикидывая, какой у него есть выбор: он мог бы соврать и вернуться через мост. Но он принял решение, настроился должным образом и просто не мог сейчас от него отступиться. Он набрал воздуха.

– Я пытаюсь найти Грозу, – проговорил он.

– Что? Так она же в Баглуне.

– Нет. Она здесь. Так мне сказала Брина.

Гар молча обдумал его слова.

– Надо возвращаться. Прямо сейчас, – сказал он в конце концов. Поднял руку, чтобы Корбан не успел возразить. – Знаю, ты по ней скучаешь – я тоже. Но что для нее лучше? Если ты с ней сейчас увидишься, все, что ты сделал ради ее спасения, пойдет прахом. Убьют тогда твою животинку.

– Я… просто… нес ей покушать… – промямлил Корбан. Плечи его безвольно обвисли, но затем он мотнул головой и распрямился. – Нет, Гар. Она шла за мной по пятам аж в соседнее королевство, пробежала чуть ли не сто лиг. Не знаю, что уж там будет потом, но сейчас я должен с ней встретиться.

Так они и стояли – над головой шелестела листва, поскрипывали ветви, издалека, от крепости, сливаясь с несмолкающим плеском реки, доносились чьи-то приглушенные голоса. Наконец Гар кивнул:

– Ну если уж ты принял решение…

– Принял.

– Тогда ладно.

Корбан моргнул и разинул рот, готовый спорить дальше.

– Тогда ладно, – повторил он за Гаром. – Ладно.

– Так где она?

Корбан пожал плечами.

– Брина сказала, что где-то на опушке.

– Лес большой, парень.

– По-моему, она, наверно, где-то к западу отсюда. Не слишком далеко от крепости, если уж она бежала сюда за нами.

– Так что же, у тебя есть план?

– Да, – ухмыльнулся Корбан. – Зайти достаточно далеко в лес, чтобы меня не услышали в Утандане, и позвать ее по имени.

Гар фыркнул.

– Должно сработать.

И вот они направились в лес; Корбан шел первым, пытаясь держаться лисьей тропы, вьющейся сквозь густой подлесок. Через некоторое время они добрались до ручья, по берегам которого тут и там росли семейки грибов.

– Ну чем не место? – сказал Корбан, внезапно почуяв тревогу. Поднес руки ко рту и позвал: – Гроза!

Он повторил призыв еще с полдесятка раз, затем сел на пень возле ручья и начал ждать.

Вскоре за ручьем зашуршало что-то в листве, потом мелькнуло что-то белое. А потом появилась Гроза – и вприпрыжку ринулась к нему. Перемахнула через ручей, навалилась прямо на мальчика, оба упали и покатились по влажной листве и голой земле.

Корбан смеялся, не в силах подавить хохот, хотя по щекам рекой бежали слезы. Гроза бодала его головой, скулила, терлась мордой и горячо дышала прямо в зареванное лицо.

– Полегче, подруга, – выдохнул Корбан и попытался сесть, отталкивая ее от себя. Она отскочила, круто повернулась и снова прыгнула на него. Он поскользнулся и снова упал.

В конце концов ему удалось встать. Гроза подняла на него взгляд. Он посмотрел на Гара и увидел, что управляющий конюшен ему улыбается. У него же самого от улыбки уже ныли челюсти. Гроза стала худее, чем он ее помнил, шерсть у нее свалялась и перепачкалась в грязи. Он потянулся к своей суме, выудил оттуда баранью ногу, которую вчера вечером стащил с ужина, и протянул волченихе. Та немедленно вгрызлась в мясо.

Корбан улыбнулся Гару, затем опустился на колени и уткнулся лицом в звериный мех.

Так и продолжалось некоторое время: Гроза жадно ела, мощными челюстями дробя кость, чтобы добраться до костного мозга, а Корбан и Гар просто наблюдали за ее трапезой.

Вдруг Гроза напряглась, резко вскинула голову и пристально посмотрела за ручей. Из-за деревьев долетели слабые звуки – крики? Вопли? Звон железа?..

– Идем, Бан, – сказал Гар и зашлепал через ручей.

Сначала они пробирались сквозь густую растительность, терзаемые шипами, а затем наткнулись на широкую тропу. Поглядев в одну сторону, они заметили, как в седле трясется одинокий всадник, но он тут же скрылся за поворотом. Корбану показалось, что на нем серый плащ. С другой стороны, теперь намного ближе, раздавался шум, который их и привлек. Без сомнения, это был звук битвы. Оттуда неслись вопли и звон железа.

– Прочь с тропы, – скомандовал Гар и скользнул за дерево. За ним последовали Корбан и Гроза – шерсть у нее на загривке встала дыбом. Гар медленно пробирался через лес, а Корбан и Гроза брели позади него, двигаясь вдоль тропинки.

Шум впереди прекратился, его сменила тишина – тяжелая, гнетущая. Тем не менее они пробивались вперед; Корбан пытался шагать тихо и вздрагивал каждый раз, когда у него под ногами трещала какая-нибудь хворостинка.

Затем они вышли на открытую поляну, залитую солнечным светом. На земле валялись мертвые тела – люди, лошади – все были неподвижны, а трава вокруг них алела от крови. При виде людей с поляны с недовольным карканьем взвилась к небу стая ворон. Одна осталась сидеть на боку лошади – с ее клюва сочились красные капли. Над трупами густым роем жужжали мухи.

Тут и там среди павших виднелись люди в красных плащах, но большинство погибших было одето в серые накидки Ардана.