Текст книги "Александр и Роксана"

ІV

Города Аорн2626
  Аорн – нынешний Ташкурган.


[Закрыть], Зартасп2727
  Зартасп – нынешний Балх.


[Закрыть] и другие мелкие селения Бактрии Спитамен оставлял в ходе боев с Искандером Зулкарнайном. Но в каждом селении оставались около пятидесяти-ста воинов с припрятанным оружием. Спитамен следил за каждым шагом Искандера. Он ждал благоприятного момента для первого столкновения. И он не заставил себя ждать. Когда Искандер с крупными силами уперся в нижнее течение реки около Келифа, Спитамен был возбужден настолько, что не мог больше ждать. В этом месте река текла по широкому течению, а из-за небольшой глубины течение было сильным. Расстояние до противоположного берега Йоксарта2828
  Йоксарт – (греч. Орксант, Окс) Сырдарья.


[Закрыть] было примерно с версту. Из-за густых зарослей камыша и тростника быстрая переправа была невозможна. Во всех этих зарослях вдоль изрезанного берега кишели крокодилы. Кроме того, здесь в множестве обитали носороги и бегемоты. Зеленая тина и водоросли цеплялись, не давая с легкостью достичь берега.

Спитамену это и надо было. Он разместил поодаль пятнадцать тысяч воинов и уже продумал тактику. Все словно благоволило Спитамену, и удобный случай, и небо, и земля, и вода. Даже ветер был попутным, словно давал мощи стрелам сакских воинов. Поэтому Спитамен аж затаил дыхание, чтобы не дать Искандеру повода для сомнений. Он как будто даже увидел живого Искандера, лежащего на уключине скалы. Потому что копошение простых людей видно издалека, а царь подобен водовороту, омуту, вокруг которого происходит все это шевеление, и в центре этого водоворота постоянно виднелась точка верхом на белолобом коне… Видимо Искандер не чувствует, что в это голой степи с ее песчаными ветрами кто-то следит за ним. Зная о том, что близкий друг Дария Бесс ранивший и бросивший его умирать переправился в степь именно в этом месте, Искандер думает, что и он здесь сможет пройти. Но оставивший своего царя истекать кровью Бесс ничего не оставил Искандеру. И канаты из джута, протянутые между берегами, и плоты, по которым можно было переправиться через реку людям и лошадям, и бревна, служившие в качестве упора, все это Бесс сплавил в воду. Спитамен и об этом знал. Впрочем, ему об этом сообщил сам Бесс. Сейчас Бесс находится в резиденции Спитамена в сторону Нутека, приходит в себя. Пусть полежит, отдохнет… У Спитамена не было особой жалости к Бессу. Чем иметь дело с кровожадный Бессом, лучше встретиться в открытом, честном бою с Искандером. Зачем Спитамену нужен Бесс, который первым взмахнул мечом над Дарием Родомани, своим покровителем, возвысившим его до почти царского сана?.. Такие подлецы есть у Спитамена. Они только ждут удобного момента. Поэтому Бесса Спитамен в народ не пустит. Он лишь держит его, как приманку для Искандера.

Искандер не остановится, пока Бесс и вельможи Дария, пошедшие за ним, не попадут ему в руки. Об этом Искандер открыто сказал перед выступлением в поход. И вот, следуя по пятам за Бессом, он дошел и до земель Бактрии, подойдя к тому самому месту переправы.

Вначале Искандер пришел в замешательство, увидя перед собой голую степь, на которой виднелись лишь редкие акации и заросли караганника. Если он тут сдался, то повернул бы обратно. Но не ушел. Потому что Искандер придумал другое приспособление. Он уже как второй день расставил своих воинов вдоль берега реки. Воины косили камыш и рогоз, вяжа снопы. Спитамен все это видел и сразу понял, что стоит за их действиями. То есть, когда эти хлопоты закончатся, воины, ухватившись за эти снопы, бросятся в реку. Суета продолжалась четыре дня. Войско Спитамена эти четыре дня отдыхало. Воины отвели коней подальше на выпас, а сами, не разжигая костров, дабы не выдать запаха врагу, довольствуясь холодной пищей, ждали своего часа, подобно подготовленным к скачкам коням. Спитамен не особо тревожился перед предстоящей битвой. Он уже всем строго разъяснил, кто как будет отступать после столкновения, и где они сойдутся. Взглянув на багровый закат, понял, что до утра Искандер с места не шелохнется. Спитамен с разведывательным отрядом, состоящим из сотни крепких воинов, вернулся к месту сосредоточения основных сил. Пятнадцать тысяч воинов стояли на значительном расстоянии от реки, на дне глубокого оврага. Проверил часовых. Спитамен решил, что перед рассветом, когда покажется утренняя звезда, надо все пятнадцать тысяч садить на коней. Посмотрев на нависшие над головой звезды, он помолился Всевышнему. После чего задался крепким мужским сном. Хоть Спитамену казалось, что все было правильно задумано, он в поту испуганно проснулся из-за неприятного сна. Во сне перед ним стояли два шакала, говоривших по-человечески. Один из шакалов затем превратился в Бесса. Рядом с ним стоял вождь массагетов, стоявших на холме, и приходившийся правой рукой Спитамена Зака. Бесс и Зака уговаривали Спитамена сыграть в игру. Оба прятали руки за спины и раскатисто смеялись. Смех и внешний вид их вызывал отвращение. Через мгновенье оба уже играли с головой Дария, перекатывая ее друг другу…

Что за сон? Дождался, когда его сердце прекратит бешено стучаться, приподнялся и протянул руку к полотенцу. Вытирая пот, он постарался не потерять одну мысль, пришедшую ему в голову. С совета царей в Таскале он возвращался на родину с воодушевлением. При том, что было ясно, какие всех ждут впереди смутные дни, теплилась надежда на то, что саки объединяться. В это время до ушей царя Спитамена дошел один слушок. Поговаривали, что Зака, собрав старейшин подчиненных ему крупных родов, говорил с ними совершенно о другом. Суть разговора сводилась к тому, чтобы отправить Искандеру своего посла от имени массагетов. По-видимому, посредством этого Зака намеревался без кровопролития и войны войти в состав нынешнего государства Искандера, а также самому влиться в ряды знатных сановников Македонского царства.

Спитамену ожидание было подобно смерти. Он в скором времени призвал к себе Заку. Зака, словно забитая лиса, кривлялся и паясничал.

– О, предводитель… Искандер уже близко. Ты же завтра наверняка сам спросишь меня, какова ситуация в народе. Поэтому-то я и собрал людей, чтобы быть готовым дать тебе ответ, да и чтобы люди не засиживались и были начеку. Что же в этом предосудительного? – на эти слова Заки Спитамен не знал, что сказать. Тем не менее, Спитамен на одном дыхании успел придумать, рассеять свои подозрения. Не говоря зачем и в каких целях, он отдал ему приказ переместить людей, скот и кочевья поглубже в степь.

А что же говорит этот сон? Не сообщает ли о том, что Зака действительно замыслил коварное? Или же Зака уже успел поговорить с Бессом? В чем же тогда его цель?.. Спитамен окликнул тех, кто был снаружи громким басом. В ставку зашел один из его стражников.

– Господин?..

– Кто ты?

– Сын Лика Аханарис.

– А-а. Аханарис. Подойди. Есть поручение…

Солнце еще не поднялось, а вскорости Аханарис с пятью воинами, взяв с собой советника для Бесса, поскакал в царскую резиденцию под Нутеком. Аханарис получил два задания. Первое – доставить человека, который бы своими обнадеживающими советами удерживал Бесса. Второе – узнать, с кем встречался Бесс. Мимоходом Аханарис поручил своим верным людям следить за движениями Бесса и понять, с кем он общается.

Когда топот копыт группы Аханариса, направившейся на запад под светом луны, затих, царь, вооружившись с головы до ног, вышел наружу.

– Поднимайте…

Пятнадцать тысяч избранных лучников Спитамена, не нарушая утренней тишины, направились на своих вдоволь отдохнувших лошадях в сторону реки. Тут и там из-под копыт издавался шум крыльев влетающей перепелки, слышалось клацанье подков о камень, но других посторонних звуков не было. Даже умные лошади словно затаили дыхание. Отряд приблизившись к реке, остановился за несколько холмов до нее. Разведчики донесли точные сведения – армия Искандера набила свои палатки травой, крепко сшила и соорудила нечто вроде плотов. На плотах она собиралась перевезти оружие, продовольствие и транспорт. Пешие воины, связав охапки рогоза, намеревались переплыть реку, держась за поводья лошадей. Пока же берег был покрыт огнями. Было ясно, что эта разрушительная сила сегодня перейдет на эту сторону.

Первое столкновение сакского войска с Искандером Зулкарнайном произошло, словно по договоренности, в ожидаемое Спитаменом время. Не заметившее на противоположном берегу реки ни запаха, ни звуков, и движения греко-македонское войско с рассветом зашло в воду. Спитамен, сохраняя спокойствие, ждал, когда первые ряды погрузившихся в воду с трудом зацепились за этот берег, а шедшие за ними полностью войдут в воду, затем встал на широкий крутой обрыв. Взгорье, на котором стояли люди Спитамена, взъерошилось подобно жалам пчел. На поверхности реки виднелись только головы людей и лошадей. И вот, в воздух завывая взмыли знаменитые стрелы сакских лучников. Спитамен увидел на том берегу группу вражеских всадников, не торопившихся заходить в воду, держа накоротке поводья своих коней. Заметив это, Спитамен дает своим людям приказ стрелять по этой группе. Спитамен предположил, что царь Искандер находился в этой последней группе. Проследив как войско переправляется через реку, он собирался перейти ее последним. Они увидели, как неожиданно появились сакские воины, и от растерянности стали толпиться. Видимо, ожидая приказа царя его вестовые кружились вокруг него. Теперь в одно мгновенье они распустились, и образовав две группы поскакали вдоль реки. Получили приказ царя и пошли его передавать. Два фланга Спитамена, а также три подразделения позади него продолжали осыпать группу Искандера градом стрел. Остальные топили основные силы, переправляющиеся через реку с их поклажей и лошадьми. Через какое-то время македонцы, собравшись с мыслями, нашли способ укрыться от стрел. Они залезли под связки камыша, с помощью которых они держались в воде, и стали передвигаться то ныряя под эти связки, то выныривая из-под них, чтобы отдышаться. Некоторые из приблизившихся к берегу попали в пасть крокодила. Были и те, кто стал жертвой носорогов и бегемотов. Спитамен, прикрываясь рукой от взошедшего солнца, осмотрел противоположный берег. Сакские стрелы комариным роем летели в указанную им сторону. Тут неожиданно что-то сверкнуло. Пригляделся – подъехала золотая повозка. Повозка, прикрывая кого-то, остановилась. После непродолжительной суеты три лошади караковой масти с необычайной быстротой умчали повозку вдоль течения реки.

– Господин! По моим сведениям, Искандер либо убит, либо тяжело ранен! – громко засмеялся Карадара, предводитель разведчиков Спитамена. Глаза Спитамена загорелись, он видел, что македонцы не так страшны, как их описывали, что их вполне можно победить, поймать, растерзать, и радовался этому обстоятельству.

– Ты многого еще не видел, Искандер. Похоже, наше первое приветствие вышло неплохо. Дали вам попробовать на вкус сакских стрел. Теперь, Каркара, покажи, что ты знаешь. Видишь… Спуститесь с той стороны и стукните по разу тех, кто выйдет на берег. Иди дальше по течению. Встретимся у Холодного ручья. Да, и схватите двух-троих македонцев живыми. Послушаем их язык, посмотрим на них. Поборешься с ними… Иди! Да пребудет с тобой Всевышний!

Карадара не смог выполнить того, что сказал Спитамен. После того, как пятьдесят разведчиков, которые шли впереди, повалили вышедших на берег, враг преградил дорогу своими длинными копьями. Спитамен быстро сам вышел в тыл фаланги. Вместе с Карадарой они разрезали фалангу на две части и повернули коней в сторону обрыва. Они взяли в плен трех македонцев, от саков погибло семь воинов. Отряд на обрыве до сих пор стрелял по врагу. Спитамен поднялся на обрыв и увидел золотую повозку, со звоном перешедшую на эту сторону реки. На обрыве кто-то важно стоял, держа за поводья белолобого коня. Шедшая за повозкой свита Искандера тоже зацепилась за обрыв. Они стояли несколько ниже обрыва, на котором стоял Спитамен. Тот человек так же важно сел на своего коня, и поскакал по направлению к правому крылу саков. На левом крыле находился младший брат Спитамена Кайымерден. Пока Спитамен сомневался в том, что «не продлить ли обстрел противника», Кайымерден приступил к необдуманным действиям. Он в срочном порядке вернул своих воинов с обрыва и устремился тоненькой цепочкой навстречу македонцам. «Что он собирается делать?» Спитамен пристально смотрел за ним, пока глаза не заслезились. Воины, поднимая пыль скудной земли, скакали друг за другом. Спитамен волновался. «Эх, я же говорил ему пока не вступать в открытый бой». Обе стороны приблизились вплотную друг у другу на расстоянии копий. Вот, Кайымерден резко развернулся по направлению к голодной степи на расстояние полета стрелы. Выпустил пять-шесть стрел.

Скакавшие за ним воины так же, слегка касаясь вражеской группы, развернулись и осыпали ее стрелами. Кайымерден то несся во весь опор, то замедлялся, давая слабую надежду преследователям, и снова мчался. Число беглецов было около трех тысяч, преследователей же было около шести-семи тысяч. Еще через несколько мгновений окружающая степь поглотила и гонимых, и их гонителей, оставаясь все такой же невозмутимо безмятежной. Когда войско Искандера, которое находилось рядом с Спитаменом, построилось и устремилось на возвышенность, сакским воинам послышалось их гиканье. Саки, как ни в чем не бывало, резко развернулись и поскакали ровной рысью. То ли посчитав это действие саков за бегство, македонская армия не стала их преследовать. Спитамен в полдень дошел до глубокого и заросшего оврага, прозванного Холодным ручьем, и слез с коня. Позади осталось тридцать верст пути. Лошади были привязаны к лукам седел, воины же расселись в разных местах небольшими кружками вокруг горящих угольков костров. Запах разваренного мяса, отделенного от костей, щекотал ноздри. Наевшись молодого мяса, напившись крепкого бульона, степняки немного вздремнули, затем отправив коней на выпас, перешли к обсуждению сегодняшних событий.

С заходом солнца в ставку Спитамена зашел Аханарис. Он принес неприятные новости относительно Бесса, отдыхающего в резиденции Спитамена. То, что Зака призывал горных массагетов к отделению, убедил своих родственников отправить посла к Искандеру, и наконец, что он приходил к Бессу и говорил с ним с глазу на глаз, оказалось правдой. Спитамен, пылая гневом, взревел как медведь.

– Где он?! Я спрашиваю, где Зака?!

– Зака не перемещал свои кочевья. Сейчас он с пятью тысячами воинов сидит в Оленты. Вот-вот, объявит себя ханом.

– Значит, хочет стать царем, да? Пускай. Но прямо сейчас… Когда для народа наступили тяжелые времена, когда вот только сегодня семь воинов отдали свои жизни, когда другие цари договорившись, объединились ради общего дела, Зака затеял возню, решив создать свое царство. Что это? Как это понимать?

– Измена, господин. – хриплым голосом произнес Аханарис. Видимо, совсем обессилел, мучаясь от жажды.

– Отправь в Нутек людей. Прямо сейчас. Вызвать мне Датаферна, Хатена и Фаретаки. А ты, Аханарис, отдохни. Наберись сил. Дел много…

Через день в Холодный ручей прибыли согдийские сановники Датаферн, Хатен и Фаретаки. Неповоротливые сановники, привыкшие к езде на повозках, еле слезли с коней и ковыляющей походкой пошли к своим временным жилищам. Спитамен поставил каждому из них юрту. Встретил их с соответствующими почестями, со вкусом. Человеком, который дал им веские причины стать на сторону сакских царей, поднял перед ними авторитет Спитамена, посоветовал им держаться с ним рядом, был Кунбеги. Кунбеги, собрав богатейших людей Бактрии и Согдианы, взял их за живое. Их уязвимым местом было множество лежащих на складах товаров, мебели, другого имущества, золото и серебро, драгоценные камни. «Завтра, – сказал им Кунбеги… – Завтра Искандер дойдет до вас подобно жадному, голодному волку. Все накопленные вами богатства уйдут в его страну. Если хотите миновать этой участи, возьмите свои богатства и увезите их в земли усуней, гуннов, тиграхаудов, хаомоваргов. Там и торговля будет успешной до окончания войны. Ваши товары будут оплачены золотом, на худой конец, скотом. Война подобна прошедшему граду. Уже завтра вы снова подниметесь» … Таким образом Кунбеги ловко передал сакам предприимчивых и влиятельных торговцев Бактрии и Согдианы без шума и пыли. А истинную причину прибытия эти трех вельмож в такое дальнее место под видом приглашения Спитаменом тоже знал Кунбеги. Иначе бы эти трое, не ведающие своего происхождения, с какого они рода и племени, знающие лишь торговлю, умеющие считать золотые филипки2929
  Золотой филипок – Отец Александра Македонского царь Филипп выпускал монеты на 0,01 грамм тяжелее золотых монет царя Дария. Таким образом, он обесценивал монеты Дария.


[Закрыть] и дарики3030
  Дарик – золотая монета Дария, денежная единица Персии.


[Закрыть], не зависели бы так от Спитамена. Спитамен же перед тем, как приступать к осуществлению крупных действий, показывал всем своим видом, что советуется с этими тремя, придавая им значительности. В этот раз Спитамен задумал, торгуясь головой Бесса, разделить войско Искандера. Здесь же он собирался упомянуть о Заке.

Гости Спитамена за два-три часа пришли в себя. Они проявляли нетерпение, намереваясь закончить дела за одну ночь. Быстрота была особым качеством Спитамена. Поэтому он даже обрадовался этому. Кроме того, Спитамен, будучи царем, никогда не демонстрировал своего величия и надменности. Он был известен всем как настоящий степной царь, царь-воин.

– Зовите! – сказал Спитамен, стоя около своей ставки и указывая камчой на белые юрты, поднятые в честь гостей.

– Разговор начну с войны. – Спитамен, сверкая глазами, обозрел троих гостей. Его гости, невзирая на сильную усталость с дороги, с присущими торговцам улыбками дружно закивали головами в знак согласия. – Царь Искандер впервые столкнулся с саками-массагетами на берегу реки. В том же месте он еле вытащил сакскую стрелу со своего плеча. Сейчас он ранен. Не менее двух тысяч человек, около тысячи лошадей ушли под воду. Он уже задумался над тем, каких потерь ему стоило зацепиться за клочок степной земли. Видимо поэтому Искандер безжалостно уничтожал даже те города и селения, которые не оказывали сопротивления. Это значит – трус до драки кулаками работает. Вот, что я понял – у Искандера нет никакого божественного происхождения и могущественной силы, он, как и мы, всего лишь обычный человек из плоти и крови. Говорят, что он глубоко знающий и находчивый человек. Слышал, что он, как и я, храбрый воин, который ничего не боится. Пусть и так. Перейдя реку, он отправил погоню за батыром Кайымерденом. Кайымерден тешил их надеждой, встречал их, затем снова притворялся убегающим от них. Иначе за нашими конями им не угнаться. Это тоже неплохой для нас знак. Кайымерден знает эти пески как свои пять пальцев. Те македонцы сгоряча ушли в пески слишком далеко, а возвращаясь, нарвались на наш заслон. Сейчас, наверное, утоляя свою жажду тухлой водой, не могут сдержать свои внутренние позывы… Ха! Ха! Ха!

После того как Спитамен с гостями вдоволь насмеялся, разговор продолжился.

– Я позвал – вы откликнулись. Спасибо. Сейчас мне нельзя покидать войско. Идет война, братья. Да и враг непростой, его не обернешь вспять парой-тройкой удачных маневров. Время нынче неопределенное. Массагеты на свой страх и риск первыми подставили свою грудь. Хорошо, если завтра все сакские племена поступят так же. А если найдутся такие, кто, испугавшись наскока Искандера, завопят: «Массагеты пробовали воевать – и что вышло?! А если вместо того, чтобы враждовать, с поклоном встретить его – повинную голову меч не сечет», – что делать в таком случае, господа? И такие, не успевшие даже нюхнуть войны, среди нас имеются. Вон, Зака, собрав родственных ему горных массагетов, собирается направить к Искандеру послов. Они лишь ждут, когда войско Искандера приблизится. Зака втайне от меня собрал пять тысяч воинов. Этот отряд был сформирован, чтобы защитить Заку не от Искандера, а от нас. Если сегодня Зака спокойно перейдет к Искандеру, завтра число последующих его примеру умножится. Несмотря на то, что Дарий считал Бактрию и Согдиану своими, этот край никогда не находился под чьей-либо властью. Этот край вольно жил своей жизнью под защитой саков. Здесь разворачивалась торговля между Персией, империей Цинь и саками. Если Искандер поддержит Заку, вашей беспокойной жизни, вашей беззаботной торговле придет конец. Поэтому, братья, либо заставьте Заку отступить от своего намерения, либо вынудите встретиться со мной. Времени мало. Это дело нужно закончить за десять, в лучшем случае, за пятнадцать дней. Теперь… Так получается, будто я покрываю, поддерживаю Бесса, убившего своего близкого родственника, своего царя. Это – не хорошо. Пусть этого злодея накажет враг. Завтра направлю человека Искандеру – если хочет голову Бесса – я не буду ему мешать. Как считаете?

– Хорошо!

– Царь сам знает…

– Стоит избавиться от этой напасти.