Текст книги "Александр и Роксана"

ІІІ

Вновь сошедшиеся в столице усуней Чигу цари кангюев и усуней Байтак и Кунбеги, объединив свои силы, побудили к действию других сакских царей. На берегу Джейхуна существовало плато, которое было создано по предложению Байтака за десять дней, и которое возвышалось подобно упавшему от жажды волу. На этой возвышенности стояло укрепление Таскала. Его весь мир знал, как Согдийскую скалу. Таскалу от начала и до самого конца строил сам Байтак, и она была полна тайн. По расчетам Байтака и предводителя его войска Арымаса Искандер, чтобы перейти в сакскую степь, направить свои силы именно сюда. Таскалу опоясывало мощное укрепление, а внутри нее была еще одна мощная царская крепость. Спереди крепость была погружена в реку, а с двух сторон ее омывали воды, пущенные с реки. Здесь было много сомов, которые запросто могли проглотить человека, упавшего в воду. Заросли камыша и тростника между берегами реки кишели крокодилами. Более того в реке обитали бегемоты, носороги и речные лошади – суыны. Если Искандер услышит о том, что Таскала является мощной крепостью, он сосредоточит сове внимание на том, чтобы разрушить этот очаг угрозы и только потом, не беспокоясь о своём тыле, отправиться дальше. Крепость будет манить его к себе словно кобра. Ясно, он сразу же броситься в атаку, считая ее ничем не крепче Тира и Вавилона. Прибыли цари кангюев и усуней Байтак и Кунбеги, царь гуннов Кату, царь тиграхаудов Эллак, от массагетов был Спитамен, от хаомоваргов – царь Арнай, от саков парадарайя – длинношеий Мекелхамар, от аланов – Бекараб, от Согдианы прибыл кангюй по происхождению, назначенный персами по предложению Байтака сатрапом пять-шесть лет назад Емназар, от Бактрии был жрец Денгизик. Исседоны и саки, проживающие еще дальше, ограничились отправкой своих представителей.

Байтак в качестве принимающей стороны показал сакским царям свою крепость, военные хитрости, авральные приготовления по созданию оружия, заточке стрел, строительство из жженых кирпичей внутри крепости торжественного дворца с голубым куполом. На дворец всеми было обращено пристальное внимание. Вместе с архитекторами из Циня, Босы, Рума2222
  Рум – Рим


[Закрыть], а также местными умельцами был возведен круглый дворец с двумя крыльями. У входа во дворец начиналась роскошная лестница из твердых пород дерева, ведущая на второй этаж, обрамленная чистым золотом, украшенная узорами из слоновьей кости. На втором этаже был широкий зал, в котором вдоль стен могли рассесться триста человек. Обсуждение прошло тут. Цари из зала совещаний поднялись по личным лестницам, ведущим к предназначенным лишь им комнатам, в которых они разместились вместе со своими людьми. Вот так двукрылый круглый дворец с голубым куполом сразу же поднял авторитет Байтака. В эти дни заколоты и верблюды, и кобылицы, и молодые бычки, и телята. А сколько было зарезано коз и овец – не счесть. Были яства со всех концов света. Блюда из рыбы, привезенной речными жителями саками-парадарайя, преподносили в качестве деликатесов. Когда подошел к концу первый день обсуждений, Байтак показал царям, отдыхавшим и вкушавших напитки в просторном айване, выходящем наружу с зала совещаний, часть военного учения, проходившего на ристалище у двора. Когда сигнальщик подал знак, с одной стороны начали движение копейщики, а с другой стороны им навстречу устремились богатыри с железными щитами и сверкающими палашами. После лязга встречного боя воинов, поддетых пиками и упавших с коней, попавших под меч и прижавшихся к брюхам коней вмиг не стало. После этого воины с огромными боевыми дубинками набросились на закованную в броню тяжелую конницу. Вооруженные одними лишь длиной в кулаш2323
  Кулаш – мера длины, равная размаху рук (примечание переводчика)


[Закрыть] кусками дерева бойцы отбирались из самых сильных воинов. Когда они, размахивая своими дубинками словно игрушкой, достигали закованной в латы конницы, то наносили по одному удару. Исходя из случая, одни били по головам коней, другие по плечу, голове противника, сваливая его на землю. Сами при этом оставались целы и невредимы. Окованные в железную броню, тяжеловооруженные всадники были поголовно разбросаны. Это было неожиданное оружие, образец военного искусства, доведенный Байтаком и его главнокомандующим Арымасом до совершенства. Воины, вооруженные дубинками, оказались сюрпризом для сакских племен… Второй день обсуждений царь саков парадарайя Мекелхамар завершил длинной и туманной речью. Что сказал Мекелхамар? Глава саков, возделывающих земли Мавераннахра2424
  Мавераннахр – междуречье Амударьи и Сырдарьи


[Закрыть] и промышлявших рыбной ловлей, придирался к словам царей, которые выступали раньше него, а затем их оправдывал, заводил неясные, малопонятные речи. Уставшие сидеть с подвернутыми коленями и затекшей шеей гости не могли понять ничего из его слов. Мекелхамар говорил о нависшей угрозе от Искандера громче всех, в панике и смятении. Только этим он угодил Байтаку. Остальное же было бессмысленным потоком слов. Не упускавший в таких случаях бросить пару метких, острых шуток, или же готовый в ярости призвать говорить по существу Спитамен из уважения к возрасту Байтака едва сдерживал себя, ерзая на одном месте. Говорившие до Мекелхамара в своих речах не уходили дальше того, что надо противостоять общему врагу, что пока саки не объединят усилия, они не придут к согласию. Никто точно не сказал, сколько воинов выделит, кто будет командовать объединенной армией, никто не сообщил о сроках. Таким образом обсуждение перешло в третий день. А может… остальные не пошли дальше своих намерений и полагаются на могучих царей Байтака, Кунбеги, Спитамена, которые ждут окончательного исхода, кто же наконец проявит инициативу, кто и насколько готов к сегодняшнему разговору, кто действительно понимает реальную угрозу, а кто еще далек от всего, надеясь, что это лишь слухи и молва? Ну вот, наступил переломный момент. Поддерживающий обсуждение на правах хозяина Байтак бросил камчу перед Кунбеги – дескать, говори. Кунбеги не стал мешкать и утруждать себя философскими речами.

– Почтенные вожди… Тысячелетний Босы Искандер Зулкарнайн завоевал меньше чем за четыре года. Когда молодой волк с сорока пятью тысячами воинов ступил на земли Босы, он дважды одержал победу над сто пятидесятитысячной армией Дария. В какие времена Ахемениды были легким соперником? Это – одно. Во-вторых, войско Искандера сейчас превышает сто тысяч человек. Это значит, что перед ним, перед этим черным потоком, не устоят никакие преграды. А если перед этой сотней тысяч воинов идет сам Искандер, то будущее наше сомнительно. Усуни не пребывают беззаботно в лености, полагаясь на то, что Искандеру сначала надо пройти через земли массагетов, сарматов, парадарайя, кангюев. Если сегодня падет одно царство, завтра дрогнут колени остальных. Поэтому на сегодняшний момент я держу при себе наготове тридцать пять тысяч боеспособных воинов. Если подумаем, то первая же стрела, устремленная на сакскую степь, попадет на земли кангюев либо массагетов. Поэтому мой главнокомандующий с тридцатью пятью тысячью воинов перейдет под начало царя Байтака. До окончания войны руководство должно обосноваться на середине течения реки Джейхун. Пока вожди племен не перекочуют поближе друг другу, пока мы будем друг от друга на расстоянии половины дня пути, дело с места не сдвинется. Другие предводители должны выделить не меньше чем по тридцать тысяч воинов. Не успокаиваясь на этом, каждому царю стоит иметь под рукой около двадцати-тридцати тысяч готовых к бою воинов. Война не терпит снисхождения. Она бьет по самому слабому месту… Лишняя осторожность не помешает. Но как мы будем воевать?

Дойдя до самого важного места в обсуждении, Кунбеги ненадолго замолчал?.. Было ясно, что все, повторяя про себя этот вопрос, не могли дать сразу на него ответа. Кунбеги знал это. Даже если кто-то из присутствующих что-то знал, то вероятно это был Байтак, который мог знать несколько приемов и способов, да и Спитамен со своим прямодушием и нетерпением, наверное, готов встретиться с врагом лицом к лицу, а о том, что сам он уже все продумал, все сейчас узнают. Кунбеги перед этим глубоко вдохнул.

– Ну, скажем, столкнулись мы лицом к лицу. Прямо как Дарий. Конечно, мы победим. Однако… Война есть война. Искандер еще не остыл от войны, уже четыре года он со своими верными полководцами, беспрекословно выполняющих его приказы, наводит ужас вокруг. Они еще не познали поражения. Да и не думают о нем. А мы? Успеем ли мы с короткое время создать организованную, могучую силу, способную подчиняться одной руке? А если наша тактика окажется неудачной? Как мы испытаем ее? Сомнений много… Если мы потерпим поражение, сразившись лицом к лицу, даст ли нам Искандер возможность отдыхаться? Не ворвется ли к нам в тыл? Сможем ли мы противостоять, если снова соберем силы? И здесь сомнения.

– Брат Кунбеги, сомнений набралось много. Что же мы тогда тут говорим три дня напролет. Говори, по существу. – проявил нетерпение Спитамен.

Кунбеги замешкался. Посмотрел серьезно на Байтака. С близким ему Спитаменом Байтак, несмотря на разницу в возрасте и свой авторитет, говорил непринужденно.

– Спитамен, – сказал Байтак с теплотой в голосе. – Вот сегодня, в мирное время нам не хватает терпения выслушать друг друга. Тогда как мы завтра, когда, не дай бог, мир уйдет из-под ног, придем к взаимопониманию. Мы должны внимательно выслушать мнение друг друга. Потерпи, голубчик. Не думаю, что Кунбеги бросает слова на ветер. Разве он не идет постепенно к сути?

Кунбеги слегка кивнул Байтаку, успокоившего Спитамена и, тем самым, давшего понять остальным о серьезности разговора, продолжил излагать свои мысли:

– Бактрия и Согдиана хоть и платят налоги Персии, близки нам по духу. Вот и сатрап их сидит среди нас. Не подчинив себе эту землю, Искандер не будет считать Босы полностью завоеванным. Но он также знает, что Бактрия и Согдиана – это место смешения множества народов и ворота в земли саков. Поэтому нужно оказать ожесточенное сопротивление. Необходимо всем народам, которые он успел захватить, поднять головы и терзать так, чтобы он в страхе озирался по сторонам. Мы должны сделать так, чтобы он заплутал, чтобы по десять раз возвращался в одно и то же место, чтобы он оказался в положении матерого волка, которого загнали в западню, с которой не будет выхода. А за то время, пока он будет бродить по Великой Степи, мы успеем собраться.

– Вот, вот! Ты озвучил мои мысли, мудрейший. Теперь мне стало ясней и спокойней! – загорелись глаза у Спитамена. – Только объясни одну вещь, царь Кунбеги… Могут ли торговцы и крестьяне, которые всю жизнь проводят с кетменем и лопатой, которые только и умеют, что считать гроши, которые не то, чтобы саблю, ножа в руках не держали, оказать сопротивление? Или же мы должны вмешаться?

– Дело крестьянина – заниматься своим хозяйством. В открытой борьбе они потонут в крови. Нам достаточно того, чтобы в народе были люди, сочувствующие сакам, которые могли бы стать нашими глазами и ушами. Сакские воины должны будут свободно проникать в Бактрию и Согдиану и не давать покоя ни днем, ни ночью войскам Искандера, обосновавшихся в этой местности.

– Ты хочешь сказать, атаковать наскоками, брат. Извини, что постоянно прерываю тебя… Виноват. Это правильное решение. Сакский воин рождается верхом на коне и умирает там же. Расстояние, равное полету стрелы, пущенной из сакского лука, их хваленная фаланга от силы преодолеет за полдня. При столкновении лицом к лицу нашим преимуществом должны быть сакские скакуны и луки. За днем всегда следует ночь. Может Искандер и знает много. Но не все македонцы такие умные. На чужой земле много неожиданностей. Ночные вылазки нам на руку. Да, я лишь хотел поддержать твою речь, мудрейший. На это у меня все.

– Нет-нет, Спитамен. Ты еще выступишь отдельно после Кунбеги. Не потеряй ход своих мыслей.

– Говоря до Кунбеги, я могу хоть что-то сказать… А то после него разве останется, о чем говорить? – Сидевшие дружно засмеялись, зашевелились. Кунбеги ненамного задумался и продолжил жаркое выступление.

– У наших братьев бактрийцев и согдийцев нет многочисленных табунов лошадей. Даже если есть, то, наверное, по кляче, мулу и ослу с каждого дома. А богатство сакской земли – в лошадях! Сакские кони крепки и готовы к езде. По этой причине с сегодняшнего дня надо кочевья с наибольшим количеством лошадей полностью переместить вглубь страны. Когда начнутся военные действия, одна стрела, пущенная лучниками, должна поразить воина Искандера, а вторая – его коня.

Заберем весь их скот, лишим их лошадей. Чтобы восполнить потери, Искандер начнет рыскать по степи, а пойдет дальше, ноги завязнут в песках. А мы тем временем подкараулим их и внезапно нападем на них. Тогда посмотрим, что пеший Искандер сможет сделать.

– Надо же! Говорил же я только что! – довольно воскликнул Спитамен.

– После того как Искандер, истерзанный Бактрией и Согдианой, придет в степь, он будет иметь дело со Спитаменом.

– Этим ты даешь мне слово, Кунбеги? Хм… Только что было ясно сказано. Кунбеги сказал, что даст под начало царя Байтака тридцать пять тысяч воинов. У меня есть только половина от этого числа. Но даже это количество не должно идти целиком, нужно передвигаться небольшими отрядами, по тысяче человек. Конечно лучше бы следом пустить еще немного сил. На нашей стороне ночь, на нашей стороне степь. Пусть Искандер зайдет подальше… Давайте прямо сейчас открыто скажем, кто сколько выделит воинов, когда и где мы их увидим. Дорогой Кунбеги, как я понял – ты передаешь власть в руки Байтака?

– Бой начнется уже отсюда… Да и кому нам довериться, как не царю Байтаку и его верному главнокомандующему Арымасу, братья? – здесь голос Кунбеги прозвучал твердо, дабы никто не могу его перебить. Слово снова перешло к Байтаку.

– Спасибо! Прозорливый ты наш Кунбеги… Находясь во главе войска, я не ищу себе славы. В жизни все идет своим чередом. Иногда бывают мирные времена, иногда наступают черные дни. Спокойствие сменяется смутой. Мелкие столкновения бывают у всех… Я молил Всевышнего не дать нарушить наш покой. Но надвигается бедствие, которое не обойдет нас стороной. Враг – опытный и поднаторевший. Но я далек от того, чтобы ради войны жертвовать людьми, отнимая у кого-то единственного сына, чью-то надежду. Война не может без жертв. В круговерть войны попадут и люди, и целые города. Решение держать подальше то, что нам дорого и ценно, и воевать лихими наскоками кажется мудрым. Искандер идет к нам с намерением потопить нас в крови и склонить перед собой. Мы же потопим его в отраве. Мы отравим все мелкие плесы. Смочим ядом наконечники стрел. Бегущего Искандера потопим в грязи, втопчем в песок. Земля вокруг Таскалы будет усеяна белыми костями. Пусть придет Искандер. Теперь я его не боюсь. Так как за мной есть вы. Только в Таскале будет воевать тридцать тысяч воинов. Вся страна уже стругает стрелы и кует мечи. На земле кангюев непрерывно работает тысяча кузниц… Тысяча кузниц днями и ночами закаляет сталь и раздает оружие. А теперь перейдем к словам, которые совершенно точно сказал Спитамен. Кто сколько людей даст? Где они будут находиться? Кто главнокомандующий?

– Главнокомандующий Арымас… Кто еще может быть? – Спитамен сказал, как отрезал.

Услышавший свое имя богатырь Арымас подняв свою камчу, попросил слова.

– Почтенные вожди. Такой войны никогда прежде не было. Искандер, выйдя из Македонии, завоевал весь греческий народ. Объединив силы, он разгромил Персию. Теперь с объединенными силам Македонии, Греции и Персии он идет к нам. Несметные силы ведет не главнокомандующий, а сам царь Искандер. Поэтому с царем должны воевать цари. Мы лишь ваши последователи, готовые вернуться со сражения с трофеями. Это – война царей!

Байтак с подозрением на то, что одно, не подумавши сказанное слово может все напутать, объявил перерыв.

– Хорошо, хорошо, Арымас… Это еще одна свежая мысль. Дорогие мои, предлагаю немного отдохнуть и поесть. Время еще есть, успеем поговорить.

Цари со своими жрецами, советниками, слугами, военачальниками с шумом встали со своих мест и направились наружу. Находящиеся под высоким шатром, сотканным из циньского шелка, сад и цветочные клумбы завораживали взор. Переливающийся от дуновения ветра разными оттенками шелк словно уводил в сказочный мир. Все были довольны торжественностью и вкусом Байтака. Некоторые даже успели расстроиться из-за того, что все время пребывали в лености, довольствуясь всякого рода шерстью.

Пока цари со своими людьми устраивались, Байтак решил поговорить с Кунбеги наедине. Впрочем, этот перерыв Байтак нарочно устроил для того, чтобы поговорить с глазу на глаз.

– Кунбеги… В словах этого Арымаса есть что-то дельное. Это – война царей. Ты предложил мне возглавить силы. Спасибо. Думаю, ты это сделал не из простой вежливости. Но во время этой суматохи нужно говорить открыто. В общем так… Я не могу уклониться от войны. Война идет на земли кангюев. А также на сарматов и массагетов. А стоящие за ними тиграхауды, хаомоварги, исседоны внемлют твоим словам. Я буду на передовой, а ты, Кунбеги, будешь всем руководить. Я сделал неожиданный перерыв, чтобы сказать тебе об этом. Если я положусь на тебя, и мне будет спокойнее. На войне смерть никого не щадит. Цена жизни и воина, и царя – всего лишь одна метко пущенная стрела. Если ты будешь стоять позади меня, мне не страшна эта стрела, Кунбеги. Сейчас не время испытывать удачу и мериться высотой трона. Это я хочу со всей серьезностью донести до наших братьев – ты же не уклоняйся от великого долга.

Кунбеги немного замешкав, посмотрел на Байтака.

– Будь, по-Вашему. Но только не вы один, все в один голос должны поддержать эту идею. Завтра я буду использовать их же слова, чтобы вести их за собой, вытаскивать их из своих нор. Ну как, брат мой? Правильно говорю?

Они обнялись, посмеялись и пошли каждый по своему коридору к людям в шелковом шатре…

Обсуждение завершилось. Царь хаомоваргов Арнай и гуннский царь Кату так и не высказались открыто, лишь отделались словами, дескать, там виднее будет, в стороне не останемся. Из крупных племен Байтака и Кунбеги поддержал царь саков-тиграхаудов Эллак. Узнав о неуверенности Арная и Кату, он был разъярен:

– Уважаемый Байтак, брат Кунбеги! Друг мой Спитамен! Ровесники Мекелхамар? Бекараб2525
  Бекараб – вождь аланов


[Закрыть]! Сюда от народа тиграхаудов пришел не простой посол, а я – царь Эллак. Поэтому я хочу сказать прямо, не бормоча под нос и не мямля. Не знаю, как другие, но даже когда я вернусь на свои земли, никто не заставит меня изменить сказанным сейчас мною словам. Раз тут собрались цари, то и скажу я, как положено царю. Двадцать тысяч воинов-тиграхаудов перейдут под начало Кунбеги. Их возглавляет военачальник Ерназар. Они будут стоят на среднем течении Джейхундарьи. Снабжение отряда кормом и продовольствием беру на себя. Отправившиеся на войну не должны заниматься ничем другим, кроме как, подготовки к ней. Что делать дальше пусть решают царь Кунбеги с Байтаком. Если двадцати тысяч окажется мало, пусть только скажут, и в указанное место прибудет еще отряд в двадцать тысяч воинов. Не ищите меня на Иссык-Куле. Я буду поближе в своей крепости в долине Иссыка и Талгара. Пока же можете направить в Бактрию и Согдиану три тысячи воинов, которые стоят между Чу и Таласом. Приказ сейчас уйдет.

На это обсуждение закончилось. Байтак накрыв щедрый стол, безукоризненно соблюл обычаи гостеприимства. Царей хаомоваргов и гуннов не тронули хлесткие как плеть слова Эллака, они лишь слегка поморщились и удалились.

…Прошло двадцать дней. Назначенный всеми сакскими царями до окончания войны верховным главнокомандующим Кунбеги перенес свою передвижную ставку ровно посередине между своей столицей Чигу и главным городом кангюев Битаном, на кангюйском берегу реки Талас. Двадцать тысяч воинов-тиграхаудов пока закрепились на развилине реки Сарысу. Расстояние небольшое. Пока вели спешную подготовку Байтак, Кунбеги, Спитамен, сарматский царь Уте, вождь парадарайя Мекелмахар. Вместе со своими военачальниками этот союз за коротко время успел проделать много работы. В столицу Согдианы Мараканду ввели семь тысяч воинов. В небольших городах Бактрии, с той стороны, откуда должен был прийти Искандер, успели выставить по отряду, а там, где было нужно, оставили воинов побольше. Всем была дана одна установка – сначала обстреливать градом стрел. Причем поражать как воинов фаланги, так и коней под всадниками. Потери со стороны саков должны быть незначительны. При столкновении отступать, а ночью снова совершать набеги. Потом снова отступить, снова атаковать, не давать врагу покоя. Таким образом на земле Бактрии и Согдианы надо рвать местами армию Искандера, как собаки рвут на части шкуру, чтобы не дать Искандеру применить привычную грекам военную тактику, нужно перехватить у него инициативу, заставив отвечать только на действия саков. Возбужденные цари и разгоряченные сакские воины теперь уже с нетерпением ждали Искандера.