Текст книги "Александр и Роксана"

– Слова племянника закон для дяди. Дворец ваш построен, народ тебя ждет, царица Роксана! Поехали! – Наступило новое утро, новая надежда, поднимая пыль на перепутье Великой Степи, спешит в будущее.

VI

Дальняя Александрия, после Вавилона, после его чуда под названием Семирамида, действительно показалась для Роксаны концом света, богом забытым уголком земли. За те 13—14 лет, что ее здесь не было, Дальная Александрия, или по-гречески Александрия Эсхата, превратилась в обосновавшееся, населенное людьми место. В центре Эсхаты было около десятка крупных зданий. Далее виднеются громоздкие дома сумевших во время похода что-то накопить греко-македонцев, дома эти окружены высокой оградой, которая простирается на расстояние, покрываемое скакуном. Здесь не лепят дома вплотную один к другому, нет беспорядка. Перешедшие к оседлой жизни бывшие воины сейчас превратились в видных людей Эсхаты. Повесив сабли дома, взяв в руки мотыги и лопаты, разбив большие сады и огороды, осели среди эллинцев. Молодые побеги, высаженные в те самые первые годы, сегодня превратились в огромные сады, еле выдерживающие тяжесть плодов. Зелень, высаженная некогда человеком, сейчас превратилась в украшение и богатство Эсхаты.

Роксана расположилась в белом доме, который назывался царским дворцом, в последние годы он превратился в место проведения больших праздников.

Плоскостопый Афанасий – зрелый мужчина лет сорока, не лишился власти, которую ему дал Александр Великий. Роксана идет вместе с Александром IV, сердце Афанасия возликовало, что власть в этой стране перейдет к ним. Афанасий не старался всеми силами остаться у власти. Он желал, чтобы люди, давшие ему в руки власть, наконец вернулись и, даже если власть отдали бы другому человеку, сделали это только своими руками. Ведь сам Александр Великий сказал: «Ты будешь главой Александрии Эсхаты!». Нелегко было двадцать лет править этим поселком. И после этого других распоряжений не слышал. Афанасий сохранил написанную Эвменом и подписанную Александром Македонским Грамоту назначения в том же состоянии, в каком ее получил. Всего одно лишь распоряжение царя было причиной того, что Афанасий мешкал там, где можно было действовать засучив рукава. Царь не сказал: «Если вдруг времена изменятся, то решай сам». После того, как были выполнены устные распоряжения, данные Александром Великим, жизнь потекла в своем русле. Благодаря природной интуиции он многое перенимал у князей, старался властвовать как они, началась жизнь, когда ни присутствия, ни отсутствия властителя не было заметно. И вдруг эта жизнь встряхнулась. В Александрию Эсхату с многочисленной армией вошла Роксана с Александром IV. Тридцатитысячное население Эсхаты почти полностью вышло на улицу. Кого-то этот приход напугал. Особенно радостно молодежь встретила золотые кареты, серебряные кареты, украшенные резьбой из слоновой кости сорок карет. Афанасий, заставив собрать цветы, которые росли в садах, выстлал ими дорогу от того места, где Роксана вошла в город, до самого дворца, радости его не было предела. Но каждый делает то, что в его силах. Так и Афанасий. Может, он и видел много, но знаний было маловато, не имевший тяги ни к знаниям, ни к учению, сумел сохранить в ухоженном виде построенный некогда для Александра дворец. Окружил издалека высоким забором. На территории двора высадил все, что растет в этом регионе. Куда не посмотришь – всюду цветы. Вырезав на берегу реки дерн, превратил участок в зеленый ковер. Оказывается, за газонами, за садом ухаживали нанятые им узбекские и персидские садовники.

– Молодец, Афанасий… – это были первые слова Роксаны на следующий день. – Не сказать, что дворец, да и царские покои не совсем, что хотелось бы видеть, но в целом ты взял правильное направление.

Афанасий изобразил улыбку, но она, скорее, была похожа на оскал.

– Благодарю, великая царица! Ну, я, в общем… Когда-то, охраняя Александра Великого, мне довелось повидать много прекрасных дворцов. Не все я запомнил. К тому же я, оказывается, не знаю, какие палаты должны быть в царском дворце. Вам, наверняка известно, что наши братья греки как-то восстали. Мы – македонцы и наемные греки выселили их. Еле сумели сохранить этот дворец, центр города. Они подожгли многие улицы. Народ остался без крова. Выдал из казны средства. Сейчас в казне есть двести талантов. Их я берегу как зеницу ока, великая царица.

– У нас в народе говорят, что завтрак – дар Тенгри. Тенгри – это одно из многих имен, которые народ дал Создателю. Вот поедим, потом по городу прогуляемся, Афанасий. Не давай никому никаких распоряжений. Давай посмотрим все, как оно есть. Если вдруг я увижу какие-то недочеты, ты не вини себя. Позже мы все это будем делать вместе, надо будет – исправим.

Прошло три-четыре дня. Народ Эсхаты знал, что за Роксаной стоит весь сакский мир, и видел это по снаряженным, гарцующим на резвых конях воинам, коих было множество. Теперь медлить нельзя. Бекасыл пришел к Роксане с просьбой. Хоть и сделана несколько неумело, гостевая комната дворца была просторная. На сделанной в виде полумесяца скамейке сидит четыре человека. Видно, как сидя за низким столом, они берут еду со стола, мирно беседуют. Стоявший у двери поденщик видел, как шевелятся их губы, но слова до него не долетали.

– Передай отцу, что я соскучилась. И еще скажи – как только пройдет летняя жара, я отправлюсь в дорогу, чтобы съездить на родину предков. Маме скажи… Верю, что если она, ласково обняв, поцелует меня, все тяготы этих лет, все мое горе как рукой снимет. Братьям привет передай. Когда была дома, даже не думала, что когда-нибудь по ним скучать буду. Я каждый день молюсь о вашем благополучии. Это – мой привет на родину. Теперь выскажи свои мысли, Бекасыл. Ты видел, понял положение дел здесь. Если даже отец твой царь, только народ знает, дать ли тебе в руки поводья. Посоветуй, Бекасыл, скажи, что ты думаешь.

– Афанасий, кажется, ты понимаешь нас… – сказал Бекасыл, коротким движением подбородка указав на него.

– Апанас все понимает. Разве можно жить, не зная язык этой местности? Македонцы и греки, обосновавшись, разбогатев здесь, нанимая батраков, ведя торговлю, желая подружиться с видными людьми Степи, должны будут знать язык. И совсем не обязательно говорить оставшимся после похода Александра Великого воинам «Ты, когда пришел сюда, готов был копья метать», ведь никому из людей и в голову не придет выгнать отсюда их семьи, лучше выучить их язык и жить в мире и согласии. Я внимательно вас слушаю, великая царица, великий полководец.

Роксана, не отрывая глаз смотрела на Афанасия. «О, боже мой, по слабости своей говорим «хан», «бедняк». Ведь когда мы отправлялись в Индию, этот Афанасий был неотесанным чурбаном. Теперь, смотри-ка, наш язык выучил. Хоть он и безграмотен, но рассудителен, возможно, и у населения кое-чему выучился. В его речи, в его поведении несложно заметить отпечатки, оставленные Степью. Значит, если в Эсхате будет повелитель, этот человек не будет убегать, как трусливый зайчик. Он спокойно передаст власть, и, похоже, не беспокоясь ни о чем, пользуясь тем, что сумел заработать за эти годы, будет заботиться о своих домочадцах, мирно дожидаясь своей старости в Эсхате.

Бекасыл начал речь:

– Буду говорить на языке Степи, который знает хорошо Апанас… Отец наш – Благородный Байтак, царь сильной страны кангюев, уже близится к восьмидесятилетнему возрасту. Конечно, он уже не такой ловкий, не такой сильный, как раньше. И все же, слава богу, для своего возраста еще неплох. Еще не стар, в руках не клюка, а как и раньше – плетка. Встает без усилий, руки-ноги не трясутся. Тьфу, чтоб не сглазить… Когда куда-то надо ехать, не нужны ему ни кареты, ни носилки. Садится на коня и, взяв с собой своих мудрецов, летит, куда надо. Оказывается, в народе меня прозвали «Младшим царем». Потому что именно я бегаю по стране, выполняя все поручения отца. И в переговорах я участвую, и споры я решаю. Только теперь я начал понимать, почему старшие братья отказываются от трона. Это очень трудно… Я имею в виду возглавлять народ, Апанас. Поэтому неправильно будет всю тяжесть взвалить на Царицу. Повелитель этой земли – Александр IV. Правильным будет, если до его совершеннолетия власть будет в руках Царицы. Думаю, что Апанасу правильно было бы оставаться главой города Эсхата.

– Три царя на один город – не слишком ли много, великий полководец? Я отдал этому городу все, что мог. Казна пуста…

– Не беспокойся о казне, Афанасий! Это моя забота. Мы же здесь останемся. Давай послушаем слова вдохновленного Младшего царя.

– Ну, если так, буду говорить начистоту… Раньше на этот город и персы с той стороны набеги не устраивали, и знатные алчные греко-македонские князья не устремляли взор в эту сторону, чтобы поживиться и захватить какое-либо царство. Теперь молва о том, что Роксана и Александр IV обосновались здесь, быстро долетит до ушей диадохов Александра Великого, которые, захапав, основали свои царства. А среди них можно положиться на Селевка, который защищал Царицу, и, может быть, еще на Птоломея, что можно ждать от остальных, неизвестно. Нам все известно о диадохах, сегодняшних царьках, которые раскромсали на части великую громадную империю, построенную Искандером Зулькарнайном (Двурогим). Если когда-то найдется человек, который захочет вернуть былое величие Македонии, ему нужен будет Александр IV. Или же в той же Македонии и Греции в конце концов найдутся те, кто будет надеяться, что может вспыхнуть смута от одного имени «Александр». Вы прекрасно знаете, кто и что может сделать в такой ситуации. Мы не должны упускать из вида подобные обстоятельства. Великая Царица, мне бы хотелось, чтобы глава города подумал о том, как не дать сюда пробраться злоумышленникам. Сколько скажете, столько воинов и дам. Но армия сильна в открытой войне, в защите. А для мирной жизни города, по-моему, нет системы соглядатаев, которые контролировали бы все изнутри. Надо немедленно сформировать. Есть ли у Великой Царицы на примете человек, который подошел бы для такого дела?

– Есть. Суниот. – Роксана сказала, как отрезала.

– Суниот из нашего племени. Его мать родом из греко-бранхидов. Некогда сбежавшие от Милета греки. Внешне очень сильно похож на Афанасия. Пусть будет так… Дам ему в помощь двух человек из тайной службы. Пусть эти трое налаживают эту систему.

– Итак, Младший царь… Помогите мне решить один вопрос…

Роксана, смотрела на брата и с удивлением, с нежностью, увидев вдруг, как Бекасыл быстро повзрослел, как ловко получилось у него расставить все по полочкам, а ведь о некоторых обстоятельствах она даже и не думала.

– Слушаю вас, царица. – Бекасыл все понял. Сейчас он для Роксаны не «Младший царь», а любимый брат. Почувствовавший это Бекасыл заулыбался, словно спрашивал «ну, что ты хочешь сказать?».

– Великий Александр назвал Эсхату самым крайним городом. Но не сказал, имел ли в виду только этот город, или же речь шла и о селениях и поселках, подчиняющихся этому городу. Конечно, Александр и не думал никогда, что его жизнь будет такой короткой. Как по-твоему, Бекасыл? Может быть, тебе великий Победитель объяснил все обстоятельства, Афанасий?

– Афанасий, есть что сказать? – Бекасыл взглянул на богатыря.

– Великий Полководец сказал следующее: «В этом мире нет понятия наша, не наша земля. Все наше. Подчини себе басилевсов всех селений и поселков. Эта территория собственность Персидской империи. А мы с тобой теперь владыки Персии, Афанасий. Инвалиды, здоровые, порядка семи тысяч эллинов остаются с тобой. Из них отбери самую лучшую сотню и держи при себе. Еще четыре сотни должны быть всегда наготове, чтобы по первому твоему приказу мигом вскочить на коня и помчаться подавлять эти селения. Этим селенам тоже скоро понадобится Эсхата. Будут торговать, будут покупать нужное. Ты меня понял, Афанасий? – сказал и сел на коня. Я так и сделал. Только и успел, что собрать эту сотню. Потом началось восстание греков. Но две тысячи вооруженных греческих воинов, отделились от нас и ушли на родину. А люди из этих мелких населенных пунктов приходят и уходят. Я не заметил что-нибудь нехорошее со стороны занимающихся садоводством, животноводством бедняков. Естественным образом наладились человеческие отношения. Это все, что я хотел сказать…

– Но что беспокоит великую царицу? Хотелось бы узнать… – Бекасыл перенял от отца, царя Байтка, не упускать случая, чтобы узнать всю подноготную. Роксана часто видела, слышала, что царь Кангюев, не шелохнувшись, даже если земля содрогнется, сначала выслушивал все, лишь потом начинал говорить.

– Ты стал так похож на царя Байтака…

– Конечно, должно же от отца что-то сыну передаться.

– Пусть передается. Я и сама этого желаю, Бекетай.

– Только что вроде был «Младшим царем», почему вдруг в «Бекетая» превратился?

– Ты для меня всегда «Бекетаем» остаешься… Теперь расскажу, что меня волнует. Труд Александра Великого был напрасным. Удовольствие в странах, которые своим мужеством он подчинил, получают Антигон Монофтальм с потомством, Птоломей Лаг, сатрап Греко-македонской части империи сын Антипарта Кассандр, старый хитрец Лисимах, правящий Фракией. Птоломей и Лисимах даже не задумываются о том, благодаря кому получили эти царства. А Кассандр зверски убил мать Александра Олимпиаду, объясняя, что она давний враг отца. В поездке мы с Александром IV чудом спаслись от его западни. И только Селевк, правящий в Мессопотамии, предложив кров, создав все условия, столько лет заботился о нас. Как-то Селевк сказал: «Гефестиону не повезло – рано ушел из жизни. Его смерть для Александра была тяжелой утратой. Будь Гефестион жив, дело Великого полководца продолжилось бы. Мы – диадохи царя, признавали Гефестиона вторым человеком империи, никто не был бы против, если бы позже он занял место царя. Он всем нам нравился. Он подавлял нас силой воли, но несмотря на это рядом с ним мы чувствовали свободу, удобство, чистоту». В словах Селевка нет ошибки. Но почти сразу после массовой свадьбы, прошедшей в Персеполе, бывший в добром здравии Гефестион был найден мертвым в постели. Я не сомневалась, что эта смерть произошла неспроста. Убийцы Александра сначала убрали Гефестиона. Причина была в следующем. Какая польза от смерти царя, если остается продолжатель его дела? Именно поэтому сначала отравили Гефестиона. Его убили сразу. Потому что это преступление было совершено так, чтобы трудно установить, кто пошел на это коварство. А яд, который дали Александру, был рассчитан точно. Яд, медленно действуя, все равно бы его убил. И сложно было кого-то определенного винить в случившемся. Вот так и было. Апполодор, военачальник войска, стоявшего в Вавилоне, получил известие от младшего брата Пифагора, обладавшего даром предвидения. Пифагор тогда написал: «Сначала Гефестион, немного спустя и сам Александр могут умереть. Пусть они постерегутся. Пусть лучше слова мои окажутся бредом». Это Апполодор сам сказал только мне. После смерти Гефестиона я это предсказание попыталась донести до царя. «Почему сразу не сказала?!» – начал ругаться он. Я напомнила, как из-за суеверия он посадил в темницу парня, который надел на свою голову диадему. Пифагора бы он и подавно, посчитав его предсказания за издевательство, вздернул на виселице. Я глаз не сводила, чтобы пища, подаваемая царю, была чистой. Все равно слова, сказанные Каланом в Индии – быть осторожным с едой и предсказание Пифагора его не сберегли. Только после смерти Александра я убедилась, как он был прав, когда говорил, что у него много врагов… Сама не знаю, зачем я об этом говорю.

Душевная боль, которую Роксана столь долгое время скрывала в себе, именно теперь нашла выход. Из больших круглых глаз градом полились слезы. Ни Бекасыл, ни Афанасий, да и Баршын тоже не спешили ее утешать. Лишь незаметно вздыхали.

– Каким бы Александр ни был сообразительным, решительным, рискованным, он оставался веселым человеком. После того, как сходили в гости к этому проклятому богачу Мади, к Александру привязался этот неизлечимый недуг. По тому, что мне удалось узнать, Мади дружил с Аристотелем. Аристотель трижды побывал у него дома в гостях. Был слухи, что вред мог нанести великий учитель. Но я не верю в это. Скорее всего, убийц нанял Антипатр, которого Александр назначил своей правой рукой, сатрапом Македонии и Греции. И предположение самого близкого, самого верного диадоха Антипатра, который во время похода всегда верой и правдой служил царю, тезки сатрапа Греции Антипатра, было такое же. Сатрап Антипатр стремился сделать все, чтобы отнять у Александра Македонию и Грецию. Против этого выступили сторонники царя, даже злобные враги вроде Демосфена. «Александр – тиран, который душит греческую демократию. Но он является царем, который отомстил персам за Грецию. А Антипатру мы чем обязаны?» – сразу начал поддерживать греческий дух Спарты, Афин, Фив. Поэтому сатрап не мог ничего сделать Олимпиаде. Но в конце концов, сам богатый человек, стал мечтать о том, чтобы несметные богатства, текущие из похода Олимпиаде, перешли к нему в руки. В итоге, так и случилось.

…Все кануло в Лету. Но если на свете есть хоть маленькая справедливость, не должен ли хоть один уголок этого прекрасного мира принадлежать Александру? Почему большая территория, которая не по зубам диадохам, не может быть долей Александра Великого? Бекасыл, почему прямо сейчас нельзя присоединить к этому новому царству земли, города и поселки, племена и роды, которые некогда подчинил себе Александр?

Бекасыл сидел безмолвно. У него не было слов, чтобы можно было ответить недавно приехавшей сестре, которая уже просит построить ей царство.

– Бекасыл, если не готов ответить прямо сейчас, пообещай, что подумаешь!

– Обещаю… – Бекасыл встал с места. – Слова царицы услышит Благородный Байтак. У Младшего царя нет ни возможности, ни мыслей, чтобы решать такие сложные проблемы. Когда будет готово решение мудрого Кангюя, дадим весточку. Приедешь сама и услышишь. Но одно ясно. Быстро найдется хозяин этой земли, которая кажется заброшенной, в которой, кроме песка, и признаков жизни-то нет, но он придет и объявится в тот самый момент, когда ты подумаешь «это все мое». Чтобы его сохранить, у тебя должна быть вооруженная до зубов армия, народ, готовый к долгой войне и способный дать отпор, если будут нашествия. Вернувшись из этого путешествия, я исследую все тропки Дальней Александрии, подумаю, как оградить со всех сторон место, где ты находишься, на расстояние, которое резвый конь покрывает за десять дней. Только потом ты, возможно услышишь из уст царя Байтака слова, которые ждешь.

– Спасибо тебе, родной! Ладно, не буду тебя задерживать. Ты и без меня знаешь, что я с нетерпением буду ждать вестей с вашей стороны. До свидания! Передай родине моей привет! Передай мой привет маме, братьям!

Бекасыл скакал верхом на грациозной лошади впереди отряда, который Эсхата ранее никогда не видывала. Наверняка, этот красивый, услаждающий взгляд юноша стал мечтой многих девушек.

Для четырехсот конных воинов, которых выделил Бекасыл, в качестве удобного крова как нельзя лучше подошел амфитеатр, построенный на близком расстоянии от царского дворца для проведения гимнастических игр, собраний.

Дальняя Александрия – Александрия Эсхата погрузилась в долгое ожидание. После отъезда Бекасыла Роксана, никого, не подпуская к себе, всегда ходила одна. Мысли быстро сменяли одна другую, иногда мысли увлекали в грезы, порой уводили в догадки. Пока доехала до Эсхаты, мысль текла в одном русле. Это – довезти Александра IV до Эсхаты живым и невредимым. Спрятать в надежном месте богатство, которое усилит и его, и ее силу. Пока не осуществятся эти две мечты, нервы Роксаны были похожи на натянутую тетиву лука. Как только этот груз пал с плеч, стали виднеться горизонты другой жизни. Создать царство для единственного сына, наследника Победителя. Поход Александра Великого начался в период, когда казна была совсем небольшой. Александр верил, что все богатство в походе, и как в воду глядел. У младшего Александра богатства предостаточно.

Гарпала, некогда державшего основную казну в Вавилоне, Роксана освободила от оков Александра, сама вывела из города с незначительным количеством денег и тут же, подумав, приняла решение. В одном из разговоров Гарпал обмолвился, что половина казны находится на острове Самос, и что местонахождение ее знает он один. Перед отъездом Гарпал хотел увезти с собой большую часть казны, но Роксана запретила. Правильнее – слова самого Гарпала. «Половина казны будет в Самосе, сейчас возьми с собой столько, сколько понадобится на первые расходы». Друг Гарпала, начальник секретной службы Фиокл, устранивший с дороги соперниц Роксаны – дочерей Дария и Атаксеркса – отправил негодяя с малым количеством средств. После Гарпала Роксана доставила казну Вавилона в Семирмиду. Только Антипар, Эвмен и она втроем знали, где теперь находится казна.

И Антипатр, и Эвмен, боровшиеся за то, чтобы империя не распалась, погибли от рук своих соратников по оружию. Теперь ключ от казны остался только у Роксаны. И эту казну, и несметные сокровища, спрятанные возле выхода из тайного хода из Семирамиды, Роксана, не растратив, довезла до Эсхаты и только тогда душа ее успокоилась. Даже Бекасыл не понял, какое богатство было сюда привезено. Он подумал, что сестра, долгое время находившаяся среди врагов, найдя способ, сумела мужественно выбраться оттуда, и, глядя на тюки каких-то записей, лежавших сверху, счел, что все это канцелярские принадлежности. Роксана даже брату не раскрыла всю тайну. Только теперь Роксана поняла, что именно дух золота давал полет ее фантазии, ее мечтам. Сила Александра Великого, его могущество, правда, были ни с чем не сравнимым высоким духом. Теперь же обстоятельства изменились. Дух – враг неимущего. Будущий владелец трона еще молод.

Самое большое затруднение – недостаточность здешнего населения. Если нужно будет собирать армию, войска, остается только содержать наемную армию. Если не использовать наемников только по необходимости и потом в остальное время их не распускать, оплата, одежда, вооружение, питание, нанесет большие убытки казне. Для чего нужна армия? К чему приведет стремление к царствованию? Не ведет ли все это к напрасному растрачиванию сил? Ведь говорил же Благородный Байтак: «Лишнее рвение – враг духа». Пусть оно и так… Сегодня она обдумала о многом. И все же не может сказать: «Вот это правильное решение». Мысли витали в воздухе. Они понемногу упорядочились. Не нужно торопиться. Раздиравшая душу главная обида – создание каждым из тех, кто некогда старался быть всего-навсего тенью Александра, собственного царства. И то, что у героя, поставившего эти царства на колени, не было здесь даже собственного клочка земли. Это – говоря простым языком – несправедливость. То, что сделали диадохи – вероломство. Как можно создать одно государство, которое было бы для них как бельмо в глазу? Роксана пока этого не знает. Но приложит для этого все свои мысли, женскую находчивость и силу царства Кангюев.

Тихо вздохнув, Роксана смотрела на дорогу, куда уехал Афанасий. Он умоляюще просил отпустить его на родину повидаться с родными. Уже должен был вернуться. Скорее бы приехал и взял правление Эсхатой в свои руки…